Текст книги "Купчиха (СИ)"

Автор книги: Анна Стриковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 64 страниц)

На следующий день она уговорила Тео с Гиной и они все вместе отправились на Закатную улицу. Обставили поездку как семейную прогулку: наняли карету на весь день, чтобы Виола могла и покормить, и перепеленать дитя, не привлекая к себе ненужного внимания. Мало ли что: вдруг поездка затянется? Например, придётся посмотреть ещё пару-тройку домов, благо Виола списала себе другие адреса.

Но всё решилось чуть не в первый момент.

Дом выглядел обшарпанным, требовал штукатурки и краски. Когда-то в двух его этажах располагалась модная лавка госпожи Дивени, о чём гласила элегантная, но очень облезлая вывеска, по которой сверху чёрной краской было намалёвано "продаётся". Тео с Региной переглянулись: вид дома вызвал у них большие сомнения.

А вот Виоле дом понравился с первого взгляда. Она сразу представила себе, как будет выглядеть фасад после ремонта. Здесь можно будет повесить сразу две вывески: чайной и магазина, да и два входа устроить не проблема. А посерединке скромно, золотыми буквами: Виола Бенье. Восторг! Она велела вознице сделать кружочек, провезти их по улице Колокольчиков, на которую выходила жилая часть.

С этой стороны дом очаровал уже Регину. Она и помыслить не могла, что в сердце торгового квартала может находиться такой оазис мирной, домашней жизни. Деревья, кусты, цветы, огромная застеклённая веранда на первом этаже. Малышу там будет просто раздолье. Можно кошку завести. Гина втайне всегда мечтала об этом. Только покойный муж ей запрещал, а жизнь в Эделе не позволяла. Конечно, рамы рассохлись, ставни требуют краски, а стены – побелки, но идея жить здесь ей уже нравилась.

Если Вилька думала, что её вояж останется незамеченным, то просчиталась. Когда они делали уже третий круг, всякий раз замедляясь напротив дома, оттуда выбрался небритый тип в неопрятном камзоле и крикнул:

– Эй вы! Думаете, я не вижу, как в тут мотаетесь туда-сюда? Что вы тут вынюхиваете? Валите отсюда!

Тео было велел вознице править прочь от негостеприимного дома, но тут влезла Виола.

– А что это вы нас гоните? Можно подумать, что не только дом ваш, вы и улицу купили. Мы тут с семьёй на прогулке.

– Нечего тут гулять! – снова зарычал мужчина.

– Вы мне указывать будете где гулять? – деланно удивилась Виола, – Лучше скажите: вы действительно продаёте этот дом?

– Откуда ты это взяла? – рявкнул хозяин бывшей модной лавки Дивени.

Виола весело рассмеялась и показала на чёрную надпись.

– Да вот. Скажете, не вы написали? Я как раз хочу купить дом в этом районе, поехала посмотреть и вот наткнулась. Так продаёте? Я бы хотела глянуть на дом изнутри.

– Пятьсот гитов задатка! – снова рявкнул мужчина, но как-то неуверенно.

– Зачем задаток? – удивилась Виола, – если вы боитесь, что я откажусь от сделки, когда увижу, как у вас все запущено, то разуверьтесь сразу. Я и снаружи смогла это заметить. Бросьте! Меня интересуют только подробности планировки. Я бы могла приобрести ваш дом и за глаза, но это не по купечески. Так что давайте, решайтесь. Вы мне показываете дом и, если сойдёмся в цене, тут же едем в мэрию и совершаем сделку.

– Нечего тебе смотреть! У тебя отродясь не бывало столько денег, сколько стоит этот дом! – злобно прошипел мужчина.

Виола вздохнула. Надо же, какой злобный зануда попался. Не хочет продавать, хотя вроде как продаёт.

– Ты её деньги не считай, – вдруг вылез рассерженный Теодор, – ты цену назови.

– Две тысячи золотых! – выдал мужчина.

Заметно было, что он и сам не знал, как из него выскочила эта цифра. В листочке, который Вилька видела вчера, сумма стояла меньшая: полторы. На них она и рассчитывала. Двух, чтобы вот так, сходу отдать, у неё не было. Но её это не смутило. Она передала ребёнка Гине и легко выскочила из кареты.

