Текст книги "Вопреки. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Анна Бэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

  – Лучше? Как? Меня контролировали 24 часа в сутки.

  – Ты рассуждаешь, как ребёнок, коим тебя и оставили, хоть с тех пор и прошло много лет, – спокойно сказала Алиса, – Винсент говорил мне, что ты повзрослела после некоторых событий. Неужели он не прав?

  – Я просто перестала видеть в нём того, кто меня понимает. Он искал во мне то, что хотел.

  – Так бывает, Ирэн. Люди не всегда подходят друг другу, жизнь сводит их и разводит. Прежде, чем встретить нужного человека, может пройти много лет, но не всё сводится к эгоизму и свободе от опекунов, как ты себе вдолбила в голову. Допустим, у тебя с Блэквеллом ничего бы не вышло, ну кто тебе мешал сбежать от него? Развестись? У вас не было брачных сигилов, это было возможно.

  – ТЫ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕШЬ!!! – неистово закричала Ирэн Барко, выпучивая глаза жуткие глаза и напоминая всем своим видом лишь то, чем являлась многие годы – демонессой, – НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ ТАК СО МНОЙ, ЖАЛКАЯ ЛИМБО, ТЕБЕ НЕВЕДОМО ТО...

  Она не договорила, потому что Герцогиня, которая спокойна сидела на краю каменного саркофага, воплощая лишь крайнюю степень спокойствия и самообладания, лишь махнула рукой и горгульи тут же принялись тащить Ирэн по полу прямиком к саркофагу, куда её без церемоний кинули, а Алиса царственно встала, возвышаясь над беззащитной, но взбешённой Ирэн, и в этот же момент горгульи вновь обрели подвижность и нависли над ней с угрожающими гримасами. Алиса стояла несколько секунд, смотря сверху-вниз чёрным взглядом, источая молнии, её волосы снова не подчинялись гравитации, хотя лицо выражало сосредоточенность и зловещую задумчивость, но буйство магии быстро прекратилось, когда Алиса нагнулась над саркофагом и леденящим голосом произнесла:

  – Сколько ты лет прибываешь ни живой ни мёртвой?

  – Двенадцать лет... – неуверенно ответила она, отводя глаза от Алисы, от которой веяло опасностью.

  – Я не могу тебя убить в одиночку, а ты не можешь принять правду о том, что тебя водили вокруг пальца всю жизнь. Здесь есть одно решение: нас рассудит время, – с последним словом, она невольно ухмыльнулась и положила руку на живот, – У тебя есть время мысленно прожить твою жизнь заново и пересмотреть цели, ведь они у тебя ложные.

  – Откуда тебе знать где ложь, а где истина? – рыкнула демонесса, снова бунтуя.

  – О! – сладко улыбнулась Алиса, – У меня талант: я чую фальшь и вижу в темноте лучше многих. Даже после смерти, Ирэн. А вижу вот что: многие люди прогнили куда больше того демона, что я сейчас перед собой вижу, но они почему-то живут. Будет несправедливо, если я заберу твои последние моменты существования раньше того, как эти гнилые мешки с кровью испустят дух, поэтому твой страшный суд будет позже: когда подойдёт очередь.

  – Ты запрёшь меня здесь навечно!?

  – Это будет слишком жестоко даже для меня, – зловещая улыбка и взмах длинными ресницами, а потом шёпот, – Думаю о Вечности следует говорить не в этом контексте, поэтому сиди здесь столько, сколько я сочту нужным и... молись.

  – Кому? О чём?

  – Тем, перед кем ты виновата.

  – УБЕЙ МЕНЯ! – вскрикнула Ирэн в отчаянии, когда плита внезапно начала закрывать свет лампад, – НЕ БРОСАЙ МЕНЯ ЗДЕСЬ!

  Но Алиса бесстрастно и совершенно безжалостно наблюдала за крышкой саркофага, который должен был стать тюрьмой для демонессы. Каменные горгульи взобрались на саркофаг ловко, но с характерным звонким ударом, высекая искры, и замерли былыми изваяниями, охраняя Ирэн Барко, криков которой было почему-то совсем не слышно.

  – Охранять! – в очередной раз приказала Алиса каменным изваяниям, которые подчинялись Квинтэссенции безмолвно.

