Текст книги "На исходе алого заката (СИ)"
Автор книги: Анна Джолос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)
Пальцем стираю со скулы скатившуюся слезу.
Не плачь. Потому что в такие моменты я чувствую себя по-настоящему дерьмово.
В груди болит адски, но в какой-то момент она вдруг сдаётся… Жарко целует в ответ. И от этого внутри всё переворачивается. А следом разливается такое тепло, что хочется тупо утонуть в нём.
– Ещё, – требую, с трудом отрываясь от неё, задыхаясь от того, что между нами происходит.
Как маньяк трогаю её лицо. Глаза, нос, губы. На этот раз мой поцелуй настойчивее, и я не отпущу, она прекрасно понимает.
Проигрывает, поддаётся натиску. Языки сплетаются. Сталкиваются. Бессовестно дразнят друг друга. Стонет мне в рот, и я стремительно теряю голову. Набрасываюсь на неё. Руки исступлённо сжимают хрупкое, податливое тело, мозг в отключке. Есть только больное, острое желание стать с ней единым целым.
– Ммм…
Горит безбожно как и я.
Ни хера не прошло…
Всё стало только хуже.
– Смит, – окончательно прощаясь с рассудком, спускаюсь вниз.
Горячо целую плоский живот, дурея от того, как она выгибается, отзываясь на каждое моё действие.
Её пальцы путаются в моих волосах. Дышит часто.
А потом…
Начинает плакать. Так… что озноб по коже.
Какого хера…
– Смит, – замираю. В глотке будто стекло.
Закрывает лицо руками. Плечи подрагивают.
– Слышишь? – резче.
За*бала всё усложнять. Поднимаюсь. Хочу обнять, но она дёргается как от удара.
– Что не так? – отстраняюсь и спрашиваю раздражённо.
Тянет носом, отодвигается, опускает босые ноги на пол. Молчит.
– Смит, говори со мной, – с нажимом, потому что внутри полное месиво.
– Всё не так, Рид. Всё…
Глава 36 Дженнифер
Зажмуриваюсь до белых точек перед глазами. Его губы на моей шее. Россыпь мурашек стремительно разбегается по коже.
– Прекрати, ты пьян, – говорю взволнованно, потому что его рука уже под футболкой. Уверенно скользит по рёбрам, выбивая из лёгких остатки воздуха.
– Отпусти меня…
– Просто заткнись, – шепчет сбивчиво в самое ухо.
Чувствую, как его ладонь накрывает грудь: без нежности, грубо. Пальцы настойчиво ласкают моё тело, и я просто перестаю дышать…
Пытаюсь отодвинуться, отстраниться. С силой вцепилась в его руку.
– Отпусти…
Шорох. Приподнимается, дёргает меня назад, разворачивая к себе и укладывает на спину. Придавливает сверху своим обнажённым, разгорячённым торсом, и от этого начинает кружиться голова.
– Брукс…
– Знала бы ты, Смит, как я жалею, что не трахнул тебя тогда, – хрипло произносит он, когда я начинаю паниковать и предпринимаю очередную попытку выбраться из-под него. Но ничего не выходит, и мне лишь остаётся кусать губы от безысходности…
Эти его слова задевают. Заставляют вспомнить себя ту. Там, на даче я так хотела стать ближе…
С ним. Только с Ним.
Ловит мои запястья, стискивает мёртвой хваткой. Мне даже при желании ни за что с ним не справиться. Слишком сильный.
– Рид, – голос пропитан глухим отчаянием и кричащей тревогой, которую не получается скрыть.
– Молчи, – тут же злится он.
А у меня в голове будто вспышка. Исайя. Его тёплая улыбка, озорной взгляд и то, как он заботливо поправляет одеяло в больнице, чтобы я не замёрзла. Наши вечера на побережье, совместные выходные в кино и его трепетное «люблю тебя, Джен».
Как же так…
– Я не хочу, – мой резкий шёпот разрезает тишину словно нож лист бумаги.