– Вот это разговор! Хоть есть от чего танцевать. А теперь давайте посмотрим и поторгуемся.

Через три часа прогулки по дому и упорного торга цена снизилась до тысячи трёхсот. Эту сумму Виола признала честной, без запроса, поэтому кликнула свидетелей из соседей и они ударили по рукам. Небритый мужик запросил полчаса на то, чтобы привести себя в порядок: негоже в мэрию в таком виде. Эти полчаса семья Виолы провела в трактире на той же Закатной улице за обедом. Затем мужчина вышел из дома в уже значительно более презентабельном виде. Карета отвезла их в мэрию.

Сидевшие там мальчик с девочкой просто не могли поверить своим глазам. Как же! Господин Дивени всё же решился расстаться со своей собственностью! Они быстро оформили все бумаги, затем вызвали уполномоченного клерка, чтобы он засвидетельствовал оплату, принял пошлину и внёс новых владельцев о общий реестр. Дивени и Виола приложили банковские перстни к специальному зачарованному бланку, где уже стояла нужная сумма, цифры вспыхнули светом и тут же все увидели, как средства со счёта Виолы исчезли, а на счету мужчины появились.

– Ну вот и всё, – весело заявила Вилька, – А вы боялись!

– Сколько дней ты мне даёшь, чтобы съехать? – буркнул Дивени.

– Много не дам, – тут же отозвалась новая хозяйка, – Там ремонт пора начинать. После выходного я пришлю рабочих. А там смотри: сможешь жить среди разора и грязи? Как только ремонт закончится, я переезжаю и чужие люди мне без надобности. Ты не слишком симпатичный человек, чтобы тебя терпеть.

Ты ничего не понимаешь, – горько и зло сказал мужчина, – Это дом принадлежал моей матери. Я тут вырос. А теперь…

– Теперь это мой дом, – недовольно оборвала его Виола, – Ты плохо устроил свою жизнь и плохо заботился о доме твоей матери. Теперь у тебя есть деньги, чтобы начать сначала. А я дам дому новую, счастливую жизнь.

* * *

Когда в первый день декады Тео привёл бригадира строителей смотреть объём работ, Дивени в доме не было. Ключи ему отдал сосед. Ремонт длился шесть декад и встал в хорошенькую сумму. Пришлось отдать на круг семьсот золотых, как раз ту сумму, на которую Виола сбила объявленную хозяином цену. Но когда дом был готов, Теодор понял, что не жалеет ни об одном потраченном гите.

Получился не дом, а конфетка. Удобный, уютный, просторный. Жилая часть надёжно отделена от торговой и в то же время они рядом, только руку протяни. Кухня в чайной повторяла убранством и оборудованием кухню в доме, а самое сердце – труба от плиты и вытяжка у них были общие. Комнат хватало на всех и было, где разместить гостей. А застеклённая веранда и сад вообще обещали стать самым любимым всеми местом. Теперь-то было ясно, какую будущую красоту увидела Виола в этом унылом, обшарпанном здании.

Они переехали в тот день, когда строители получили от Теодора последнюю монету. А в первый день осени открылись чайная и магазин заморских товаров Виолы Бенье. Она решительно потеряла где-то Санденса и теперь звалась так и только так.

Первое время дело шло ни шатко, ни валко, но через полгода чайная Виолы приобрела хорошую репутацию и обзавелась достаточным количеством постоянных посетителей. Они же составили основу клиентов магазина. С каждым годом положение её торговли становилось все прочнее, оборот всё больше, а клиенты – выше уровнем. Теперь даже у дворянства стало модным днём пить чай у госпожи Бенье.

Всё это Гина рассказала Мельхиору с гордостью за свою девочку. А он только спросил:

– Если всё так хорошо, зачем вы меня позвали, Регина? Ведь не для того, чтобы я полюбовался на то, как хорошо живёт женщина, которую я до сих пор не могу забыть?

