Текст книги "На исходе алого заката (СИ)"

Автор книги: Анна Джолос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц)

Глава 10 Рид

Смотрю вслед девчонке и в голове уже зреет коварный план мести. Мысли одна лучше другой. Её счастье, что я решил не догонять прямо сейчас. Убил бы. Но не сразу.

Перелезаю через бетонное ограждение и в замешательстве почёсываю лоб. Кроссы утопают в песке, совсем рядом шумит океан, и я, как последний придурок, с фонарём в руках ищу брелок от машины, который ни черта не видно в полутьме.

– Вот ведь маленькая стерва!

Сперва впадаю в стадию бешенства. Не то, чтобы я рассчитывал на спонтанный секс, скорее просто хотел проверить такая ли она «смелая», какой хочет казаться. Уж больно резко она включилась в игру. Мог бы догадаться, что гадина удумала что-то. Это же Смит, чего ещё от неё можно ожидать?

Это её «давай внутри, вдруг нас увидят» разозлило донельзя. Даже больше, пожалуй, чем всё остальное. Ведь прозвучала эта фраза довольно мерзко.

После стадии гнева наступает «принятие». Ковыряясь в песке, начинаю хохотать в голос. Потому что, надо признать, развела она меня как оленя. Воспользовалась моим секундным замешательством. Отвлекла страстным шёпотом, своими горящими глазами и поцелуями. Змея натуральная! Придушу!

Вспоминаю, как её мягкие, горячие губы скользили по моей шее и реально в дрожь бросает.

*****ц. Тебе конец, Смит!

Вижу, как чуть подальше на песке поблёскивает нечто серебристое. Наклоняюсь, подсвечиваю предмет фонариком и вздыхаю с облегчением.

Вот ведь сучка дурная, додумалась! Спасибо, что не в океан…

Смеюсь, приглядываясь. Брелок лежит аккурат сантиметрах в пяти от добротной собачьей кучи. То есть мне ещё, я так понимаю, чертовски повезло!

Поднимаю брелок, сдувая песчинки. Если он крякнул, Смит несдобровать. Будет натурой отрабатывать.

– Эй, дружище, это моя территория, – сипит кто-то за спиной.

Поворачиваю голову. Недалеко от меня стоит какой-то бомжара. Грязный и неопрятный. Чумазый настолько, что даже лица не разобрать.

– Всё, что нашёл здесь – моё, – хрипло заявляет мне этот упырь.

– Слышь, бессмертный, шёл бы ты отсюда. Пока руки-ноги целы, – бросаю я через плечо.

Разворачиваюсь и уже собираюсь вернуться к машине. Но потом вдруг понимаю, что конкретно меня смутило. Его голос.

Останавливаюсь. Оглядываюсь на мужика. Тот как-то подозрительно притих. Лениво ковыряется в мусорке в поисках сокровищ. И куда делось желание присвоить найденный мною трофей?

Подхожу ближе, начинаю всматриваться и узнаю в этом человеке того, кого никогда в жизни больше не назову своим отцом.

– Совсем опустился? – спрашиваю, даже не пытаясь скрыть отвращение.

Паркер перестаёт рыться в мусоре, поднимает на меня расфокусированный взгляд, и в свете фонаря я, наконец, могу рассмотреть его лицо. Он очень постарел за эти годы, да и в целом, внешне сдал значительно, но, даже не взирая на это, в нём всё ещё можно признать моего папашу. Потому что слишком уж похожи.

– Сын…

– Не сын я тебе, – отрезаю холодно, глядя на то, как его трясёт. – Наркоман грёбаный.

– Говорят, в армии был? Горжусь, сын, горжусь, – чешет он грязную бороду и оценивающе меня разглядывает. – Хорош! Как я в молодости…

– И посмотри на кого ты стал похож сейчас, – не могу не съязвить я. – Одет в какие-то отрепья. Не умыт, весь зарос, как животное. Смотреть противно!

– Ну вот такая она, жизнь, – хрипло произносит он и надсадно кашляет. – Хотел бы, вытащил папу из всего этого дерьма.

– Ты сам себя в это дерьмо окунул. Вали давай отсюда, папа, – брезгливо выплёвывая последнее слово, отвечаю ему я.

Разворачиваюсь. Каждая встреча с ним мне до одури неприятна.

– У мамы то я смотрю всё отлично, – снова подаёт голос этот ущербный. – Мэр… Всегда знал, что она станет большим человеком.

