Текст книги "На исходе алого заката (СИ)"

Автор книги: Анна Джолос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 36 страниц)

– Если ты в таком же расположении духа, как и он, то лучше уходи, – просит она.

Меня очень смущает её глухой голос.

– Я зайду? – спрашиваю осторожно.

Она молчит. Не выражает особого желания меня видеть. Последние сомнения из меня вышибает тот факт, что в проёме виднеются следы погрома.

И тут как молнией прошибает. У неё же был Лерой! Сам сказал.

Всё же смело прохожу за порог и включаю свет. Благо в этом доме я знаю каждый уголок.

Роуз щурится от яркого света ламп и начинает спешно вытирать зарёванное лицо рукавами банного халата.

– Онил… Что случилось? – пытаюсь узнать я. Не нравится мне её состояние.

Роуз начинает плакать. По раскрасневшимся щекам текут ручьи слёз, и она обессилено оседает на пол, обхватив коленки руками. Роняет на них голову и воет.

Я прохожу в гостиную. Всюду валяются различные предметы. Как будто кто-то нарочно крушил всё вокруг.

Ясно как белый день кто…

Чёрт возьми…

Возвращаюсь к ней. Приседаю на пол рядом и поглаживаю её по волосам. Она рыдает, качая головой.

– Уходи, – тихо шепчет. – Оставьте меня все в покое!

Я знаю, она просто пылит, а потому даже не обращаю внимания на её слова.

– Роуз, – беру в руки её ладонь и крепко сжимаю. Замечаю на запястье синяки. Вот же скотина! – Посмотри на меня, пожалуйста.

– Уходи! – плачет пуще прежнего она. У меня сердце кровью обливается от того надрыва, что я слышу.

– Никуда я не пойду, ясно? С места не сдвинусь! – даю ей понять, что одну не оставлю.

Она откидывает голову на стену. Зажмуривается и пытается взять себя в руки. Мне кажется… или щека припухшая? Неужели ударил?

Ворот халата открывает тонкую кожу шеи. Там тоже вижу следы. Наверняка вёл себя также грубо, как тогда на теплоходе.

Я убью его… Что тут происходило даже представить страшно. Хочу ли я знать?

Её рыдания прекращаются также быстро, как начались.

– Ненавижу его, – глядя бесцветным взглядом сквозь меня, тихо-тихо произносит она. – Клянусь, забуду как страшный сон… И пусть только попробует подойти ко мне снова. Отыщу свой травматический пистолет и выстрелю, не раздумывая.

Впервые за много лет слова подруги так меня пугают. В них столько гнева и ненависти, что даже сказать нечего. Так и сижу, молча сжимая её тоненькую, дрожащую ручку.

– Вычеркну из жизни… не сожалея, – кивает самой себе, фокусируя взгляд на мне.

Хрупкая и нежная Роуз в этом огромном белоснежном халате кажется маленькой и беззащитной, однако в то же время в её голосе звучит такая сталь, от которой у меня волосы на затылке шевелятся.

Даже не знаю, как долго мы смотрим друг на друга. Её дыхание постепенно выравнивается, а слёзы высыхают…

И наверное именно сейчас, сидя с ней здесь на полу, я понимаю: их отношениям с Картером Лероем точно пришёл конец.

Наступила та самая точка невозврата.

Ведь именно это и читается в её глазах, полных отчаянной решимости…

Глава 20 Роуз

Флорида до сих пор вызывает во мне очень противоречивые чувства…

С одной стороны, я крепко люблю это место, ведь жила там не один год. Училась в спортколледже, добросовестно тренировалась изо дня в день и верила… Верила в то, что смогу добиться невиданных успехов в мировой художественной гимнастике. Да-да. (Пара значимых медалей и снова, здравствуй, травма. Травма, поставившая жирный крест на моей карьере. Травма, перечеркнувшая все мои планы и мечты…)

С другой стороны, я Флориду люто ненавижу. Потому что в каком-то смысле именно она разлучила меня с Ним. И не единожды. Второй раз правда уже насовсем. Если не брать во внимание ту нашу случайную встречу пару лет назад, произошедшую уже в Калифорнии. Лучше об этом не думать совсем. Я такое там творила, что вспоминать стыдно. Не то, что в глаза Ему смотреть. Сама до сих пор в шоке…

Но если та ночь была невыносимо прекрасна, то холодный вечер ноября, который разлучил нас четыре года назад, оставил совсем иные воспоминания. Кровоточащими шрамами исполосовавшими моё сердце… навсегда.