– Вы правы. – сказала она, – У Виолы какие-то проблемы. Не с бизнесом, а то она бы сказала. Но она молчит и тает на глазах, а я не знаю, чем ей помочь.

Глава 5

Всё это Гина рассказала Мельхиору с гордостью за свою девочку. А он только спросил:

– Если всё так хорошо, зачем вы меня позвали, Регина? Ведь не для того, чтобы я полюбовался на то, как живёт женщина, которую я до сих пор не могу забыть?

– Вы правы, – сказала она, – У Виолы какие-то проблемы. Не с чайной, а то она бы сказала. Но девочка молчит и тает на глазах, а я не знаю, чем ей помочь.

Сказав эти слова, Регина решительным жестом воткнула стальной крючок в вязанье.

На тёплых досках пола лежали квадраты золотого предзакатного света. В углу Эди возился с кошкой. Та время от времени жалобно мявкала, но не убегала.

Они с Мельхиором сидели на той самой застеклённой веранде в двух плетёных креслах. Перед ними на столике стояли чайник, чашки, приборы, а также тарелочки и плетёнки с разными вкусностями. Видно было что долгий разговор нанёс этому великолепию серьёзный урон. Время от времени появлялась девчонка с тонкими косичками, опрятная и ухоженная, приносила горячий чайник взамен остывшего и совала ребёнку какую-нибудь вкусность.

Они сидели здесь с того самого времени, как Регина пригласила Мельхиора в дом. Мирно разговаривали, пили чай. Теодора не было: он с утра уехал в порт за товаром и его не ждали раньше, чем к ужину. Малыш Эди резвился вокруг них: то строил что-то из кубиков, то тискал кошку, то малевал в альбоме цветными карандашами. В какой-то момент стало совсем тихо и Мельхиор заметил, что мальчишка спит, лёжа на матрасике, который был явно предназначен для кошки. Она тоже была тут: свернулась клубком у малыша за спиной и громко мурлыкала

Мельхиор предложил было Гине отнести его в кроватку, но та махнула рукой: пусть спит, где хочет. Ничего вредного в этом нет. Мальчик растёт здоровенький, храни его боги. Проснётся – будет полдничать. Так и случилось. Жизнь Эди шла параллельно разговору и никто никому не мешал.

Разговор до сих пор тёк в мирном русле. Гина подробно пересказывала те события, которые произошли больше трёх лет назад: историю прибытия в Кассен, собственного замужества, рождения Эдмона, создания чайной. Между делом выспрашивала Мельхиора о его житье-бытье, но никак не хотела перейти к главному, сказать наконец, для чего она его вызвала.

До сих пор их общение сводилось к поздравительным письмам четыре раза в год, в конце каждого из них женщина приписывала коротко: у нас всё хорошо, Виола здорова и счастлива. Не сообщала ни о ребёнке, ни об изменении в семейном положении Виолы, поэтому Мельхиор был поражён, увидев мальчика. Но быстро сообразил, откуда этот птенчик вылетел, тем более что Эди оказался похож и на мать, и на отца. Выходило, что от него Виола уезжала уже беременная. А он – лопух! Не заметить такого!

Поражала стойкость Регины: она всё знала и ни словом не намекнула. Зато теперь вывалила всё. Хотя, кто знает, что она припрятала до более подходящего момента? Мельхиор не сдавался:

– И всё же, Регина, я не понимаю. Почему вы вызвали именно меня? Если она тает, логично было бы обратиться к этому вашему целителю Лисимаху. Почему я?

– Потому что мне больше не к кому обратиться, – с горечью призналась женщина, – Лисимах здесь был и не нашёл в нашей девочке никакой болезни. Признаков сглаза или проклятья тоже не обнаружил. По всему она должна быть здорова, но что-то её гложет.

– А этот ваш Ансельм? – снова пристал с расспросами маг, – Он же работает в Коллегии, значит, маг не из слабых. Почему вы его не попросили? Или он уехал?

Тут Гина посмотрела на него с таким укором, что Мельхиор смутился.

– Ансельм никуда не уезжал, вон, каждый вечер в чайной пасётся, если только у него не дежурство. Всё ещё надеется неизвестно на что. Но с Виолой они не нашли общий язык и она ему не доверяет. Ну, во-первых из-за Коллегии, а во-вторых из-за Эди. Эди его невзлюбил и я даже знаю почему.

