Текст книги "Купчиха (СИ)"

Автор книги: Анна Стриковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 64 страниц)

– Не бойся, мамочка, я знаю, что надо вести себя тихо. Солдаты нас не заметят.

Чувствуя на своей спине неотрывный взгляд Мельхиора, Виола потихоньку преодолевала расстояние. Вот уже первые солдаты, те, что у костра. Она замедлила шаг лошади, ожидая, пока один из них пересечёт её путь с миской каши, затем ускорилась. Вот две палатки, в одной их них должно сидеть начальство. Мимо них удалось проехать без нервотрёпки. Осталось всего ничего. Два солдата проваживают вернувшихся их дозора лошадей, а за ними караул, шесть человек, по трое с каждой стороны дороги. Это просто: они даже не перегородили путь, оставили его свободным.

Она снова чуть ускорилась, намереваясь как можно скорее проехать последний опасный кусок, и тут её везение закончилось.

Сильный порыв ветра разогнал туман и напугал её лошадь. Та хотела было встать на дыбы, но Виоле удалось каким-то чудом её удержать. Вместо этого вредная скотина загарцевала на месте и испустила тихое, но вполне внятное ржание.

Солдаты всполошились.

* * *

Мельхиор, хоть и должен был оставаться на месте, пока его любимая не проедет лагерь и караульных, но не удержался, выдвинулся поближе к месту действия, чтобы прийти на помощь, если понадобится. Увидев, что солдаты забегали и перегородили дорогу, но не видимость с лошади и всадницы пока ещё не спала и Виола держится в седле, решил исправить ситуацию.

Он послал коня вперёд и бросил в толпу сбегающихся со всех сторон людей заклинание сна. Большинство попадало, но не все! Караульные и выскочившие из палатки офицеры не поддались.

– Демоны! – выругался про себя Мельхиор, – У проклятого герцога отличные артефакторы.

В Виолу заклинание не попало, да и амулеты он на неё навесил надёжные, но что толку?! Туман уже рассеялся и, несмотря на полог незаметного, солдаты по тени смогли определить её местонахождение. По крайней мере окружали они её так, как будто видели. Руководил ими выбежавший из палатки офицер и делал это на редкость толково и сноровисто.

Надо было придумать что-то позаковыристее сна, но времени катастрофически не оставалось. Вот кто-то налетел на невидимую Виолу, нащупал лошадиных храп, вырвал из рук девушки повод и радостно закричал:

– Ура! Я поймал! Держу!

В следуюшую минуту её стащили с седла и она исчезла из виду заслонённая фигурами солдат. Истошно завопил перепуганный Эди… Мельхиор соскочил с коня и бросился в образовавшуюся кучу-малу и тут полыхнуло так, что всех разбросало по окрестным кустам.

Мельхиор не избежал общей участи, отлетел и хорошенько приложился головой о здоровый валун. Сознание его на время померкло. Когда же он пришёл в себя, то услышал выкрики офицера, наводившего порядок в лагере.

– Кто там ещё изображает спящую принцессу? Облейте его водой!

Знает дело, подумал маг, верное средство против магически наведённого сна – холодная вода, она смывает чары. Тут он осознал, что произошло, и его как пружиной подбросило. Где Виола? И что с ним самим, демоны раздери?

Мельхиор огляделся и в первую минуту порадовался: с ним не так уж всё плохо. Амулет он сделал качественный: полог незаметного не развеялся даже тогда, когда его отбросило взрывом. Он валялся практически на виду у всего лагеря, но его никто не замечал, даже те, кто проходил мимо, просто переступали через его длинные ноги как через корни дерева, и шли дальше. Лошадь куда-то убежала, но, так как на ней осталась добрая половина всех сделанных им амулетов, то маг её отлично чувствовал и в любую минуту мог призвать.

Но вот Виола…

Сейчас он осознал, что это был за взрыв. Спонтанный выброс, что же ещё? Перепуганный Эди забыл всё, что втолковывал ему добрый дядя маг, и выпустил наружу свою силу. Вот это действительно ужас. Виола могла пострадать!