Но разве Рид меня слышит…
С ним происходит что-то странное. Мыслями он явно не здесь, но смотрит на меня так, будто… снова ненавидит. Этот его хорошо знакомый взгляд из прошлого царапает кожу, словно лезвие.
– Я буду трахать тебя до тебя пор, пока ты не выкинешь всю эту чушь из головы, – сжимает пальцами мои щёки. – Слышишь?
Я вообще не понимаю, о чём он говорит. В его глазах плещется гнев и… что-то, чему я не могу дать название. Разочарование? Сожаление? Горечь?
– Ненавижу тебя, дрянь, – звучит тихо, но так яростно, что даже теряюсь на секунду, вздрагивая.
Ненавидит значит…
Сглатываю. По щеке катится слеза. Я чувствую, как она медленно сползает вниз, оставляя после себя влажную дорожку.
– Давай сделаем это, – произносит, зарываясь пальцами в мои волосы. – Ты ведь хотела, верно?
– Рид…
Взмах мокрыми ресницами. Глаза в глаза. Так остро… Невыносимо тяжело.
Он не выдерживает этот мучительный поединок первым. Его безумный взгляд опускается ниже и задерживается на моих истерзанных губах.
Замирает. Наши сердца стучат как сумасшедшие, опережая ритм друг друга.
– Сука, это просто ад какой-то, – качает головой, закрывая глаза.
Наклоняется, прислоняется своим лбом к моему. И этот неожиданный, не характерный для него жест отдаётся тупой, ноющей болью под рёбрами.
Он так близко…
Запах виски. Горячее дыхание опаляет губы, и нервная дрожь жаркой волной разливается по телу.
– Что ты делаешь со мной, девочка… – тихо-тихо, будто сам с собой разговаривает.
Открывает глаза. Тёмные. Жаждущие.
Рид, не надо…
Но он целует. И совершенно не так, как тогда на кухне. Осторожно, медленно, едва касаясь. Сдерживая свой пыл. Будто действительно опасается того, что я оттолкну его…
Отпускает мои запястья, и мне бы воспользоваться ситуацией, но вместо этого я растворяюсь в собственных ощущениях. Ярких, как чёртова радуга после долгожданного дождя.
Стирает пальцем слезу.
Голос разума взывает к совести.
Но я не могу…
Не могу оттолкнуть его. Потому что эти губы сводят меня с ума. Ну и пусть, что через минуту пожалею. Хочу поцеловать его сама хотя бы раз спустя столько лет. Так сильно хочу…
Подаюсь вперёд, отвечаю. Горячо, нежно.
Рид шумно выдыхает мне в рот.
– Ещё, – то ли приказывает, то ли просит, отрываясь от меня всего на секунду.
Прикасается ко мне. Беспорядочно трогает волосы, лицо. Жадно сминает мои губы. Нетерпеливо углубляет поцелуй, и когда наши языки, наконец, встречаются, я уже не могу сдержаться. Внутри – ураган из красок, чувств, эмоций.
Феерия. Уносит. Поднимает выше облаков. Туда, где всегда был мой рай и ад одновременно.
– Ммм…
Как же хорошо физически и как больно душе…
Целует скулу, подбородок.
– Смит, – срывается в страстный шёпот его голос.
Покрывает мою шею короткими поцелуями. Его руки повсюду. Грудь. Бёдра. Плечи. Гладят, сжимают до сладкой боли. Заставляют задыхаться, всё глубже и глубже погружаться в нирвану.
Спускается вниз, нетерпеливо задирает футболку и целует живот.
Боже… Упираюсь взглядом в потолок. То, как он делает это, просто не передать никакими словами.
Я прекрасно понимаю, к чему всё идёт. Я хочу этого не меньше, чем он. Но его волосы вдруг цепляются за помолвочное кольцо и я… просто замираю. Реальность бьёт словно камнем по голове.
Какого ты творишь, Дженнифер?
Так нельзя. Нельзя. Всё это так низко.