Маг вопросительно поднял брови, а Регина тут же выложила:

– Полгода назад Ансельм зашёл не из чайной, а притащился прямо сюда, на улицу Колокольчиков. Принёс мне букет, а Эди игрушку. Не знаю зачем, видимо, хотел посвататься как положено. Виолы не было, она как раз занималась десертами. Наш красавец решил пообщаться ребёнком. И что ему вздумалось? Спросил мальчика: "Эди, как тебя зовут?" Малыш посмотрел на него как на больного и сказал: "Дурак дядя". По-моему он был прав.

– По моему тоже, – усмехнулся Мельхиор, – И что дальше?

– А ничего, – ответила Регина, – Только с тех пор как Эди Ансельма увидит, так кричит "дурак дядя" и прячется. А для нашей Вилечки ребёнок на первом месте. Если ему кто-то не нравится, значит, не нравится ей.

– Ну, у меня тогда шансов практически нет, – пожал плечами Мельхиор, – Ко мне ваш Эди тёплых чувств не питает.

– Ну, это как сказать, – кокетливо прищурилась Регина, – Он пока не сказал вам ни одного худого слова. Не стал орать: "Уходи, противный дядька!".

– А что, и такое бывало? – изумился Мельхиор.

Гина весело засмеялась.

– Так он моего папашу герцога Дармона приласкал. Ещё добавил: "Не трогай Гину, Гина – моя!". А с вами он вполне комфортно себя чувствует. Играет рядом и берёт печенье у вас из рук. Спокойно заснул в вашем присутствии. Если учесть, что он вообще осторожный и подолгу присматривается к новым людям, то это хороший знак. Вы не вызываете у него опасений.

Тут она бросила быстрый взгляд на часы и схватила Мельхиора за руку:

– Господин Мельхиор, у нас мало времени! Сейчас чайная закроется и придёт Виола! При ней я говорить на эту тему не могу. Вы уже всё слышали. Умоляю, помогите, господин Мельхиор! Ну хоть взгляните на неё! Вдруг ваш опытный взгляд что и заметит?

Тот кивнул.

– Раз вы меня так просите… Хорошо, я попытаюсь понять, что с Виолой. Всё равно: раз уж я сюда приехал, то не могу уехать и не встретиться с ней. Но ничего обещать не стану, слышите?! Если она сочтёт, что моя помощь нежелательна, значит так тому и быть.

Женщина не успела ему ответить. Открылась дверь и откуда-то изнутри дома на вернаду вошёл Теодор.

– Вот ты где, – обратился он к жене и тут заметил Мельхиора, – А, господин маг, давненько мы с вами не виделись? Какими судьбами?

Регина жалостно захлопала глазами, одним взором умоляя: не выдавай! Маг понял её тайную сигнализацию и ответил:

– Да вот, езжу по миру. Смотрю, где можно осесть. Я ведь теперь свободен, ни от кого не завишу и могу выбирать. Решил заехать к старым знакомым, посмотреть, как они устроились. Мы с вашей супругой поддерживали контакт всё это время, обменивались поздравлениями, так что я не мог пропустить её адрес. Интересные у вас тут изменения.

– Да, – подтвердил Теодор, усаживаясь в кресло, – много воды утекло, многое изменилось. Но наше хорошее к вам отношение – это нечто стабильное, крепкое как Драконий хребет. Вы уж извините, что Вилечка к вам пока не вышла. Она даже не знает, что вы здесь. В конце декады всегда наплыв посетителей, а она ещё не поскупилась, установила повсюду амулеты прохлады, так в эту жару народ из чайной палкой не выгонишь! Ну ничего, скоро выставит последнего и придёт.

Пока он говорил, маленький Эди не терял время даром, залез к деду на колени и уселся там с видом хозяина, который занял наконец своё законное место. Тео погладил мальчонку по каштановым кудрям и продолжил общаться с Мельхиором. Задал для затравки ничего не значащие, дежурные вопросы: как здоровье, как доехал, как погода, как понравился Кассен. Казалось, он чего-то ждёт.

