Текст книги "Купчиха (СИ)"

Автор книги: Анна Стриковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 64 страниц)

Слабый огонёк, пробивавшийся через решётку, указал ему, что подруга не полностью обездолена: свет у неё всё-таки есть. Маг уже было хотел ломать дверь, но заметил, что она заперта на широкую, железную, но всего лишь щеколду, не требующую ключа. Он отодвинул тяжёлый штырь и распахнул дверь.

Виола, сидевшая с ногами на топчане, взвизгнула и птицей метнулась к нему на грудь.

– Мельхиор, – воскликнула она, – Мельхиор! Какое счастье! Ты пришёл!

– И мы немедленно уходим, – закончил за неё маг, – Нечего нам тут делать!

– Но где-то здесь Эди! – не поняла она и даже попыталась вырваться из его крепких объятий.

– Я про казематы, – уточнил маг, – а нашего мальчика заперли в башне, где раньше жил этот, ну, граф, в общем.

– Так давай скорее туда! – обрадовалась Виола.

Маг подхватил её на руки и понёс на выход. У лестницы пришлось отпустить: слишком она оказалась узкая. Но, к большой радости Мельхиора, Виола не пыталась отстраниться, наоборот, держалась за него, как за своё спасение. Он спросил:

– А как так вышло, что ты не заснула? Я ведь бросил на замок сонные чары. У тебя амулет?

Девушка удивилась.

– Нет, нет у меня никакого амулета. Ули должен был наложить на нас с Тео противозаклятие, но где он? И где Тео?

Мельхиор пожал плечами. Он отлично знал, где Ульрих, но предпочёл не отвечать на этот вопрос. Проще сделать вид, что его спрашивали только про Теодора. Вместо ответа он повёл Виолу по замку в сторону башни, радуясь в душе, что заклинание сна действует только на тех, кто попал под его влияние в момент произнесения. Видимо, на подвалах замка стоит особая защита, изолирующая их от чар, творящихся наверху.

Вот Виола и не заснула, что очень кстати.

Изо всех мест замка Ульрих лучше всего знал своё совбственное бывшее жилище, пожтому путь туда нарисовал в подробностях. Несмотря на то, что пришлось поворачивать несколько раз и даже подниматься по лестнице, Виола с Мельхиором быстро добрались до цели. Древняя охранная система башни давно пришла в негодность и быстро сдалась под натиском мага. Правда открыть её удалось с трудом: живший там маг упал, сражённый сном, прямо перед нею и перекрыл доступ.

Совместными усилиями Мельхиор с Виолой его отодвинули и проникли внутрь. Поднялись по лестничке на один этаж, влетели в комнату, которую им неоднократно описывал Ули, и замерли. Эдмон сидел на ковре и сосредоточенно смотрел в противоположный от двери угол, где рядами были выставлены игрушки. Больше половины из них почернела и обуглилась: мальчишка срывал свою злость и недовольство на ни в чём не повинных деревяшках и тряпках.

Мельхиор был поражён: малец умудрился создать вокруг себя защитную сферу из чистой силы, сквозь которую не прошло бы никакое заклинание, за исключением самых сильных. Но для этого нужен был по меньшей мере архимаг.

– Эди! – позвала сына Виола.

Мальчик обернулся и расцвёл улыбкой, в которой смешались чистая, незамутнённая радость и огромное облегчение:

– Мама! Мамочка! – закричал он.

Защитная сфера с лёгким звоном, который мог услышать только маг, исчезла. Мгновение, и Эдмон повис на шее у Виолы, отчаянно дрыгая ногами. Она обнимала и целовала сына, не помня себя от радости. Мельхиор был смущён и отвернулся к окну, чтобы дать этим двум выразить своё счастье. Тут с узкого окна слетела закрывавшая его решётка и в комнату спрыгнул Теодор с мотком верёвки у пояса.

– Вилечка, девочка! – воскликнул он.

– Кажется, все в сборе, – констатировал маг, – Можно удирать. Или вам нужен господин Ульрих Эгон, здешний граф?

