Текст книги "Вопреки. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Анна Бэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

  Алиса лишь остановилась и наградила Ирэн очень тяжёлым по-настоящему демоническим взглядом. Этого было достаточно, чтобы пленница вжалась в стену и поникла.

  – Предупреждаю: настроение у меня так себе... – предупредительно заявила Алиса и закрыла за собой дверь плотно. Потом она посмотрела на огонь, который вдруг засиял очень ярко, освещая погреб, и протянула Ирэн еду, завёрнутую в лоскут ветхой ткани.

  – Как "аппетитно" выглядит! – девушка брезгливо наморщилась, – Что тут? Просроченный йогурт или опять провинившийся воробей?

  Алиса выдохнула и кинула свёрток с его содержимым сторону лампы, а огонь из неё в воздухе поглотил посылку. Пленница вскрикнула "стой!" и замерла с рукой у рта, сдерживая крики.

  – "Дарёному коню в зубы не смотрят", – поучительным тоном произнесла Алиса, будто общаясь с очень сложным ребенком, – Хотела бы есть, и воробья бы съела. И к слову, там был сэндвич и батончик со злаками.

  Сжав зубы от злости, Ирэн искоса посмотрела на свою тюремщицу и тут же уставилась на огонь, выжидая беседу, которая, безусловно, должна была состояться.

  – Две недели тут торчу по твоей милости... – буркнула она себе под нос, но Алиса лишь хмыкнула в ответ:

  – И это только начало.

  – Зачем я тебе?

  – Ты мне нужна.

  – Это я поняла. Зачем?

  – Ну это мы уже выяснили при первой встрече: ты – система слежения за мной.

  – Мы выяснили и другое: я не единственная, кто может тебя обнаружить. Некромант, Алиса, Некромант!

  – У него сейчас и без меня забот по самые червивые глазницы. – ускользнула от неприятной темы девушка, – А будет ещё больше.

  – Ты зачем-то держишь меня здесь и... да скажи ты уже: что тебе от меня нужно?

  – У меня тысячи причин поступать так, как я считаю нужным, но, если это облегчит твою учесть, то так и быть: я не могу отпустить тебя дееспособной, а как повлиять на твою память я пока не поняла.

  – В каком смысле на память? Только Блэквеллам подвластна телепатия.

  – Допустим, что не только. Стало легче?

  Ирэн нахмурилась и взяла длительную паузу на обдумывание всего сказанного тюремщицей, а потом, подумав, подытожила:

  – Хочешь их строя меня вывести... держишь на некро-диете, чтобы я не смогла тебя выследить. Держать меня в заточении так обременительно?

  – Да будет тебе известно, что на твоё заточение уходят силы и не малые. Да и привязываться к одному месту из-за тебя – большой риск, но что поделать? Пока ты мне действительно нужна, но это вовсе не значит, что я твоё хамство буду терпеть, надеюсь, ты это понимаешь.

  – Но ты уходишь из Собора. Где ты была так долго и как выбралась?

  Алиса еле сдерживала негодование от раздражающих вопросов пленницы, которая, как ни странно, реально рассчитывала на честный ответ.

  – Хорошо, – кивнула Алиса уже спокойней, – Давай поговорим честно и по возможности без купюр. Вопрос-ответ тебя устроят?

  – Устроит! – улыбнулась собеседница и села в нетерпении, положа ладони на колени, – Я свой вопрос задала.

  – Тогда приступим. Как я отсюда ушла? Телепортировалась. Была в Лондоне.

  – А...

  Но Алиса сурово перебила:

  – Моя очередь: я хочу знать всё об Искуплении. Всё, что ты знаешь.

  Тишина застыла в помещении, но Алиса не подгоняла пленницу с ответом, видя, как та собирается с мыслями.

  – Мы отказываемся от чувства, которое делает нас человеком. Эта энергия ведь уходит в определённый предмет, который мы ассоциируем с чувством, грубо говоря, это напоминает... – она сделала паузу и тяжело вздохнула, глядя на пламя, – Это как вырвать сердце.

  – Больнее, чем смерть?