Мельхиор потратил минуту на то, чтобы оживить и проверить их связь. Фух! Она жива и не пострадала, только испугалась сильно. Не за себя, за сына и остальных. Сейчас её и мальчика увозят в сторону города.

Скорее за ними!

Маг осторожно отполз в кусты, затем поднялся на ноги и ощупал раскалывающуюся от боли голову. Ничего, жить будет. Всего лишь ушиб. Надо призвать лошадь и выпить восстанавливающее зелье, кажется, у него была ещё пара порций. А пока стоит попробовать увидеть окружающее глазами Виолы и послушать её ушами. Главное, чтобы она не почувствовала при этом его боль.

Он брёл по лесу, быстро удаляясь от перевала, и пытался наладить одностороннюю связь с женой. Получалось плохо, то ли оттого, что связь была совсем новой, неустоявшейся, то ли оттого, что мешала головная боль. Совсем закрыться от Виолы, не дать ей почувствовать своё состояние, он несумел. Поэтому в разгар попыток до него долетела её встревоженная мысль:

"Это же не моя голова так зверски болит! Мельхиор! Что с ним?!"

Он постарался успокоиться и послать ей волну умиротворения, а заодно и объяснение:

– Не переживай, милая, со мной порядок. Немного стукнулся, но сейчас выпью зелье и всё пройдёт.

Моментально пришёл её ответ:

– Ты не ранен? Ты на свободе? Тебя не поймали?

– Со мной всё хорошо, моя радость. Ты как?

После волны разнообразных чувств, от сожаления и нежности, до гнева, он услышал чёткие, связные, логичные фразы. Виола даже в уме постаралась сформулировать всё так, как будто донесение писала.

– Когда Эди испугался и выпустил свою магию, все амулеты сгорели и нас стало видно. Убило двоих солдат, зато остальные нас схватили и сейчас везут в Эгон, к герцогу Ниблонгу. Он в замке графов Эгонов, вершит суд и расправу. Думаю, к обеду мы там окажемся. Нас с Эди связали, но не жестоко. К счастью, никто не связал взрыв и моего сына. Грешат на неисправные амулеты. У Эди не осталось сил. Сейчас его везёт солдат. Замотал в остатки моих шалей и привязал к себе. Со мной всё относительно хорошо, правда. Я волнуюсь за Эдмона.

Мельхиор как раз в этот момент добрался до безопасной полянки и призвал лошадь, затем сел на землю дожидаться заблудшую скотинку. Он полностью поверил сообщению Виолы, но всё равно решил проверить: как там её связали? Пока у него так болит голова, этого делать не стоит, но потом, когда он выпьет наконец зелье, проверит обязательно. И плохо придётся этим воякам, если его девочке больно!

Пока же придётся обойтись словесным общением. Кстати, как она его освоила? Не говорит ли вслух?

Видимо, этот вопрос сформулировался в голове настолько чётко, что Виола сразу ответила:

– Мельхиор, я не дура. Проговариваю всё, но в уме. Ну, может, чуть-чуть шевелю губами, но на это вряд ли кто-то обратит внимание. Меня тут проверили каким-то здоровым камнем на верёвке и во всеуслышание заявили, что я не маг и близко. Кстати, то же самое проделали с Эди и вердикт был такой же. Он не выгорел?

– Успокойся, девочка моя, с Эди полный порядок, – поспешил успокоить её маг, – Дети практически никогда не превышают своих возможностей при спонтанном выбросе. Для этого нужны осознанные действия. Просто он выбросил почти весь резерв, поэтому и ощущается сейчас как пустышка. Это даже хорошо, что амулет не узнал в нём будущего мага, его не станут опасаться. Ничего, через пару часов ситуация изменится. Постарайся уговорить накормить его, как только приедете в Эгон. Это нашему мальчику будет нужно больше всего.

От неё пришла волна облегчения и радости. Состояние Эдмона не давало Виоле покоя, она умирала от тревоги за сына: видит его, бледного и слабого, а помочь ничем не может. Но если Мельхиор сказал, что опасности нет… Своему мужу она верила безоговорочно и он это почувствовал.