  Глава 26

  J2 Feat. Cameron The Public – Man In The Mirror (Epic Vers)

  Южный двор Мордвина был заполнен людьми, среди которых присутствовали представители общин со всего Сакраля, все Лорды всех земель и жители близ лежавших деревень Мордвина. Все в недоумении ждали новостей от Герцога. Вот так людей в последний раз собирали, когда Феликс Блэквелл объявил о начале войны, и конечно же настроение было ужасным.

  Война закончилась и это было отличной новостью, которую праздновали почти целый месяц вместе с гибелью Некроманта, пока вдруг внезапно не начались отравление... магией, использовать которую стало просто катастрофически тяжело, а если всё-таки она протекала через призмы, то застревала в них и выливалась чернотой через глазницы. Маги начали умирать один за другим, Совет пытался что-то делать, но ничего путного не мог изобрести. Внезапный новый недуг скрывали и замалчивали, но долго это происходить не могло, поэтому срочно нужно было принимать меры, и вполне радикальные, как считал Блэквелл.

  Герцог вышел на ступени замка и показался своим людям чуть ли не впервые с последней битвы. Ходили разные слухи про то, что он стал затворником после смерти своей любимой жены, что отказался от всех своих званий и выгнал Совет из Цитадели, но сейчас его вид был вполне обычным: сосредоточенным и воинственным.

  ...Если бы не лёгкое серебро седины на висках.

   Он посмотрел на людей и выставил ладонь перед собой, в знак молчания. Гробовая тишина воцарилась в тот же миг:

  – Вы наверняка догадались по какому случаю я вас созвал сегодня, – он обвел своим взором непонимающие глаза своих людей, которые стояли в недоумении. Он тяжело вздохнул и потёр пальцами уголки глаз, чтобы найти в себе силы снова как попугай проговаривать очевидные вещи, – Магия. Она стала опасна. Отныне я накладываю запрет на использование любой магией! – только он договорил своим громогласным голосом эти слова, как поднялся невероятный гам, проносящийся по тысячной толпе волной. Члены Совета сорвались с места, чтобы опротестовать заявление Блэквелла, но он предупреждающе посмотрел на них, и они отступили, – Тишина! – закричал он, и снова толпа была готова его слушать, – Подготовленные воины выше пятого уровня, будут дежурить в поселках круглосуточно, как и приставные лекари. Вся эта свита будет помогать вам в крайних случаях, когда использование магии неизбежно.

  – И что мы будем делать без магии? Как мы выживем?

  – Как обычные люди. Такой режим вводится до весны. Это приказ, – он развернулся и ушёл, оставляя бушующую толпу во дворе.

  Ноги сами привели его в самое тихое крыло замка, в комнату, где Бэт качала маленького Эндрю Блэквелла. Увидев в дверях своего Хозяина, Элизабет улыбнулась:

  – Энди, твой папа пришёл, – тихо сказала она светловолосому малышу с пухлыми щёчками. Тот был увлечён какой-то яркой игрушкой на полке.

  – Да, папа пришёл, – смущенно ответил Винсент. Она улыбнулась ещё шире и подошла к Хозяину, давая ему на руки мальчика, – Мой дракончик так повзрослел... – тихо прошептал он, глядя на малыша. Тот схватил своей маленькой ручкой приёмного отца за нос и вытянул губы, издавая странные звуки. Было похоже, что мальчик объясняет что-то на своём, понятном только ему самому, языке. Блэквелл хитро посмотрел на него, – Как сильно он изменился... Папины глаза... светлее, но форма очень похожа.

  Малыш играл с носом Винсента самозабвенно и внимательно, а мужчина успокаивался от этого занятия всё сильней. Он сел на кресло-качалку и играл с Эндрю долгое время, пока снова не заговорил с Бэт, которая всё это время бегала по комнате, убираясь.

  – Бэт, я запретил магию.

  – Я уже поняла. Слышала.

  – Ты не волнуйся, если тебе понадобится заклинание, или зажечь огонь – позови меня, я всегда тебе помогу, – он говорил, не отводя глаз от ребёнка, но потом вдруг понял, что Бэт уже стояла рядом и внимательно смотрела на Хозяина.