  Ирэн снисходительно покачала головой:

  – Это и есть смерть. То, что было смертью тела – лишь физическая боль, но, когда ты из души вырываешь саму суть того, что придаёт тебе форму, заставляет крутиться вокруг одного предмета... – снова пауза, – После этого остаётся очень глубокий некрасивый шрам, фантомные боли – не знаю, как назвать. Суть в том, что демон больше всего на свете боится, что этот шрам кто-то найдёт, заденет или того хуже – сковырнет.

  – То есть, – вздохнула Алиса, которая слушала очень внимательно, – Демона можно шантажировать лишь одним словом "искупление", которое подразумевает целый ад возвратившихся эмоций?

  – Что-то вроде того... только эмоции уже вряд ли вернуться в полной мере, но их тень принесёт адские муки.

  Алиса задумалась на некоторое время, прекрасно понимая, что в том будущем, которое не случится, она была близка к отказу от своей человечности.

  – Мой вопрос: почему Франция, а не Сакраль?

  – Я... не могу попасть в Сакраль, – призналась Алиса нехотя, – Не могу далеко перемещаться.

  – Тебя изгнал Блэквелл?

  – Это уже второй вопрос... но на него можно ответить "да", хотя вряд ли мы про одного и того же Блэквелла. – девушка убрала со лба чёлку и перешла к своему вопросу, – Что было твоим Искуплением?

  – Свечка, – прозвучало серьёзно, – Так уж вышло, что меня всю жизнь кто-то шпыняет. Отец бил меня и мать, приказывал делать то, что было нам поперёк горла. В нашем доме было правило: не выходить из комнаты, пока не позовут, и это до боли напоминало темницу, – Ирэн улыбнулась и обвела взглядом подземелье, – Так что я в привычной среде. Но... – её голос стал тише и загадочнее, – Мама заходила уже за полночь, когда отец спал, и украдкой зажигала свечку, приговаривая "Когда тебе плохо – зажигай свечу и чувствуй свободу в этой маленькой шалости. Свеча горит мягко и свет её не яркий, но пока она горит – в тебе есть задор и стремление. Не думай о плохом, вспоминай, сколько счастливых, радостных дней было прожито". Это был наш секрет, наше таинство, и в эти моменты было так весело и спокойно, что всё плохое забывалось.

  – Она ведь умерла, – предположила Алиса и попала в точку.

  – Да, – очень спокойно промычала демонесса, – Отец-таки её добил в прямом смысле. Избил и меня, но убить не успел, потому что появился Герцог и перерезал горло моему дорогому папаше. Меня отправили жить к брату матери, но Маркиз едва ли тянет на чуткого опекуна. Я редко жгла свечку, боясь сжечь её до конца, но те моменты были такими... будто мама со мной. Я разговаривала с ней, рассказывала обо всём и забывала всё плохое, как она и говорила. Раз за разом это было как обещанием, что я буду жить лучше и свободней, но свободы не было.

  – Слабовато для основания стать демоном...

  Ирэн подняла глаза на Алису и хмыкнула:

  – Я вышла замуж.

  – Тоже не повод.

  – Это было новым рабством.

  – Ты очень глупая, – Алиса неодобрительно помахала головой, – Ну и? У тебя были друзья, любимый человек, который в тебе души не чаял, дом и вся жизнь впереди.

  – Я любила другого, но мне нельзя было этого показывать. Уолтер с Кэс стучались дёснами на моих глазах, а Винсент пытался меня обрюхатить по указу отца.

  – Сакралю нужен был наследник. Винсенту он был нужен.

  – Ой, ну не смеши! Винсенту это было не очень-то нужно... война – вот что по-настоящему было его хобби, он обожал женщин, хотя и из кожи вон лез, чтобы смотреть лишь на меня. Верность давалась ему огромными усилиями, а меня это раздражало: мы постоянно были напряжены, как скрученные пружины. Он каждый день вставал чуть свет и бесконечно занимался то своей грёбанной войнушкой, то контролем над силой, которая то и дело вырывалась с эмоциями. Секс был частью его плана, рутиной, как зубы почистить – так ведь велел Лорд Феликс Блэквелл, – она с неприязнью фыркнула, – Но Винсенту дети были неинтересны, а продолжение рода было лишь пунктом в обязательном списке на пути к похвале отца. Я снова зажигала свечку, следовала совету матери, но больше это не помогало. Тогда меня одолел гнев, мне было противно быть собой, и я от этого сбежала. – оборвала рассказ и зло заметила, – Что-то как-то очень много с твоей стороны вопросов! Разве не время мне допрашивать?

