Текст книги "Купчиха (СИ)"

Автор книги: Анна Стриковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 64 страниц)

– А ничего. Ничего делать не надо. Всё само собой как-нибудь устроится. Если тебе судьбой предрешено стать графиней станешь. Совсем простые, чёрные девки не то, что в графини, в королевы выходили. Ты всё же не крестьянка, происходишь из хорошей купеческой семьи. А если не судьба, хоть узнаешь, что такое ласки любимого. Я ведь вижу, да и ты не раз говорила, что физическая близость для тебя не существует. А ведь это плохо. И для души вредно, и для тела. Если же этот мальчик тебе не противен, то не отбивайся. А там как сложится. Он-то точно в тебя влюблён, я сразу заметила по тому, как он на тебя смотрел за обедом.

Точка зрения Регины явилась для Виолы полной неожиданностью. Она настолько опешила, что даже не обратила внимание, как перешла со служанкой на ты и стала с ней разговаривать как со старшей. Сейчас это произошло совершенно естественным образом.

– Как?! – воскликнула девушка, – Ты не собираешься меня ругать?

– А за что? – спросила Регина, – Что ты делаешь плохого? Если парень тебе нравится, ну и на здоровье! Ты же не юная девственница из знатного рода. Ты вдова, а нам в общественном мнении позволено много больше, чем девицам. Если ребёнка боишься Не бойся. Парень-то маг, у них и заклинания, и амулеты для такого случая имеются. Наш Мельхиор продаёт такие коробками каждую неделю. Неужели у твоего графа одного не найдётся? А если стыдишься остальных студентов, то не стоит. Не такие уж они важные персоны, даже Либерий. Горожанам ничего не расскажут, а на остальное тебе должно быть наплевать. Если что, я тебя прикрою.

Вилька слушала и не могла поверить своим ушам. Кто это перед ней? Робкая, забитая, стесняющаяся сама себя Регина? Голубые глаза горели нездешним огнём, в них были страсть и сила. Неужели Вилькины переживания так возбудили эту несчастную женщину? Что её так волнует? То, что Виола готова влюбиться в юного мага? Не всякая мать так переживает за свою дочь, хотя разница в возрасте у них и невелика. Выходит, они успели сродниться, даже не заметив этого. Здорово. Если удастся выдать Регину замуж за Тео, они просто заменят ей родителей, которых Вильке очень не хватает с самого детства. Но говорить ли об этом сейчас? Не стоит. На всякий случай она свела всё в шутку:

– А я думала, ты будешь меня ругать за то, что я, не переодевшись, валяюсь на чистом покрывале.

Регина рассмеялась и обняла Виолу.

– Тут ты права, слезай и переоденься. А я постельное бельё поменяю. И не бойся своих чувств. Граф милый мальчик. Жестокости в нём не больше, чем в сахарном барашке, а это, поверь мне, самое важное.

Тут уже смеяться стала Виола, настолько ей понравилось сравнение. Сахарные барашки в Элидиане популярностью не пользовались, а вот на её родине это было любимое лакомство всех детишек и их родителей. Слепленный из марципана барашек покрывался толстой сахарной глазурью: сласть в чистом виде, без примесей. А ещё это было каноническое ласковое обращение к малышу мужского пола. "Мой сахарный барашек!" Пару раз Виола покупала такие в Балинаре, где держал кондитерскую её соотечественник, и угощала Регину. То, что женщине при мысли об Ули пришёл на ум именно этот образ, говорило о многом. Способности своей помощницы верно оценивать людей Вилька доверяла.

Она не обратила внимание на то, что Регина так и не назвала Ульриха мужчиной, несмотря на то, что сама была немногим старше. По крайней мере в матери графу Эгону она не годилась.

Виола также забыла спросить как дела у самой Регины. А ту весь вечер осаждал Либерий. Заметив, что его студент увёл куда-то Виолу и служанка осталась без своей защитницы, он повёл правильную осаду. Притащился в кухню, где Регина мыла посуду, уселся на стул и распустил перед ней хвост как павлин в саду королевского дворца. Для начала выполнил большую часть её работы магией: до блеска очистил посуду, полы, стены и все поверхности, собрав всю грязь в один ком, который левитацией отправил на компостную кучу. Оставалось всё разложить по местам, чем женщина и занялась, а Либерий, вместо того, чтобы уйти, начал рассказывать разные байки, прославляющие его таланты и смекалку.