Не могу. Нет. Он прав. Дрянь и есть…
Я чувствую себя отвратительно. Предавая Исайю сейчас таким образом.
Не заметила даже, как по лицу потекли слёзы. Всхлипываю.
– Смит, – Рид останавливается.
Закрываю лицо руками, пытаясь успокоиться. Собраться с мыслями, убежавшими в разные стороны из пустой, глупой головы.
– Слышишь? – громче.
Он хочет обнять меня, но я не позволяю.
Да ты просто королева логики, Смит! Сперва сама отвечаешь на его поцелуи, а потом динамишь, потому что вспомнила о том, что ты невеста. Очень вовремя, Дженнифер! Одиннадцать баллов по десятибалльной шкале!
Дура…
– Что не так? – в его голосе звенит недовольство, и я не могу винить его за это.
Шмыгаю носом и вытираю слёзы ребром ладони.
– Смит, говори со мной, – требует он, наблюдая за тем, как я отодвигаюсь и опускаю босые ноги на пол.
– Всё не так, Рид. Всё…
Почему-то сейчас мне хочется оказаться как можно дальше отсюда. То напряжение, которое повисло между нами, пугает и явно является предвестником чего-то нехорошего.
Раздражённо вздыхает. Поднимается с постели и отходит в сторону. Отодвигает занавеску и настежь распахивает окно, впуская в комнату первые алые всполохи рассвета.
Смотрю, как достаёт сигареты, щёлкает зажигалкой. Затягивается.
– Рид… зачем всё это?
Молчит. Как же сложно.
– Я не могу, понимаешь?
– Да ну? – усмехается.
– Ты ведь знаешь, что я…
– Почти замужем, я помню, – перебивает.
А я опять усердно пытаюсь подобрать нужные слова. Мы ведь должны поговорить в конце концов?
– Я…
– Ты противоречишь сама себе, Смит! – злится, разворачиваясь.
Да уж, попробуй поспорь с этим.
– Я знаю…
Встаю, расправляя футболку. Иду к нему. Достаю из пачки сигарету и себе тоже. Подкуривает. На конце загорается тлеющий огонёк. Разглядываю красное солнце, выкатывающееся из-за горизонта, пока дым медленно наполняет лёгкие.
– Мне не надо было ехать с тобой, вот и всё…
– Ты уже здесь! – напоминает мне он.
– А не должна быть, – говорю задумчиво.
– Кому что должна и не должна? – спрашивает насмешливо. – Ты всегда делала, что хотела.
– Не надо так, ты ведь понимаешь, что Исайя для меня…
– Не лей мне в уши эту дичь опять, – снова не даёт закончить.
– Это не дичь, а наши с ним отношения! И они много значат для меня! – гневно комментирую его реплику я.
– Так много значат, что ты без раздумий поехала со мной сюда, – явно потешается над ситуацией он.
– Не совсем так! – недовольно стреляю в него глазами.
Опять посылаем друг в друга взгляды-ножи.
– Херово было со мной сегодня? – смотрит с вызовом. Ждёт моей реакции.
Что мне на это ответить? Правду или ложь? То, что посередине?
– Нет, – признаюсь честно. – Спасибо за этот день, но…
– ***ть, что но? – тушит окурок в пепельнице. – На кой икс всё усложнять, Смит?
– И что это значит? – начинаю раздражаться тоже.
– Тебе хорошо со мной, не отрицай, – заявляет, убирая руки в карманы.
– Я и не отрицаю, – пожимаю плечами.
– Тогда в чём дело? – делает шаг навстречу.
– В том, что нас трое, неужели не понятно?
– Брось его, Смит, – выдаёт вдруг он.
Что? Ушам своим не верю.
– Ты серьёзно, Рид? Вот так всё запросто у тебя? Мы с ним знаем друг друга четыре года, пол года из которых встречаемся. Он был со мной рядом в трудный момент. У нас есть общее прошлое и планы на будущее. И да, на моём безымянном пальце его фамильное кольцо.