И будто вчера всё было.

Мрачное, серо-чёрное небо, затянутое свинцовыми тучами. Гроза. Запах дождя. Одинокая, резная беседка у входа в опустевший парк. Парень, чей горящий разочарованием взгляд забирался под кожу, выворачивал нутро наизнанку…

Его разбитые в кровь о землю кулаки.

И тот тяжёлый разговор, который помню почти дословно.

Каждое слово. Каждую казалось бы незначительную деталь. И то как слёзы смешивались с водой, льющейся с небес…

А ещё помню ощущение мягкой, тонкой ткани его джемпера под своими онемевшими пальцами, ведь я так отчаянно цеплялась за его руку, не желая отпускать.

Я любила его…

Насколько сильно поняла уже потом, спустя годы.

Потерять его оказалось больно. Будто сердце наживую выдрали из груди. Сколько ночей я провела, беззвучно рыдая в подушку, знают, пожалуй, только девочки, с которыми я находилась в комнате. Надо отдать им должное, они не лезли в душу, не мучали умными советами и не рассказывали мне сказки о том, что «тот самый потрясный парень на додже с шикарным букетом в руках» снова появится у невзрачного здания нашего общежития…

Не появится. Я знала это.

И всё же, когда умерла моя мама, он приехал в Блу Бэй…

Просто был со мной рядом в самый тяжёлый период моей жизни. Как друг. Как близкий человек, который не смотря ни на что оказал мне ту поддержку, в которой я нуждалась.

Тогда для меня это значило очень много. Даже, наверное, слишком много. Я с чего-то решила, что мы сможем простить друг друга. Думала… он, как и я, всё ещё любит. Всё ещё хочет дать нам шанс.

Но, как ни горько это признавать, я ошиблась… После похорон мне пришлось уехать во Флориду, а ему – вернуться в Лос-Анджелес.

Две разные дороги, не пересекающиеся между собой. Тогда-то впервые я поняла, что наши с ним отношения безвозвратно потеряны. У меня впереди был чемпионат мира, у него – блестящая карьера спортсмена UFC.

И вот теперь всякий раз прилетая во Флориду, я почему-то чувствую необъяснимую грусть и ностальгию. Тоскую по спорту и по Нему. Будь то хорошо знакомый Джэксонвилл или курортное побережье Майами…

Но как бы то ни было, когда ты оказываешься конкретно в этом городе, влюбляешься в него практически сразу же.

Лазурная вода, пляж из золотистого песка и поразительной красоты пейзажи. Город живёт в собственном ритме: отголоски латиноамериканской культуры, авангардные хипстеры, позёры на Саут-Бич, запахи кубинской, аргентинской и карибской кухни. Клубы, в которых девчонки с дерзким взглядом знакомятся с не менее горячими парнями. Ночная жизнь, пестреющая яркими красками. Какая-то очень особенная, непередаваемая атмосфера. Незабываемые эмоции, выдёргивающие из состояния анабиоза. (Анабиоз – приостановка жизнедеятельности организма с возможностью последующего его восстановления в благоприятных условиях. Примечание автора).

И почему-то в этот раз мне захотелось разделить эти эмоции с кем-то. С тем, кому, возможно, они были нужны также яро, как и мне.

Боялась, что Рид не так поймёт меня и откажется от сумасбродной идеи, но этого не произошло, и я была рада до безумия. Организовала билеты, забронировала для него свободный номер в гостинице, и в итоге, мы вместе провели классные выходные.

Мы с Ридом бродили по Линкольн Роуд, осматривая достопримечательности. Пробовали местные блюда в уютных ресторанчиках, болтая обо всём и ни о чём. Приятно проводили время, прогуливаясь вдоль широко известной набережной Оушен Драйв. И я бессовестно наслаждалась тем, как легко и непринуждённо чувствовала себя рядом с этим парнем.