Тут как раз из-за деревьев и камней вышла убежавшая лошадка, навьюченная разнообразным добром и в том числе сумкой мага. Мельхиор через силу поднялся и волевым усилием заставил животное подойти. Первым долгом достал флакон восстанавливающего и влил в себя, даже не поморщившись, хоть зелье было горьким. Прислонился к ближайшему стволу, расслабился и дал лекарству подействовать. Не прошло и трёх минут, как боль отступила, а голова стала соображать намного быстрее и чётче.

Вот сейчас он и проверит, как там связали его обожаемую жену. Она жалеет его и не станет жаловаться, а напрасно. За неё он порвёт на ленточки любого, пусть даже самого герцога Ниблонга. Говорят, он сильный маг, но сейчас это не имеет значения. Пусть у него резерв в разы больше, чем у Мельхиора, но его недостаточно просто иметь, им нужно уметь пользоваться, а гремонские нобили всегда пренебрегали учёбой. Так что берегись, старый Зигги! Если ты обидишь мою Вилечку, мало тебе не покажется.

Убедившись, что его состояние не может причинить жене неудобств, он снова активировал их связь и попытался ощутить её тело. Да, она не солгала, солдаты привязали её к седлу крепко, но бережно. Попытался посмотреть её глазами и сразу увидел Эдмона. Мальчика вёз перед собой солдат, привязав к себе тем же способом, что и Виола до того. Но выглядел Эди по-другому. Весёлый и шустрый ребёнок, даже когда спал, не производил унылого впечатления. А сейчас на него было жалко смотреть. Бледный как полотно, он казался бы неживым, если бы не хриплое дыхание, вырывавшееся из полуокрытого ротика.

Подпалил связки, когда швырялся магией, – определил Мельхиор. Ну ничего, через пару дней всё восстановится даже без лечения. Только поить его сладким чаем с мятой, анисом и фиалковым корнем.

– Спасибо, – услышал он в своей голове голос любимой, – ты меня успокоил. А теперь скажи: что мне делать?

– Не знаю, – честно признался Мельхиор, – Одно могу сказать: я иду на помощь и обязательно вас вытащу. Я знаю, ты разумная. Не поддавайся панике. Постарайся, чтобы с тобой не сотворили ничего дурного. По мере возможности береги Эди. И стой на своём: ты не знаешь, почему графиня решила, что твой ребёнок от Ульриха. У тебя есть муж, а Эди – его сын. И не бойся: я скоро!

Он вскочил в седло и тронул поводья.

* * *

Мельхиор торопил свою кобылу, постепенно нагоняя солдат, перевозивших его Вилечку в город. По дороге несколько раз связывался с женой и старался её успокоить, но на самом деле этим успокаивал себя сам. Виола владела собой много лучше, чем её новоявленный супруг. Она сложила в своей голове какую-то картину их с Эди общего будущего и приняла её, после чего очень укрепилась духом.

Мельхиор проникся её чувством, которое он не смог бы характеризовать словами, и старался поддержать, показав хоть какие-то плюсы в их положении. Виолу больше всего сейчас волновало состояние сына, поэтому он глядел её глазами на Эдмона, желая уловить хоть небольшой признак улучшения и уже на подъезде к воротам уловил-таки! Тот стал дышать спокойнее, хрипы уменьшились и цвет лица малыша уже не казался таким мертвенно-бледным. Восстанавливается сам, умничка. Сейчас бы его покормить и напоить…

Здоровая ветка возникла прямо перед его глазами и маг еле успел пригнуться, при этом вынырнул из сознания Виолы. Так, не стоит увлекаться, надо следить за дорогой. Она сама к нему толкнулась через несколько минут. Быстро сообразила, как управляться с их новой связью.

– Милый, – ласковое обращение пришлось ему как маслом по сердцу, – Скажи: вот это наше общение и есть то, чем ты меня пугал? Главный недостаток магического брака? По-моему, это не недостаток, а несомненное преимущество! Так бы я гадала где ты и что делаешь, ты тоже с ума бы сходил от неизвестности. Скажи, а на каком расстоянии это работает?