Хотя почему казалось? Было совершенно очевидно, что Тео не собирается начинать разговор без Виолы. И она появилась. Влетела внезапно, слегка растрёпанная, усталая, даже Мельхиора заметила не сразу. Но он не обиделся: Виолу просто отвлекли. Малыш Эди при виде мамы соскочил с дедушкиных колен и тут же стал карабкаться на неё как на дерево с радостными криками: "Мама! Моя мама пришла!"

Виола подхватила сына на руки, покружилась с ним по комнате и опустилась в кресло со словами:

– Уф, ну и денёк! Как я жива осталась, не знаю.

Мельхиор не мог оторвать от неё взгляд. Что там говорила Регина, будто девочка тает? Все бы так таяли! Несмотря на усталость, Виола имела цветущий вид. Материнство пошло ей на пользу: убрало с лица детскую пухлость щёк, сформировало отнюдь не тощую, но складную и аппетитную фигурку, где широкие бёдра только подчёркивали тонкую талию. Она созрела и теперь напоминала ему спелый шимасский персик из тех, которые можно транспортировать только под стазисом, да и то на небольшие расстояния. Стоит тронуть их рукой, как тонкая розовая шкурка лопается, обнажая сладкую мякоть, и течёт душистый сок, вкуснее которого нет ничего на свете.

Наряд на ней выглядел скромно, но дорого. Платье очень простого фасона было сшито из бесценного хотейского шёлка, про который шла молва, что в нём в холод тепло, а в зной прохладно. Пышные каштановые волосы обрамляли лицо и убирались в две толстые косы, свёрнутые на затылке в большой крендель. Причёска не для знатной дамы, но как же она ей шла!

В жизни она оказалась ещё лучше, чем в его мечтах, только совершенно другая. Мельхиор все годы рисовал в воображении их встречу, а сейчас только смотрел, смотрел и смотрел, не в силах ни пошевелиться, ни вымолвить слова.

Пока он так пялился, Реина решила привлечь внимание Виолы к гостю:

– Дорогая, посмотри, кто к нам пришёл!

Та вздрогнула, на мгновение потемнела лицом, но тут заметила наконец неподвижно сидящего Мельхиора и радостно вскрикнула:

– Господин маг! Какое счастье, это вы!

Вот она и ответила на оба волновавших его вопроса. Во-первых, ей действительно что-то или кто-то угрожает, во-вторых, она рада его видеть. Почему? Вряд ли у неё за эти годы возникло чувство к отсутствующему. Просто он никак не связан с тем, кого или чего она боится.

А Виола тем временем вскочила, подхватив на руки маленького Эди, подлетела к Мельхиору и чмокнула его в щёку.

– Как я рада вас видеть, господин маг, вы себе не представляете!

Мельхиор тоже поднялся с места и пробасил смущённо:

– Мы же вроде ещё в Эделе договаривались: Мельхиор и Виола. Никаких господ.

– Хорошо, хорошо, садитесь, садитесь, – замахала на него рукой женщина, – а то вы такой длинный, что мне не видно вашего лица. Садитесь и рассказывайте! Как вы жили все эти годы? Про меня вам должно быть всё ясно: Регина не стала молчать, да и так можно видеть, – она подкинула Эди на руках и он радостно засмеялся, – чайную я вам ещё покажу… Потом, когда отдохну, а то язык уже устал болтать за сегодня. Сейчас Рика ужин накроет и пойдём в столовую. А вы рассказывайте. Рассказывайте! Где вы, что вы?

Но начать своё повествование Мельхиору опять помешали. На этот раз Рика, та самая девчонка, которая подливала им чай. На этот раз она высунула на веранду свой длинноватый нос и зашептала трагически, на театральный манер:

– Я накрыла. Всё готово.