Если бы дело этим и ограничилось, ей не на что было бы жаловаться. Наоборот, помощь пришлась кстати. Но стоило ей приблизиться к мужчине на расстояние вытянутой руки, как он пытался её схватить за ту часть тела, которая оказывалась ближе. Так как сел он между плитой и посудным шкафом, ей никак нельзя было его миновать. Она всё старалась уворачиваться, но маг был ловок и каждый раз ловил её. Кончилось дело тем, что ему удалось ухватить Регину за подол и уронить к себе на колени, а затем впиться в её сжатые губы алчным поцелуем. Его рука в тот же момент уже тискала небольшую, но по-девичьи крепкую грудь женщины.

Неизвестно, чем бы это закончилось, но на помощь Регине внезапно явился один из студентов, Сильван. Вошёл на кухню и, делая вид, что в упор не видит разыгравшейся перед ним сцены, спросил:

– Господин учитель, можно вас? У нас тут спор возник по поводу одного заклинания

Недовольный Либерий столкнул Регину с колен, кряхтя поднялся и пошёл за учеником. В его должностной инструкции значилось: "Всемерно способствовать интеллектуальному развитию учеников, удовлетворяя их естественную любознательность и стремление к знаниям там и тогда, когда потребность в этом возникла". Он только-только получил место в университете и не желал, чтобы жалоба мальчишек на невнимание к их научным интересам зарубила его карьеру в самом начале. А к Сильвану он уже успел присмотреться дорогой и понял, что от парня можно ждать любой гадости.

Регина быстро раскидала оставшиеся вещи по местам и убежала к себе наверх, надеясь, что там Либерий её доставать не будет. Когда Виола вернулась домой, она хотела ей пожаловаться и попросить помощи, а оно вон как получилось. Похоже, придётся справляться самостоятельно.

Нельзя сказать, что ей совсем уж были противны ласки Либерия. А что? Молодой, сильный мужчина, да ещё и маг. Такие умеют доставить женщине удовольствие в постели. Она оставалась одна не первый год и иногда так хотелось, так хотелось близости, что хоть волком вой. К тому же Либерий казался чистоплотным, был чисто выбрит, воротнички его рубашек сияли белизной, сапоги блестели, от него хорошо пахло. Вот только душок его моральных качеств отдавал тухлятиной и с этим она ничего не могла поделать. Никак не получалось абстрагироваться и забыть, кто он такой есть: коварный, лживый, скользкий, неприятный тип. Сблизиться с ним всё равно как искупаться в нечистотах. Возможно, в какой-то момент она сумеет забыться в его объятьях, но сознание вернётся и ей потом за всю жизнь не забыть отвращения к себе самой.

Поэтому она и сбежала от него с такой скоростью, про себя благословляя Сильвана, который ей поначалу не очень понравился. Но сейчас она была искренне благодарна юноше, так вовремя вырвавшему её из лап Либерия.

* * *

Назавтра ни у Виолы, ни у Регины продолжения не последовало. Разъярённый отпором женщины и наглостью мальчишки Либерий задал студентам такую гонку, что у них не оставалось времени дышать. Заодно и сам был занят с утра до поздней ночи. По утрам бегал с теми, кто должен был заниматься сельскохозяйственными амулетами, после обеда торчал с другими в лаборатории, а в промежутках приглядывал, как ведут приём те, чья нынче очередь. Виоле тоже пришлось поучаствовать. Целую декаду по утрам она вела приём так, как делала это при Мельхиоре. Встречала, опрашивала записывала. Рядом с ней обязательно находился кто-нибудь из парней. Перед обедом являлся Либерий и они все вместе обсуждали, как следует помочь тому или другому, сколько денег с него взять и брать ли вообще.