– На большом, – признался Мельхиор, – на очень большом. Вот так разговаривать мы сможем, даже находясь друг от друга за сто лиг, а если больше, то словами обменяться не сможем, но всё равно будем чувствовать состояние друг друга.

– Здорово! – резюмировала Виола, – Очень полезное свойство. Мне нравится. Да, милый, мы уже въезжаем в город. Стража на воротах герцогская: морды незнакомые и мундиры чужие.

Мельхиор понял, что катастрофически опаздывает. Вилька с сыном будут в замке раньше, чем он доберётся до города.

– Что ты собираешься делать? – спросил он, потому что от накатившего ужаса не придумал вопроса поумнее.

Тон ответа был так ему знаком, что он как бы воочию увидел Виолу, привычно пожимающую плечами.

– Ну, для начала попробую уговорить их накормить меня и Эди. Или хотя бы напоить, если уж еды они для нас пожалеют. А потом… Если ты имеешь в виду герцога, то… Торговаться! Я купчиха, это я умею лучше всего.

Мельхиор облегчённо расхохотался. Его девочка не сдалась, приняв уготованную им с Эдмоном судьбу, она решила биться до конца, но выбрала для этого знакомое поле. Переговоры. Она этого герцога заведёт и выведет два раза! Разве Мельхиор не был свидетелем, как она уговорила балинарского торговца взять у неё приготовленные им зелья и амулеты по цене в два раза выше той, по которой он их поставлял раньше? Как эдельские болящие ей в рот смотрели и слушались даже не слова – движения бровей? А как она здорово справилась тогда, когда на неё насели дознаватели из Коллегии? Она умудрилась так им отвечать, что они не задали ни одного лишнего, неудобного вопроса. Так что тут на неё можно положиться: своё дело Виола знает получше многих прочих. Только ему всё равно за неё боязно. За неё и за мальчика, которого Мельхиор уже считал своим сыном.

А ещё… У него нет никакой связи ни с Теодором, ни с Ульрихом, но глупо думать, что они уже выбыли из игры. Когда и тому, и другому станет ясно, что Виола не преодолела перевал, они вернутся. Если против возвращения Теодора у Мельхиора возражений не было, то Ульрих представлялся ему той ещё занозой в заднице. Припрётся и испортит им с Вилечкой всю игру.

Ну что ж, раз уж он всё равно опоздал, надо как-то предотвратить такое развитие событий. Поэтому, не доезжая до стен города, он спешился, завёл лошадь в кусты, сел и достал бланки магической почты. Первым долгом написал Тео. Сообщил, что Вилька попалась и её увезли в замок, а он следует за ней по пятам и предпримет всё возможное, чтобы вызволить их с Эди. А ему, Теодору, поручает держать взбалмошного графа подальше ото всего этого. Не потому что ему, Мельхиору, так жалко Ульриха, хрен бы с ним, а потому, что придуманный им план полетит к демонам, если графёнок попадётся на глаза фар Ниблонгу.

Следующее письмо полетело к Ули. В нём Мельхиор стращал его самыми тяжёлыми последствиями, если графёныш ненароком вздумает вернуться в Эгон. Понимая, что пугать смертью задиристого юношу бессмысленно, он постарался живописать те ужасы, которым подвергнутся Виола и мальчик. В конце он убеждал его отправиться как можно скорее в Элидиану и уже там поискать помощи. Например, обратиться в Коллегию через Ансельма. Сам он прекрасно понимал всю бессмысленность таких действий, но очень надеялся, что Ульрих по молодости пока ещё верит в справедливость и защиту закона.

Отправив оба послания, маг снова сел в седло и его лошадка мирно потрусила в сторону городских ворот. Он не мог дать гарантии, что письма подействуют ровно так, как ему желалось, но зато совесть была спокойна: он сделал всё, что мог в этой ситуации.