Нам было комфортно в обществе друг друга. Никакого романтического уклона, но как же здорово было просто снова почувствовать себя живой! Смеяться до колик в животе. Видеть его тёплую улыбку в ответ. Слышать остроумные комментарии и ловить одну шутку за другой. Быть собой, дышать полной грудью. Мне давно не было так хорошо…

Я не стану обманывать: мысль о том, что вот такого молодого человека я себе хочу, посетила меня за ту странную неделю не раз. Мысль о том, что именно с ним я вполне могла бы построить отношения, теплилась в груди. Потому что ну очень мой типаж… Красивый, горячий, невероятно обаятельный. Мужественный, сильный, надёжный, харизматичный и с характером.

Но.

Это ведь Рид. А значит, мне ничего не светит.

Его сердце занято.

Это причина номер один.

Я люблю Смит, и как бы не злилась на неё, ни за что не протяну к нему руки в том самом смысле. Прекрасно понимаю, что между ними было нечто серьёзное, хоть Джен никогда и не обсуждала со мной детали их истории…

Это собственно причина номер два.

Дальше. Я поняла, что, вероятно, схожу с ума.

Это три.

Осознание того, что я просто подсознательно ищу мужчину, в котором вижу черты Лероя, захлестнуло, и накрыло внезапно. Больно ударив по голове. Будто тяжёлым кирпичом по темечку, прямо в тот самый пик неописуемого эмоционального подъёма…

Чувство собственной глупости раздавило меня и заставило трезво посмотреть на происходящее.

Затуманенные в край мозги вовремя встали на место. И, к счастью, это случилось до того, как я успела сотворить какую-нибудь глупость. Поцеловать его например.

А в какой-то момент (да простит меня ради всего святого, Смит!) хотелось страшно… Наверное, дабы доказать себе тот факт, что вообще могу сделать это.

Не чувствуя, будто предаю Картера.

Хотя о чём я? В данном случае, это было бы даже двойным предательством. По отношению к Дженнифер и к Картеру.

Я и Его лучший друг. Слишком похожий на него. Так себе затея…

Говоря по правде, там на теплоходе я откровенно заигралась. Уж очень хотелось отомстить Смит за её острый, длинный язык. И да, конечно, я намеревалась вывести на эмоции ледяную глыбу по имени Картер Лерой. Потому что раздражал неимоверно этой своей холодной, пренебрежительной манерой общения.

Зацепить. Вывести из себя. Заставить гореть от ревности и возмущения. Такова была моя цель. Если б знала каких демонов вытащу наружу, не нарывалась бы…

Послушал бы меня кто-нибудь. Чушь несусветная. Согласна, очень по-идиотски пытаться задеть подобным способом бывшего парня. Но ещё глупее хранить верность тому, кто давно о тебе позабыл, не находите?

Думаю, что прежде всего я делала это ради себя. Просто была честна с собой, признавая, что первая и такая болезненная любовь всё ещё не отпустила.

Признавая, что так или иначе, невольно сравниваю всех с Ним… и понимаю: не то.

Признавая, что только круглая идиотка (коей я и являюсь) может всё ещё мечтать о нём.

Пора бы спуститься с небес на землю. В его жизни мне уже давно нет места.

Мне стоило бы смириться с тем, что я не нужна ему, но нет… Я по прежнему слежу за его успехами, жадно разглядываю фотографии, выложенные в инстаграм, смотрю редкие интервью и закипаю от ревности, глядя на очередной снимок, где он не один.

Дура, что ещё сказать…

*********

Но вот Флорида позади. Точнее под нами. Железная птица взмывает в небо и направляется в родные края.

Одна странная дама спрашивает, почему не может дозвониться на землю до сына, которому пора ужинать. Искренне удивляется, что нет сети, заявляя, что «на высоте в небе должно ловить ещё лучше». Без комментариев.

Ворчливый дядька гоняет меня за водой раза четыре. Кто-то очень надолго занимает туалет. Стучу. Прошу покинуть помещение. Сперва вежливо и терпеливо. Затем объявляю о том, что открываю дверь своим ключом, после чего предо мной появляется взволнованное лицо молодой девушки. Волосы растрёпанны, взгляд смущённый. Следом за ней выходит и недовольный парень. Ясное дело, чем они пытались там заниматься. Как по мне, не самый удачный выбор места для сексуальных утех. Коробка метр на метр, негигиенично и неромантично.