  – Спасибо, Лорд Блэквелл.

  – Будет тяжело, но хотя бы без военного положения. Тебе придётся особенно тяжко, ведь Энди скоро начнёт применять магию...

  – Я думаю, мы это переживём, – мягко улыбнулась Бэт и погладила малыша по голове, – С таким великим папой маленькому Герцогу ничего не грозит.

  Блэквелл искренне рассмеялся:

  – "Великий папа" не клеится с теми прозвищами, которые мне бросают в след из-за отмены магии. Я и раньше не купался в народной любви, но теперь всё ещё круче!

  – Вы выиграли войну, так много сделали... вряд ли это было вообще возможно, но вы это сделали.

  – Это всё Лис, – очень тихо сказал Винсент и посмотрел в пол, – Это она нашла меня заблудшего во тьме, взяла за руку и повела к свету. Подарила сына, открыла второе дыхание и... – он осторожно передал сына няне и медленно встал, – Исчезла, будто и не было.

  Бэт не спешила отходить от Герцога, который теперь возвышался над ней с серьёзным взглядом необычных глаз, которые на всех действовали гипнотически. Щёки девушки едва заметно налились краской, но она лишь сурово буркнула:

  – Эти люди должны вас боготворить, а не сыпать проклятиями вслед! Вы достойны уважения, как никто...

  – Мне до звезды их уважение, – очень терпеливо и спокойно донёс свою мысль Герцог, – Главное, чтобы они мне не мешали и выполняли приказы. Собственно, от тебя я требую того же, Бэт. Ты хорошо справляешься, и я очень надеюсь, что ты не предашь меня. Ты же не предашь? – переспросил он и осторожно тронул её подбородок, – Мне не везёт с женщинами. Раньше я думал, что проклятье затрагивает лишь моих любовниц, но с предательством Линды и Сьюзен, я... – он хмыкнул, – ...Подкосило настолько, что изливаю тебе душу.

  – Я не предам вас, – отрицательно махнула головой девушка, завороженная близостью Блэквелла.

  – Но я нравлюсь тебе, – в такой же спокойной манере сказал он, будто это бытовая фраза, но щёки Бэт теперь уже пылали, – Бэтти, не влюбляйся, пожалуйста. Мне будет очень грустно разбивать твоё доброе сердце, понимаешь? Твоя задача – Эндрю, моя – политика. На личном мы не пересечёмся, – он выждал несколько секунд и пронзительно заглянул в её глаза, – Я так решил.

  Эндрю тихо засопел на руках у няни, пуская слюни. Блэквелл улыбнулся этому зрелищу, встал с кресла и положил малыша в кроватку, а потом пошёл туда, где его ждали разъярённые члены Совета и часть самых отчаянных лордов, что жаждали выразить своё недовольство:

  – Запрет магии? Как вы себе это представляете? – негодовал один из Лордов.

  – Не безболезненно конечно, но иначе никак! – вступился Картер, который был явным сторонником Блэквелла почти во всём.

  – А может есть способ как-то решить этот вопрос без подобных мер? – поинтересовался Ноксен, – Лорд Вон Райн, почему это происходит? Да и что вообще происходит? Вы же учёный, можете объяснить?

  – Происходит это из-за демона, которого недавно уничтожил Герцог, и его инфернов. Несоизмеримо большой объём Некромантии был выпущен в общий поток магии, отчего вызван кризис магии.

  – Бред какой!

  – Ну это как посмотреть. То, что вы об этом не слышали, не значит, что этого не может быть, отнюдь – очень даже может. Это значит лишь то, что Герцоги Мордвин до этого момента отлично справлялись со своими обязанностями...

  – А может ли это быть как-то связанно... – медленно заговорил новый член Совета со стороны бывшей Ксенопореи, – Со скандальной особой Герцогини-Квинтэссенции? Ведь не зря гонение Носящих Свет существовало испокон веков – они причины всех катастроф...

  Стук кулака по столу оборвало смелую реплику Советника, а Блэквелл лишь ледяным тоном произнёс:

  – Вы можете, дорогой барон, сказать на прямую, а не ходить вокруг да около. Дело ведь не в Квинтэссенции, а во мне – так вы думаете.