Поворачиваю голову в его сторону.

– Да, тебе таким никогда не стать. И не вздумай к ней приближаться. Череп раскрою!

Иду к бетонному ограждению. Разговаривать с ним не хочу больше ни секунды.

– Был рад повидать тебя, сын, – прилетает в спину, и я сжимаю челюсти, с трудом сдерживая в себе желание избить его. За то, что хватает наглости произносить эти слова. Кусок дерьма.

– У меня нет налички, так что можешь не распинаться зря, – зло бросаю в ответ.

Мне никогда не понять, что заставило его спустить свою грёбаную жизнь в унитаз. Упасть на самое дно и попытаться утянуть туда молодую жену и маленького сына. К счастью, у матери хватило ума вычеркнуть из нашей жизни это ничтожество. После того, как он избил её до полусмерти и накачал наркотой.

Мне тогда было четыре, но клянусь, я до сих пор всё это помню. Обрывками. Картинками. Но помню. Потому и чуть не убил его дважды, уже будучи взрослым.

Начинаю снова закипать. Закрываю двери бэхи, запускаю двигатель и с минуту сижу, опустив голову на руль. Иногда кажется, что этот город размером со спичечную коробку. Надо ж было встретиться здесь именно с ним…

Нажимаю на педаль газа, выезжаю на трассу и уже спустя три минуты паркую тачку у больницы.

В багажнике нахожу старую футболку. Понятия не имею, как она тут оказалась, но её наличие очень кстати. Маловата в плечах, но в целом, сойдёт.

Забираю небольшую спортивную сумку. Ставлю машину на сигнализацию и направляюсь к центральному входу Городской больницы № 1.

Замечаю неподалёку грузовик с аппаратурой. Телевидение. Уже тут как тут! У двери тоже толпятся местные журналисты. Завидев меня, заметно активизируются.

– Рид, подскажите, в каком состоянии сейчас находится Бен?

– Это было преднамеренное отравление?

– Вы узнали о случившемся, едва вернувшись из армии?

– Дайте, пожалуйста, комментарии…

Вопросы сыпятся на меня как из рога изобилия.

С недовольной мордой расталкиваю их, показываю охраннику через стекло свои права и захожу внутрь, не обращая внимания на гавкатню за спиной.

Встреча с Паркером сбила меня с толку, и я совсем забыл про Смит. Но вот она передо мной. Стоит в медицинском халате у стойки регистратора и о чём-то громко спорит с недовольной блондинкой, сидящей по ту сторону.

– Смит, ты и здесь умудрилась устроить кипиш? – насмешливо интересуюсь я, подмигивая молодой администраторше. Киваю в сторону девчонки. – Это моя сестра. Она у нас с пулей в голове, не обращайте внимания, милая девушка.

Дженнифер гневно стреляет в меня глазами. Как-то раз у клуба она произносила то же самое в мой адрес. Что ж, теперь моя очередь убеждать окружающих в её неадекватности.

– Доброй ночи, молодой человек, – широко улыбается мне блондинка. – Я пытаюсь объяснить вашей сестре, что необходимо подождать здесь или прийти утром.

– Мне надо к отцу, – раздражённо повышает голос Смит.

– Джен, – я миролюбиво закидываю руку ей на плечо. – Ты не умеешь правильно излагать аргументы.

Смит напрягается и с опаской поглядывает на меня. Мой заискивающий тон явно ей не по душе.

– Как вас зовут? – обращаюсь я к той, чей мозг, судя по всему, немногим больше, чем у одноклеточного.

– Сара.

– Сара, к вам с отравлением поступил Бенджамин Смит. Муж мэра города, Грейс Смит. Насколько вам известно, она наверху. И мы, сын и дочь, тоже собираемся подняться туда. Прямо сейчас.

И дегенерат поймёт.

– Но было сказано никого не пускать… – в замешательстве произносит она, хлопая излишне длинными ресницами.

– Тупая курица, – не стесняется в выражениях Смит.

– Сара, – спокойно продолжаю я, при этом перебирая пальцами кудри Смит. – Дженнифер хотела сказать, что будет очень сожалеть, если вы потеряете работу.

– Эээ… что? – мямлит крашеная. Очевидно, не догоняя, что к чему.

Смит громко вздыхает и качает головой.

– Те журналисты, что лают за дверью, будут очень рады новому скандалу, но руководство больницы вам за это спасибо не скажет, – нетерпеливо поясняю я. – можете сразу писать заявление по собственному, если не собираетесь нас пропускать.