Мельхиор поднялся вслед за хозяевами, недоумевая: куда поместится ужин после того, как он весь день что-то лопал? По дороге в столовую обдумывал, о чём стоит рассказать? Решил представить все факты, а о том, как скучал, как тосковал, как поначалу видел чуть ли не каждую ночь во сне стоило умолчать. Ведь он почти научился без неё жить и уже стал забывать, но вот Регина прислала письмо и стало ясно: ничего он не забыл. Наоборот, в разлуке чувство, как хорошее вино, отстоялось, набрало крепость и аромат. И сейчас, когда Мельхиор увидел новую Виолу: молодую мать, хозяйку своего дела и дома, он в одну минуту понял: без неё ему жизнь не мила. Нет, если она откажет, он не умрёт, просто это будет уже не жизнь, а существование.

Все эти мысли всколыхнулись и едва не опрокинули его, когда в столовой он увидел молодого симпатичного мужчину.

– Ансельм! – воскликнула Виола далеко не радостно, – и буря в душе утихла, – ты же говорил, что сегодня в Кассене не останешься. Что случилось?

– Что ты на меня сразу набрасываешься? – ответил ей парень, – Да. Не собирался, но у вас в порту кто-то стал разбрасываться запрещёнными заклинаниями, вот я и задержался. Ты же меня не прогонишь? Накормишь ужином?

– Накормлю, жалко что ли? – пожала плечами красавица, спуская сына с рук на пол, – Дора всё равно вечно наготовит столько, что роту солдат впору кормить. Лучше познакомься: это мой друг Мельхиор. Он магистр. А это Ансельм, – обернулась она к Мельхиору, – он спас отца, когда его чуть не убили повстанцы в империи, а теперь служит в столичной Коллегии магов. Ловит нарушителей законов.

По тому, как она это сказала, было понятно, что занятие Мельхиора не представляется ей романтичным, скорее наоборот. Мужчины раскланялись, недоверчиво глядя друг на друга, и все сели за стол.

Ужин начался в напряжённой тишине, которую постарался разрядить Теодор. Обратился к Ансельму и спосил:

– Так это ты шумел сегодня в порту? А то сижу себе мирно у Рогена, попиваю пиво, изучаю накладные и слышу: все бегают и кто-то кричит: "Сдавайтесь, вы окружены!". Я чуть не подавился.

Эта простая реплика, призванная установить легкое, доброжелательное общение, казалось, повисла в загустевшем от напряжения воздухе. Ансельм даже не нашёл нужным отвечать, он сверлил взглядом Мельхиора, отчего у того кусок в горло не лез. Наконец Виола не выдержала и рявкнула:

– А ну перестань сверлить взглядом нашего гостя! А то поедешь в свою столицу голодный! И не надо так на меня смотреть: я не боюсь. Мы не маги, у тебя над нами власти нет!

Мельхиор ждал взрыва, но Ансельм пробормотал какие-то извинения и уткнул взгляд в тарелку. После чего Виола с милой улыбкой обратилась уже к старому знакомому:

– Мы так и не услышали вашей истории, Мельхиор. Я только знаю от Регины, что вы последние годы жили в Бизарре, но представления не имею, как вас туда занесло и что вы там делали?

– Как занесло? – переспросил маг, – Примерно как вас тогда в мой дом: по объявлению в газете. Меня пригласил тамошний герцог Ренье. У него есть мечта соединить магию с достижениями механиков. Интересная мысль и очень перспективная. Думаю, за этим направлением будущее. Так как я артефактор и зельевар, он меня нанял. У нас даже были успехи, правда, небольшие. Там, где механизм приводился в движение пружиной, я умел заменить её заклинанием.

– А сейчас вы приехали в отпуск? – спросила Гина просто чтобы что-нибудь спросить.

Мельхиор покачал головой.

– Я же сказал вам с самого начала, милейшая Регина: я свободен. То есть у меня нет ни хозяина, ни постоянной работы. Мой контракт закончился, Ренье со мной расплатился, дальше всё. В смысле я ищу другую работу, но, желательно, без хозяина.

– А чем это вам не угодил герцог Ренье? – вдруг спросил Ансельм, – О нём все отзываются как о достойном человеке.