– Так сними его, – предлагает, ухмыляясь. – Оно давит на тебя и негативно влияет на твою сущность. Подавляет…
Да о чём я вообще?
– Ты не в себе, нет смысла говорить, – выбрасываю окурок и разворачиваюсь.
– Нет уж, Смит, давай сейчас, – останавливает, хватая за локоть. – Осточертели эти херовы ребусы!
– Отлично, мы наконец дошли до разговора! – не могу не съязвить.
– Однажды всё равно пришлось бы, – тянет за руку к себе, но я выдёргиваю свою ладонь из его.
– Не нужно.
– Не надоело прикрываться кольцом? – склоняет голову чуть влево.
– Я не прикрываюсь им, я пытаюсь объяснить тебе, что нельзя вычеркнуть близкого человека из жизни по щелчку. Исайя дорог мне.
– Да-да, – кивает, даже не пытаясь спрятать играющую на губах улыбку.
– Что тебя так забавляет, Рид? – не выдерживаю этого издевательства я.
– Настолько дорог, что ты самозабвенно целуешься с другим, – хохочет.
Чёрт… Вот ожидала чего-то подобного. И чем только думала.
Молчу.
– Или я принуждал тебя? – наигранно удивлённо вскидывает бровь.
– Нет, – теперь уже гневаюсь на саму себя за своё глупое поведение.
– А мог бы… Стонала бы безбожно всю ночь. Вряд ли вообще смогла бы ходить потом. Одними поцелуями не обошлось бы, поверь.
Хорошо, что в полутьме ему не разглядеть моих в миг раскрасневшихся от произнесённой им пошлятины щёк.
– Это просто минутная слабость, Рид. Больше не повторится, – качаю головой.
– Да ну, ты сама-то в это веришь? – его пальцы касаются моей скулы. – Спорим, что повторится?
Его уверенность обескураживает.
– Что тебе от меня надо? – выпаливаю на одном дыхании. – Четыре года не вспоминал и вдруг…
– Дура, откуда тебе знать, – качает головой.
– Если так, то почему ни разу не позвонил? Не написал? – сглатывая тугой комок в горле, всё же спрашиваю снова.
Убирает руку, опирается ладонями о подоконник и какое-то время рассматривает спящий за окном город.
– Мне нужен ответ, Рид. Я его заслужила…
– Не знаю, Смит, – поднимает наверх голову. – Не хотел лезть в твою жизнь, как-то так…
– Вот и сейчас не лезь, – отрезаю сухо.
Это его объяснение звучит просто нелепо. Я даже не буду поднимать тему письма. Не желаю ничего слышать. Ничего нового он мне не скажет. Только ранит больнее своим равнодушием.
– Хочешь, чтобы не лез? – прищуривается.
– Очень хочу, – отвечаю, ни секунды не раздумывая.
– Какого хера ты лжёшь мне?! – дёргает за руку к себе.
– До того момента как ты вернулся, всё было просто и понятно! – всё же произношу это вслух. – Оставь меня в покое и всем будет лучше!
– А если нет? – заявляет, толкая к подоконнику.
– Что значит нет? Это не игра, Рид, а моя жизнь. Просто забудь обо мне снова.
– Не хочу, – идёт на противность.
– Зачем тебе это? Зачем? – интересуюсь отчаянно. – Потешить самолюбие? Утереть нос Исайе? Или тебе просто сама ситуация приносит удовольствие?
– Удовольствие? – смеётся, зажимая пальцами переносицу.
– Давай. Расскажи мне о том, что происходит в твоей больной голове, Брукс! Потому что лично мне ни черта не понятно!
Молчит, стиснув зубы.
– Видишь, – предательски дрожит мой голос. – Ты и сам не знаешь. Но зато с лёгкостью рушишь то, что я по кирпичику строила и даже объяснение не можешь этому дать.
Внимательно смотрю на него. Так и есть, к сожалению. Не может.