  – Это и есть твой вопрос?

  – Держи карман шире. И так: почему ты не можешь перемещаться далеко? Что держит тебя в Европе?

  – Ну уж явно не жажда получить гражданство... – огрызнулась Герцогиня и нахмурилась, – Я беременна. Разве незаметно?

  Ирэн никогда пристально никого не разглядывала, но теперь пренебрегла законами приличия и уставилась на Алису с небывалым интересом:

  – Врёшь!

  – Оно мне надо? У нас честная игра.

  – Обалдеть! И как ты умудрилась? Ты же Примаг, да ещё дохлый! Да тебе до демонизма всего-то и осталось пара экспериментов с Некромантией, которая затянет тебя в черноту с головой. Я знаю, как ты отбивалась от паладинов в психушке, видела последствия и могу сказать одно: ты уже больший демон, чем я. – Ирэн говорила очевидные вещи, которые Алиса и сама прекрасно знала, но признать их не могла, поэтому нервно дёрнула головой, слушая собеседницу, но на этом всё не закончилось, – И от кого ты залетела? Винсент впряг тебя в свой план по скрещиванию магов? Каждой твари по паре? О, даже представить не могу, с кем Великий и Ужасный тебя скрестил.

  Алиса проигнорировала вопрос и задала свой:

  – Вернёмся к твоей истории: Алистер Вон Райн был для тебя тем добрым дядюшкой, которого тебе не хватало?

  – Именно так. – отчуждённо отвечала пленница, всё ещё пялясь на почти незаметный животик Алисы.

  – Но ведь ты понимаешь, что на самом деле о тебе заботился лишь Маркиз и Феликс?

  – Для тебя Лорд Блэквелл, – надменно поправила Ирэн и посмотрела с высокомерием.

  Алиса резко оказалась совсем близко, сжимая с нечеловеческой силой горло Ирэн:

  – Ещё раз вздумаешь меня осадить, я вытравлю твою жалкую прокисшую в черноте душонку из демонического тела.

  – Убьёшь? И как ты это сделаешь без искупления?

  – Уж поверь, для этого мне всего на всего нужен один небезызвестный маг, а мы ведь знаем, что если я позову – он придёт.

  Она резко отпустила шею заложницы и отдалилась, держа себя сурово.

  – Ну и куда тебя это завело? – спросила Ирэн с толикой злости в голосе.

  – Что?

  – Любовь. Лимбо влюбилась в Хозяина, и ни в кого-то там нормального, а в Винсента Блэквелла! – она не сдержала презрительный смешок, – И вот ты полу-призрак, полу-демон застряла в Ординарисе впроголодь... забыла! Ты ж ещё беременна чёрт-знает-от-кого!

  – Ситуация непростая, – спокойно возразила Алиса и встала, отряхивая сарафан, – Но мне есть за что бороться, в отличии от тебя.

  – И за что? За то, чтобы твой выродок появился в мире, где его мать – исчадье ада? В разгар войны, на границе миров в полной нищете, без отца, имея в опекунах лишь Хозяина своей матери-Лимбо?

  – Кажется сегодня ты перешла грань моего терпения. Я больше не хочу тебя видеть.

  – Больше не будешь спасать мою душу?

  – Не ценой своей.

  – А я думала, что нужна тебе.

  – Не на столько, чтобы терпеть твой словесный понос.

  – Но ответь честно: какова истинная причина твоего снисхождения ко мне?

  – Винсент. Он любил тебя, ёбанную суку, пока ты всё думала о несправедливости и бесконечно жалела себя. А знаешь, беда в том, что со всеми случается некая хуйня, только среди всех неудачников за всю историю нашлось от силы с десяток дебилов, по слабости решивших стать демонами, только поводов для этого едва ли достаточно. Тебе не хватило смелости жить, не хватило смелости сказать в лицо единственному человеку, который боготворил тебя, что вам не по пути, но и на смерть ты оказалась труслива. А сейчас ты сидишь и говоришь мне, что мой выбор – глупость? Ты не имеешь права на выводы, потому что такие как ты – отрыжка жизни и смерти, вы – трусливые твари, жалеющие себя до кровавых соплей. У Винсента куда больше поводов стать демоном, начиная со смерти его матери, до всего прочего, только он идёт вперёд, даже когда ему делают больно. А теперь сиди в новой темнице и жалей себя, ведь это единственное, что ты в своей аристократической жизни умеешь, блядь!