– И они правы, – подтвердил Мельхиор, – Только… Птичка в неволе не поёт. Свободная научная мысль должна быть свободной. Ренье очень боялся, что я от него уйду и унесу с собой некие знания, которые он почему-то считал тайными. Ограждал меня от контактов с другими магами, но это полбеды. Главное, он не давал мне общаться с механиками. А я быстро понял, что, не владея этой наукой, не много наработаю. Он хотел, чтобы каждый, кто на него работает, сделал свой кусок, передал ему, а уж он-то соберёт всё вместе и это будет нечто гениальное. Не получается так! Для получения хоть какого-то положительного результата маг должен работать с механиком в тесной связке!

Он энергично всплеснул руками, а затем сразу поник. Закончил на грустной ноте:

– В общем и целом это был провал. Из-за недостатка знаний я умудрился три раза устроить взрыв и чудом сам остался цел. Решил не мучиться и не мучить бедные механизмы, а идти учиться в Лиатин. Герцог меня уговаривал, сердился, пытался подкупить, но мне у него, признаюсь, надоело. Даже золотая клетка – всё равно клетка. Истёк срок контракта и я ушёл.

– Он вам заплатил? – поинтересовалась практичная Виола.

– Как ни странно да, – ответил Мельхиор, – Даже наградил напоследок. Жалованье за последний год выплатил в двойном размере. Думал, наверное, что, увидя такую щедрость, я останусь. Но нет.

Регина, как обычно, вылезла с самым существенным вопросом:

– Выходит, у вас теперь есть деньги, чтобы отдохнуть и спокойно, не торопясь, искать то, что вам интересно?

– Выходит, так, – согласился Мельхиор.

– Ну и чудненько, – промурлыкала женщина, – Вы не рассматривали как вариант осесть здесь, в Кассене? Маги у нас нарасхват, тем более с такой специализацией. А если хотите продолжить исследования, то Элидиана под боком. Туда часто приезжают механики из Лиатина. Есть целый квартал, в котором они живут и торгуют своими изобретениями.

Маг и сам хотел бы сказать нечто в этом роде и, наверное, сказал бы, но был очень благодарен Гине, что она взяла этот труд на себя. Неизвестно, как отреагировала бы на его слова Виола, но тут она радостно встрепенулась и воскликнула:

– А действительно! Оставайтесь, Мельхиор! Кассен – прекрасный город и магов тут уважают, то вам не Эдель. Первое время можете пожить у нас. Гостевая комната всегда в вашем распоряжении.

Маг не успел ответить. Ансельм поднялся и, не глядя на хозяйку дома, пробормотал:

– Спасибо за угощение, поеду я. И так в столицу прибуду после полуночи, а мне завтра рано на работу.

И Виола, и Регина отреагировали так, как будто парень не сказал ничего экстраординарного. Но по лицу Тео было заметно, как тот изумлён. Видимо, Ансельм не раз оставался ночевать в этом доме и тут это считалось в порядке вещей. Тем более что поначалу он держался весьма развязно и вдруг в корне переменил своё поведение. Теодор, кажется, хотел по этому поводу что-то сказать, но глянул на своих женщин и промолчал. Регина поднялась.

– Хорошо, Ансельм, если тебе завтра на работу, поезжай. И давай я тебя провожу, соберу вкусненького в дорогу и на завтрак. А Виоле пора укладывать Эдмона.

Это она верно заметила: малыш на руках у матери давно уже периодически клевал носом. Ему не хотелось уходить, поэтому он сидел тихо, всего лишь заплетал в косички бахрому на скатерти, а ещё таскал кусочки из маминой тарелки и спускал их под стол Патти. Но когда Гина обратила-таки на него всеобщее внимание, Эди стало ясно, что путешествия в кроватку не избежать. Хотелось ещё потянуть время, к тому же малыш увидел, что нелюбимый им Ансельм уходит, а значит, никто смеяться над ним не будет. Поэтому он протянул ручку к Мельхиору и, показав на него пальцем, произнёс:

– Ты правда маг? Это здорово. Ты умеешь рассказывать сказки?

– Нет, – признался Мельхиор, – не умею.

– А песни петь? Тоже не умеешь? – поразился мальчишка.

– Как-то не было необходимости и я не научился, – покаялся маг.