Наступает пауза, в течение которой Сара продолжает тупить.

– Эм, хорошо, – она растеряно осматривается по сторонам и тянет руку к телефону. – Наденьте халаты и бахилы. Поднимитесь на седьмой этаж, но там охрана мэра так что…

Но я уже не слушаю. Цепляю с вешалки голубой кусок ткани, беру бахилы. Прохожу мимо аморфного охранника этого унылого учреждения и накидываю на плечи дурацкий халат. Слышу, как Смит семенит следом.

Вызываю лифт, но краем глаза замечаю, что девчонка собирается подниматься по лестнице. Хватаю за руку и насильно впихиваю её в лифт, несмотря на протесты. Получается, естественно, не с первого раза. Сопротивляется, борется, как обычно. В итоге, двери закрываются вместе со мной.

Мля… эта девчонка реально сведёт меня в могилу.

Смит по-детски хихикает и отходит в дальний угол.

– Очень смешно!

Она пожимает плечами.

– А ты быстро нашёл его, – не может сдержать надменную ухмылку, в очередной раз напоминая мне о том, что я осёл.

Терпеливо молчу. Кладу палец на цифру 7. Мы начинаем подниматься вверх.

– Жаль, что я пропустила такое шоу. С удовольствием бы посмотрела, – веселится эта ненормальная.

Нарочно цепляет?

Посылаю в её сторону самый суровый взгляд из своего арсенала.

Улыбочка сходит с её лица так же быстро, как появилась. Но тормозов у этой язвы не было никогда. И чувства самосохранения тоже.

– Да брось, Брукс, нужно уметь посмеяться над собой…

– Мы с тобой в закрытом пространстве, Смит, – говорю я, понижая при этом голос. – Очень опрометчиво с твоей стороны вести себя сейчас подобным образом.

Она фыркает и закатывает глаза.

Ну всё зараза!

Раздумываю всего секунду. Жму на стоп. Лифт останавливается. Пару шагов – и я оказываюсь с ней рядом. Смит в ужасе пятится назад, когда я нависаю над ней несокрушимой стеной, зажимая в угол.

– Рехнулся? – спрашивает испуганно, дёрнувшись от моей руки, которую я выставляю, не давая ей сдвинуться с места.

Смотрю исподлобья.

Долго. Внимательно. Мрачно. Обжигая взглядом её гладкую, нежную кожу.

Она почти не моргает. Глядит в самую душу этими своими бездонными колодцами. Никогда не мог назвать цвет её глаз. Редкий и необычный.

Резко выдыхает и замирает, когда моя ладонь ложится на её тонкую шею, а затем грубо сгребает непослушные кудри на затылке в кулак.

К этим мягким, кофейным завитушкам хочется прикасаться постоянно.

Всегда хотелось… Даже в тот период, когда она меня жутко бесила.

– Хочешь, теперь я расскажу, как предпочитаю трахаться? – хрипло спрашиваю, прищуриваясь.

– Прекрати, – говорит полушёпотом, вспыхивая как маков цвет.

И это заводит меня ещё больше. Хочет поиграть в недотрогу? Ладно…

Разглядываю её красивое лицо, задерживая похотливый взгляд на приоткрывшихся от страха губах.

Влажных. Пухлых. Отчаянно зовущих меня.

Я бы точно нашёл им применение. В моей дурной голове неприлично много фантазий на эту тему.

Видимо, у меня тот ещё одержимый взгляд…

Она моментально хмурится. Отворачивается в сторону.

Вижу, как сбилось дыхание и, готов поклясться, что слышу, как её маленькое сердечко застучало быстрее.

– Тебе дурно станет, если я озвучу всё то… что хочу с тобой сделать, Смит, – честно говорю я ей.

Во рту пересохло. Потому что от острого волнения, исходящего от неё, я начинаю терять контроль.

Хочу её… Так сильно, что скоро умом двинусь, если не окажется подо мной.

Ресницы трепещут. Она зажмуривается.

Глупая… Думает, в этом спасение? Ни черта…

Зарываюсь носом в её волосы и шумно вдыхаю запах, от которого всё так же, как и четыре года назад, сводит скулы.

Девчонка дрожит, и от этого рвёт крышу, но я прекрасно понимаю, что сейчас не место и не время.

Всё будет, Смит. Но позже.

