Текст книги "Вопреки. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Анна Бэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

  – Слышал? Споры вокруг нейтралитета Гринден переросли в новую тему: отсоединение Окса и слияние.

  Винсент улыбнулся и украдкой посмотрел на спящего рядом Кайла:

  – Бред. Айвори не отсоединится от меня.

  – Думаешь Аннабель его не подомнёт под себя? Он так-то явный подкаблучник.

  – Он чистоплюй и патриот, и это сильнее детской любви к Графине... да и, – он улыбнулся, – На любое действие есть противодействие. Я не позволю Гринден влиять на Мэтью.

  – Что за козырь у тебя против Гринден?

  – Тебе всё скажи...

  – Но я твой зам!

  – Артемис, – снисходительно улыбнулся Винсент, – Я был вовлечён в интриги Гринденов ещё до того, как Аннабель лишилась девственности, а она лишилась её очень рано... на самом деле Анны тогда ещё на горшок не начала ходить, когда я начал дружбу с её братом.

  – Слышал, Эндрю? Даже Анна Гринден освоила горшок, а она уже сейчас намного глупее тебя! – с укором сказал Артемис спящему Энди.

  Блэквелл ощетинился:

  – Заткнись, Риордан! – зашипел он Артемису.

  – Слушай, это просто шутка...

  – Заткнись говорю! – повторил он властно и ортоптер сотрясло огневым ударом, – "Безопаснее" как же... надо было ехать верхом!

  Артемис тихо разбудил Бэт:

  – Ничего не бойся, всё под контролем. – спокойно сказал он сиделке, которая начала испуганно проверять детей, – Бэт! – требовательно обратил на себя внимание Артемис, – Всё хорошо, будь с детьми.

  – Кайл... – Блэквелл потряс мальчика за плечо, чтобы вывести из ступора и силой вложил в его руку кинжал, – Сиди здесь и охраняй моих детей. Не лезь на рожон, никому не говори кто ты. Понял? – но мальчик испуганно смотрел, не отвечая, – Кайл, сиди здесь, ясно?

  Снова толчок, но Блэквелл уже вылез наружу, прихрамывая на левую ногу, перекинул через плечо арбалет и захлопнул за собой дверь. Он забрался на крышу небольшого стилизованного под дракона летательного аппарата и оценил обстановку. Их зажимало два вооружённых до зубов ортоптера без единого отличительного знака, но Блэквеллу не нужно было гербов, чтобы опознать врага, вместо этого он начал прицеливаться в слабые места грузных летательных аппаратов.

  – Подпусти их... – крикнул ему Артемис, появившийся сзади, преодолевая встречный ветер, – Их всего два, и нас двое.

  – Ты готов? – спросил Блэквелл, отражая огневой удар телекинезом с большим усилием, – Второго шанса не будет!

  Риордан кивнул и приготовился к прыжку как раз вовремя, потому что один из ортоптеров шёл на таран и приблизился максимально близко к ним. Второй был на подходе и Блэквелл тоже прыгнул, цепляясь за динамичное крыло. Он подтянулся, чтобы осмотреться, но в этот же момент пригнулся, потому что в него полетела вереница стрел, но ни одна в цель не попала, потому что крыло постоянно двигалось вверх-вниз, что с одной стороны делало Блэквелла сложно досягаемым, как цель, но и стряхивало его вниз, не позволяя даже объективно оценить обстановку.

  Он сделал рывок и перекувыркнулся на поверхность крыла, вставая на ноги и еле держа равновесие. Риордану повезло больше, ведь тот попал не на крыло, зацепился за дверь, стоя ногами на лестнице, что прикрывало его от обстрела и позволяло быстрее проникнуть внутрь ортоптера.

  Винсент всё же пробрался внутрь, быстро обезвреживая противников без особых усилий, но их было слишком много. Несмотря на всё своё превосходство в военном отношении, он имел слабое место – свою больную ногу, отмеченной смертью, и это сыграло не в его пользу, когда один из наёмников совершенно случайно нанёс по ней удар.