– Что ты хочешь от меня услышать? – запальчиво отзывается он. – Я живу одним днём, Смит. Ничего не загадывая на будущее и не сожалея, как ты, о прошлом.
– Я не сожалею, – качаю головой. – Просто хочу идти дальше, чёрт возьми. И у меня почти получилось, но явился ты!
– Годом раньше, годом позже, мы бы всё равно встретились, ты же прекрасно это понимаешь!
– И что дальше? Давай откровенно! – почти кричу.
– Я не хочу гадать, Смит…
– Ну ясно! – разочарованно улыбаюсь я.
Всё, что он говорит – не то… Общие фразы, которые никак не связаны с нашим совместным будущим.
– Ты же понимаешь, что никуда не денешься от того, что до сих пор между нами…
– А что между нами? – подступаю ближе.
– Мне откуда знать? – слышу я в ответ.
– Так если не знаешь, давай покончим с этим раз и навсегда, – прошу севшим от нервного перенапряжения голосом. – Ты всё равно никогда не сможешь дать мне то, чего я хочу. Потому и прошу: оставь меня в покое.
Черты его лица становятся жёстче. Скулы проступают сильнее, губы сжимаются в тонкую линию.
Вот так. Просто озвучила правду, как она есть.
Сощурившись, скользит холодным взглядом по моему лицу.
– Знаешь, Смит, есть один вариант…
– Что ещё за вариант? – всё же спрашиваю, хотя он заведомо мне не нравится.
– Может, если я получу то, что давно хочу, интерес к тебе пропадёт сам собой? – тянет он таким тоном, что становится не по себе. – Проверим эту теорию, Смит?
Очень непрозрачный намёк. Почему-то ничего другого от него я и не ожидала.
– Пошёл ты, – из глаз вот-вот снова брызнут слёзы – предатели.
– Я предлагаю грёбаное решение проблемы, – цедит сквозь зубы, стиснув мою руку до боли. – Один, два, может три. Не знаю, сколько раз мне понадобится, чтобы ты, наконец, к чертям убралась из моей головы.
Отлично… Сначала он заявляет, что я должна бросить Исайю, а теперь и вовсе ошарашивает этим своим гениальным предложением.
– Ты называешь это решением? За кого ты вообще меня принимаешь? – толкаю его со всей силы в грудь и собираюсь уходить, но у двери он нагоняет меня в пару шагов.
– Куда собралась? Мы не закончили ещё! – повышая голос, хватает за плечи, разворачивая к себе.
– Закончили. Проспись сначала, придурок! – пытаюсь оторвать от себя его руку.
– Стой, я сказал!
– Да отпусти ты!
Завязывается борьба. Получает он от меня знатно. Вот пожалуйста. Будто вернулись на 4 года назад.
– Сука упрямая, – припечатывает к двери, наваливаясь всем телом.
– Отойди от меня!
Его близость пугает. Как всегда заставляет цепенеть и покрываться испариной на нервной почве. Я не знаю, как разрубить этот узел. Как успокоиться? Как забыть?
– Давай, скажи, что не думала об этом, – его руки опять шарят под моей футболкой.
Что он делает и зачем…
– Ты всё ещё мучаешься, Дженнифер, всё ещё плачешь, лезешь на стенку, верно? – грубо сжимает пятернёй ягодицу.
– Не надо…
– Трогала себя, вспоминая обо мне? – спрашивает, прикусывая мою шею. – Говори, Смит, потому что я представлял тебя слишком часто…
Господи, что за сумасшествие, и как это остановить? Почему всё снова заканчивается так?
– Хватит, Рид, ты пьян, пожалуйста, хватит, – начинаю лупить его, пытаясь погасить тревогу и наряду с ней опасное предвкушение, которое зарождается в области живота.
– Давай, солги, что не хочешь, – пальцы сжимают полушария груди. Дразнят вершинки, царапая чуть шероховатыми ладонями, доводя до исступления. Как и его губы, совершенно точно оставляющие след на моей шее.