В целом, работается сегодня спокойно, обходится без скандалов и чрезвычайных ситуаций.

Брукс наслаждается услугами бизнес-класса, а Рэйчел и Джудит на протяжении всего полёта наперебой исполняют его прихоти, выведав у меня ценнейшую информацию о том, что он – не мой парень. Я молча наблюдаю за тщетными попытками девчонок привлечь к себе его внимание и не могу сдержать улыбку.

Вспоминаю, как Рид невзначай задавал мне вопросы о Дженнифер. И в такие моменты я чувствовала, что его по-настоящему интересует её жизнь. Та, что охватывает период времени, который прошёл мимо него.

Мне нравится его взгляд, когда он вскользь что-то говорит о ней. Интересно, как сейчас обстоят дела? Реакция Смит на его появление была весьма любопытной и неоднозначной. Её трясло, она не могла сдержать слёзы, а также заметное глазу волнение. Вспоминаю, как она разбила вазу и замерла, всё ещё не веря, что нарушитель спокойствия вернулся после долгих четырёх лет отсутствия.

И остаётся только догадываться, что происходит между ними… Всё же Дженнифер теперь чужая невеста.

– Роуз, дай мне его телефон, – шепчет на ухо Джудит, бросая в сторону парня выразительный взгляд.

– Извини, но нет, – повторяю упрямо. Вот ведь прилипла, как назойливая жвачка на подошву обуви!

– Тебе жалко что ли? Он же не твой, сама сказала! – недовольно прищёлкивая языком, произносит она.

– Сама попроси.

– Ну Роуз, я стесняюсь! – жалобно ноет она. – Такой классный, вдруг это мой шанс.

Я в очередной раз подкатываю глаза. Её шанс…

– Всё, отстань, пожалуйста, – отодвигаю её в сторону, чтобы пройти. – Нам пассажиров пора выпускать, а ты своей личной жизнью озабочена.

В спину мне сыпятся обвинения в том, что я чёрствая и безжалостная. Ну и ладно. Всегда мечтала такой быть.

Люди, как обычно, торопятся и спешат. Встают со своих мест и начинают одновременно друг с другом доставать свои вещи. Задолго до того, как наступает тот момент, когда им можно покинуть самолёт.

Совершаю доведённые до автоматизма шаги. По команде старшего бортпроводника перевожу селектор двери в режим «ручной», проверяю индикаторы. (Выключение режима «автомат» необходимо для того, чтобы при открытии двери не раскрылся надувной трап, ведь сдувать его долго и дорого. Примечание автора). Выполняем кросс-чек. («Перекрёстная проверка». Один из главных принципов гражданской авиации: «сделай сам, проверь коллегу». Примечание автора).

Несколько минут спустя уже стою рядом с надувшейся от обиды Джудит и широко улыбаясь, благодарю пассажиров за то, что воспользовались услугами нашей авиакомпании.

Рид на выходе подмигивает мне и говорит, что будет ждать в кафетерии аэропорта или на парковке. Джудит тяжело вздыхает, стрельнув на прощание густо накрашенными ресницами.

Последний пассажир покидает салон, и мы начинаем обход. Осматриваем самолёт на предмет забытых вещей. В этот раз я нахожу паспорт, наушники и ключи. Передаю их коллеге. Это ещё что! Помню как-то раз нерадивая мамаша забыла на борту своего трёхлетнего ребёнка, вот уж где нонсенс. Мальчик, кстати, оказался необычайно спокойным и молчаливым. Сидел тихонько у иллюминатора и ждал, когда за ним вернутся…

Дальше как всегда идёт полная разгрузка воздушного судна, сдача кухни, экипировки и предметов торговли. На дебифринге отчитываемся о проделанной работе и, наконец, счастливые и уставшие, получаем разрешение покинуть самолёт. Уборкой занимается клининговая компания.

Рид уже на парковке. Вида, конечно, не подаёт, но полагаю, он всё же устал меня ждать. Садимся в его машину, оставленную пару дней назад на стоянке аэропорта. Возвращаемся в Блу Бэй. По пути он задаёт вопросы, касаемо моей работы.

За двадцать пять минут добираемся до моего дома. Ведём оживлённый диалог, и как раз в это время из дома напротив выходит Джулианна, сестра Картера. Здоровается с Ридом. Смерив меня равнодушным взглядом, садится в такси.