  Герцог упал на колени и сжал зубы от боли, потеряв концентрацию. Его били ногами, пытались ранить мечом, но он выставлял блок из последних сил. Но крики снаружи будто отрезвили его больной разум, открывая второе дыхание. Кое-как справляясь с натиском наёмников, он метнул нож в бак с топливом и тут же высек искру из пальца, поджигающую струйки горючего, растекающегося прямо к ногам врагов. Огонь поглощал ортоптер вместе со всеми пассажирами, но Блэквелл не намеревался ждать и смотреть на кару предателей, поэтому вытащил меч, повредил управление ортоптера, который тут же начал терять высоту, и быстро побежал на крик сына.

  Блэквелл прыгнул на свой ортоптер, который держали на абордаже наёмники того летательного аппарата, на котором дрался Артемис в одиночку. Бэт истекала кровью, но была жива и прижимала к себе испуганного Эндрю:

  – Па! – плакал малыш, выкрикивая единственное слово, которое знал, – Па-па!

  – Бэт? – осмотрел он быстро девушку, рана которой была не глубокой, но у неё был шок, – Бэт, всё хорошо будет, не волнуйся... где малышка?

  – Забрали... они забрали её! – заплакала девушка.

  И он сорвался с места, кидаясь на ортоптер врага, преодолевая натиск наёмников, которые падали замертво от всепоглощающего гнева Герцога. Он не понимал, что происходит, ему было жутко страшно, сердце сжалось, а в горле стоял комок, но тело двигалось на автомате, разя врага одного за другим. Артемис был окружён и обездвижен, лишь харкал кровью, но Винсент выручил друга, переключая внимание на себя. Бой был ожесточённым и не равным, только это не останавливало лучших бойцов Сакраля, отчаянно бившихся вопреки всему.

  Добивая противника, Блэквелл почувствовал толчок, означавший лишь одно:

  – ДЬЯВОЛ! – выругался Блэквелл, – Они уводят мой ортоптер! Мы идиоты...

  Они кинулись к открытой двери, но расстояние до "Птички", как ласково называл Артемис ортоптер Блэквеллов, было слишком велико.

  – Летать ты не умеешь? – спросил Артемис.

  – Нет. Максимум парить, но на это с такой грязной магией нереально. Телепортация меня обесточит... но ведь есть якорь!

  – Но... – Артемис начал было протестовать, но Винсент не спрашивал. Он быстро взял верёвочный якорь с деревянного пола, – Винсент, твоя Птичка мизерная, а якорь... ты собьёшь их!

  – Не ссы!

  Он забрался быстро забрался на крышу, не теряя ни единой секунды, и с нескольких размахов забросил тяжёлый якорь, точно цепляя "Птичку" за запасное багажное крепление, которое он раньше хотел убрать, но счастливой случайности забыл об этом.

  – Бле-е-еск! – восхитился Артемис, – И что дальше? Будем ходить по канату? Они сейчас перережут верёвку...

  – Она, – поправил Винсент, – Там лишь ещё одна тварь, сующая свой нос в мою жизнь.

  И Блэквелл прыгнул навстречу ветру, цепляясь за канат и перебирая руками. Он быстро двигался к своему летательному аппарату, который тормозило сцепление с другим ортоптером, но качка была головокружительной, отчего Блэквелл болтался на толстой колючей верёвке. Он начал раскачиваться для прыжка, как в миг из открытых дверей показалась Ниэлин Стисли, держащая его дочь вверх-тормашками за маленькие розовые ножки.

  – Не советую, Винсент! – предостерегающе крикнула ему она и высунула ребёнка над пропастью, – Я скину её, только дай мне повод.

  Только он не тратил время на разговоры, смотря в личико своей дочери, которая была явно испуганна, но совсем не плакала. Его сердце, испуганно до этого сжатое и будто окаменевшее, вдруг разогналось до невероятного ритма, садня той сладкой болью, что застряла где-то очень глубоко. Девочка была действительно очень похожа на Винсента, но, когда испуг застыл на её крохотном личике, она стала невероятно напоминать свою мать.

  И он улыбнулся, хотя было очень больно, а зелёные глаза-бусинки смотрели на него с надеждой и безмолвной безграничной верой, как это делала Алиса.