* * *

При этих словах Эди бросил дрыгать ногами, обхватил ими маму покрепче и уставился на Мельхиора испытующим взглядом. После того, что с ним случилось, он очень недоверчиво смотрел на мир и только мама казалась ему чем-то надёжным в ненадёжном мире. Этот дядя был ему хорошо знаком, но можно ли ему доверять?

Мельхиор постарался улыбнуться малышу как можно добродушнее. Он осознавал, что времени у них немного, придётся бежать со всех ног. Вряд ли Виола сможет быстро бегать с мальчишкой на руках, Эдмона придётся взять ему, а значит, им нужно как можно скорее вернуть те отношения, которые сложились на улице Колокольчиков.

Виола обнимала сына, но думала в это время над вопросом, который задал маг. К Ульриху она сейчас испытывала двойственное чувство. Ей было его жалко и в то же время его нерешительность раздражала. Он умудрился забыть, что он маг, подставить своих спутников, а почему? Не решился сразу применить заклинание, хотя недавно о нём говорил. С другой стороны, чувства следовало положить в карман и принимать решение, исходя из практических соображений.

– Ульрих нам ещё пригодится, – выговорила она, – Дядя Зиги отдаст лошадей только ему, мы для него – посторонние. И потом, Ули обещал нам убежище, где мы сможем пересидеть погоню. Без него нам не найти ту тайную долину, а если и айдём, нам не будут рады. Так что выбора нет: его надо освободить.

Мельхиор хотел было сказать, что без сопливых обойдётся, но посмотрел на Виолу и промолчал. Вместо этого протянул руки к Эдмону и поманил мальчишку к себе.

– Иди ко мне на ручки, парень. Маме тяжело, она устала, а нам придётся торопиться. Я тебя понесу.

Эди прижался к матери и пробурчал:

– Я ножками могу.

Мельхиор выставил вперёд ногу и усмехнулся:

– Знаешь, если нас догонят, твоей маме не поздоровится. Посмотри, какие у меня длинные ноги. Я бегаю гораздо быстрее тебя. Вот подрастёшь и меня обгонишь, а сейчас иди сюда.

– А дедушка? – Эдмон практически сдался.

– Дедушка уже не молоденький, ему тяжело. Да и ноги у него короче моих, – нашёл аргумент Мельхиор, а Тео добавил:

– Давай, давай, малец, не бойся: дядя Мельхиор хороший, он спас твою маму.

Если Эди до сих пор не решался покинуть материнские объятья, то слова "не бойся" подействовали на него нужным образом.

– Я ничего не боюсь: я маг! – воскликнул он и, оторвавшись наконец от Виолы, подбежал к Мельхиору.

Маг подхватил его на руки. Виола благодарно улыбнулась и встала рядом так, чтобы мальчик мог её видеть и при желании взять за руку. Теодор прикинул и сказал:

– Так, вы первые, а я буду прикрывать с тыла. Наш графчик в бывших покоят своего брата, это недалеко. Спуститься на этаж, немного прямо, затем в первый коридор направо, вторая дверь.

Мельхиор кивнул в знак того, что понял, и устремился на выход. Эди, хоть и хотел казаться храбрым, прижимался к нему изо всех сил и не сводил глаз с Виолы, боясь, что мама по дороге потеряется. Путь, указанный Теодором, оказался простым только на словах. Трудность представляли сражённые волшебным сном люди, попадавшие где попало. если Виолу просто заперли, то Ульриха сторожили на совесть, весь коридор был забит сонными стражниками. Тео с Виолой приходилось убирать спящие тела, чтобы пройти. Мельхиор и хотел бы им помочь, но для того, чтобы поколдовать, ему нужны были свободные руки, а их плотно оккупировал Эдмон. Поэтому пришлось надрываться, оттаскивая здоровых мужчин за ноги с прохода.

Наконец они добрались до запертой двери, за которой по всем расчётам должен был находиться Ульрих. Мельхиор передал ребёнка Виоле и приложил ладони к замку. Что-то зашуршало, крякнуло и дверь распахнулась как от порыва ветра. Картина, которая открылась их глазам, вызвала у Тео и Мельхиора смешок, а Виолу непонятно почему рассердила.