  – Как верно подметил Граф Вон Райн, раньше Герцоги отменно справлялись с защитой магии, но теперь очевидный кризис, а Герцог – вы. Это значит лишь то, что значит – дело в Герцоге. Даже не в Квинтэссенции, которую никак невозможно было делать Герцогиней Мордвин, а следовало держать в узде и во власти Круга Крови...

  – Все решения приняты с согласия магии, закреплены сигилами. Совет Эклекеи был в курсе событий, мои решения привели-таки к окончанию войны и обсуждению не подлежат. А теперь давайте разбираться с тем, что имеем, какие бы причины не привели к этой катастрофе!

  – Громко сказано "разбираться". Разбираемся ведь мы только с последствиями на спех принятыми решениями некомпетентного... – Советник не успел договорить, как Герцог уже стоял рядом и излучал опасность по всему залу. В его глазах не было ни черноты, ни всполохов огня, но опасность в них кипел вулканом:

  – За подобные изречения в адрес Суверена полагается суровое наказание, но я обойдусь тем, что конфискую половину рабов вашего домена, Ромер. Впредь будьте благоразумней и помните, что я и без магии способен лишать жизни.

  Вечер сменился ночью, но всё это время Советники заседали по тысячам важных вопросов. Блэквелл запрокинул голову на кресло и слушал с закрытыми глазами, не вмешиваясь, но вместо него активно участвовали Артемис Риордан и Уолтер, которые часто спорили между собой, отчего Артемис всякий раз нервно вскакивал с места, а Уолтер с присущей ему надменностью и завидным спокойствием криво улыбался, глядя на психоз помощника Герцога.

  Это было бы забавным зрелищем, будь у Винсента хоть капля сил, но их не было. Он смотрел на пустое кресло, где обычно очень расслабленно сидела его любимая женщина, заплетая десятки раз и расплетая снова косу из длинных светлых волос. Периодически её скучающий вид сменяла издевательская улыбка и хитрый взгляд с искорками в пасмурных глазах, а Винсент читал в них сарказм, без слов понимая направление мыслей его маленькой бестии. Девушка наполняла зал жизнью и каждый раз приковывала суровый взгляд мужа, за которым на самом деле скрывалась бездна нежности и любви, о которой она узнала слишком поздно.

  Но в кресле было пусто, как и в душе человека, который отдал всего себя миру, посылающему в его след тысячи проклятий. Ломило в мышцах, слюна была совсем жидкой и такой горячей, а глаза медленно закрывались от слабости. И он провалился в сон от бессилия сразу, как все разошлись.

  Глава 27

  Rob Dougan – Nothing At All

  25 ноября 2013г.

  Винсент шёл от обледеневшего берега Крайнего моря вверх по лестнице в северный двор Мордвина. Он остановился и посмотрел на море, над которым зависла полная жёлтая луна. Что-то происходило там, в море, но он этого не понимал, хотя всё свободное время старался проводить там, в попытке разгадать тайну. Блэквелл зашёл в замок, поднялся по лестнице и там увидел фигуру в походном плаще. Лицо женщины было скрыто под капюшоном, но он без труда узнал в ней Аннабель Гринден:

  – Не верю, что твои познания в магии стали настолько глубокими, что ты смогла обмануть защиту Мордвина. Как ты попала сюда, Аннабель? – сухо спросил он.

  Леди Гринден присела в реверансе и сняла капюшон, под которым было всё то же миловидное личико с пухлыми губами и капризным выражением аристократического лица. Волосы были собраны в небольшой пучок, крупные серьги сплошь украшены драгоценными камнями. Аннабель в ответ пискляво ответила:

  – Милорд, вы так не гостеприимны! Я приехала с южными Лордами.

  – Только их ждали, а тебя – нет.

  Винсент больше не хотел продолжать беседу и пошёл дальше, минуя Леди Гринден, но она двинулась за ним. Следом за ним она зашла в его кабинет, несмотря на то, что Блэквелл практически хлопнул дверью перед её носом. Когда Герцог присел в своё кресло, то нехотя поднял глаза на свою гостью, выжидая, когда она сама раскроет цель своего визита, так и вышло:

  – А я больше не дуюсь, дорогой, – начала она, – Даже благодарна тебе! Ведь говорили же умные люди: стать женой Герцога Мордвин – значит подписать себе смертный приговор! – она говорила самозабвенно, смакуя каждое слово, а Винсент слушал молча, – А я жива, и всё благодаря твоему дальновидному решению!