  Не нужно было больше сил или стимулов, каких-то внешних факторов, чтобы приступить к действию, ведь Винсенту всего-то и надо было как вырвать свою дочь из лап обидчика. Он рывком перенёс вес на багажную полку, цепляясь ногами, перекувыркнулся и залетел по инерции внутрь своего ортоптера. Быстрым, но трепетным движением он взялся за маленькую ножку дочери, а второй ударил по локтю Ниэлин, ломая руку, держащую ребёнка, но она та хватку тем не менее не ослабила, хоть и выла от боли. Винсент боялся сделать неловкое движение, ведь мог причинить вред своей дочери, и, пока он думал, из ортоптера появился Кайл с огромной шишкой на голове, сочащейся кровью, кинжалом, который до этого дал ему Блэквелл, неловким, но достаточно сильным движением ударил по сломанной руке, при этом мальчик издал громкий боевой клич, придавая себе уверенности.

  Когда Ниэлин почувствовала режущее движение вечной стали, отсекающую её руку, то завизжала и не удержала равновесия, но Кайл не намеревался на это смотреть бездеятельно, поэтому пнул ревущую женщину под дых наружу так, что она не успела и сообразить и тут же полетела вниз с ортоптера.

   Блэквелл посмотрел вниз на падающую женщину и искренне удивился, когда она с непоколебимой жаждой жизни показала ему в полёте неприличный жест, отчего он лишь гадал умрёт Ниэлин наконец или нет, ведь она отличалась невероятной живучестью, но больше он был поражён смелости Кайла, который теперь стоял с остекленевшими глазами.

  – Далеко пойдёшь, – ободряюще сказал он мальчику, – И не переживай, Кайл. Собаке собачья смерть, да и не факт, что эта стерва сдохнет.

  – У неё парашют?

  – Не удивлюсь, если честно.

  Артемис в это время перебирался по верёвке к нему на помощь, но это было уже не так важно, потому что Винсент взял большими ладонями маленькое тельце своей дочери и прижал к сердцу, согревая и пытаясь оградить её от беды. Маленькое личико начало жалобно кукситься, а в зелёных глазах стояли слёзы, девочка беззвучно шевелила губками, будто жалуясь и одновременно приживалась к отцу, который за полтора месяца её жизни лишь второй раз держал её на руках.

  – Селена, ну... – нежно шептал он дочери и грел её замёрзшие на ветру ручки, – Ну поплачь, доченька, я никому не скажу.

  И с этими словами она жалобно заплакала, а слёзы градом посыпались по пухлым щёчкам.

  – Винс... – удивлённо сказал Артемис, поднявшийся внутрь ортоптера, – Винсент, она впервые плачет.

  – В каком смысле?

  – В прямом. Она впервые плачет с тех пор, как я у тебя её забрал. Не смеялась, ни плакала, чтобы мы с Кэт не делали.

  – Вся в маму, – улыбнулся Винсент, – Алиса тоже редко плакала. И только со мной или из-за меня.

  – Ну тут ты себе немного льстишь, потому что, когда я чуть не умер, Али разревелась.

  – Думаю Селена тоже будет плакать, если я тебя убью, но мы можем это проверить, – зло улыбнулся Блэквелл, – Что ты так долго возился с этими щенятами на ортоптере?

  – Я-то долго? Выбрал себе пустую посудину и покуривал там сигару, пока я сражался.

  – Да-да, успокаивай себя!

  Пока Артемис помогал Элизабет, Блэквелл успокаивал своих детей, прижимая их к себе и шепча им что-то успокаивающим голосом, который Алиса называла чарующим из-за особой хрипотцы и ласкающих слух низких частот.

  Он не подавал виду как на самом деле магия отравляла его, ведь обещал Алисе быть сильным, во что бы то ни стало, поэтому прикрывал свою больную ногу. После ранения Ниэлин рана зажила, но нога была поражена Некромантией так же, как когда-то рука Алисы, и если у девушки был иммунитет и возможность заряжаться Квинтэссенцией, то Блэквелл этого сделать не мог. Он мог лишь покориться судьбе, вытирать холодный пот со лба и скрывать хромоту, которая сводила его с ума в периодах между сердечной болью.

  Глава 54

  Peter Gabriel – The Book Of Love

  Они прибыли в Окс через час. Их встретила усиленная охрана, любезно предоставленная Мэтью Айвори, которая сопровождала их через чёрный ход под покровом тайны до самых покоев, в которых они должны были провести ночь, но Блэквелл задумчиво велел Артемису:

  – Не распаковывайся. Мы здесь на пару часов, а потом домой. Не нравится мне это всё... и ни слова никому.