На ковре, свернувшись калачиком и подложив сложенные ладони под щёку, сладко спал Ульрих. Сонное заклятье застало его врасплох, он не успел защититься и заснул вместе со всеми обитателями замка. Маг, фыркая в кулак, щёлкнул пальцами другой руки и снял воздействие с будущего коллеги. Ули машинально сел и стал тереть глаза, стараясь сбросить сонные чары. Наконец ему удалось продрать глаза, но когда он увидел Виолу, сон слетел окончательно. Не успел Ули открыть рот, чтобы спросить, что случилось, Мельхиор скомандовал:

– Уходим.

Он произнёс это спокойно, но с такой внутренней силой, что никому не пришло в голову спорить или требовать подробностей. Ульрих вскочил на ноги, кивнул и, прежде чем выбежать из комнаты вслед за Тео и Виолой, вывернул на пол верхний ящик комода и вытащил из-под двойного дна четыре мешочка с деньгами, которые так и пролежали тут со времён, когда в замке жили родные сыновья графини. В отличие от Гедвиги Ули отлично знал, где брат прячет свою заначку. Больше взять тут было нечего и он бегом устремился за Мельхиором.

Тот убедился, что графёнок не отстаёт, и сказал ему:

– Прикрывай отход. Используй оцепенение. У нас почти не осталось времени, все в замке проснутся минут через двенадцать– тринадцать, если я ничего не путаю.

– А ты? – спросил Ульрих, не забывая работать ногами.

– Я несу мальчика, – спокойно ответил маг, – у меня руки заняты.

Действительно, накинуть заклинание оцепенения на большую группу людей без рук не смог бы даже архимаг. Ули хотел было предложить понести сына, но сообразил, что на это будут потеряны бесценные секунды и только бросил:

– Понял. Скомандуй Тео: сейчас направо и вниз по лестнице.

Не прошло и двух минут, как вся группа, возглавляемая Теодором, очутилась на Высокой улице. Лестницы и переходы замка были позади, оставалось добежать до знакомого куста сирени и нырнуть в тайный проход. Это заняло ещё примерно четыре минуты. В саду дядюшки Зиги Мельхиор передал отчаянно зевавшего малыша Виоле, после чего мужчины моментально оседлали лошадей. Эдмона завернули в плащ и Мельхиор привязал эту конструкцию к себе так, что малыш мог спать там, как в гнёздышке. Эди даже не нашёл в себе возражать: пережитые эмоции его настолько утомили, что, как только лошади вышли из сада на дорогу, заснул как убитый. Виола держалась рядом, чтобы держать сына в поле зрения.

Снова впереди ехал Теодор, за ним Виола с Мельхиором, а Ульрих замыкал кавалькаду, с грустью думая, что он, кажется, остался не у дел. Маг так властно отстранил его от возлюбленной и сына, а он не находит в себе решимости изменить ситуацию в свою пользу.

Недовольный присутствием Ульриха Мельхиор тем не менее не мог отрицать, что присутствие графа оказалось полезным. Как раз когда они покидали сад дядюшки Зиги, за городской стеной началось нечто невообразимое. Раздавались крики, топот, хлопали ставни, звенело, разбиваясь, стекло. Замок проснулся, графиня поняла, что пленники исчезли вместе с наследником и послала погоню. Но никто не знал, куда, в какую сторону отправился Ульрих, поэтому прежде, чем стража разбилась на отряды, началась спешка и неразбериха.

Эта неразбериха давала беглецам время для того, чтобы убраться подальше. Поначалу они поскакали дальше по той широкой дороге, по которой приехали сюда. Она петляла среди садов и, по сути, никуда не вела, обходя Эгон кругом по большой дуге. Но когда они очутились примерно в полутора лигах от города, Ульрих выехал вперёд и ткнул пальцем, указывая узкий проход между живыми изгородями:

– Туда!

Теодор посторонился, пропуская графа.

– Раз ты знаешь дорогу, давай, показывай. Теперь я буду замыкающим.

Лошади по одной вошли в узкий просвет, затем старый наёмник спешился и жердями, вытащенными из ближайших изгородей заложил проход и прикрепил сверху несколько плетей росшего рядом хмеля. Он не очень надеялся на эту уловку, способную обмануть новичка, но не опытного следопыта, но, с другой стороны, откуда он тут возьмётся?