  Блэквелл посмотрел в потухший камин с грустью и медленно встал, преодолевая расстояние, отделявшее его от очага. Использовать магию огня без веской причины было нельзя, но видеть потухшее пламя было невыносимо. Он присел у камина и начал разжигать огонь обычным способом, пока Аннабель что-то говорила. Когда огонь запылал, Блэквелл почувствовал приближение Анны, она положила ему руки на плечи и скользнула вниз:

  – Больше не хочу быть твоей женой, – её рука проникла под его одежду, – Хочу, как раньше, ты ведь лучший любовник, который у меня был!

  Блэквелл глубоко вздохнул и убрал руки настойчивой Графини:

  – Анна, оставь меня одного, мне это не интересно! – сказал он с тоской.

  – Да ладно ты! Рассуждаешь, как старик! Жизнь ведь не закончена... – шептала она, и интригующе гладила широкие плечи накаченного мужчины.

  – Всё относительно. Не раздражай меня, уходи!

  – Я всё сделаю сама, Винсент, не упрямься! – тихо прошептала она, лаская его грудь руками, и оставляя мокрую дорожку на шее губами.

  И он поддался её ласкам. Он много лет получал плотские утехи беспрепятственно и сразу, организм привык к активной половой жизни и никак не хотел подчиняться доводам рассудка, особенно по ночам, когда подсознание рисовало тайные желания так красочно. Он просыпался в агонии то от страха, то от возбуждения, так хотелось снять стресс, выплеснуть адреналин, но сердце ныло от боли, потому что та, кого жаждал Винсент, была... недоступна. И тогда приходилось делать то, что он не делал даже тогда, когда Алиса мучала его желанием: он самоудовлетворялся самым позорным способом. И вот снова возбуждение захлестнуло волной, полностью лишая рассудка. Его сознание боролось, но как-то неуверенно, а Аннабель вторила его слабости, будто читая мысли:

  – Ты ведь ничего плохого не делаешь, Винсент, это даже не измена! – говорила она, уже расстёгивая его ширинку, – Нам будет хорошо без обязательств, ты снимешь свой вечный стресс, и сможешь заняться делами с былой хваткой! – она уверенно трогала его твердеющий член, – Как давно у тебя был секс?

  Голова отказывалась думать, всё, что он мог, это отвечать на прямой вопрос с покорностью, совсем ему не свойственной:

  – Восемьдесят один день назад.

  Аннабель громко рассмеялась, снова переходя на свою обычную писклявую манеру. Её голос прозвучал отрезвляюще, отчего Блэквелл открыл глаза и ужаснулся происходящему:

  – Анна, убери руки от меня немедленно, – монотонно, но леденяще произнёс он.

  Она не послушалась, лишь улыбнулась и склонила голову над его членом. Он резко взял её за голову и повторил:

  – Я сказал: не трогай меня. Уйди и никогда так не делай больше. Никогда.

  – Но... что я такого сделала?

  – Ещё ничего.

  – Но ты ведь хочешь! – обиженно парировала она, показывая на его готовое к продолжению бурной ночи достоинство.

  – Я не могу ей изменить! – прорычал он и скинул Графиню с себя, – Аннабель, если тебе дорога жизнь, уходи. Я могу вспылить и тогда убью тебя...

  – Изменить??? Винсент, какая измена!? Она мертва! МЕРТВА! Ты – вдовец, она даже своим астральным глазом в мире духов не моргнёт!

  Эти слова вмиг изменили лицо Блэквелла. Он буквально долю секунды повторял в голове то, что было только что произнесено и это было последней каплей, сдерживающей его боль. Сущность Архимага среагировала как щит, ограждая Винсента от горя, и глаза его стали чёрными. Аннабель замолкла в оцепенении, зная, что может случиться дальше. Единственное, что пришло ей в голову, она тут же произнесла тихим голосом:

  – Я не должна была так говорить, Лорд Блэквелл. Сжальтесь... – её испуганные глаза устремились в пол, но Блэквелла уже было не остановить.