  Артемис настороженно кивнул и повёл Элизабет на перевязку.

  На церемонию Блэквелл явился вместе с Артемисом и детьми, чем очень сильно удивил своих подданных, хотя не хотел отвлекать внимание от невесты, ведь Аннабель Гриндел любила внимание и этот раз был не исключением, более того – она действительно произвела неизгладимое впечатление и в первую очередь на Герцога, который и был её целью.

  – Винсент, ты только не психуй... – тихо прокоментировал Артемис, который увидел Аннабель раньше Герцога.

  Она, как и положено, медленно и с царственным видом спускалась по изыскано украшенной цветами лестнице безусловно богатого замка Окс, но дело было не в её надменном виде, не в цветах, а в её виде, который полностью копировал свадебный наряд Алисы, который та надела на званный вечер в честь свадьбы. Даже пион в волосах и сама причёска, розовый и кремовый жемчуг, кружево – всё было копировано, но больше всего Блэквелла задел взгляд, обращённый не на жениха или отца, а на него – Аннабель сверлила Герцога взглядом.

  А у него ёкнуло сердце. Любая другая шпилька в его адрес была бы проигнорирована, но на тему жены он реагировал всегда остро, и, не удержавшись, отвёл тяжёлый взгляд, а руки не могли найти себе места. Артемис сжал его локоть с силой, и сквозь зубы прошептал:

  – Винс, пропусти это мимо. Она того не стоит...

  – Никто не смеет... – начал со злостью Винсент, – Это для меня свято. Она плюёт мне в душу буквально. Сука. Подержи, – передал Герцог детей Артемису, а сам пошёл к алтарю, где должен был скрепить брак Лорда Айвори и Леди Гринден брачным Сигилом, что выполнил с успехом, хоть и пришлось прибегнуть к магии.

  Он выглядел беззаботно, на что ушло не мало сил, а Аннабель то и дело поднимала на него глаза в поисках реакции, но реакция была чуть позже, когда Блэквелл осторожно отвёл её за локоть:

  – Пройдёмся, Баронесса? – он специально подчеркнул её новый статус, который был буквально понижением в должности, ведь до этого она была Графиней, – Всегда диву давался тем людям, которые за неимением собственного стиля и фантазии, нагло копируют одарённых людей. Это надо ж себя так не уважать! – начал он едко, отчего курносый маленький носик Анны вздёрнулся, а капризные губки надулись кукольно, но то была пустая красота.

  – А я вот уверена, что мой образ произвёл на вас впечатление, мой Герцог!

  Блэквелл несколько секунд букально давил Аннабель взглядом, опд которым она бледнела всё больше, но, как и положено глупым людям, не собиралась униматься.

  – Анна, я задавлю тебя. Я не гиперболизирую, поверь.

  – Ты и пальцем меня не тронешь. Я нужна тебе.

  – Ой ли?

  – Нужна, – уверенно повторила она, – В моих руках сейчас два огромных домена твоего государства, находящиеся в географическом центре. Южнее Окса и Гриндена бывшая Ксенопорея, которая с удовольствием поддержит моё оскорбленное эго.

  – Ты себя переоцениваешь, – улыбнулся Блэквелл своей коронной улыбкой, – Ты верно вообразила, что твоя растянутая вагина способна повернуть твоего мужа ко мне задом, но это фатальная ошибка – закатай губу.

  – Не хами мне! Гринден никогда, – она говорила с гневом и нарочито громко повторила, – НИКОГДА не будет тебе принадлежать, а с Мэтом тихим сапом я справлюсь!

  – Считать умеешь? – ликовал Блэквелл с хамской улыбкой.

  – Что, прости? – удивилась собеседница, на что Блэквелл дал пояснения.

  – Считай до ста, Анна. Как досчитаешь, Гринден будет моим, а ты... – он выждал интригующую паузу и потёр подбородок, – Ты бы лучше поумерила свои неоправданно высокие амбиции и смирилась. Радуйся тому, что Мэтью тебя пока что любит.