Между изгородями пришлось ехать недолго: тропинка вывела на дорогу, где без труда могли разъехаться два всадника или пройти телега. Ули повертел головой и решительно указал:

– Туда!

Конечно, он выбрал направление, где уклон шёл вверх, и чем дальше, тем круче.

* * *

Под суровым руководством Хельмута поиск сбежавших скоро наладился. Кто-то прочёсывал город, остальные седлали лошадей и выезжали в разных направлениях, полагая, что юный граф воспользовался одними из трёх городских ворот. Но стоявшие на воротах стражи уверяли, что никто, похожий на молодого графа Ульриха город не покидал, а женщину с ребёнком там и вовсе видели последний раз декаду назад.

И Хельмут, и графиня связали сон, напавший на жителей замка, с приезжим магом, поэтому его было велено искать тоже, причём графиня дала отличный словесный портрет Мельхиора, проявив редкую наблюдательность. Но и черноволосого мага, похожего на большую растёпанную ворону, тоже никто не видел.

Если Гедвига никогда не интересовалась тайными путями и не знала, что из города можно выти не только через ворота, то у её правой руки имелась более обширная и проверенная информация. Раз граф через ворота не проезжал, то он либо спрятался где-то тут, либо покинул город через подземный ход под стеной.

Немедленно был призван придворный маг. Старичок с белой бородой и очень важным видом тут же объявил, что постарается, конечно, установить местоположение молодого графа, но не ручается. Магия Эгона подчиняется графам, поэтому молодому господину Ульриху ничего не стоит скрыть свои следы и даже вообще закрыться от поиска.

Хельмут в сердцах обозвал придворного мага притворным, Гедвига же пообещала урезать ему содержание, если он не оправдает её надежд. Но старичок оказался ушлым, он прекрасно понял, что дни господства Гедвиги сочтены, поэтому сказал, что только юный граф Ульрих может им командовать. Кто он такой, чтобы противиться воле своего господина? Если господин граф забрал своего сыночка, следовательно, боится за него и не хочет оставлять в замке на попечение чужой женщины. А если графине не нравятся решения молодого графа, она вольна искать себе другое пристанище.

Этим он подчеркнул то, что Гедвига вошла в семью графов Эгонов со стороны и по крови не могла считаться графиней. Все её права закончились со смертью последнего из сыновей, а сейчас она правила в графстве единственно попущением Ульриха. Гедвига прекрасно поняла намёки мага и царственным движением отправила старика обратно в башню. Обернувшись к Хельмуту, объяснила, почему не стала настаивать:

– Этот старик совсем из ума выжил. Да и маг он слабый. Ничем он нам не поможет: всеми этими дурацкими словами он просто прикрывает своё бессилие. Муж терпел его только потому, что ждал, когда Ули вырастет и выучится. В общем, я на магию никогда ставок не делала, так что придётся как всегда, самим.

Начальник стражи с ней согласился:

– Конечно, госпожа. Давайте лучше подумаем и прикинем, куда он мог податься. С женщиной и ребёнком далеко не уйдёшь, будь ты хоть трижды магом. Поймать их всех будет непросто, но даже маги едят, пьют и спят. Главное их найти, а там… Есть сонное зелье для графа и мальчика, оно действует несмотря ни на какую магию, а кое-кого неплохо было бы и вовсе пристукнуть. Я не имею в виду женщину, наоборот, её лучше взять и поместить в замке: через неё легче будет воздействовать на малыша. А вот мага стоит пристукнуть.

Гедвига даже испугалась. Как так: пристукнуть? Разве магов можно просто так убивать?

– Они такие же люди, как все, госпожа, – пояснил Хельмут, – Если мага ранить, у него идёт кровь, а если стукнуть по голове хорошенько, то он теряет сознание. Надо только застать его врасплох или, ещё лучше, сонного. Так что посылаем наших людей в те места, где граф мог спрятаться и спрятать своих спутников. Пусть найдут и следят, а там мы придумаем, как справиться с ситуацией.

– Какие места ты имеешь в виду? – прищурилась Гедвига.