Виола старалась не вмешиваться в решения магов, но иногда её просто зло брало. Простая ведь ситуация, что тут мудрить? Зачем учить парней тому, что они никогда не применят на практике, потому что есть более простые и проверенные жизнью решения? Она пыталась подсказывать, но разве маги станут слушать простую девушку? Хотя

Для Либерия её метод ведения дел оказался таким же откровением, как в своё время для Мельхиора. А то, как она вела записи и составляла финансовые ведомости, стоило сделать предметом особого курса. Магов не учили этому специально, а когда приходило время вступить в самостоятельную жизнь, оказывалось, что им легче разрушить до основания Драконий хребет, чем составить отчёт для налоговой службы. Сколько карьер рухнуло именно потому, что у магов всегда была путаница в бумагах! Либерий даже скопировал себе несколько листов из её тетрадей в качестве образца и заставил сделать то же самое своих учеников. Добродушный, но нерадивый Айвен пытался увильнуть и получил взыскание. Раз не хочет думать головой пусть работает руками! До конца практики он по вечерам должен был помогать Жерому в конюшне. Чистить стойла, задавать корм лошадям, убирать задний двор, и всё это руками, без магии.

Регина жалела Айвена, а Виола сочла наказание справедливым. Ленится учиться? Пусть на своей шкуре испробует, каково живётся неучёным.

Студентам на практике вообще жилось несладко. День у них начинался рано, часов в шесть. Либерий поднимал всех в такую рань, чтобы до завтрака провести разбор вчерашнего дня и раздать задания на день сегодняшний. После завтрака парни делились на две группы. Двое оставались дома, двое отправлялись в поля до вечера. Им Виола выдавала с собой корзину с едой, на которую парни в первый же день сами наложили сохраняющее заклинание. Те, кто оставался в доме, тоже делили работу: пока один вёл приём, другой работал в лаборатории: варил зелья или делал амулеты. Либерий по идее должен был за всеми приглядывать, но физически не мог разорваться. Развешанные по всему дому следилки и амулеты призыва на шее тех, кто ушёл в поля, проблемы не решали. Каждый день что-нибудь случалось. То в лаборатории что-нибудь взорвут, то зелье выльют на пол, то прожгут себе штаны, а то и амулет от косоглазия окажется с побочными действиями. Косоглазие-то лечит, зато на ушах волосы растут: густые, кудрявые, золотистые.

Виола поначалу подозревала, что студенты – раздолбаи должны бедокурить больше, а другие, более ответственные, меньше. Ничуть не бывало. Безобразия устраивали все, причём казалось, что у них установлена какая-то негласная очередь. Раздолбай Айвен прожигал штаны и мантии, зато серьёзный, старательный Лоран устроил взрыв, после которого в лаборатории мало что осталось. Хорошо, что у их преподавателя была для таких случаев открыта специальная линия. Не прошло и суток, как всё оборудование заменили и прислали новые исходные вещества. Вилька только похвалила себя, что всю готовую продукцию давно убрала в отдельную кладовку. Её бы им никто не возместил.

Случай с косоглазием устроил никто иной как Ульрих. Когда его ругали, он так мило опускал глаза в пол, а затем поднимал их с видом угнетённой невинности, что Либерий плюнул и вместо того, чтобы наказать, послал его исправлять допущенные ошибки. Парень долго колдовал над амулетом а Виола жалела, что подобного готового нету. Изделия Мельхиора у неё сомнений не вызывали. Так что пока Ули возился в лаборатории, она из-под полы продала пострадавшей зелье, которым можно было вывести незаконно выросшие волосы.

В общем, в течение первой декады никому ни с кем ни поговорить, ни пофлиртовать не удалось. По вечерам все просто падали без ног в свои кровати и засыпали, едва коснувшись щекой подушки.

Но последний день декады был объявлен Либерием выходным. Это не значило, что он позволил всем не работать. Нет. Каждому заранее было выдано индивидуальное задание. Сам же преподаватель куда-то смылся ещё до восхода. Виола подозревала, что он нашёл-таки себе даму, готовую уступить его домогательствам, а может просто уехал в Балинар и завалился в бордель с утра пораньше.