  Он не ждал больше никаких реплик и стремительно пошёл за стол, где сидел ровно напротив сварливого Говарда Гринден, излучающего истинную ненависть к своему соседу напротив. Старик смерил Блэквелла и детей тяжелым взглядом и фыркнул, произнося лишь:

  – Бастарды бастарда! Позор Сакралю.

  Но Блэквелл сахарно улыбнулся, предвкушая дальнейшие события.

  – Ох и говнюк же ты Винс! – внезапно нарушил молчание Артемис, который лучезарно улыбался, – Они ведь теперь не смогут разбежаться! Анна же его сожрёт с потрохами!

  – Не волнуйся, она и слова поперёк не скажет, я об этом позаботился, – тихо ответил Блэквелл и с аппетитом заглотил несколько закусок.

  – Как? Порнушку с ней снял?

  – Не говори ерунды, Арти, – фыркнул Блэквелл, – Особенно при Эндрю, который по любому через неделю-другую выдаст нежданно слово на букву "П".

  – То есть "говнюк" тебя не смутил, а порно...

  – Огребёшь.

  – Понял.

  Эндрю был любимцем многих, в том числе Николь Кларк, которая даже поменялась местами на банкете, чтобы быть ближе к обаятельному карапузу.

  – Ой, а это кто у нас? – мило улыбнулась она Селене, – Лорд Блэквелл, а вы везде успели... я стесняюсь спросить кто мать, потому что... ну честно, что-то такое есть! – очаровательно картавящая Николь деликатно умалчивала имена и не переходила на личности, но даже если бы и перешла, то не смогла бы вывести счастливого отца из себя, который искренне ей симпатизировал до фразы, – Только вы, парни, выглядите как два педика.

  – Эй, да я помолвлен! Почти... – оправдывался Риордан возмущённо.

  – Николь, придержи язык, ладно? – спокойно сказал Блэквелл и вытер платком пот со лба.

  – Только при одном условии! – улыбнулась она, – Скажите это.

  – Я – самый гетеросексуальный гетеросексуал, которого носила земля, – монотонно произнёс он и уничтожающе посмотрел на очаровательную Николь, которая всё же начала его раздражать.

  – Я имела ввиду не это, хотя знаете, эти статьи в Гермесе, говорят всегда называют Артемиса Риордана "Правой рукой Герцога" и я бы на вашем месте ввела бы какой-нибудь запрет на это неоднозначное словосочетание, потому что это одна из тех шуток, которая не становится менее смешной, когда её повторяют! – она прикрыла рот рукой, сдерживая приступ смеха.

  Артемис в голос рассмеялся, а смеялся он так, что все вокруг всегда оборачивались. Винсент принял грозный вид, но его глаза выдавали шальные искорки, ведь он обожал словестные перепалки, и в данном случае существенно проигрывал в этой битве.

  – О боже! – не унимался Артемис, – Эта женщина... боже! Я не смеялся так с тех пор как... – и вдруг стал серьёзным, а потом откашлялся и улыбнулся Николь сдержано, – Вообще-то, Николь, нелепей гомосексуального Герцога может быть только то, как ты надрывно говоришь "А"темис "ио"дан", это тот архипиздец, который будет вечно пробивать меня на "хи-хи".

  Винсент закрыл уши Эндрю и не удержал улыбки, который был приятной разрядкой напряжения, скопившегося за последнее время. А потом, когда подошло время слова правителя, Винсент взял Селену на руки и встал с бокалом в руке, перед этим дав указание Артемису, что тот поспешил выполнить, удалившись:

  – Я бы очень хотел, чтобы Лорд Айвори, – он учтиво кивнул молодожёнам, – Познал радость отцовства и не совершал тех ошибок, что когда-то совершил я, ведь дети... – она сделал паузу и посмотрел на дочь, которая играла с его галстуком, – Это наше единственное будущее.

  – Герцог? – настороженно обратился к Блэквеллу Лорд Айвори, – Вы никого нам представить не хотите?