  Он ловко очутился рядом, придавливая своим весом Графиню к ковру у камина, и начал изучать её тело, причиняя ей боль. Он целовал её шею, разрывал корсет, пока она не закричала:

  – Больно! Мне больно... – вопила она.

  – Это ещё начало... тебе не ведома сущность Архимага, глупая девчонка! – сказал он и сам испугался себя. Он резко отстранился и встал к ней спиной, пока она закутывалась в обрывки своего платья. Когда он повернулся, то был уже обычным человеком, только с грузом целого мира на плечах, – Не понимаю, Анна. Ты – красивая, образованная аристократка, которая на счастье многих мужчин не блещет умом. Что тебе мешает быть счастливой, что!?

  Она замялась, смотря глазами, полными слёз и ужаса:

  – Ты. Ты мешаешь. Я люблю тебя.

  И тогда он сел на корточки, заглядывая в её глаза:

  – Я мёртв... или умру в ближайшее время. А если не умру, то буду жить другой женщиной, потому что только она для меня – жизнь, только ради неё я делаю следующий вдох, в надежде, что это приблизит меня к ней.

  – Ты страдаешь.

  – Ты даже не представляешь как, ведь ты не любила, как я люблю.

  – Я не любила!?

  – Нет, не любила, Аннабель. – он покачал головой отрицательно, а в глазах его было что-то такое неизведанное и печальное, что девушка нахмурилась, пытаясь хоть на сотую часть представить себе чувства, коими был поглощён Герцог, – Ты испытываешь облегчение, когда видишь мои муки. А любовь... любовь не выносит боли любимых.

  – Но...

  – Уходи, – сухо сказал он и встал, уходя к своему креслу, – Я вызову стражу, если ты не уйдёшь.

  Блэквелл тяжело вздохнул, когда Графиня удалилась, закрывая за собой дверь. Он яростно закричал и перевернул свой письменный стол со всем содержимым, но снова послышался стук в дверь:

  – Мой Лорд, Риордан прибыл, – оповестил Лорда Блэквелла Франческо. Было уже около трёх часов ночи.

  – Живо его ко мне!

   Винсент Блэквелл ждал Артемиса Риордана с новостями. Он был как на иголках и совершенно не слышал ничего вокруг. Артемис вошёл и вопросительно оглядел развал в кабинете:

  – Тут был ураган? – спросил молодой человек.

  – Нет, просто стресс сбрасывал.

  – Слушай... даже неловко подумать, что я говорю это именно тебе, ведь ты первый ловелас в Сакрале, но есть способ снять стресс. Она бы поняла...

  Винсент закатил глаза:

  – Придержи язык. Меня бесит эта тема!

  – Ещё бы, ведь ты на сексуальной диете, будучи до этого гиперактивным! Подумай об этом...

  – Блядь, закрой рот, в последний раз тебя предупреждаю! – Блэквелл отошёл к стене и отвернулся, потому что очень стеснялся своей слабости, а она была написана у него на лице и даже выступала на лбу потом, который он почти незаметно утёр платком, – Арти, я... – он сделал паузу, а потом уже уверенней спросил, – Советники уже здесь?

  – Все, кроме Ноксена, но он прибудет к девяти утра сразу на Совет.

  – Хорошо, – кивнул Винсент, глядя отрешённо, – Иди собери всех досрочно. Николасу я потом всё персонально расскажу, чтобы не было обид и теорий заговора.

  – Сейчас? – удивлённо переспросил Риордан и посмотрел на часы, которые свидетельствовали об окончании ужина.

  – Не сейчас, а немедленно! Живо!

  Голос Блэквелла в этот раз прозвучал требовательно, что действовало на всех людей безотказно: они тут же кидались выполнять приказ. Артемис с выпученным глазом бежал по коридору к центральному крылу, где как раз гости выходили с ужина.

  Двадцать минут спустя Советники вошли в зал переговоров и застали там уже ждущего их Блэквелла, который был задумчив и смотрел на истлевшую наполовину сигару. Его пальцы барабанили по столешнице, в рукава иссини-черного джемпера были закатаны, оголяя мощные рельефные руки, разукрашенные разнообразными сигилами, среди которых один сигил красовался на правом локте.