– Живи пока, – великодушно сообщаю я, открыто наслаждаясь её реакцией.

Она смущена. Растеряна. И наконец-то закрыла рот.

Отхожу, нажимаю на кнопку и поворачиваюсь к ней спиной.

– Дома продолжим этот интересный разговор…

Всё так же молчит, и я начинаю думать, что реально напугал её. Но вот двери открываются на нужном нам этаже, и Смит, пришедшая в себя, вздёргивая кверху нос, выходит первой.

Ну-ну…

Ухмыляюсь, глядя на то, как её тут же тормозит внушительного вида телохранитель. Опять начинает препираться.

Дженнифер Смит вообще не изменилась за эти годы… Если говорить о её характере.

Привалившись к белоснежной стене, звоню матери, и она появляется у лифта уже через минуту. Бледная, с трясущимися руками и осунувшимся лицом.

– Рид, сынок, – плачет, уронив голову мне на грудь.

– Мам, – обнимаю её и пытаюсь прогнать тревогу, перекрывшую кислород.

Смит закусывает губу и обеспокоено разглядывает Грейс.

– Пойдём, – аккуратно отодвигаю мать от себя.

Кивает, вытирает мокрые от слёз щёки. Проходим направо, заворачиваем в коридор, и она рассказывает о том, что отцу стало плохо через какое-то время после посещения ресторана, в котором они ужинали вместе с Максом и Бэт.

– Бен почувствовал себя нехорошо в кинотеатре, куда мы отправились после. Он попросил салфетку, на лбу выступила испарина. От воды отказался. Сказал, что ему надо выйти. А потом, – она всхлипывает, – потерял сознание. Его нашёл Макс.

Я сжимаю её ладонь.

– Чем отравили известно?

– Предполагают, что токсины. Скорее всего были подмешаны в еду или жидкость. Экспертизу надо делать. Это мне предназначалось, Рид. Думаю, виной тому чай, который Бен взял по ошибке.

– Можно к нему? – тихо спрашивает Смит, пытаясь быть спокойной и не выдать своё волнение. Но я вижу, как она механически скребёт свою ладонь, и всё становится понятно без слов. Очень переживает. Как и все мы.

– Нет, милая. Пока не пускают даже меня.

– Как он? – спрашиваю я и боюсь услышать в ответ что-то страшное.

– Сказали ждать. Ничего не знаю.

Я прошу её присесть.

– Мам, всё будет хорошо, – целую её ледяные пальцы. – Держись.

Она кивает, крепко стискивая мою руку в ответ.

Я смотрю на мать. Грейс Смит – сильная, независимая женщина, но я даже думать не хочу, что с ней будет, если она потеряет Бена.

– Мелкие где?

– У Мадлен, – тяжело вздыхает она. – Дженнифер, твоя мама тоже летит сюда. Я посчитала нужным сообщить ей о случившемся.

Отлично. Только этого нам не хватало! Его бывшей жены.

Дженнифер меняется в лице. Интересно, она вообще общалась с Эмили в течение этих четырёх лет?

– Миссис Смит, – доносится до нас низкий баритон, – Джером Сантьери, полиция штата. Могу я поговорить с вами?

Глава 11 Рид

В палату, естественно, никого не впускают. Оно и понятно, отделение реанимации.

Нэшью настойчиво гонит всех спать. Время позднее, и сидеть смысла нет. Но разве объяснишь это двум женщинам, чью тревогу можно ощутить почти физически?

Я видел, с каким облегчением выдохнула Смит, когда услышала новости от врача. Самое страшное позади. Бен восстановится, я уверен. А вот что теперь делать с тем фактом, что мать пытались отравить… я пока не знаю. Город хоть и небольшой, но недоброжелатели всегда найдутся. Не всем по душе, что пост мэра занимает человек не продажный и несгибаемый. И я, если признаться честно, начинаю за неё переживать. Может и зря она полезла в политику? Женщин в этой сфере в принципе не жалуют, а уж таких интеллектуально развитых и закалённых как она – тем более.

Смит опять препирается. На этот раз с врачом.

Тот сперва ненавязчиво рекомендует отправиться спать домой, а потом уже и вовсе требует всех удалиться. Она и его до ручки довела… Вижу, что у Нэшью аж глаз задёргался. Добро пожаловать в наш клуб, старина!

– Смит, – зову её, и она тут же кидает на меня мрачный взгляд. Прямо как в старые, добрые времена. – Хватит бросаться на людей, остынь.