Хельмут развёл руками:

– Это вам виднее. Вы знаете Ульриха с детства и должны представлять, где он мог спрятаться. Расскажите мне всё, что вы про него знаете и я его найду. Друзья, близкие люди вроде наставника или няньки, детские убежища…

Графиня тряхнула седыми кудряшками и с тоской устремила взгляд на цветущего мужчину:

– Думаешь, я что-то про него знала? Да я вообще его знать не хотела. Вроде как его наставником был наш конюший, он умер, нянька тоже умерла. Есть ещё служанка, которая всегда убирала в башне, расспроси её: она может что-то знать. И найди, найди мне кого-нибудь, кто снимет это проклятое проклятье!

Глава 19

* * *

Некоторое время всадники ехали по накатанной дороге, окружённой невысокими стенками из камней, которые местные крестьяне вытащили со своих полей. Затем стенки стали выше и превратились в уступы скал, но дорога оставалась всё такой же накатанной.

– По ней возят добытое на приисках, – пояснил Ули, – но сезон только начался и никто пока не добыл столько, чтобы везти это на телегах.

Теодор закивал в знак того, что понял, почему столь прекрасная дорога абсолютно пустынна, Виола с Мельхиором улыбнулись. Им было всё равно, главное, никто на пути не встретился, а лошадям не пришлось ломать ноги. Как только сады вокруг дороги сменились на скалы, уклон дороги стал круче. Лошади ступали медленнее, видно было, что они утомились. Да и день шёл к концу, солнце клонилось к горизонту, а тут, в горах, сумерки должны были наступить раньше, чем на равнине.

Тео волновался: успеют ли они добраться до убежища до темноты. Ехать по горам и при свете непросто, а, когда стемнеет, лошади ничего не стоит повредить себе ногу и тогда… О таком даже думать не хотелось. Наконец, когда солнце уже дотронулось своим краем до вершины отдалённой горы, Ульрих решительно свернул на тропинку, едва видневшуюся среди камней, кустов и пучков травы.

– Уже недалеко, – сказал он.

Остальные с облегчением выдохнули. Вряд ли они сегодня смогли проехать дальше. Эди проснулся и тихонько, хныкающим тоном донимал мать: когда уже будет привал и он сможет поесть, попить и побегать. Виола терпеливо разъясняла ему ситуацию:

– Милый, мы сбежали от злой тётки и пока нам угрожает опасность. Ты же не хочешь вернуться в замок? Нет? Так что сиди тихо, терпи, когда можно будет остановиться, я тебе скажу.

Очень убедительно, но действовало внушение минут пять, много семь, а потом всё начиналось сначала и Виоле приходилось терпеливо повторять одно и то же в разных вариациях. Ули попытался что-то сказать мальцу и получил в ответ злой взгляд и вопрос:

– А ты вообще кто такой?

Ули возмутился, хотел сказать что-то вроде: я твой отец, но под пристальным взглядом Виолы заткнулся и даже отъехал подальше вперёд. Мельхиор улыбнулся мальчику, но тоже промолчал.

Сумерки всё больше сгущались и грозили превратиться в настоящую ночь, когда маленький отряд наконец миновал небольшой перевал и стал спускаться в узкую горную долину. Она была настолько невелика, что даже в сумерках её территорию можно было охватить одним взглядом.

– Ну, где тут твоё убежище? – спросил Тео у Ульриха, – через час наступит полночь, а мы всё болтаемся по горам.

Ули поднял руку, ладонью обращённую к Теодору, как бы говоря: подожди. Ещё локтей пятьдесят и перед ними вдруг возникли ворота из жердей. Граф соскочил и открыл их своим спутникам, затем, когда все проехали, закрыл за собой и снова забрался в седло.

Дорожка вильнула вправо и ещё через сто локтей они оказались во дворе добротного двухэтажного дома под крышей из дранки.

– Дядя Стефан, тётя Эльза, я приехал! – радостно крикнул Ульрих.

На его голос из дома выбежала невысокая, полная женщина на вид лет пятидесяти.

– Деточка моя! – воскликнула она, – Приехал наконец! Да слезай уже со своего коня, иди сюда, я тебя поцелую! Столько лет не виделись!

Ульрих лихо спорхнул с лошади и симпатичная тётенька заключила его в объятья. Графёнок не соврал: видно было, что его тут знают и любят.