Вилька и сама собралась в Балинар прикупить продуктов, а заодно навестить банк. Накануне Либерий выдал ей деньги на питание за прошедшую декаду. Она подсчитала и пришла к выводу: маги жмоты. Она потратила больше, чем ей возместили. Разница была невелика, но была! А она не нанималась субсидировать гильдию магов! Она даже забыла про Ули, так рассердилась. Выходило, что надо пересмотреть рацион, чай, не родного хозяина кормит. Мяса класть меньше, овощей и круп больше, говядину заменить свининой и птицей, вместо цельных жареных кусков подавать котлеты, тефтели и фрикадельки.

Она составила список покупок и сразу после завтрака велела Жерому запрягать Малыша в шарабан. Тут же за её спиной вырос Ульрих.

– Вилечка, ты куда собралась?

– В Балинар на рынок, – ответила девушка.

– А можно мне с тобой? – последовал вопрос.

Виола передёрнула плечами.

– У тебя же задание есть, а я, боюсь, до вечера проезжу. Когда ты будешь его выполнять? Либерий рассердится.

Парень весело замахал руками.

– Не бери в голову, это моя забота. На самом деле я его задание ещё вчера выполнил. Как узнал, что ты поедешь в Балинар одна, так и подумал: надо мне присоединиться. Ведь одной опасно. Буду тебя охранять. Вот, постарался заполнить дневник практики загодя, а это и есть моё задание.

Вилька вздохнула.

– Что с тобой сделаешь? Садись да поедем. Только чур, на рынке мне не мешать, в торговлю не соваться. А то знаю я вас, магов

* * *

Малыш мерно трусил по дороге в Балинар. Виола с Ульрихом сидели рядом в шарабане, Ули правил. Вообще-то сначала вожжи были в руках у Виолы. Она вывела свой экипаж за пределы Эделя самостоятельно, а юный граф плёлся сзади пешком. На этом настояла Регина. Увидела, как они усаживаются вместе, отозвала парня и зашептала ему в ухо. Весь пафос её речи сводился к тому, что здесь деревня, сплетни и слухи Виоле не нужны, у неё и так репутация не лучшая. После чего парень наотрез отказался сесть в повозку до того, как она покинет Эдель. Вилька пожала плечами и не стала спорить. Ей все сплетни и слухи были до фонаря, как в старом добром гремонском анекдоте, очень популярном среди тамошних купцов.

" – Уважаемый, вы думаете, эти люди ваши друзья, но знали бы вы, что они о вас говорят в ваше отсутствие!" – "А, ерунда! В моё отсутствие они могут меня даже бить!"

Примерно так Вилька относилась к пересудам. Она никаким боком не связывала с Эделем своего будущего, потому и была бесконечно равнодушна к мнению о себе горожан. Но Ули этого не знал и очень боялся сделать что-то не так и этим испортить жизнь своей богине.

Лето уже повернуло на свою вторую половину, погода стояла солнечная и жаркая. Лёгкий ветерок слегка обдувал бедолаг, решившихся на путешествие, но особого облегчения не приносил. Ули маялся даже в тонкой батистовой рубашке и белых полотняных штанах, правда, заправленных в сапоги. Виоле тоже было не легче. На голову она надела соломенную шляпку, привязанную к волосам кружевной лентой, а дальше шёл традиционный наряд, принятый в этих краях: тонкая белая рубашка с низкой, просторной горловиной, стянутой до нужного размера яркой лентой, и широкая юбка в мелкий цветочек. На ногах у девушки красовались плетёные из кожи туфельки на плоской подошве. Ули даже позавидовал: никакой подобной обуви для мужчин придумано до сих пор не было.

Можно, конечно, было применить охлаждающее заклинание, но он боялся не рассчитать силы и вместо создания приятной прохлады простудить подругу и простудиться самому.

Но стоило им отъехать от Балинара на пару лиг, как ситуация изменилась в лучшую сторону. Давным-давно какой-то умный человек посадил с двух сторон вдоль дороги платаны, которые со временем образовали роскошную тенистую аллею. Непонятно, почему он двух лиг не дошёл со своими платанами до Эделя, может саженцы у него закончились, а может жители не захотели. Только всю остальную дорогу Виола с Ульрихом ехали под густой тенью величественных деревьев. И не важно было, что за ними скрывалось: луг, поле, виноградник, сад или роща.