Закатывает глаза. Пора ввести штраф за этот жест. Достала уже бесить меня.

– Держи, – протягиваю ей ключи от машины. – Езжай домой. Утром вернёшься сюда. Сейчас сидеть здесь смысла нет. Только врачей нервируешь.

– Нет уж, лучше я останусь здесь, – спорит эта невыносимая.

– Домой, Смит, – повышаю голос я. – Одна едешь, что тебя не устраивает? От тебя тут пользы никакой сейчас.

Снова нетерпеливо протягиваю ей ключи, давая понять, что не отстану.

Дженнифер раздумывает несколько секунд. Забирает из моих рук брелок и прищуривается. Не доверяет. Ищет подвох там, где его нет.

– А вы? – спрашивает будто у Грейс, но, очевидно, имеет ввиду и меня тоже.

Мать качает головой.

– Мы ждём одного человека, который должен помочь в расследовании. Езжай, дорогая. Рид прав, сейчас нет необходимости тут находиться. К отцу всё равно не пустят до тех пор, пока его не переведут в другое отделение.

Девчонка кивает. Ну слава богу. Иначе пришлось бы сажать в машину силой.

– Дженнифер, если тебя не затруднит, приготовь что-нибудь утром, пожалуйста. Как бы там ни было, мы должны гостеприимно встретить твою маму.

– Мы не обязаны встречать эту… женщину с распростёртыми объятиями, – сухо замечаю я.

Смит тоже напрягается. Словно и забыла, что на какое-то время в нашем доме станет ещё на одного человека больше.

– Хорошо.

– Ох милая, в связи с тем, что случилось, я совсем забыла тебя поздравить! – всплёскивая руками, вскакивает со скамейки мать и лезет обниматься к девчонке. Затем берёт её руку и, не забывая поочерёдно выдавать «ох» и «ах», разглядывает кольцо, которое Ричи преподнёс Смит. – Ну, не скрою, я его уже видела, но на твоём пальце оно выглядит ещё лучше!

– Ты видела кольцо, Грейс? – удивляется кудрявая. – Но когда?

– Исайя приходил просить твоей руки у отца, – дюже тепло улыбается она.

Меня тошнит. На полном серьёзе.

– Только руку попросил? Или всё остальное тоже?

Они на пару делают вид, что не услышали мою реплику.

– Такое старинное, – держа Смит за запястье, продолжает нахваливать баснословно дорогую побрякушку Грейс. – Представляешь, какая история у этого кольца? Оно ведь родовое…

– Его не с холодной бабуленции случаем сняли? – невзначай интересуюсь я, и получаю убийственный взгляд от своей сводной беды.

Переходящее знамя, а не кольцо.

– Ну а что? Мало ли… – невозмутимо пожимаю плечами я. – Будь осторожна, Смит. Вдруг одна из тех невест, что давно отправилась в ад, захочет вернуть его себе.

– Рид, – одёргивает мать, а я смеюсь, глядя на разгневанную Дженнифер.

Всё-таки она жутко милая, когда злится. А в ярости – вообще огонь!

– Представляю как это было романтично! Теплоход, звёзды, цветы, фейерверк…

Устало тру переносицу, слушая восхищённый трёп матери. Я бы вообще предпочёл забыть этот момент навечно. Почему? Не знаю сам. Ведь, пожалуй, всё это было вполне логично и ожидаемо. Подобная показуха в духе Ричи, но сука, почему именно в тот день, когда вернулся я?

Кэмерон уверяет, что Исайя спланировал и согласовал с ним своё «выступление» заранее. Значит, действительно собирался делать ей предложение. Но совпадение, конечно, интересное… Может знак свыше?

– Да, Исайя умеет меня радовать, – слышу я колкое в ответ.

– Какие банальные радости, Смит, – не могу удержаться от комментария я. – Ты не выглядела счастливой невестой, если уж говорить откровенно.

Смотрим друг на друга. Ну давай, скажи мне, что это не так! Ведь минутой ранее до этого шоу ты не смогла сдержать слёзы совершенно по иной причине. Потому что спустя столько лет увидела меня.

Дженнифер качает головой. Ну ладно, делай вид, что тебя вставляет вся эта тема.

– Очень хорошо, что там присутствовал твой брат! – воодушевлённо продолжает Грейс.

Перегибает однозначно. До блевоты противно.