  – Очень хочу, – он улыбнулся и немного наклонился, показывая дочку Мэту, – Селена Блэквелл, моя дочь. Однако, – он выждал, когда поднявшийся гул утихнет, – Это не все новости и сюрпризы на сегодня, господа. Я приехал с подарком, как это и положено, ведь сегодня представители древних семей заключают священный союз. Грустно осознавать, что род Гринден не дал продолжения, Граф Говард Гринден уже не молод и ему нужна смена, – он сахарно улыбнулся старику, который был вовсе не рад, – Мой подарок... – Блэквелл украдкой взглянул на двери, в которые зашёл плечистый Аремис, а за ним шёл Кайл, скрываясь за своим спутником, – Я дарю семейству Гринден счастливую возможность познакомиться с наследником Грегори Гриндена, его сыном Кайлом.

  Последняя новость буквально взорвала зал, Говард вскочил на ноги и начал кричать проклятия и обвинения Блэквеллу, но Герцог умел один лишь взглядом подавить оппонентов.

  – Кайл – сын моего друга Грегори Гринден, об этом можно и не спорить, ведь тому есть доказательство – кровь. – он вытащил из-за пазухи родословную точно такую же, как когда-то сделал Алисе, на ней кровь сама рисовала родство, – Лорд Айвори, прошу ознакомиться.

  Блэквелл протянул свиток Мэту, на что тот, ознакомившись, кивнул и улыбнулся:

  – Это счастье, Лорд Блэквелл, – искренне произнёс он и встал, чтобы лично поприветствовать новоявленного Графа, и поклонился, – Лорд Гринден, я очень рад вам. Прошу, сядьте рядом, Аннабель наверняка захочет побыть со своим племянником.

  Но Аннабель не хотела, она со слезами вскочила, испепеляюще глядя на Блэквелла и выбежала прочь, теряя пион из причёски, а он лишь довольно улыбнулся и залпом осушил свой фужер.

  Глава 55

  Die Antwoord – Donker Mag

  Как и было велено, Артемис не распаковывал вещи, не обживал спальню Окса, потому что после тоста Герцога, они без предупреждений отправились в обратный путь. Ортоптер сильно пострадал от небесных нападений, поэтому путь был сложным, но хуже было то, что Блэквелл, как только поднялся внутрь, лёг на своё место и впал в лихорадку. Бэт уже пришла в себя и хотела была промокнуть его лоб мокрым полотенцем, но он перехватил её руку, давя с усилием и в бреду велел:

  – Не трогай меня. Оставьте меня в покое...

  – Бэтти, – успокоил её Артемис, – Сядь отдохни, ты сама ещё не очухалась, – и тревожно посмотрел на Блэквелла, – Винсент, ещё не поздно вернуться в Окс.

  – Домой. Я хочу домой.

  – Но ты слаб. У нас нет лекарств больше...

  – Я так решил.

  И тогда Риордан в отчаянии бухнулся на диван, пряча голову в ладонях. Он знал, что как только покажет, что совсем растерян, то Бэт начнёт переживать, и это отразится на детях, поэтому весело ответил:

  – Ну надо же! Преодолели такой путь с комфортом королей, чтобы пожрать да выпить в Оксе.

  И Бэт нервно хихикнула, держась за свежую рану:

  – Может и хорошо, – улыбалась она, – Зато смотри как дети вымотались. Спят без задних ног!

  – И ты поспи.

  – Я не хочу, пока вы сидели на банкете, я выспалась.

  – Тогда покарауль дорогу, ладно? Я с ног валюсь.

  И он провалился в глубокий сон на три часа, пока Бэт не разбудила его с тревогой:

  – Артемис... – она трясся его плечо, – Артемис, смотри!

  Он резко вскочил и заглянул в окно, где было действительно что-то подозрительное. Ортоптер приближался к Мордвину, откуда валил дым и копоть, что никак не было связанно с печными трубами.

  – Ну что за день! – теперь уже в самой крайней степенью отчаяния взмолился Артемис, – Ну почему я не взял Катрину с собой!?

  – Рано делать выводы, – хрипло прошептал Блэквелл внезапно оказавшись за спиной Артемиса, – Давай собирай оружие, что ждёшь!?

  Винсент еле стоял на ногах, но начал надевать боевую экипировку, покачиваясь из стороны в сторону.

  – Нас наверняка заметили, – говорил под нос Артемис, – Мы как бельмо в глазу... можно спрыгнуть, но дети...

  Вместо ответа Блэквелл скомандовал:

  – Давай без паники, блядь.

  – Смотри... волки держат периметр! Но как кто-то проник в Мордвин?