Выбравшись из объятий Эльзы, он обвёл взглядом двор и с тревогой спросил:

– Тётя Эльза, а где дядя Стефан? С ним всё в порядке?

Она вдруг засмущалась.

– Он в погреб спустился, оттуда не слышно, что происходит во дворе. Сейчас я его позову. Только, – она отвела взгляд, – сдал он сильно, после того, как его избила стража графини. Хромает и плохо слышит. Но жив, и крови в моче уже почти нет.

Она радостно улыбнулась Ульриху, а он стоял, как громом поражённый. Как такое могло случиться? Как проклятая графиня посмела?

Эльза тем временем оглядела тех, кто приехал с её бесценным Ули и спросила:

– Кто ж это с тобой? Твои друзья?

Виола, которая в этот момент слезала в лошади, усмехнулась про себя. Вот тётка молодец: вроде как не жаловалась, но информацию всю донесла куда нужно. Видно, для юного графа она– очень близкий человек, раз разговаривает с ним на ты.

– Друзья, – тётя Эльза, – подтвердил Ульрих, – самые близкие и дорогие друзья. Вот, знакомься: Виола и Теодор. Они спасли меня тогда, привезли из Элидианы, сумели сохранить мне не только жизнь, но и магию. А это их друг магистр Мельхиор, без него мы бы сюда не добрались.

Добрая женщина расчувствовалась, расцеловала Виолу и Тео, шепча им на ухо всякие милые слова, чтобы выразить свою признательность, а перед Мельхиором присела в низком придворном поклоне. Магов, как все здесь, она уважала и побаивалась.

Тут как раз на крыльцо вышел её муж и процедура ликования и знакомства повторилась. Стефан оказался мощным, высоким, кряжистым мужиком под шестьдесят. Он хромал, но палкой не пользовался, ходил так. На суровом, как из дерева вырезанном лице красовался довольно свежий рваный шрам через всю левую щёку. Виола чуть не охнула от жалости, а Теодор сразу определил, что мужика, скорее всего, задели моргенштерном на излёте. Если бы попали как следует, убили бы наповал. Это вот так развлекаются подчинённые графини?

Но юному графу Стефан был искренне рад. Надеялся, что он защитит своих подданных? Или просто был привязан к милому, славному, но довольно бестолковому парню?

Стефан первый обратил внимание на Эдмона, который, как только его спустили на землю, спрятался за спиной мага. То ли счёл его лучшей защитой, то ли просто воспользовался тем, кто у Мельхиора оказался самый длинный и широкий плащ.

– А что это за молодой человек с вами? Прекрасный юноша трёх лет от роду? – спросил хозяин дома, – Не пора ли его накормить ужином и уложить в кроватку?

Эди тут же вылез и, не давая никому сказать слова, протянул старику сво мальнькую ручку.

– Эдмон Бенье, будущий маг к вашим услугам.

Затем изящно поклонился и шаркнул ножкой, как безуспешно учила его Регина. Бедная женщина была уверена, что зря тратила время, но вот настал момент – и воспитанник вспомнил её уроки. Стефан был растроган.

– Милый мой, какой же ты красавчик и умница, – сказал он и добавил, – Но что же мы во дворе стоим? Заходите в дом! А я ваших лошадок обихожу и тоже приду.

Ули, Виола, а за ними и Эдмон с Мельхиором пошли за доброй Эльзой под крышу, а Тео увязался за Стефаном под предлогом, что лошадей много и вдвоём они скорее справятся. На самом деле он хотел исподволь выспросить у хозяина дома, чего им ожидать.

А Эльза тут же отвела мальчика умыться с дороги и сунула ему под нос огромную кружку молока с не менее впечатляющей краюшкой свежего, ещё тёплого хлеба, извиняясь, что ничего более подходящего для юных принцев, кем, без сомнения, является Эдмон, не нашлось. Мальчик не допил молока и не осилил весь хлеб: глазки у Эди слипались и его пришлось уложить. Эльза была готова уступить гостям свою спальню, которая находилась на первом этаже, но Виола настояла, что ей с сыном будет удобнее в гостевой, на втором. Туда и отнесли засыпающего на ходу ребёнка. Виола осталась с ним, потому что после случившегося Эди стал неспокойным, волновался, как бы его снова не разлучили с матерью и поэтому часто просыпался, чтобы удостовериться: Виола рядом.