– Просто давай переспим наконец, и долбаное прошлое нас отпустит…
Ладонь ложится на живот, решительно спускается ниже. И первое же прикосновение напрочь сносит крышу и срывает с губ междометие.
– Дьявол, – выдыхает хрипло. – П****ц какая ты мокрая…
Я шумно втягиваю носом воздух, пока он ласкает меня.
– Течёшь бессовестно от каждого моего слова. Разве с ним вот так же, Смит?
– Замолчи… Ненавижу тебя, – шепчу сквозь пелену дурной страсти, затягивающей петлю на моей глотке.
Мне стыдно. Я зла на себя. Зла на него. Зла за то, что позволяю ему подобное.
Как же хорошо…
– На меня смотри, – требует он.
Съехали с катушек. Оба. Дышать в комнате нечем. В голове полнейший хаос. Чувства обострились до предела. Догола…
Тело живёт само по себе. Отзывается на каждое его движение. Потому что я скучала по нему до невозможного.
– Слышишь, Дженнифер, смотри…
Поднимаю на него поплывший взгляд. И в этот момент его глаза выжигают во мне последние остатки гордости.
– Ммм…
– Да, малыш, давай, сделай это для меня.
– Рид, – прошу, дрожа всем телом.
Не знаю чего хочу: чтобы он остановился или чтобы ни в коем случае не делал этого.
Вторая ладонь властно сжимает шею. Пальцы скользят вдоль горла. Вверх. Вниз. Поднимаются к лицу.
Наклоняется, чтобы поцеловать мои пересохшие от волнения губы. Несдержанно, горячо. Так, как умеет целовать только он…
Мне кажется я уже совсем потеряла грань с реальностью. Есть только это прекрасное, жаркое чувство, стремительно разрастающееся там внизу живота
– ***ть, ты с ума меня сводишь, – отклоняется, смотрит на меня, не отрываясь. И хочется стоять вот так вечность.
Боооже… Его взгляд. Пальцы. Голос. Запах. Всё это накрывает разом, обрушиваясь на меня словно лавина. Я непроизвольно выгибаюсь, в поисках опоры цепляясь за его плечо.
Умереть можно…
– Да, малыш, – загораются адским пламенем эти бесовские, серые глаза.
Едва не падаю, когда желанное наслаждение пронзает каждую клеточку. Остро. Ярко. Взрываясь тысячей импульсов под кожей.
Закрываю глаза, отдаваясь агонии. Сдаваясь. Наслаждаясь. Жадно запоминая каждую секунду.
– Что и требовалось доказать, – сквозь дурман разбивают все прелесть момента, равнодушно брошенные им слова.
Упивается своей победой.
Отходит.
Сползаю вниз, роняя голову на колени. Пытаюсь восстановить дыхание. Тело всё ещё сладко ноет, но в груди пожар…
Как же больно. Он прав, я веду себя как шлюха. Гадко на душе. Но одно вдруг понимаю точно. Он не испытывает ко мне ничего из того, что могло бы иметь развитие и продолжение. Это точно не любовь… Не она. Она ведь не может быть такой жестокой?
– Ну так что? – подходит. Смотрит на меня сверху вниз.
– Пошёл ты, – сжимаю до хруста зубы.
– Кольцо. Свадьба, Смит? – произносит высокомерно и насмешливо. – Не удивлюсь, если ты позволишь нагнуть тебя прямо перед этой вашей помпезной церемонией!
Вскакиваю. Бросаюсь на него. Гнев, злость и ярость находят выход только через удары, которые я в отчаянии обрушиваю на него. И этот его нетрезвый смех, что стоит звоном в ушах, раздражает ещё больше. Издевается надо мной, сильнее унижая с каждой секундой. Хотя, куда уж сильнее…
С тумбочки падает люстра, которую я случайно задеваю рукой. Брукс терпит моё бешенство до определённого момента. Потом с силой сжимает щёки, толкая к стене. Слышу, что открывается дверь. Видимо, Картер проснулся от нашего шума.