  – Герцог! – здоровались Советники, рассаживаясь по своим местам, а он кивал им в ответ всё также задумчиво и немного безучастно.

  Винсент обвёл круглый стол, почти не останавливаясь взглядом на лицах Советников, и замер на четырёх пустых креслах. По традиции в Совете должно было быть 12 членов, но по факту их было 9: Картер, Марк Корфадон, Уолтер Вон Райн, Артемис Риордан, Николас Ноксен (который не отсутствовал), Мэтью Айвори, сам Блэквелл, Мика Тагри и Ромер Финис (Лорд одного из доменов бывшей Ксенопореи).

  – Добрый вечер, господа. – поздоровался Блэквелл, – Я собрал вас досрочно, чтобы к утру уже преступить к осуществлению моей задумки.

  – Мы все во внимании, – кивнул Картер, – Раз дело срочное, то так тому и быть.

  – Я вдруг вспомнил сегодня Джона Сальтерса, – задумчиво начал Блэквелл, – Не то, чтобы было что вспоминать, ведь Джон был предателем, однако однажды он изрёк довольно интересное предложение, которое Совет отклонил.

  – О чём речь? – подал голос Лорд Финис, – Было бы здорово, если бы вы ввели меня в курс дела, ведь я не застал Сальтерса в составе Совета, да и в живых-то видел в последний раз лет пять назад.

  – Я имею ввиду его предложения возродить старую традицию: Турнир Белой Розы.

  Он замолчал, выжидая реакцию Совета, и она действительно была бурной: началось шумное обсуждение и погружение в воспоминания, только это вряд ли было конструктивно.

  – Ну что сказать, – осторожно заговорил Марк Корф, – Турнир Белой Розы – замечательная традиция. Если я не ошибаюсь, в последний раз турнир проводили в Мордвине лет 15 назад, а потом об этом благополучно забыли, хотя зря.

  Марк прищурился задумчиво, глядя на Блэквелла, которого хотел прочитать, и это было бы реально, не будь Герцог к этому готов. Визуальная борьба продолжалась некоторое время, но Барон натиска не выдержал и сдался, откладывая реванш на потом.

  – И почему Совет отверг предложение в прошлый раз? – спросил Уолтер тихо, но слышали все.

  – Из-за споров о финансировании, – Винсент был готов к этому вопросу и даже рад, что кто-то его задал, – Дело в том, что Советники почему-то считают, что я должен финансировать подобные мероприятия из своего личного кармана, но по факту мой народ платит налоги, и тут большой вопрос: куда идут деньги? Из денег Мордвина я спонсирую лично много проектов и не вижу сейчас возможности выделять круглую сумму на Турнир, поэтому не возьму на себя 100% расходов. Я готов внести свою лепту, пусть это будет 20%, а остальное ваши заботы и бюджет государства.

  Он был готов и к тому какой шок это заявление вызовет у остальных, но Советники среагировали довольно спокойно, ведь раньше возмущались этому Сальтерсы, Флэтчер, Ноксен и Уоррен, а сейчас их не было.

  – Ну я обеими руками за! – громогласно вступился Картер, – Скажу вот что: я потратил два месяца, чтобы разобраться в финансовых делишках кхм-кхм... – он деликатно откашлялся, – В общем той части Сакраля, которая теперь вошла в состав, и я заявляю с уверенностью, что на финансирование Турнира деньги найдутся, правда не так много, как хотелось бы. Вообще-то, – он сложил локти на стол и облокотился на них, говоря уже без улыбок, – Считаю честным вложиться каждому.

  – Я бы с радостью, но... Кэмптон отошёл ко мне всего как два месяца, замок не в самом лучшем положении, брать новый налог с подчинённых у меня рука не поднимется, однако буду благодарен, если кто-нибудь мне займёт на полгода, – Марк выглядел виновато, но держался достойно, – Не могу проигнорировать такое важное событие, поэтому буду помогать всем, чем смогу...