  Глава 39

  anno domini beats – winter of the heart

  27 января 2014, Мордвин

  Был не слишком масштабный, но безусловно роскошный бал в традициях величественной столицы, где первым лицом была Белая Роза. Аннабель вела себя царственно и высокомерно, купаясь во всеобщем внимании, наслаждалась каждой минутой своего положения, снисходила до танцев с участниками Турнира, как это и положено, уделяя каждому некоторое время.

  – Это правило, Риордан, – осадил друга Блэквелл с довольной улыбкой, – Не расклеишься, если помелькаешь с Анной десять минут.

  – Хорошо тебе говорить – ты не можешь танцевать.

  – Вообще-то я действительно впервые за это время радуюсь своей травме.

  – Винс, ну пожалуйста! Можно я не буду трогать эту дрянь?

  – Не трогай – поговори. Гости должны видеть, что ты один из лидеров, что у вас у всех есть шансы. Это шоу, соблюдай правила.

  – Винс...

  – Не ной. Мне вообще с ней приходилось проводить дни напролёт. Поверь, я молил в эти часы о смерти, но терпел.

  – Не рассказывай, я видел твои "потуги". При любой возможности обнимался с Алисой и бегал по своим любовницам.

  – Ну должно же быть в жизни аристократа хоть что-то приятное! И не порочь имя Алисы – она свято.

  – У меня тоже есть святое...

  Винсент поднял голову на Артемиса и посмотрел пытливо и с давлением, обозначая те неведомые Риордану мысли, которые тем не менее не сулили ничего хорошего:

  – За святое борются, Артемис. Борются до последнего вздоха, ломают рамки и возводят новые, а ты... находясь на расстоянии вытянутой руки от своего "святого" и трусишь, блеешь как баран. Я бы пожалел тебя, как друг, но как твой Правитель... пади прочь. К Анне. Танцуй, делай вид, что наслаждаешься её обществом.

  Винсент наблюдал за тем, как, сжав от гнева челюсть и кулаки, Артемис стремительно идёт к Графине, которая украдкой за ним наблюдала. Она царственно развернулась, после стандартных церемоний приветствия, которые положены для особ её положения, а потом протянула руку для танца.

  – Не думала, что когда-то окажусь в такой ситуации, – заговорила она, – Но ты оказался очень мужественным и перспективным.

  – Мне показалось, или гнев сменился на милость? Даже почудились нотки уважения в голосе, что вообще никак не вяжется с тем, что было раньше?

  – Многое изменилось, – высоким голосом ответила Анна, – Говорят, что ты один из двух главных претендентов на победу. Герцог уготовил для тебя великое будущее, это очевидно. Ещё год назад ты был отбросом армии, а теперь ты второе лицо власти, маг второго уровня и генерал нашей непобедимой армии. Тебе не хватает лишь титула и имущества для полной картины, и логичнее всего выглядит твоя победа, ведь из соперников у тебя только Барон Корфадон.

  – И какое счастье, что у Корфа претензий на графство Гринден больше, чем у меня. Вообразить страшно, какие земли он за собой закрепит, сливая Гринден с Кэмптоном. Он уже не будет просто Лордом домена, это будет Лорд Востока.

  Графиня примерзко рассмеялась, выдавая сверх-частоты, а Артемис сконфузился от неприятных звуков:

  – Лордом Востока был, есть и будет лишь обладатель Аманты. Мы с тобой знаем, что каких бы наместников не ставил Блэквелл, он законный наследник Аманты по матери. Так или иначе, Блэквелла клещами от власти не оторвать, ведь что им не куплено, то унаследовано или подарено ему. Каждая вторая провинция Сакараля так или иначе под личным контролем Герцога...

  – И Гринден – исключение, так?