Поначалу, чтобы не смущаться самому и не смущать девушку, Ули повёл разговор о том, как у них проходит практика. Жаловался на Либерия: он никогда ничего не объясняет, только ругается, если что не так. Вилька тоже пожаловалась: этот гад не объявил сразу, сколько отпущено на кормёжку студентов и она просчиталась, осталась в убытке. Кажется, это месть за то, что ни она, ни Регина не приняли ухаживаний наглого мага.

После этих слов Ульрих приободрился и осторожно обнял Виолу за талию, одновременно заводя разговор о своих промахах, смеясь над ними. Если он этим хотел отвлечь внимание девушки от местоположения своей руки, то мог быть доволен. Она ничего не сказала и не попыталась скинуть нахальную конечность со своей талии. Но если он думал, что она этого не заметила, то ошибся. Виола очень хорошо чувствовала происходящее, просто решила послушаться Регины и не сопротивляться собственным желаниям. А то, как Ульрих обнимал её за талию, ей было приятно.

Юношу такая реакция обрадовала и подтолкнула к дальнейшим действиям. На словах он стал вспоминать, как Виола защищала его в дороге.

– Мне так неловко было. Ведь по идее это я, мужчина и маг, должен был защищать тебя, слабую девушку. Только мне тогда даже рукой трудно было двинуть. Но я не теряю надежды, что рано или поздно придёт и мой черёд защищать тебя.

Говоря это, он всё ближе придвигался к ней на короткой и узкой скамейке шарабана. Вилька вдруг смутилась и, чтобы его отвлечь, предложила взять у неё вожжи.

– Защищать меня пока не нужно, а вот помочь было бы неплохо. Ты умеешь править?

Ули, естественно, не умел, но сказать это вслух не смог. Просто взял вожжи из ловких ручек девушки и попытался повторить то, что делала она. Получилось у него не сразу. К счастью, дорога в Балинар была одна и Малыш прекрасно знал, что от него требуется. Вскоре Ули приладился и стал править так, как будто занимался этим с детства. Правда, руку с Вилькиной талии пришлось убрать, но зато через некоторое время она сама склонила голову ему на плечо.

Это вызвало в нём прилив разговорчивости и он стал рассказывать, как сумел прищучить эту грымзу Гедвигу. Оказывается, это он похвастался, что сумел договориться. Скорее он загнал тётку в угол. Регулярно переходил в наступление, обещая лишить всего. Он-де обратится к королю и тот разрешит ему уйти в маги, а на его место назначит преемника. Нового графа назначат из другой фамилии, а значит Гедвига для него окажется никто и слушаться её он будет не обязан. Наоборот, для душевного спокойствия выгонит злую тётку вон за ворота.

Обратиться к королю в Гремоне проще простого. Пишешь на конверте "Его Величеству Губерту" и через мгновение послание уже лежит в монаршей канцелярии. Кроме чернильной палочки и бумаги для этого ничего не надобно, а достать их Ульриху никто не помешает, он же маг. Насколько скоро письмо попадёт на стол короля, зависит от подписи. Имя графа Эгона сыграло бы тут в пользу Ульриха.

Старая графиня скрипела зубами, ругалась, обещала запереть, надеть на парня антимагические кандалы, но понимала, что так поступить не может. Сама она не сладит, а никого на такое подбить не удастся, слишком опасно. Гремонские законы суровы. Чуть что виселица или плаха. Графиню недолюбливают и тут же, как прознают, донесут куда следует. А Эгон деревня, несмотря на своё гордое звание графства. Вести разносятся быстрее лесных пожаров.