  – Корфадон, – перебил Блэквелл, – Ты можешь помочь нематериально, и очень хорошо, что мы перешли к этой теме. Я хотел бы, чтобы ты участвовал. Я надеюсь... – Блэквелл не дал слова Марку, который хотел возразить, – ...Ты понимаешь, что мои надежды на твоё участие должны подтвердиться. Это касается и остальных холостяков, присутствующих здесь: Айвори, Риордан, Тагри, Финис. Уолтер получает отвод по незрячести.

  – А... вы, Лорд Блэквелл?

  Блэквелл перевёл тяжелый взгляд на Айвори, отчего тот поёжился:

  – Я? Вы издеваетесь? Я – Архимаг, нужно ли объяснять, что участие Примагов и Архимагов заведомо невозможно? Прибавьте то, что действующий Герцог должен открывать мероприятие и быть главным судьёй, поэтому забудьте.

  Никто не стал возражать, лишь оставшееся время обсуждали детали проведения Турнира. Мордвин выбрали местом проведения Турнира, к утру договорились подготовить приказ Лордам всех доменов о выставлении списков участников любых сословий, а так же прочие детали, но главное оставили на десерт:

  – А теперь самое интересное, – улыбнулся Картер хитро, – Мы не выбрали Белую Розу.

  – Я выбрал! – перебил Блэквелл, – Она – полное соответствие всем традициям: аристократка с большим наследством и с завидным титулом. Молода, красива, здорова и главное – ей срочно нужно замуж. Графиня Аннабель Элен Гринден.

  Все затихли, обдумывая слова Герцога с некоторой настороженностью, но возразить никто не осмеливался:

  – Чёрт! – набрался смелости Риордан, – Я тут один против всей этой раздутой до небес херни? Какая к лешему Анна Гринден? Белая Роза – символ непорочной наследницы того могучего Сакраля, который был раньше, но Анне Гринден до этой непорочности, порядочности и прочего нужно очень долго замаливать грехи! Да, она образована и её отец обладает очень привлекательными землями, да, она ещё и его единственная наследница, но – БОЖЕ УПАСИ – стать кандидатом на её руку и сердце! – он теперь уже отважно смотрел прямо в глаза Блэквеллу, – Это не честно. Ты сам отбрехался от брака с Графиней, но теперь пытаешься устроить конкурс на неё. Ты сам ей сбил цену!

  – Помолчи, – отмахнулся Винсент, – К моему большому сожалению, в Сакрале нет богатых наследниц нужного возраста, которые могли бы претендовать на звание Белой Розы, Анна одна в этом списке. Я бы с превеликим удовольствием выбрал бы на эту роль Николь Кларк, – он сделал паузу и потупил глаза в пол, – Но эту Леди оставили без преданного, поэтому я решу её судьбу позже и менее публичным путём. А вот Анна как раз любитель пафоса и подобного внимания к своей персоне. Я решил.

  – А ты решил, что будешь делать с недостатком Советников? Это ведь очень умно: по правилам Совета, голосование доступно при полном составе, а у нас тут восемь калек, вместо двенадцати!

  – Решил, но это требует времени, – ответил Марку Корфадону Блэквелл, – Как бы вы не проголосовали, последнее слово всё равно за мной, и у вас есть простой способ переубедить меня: всего-то и надо, чтобы вы проявили инициативу в делах!

  – Что ты имеешь ввиду?

  – А то, что мы все здесь... почти все – Лорды доменов, мы все заняты своими владениями, особенно в свете последних событий, однако лишь я, изредка Айвори с Ноксеном, реже Риордан и чаще всех Вон Райн вносим какие-то внятные предложения. Глупых людей среди нас нет, у каждого свои таланты, но почему-то никто не считает нужным изучать новые сферы, осваивать неизведанные вопросы. Мне одному это надо? – он заговорил со сталью в голосе, – Но мне не надо это, честно. Меньше всего я хочу тянуть вас каждый раз за собой. А что, если завтра меня не будет?

  – Э... – Артемис от удивления резко отстранился от стола и выпучил свой наивный глаз, хлопая длинными ресницами совсем по-детски, – А где ты будешь?

  – Ну, допустим, меня вообще не будет! Рано или поздно такое случится, но с таким рвением Совета, судя по всему, вся эта долгая и кровопролитная война была за зря, ведь Сакраль и часа не продержится целостным.