– Мам, давай не будем делать вид, что ты не помнишь ту нашу встречу на даче, – раздражённо напоминаю ей я. – Какой я брат после того, что между нами было.

– Не было ничего, – разом вспыхивает Дженнифер.

Даже не знаю, кто из них краснее по цвету: мать или всё же Смит. Потому что стопроцентно сейчас у всех троих в памяти всплывает тот злополучный день. То утро, когда родители застукали нас. Целующихся в моей кровати.

Мозг тут же услужливо воспроизводит в моём воображении всё, что там происходило. Клянусь, многое бы отдал, чтобы вернуться в то время. Снова почувствовать на себе её ласковые руки, горячие губы и юное, идеальное тело. Мне, чёрт возьми, так не хватало её…

В армии меня ломало адски. Да, добрые пятнадцать часов в сутки мне некогда было думать о девчонке. Постоянная физическая активность, занятия по работе с техникой и оружием, учения, выброс на точку. Всё это выручало неслабо. Но как назло, стоило мне устало откинуть голову на подушку и она снилась мне. Часто. Ярко. И это было сущим кошмаром, потому что в моих снах она была такой реалистичной… Смеялась, плакала, кричала, целовала, стонала.

И дьявол, забыть и выдрать из головы невозможно было. Случайный секс с теми, кто хоть немного был похож на неё, приносил удовольствие телу, но потом внутри была какая-то пустота и отвращение к себе. Потому что опять думал о ней. В том ключе, в котором «нельзя».

Может, именно тогда я и понял, что «не отпустит». Что рано или поздно я вернусь, и всё равно захочу её себе… Не смотря ни на что.

Потому что сама виновата. Не стоило приходить на вокзал. Не надо было горячо отвечать на мои поцелуи на глазах у общих друзей и, глотая слёзы, умолять меня остаться.

– Я пойду, – произносит сквозь зубы.

Провожаю взглядом её хрупкую фигуру и ухмыляюсь. Да, Смит, всё очень и очень непросто у нас.

– Рид, я прошу тебя, не поднимай больше эту… щекотливую тему, – смущаясь точно школьница, просит мать.

– А ты, в свою очередь, не говори чушь, – злюсь я. – Не брат я ей, и никогда им не стану, ясно?

Звучит резко, но уж как есть.

– У неё новая жизнь, Рид. И в ней… – она осекается, но потом всё же продолжает, – нет места глупостям подобного рода. Да и теперь у ребят совсем другой статус.

Глупостям подобного рода… Интересная интерпретация.

К счастью, у матери звонит телефон. Продолжать этот неприятный разговор у меня нет никакого желания.

*********

Джон Маркл, сотрудник ФБР, оказался профессионалом своего дела. Всё разложил по полочкам. Пояснил, как матери следует себя вести и пообещал, что результаты экспертизы не заставят себя ждать. В ресторане уже беседуют с сотрудниками и поднимают записи с камер видеонаблюдения, но я не думаю, что это как-то поможет. Высыпать что-то в чай можно очень даже незаметно.

В начале третьего ночи журналюги всё ещё вяло толпятся у входа в больницу. Пока добираюсь до такси, едва сдерживаю желание засадить кулаком в челюсть одному бесящему персонажу. Тому самому уроду, чей нелепый жёлтый костюм я помню до сих пор. Мастер грёбаных неудобных вопросов.

Хлопаю дверью такси и, не сдерживаясь, нецензурно выражаюсь. Каково же становится моё удивление, когда водителем оказывается тот мужик, что вёз меня на вокзал в день моего вступления в ряды армии США. Дядька, кстати, тоже меня узнаёт. Вот ведь память, в его-то возрасте.

Приветливо улыбается и жмёт на газ. Тойота ускоряется в меру своих возможностей и оставляет позади больницу и жаждущих сенсаций представителей СМИ.

Таксист едет не торопясь, расспрашивает о службе и планах на будущее, рассказывает о себе. Подъезжая к домам на Вэст Коуст, я уже чуть ли не поимённо знаю всех его нерадивых родственников и многочисленных животных. Оно мне надо?

Всё же как-то приятно, что люди в таких небольших городах как Блу Бэй, остались такими… простыми и неравнодушными к друг другу что ли. В Нью-Йорке – совсем другая история. Будешь лежать на тротуаре и подыхать от сердечного приступа – никто не подойдёт. Все будут идти мимо, не обращая на тебя никакого внимания. Потому что это их не касается. Им некогда. Грёбаные белки в колесе считают себя нечто большим, чем винтики в системе. Глядя на них, почему-то думается, что жизнь проходит мимо.