Виола оказалась права: старую городскую стражу герцог сменил на своих людей. С одной стороны это было плохо, с другой – хорошо. Плохо то, что солдаты относились с вполне понятным недоверием к каждому, кто приближался, будь то с внутренней или внешней стороны. Хорошим можно было счесть то, что никто из них никогда раньше не видел Мельхиора. Поэтому он подъехал с безразличным видом и на вопрос, кто таков, спокойно ответил:

– Магистр Мельхиор Нарденн, свободный маг, гражданин Валариэтана.

Видимо, такие пташки залетали в Гремон нечасто, потому что солдаты уставились на него, как малые дети на пряник. Затем тот из них, мундир которого украшали две лишние нашивки, спросил:

– По какой надобности явились, магистр Нарденн?

Запомнил, молодец. Маг изобразил на лице скучливую гримасу.

– Каждый год в это время я приезжаю сюда, чтобы купить камни для моих амулетов, и в первый раз меня о чём-то спрашивают. На перевале тоже такие интересующиеся сидят. Откуда вы, ребята, тут взялись? Я же вижу, что не местные?

Глупо. Можно подумать, свободный маг ехал сюда и по дороге ни с кем не разговаривал, был глух и слеп. Стоило капралу пораскинуть умишком, он бы понял, что объяснения мага шиты белыми нитками. Но его сюда поставили не думать, а охранять и докладывать. Поэтому он покивал для солидности, после чего вызвал писца, который прибежал с поклонами и записал Мельхиора в какую-то книгу, которую притащил подмышкой. Затем уже по собственной инициативе капрал стребовал с мага серебрушку и этим все формальности завершились. Путь был свободен.

Идти снова в тот трактир, откуда он так лихо сбежал, не хотелось. Маг вспомнил, что было какое-то заведение на улице, идущей вдоль городской стены изнутри, и двинулся по ней, благо она как раз брала начало у самых ворот. Через три квартала он наткнулся на вывеску "Как у бабушки". Это оказался не трактир, а пансион, который держала симпатичная полная дама средних лет. Только вот постояльцев в нём не имелось уже который год, так что появлению мага милая женщина обрадовалась как подарку. Тут же проводила в комнату, которая отличалась чистотой и тем вариантом домашнего уюта, к которому обычно тяготели зажиточные пожилые горожанки. Салфеточки, чехольчики, кружевца, рюшечки, оборочки и огромное количество пылесборников, дабы было с чего стряхивать пыль метёлочкой. Под высоким бархатным балдахином приезжего ждала кровать, заваленная таким количеством вышитых подушечек, что можно было без зазрения совести начинать ими торговать.

В первую минуту маг опешил, а затем возрадовался. Такие дамочки обычно жуткие сплетницы, а потому очень хорошо информированы. Поэтому он согласился на все условия милой хозяйки, а затем аккуратно выпроводил её, пообещав спуститься к обеду, который будет готов через полчаса.

Ему надо было срочно связаться с Виолой и он не хотел, чтобы посторонняя женщина видела, как он замирает с остановившимся взглядом, прислушиваясь к голосу своей жены.

Виолу, как выяснилось, заперли не в темницу, чего она боялась, а в обычную скромную комнату, которая когда-то принадлежала компаньонке графини. В отличие от пансиона, здесь было пыльно. Но чистюля Вилька не обращала на это никакого внимания, потому что радовалась другому: Эдмона поместили вместе с матерью. Мало того, как только она попросила пить и есть, стороживший их комнату пожилой солдат дал ей воды и спросил, что принести мальчику. Сейчас время обеда, может, и она съела бы что-нибудь?

Вспомнив, что в молоко нельзя добавить никакого яду, чтобы оно не свернулось, Вилька попросила молока и хлеба. Самая безопасная еда.

Эди, отдавший силы на перевале, спал. Сейчас он уже не выглядел умирающим: дышал тихо и равномерно, бледные щёчки чуть порозовели. Когда Виола поднесла к его губам кружку с водой, он завозился, а затем, не открывая глаз, приник к ней и стал жадно пить, пока не выпил всё до дна. После этого откинулся на подушку, которую Вилька успела встряхнуть, и снова заснул.