  – Слава Богу, да. В какой бы состав не входило наше Графство, оно имеет определённую независимость от Суверена, что чуть не перечеркнул одним жестом мой наивный брат. А вот если Блэквелл женит тебя на мне, то уже будет иметь власть над моими землями, что безумно для него выгодно, согласись.

  – Если мне не изменяет память, то ещё летом кто-то и сам рвался влиться в семью Блэквеллов брачным союзом... – припомнил Артемис.

  – И это был бы удачный брак. Я была бы законной Герцогиней, обладала бы безумными привилегиями, но скорее всего, – оборвала реплику Анна в беззвучном и очень недобром смехе, – ...Уже была бы мёртвой!

  Аннабель тут же вскрикнула, потому что Артемис не рассчитал силу и сжал руку Графини.

  – Придержи язык, Аннабель. – осёк Графиню мужчина с нескрываемой злостью, – В рот я ебал твои шпильки в сторону Блэквеллов. Если суждено провести с тобой остаток дней, то будь уверена, я превращу твою жизнь в пиздецки-ебучий ад.

  С этими словами он бросил Анну посреди танцев и пошёл к выходу, но там была картина, заставившая его застыть на месте: хромающий Герцог танцевал. И не просто танцевал, чего по его заявлению делать не собирался, дело было в девушке, которая вальсировала вместе с ним, с улыбкой на лице.

  – Кэт... – тихо вырвалось у Артемиса, смотревшего на довольные лица партнёров.

  Всё время вальса он стоял и смотрел через чур спокойно, а Катрина и Лорд Блэквелл разговаривали во время танца и периодически улыбались друг другу, но Артемис не слышал разговора.

  – Катрина, ты улыбаешься жутко неискренне. – заметил Блэквелл, – Ещё у тебя дрожат руки, но это наверно потому что Риордан рядом.

  – Чушь. – отрезала девушка и закусила губу, виновато глядя на того, с кем вела себя слишком вольно, – Думаю, вам почудилось, Лорд Блэквелл.

  – Держишь на меня зуб?

  – На вас?

  – Именно. Наверно винишь меня во всех своих слезах и переживаниях, так?

  – Сир, я...

  – Я и правда виноват. Именно я свёл вас тогда в одну комнату, помнишь?

  – Помню... – она опустила глаза с грустью.

  – Но ты должна понимать, что искра возникла раньше, – он почему-то улыбнулся и заглянул в оленьи глаза очень грустной Катрины, – Я видел, как ты смотрела на Артемиса, и как он в свою очередь пялился на тебя. Рано или поздно судьба свела бы вас вместе, я просто ускорил события.

  – Сир, я не хочу об этом говорить.

  – Потому что ты злишься на меня, девочка.

  – ДА! – рыкнула она слишком громко и уже тише прибавила, – Да, я злюсь на вас! Но не за то, что свели, а за то, что разводите!

  Блэквелл не ожидал такого поворота и замедлил танец, но тут же ускорился, становясь более сдержанным и даже холодным:

  – Ты думаешь, что я вас развожу? Я!?

  – А кто заставил Артемиса учувствовать в Турнире? Все прекрасно понимают, что маг второго уровня, правая рука Суверена победит! Эта победа – мой конец! – Катрина сдерживала слёзы, а сила в голосе гасла с каждым словом, сходя на слабый шёпот, – Это мой конец... – она перевела дыхание и снова с вызовом посмотрела в изумрудные глаза, наблюдавшие с крайней степенью внимания и терпения, но сказанное было уже из ряда вон выходящим, – Ещё и ваша ненаглядная Алиса!

  Блэквелл нахмурился уже сурово:

  – Она здесь причём!?

  – А то, что после того, что между нами с ним было, он выкрикивал её имя, а не моё!

  – Он же не вовремя... вашего "занятия" его выкрикивал! – почему-то оправдывался Блэквелл, сам не понимая, как до этого дошёл, – Она ему приснилась, у них очень крепкая связь, да они как брат и сестра!

  – Вы серьёзно? – со скепсисом спросила она, – И вы в это верите?