– Ну, бывай, свидимся! – машет мне добродушный водила.

Я вскидываю вверх руку и направляюсь в сторону дома. Замечаю, что в окнах на первом этаже горит свет. Не сбежала? Не прикинется спящей? Интересно.

Захожу через парадную дверь, скидываю кроссовки, стягиваю майку и приветствую зевающего Акселя, от которого подозрительно пахнет. Уже успел что-то выпросить у мягкосердечной Смит. К этому четвероногому у неё всегда было особое отношение.

Иду на кухню. Аромат оттуда доносится что надо. Вот, пожалуй, ещё одна причина скучать по ней. Довольно часто я нелестно отзывался о её умении готовить. Но только ради того, чтобы хорошенько позлить. Ведь на самом деле, её кулинарные способности заслуживают уважения и похвалы.

Останавливаюсь в арке и тихо наблюдаю.

Со стены бубнит телевизор, и маленькая поварёшка колдует над сковородой, задумчиво склонив голову. Волосы собраны наверх, но несколько прядей всё равно своенравно выбрались на свободу. Девчонка одета в мужскую, просторную футболку, позволяющую рассмотреть длинные, загорелые ноги во всей красе.

Я залипаю как придурок, а потому не сразу замечаю, что она меня спалила.

– Что? – спрашивает хмуро, держа ложку в руке. Дует, чтобы охладить горячий соус и отправляет содержимое в рот.

Я иду инспектировать. Подхожу к ней, поднимаю крышку и наигранно недовольно заглядываю туда.

– Моркови мало, Смит. Сама не видишь что ли?

– Иди ты! – давит на крышку ладонью и бросает грязную ложку в раковину. – Явился! Тоже мне шеф Рамзи! (Гордон Рамзи – один из самых известных шеф-поваров в мире. Его рестораны удостоены 16 звёзд Мишлен. Примечание автора).

Мои губы помимо воли растягиваются в улыбке. Её так легко выбесить. Она как спичка. Загорается практически мгновенно.

– А это что? – интересуюсь, глядя на щедро усыпанную мукой поверхность и заботливо прикрытое тесто.

– Сдобные булочки, идиот, – нехотя отвечает, загружая посуду в машину.

– А в духовке опять мясо по-французски? – разочаровано прищёлкиваю языком я. – Надо прокачивать свои кулинарные способности, Смит, ты повторяешься.

Хлопает дверцей так, что чашки, стоящие на полке, дрожа, позвякивают друг о друга.

– Женщина должна постоянно удивлять, – объясняю я ей, нарочно издеваясь. – Сечёшь?

Сдувает выбившийся из причёски локон и гневно смотрит в ответ.

– Всё это мне скоро не понадобится, – произносит она резко. – У Исайи для этого есть специально обученные люди. А удивлять можно не только на кухне, верно?

Эта маленькая стерва открывает холодильник и достаёт оттуда упаковку апельсинового сока.

– Дженнифер Ричи звучит неплохо… Как думаешь? – на полном серьёзе спрашивает она. Встаёт на носочки и тянется за стаканом, открывая взгляду ещё больше.

– Дерьмово звучит, – отвечаю я, наблюдая за тем, как она, усмехнувшись, наливает себе цитрусовую жидкость.

– Это ещё почему?

Разворачивается. Поднимает стакан. Пьёт.

– Имя и фамилия не сочетаются. Сама не слышишь? – начинаю закипать я. Вымораживает этот её тон.

– А по-моему слова отлично перетекают друг в друга, – чуть склонив голову, рассуждает она.

– Лучше оставь свою фамилию, – выключаю электроплиту и отставляю сковороду.

– Исайя против, и я готова принять его позицию.

Ох мать твою! Позицию… Я откровенно глумлюсь над ней.

– С каких это пор ты стала так безропотно подчиняться кому-то? – не могу не поддеть я.

– Наверное, с тех пор как этот кто-то подобрал ко мне правильный ключик, – беззаботно жмёт плечом.

Я подхожу к ней. Оцениваю, пытаясь понять: она несёт всю эту чушь всерьёз или просто временно не в себе.

Смотрит в ответ с вызовом. На лице ни тени испуга и сомнения. Ровно до тех пор, пока я не подбираюсь ближе.

– И что за ключик, Смит? Неужто всё так хорошо в постели? – опираюсь ладонями о столешницу.