  – Смотри на крыши, идиот, – указал Блэквелл в окно, – 3 ортоптера высадились на крыши с разных концов замка. Двери заблокированы, поэтому волки проникнуть внутрь просто не могут.

  Они сделали крюк и сели на лёд Крайнего моря. Блэквелл на всякий случай вывел ортоптер из строя, слив ртуть, и оставил детей и Бэт с двумя волками. Двое мужчин двинулись к замку с севера по тайным ходам, ведомым только Винсенту. Они крались тихой поступью, прислушиваясь к движению в замке.

  Блэквелл сделал знак другу, чтобы тот прикрыл его, и тогда они прокрались в центральную часть замка, где было скопление людей. Слуг загнали в подсобные помещения и заперли, а в каминном зале собрались основные силы врага, пытаясь дознаться у заложников нужную информацию. Блэквелл внимательно осмотрел через щель в книжной полке, скрывающей тайный ход, обстановку и ладонью остановил движение Артемиса навстречу.

  – Стой на месте, – очень тихо прошептал он и сам пошёл к другу.

  – Зачем они здесь?

  – Кристалл. Наверняка пришли за ним.

  – Нашли?

  – Нет, но это не главное.

  – А что тогда?

  – Найти кристалл почти невозможно: это иголка в стоге сена, но можно ведь просто разрядить... это проще.

  – Они этим и занимаются?

  Но Блэквелл не ответил, лишь достал из кармана платок, утёр пот со лба и взял Артемиса за плечи, пристально глядя в глаза:

  – Ты должен мне верить. Сейчас я прошу тебя просто подчиняться и быть хладнокровным, откинь эмоции.

  – ОНА ТАМ? – громко зашипел Артемис, показывая на комнату за книжной полкой.

  – Артемис, – Блэквелл шлёпнул друга по щеке, – Я обещаю тебе, ты не потеряешь Катрину. Но для этого ты должен мне помочь.

  – Как?

  – Не мешай, – спокойно сказал он, – Я не дам тебе потерять любовь, ведь я знаю, как это больно. Алисы нет, больше нет... – он вдруг замолчал, – Я жил это время надеждой, что она вернётся каким-то чудом, но... – он грустно улыбнулся, – Она не вернётся.

  – Я знаю... – Артемис смотрел в сторону, пытаясь подобрать слова, – Но она дала тебе детей, стимул жить дальше.

  – И это удержало бы меня, будь я Примагом, но я Универсальный Архимаг, отравленный Некромантией. Я люблю своих детей... правда, но без Алисы я умру. Будучи самым сильным человеком в мире магии, в мире БЕЗ магии, я самый слабый. А Алиса – и есть моя магия. Артемис... – он сделал паузу, – С Кэт ничего не случится, я сделаю всё, но... ты должен позаботиться о наших с Лис детях. В них наше единственное будущее, в них всё будущее Сакраля, гены Элементалей и Хранителей, тот, кто будет обладать ими – будет править миром, и я хочу, чтобы это была моя команда. – он улыбнулся и вдохнул, выпуская черноту глаз, – Жди здесь.

  И без слов вышел, запирая Артемиса в тайном убежище.

  Катрина стояла на табуретке, а на шее её была затянута петля. Девушка была сильно испугана и то и дело поджимала губы, сдерживая истерику, но слёзы всё равно капали без конца.

  – Зачем вы здесь? – устало спросил Блэквелл, держа в руках лишь любимый хлыст, и двинулся к камину.

  Никто не ожидал такого появления Герцога, ведь эффект неожиданности подкрепился его спокойной медлительной походкой и усталой манерой говорить. Помимо всего прочего в его лице видели не того списанного раненного мага, которого обещал Роланд Вон Райн наёмникам, а Архимага, излучавшего хладнокровие и решительность.

  Единственное, что выдавало его слабость, это еле заметная хромота, но всё же вряд ли это давало надежду оккупантам Мордвина.

  Предводитель наёмников наглой походкой двинулся к Катрине и демонстративно качнул табуретку, обозначая своё преимущество:

  – Мы здесь, чтобы разделить магию равноценно! Было так несправедливо лишать всего мира магии и присваивать её себе! – улыбался наёмник, прекрасно понимая, что говорит ту "правду", что распространяли газеты в жажде настроить население поствоенного Сакраля против своего Суверена.