Вставляю ключи и проворачиваю два оборота. Оскар он же Освальд (Рид только так его и называет) с громким «миу» несётся нам навстречу. В этот раз дома компанию ему составили только автоматическая кормушка, да рассыпанные по полу кошачьи игрушки, которые он не особо жалует.

Пьём кофе, Рид благодарит меня за выходные. Я целую его в щёку и провожаю. Прошу передать привет Бену, к которому он собирается поехать прямо сейчас.

Выключаю дверной звонок. Ждать мне некого. Так устала, что даже нет сил на то, чтобы стащить с себя рабочую униформу.

Падаю на пухлый диван. По телевизору идёт «Из 13 в 30». Дженнифер Гарнер такая потешная! Так здорово вжиться в роль, это ещё надо уметь.

Я и сама не замечаю, как залипаю на фильм, видела который уже бесчисленное количество раз. Обожаю его. А ещё «Чумовую пятницу». Не раз мечтала вот так же поменяться с мамой местами. Довольно забавно вышло бы.

Расстёгиваю пару пуговиц. Поднимаю руки, освобождая волосы от ненавистных шпилек, удерживающих обязательную строгую причёску в форме аккуратного пучка. Тру местечко, в котором была стянута шевелюра и блаженно откидываюсь на подушки.

Оскар тут же лезет ласкаться. Соскучился по мне мой аморфный толстяк. Активно мурчит, разложив телеса прямо на мне. Горячий тарахтящий клубочек…

Я устраиваюсь поудобнее и почти засыпаю под аккомпанемент его кошачьей музыки, но сквозь полудрёму в какой-то момент слышу, что в дверь раздаётся громкий стук.

Глава 21 Роуз

Открываю глаза и снова… Не померещилось значит.

Нехотя поднимаюсь, аккуратно прогоняя кота. Настойчивый стук повторяется.

И кому там неймется? Может, Рид забыл что-то из своих вещей? Или это опять соседка. Будет ворчать, что розы, посаженные Лореттой откидывают тень на её клумбу. Глупая, старая перечница!

Вздыхаю, уже приготовившись слушать её очередные бредни. Не удосужившись даже поинтересоваться на тему того, кто же всё-таки стоит по ту сторону двери, я зевнув, открываю. Устало потираю глаза. И тут…

Взгляд цепляется за дорогие, белоснежные кроссовки. Мужские.

Спортивные шорты довольно известного бренда.

Вдоль позвоночника простреливает острая, ледяная волна беспокойства.

Сон как рукой сняло. А может, я и вовсе всё ещё сплю?

Часто моргаю, пытаясь прогнать навязчивый образ из прошлого. Но это не помогает. Молча пялюсь на вполне реалистично выглядящего Картера Лероя, стоящего во всей своей красе на пороге моего дома. Злого и прожигающего во мне дыру.

Его пренебрежительный взгляд хлещет меня по лицу и перемещается ниже к шее и груди.

Я цепенею, пытаюсь сглотнуть, но в горло будто кол вставили. И только сейчас соображаю, что выгляжу-то наверное не самым лучшим образом. Даже в зеркало не успела посмотреть.

Смутившись, опускаю глаза. Пока всерьёз раздумываю о том, чтобы захлопнуть дверь прямо перед его носом, он уже заходит, оттесняя меня плечом.

Просто входит в дом. Не спрашивая. И это заставляет меня замереть от испуга.

Что он вообще тут делает?

Мне страшно до жути. Потому что… выражение его лица не сулит ничего хорошего. Потому что его в моём доме не было года три… и потому что наш последний «разговор» на теплоходе был очень и очень неприятным. А уж тот, что состоялся по телефону… так вообще… из ряда вон.

Лерой уверенной походкой проходит в сторону гостиной, а я так и стою с распахнутой настежь дверью, уставившись на его удаляющуюся спину.

Ладно, Роуз, спокойно. Он уже вошёл, так что… надо собраться, взять себя в руки и узнать, зачем он здесь, хотя, я итак предполагаю ответ на этот вопрос.