Эльза заволновалась: бедная девочка даже поужинать нормально не успела. Она было хотела принести еду Виоле прямо в комнату, но Мельхиор её остановил. Он сейчас перекусит и сменит Виолу с дежурства. Ей приятнее будет отдохнуть за столом и поучаствовать в общей беседе. Женщина наскоро собрала на стол и, не успела она закончить, как из конюшни вернулись мужчины. По их виду можно было понять, что они нашли общий язык и довольны друг другом.

Все сели за стол, но Мельхиор очень скоро поднялся и откланялся, дав понять, что пришлёт вместо себя Виолу. Когда он ушёл, Ульрих с облегчением выдохнул. Ему не в чем было упрекнуть старшего собрата по профессии, тот вёл себя безупречно, но одним своим существованием отравлял графу жизнь. Стоял как скала между ним и Виолой и не собирался уступать дорогу.

Не прошло и двух минут, как девушка спустилась и села рядом с отцом. Выглядела она усталой, даже замученной, но спокойной. Она чувствовала, что в скрытой от людей горной долине ни ей, ни ребёнку ничто не угрожает, по крайней мере сейчас. Сидела, слушала, что рассказывает Стефан о жизни в графстве под ругой Гедвиги, неопределённо улыбалась…

А мужчина излагал очень неприятные факты. С тех пор, как Гедвига получила от пасынка доверенность на правление, дела пошли вкривь и вкось. Никто из присутствующих в этом и раньше не сомневался, но теперь они узнали подробности. На самом деле графиня не правила, она только обозначила свои требования, а затем передала всё в руки начальника своей личной стражи, Хельмута. Это внешне приятный мужчина с хорошими манерами оказался тираном похлеще любого из длинной череды графов Эгонов. Те всё же всегда соблюдали границы, потому что знали: графство принадлежит им, они должны передать его потомкам. Поэтому даже самые жестокие из них не разоряли свои земли подчистую.

Хельмут же пришёл сюда не так давно с целью обогащения. Ему плевать было на графство, хотелось только набить карманы. Ради этого он и к графине подъехал. Ни Стефан, ни его жена не сомневались: до того момента, когда на Гедвигу наложили проклятие, Хельмут был её любовником. О том, что между ними случилось после, супруги не знали: как раз тогда Стефан отказался подчиниться распоряжению Хельмута и выплатить повышенный налог, отговорившись тем, что молодой граф Ульрих пообещал ему, что до конца жизни не возьмёт с него и его семьи ни гаста налогов.

Напрасно он уповал на авторитет отсутствующего. Его избили и бросили умирать на дороге. К счастью, двое старых друзей под покровом темноты его подобрали и перенесли в долину. Сюда люди Хельмута не суются. Он нанял их из выгнанных из гильдии наёмников, они плохо знают горы и боятся заблудиться. Но на всякий случай Стефан с Эльзой приготовили им подарочки: если что – камнями засыпят по самую маковку.

– А Гедвига? – спросила Виола.

– А что она? – вопросом на вопрос ответил Стефан, – Она во всём верит Хельмуту, на него ей жаловаться бесполезно. Та самая женщина, которая её прокляла, как раз и пыталась. Стражники обобрали её как липку, да ещё и изнасиловали вместе с маленькой дочкой. Девочка умерла, а безутешная мать пришла к графине жаловаться. Вместо этого сама попала в жернова: её же и обвинили не знаю только в чём. Я в это время лежал здесь в горячке. И знаете? Мне жаль, что эта бедняжка прокляла только графиню и ничего не сказала о мерзавце Хельмуте.

– Ничего, – тряхнул кудрями Ульрих, – Живым он отсюда не уйдёт, или я не Ульрих Эгон!

Эльза тем временем тихонько пыталась расспросить Виолу:

– Деточка, – ласково проговорила она, – этот очаровательный малыш – твой сынок?

Засыпающая Виола кивнула.