Ей очень хотелось посоветоваться с Мельхиором. Рассказать, как и куда их поместили, про то, что сумку ей вернули, а там столько всего…, что Эдмон выпил огромную кружку воды, не просыпаясь, а ещё сказать, как она по нему скучает, как ждёт. Странное, ни на что не похожее общение помогло ей не только понять своего избранника, но и прочувствовать. Она ощутила глубину и силу его любви и что-то, глубоко спавшее внутри неё, проснулось и живо откликнулось на эти чувства. А тут подоспело сознание, которое развернуло перед ней картину полного взаимопонимания, то есть того, что Виола искала и не находила во всех тех, кто крутился вокруг неё до сих пор.

Пожалуй, только сейчас она осознала, что носатый маг, похожий на ворону – самый близкий ей человек, ближе даже чем Тео и Регина. Ей нет нужды что-то от него скрывать, манипулировать, чтобы добиться своего, с ним она может быть самой собой: он принимает её такую, какая она есть. И он её тоже полностью устраивает, со всем его занудством, педантизмом, въедливостью и длинным носом. Может, это и есть любовь? Не та, о которой пишут в дамских романах, а настоящая, человеческая?

Ей очень хотелось поговорить со своим мужем, но она решила дождаться, когда он сам выйдет на связь. Не хватало ещё отвлекать его, когда он будет проникать в город.

Вскоре знакомый солдат принёс еды в виде заказанных молока и хлеба, посмотрел на неё жалостливо и вышел. По доносившимся из-за двери звукам она смогла определить, что он никуда не ушёл, а остался караулить. Тогда она разбудила-таки Эди, накормила его, а затем снова уложила отдыхать. Раз у неё нет возможности дать мальчику полезный отвар, пусть восстанавливается во сне. Затем подошла к двери и жалобно спросила:

– Господин солдат, а господин солдат, что с нами будет?

Если честно, она не очень надеялась на ответ, но вдруг услышала из-за двери:

– А кто ж его знает, милая. Твою судьбу будет решать сам герцог Зигмунт фар Ниблонг, не просто так. Только вряд ли это случится сегодня. Ему, видишь ли, какого-то важного пленника поймали, но пока не доставили. Вот он его и ждёт, а про тебя сказал: время терпит. Так что отдыхай пока. Если никакой вины на тебе нет, отпустит тебя герцог, он у нас, конечно, не сахар, но с женщинами и детьми не воюет, если только это не преступники, как ваша графиня.

Виола проговорила слова благодарности, вернулась к сыну, который разметался на кровати, сгребла его и переложила в кресло. Открыла окно, забранное решёткой и вытряхнула туда пыль из всех подушек, одеял, простыней и покрывал. Затем снова застелила постель, вытащила из сумки чистое бельё и самое простое платье, которое не жалко было помять, и переоделась. Раз герцог сегодня ей не грозит, надо отдохнуть.

Уложила Эди под одеяло, сама пристроилась рядом и не заметила, как начала засыпать. Как раз этот момент выбрал Мельхиор, чтобы поинтересоваться, как они там. Она быстро пересказала ему всё, что узнала, но его больше волновало то, как её разместили и как она себя чувствует. Похвалил за правильный выбор еды, глянул на Эди, подтвердил, что всё с ним хорошо, а потом сказал:

– Спи, моя любимая. Набирайся сил. Завтра они нам понадобятся.

Такие простые слова, а Виола готова была разрыдаться от нахлынувшей нежности. Или это просто чувства Мельхиора?

Глава 25

* * *

В это самое время Теодор обустраивался под крышей конюшни замка. Отличное место: хороший обзор, кухня для прислуги в прилегающем строении, а главное, ни одна важная новость не проскочит мимо. Те, кого куда-либо посылают, или те, кто откуда-то возвращается, обязательно перебрасываются словом-другим с конюхом и его помощниками. А кроме того, отсюда прекрасно видно окно комнаты, в которой заперли Вилечку.