Закрываю дверь и поворачиваюсь. Бросаю потерянный взгляд в зеркало. Оттуда на меня смотрит перепуганная до смерти, дюже растрёпанная и раскрасневшаяся девушка. Форма съехала, открывая взгляду гораздо больше, чем мне хотелось бы. Этот факт заставляет меня стыдливо залиться краской и прикрыть глаза. Всё выглядит так, будто я, извините, только что активно с кем-то кувыркалась.

Одеревеневшими пальцами поправляю на себе одежду, одёргиваю ворот, застёгивая те несчастные пару пуговиц, которые имела неосторожность расстегнуть.

Вытираю вспотевшие ладони о юбку. Набирая в лёгкие побольше воздуха, направляюсь следом за ним. А то решит ещё, что я умерла здесь в прихожей от страха. Не умерла. Но близка к этому, если быть предельно откровенной.

В памяти очень кстати всплывает его сообщение: «Трубку возьми, сука». Это придаёт мне немного уверенности и решимости. Я не собираюсь быть с ним дружелюбной. Надо просто набраться смелости и выпроводить его вон отсюда.

Когда захожу в гостиную, Лерой стоит, подпирая плечом стену. Руки в карманах. Смотрит вниз на свои кроссовки.

Я опять ни к месту думаю о том, насколько он хорош. Глупо. Но разве можно этого не замечать?

Идеальное спортивное тело, трогать которое мечтает любая девчонка. Загорелая, ровная кожа, вызывающе контрастирующая с белизной футболки.

Выразительные черты лица: прямые брови, нос с горбинкой, сломать который ни у кого не выходит, и губы… которые так хотелось поцеловать в ту ночь на теплоходе. Что я собственно и сделала.

В комнате всё так же бубнит телевизор, но мне «мало звука». Есть ощущение, что пустившееся вскачь сердце бьётся так громко, что можно затыкать уши.

– Зачем… ты здесь? – всё же отмираю я после затянувшегося молчания. Мой голос безнадёжно плывёт, выдавая явную тревогу.

Картер поднимает глаза, и у меня возникает только одно желание: сбежать и спрятаться куда-нибудь от этого колючего, почерневшего взгляда, полыхающего лютой, обжигающей ненавистью. Взгляда, прибивающего к месту огромными строительными гвоздями. И кажется он будто даже под кожу проникает, распространяясь по венам тягучим ядом, отравляющим кровь и сжигающим внутренности.

– Хорошо провела время во Флориде? – сухо интересуется он, прищуриваясь.

Знает… Уже доложил кто-то из общих знакомых.

– Да, – отвечаю я почти незамедлительно.

Мне нечего скрывать. Да и с какой вообще стати?

Вижу, как напрягаются его скулы. Смотрит на меня с такой неприязнью, что я начинаю злиться. Оттого что чувствую себя под вот этим его уничтожающим взглядом просто омерзительно.

– И ГДЕ ОН? – произносит требовательно.

– Кто ОН, Лерой? – раздражаюсь я. Приходится сцепить пальцы в замок, чтобы чем-то занять их и не выдать озноба, охватившего тело.

Нервы на пределе. Но не у меня одной. Понимаю это, когда Его внезапно ни с того ни с сего переклинивает.

Изумлённо смотрю на то, как с тумбы летят на пол стационарный телефон и лампа, тут же с грохотом разлетающаяся на мелкие осколки.

– Не строй из себя дуру, – рычит он.

Делает несколько шагов в мою сторону. Инстинктивно пячусь назад. Предчувствие чего-то очень и очень нехорошего протягивает ко мне свои мерзкие щупальца, заставляя испытывать липкое чувство страха.

Но я боюсь не Его самого. Я боюсь того, что он может сделать с нами…

– Рида здесь нет, если ты… его имеешь ввиду, – еле заканчиваю фразу, пытаясь дышать, когда он стоит вот так близко. На расстоянии вытянутой руки. Так хочется к нему прикоснуться. До зуда в подушечках пальцев.

Нос улавливает древесно-пряные нотки. Тонкий шлейф кедра и грейпфрута. Хочется вдохнуть поглубже. Я всё ещё помню этот дразнящий запах, будоражащий меня в ту, последнюю нашу ночь…

– Какого хера трубку тогда не взяла? – цедит, нависая надо мной скалой.

– Я же сказала, что он перезвонит, – оправдываюсь зачем-то. Хватаюсь ладонью за деревянные поручни лестницы, что находится за моей спиной.