В общем, графиню удалось застращать и на этой волне прийти ко взаимовыгодному соглашению. Только она потребовала, чтобы Ули не учился все десять лет. Ей граф нужен был в графстве. Для безопасности. Поэтому он перевёлся с боевого факультета на общую магию, правда, с потерей года. Виола себе не представляет, насколько общие, городские маги должны больше знать, чем боевые! Просто в разы! И целительство в полном объёме, а не только раны и травмы, и рунную магию, и зельеварение, и артефакторику. Хорошо, что ему всегда было интересно и он учил больше, чем остальные на факультете, а то бы сейчас туго пришлось. Но и то с сельскохозяйственными заклинаниями он встретился впервые. Хорошо, что это всего лишь раздел защитной магии. Ведь маги не повышают плодородие почв, с этим справляются крестьяне, вывозя туда навоз и прочие подкормки. Они защищают урожай ото всего, что ему может повредить: сорняков, грызунов, прочих вредителей, а также погоды. Купол от града, ветра и заморозков серьёзная штука, хорошо, что нет необходимости создавать их каждый раз заново. Такие амулеты стоят на полях с давних времён, их надо только подпитывать, активируются они сами, от соответствующей погоды. Говорят, их создали эльфы. Надо же: века, если не тысячелетия прошли, а артефакты работают как в первый день!

Тут он понял, что зашёл в какие-то дебри и пора возвращаться. Виола спрятала зевок в кулачке: ей было скучно слушать про то, о чём она понятия не имела. Ули тут же свернул на нужную дорожку.

– В общем, ещё два года и я дипломированный маг. Конечно, это не высший уровень, но для Гремона вполне приличный. Знать у нас хоть и магическая, а кроме своих охранных плетений ничего не умеет. Да многие и в них не разбираются, просто вливают силу в знакомые узлы, и всё. Так что в Эгоне я буду самый магически образованный, да к тому же ещё граф.

Тут он наконец решился, перехватил вожжи в одну руку и свободной обнял сидящую рядом девушку. Плавная речь вдруг сбилась, а затем хлынула потоком.

– Виола, Вилечка, милая, любимая моя! Я так счастлив, что тебя нашёл! Я ведь ни на минуту не переставал о тебе думать. Я и в горах-то выжил и выздоровел только потому, что у меня была цель: найти тебя и сказать, как я тебя люблю! Ты для меня единственная во всём мире! Лучшая! Самая красивая, самая умная, самая добрая! Я из-за тебя других девушек просто не вижу, их для меня не существует. Только ты. Только ты с той самой минуты, как я открыл глаза и увидел над собой твое милое личико. Я понимаю, что сегодня мне нечего тебе предложить: студентам жениться нельзя. Но пройдёт два года, а они быстро пройдут, поверь, и мы сможем быть вместе. Ведь ты выйдешь замуж за графа? Не самого влиятельного и богатого, но за такого, который всю жизнь будет любить тебя?

– Это ты мне предложение делаешь? – недоверчиво спросила Виола.

Она таяла от слов Ульриха, но купеческая привычка всё проверять не давала расслабиться и отдаться чувствам.

– Конечно, – встрепенулся Ули, – Разве я могу предложить тебе меньшее? Ты достойна стать женой, а не подружкой на часок и даже не постоянной любовницей. Ты сомневаешься в моих словах?

– Нет, – ответила Виола, – Меня смущают обстоятельства. Госпожа Гедвига ни за что не позволит тебе на мне жениться. Выберет тебе девицу из знатного рода. Ей нужны будут внуки, чья родня поддержит твои притязания. Всё же ты бастард, хоть и признанный.

– Да плевать я хотел на госпожу Гедвигу! – воскликнул Ульрих гневно, – Пусть она себе что угодно выдумывает. Я вижу своей женой только тебя и только на тебе женюсь. Вот получу диплом и мы сразу пойдём в храм. Если я приеду из Элидианы уже женатым, она слова поперёк не сможет сказать. А какой графиней ты станешь! Я видел, как ты дом ведёшь: всё у тебя в руках сосредоточено. Ты и графство в кулачок зажмёшь, оно наконец-то станет приносить доход, а не убытки.