  – Отпустите девушку, ей здесь не место.

  – Чудесное создание! – не унимал потоки дерзости предводитель, – Я, пожалуй, оставлю её себе.

  – Как-то слишком самоуверенно меня выкинули из цепочки таких далёких событий, как обладание моей собственностью и мечтами об этом. Я жив, я здесь, – он вскинул руки, будто провоцируя своей безоружностью, – Роланд даст за мою голову целый замок, не меньше!

  Это была грустная картина даже для наёмников, которые не решались идти на Герцога. Даже самые глупые из них понимали, что он будет биться до последнего, но этот конец он обозначил в этой комнате для всех.

  – Граф говорил, что в замке дети. Я их не нашёл, – очень осторожно говорил наёмник, пытаясь разговорить Герцога.

  – Закатай губу, убогое создание. Детей ты не получишь.

  Артемис прильнул к щели в книжной полке, чтобы видеть происходящее, и вздрогнул, когда увидел, как по команде, на Блэквелла кинулась вся стража, что была в большой комнате. Тот точными движениями хлыста разил бездумную массу неорганизованного нападения, словно фишки домино, но из коридоров шла подмога.

  Огонь из камина, перед которым стоял Блэквелл, целеустремлёнными всполохами жёг падших, но нога предводителя врагов коснулась табурета, на котором стояла хрупкая Катрина, и девушка взвизгнула, когда опора ушла из-под её ног. Она висела на верёвке и извивалась, пытаясь заглотить хоть немного воздуха, но не могла. Книжная полка не поддавалась напору Артемиса долгое время, а Катрина с каждой долей секунды была всё ближе к смерти, но огонь из камина пронёсся над головами стражи, испепеляя верёвку, и в этот миг полка отодвинулась в сторону. Артемис поймал Катрину на руки и побежал обратно к тайнику, куда посадил её со словами:

  – Кэтти, когда это закончится, ты выйдешь за меня замуж?

  Она бы ответила, если б могла дышать, но вместо этого кашляла и судорожно кивала мужчине, на которого смотрела заплаканными глазами. Он закрыл книжную полку и бросился в бой, разя вечной сталью тех, кто чуть не лишил его любви всей его жизни. Артемис прежде никогда не испытывал такого остервенения, он никогда не бился так отчаянно, потому что в этот миг очень хорошо понимал, что чувствовал Винсент, когда говорил о боли от потери Алисы.

  Даже Артемис почувствовал, как магия стала тягучей, ведь кристалл охранял и питал Мордвин 4 месяца, а сейчас столько человек одновременно тянули из него остатки чистой магии. Блэквелл закричал от боли, оседая по каменной облицовке камина, его ногу парализовало, а из носа потекла Некромантия.

  – Али, малышка, – обратился Артемис себе под нос, будто молясь перед смертью, – Али, он же сейчас умрёт. Он умрёт, Али! Он этого не заслужил... – а потом вдруг вспомнил, как неоднократно был свидетелем бреда Винсента. Герцог разговаривал с Алисой, будто забывая, что та умерла, рассказывал ей что-то, жаловался или спрашивал совета, но в каждый раз, когда всё это близилось к концу и Блэквелл приходил к осознанию смерти жены, он грустно смотрел туда, где будто её видел, и тихо шептал "Квинтэссенция". И это было будто заклинание, будто то слово, которым заканчивал свои молитвы. Поэтому Артемис грустно улыбнулся и тоже прошептал, – Квинтэссенция.

  И что-то изменилось. Неосязаемо, необъяснимо, то было в воздухе.

  Запах озона и вой волков.

  Всё это время Артемис хладнокровно сражался с ослабшими воинами, которые тянули грязную магию на себя, поэтому вкусили отраву Некромантии. Послышалось дикое рычание и крик отовсюду, волки проникли в замок и стремительно убивали тех, кто на секунду замешкался, и через пару минут громадный волк ворвался в зал, встал перед теряющим силы Герцогом, прикрывая спиной.

  Ещё через пятнадцать минут Артемис и Катрина несли Винсента в госпиталь.

  Ещё через час Маура стабилизировала состояние Герцога, но в сознание не привела.