  – Верю. – кивнул Блэквелл. От его дружелюбия не осталось больше и следа, вместо этого он был холоден, сдержан и крайне сосредоточен, – Ещё раз протявкаешь имя моей жены в неуважительном контексте, будешь нести кольца на свадьбе у Аннабель и Артемиса, а потом будешь им постельное бельё менять – это раз; в моих планах до этого момента победа Артемиса не была такой уж очевидной – это два; и три – не забывай, что участие Риордана в Турнире – следствие вашей самодеятельности, из-за которой он до сих пор находится на грани смертной казни. К твоему сведению, я исправляю эту вашу тупость, пренебрегая другими важными делами, ведь для Алисы Артемис – семья, значит и для меня тоже.

  Катрина закусила губу, но признавать свою неправоту не стала, как и просить прощения. Они провели остаток танца в молчании, но следовали всем законам бала, танцуя с увлечённым видом, хоть это и не соответствовало действительности. В конце, откланявшись друг другу, Кэт уже предприняла попытку уйти прочь, но Блэквелл сдавил с силой её предплечье и прошептал на ухо:

  – Подчинение. Я буду дразнить тобой Риордана, а он будет делать то, что мне нужно.

  – Он и так делает то, что вам нужно. – огрызнулась она в ответ.

  – Это скучный способ для одеревенелых мозгом. В любом случае, я тебя не спрашиваю.

  Несмотря на обстоятельства, Артемис, который всё это время наблюдал за этим странным танцем, держал себя в руках, но, проходя мимо Блэквелла, толкнул его плечом, разочаровав Герцога в своих ожиданиях.

  – Я старею, – задумчиво заключил Лорд Блэквелл уже позже, выпивая бокал шампанского залпом.

  – С чего такие выводы? – ухмыльнулся Уолтер, играющий в шахматы сам с собой на ощупь.

  – Манипуляция становится для меня непосильной. – зелёные глаза устремились на шахматные фигурки с интересом, и Блэквелл тут же сел за стол напротив, перехватывая управление белыми фигурами, – Вообрази, я не могу управлять таким идиотом, как Риордан и его болонкой!

  – Он не идиот, – задумчиво поправил Граф и на ощупь сделал ход, но Блэквелл тут же сделал встречный, особо не следя за игрой, но всё же ввёл Уолтера в раздумья, – Твой Риордан далеко не идиот.

  – Да ну? А как назвать человека, который влюбился, добился взаимности, но трусит взять своё? Они с этой пигалицей друг друга любят, это видно невооружённым взглядом.

  – Он просто боится, Винс. Для него всё происходит слишком быстро, но я удивлён, что тебе этого не понять. Парень потерял всех своих близких одного за другим, потом обрёл утешение в одном человеке и был с ним по-настоящему родственен душами, но потерял и это. Как думаешь, почему у него паника, когда он снова чувствует в душе тепло? Потерять это для него будет уже невыносимо, но нельзя потерять то, чего не имеешь – поэтому он держит дистанцию.

  Перенося вес на руки, лежащие на столике, Блэквелл криво улыбнулся, глядя на друга, лишённого глаз, но Уолтер очень хорошо знал друга и читал его вслепую с успехом:

  – Ты пялишься на меня. – констатировал он, – Ну и что тебе от меня надо?

  – Я плохо тебя слушал, хотя прекрасно слышал. У меня вдруг возникла идея как вернуть Риордана на путь, что я для него наметил. И почему я сразу не сообразил?

  – Эй! – Граф изнывал от нетерпения, – Поделишься или снова будешь меня доводить своими загадками? Я ведь отгадаю, ты же знаешь!

  – Не факт! – довольно ухмыльнулся Блэквелл, специально не передвигая фигуры на доске, хотя была его очередь.

  – И что тебя навело на эту идею?

  – "Нельзя потерять того, чего не имеешь", – процитировал Герцог, – Эта фраза как нельзя кстати и решает сразу две проблемы, – конь сделал ход и съел ладью.

  Пришло время улыбаться Уолтеру:

  – Ну тут ведь всё просто! – начал он с умным видом, – Чтобы Риордан почувствовал предстоящую боль от потери его "болонки", как ты симпатично выразился, надо подарить Риордану эту болонку. Так? И очень удачно, что она всё ещё раб.

  – Близко, но это только половина моего плана, и не лучшая!