– Рид, в чём дело? – обеспокоено спрашивает и подходит к нам. – Успокойся. Слышишь?
– Как же ты достала, Смит! – цедит он.
– Отпусти её.
– Убери руки! – почти кричу, отворачиваясь.
– Минуту назад тебя всё устраивало! – издевается, вздёргивая бровь.
– Брукс, хватит, бро, ты пьян, поверь, вы так ничего не решите, – пытается вмешаться Картер.
– Сука, задушил бы к херам, – бросает озлобленно, перехватывая за волосы. Теперь его зрачки как и прежде полыхают только ненавистью.
Невероятная палитра эмоций. От откровенной похоти до презрения со скоростью света.
– Не сможешь дать то, что я хочу, – цитирует мои же слова, которые, очевидно, всё же зацепили его.
– Пусти!
– А ты сама-то знаешь чего хочешь? – орёт мне в лицо.
Картер отодвигает его от меня. Рид бесится. Кидается в ответ, начинает кричать и на него.
Получает хорошую затрещину.
Трясущимися руками хватаю со стула свою сумку и направляюсь к выходу.
– Стой, сказал тебе, – прилетает в спину, но я уже не слушаю.
Просто уйти. Просто оказаться подальше от него.
Приседаю в прихожей. Надеваю кеды. Парни громко спорят.
Уйти. Я должна уйти отсюда. Видеть его не хочу!
Голоса громче, вот они уже рядом. И именно сейчас по ту сторону двери раздаётся настойчивый стук.
Внутри что-то обрывается.
Брукс ухмыляется. Лерой молча подходит и поворачивает замок.
На пороге стоит Исайя. И то выражение лица, которое я вижу, пугает меня. Я в принципе ни разу не видела его таким…
Тишина, образовавшаяся в эту секунду, отдаётся стуком грохочущей крови в ушах.
– В машину, Смит, – вкладывает брелок от порше мне в руку.
– Исайя…
– В машину иди, – повторяет он с нажимом, явно с трудом себя сдерживая.
На меня не смотрит. Они с Бруксом открыто испепеляют друг друга.
– Давай, Дженнифер, он прав, – практически выталкивает меня из квартиры Лерой.
Прежде чем захлопывается железная дверь, успеваю заметить, как Ричи бросается вперёд.
Нет-нет-нет…
Дёргаю за ручку, но тщетно. Слышу нецензурную брань, грохот.
Что я наделала?
Барабаню ладонями, умоляю впустить меня внутрь, но в итоге, просто беспомощно оседаю на пол, рыдая.
Всё из-за меня. Это я виновата! Только я.
Затыкаю уши. Не могу слышать то, что там происходит, не имея возможности попасть туда. Отползаю к лифту. Опускаю голову, цепляясь пальцами за волосы. Выдирая их. Раскачиваюсь как душевнобольная. Мне страшно. Страшно, что я опять позволила всему этому случиться. Снова столкнула их лбами. Как и тогда четыре года назад.
Поднимаюсь с пола, только тогда, когда дверь, наконец открывается.
– Исайя, – сглатываю. Моё сердце рвётся в клочья, когда смотрю на него.
Подходит к лифту. Скула опухла, губа разбита, белоснежная рубашка испачкана кровью. Не его.
Молча нажимает на кнопку лифта. Костяшки пальцев сбиты.
– Брукс, – дверь снова резко распахивается, ударяясь о стену. В коридоре появляется Рид и Лерой, хватающий его сзади. – Хватит.
У него совершенно точно разбит нос. Теперь ясно.
– Иди сюда, жених, – провоцирует снова, подзывая пальцем Ричи.
Исайя сжимает челюсти и разворачивается, делая шаг в его сторону.
– Прошу тебя, не надо, – изо всех сил цепляюсь пальцами за рубашку.
– Нет, подожди, – стряхивает с себя мои руки.