Виола тихонько рассмеялась. Ишь какой прыткий! Она ещё не согласилась, а он уже всё распланировал. Но слушать его слова было так сладко. Значит, он ещё тогда в неё влюбился и ничего не сказал только потому, что находился на грани жизни и смерти. Да и в непосредственной близости от Гедвиги это было бы очень опасно: старая стерва ничем не гнушалась, могла к нежелательной невестке убийцу подослать. Зато сейчас Виола может убедиться: он не забывал о ней ни на минуту. Замуж зовёт.

После неудачного опыта с Куртом она о браке даже не думала, закрыла для себя эту тему. Но вот за Ули, наверное бы вышла. Регина права: он действительно сахарный барашек. Хвастается, как сумел прижать старую графиню, но сам дитё дитём. Нежный, ласковый, беззащитный.

Что-то шевельнулось в её душе, что-то большое и тёплое, принадлежащее только Ульриху. Она протянула руку и погладила юношу по щеке. Тот чуть вожжи не бросил на радостях. Хорошо, что Малыш был умным пони и не стал пользоваться такой оплошностью своего кучера, да и до Балинара было уже рукой подать.

Завидев городские стены, Ульрих перестал обнимать Виолу, сел прямо и пробурчал:

– Помню, помню, в торговлю не лезть, под ногами не мешаться. Но, Виола, мы ещё не договорили. Продолжим на обратном пути.

Виола рассмеялась и потрепала Ули по густым белокурым волосам.

– Ты молодец, всё правильно понимаешь. На обратном пути поговорим.

Она взяла у него из рук вожжи и повела Малыша на рыночную площадь. Не доезжая двадцати локтей, показала Ульриху:

– Смотри, вот трактир, где мы будем обедать. Там прилично, вкусно и недорого. А вон, – она указала рукой, – кондитерская с лучшими в Балинаре пирожными. Пока что я тебя отпускаю. Выбирай где будем встречаться.

Ульрих выбрал в качестве места встречи трактир, слез с повозки и быстро растворился в толпе. Виола поехала дальше привычным маршрутом вдоль мясного ряда. Ей предстояло накупить целую гору еды.

Её уже здесь знали и уступали в цене почти без торга. Всё равно уболтает, дожмёт и заставит сделать скидку. Так что вместо четырёх, как поначалу, она болталась по рядам всего два часа. Пару раз натыкалась на Ули: он ходил вдоль прилавков, глазел на товар, но ничего не покупал. Её каждый раз встречал радостной улыбкой, но не пытался даже заговорить: твёрдо придерживался предварительных условий. И только когда она поставила забитый до отказа шарабан во внутренний двор трактира, в котором собиралась пообедать, Ули к ней подошёл.

Оказывается, он полчаса как тут, ждёт её не дождётся и уже обед заказал. На свой вкус.

Вкус у юного графа оказался что надо. Салат, вкуснейший луковый суп, рыба запеченная в виноградных листьях, которой не погнушался бы и король, отличный десерт из ягод, бланманже и взбитых сливок. Виола наслаждалась: не так часто ей удавалось поесть то, что не она приготовила, к тому же она никогда не страдала от отсутствия аппетита. А Ули сидел напротив и любовался. Ему почему-то казалось: раз она не отказывается от угощения, то и всё остальное с ним связанное готова принять.

Он не забывал, что кругом люди, потому повел разговор на отвлечённую тему. Заговорил про магов. Какие они бывают, чем занимаются и что за преимущества такие, ради которых некоторые из них отрекаются от титулов и родовых владений. Приводил примеры, о которых знал по большей части понаслышке, но бросался громкими именами, да так, что Виола вдруг спросила:

– Скажи, а почему магов всех так заковыристо зовут? Ведь простые элидианцы носят имена Пьер да Жак, Мартин да Мишель, а маги все как на подбор: Либерий, Вистарий, Бенедикт, Велизарий. Как там его ещё? Ах да, Марсилий.

Ульрих засмеялся.

– Верно подмечено. Когда маги заканчивают учёбу, они отказываются от родового имени и пользуются им только по необходимости. Заодно им предлагают поменять и имя личное. Вроде как мага с красивым, необычным именем уважают больше. Мне уже намекали, что Ульрих это не то. Надо бы что-то вроде Ульгерий, Уленарий.

Тут захохотала Вилька, да так, что чуть со стула не свалилась.