  – Хм... – граф щупал фигуры на доске и хмурился, думая сразу над двумя вещами: над следующим ходом и над второй частью плана, – Я пас... не в игре, а в догадке, – и тоже сделал ход, съедая того самого белого коня.

  Вместо ответа, Блэквелл улыбнулся и сделал ход... белой королевой, про которую Уолтер почему-то совсем забыл, отбрасывая её из игры:

  – Шах и мат, мой друг! – констатировал Великий и Ужасный Герцог Мордвин с победной улыбкой.

  – Ох уж этот белый ферзь! – прозвучало дружелюбно. – Большой ошибкой с моей стороны было на минуту о нём забыть.

  – Верно, про королеву забывать нельзя никогда, даже если на шахматной доске её нет. Каждая шахматная партия, сыгранная и выигранная мною, всегда была, есть и будет во имя вот этой фигуры! – Винсент, вертя в пальцах белый ферзь, вкладывал в свои слова больше смысла, чем казалось, но друг эти интонации легко ловил, – Вообще-то схема моего плана простая. Одна отрыжка преисподней, которая когда-то организовала государственный переворот и убила Суверена, несколько месяцев назад забрала у меня одно бесценное сокровище. – он снова выставил белый ферзь перед своим носом, – Вообще-то это сокровище настолько бесценно, что любой даже самый злостный преступник, который бы, чисто гипотетически, помог бы его вернуть, или хотя бы частичку, заключённую в кристалл, мог бы обрести признание государства и... – он выдержал эффектную паузу, – И даже получить помилование.

  Уолтер рассмеялся в голос и захлопал в ладоши, чем привлёк бы много внимания, не будь обстановка и без того шумной.

  – Ну что ты за человек такой? Тебя бьют в самые больные места снова и снова, забирают самое дорогое, предают и прочее в надежде выбить тебя из колеи, а ты всё равно остаёшься в седле. Ещё и говоришь, что постарел.

  – Просто с Риорданом на самом деле сложно, он мне все планы портит.

  – Так кто его учил? Все домашние питомцы похожи на своих хозяев...

  – Это да! Уолт, а мне ведь твоя помощь нужна.

  – Внимательно тебя слушаю.

  – Как бы мне заполучить Николь Кларк?

  – Никак, – резко ответит Граф Вон Райн, – Забудь, Винсент.

  – Но ведь способ есть?

  Уолтер зачем-то обернулся, будто боясь свидетелей беседы, но увидеть их наличие или отсутствие был не в силах:

  – Что тебе нужно от Кларк?

  – Она мне нужна. Не мне лично, но очень-очень нужна.

  – Читай по губам: бесполезно.

  – Потому что её брат сам отдал твоему брату всё своё наследство? Не хотел делиться с сестрой и продал твоей семейке всё, что имел за место под солнцем.

  – Он и её продал, – очень тихо прошептал Уолтер, – Понимаешь?

  – Более чем, но всё же.

  – Нет такого сценария, где Амадей Кларк выплачивает тот мнимый долг моей семье. Кларки просто попали в кабалу, в лучшем случае этот засранец будет командовать какой-то вшивой территорией, получать откаты, но не более. Николь жива, пока не мешается.

  – Она мешалась, – поправил Блэквелл, – Её хотели убить полгода назад, поэтому я велел Аннабель привезти её в Мордвин.

  – И я рад, что ты это сделал.

  Винсент разлёгся на удобном кресле и вытащил сигару из жилетки, закуривая:

  – Ты её прикрываешь, да? Тебе наверно это дорого даётся.

  – Давалось. Пока я был нужен отцу, то мог выторговать жизнь Николь, но теперь она в опасности.

  Кольца дыма одно за другим поднимались к потолку, а Блэквелл смотрел на них задумчиво и хитро:

  – Спорим Николь будет свободна от вашего гнёта к концу Турнира?

  – Что у тебя опять за схема?

  – Увидишь! – он затушил недокуренную сигару и встал, оставляя друга одного.

  Глава 40

  Juicy J, Wiz Khalifa, Ty Dolla $ign – Shell Shocked

  30 января 2014г.

  Секретно, лично в руки А. Э. Риордану

  "Нет времени. Рискую навести на себя подозрения личной встречей, а за тобой сейчас следят, как ты уже понял.