Натурально, он не уехал сразу за Ульрихом. Просто скрылся за ближайшим поворотом, привязал коня и вернулся немного назад пешком. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как эти придурки ловили невидимую Виолу на невидимом коне. Он стал свидетелем того, как у Эди произошёл спонтанный выброс силы и чуть было не бросился на выручку, но опоздал. Сам слишком далеко расположился, да ещё замешкался, решая, нужна ему лошадь, или нет. К тому же он никак не ожидал, что военные так быстро выправят своё незавидно положение.

Первого офицера здорово приложило взрывом, второго тоже, зато третий, выскочивший из палатки уже после того, как всё произошло, оказался парень не промах. Мигом всё сообразил, схватил немного оглушённую, а потому потерявшую ориентацию Виолу, утащил её в палатку вместе с перепуганным Эдмоном, который громко плакал, и тотчас организовал приведение в порядок своего доблестного воинства.

Тео и не подозревал, что чары сна так просто снимаются: ведром холодной воды. Нормальный, немагический сон – да, в армии часто так поступали с засонями. Но что это поможет против колдовства, стало для него откровением. Эх, была бы связь с мельхиором, вдвоём бы они придумали какой-нибудь толковый план, но Тео оказался один против численно превосзодящих сил противника. Да и сражаться с гремонской регулярной армией он не собирался. Если бы и его поймали, что весьма вероятно, то факт нападения на королевских солдат не только грозил ему смертной казнью, но и сильно ухудшал положение Виолы. Ведь никто не усомнится в том, что они связаны.

Поэтому он дал им увезти свою девочку, но за то время, пока офицер организовывал транспортировку пленницы и ребёнка, Теодор успел сбегать за своей лошадью.

Так как он не попал под воздействия сырой силы, его амулет продолжал исправно скрывать своего хозяина от людских глаз. Тео не терял времени даром, он пристроился за отрядом, перевозившим Виолу и вместе с солдатами преодолел городские ворота. Нетрудно догадаться, что в город он попал значительно раньше Мельхиора.

Он приготовился к тому, что пересечение городской стены сорвёт с него невидимость, и уже прикинул, как будет удирать, но, к его удивлению, ничего подобного не произошло. Поэтому Теодор решил воспользоваться такой удачей и пробраться в замок. Около замка ему пришлось отпустить конягу, но он только обрадовался, вспомнив, что теперь ресурса артефакта хватит ещё часа на два.

Для начал проверил вход через кухню. Увы, сейчас там стоял пост из двух солдат, сама дверь оказалась запертой. Пришлось проникать внутрь через парадный въезд.

В замок Тео вошёл вместе с каким-то типом, привезшим донесение, и оказался во внутреннем дворе. Где здесь искать Виолу, он не знал. Для начала обошёл двор по периметру, но это ему ничего не дало, только установил, где вход, которым пользуется стража, и где кордегардия, а также выяснил, что этот двор – парадный, а есть другой, хозяйственный. Если обойти вон ту башню…

Как раз за ней нашёлся вход для прислуги, но и его охраняли солдаты. Проверяли всех, каждую горничную и судомойку, а под этим предлогом беззастенчиво их лапали. Но Теодора это не интересовало, ему надо было как можно скорее найти Виолу и придумать, где спрятаться самому. Скоро полог из амулета Мельхиора должен был иссякнуть.

Хозяйственный двор сильно отличался от парадного, он состоял из множетсва закоулков, образованных зданиями разных служб, и только перед конюшней расширялся настолько, что это пространство заслуживало названия "двор". Туда выходили окна жилого крыла, предназначенного для слуг, челяди и младших домочадцев, причём чем выше было положение человека в замковой иерархии, тем ближе к земле он обитал. Крыло упиралось в толстую башню, заменявшую графам Эгонам тюрьму. Вернее, в казематы были обращены её поздемные этажи, а верхние занимала канцелярия графа. Об этом Тео поведала одна из служанок. Вернее, её слова были предназначены для нового любовника из солдат герцога, но услышал её Теодор.

Тюрьма? Казематы? Куда же эти утырки могли запрятать Вилечку?