Он качает головой и улыбается. Совсем не по-доброму. Это больше похоже на оскал.

– Сука, бл***, – зажимает переносицу, зажмуривается на секунду и будто считает про себя, чтобы успокоиться. – Сууука чёртова!

– Пришёл оскорблять? Проваливай! – изо всех сил толкаю его в каменную грудь и кричу, поражаясь тому, откуда во мне столько храбрости.

Он тоже не ожидает от меня ничего подобного. Вскидывает яростный взгляд. Смотрим друг на друга несколько неимоверно долгих секунд. Слишком пристально и детально.

Воздух между нами заряжается отрицательной энергетикой и кажется, что ещё немного и непременно произойдёт взрыв.

– Почему с НИМ? ***ть, почему? – требует ответа, снова качая головой. Дёргано проводит ладонью по волосам, ставшими значительно короче с момента нашей предыдущей встречи.

Я прекрасно понимаю, как всё выглядит и что именно он О НАС подумал.

Я отвечала с телефона Брукса в три часа ночи, его машина неделю стояла у моего дома, выходные мы провели тоже вместе. И не где-нибудь, а на побережье жаркого Майами.

Выстроил логическую цепочку…

Я почему-то начинаю смеяться. Тем самым вгоняя парня напротив в полнейший шок.

Всё вышло ведь даже лучше, чем я планировала. Случайная встреча с Ридом, то, что он остался присматривать за Оскаром и эта наша внезапная поездка.

Так увлекаюсь, что пропускаю момент, в который оказываюсь прижатой спиной к противоположной стене. Бьюсь затылком. Его пальцы грубо опускаются на мою шею, сжимая до боли. Но чёрт возьми, я всё ещё не могу остановиться. Просто не могу…

Хотела вывести на эмоции? Получи, дорогая.

– Дрянь! – гневно выдыхает мне в лицо, сдавливая горло до тех пор, пока я не начинаю кашлять.

– От… отпусти… – хватаю ртом воздух и висну на его руке, в попытке отодрать её от себя.

– ОН МОЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ! – шипит змеёй, сжимая челюсти. В его голосе столько боли, что на какую-то долю секунды в мою голову закрадывается мысль о том, что он всё ещё ревнует.

– И что? – только и могу выдавить из себя.

Начинаю заходится в диком кашле. Когда уже темнеет в глазах и кажется, что кислород не поступает совсем, он резко отпускает меня, и я едва не падаю от неожиданности.

Отходит. Начинает крушить всё вокруг, пока я пытаюсь отдышаться, согнувшись пополам.

– УБЬЮ ЕГО!

Меня накрывает облаком дежавю. Всё это я уже видела. Всё это уже было. Вот так однажды он приготовил мне романтический ужин в квартире сестры, а потом разнёс там всё подчистую. Из-за сообщения Гая Осмо, пришедшего на мой телефон весьма не вовремя.

В итоге, он закрыл меня до утра в квартире, а сам пьяным сел за руль и уехал в неизвестном направлении…

– ПРЕКРАТИ! – хватаюсь за его футболку, пытаясь остановить. – ХВАТИТ, ЛЕРОЙ, ПОЖАЛУЙСТА, ХВАТИТ!

С полки валятся мои кубки, фото в рамках и книги. Стеклянный шар, привезённый из Канады, трескается от удара о пол.

Не могу смотреть на это безумие…

– УХОДИ! – кричу хрипло и отхожу назад, прикрывая рот рукой, когда этот больной придурок разбивает кулаком окно.

Слёзы мутной пеленой застилают глаза. Я в отчаянии сползаю по стене на пол. Беззвучно плачу, не в силах сдержаться. Вижу, как приближаются его кроссовки.

– ТЫ СУКА НАРОЧНО ДЕЛАЕШЬ ЭТО? – тянет властным жестом за волосы вверх, и я замечаю, как вздулась от гнева вена на его шее. – ЗАЧЕМ? ОБЪЯСНИ МНЕ!

Проваливаюсь в темноту его глаз. Туда, где плещется адская смесь его таких противоречивых чувств ко мне.

Он что-то говорит мне, а я уже даже не слышу.

Просто смотрю в лицо человеку, которого любила всем сердцем и думаю о том, что с нами произошло. Куда исчезли МЫ… ТЕ? Куда делось всё то хорошее, что между нами было?