– Ой, ты как скажешь! Уленарий! Не могу! – стонала она от смеха.

За этим весельем они с Ули не заметили сидевшего в углу невзрачного человека, который не сводил с них глаз. Если бы Виола не веселилась, а обернулась и посмотрела на него внимательно, то припомнила бы, что сегодня на рынке он попадался ей чаще, чем нужные товары. А если бы Ульрих не поедал свою подругу глазами, а обратил внимание на окружающий мир, то тоже мог вспомнить: этот беспрестанно тип шмыгал мимо него, когда он гулял по рынку поисках подарка для Виолы.

Отсмеявшись, Вилька доела десерт и поднялась.

– Ну, хорошенького понемножку. Пора и честь знать. В Эделе нас заждались. Если ты поедешь со мной в следующие выходные, закажи баранину: тут её готовят просто гениально.

Ули не глядя сыпанул на стол серебро и вышел вслед за Виолой. Если она говорит про поездку в следующий выходной, значит, не отвергает его ухаживания. Надо дерзать!

Невзрачный тип вышел из трактира когда Малыш уже проезжал под городскими воротами. Он успел отослать письмо своему нанимателю и был горд собой. Нашел мальчишку, узнал, где он будет без охраны, и девчонку, кажется, тоже отыскал.

Глава 12

Регина не очень любила оставаться на хозяйстве без Виолы. В принципе, ничего в том трудного не было. Обычные домашние хлопоты: подмести, проветрить, протереть Еду Виола оставляла готовую, только разогреть и подать, а хлеб и булки успела напечь с утра. Но без присутствия любимой домоправительницы Регине было неуютно даже тогда, когда здесь оставался только Мельхиор, которого она практически боготворила. Надо сказать, влюблённостью там и не пахло: богов невозможно любить как людей, им можно только молиться. Поэтому, сталкиваясь с Мельхиором в коридоре, Регина всегда спешила извиниться и уйти, опустив глаза. Маг был человеком деликатным и закрывал глаза на такое странное поведение служанки. Мало ли какие тараканы у неё в голове? Свою работу выполняет отлично и хвала богам.

Когда же Мельхиор уехал, а дом наводнили студенты во главе со своим наставником, ей стало совсем тяжко. Даже в присутствии Виолы парни позволяли себе неуместные замечания, дразнили Регину и подшучивали над ней не сказать чтобы по-доброму. То юбку пришпилят к шторам, то зачаруют метлу, то вырастят до размеров кустов сорняки, с которыми она боролась. Самым милым поступком оставался рассыпанный на лестнице и политый маслом мусор, который она только что вымела из всех комнат. Она себя утешала: мальчишки есть мальчишки. Злые дети, больше ничего. Радовало то, что в основном изгалялись Айвен да Лоран, Сильван только несколько раз вслух прошёлся по внешности странной служанки: мол, с таким носом не полы мести надо, а на балах в королевском дворце танцевать. Там все носатые. Ульрих же, прозванный ею про себя сахарным барашком, таким и оказался. Ни в каких грубых шутках и шалостях этот милый мальчик замечен не был, наоборот, он пытался остановить своих сотоварищей, когда они готовы были разойтись всерьёз.

Но на студентов Регина по большому счёту зла не держала. Мальчишки они и есть мальчишки. А вот их наставник её откровенно пугал. Всю декаду не то, чтобы приставал, а каждый раз, как встретит, делал вполне недвусмысленные намёки. Мол, Регина зря хорохорится, всё равно его постели не минует и ей придётся очень постараться, чтобы он остался доволен. Сейчас у него времени на неё нет, но вот придёт выходной А в выходной он исчез с утра пораньше и думай что хочешь. Расслабиться? Или наоборот, быть начеку каждую минуту? Неизвестность пугала больше всего. Тут ещё её единственная защита села в шарабан со своим барашком и укатила в Балинар на рынок. Регина знала, что так будет, делать покупки была работа экономки, но не могла не волноваться. Без Виолы за спиной она чувствовала себя как будто голой, открытой для удара. А что Либерий церемониться не станет, она не сомневалась.