– Давай, Ричи, недурно вышло, даже прямо зауважал тебя, – гортанно смеётся Брукс. – Повторим, а?
– Заткнись уже, – кричу ему я.
Они так близко друг к другу. Исайя начинает первым, кидается на него, пребывая в том состоянии, в каком видеть его мне не доводилось никогда. Тот естественно бьёт его в ответ.
– Я сейчас вызову полицию, – раздаётся из приоткрытой соседской двери, пока они дерутся.
– Поли… ция уже здесь, дамочка, – отвечает ей Рид, тяжело дыша.
Тяну Ричи назад, но он как с цепи сорвался. Остервенело и бесстрашно бросается на моего сводного брата, который только что безжалостно засадил ему по печени. Мало того, даёт сдачи, несмотря на то, что слабее и явно проигрывает в весовой категории.
Исайя умеет вот так? Для меня это новость. Но в любом случае, я боюсь за него. Понимая, что Брукс может отправить его в нокаут в любой момент. Силы-то явно не равны.
К счастью, Лерою удаётся расцепить их. Вот уж у кого хватит отрезвляющей дури на них обоих.
– Разошлись нахрен, – грубо вталкивает сопротивляющегося Рида в квартиру и хлопает входной дверью, отрезая этих двоих друг от друга.
Исайя, приложив руку к животу, поднимает с пола брелок. Пошатываясь, идёт к лифту. Повторно нажимает на кнопку, и створки сразу же разъезжаются в стороны.
– С ним останешься или поедешь со мной? – поворачивается ко мне. Смотрит. Спокойный снаружи, но глаза…
Они заставляют меня чувствовать себя настоящим ничтожеством.
Не отвечаю, захожу в лифт. Он тоже. Так и едем молча, больше не проронив ни слова.
Внизу на нас косится консьержка. Когда проходим мимо, толкает охранника, читающего газету.
Исайя хромает на правую ногу. Хочу помочь, но он не даёт мне этого сделать.
Выходим на улицу. Лёгкий ветерок приятно холодит разгорячённые щёки, по которым кривыми тропинками стекают обжигающие слёзы.
– Исайя, – шмыгаю носом. Он трогает голову, на пальцах остаётся кровавый след. – Я сама за руль сяду.
– Нормально всё, дай салфетки.
Послушно достаю их из сумки. Хочу прикоснуться к лицу, но он отодвигается и выдирает упаковку из моих рук.
– Исайя…
– Дженнифер, – стирает кровь с разбитой губы.
– Дай мне всё объяснить, пожалуйста, – прошу отчаянно.
– Ну давай, попробуй, – хмыкает он.
– Я… – набираю в грудь побольше воздуха. – Не буду просить прощения, хоть и виновата. Потому что ситуацию уже не изменить. Мне… надо было разобраться в себе. Он вернулся и… это выбило меня из колеи.
– Зачем соврала насчёт Сан-Бернардино? – видно, что ему крайне неприятен этот наш разговор. – Ты давала слово. Обещала, что не станешь лгать.
Так оно и было. Во время того круиза на теплоходе он задавал мне вопрос. «Мне стоит переживать, Дженнифер?»
– Мне жаль, – не могу смотреть в его пронзительные, голубые глаза.
Тяжело вздыхает и качает головой, устремляя взгляд на пустующую парковку.
Эта пауза меня тревожит. Что теперь будет? Конец?
– Если сейчас поедешь со мной, то выполнишь мои условия, – говорит он, поворачиваясь ко мне. – Во-первых, переезжаешь из этого вашего чёртова дома. Во-вторых, выходишь за меня замуж, как и планировали. В-третьих, уезжаешь со мной.
– Куда?
– В Сиэтл. Отец отдаёт мне часть бизнеса. Им нужно заниматься, – запускает двигатель. – Я прошу решить тебя прямо сейчас. Если всё это тебе не нужно, то мы прощаемся раз и навсегда. Я устал от вечного присутствия третьего человека в наших отношениях, Дженнифер…