  Твоя задача завтра проста до предела: ты должен быть в финале, но победить не должен. До этого момента твоими соперниками будут семеро и в их числе Амадей Кларк, который не захочет пачкать руки и пойдёт по головам, действуя чужими руками. Тебе знаком урок: изучи соперника, воспользуйся его неведением, преврати его силу в слабость и одержи победу. Кларк никогда не действует своими руками – этого тебе будет достаточно, чтобы его же техникой его устранить. Я говорю "устранить", подразумевая "уничтожить", ты читаешь "убить".

  Не скомпрометируй себя, это важно. У тебя и так гильотина над головой, но мне нужен мёртвый Кларк, и нужно это на глазах у всех. Награда тебе понравится, уж будь уверен.

  P.S.: Бумага самовозгорается. Надеюсь, что читать ты своим зорким глазом не разучился и делаешь это не по слогам. Береги свои кривые руки.

  В.А.Блэквелл".

   Финал Турнира Белой Розы обещал быть зрелищным, что и случилось. Трибуны взрывались эмоциями, зрители всех социальных классов и возрастов были прикованы к состязаниям, не в силах отвести взгляда от мастерства участников и той драмы, что царила на арене.

  Даже Герцог сидел в напряжении и то и дело утирал потный лоб, который просто источал жар.

  – Не годится... – задумчиво сказал он, а Уолтер тут же приблизился с неподдельным интересом:

  – Умоляю, скажи мне что происходит!

  – Битва. Реальная битва вне турнирных соревнований. Корф, Риордан, Кларк, Финис и Айвори не играют, а воюют за победу.

  Послышался высокий голос довольной собой Анны Гринден, которая как раз ловила восторг от происходящего:

  – Всё верно, Лорд Блэквелл, – её лицо выражало крайнюю степень удовольствия, – Они борются за меня, а также за одно из двух графств Сакраля.

  Блэквелл лишь презрительно посмотрел на Графиню и отрицательно покачал головой. Ему стоило больших усилий встать с места и пройти по лестнице вниз к самому ограждению, за которым шёл бой. В этой зоне было мало народу, ведь Артемис заранее позаботился о том, чтобы Герцогская ложа была недоступна обычным зрителям из-за обилия покушений на Блэквелла, а тот был по характеру нелюдим и любил уединение, поэтому был благодарен в эти моменты за заботу.

  – Винс, твой план ведь не заключается в победе Кларка? – очень осторожно произнёс Уолтер, боясь ввести в бешенство и без того злого Блэквелла, – План конечно хороший, ведь повязать Анну и Кларка это... мм... в определённой степени "минус на минус", но это значит потерять Гринден...

  – Заткнись, – перебил Блэквелл сурово, следя глазами за участниками боя, – Чёрт бы вас побрал... – очень тихо сказал он себе под нос.

  Борьба разгорелась не на шутку, но страшнее всего было то, что Артемис будто бы и не думал следовать приказу Блэквелла, что сильно щекотало нервы не совсем уравновешенного в последнее время Герцога. Винсент тёр порядком заросшую бороду и безмолвно смотрел за Турниром, складка между его бровей залегла глубоко и предвещала нехорошие последствия для всех, ведь Блэквелл терпеть не мог, когда его планы ломались.

  Разрозненная борьба на арене была уделом первых этапов Турнира, которые уже давно прошли, но теперь же, как это и следовало ожидать, участники разделились на группы, чтобы было проще устранить соперников, а Артемис, вместо того, чтобы драться против Кларка, объединился с ним и Финисом в один союз...

  ... И дрался против Барона Корфа, который был во главе противоборствующей группы.

  Костяшки Герцогских пальцев поочерёдно захрустели и Уолтер вжался в кресло, хотя вид его был обычно расслабленным:

  – Дела не очень? – спросил он спокойно, – Винсент, это игра, всего лишь игра, успокойся.

  – Шёл бы ты нахуй, Вон Райн, со своими советами, – довольно спокойно ответил Блэквелл, но на деле его трясло от гнева, – Вот честно мне скажи: твоя семейка же тут по всем прошлась и половину завербовала, да? На кого ставит твой отец?

  – Разумеется моя семья по всем прошла, но кто из участников вербован, я могу лишь догадываться. Очевидно, что Финис и Кларк...