Тео думал и гадал, но прислушивался к разговорам слуг и солдат, узнал много нового, но никакой полезной, относящейся к делу информации не получил. Помог случай. По дорожке прямо на него вырулили из-за угла два солдата, несущих караул с младшим офицером. Обход.

Тео лихо отпрыгнул в сторону и сжался в комок под каким-то окном, всей душой надеясь, что полог незаметного продержится ещё хоть немного. Ему повезло дважды. Полог никуда не делся, а окно над его головой распахнулось и из него вылетело облако пыли. Тео чуть не помер, пытаясь сдержать чих, а когда наконец справился с собой, отошёл от коварного окна подальше, поднял глаза и увидел свою Вилечку. Она как раз собиралась вытряхнуть очередную подушку.

Теодор был готов заорать и начать размахивать руками, чтобы привлечь её внимание, но прекрасно сознавал, что это было бы последней глупостью в его жизни. Встречи с "королевским крокодилом" он мог бы не пережить, а ею бы всё закончилось. Поэтому он просто порадовался, что его деточку держат не в подземелье, а на этаже, где селили приближённых домочадцев: управляющего, лекаря, мага, компаньонку, гувернантку…

Найдя Виолу, он успокоился и понял, что пришло время позаботиться о себе. Найти место, откуда ему будет удобно наблюдать за окном Виолы, но при этом достаточно укромное.

Взгляд бывшего наёмника остановился на конюшне. Здоровое здание с высокой крышей, в которой было устроено несколько слуховых окон. Под такими обычно устраивают сеновал, а окошки нужны для того, чтобы сено проветривалось и не загнивало. Ему это очень на руку. А ещё это стратегически важный пункт. Он будет узнавать обо всём едва ли не раньше, чем вестовые успеют доложить старому Зигги. Вскоре Тео убедился, что наблюдательный пункт был выбран стратегически верно.

Некоторое время прошло в пустом ожидании. Только один раз Теодору удалось увидеть Виолу незадолго до наступления сумерек. Она подошла к окну, держа на руках сонного Эдмона, и сердце Тео забилось сильнее. Он видел, в каком состоянии любимого внука увозили с перевала, и очень сильно за него волновался. Виола как будто знала: показала ему Эди. Сейчас это был спящий, но определённо не умирающий, а здоровый ребёнок.

Потом Вилька отошла от окна, а когда вернулась, Эди у неё на руках уже не было. Она закрыла стеклянные створки и зашторила окно, отчего Тео уныло вздохнул.

Но грустить ему не дали. Как раз в это время со стороны парадного двора раздался какой-то шум, а затем к конюшне подъехали сразу шесть солдат. Последний из них вёл в поводу лишнюю лошадь, на которой лежало нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся человеком, хорошо Теодору знакомом. Даже под коркой грязи и запекшейся крови он прекрасно узнал рожу Хельмута. Быстро же люди Ниблонга до него добрались! Где наши только?

Бывшего начальника замковой стражи отвязали, спустили на землю и потащили к башне, в которой на уровне земли вдруг открылась невысокая дверь. Вход в подземную тюрьму, – догадался Теодор. Здорово! Их туда провели через весь замок, а тут оно вон как, оказывается. Неужели графиня не знала?

Но если Хельмута захомутали, это плохо. Виолу он видел раньше, знаком с ней не со вчерашнего дня. Биться за свою жизнь такой будет рьяно, и кто знает, что он может сказать, чтобы вытрясти из фар Ниблонга помилование? Эх, сейчас бы с Мельхиором посоветоваться! Только где он и как его найти?

Полог незаметного уже истощился, выбраться в город и поискать мага представлялось опасной авантюрой. Теодор решил ждать утра.

* * *

Утро принесло новые тревоги. Мельхиор ещё с вечера дал себе задание проснуться пораньше, чтобы связаться с Виолой до того, как за ней придут. Но он не ожидал, что герцог фар Ниблонг – такая ранняя пташка. Он прислал своих солдат за девушкой на рассвете, так что маг подскочил от ментального вопля своей жены:

– Мел, они требуют, чтобы я шла к герцогу прямо сейчас!