– Чудесный мальчик и очень на тебя похож. А ещё, – голос женщины стал сладким, как патока, – очень он напоминает нашего Ули в детстве. Такие же ясные глазки, да и носик… Я, как увидела, сразу подумала: не он ли новый наследник, которого нашла Гедвига? И не удивляйся так, – добавила она, видя как лезут на лоб брови Виолы, – мы тут, конечно, оторваны от жизни, но не настолько, чтобы не знать новостей нашего графства.

Ульрих краем уха услышал, что речь идёт о малыше Эди и, не давая Виоле ответить, сказал сам:

– Тётя Эльза, ты всё правильно поняла. Эдмон – мой сын. Мой и Виолы. Конечно, он мой наследник. Но я не хочу, чтобы Гедвига могла манипулировать мной и продолжать разорять моё графство, пользуясь невинным ребёнком как инструментом. И потом, Эди – маг с огромным потенциалом, ему надо учиться. Я не позволю безумной, проклятой старухе разрушить будущность мальчика.

Виола улыбнулась. Хорошо говорит, поганец. Прямо как песню поёт. Но это она, Виола, не даст никому использовать своего сына, она его защитит, пока он не может сделать этого сам. Ото всех, даже от его собственного отца, а, возможно, и особенно от собственного отца. Ведь кто знает: если Ули решит остаться в графстве, не захочет ли он оставить и Эди рядом с собой? Такой расклад её не устраивал ни при каких условиях. Ведь Эгон – это тюрьма.

* * *

Ансельму повезло: он оказался в Кассене как раз тогда, когда туда прибыла посылочка, отправленная Мельхиором. Сидел в кафе и наслаждался мороженым в тот самый момент, когда к нему прилетело послание, сообщавшее, что нужно сделать, чтобы спасти от смерти содержавшихся в присланном ящике людей, вернее, одного мага-изобретателя и двух ведьм.

Эх, ну почему он не добавил к своему письму сведений о том, здорова ли Виола, нашла ли она мальчишку и когда собирается назад? Хотя то, что он прислал, просто поражало воображение. Ансельм до сих пор был уверен, что грузовым порталом невозможно переслать живое и не слышал, что какие-то опыты увенчались успехом.

Так что к зданию грузового портала он бежал со всех ног и успел вовремя. Странный, расписанный рунами и геометрическими фигурами всех цветов радуги ящик как раз вытащили из портального круга и шестеро рабочих устанавливали его на поддоне для посылок.

* * *

Ансельм дождался, когда служащие портала закончат свою работу, а затем вытащил свой жетон и велел переместить ящик в специальную комнату для опасных грузов. Применять к нему левитацию он не осмелился: разная магия могла взаимодействовать совершенно непредсказуемым образом. Рабочие не слишком обрадовались, но всё же переставили ящик на поддон с колёсами и оттащили в нужное помещение.

Маг послал одного из них в коллегию с сообщением, троих отпустил, а двоих, которые показались ему сообразительнее других, привлёк в качестве свидетелей и физической силы. Парни, вдохновлённые показанным из-под полы золотым, ловко вскрыли таинственный ящик. Когда крышка упала на пол, все в комнате поразевали рты, включая Ансельма.

Картина, открывшаяся их глазам, поражала воображение. В ящике, похожем изнутри на большой, комфортабельный гроб, лежали сразу трое: мужчина и две женщины. Выглядели они абсолютно мёртвыми. Гробы для Элидианы были редкостью: обычно трупы здесь сжигали магическим огнём, чтобы души отправились в обитель богов свободными. Только в некоторых местах сохранились древние верования и обычаи, которые требовали закопать лежащее в гробу тело в землю. Но никто и никогда не видел, чтобы людей хоронили по трое.

Ансельма от этой картины даже передёрнуло, но он храбро снял с груди верхней девушки исписанный листок бумаги, который посчитал письмом Мельхиора. Это были точные инструкции в которых рассказывалось, как и в каком порядке следует действовать, чтобы оживить всех и не упустить главную подозреваемую. Маг прочёл его послание два раза, потому что с первого рекомендации Виолиного приятеля показались ему странными. Вчитавшись, он понял, что его смущало: Мельхиор явно пытался выгородить мужчину и одну из женщин, повесив всю тяжесть содеянного на вторую даму.