– НЕ МОГЛА ЛЕЧЬ ПОД КОГО-ТО ДРУГОГО? – произносит он, вдавливая меня в стену своими сильными ручищами, и я чувствую, как его трясёт от ярости.

Дышит надсадно, со свистом. Кадык дёргается. И мне даже кажется, что его глаза странно блестят.

– Замолчи… – обессилено прошу я. – Хватит поливать меня грязью. Посмотри, в кого ты превратился. Явился сюда, что-то требуешь. Моя жизнь тебя давно не касается!

Но он будто и не слышит вовсе. Тело ноет от его грубости, но я слишком слабая, чтобы всерьёз ему противостоять.

– ТЫ УМЕРЛА ДЛЯ МЕНЯ ПОСЛЕ ЭТОГО, КЛЯНУСЬ, УМЕРЛА! – яростно цедит, перекатывая на языке каждое, жалящее до боли слово. – КАКАЯ ЖЕ ТЫ КОНЧЕННАЯ! ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ…

– Пошёл ты! – пытаюсь оттолкнуть его от себя. Между нами завязывается сначала неравная борьба, а затем и драка.

Перемещаемся из гостиной в прихожую, то и дело, цепляясь за стены узкого прохода. Зажимает меня в углу у шкафа, почти не оставляя свободного пространства. Нещадно и агрессивно бью его в ответ руками: по лицу, животу, плечам. Никак не реагирует. Молча терпит приступ моего неконтролируемого бешенства, смешанного с истерикой.

– Перестань, идиотка! – просит он, глядя на то, как я впадаю в безумие.

Силы на исходе. Тяжело дыша, откидываю голову на стену. Сердце грохочет, гулко стукаясь о рёбра. По щекам ручьём текут солёные слёзы.

Сжимает ледяными пальцами мои скулы. Наваливается на меня всем телом. Вышибая остатки гордости и уважения к себе. Обжигая рваным, горячим дыханием мои губы. Заставляя хотеть его поцелуя, так сильно, что невозможно думать о чём-то другом. Внизу живота горячей патокой моментально разливается тепло. А он ведь даже ещё ко мне не прикоснулся…

Я закрываю глаза не в силах справиться с дрожью, стремительно разбегающейся от шеи, вдоль позвонков и до самых кончиков пальцев.

Ловит мой постыдный вздох предвкушения, но… ничего так и не происходит.

– Понравилось трахаться с ним? – слышу сквозь дурман его сочащийся пренебрежением и отвращением голос.

Ломается нечто хрупкое внутри. Больной ублюдок. Так ничего и не понял…

– Кончала под ним так же бурно… как подо мной? – раздувая ноздри точно псих, всё сильнее ранит словами он.

– Больной ублюдок… – теперь уже вслух, почти шёпотом.

Смотрю в его сверкающие кипящей ненавистью глаза и начинаю смеяться. Звонко. С вызовом. Всё громче и громче.

И это продолжается до тех пор пока щёку не обжигает звонкая пощёчина. Болезненная и унизительная…

Вмиг прекратившая веселье.

Голова резко дёргается влево, волосы падают на лицо. Я прижимаю ладонь к горящей скуле и в шоке смотрю на него. Всё ещё не веря, что он действительно это сделал.

Опускает ладонь. Отступает на шаг. Выставляет руку, упираясь о дверь и роняет на неё голову.

Между нами повисает гробовая тишина, звучащая так громко, что режет слух.

– Уходи немедленно…

Слёзы катятся крупными горошинками, доставляя саднящему лицу ещё больший дискомфорт.

Не двигается с места.

– Пошёл! Вон, – звучит хладнокровно и спокойно, но внутри меня огнём пылает зияющая дыра. – Убирайся…

Пару минут я не чувствую вообще ничего. Странную пустоту, заполнившую внутренности.

Оседаю на пол только после того, как он исчезает за дверью. Губы подрагивают. Плечи сотрясаются от глухих рыданий.

Горечь сжирает меня заживо.

Боль в груди становится просто невыносимой. Она топит своей безысходностью и отчаянием.

Чувствую как внутри что-то рвётся.

Наверное, та самая последняя тонкая ниточка, связывающая нас…