– Это совсем не твоё дело! – с грохотом ставит стакан и порывается уйти, но я возвращаю её плечом на место.

– Куда собралась?

– Ты опять за старое! – пылит она. – Дай пройти!

– Скажи, – наклоняюсь и пристально смотрю в её бездонные глаза. – Почему не осталась здесь с ним? Зачем тогда уехала в Сан-Франциско, Смит?

Задаю вопрос, ответ на который итак хорошо известен. Но мне необходимо, чтобы она сама это озвучила. Прошло много лет, но однажды поговорить об этом нам всё равно пришлось бы.

– Какая разница теперь, – раздражается всё больше. – Отойди! Мне надоело, что ты нарушаешь моё личное пространство!

– Я ещё даже не начинал его нарушать.

– Просто пропусти меня, я ухожу спать! – заявляет твёрдо и решительно.

– Нет, ты никуда не идёшь, – даю понять, что этот разговор не окончен. – Я всё ещё жду ответа, Смит!

Качает головой и невесело смеётся.

– Не задавай мне эти вопросы, Брукс! Потому что я не собираюсь на них отвечать! Не теперь!

– А хочешь, за тебя отвечу я? – угрожающе напираю на неё, значительно сокращая расстояние между нами. Нарочно вжимая в себя её хрупкое тело. – Напомнить тебе в чьих вещах ты спала? И за кем сутками ревела…

Девчонка меняется в лице. Опускает глаза. Зажимается. Робеет. Заливается алым румянцем.

– Это всё уже неважно, – но, сука, голос ломается так откровенно, что я на какое-то время закрываю глаза.

А потом ощущаю приступ неконтролируемого бешенства.

– Да что ты… – резко хватаю её за свою же цепь. – Не лги мне, Смит! Ездила последние полгода на моей машине, жила в моей комнате, думаешь, я не в курсе?

– Брукс, пожалуйста, прекрати, – кашляет и беспомощно цепляется обеими ладонями за мою руку. – Это уже не имеет значения…

Тяну за металл. Хочу придушить за то, что вливает мне в уши небылицы.

– Это ничего не значит, – тяжело дыша, уверяет она. – От…отпусти.

Меня переклинивает.

– Не значит… Ты сука трахаешься с ним, а на шее моя вещь, – сатанею, обжигая яростью её кожу.

– Тебя… тебя… это… не касается, – начинает дрыгаться и остервенело драться, из жалкой жертвы моментально превращаясь в чокнутую. Перемена настолько резкая, что я даже не сразу понимаю, что происходит. В какой-то момент дёргает головой в сторону. Так на её шее точно останутся следы. Но ей, похоже наплевать.

Отпускаю серебряный переплёт и грубо сжимаю маленькие девичьи плечи.

Дышит надсадно. Волосы рассыпались по спине, глаза полыхают кострищем, щёки раскраснелись от натужной борьбы со мной.

– Давай, скажи, что не ждала меня, Смит, – встряхиваю её и жёстко перехватываю лицо пальцами. – Только лги убедительно…

Распахивает в шоке свои глазища ещё шире. Хочет отвернуться, но я не позволяю.

– Не ждала… – упрямится она, не желая признавать очевидное. Но вот незадача: там, глубоко, на самом дне я вижу то, что не даёт мне покоя.

Молчу. Кровь стучит в висках, злость требует выхода. И девчонка тоже в растерянности замирает. Потому что даже воздух пропитан напряжением, острыми иглами впивающимися в кожу.

– Можно… я пойду, – тихий, отчаянный шёпот режет невыносимо звонкую тишину как лезвие.

Я отрицательно качаю головой.

Медленно провожу трясущимися пальцами по её искусанным от волнениям губам, чувствуя, как плавится мозг и накрывает возбуждение.

– Нельзя.

– Рид, не…

Поздно, девочка. Сгребаю в охапку её волосы, тяну на себя, сжимая такую невероятно тонкую талию. Отворачивается. Втыкаюсь носом в её шею, задыхаясь ***ть от собственных ощущений. От запаха её тела и от того, как она вздрагивает.

Нет с ней смысла разговаривать. Не поймёт, как сильно нужна мне…

Языком пробую на вкус, прокладывая влажную дорожку вверх. Зажимаю нежную кожу шеи губами, жадно прикусываю, ласкаю. И её судорожный вздох, почти стон, выбивает к чёрту все предохранители.