– Ну играть-то ты умеешь? – с надеждой воскликнул ребёнок, – Ты можешь завтра со мной поиграть?

– Могу, – не стал отказываться Мельхиор.

– Хорошо, – расплылся в довольной улыбке Эди, – Тогда пойдём с нами. Мама хорошо умеет петь песни, она и тебе споёт.

* * *

После того, как мальчика уложили, Виола и Мельхиор вернулись в столовую. Там было пусто. Гина с Тео ушли спать, Рика, всё время шнырявшая туда-сюда, тоже исчезла. Можно было поговорить без помех, но разговор не клеился. Пара ничего не значащих фраз и оба замолчали.

Виола уже давно проводила бы Мельхиора в отведённую ему комнату, благо там всегда было убрано и чистое бельё ждало гостя. Но она чувствовала, что он приехал не просто так. И потом, ей действительно нужна была помощь или хотя бы дельный совет. Пугать своих она не хотела, Ансельму не доверяла, Лисимаха считала бессмысленным впутывать. Мельхиор был идеальным кандидатом на роль её конфидента. Честный, порядочный, неглупый, он мог помочь советом и делом. То, что он когда-то завл её замуж, сейчас значения не имело. Было и быльём поросло. Только как начать разговор?

Маг сидел с ней рядом на диване и никак не мог набраться решимости и сказать то, что следовало. Тогда она ему отказала, а сейчас и подавно выгонит. Но если он ей в чём-то поможет… Регина же сказала, что Виолу что-то гложет? Вот и отлично: будет повод задержаться в её доме, стать частью её новой жизни. А если ему удастся справиться с её трудностями, тогда для выражения его чувства не останется никаких препятствий. Он наконец нормально объяснится, а там будь что будет. Эх, как бы начать поизящнее?

Он чуть было не начал чесать в затылке, но потом вспомнил, что это дурной тон и ему стало смешно. Почему-то смех сделал всё лёгким и он тут же нашёл слова:

– Виола, вы ведь понимаете, что я не просто так приехал? – сказал он многозначительно.

Она вдруг покраснела и потупилась, но услышала продолжение и снова стала спокойной.

– Меня Регина вызвала. Просила приехать как можно скорее. Уверяла, что вам нужна помощь.

– Вот как, – ответила Виола, – Значит, она всё-таки заметила. А я так надеялась. Вы правы, Мельхиор, у меня затруднения. Да что я говорю: у меня беда! Видите ли: мой сын записан как Эдмон Бенье, но по крови он настоящий виконт Эгон, пусть отец его и не признал.

Сволочь, – подумал Мельхиор, – Бросить такую девушку и не признать такого мальчугана! Скотина безмозглая. Вслух он не произнёс ни звука. Виола же продолжала:

– Где-то четыре декады назад мне магической почтой пришло письмо от графини Гедвиги. Это мачеха Ульриха, если вы его помните. Она выразила желание признать Эди и забрать его себе. Мол, на Ульриха надежда плоха, нужен новый законный наследник. Естественно, я отказала. Написала письмо, где сообщила, что мой сын к Эгонам никакого отношения не имеет и ей нет смысла его признавать. Думала, это всё. Но две декады назад пришло второе письмо. Она мне не верит и требует провести магическую экспертизу. Я опять послала отказ и теперь с ужасом жду, какие шаги она ещё предпримет.

– Что вы знаете об отце ребёнка? – сурово спросил Мельхиор.

Вилька пожала плечами.

– Да почти ничего. Сильван иногда заезжает к Гине, он привозит вести, но редко. Вроде как Ульрих вступил в договорной брак с какой-то ведьмочкой и продолжил учёбу, хотя обещал своей мачехе, что доучится два года и вернётся домой. Сильван говорит, у него какой-то бзик на почве магического резерва. Мечтает вернуть его к тому уровню, какой был у него до магической комы. Все твердят, что это невозможно, но он упёрся. Мол, его исцеление тоже считалось невозможным однако он жив, здоров и при магии. Сильван несколько раз пытался рассказать ему об Эди, но Ульрих ничего не желает слушать. Может, оно и к лучшему. После такой обиды я бы не приняла его обратно. Вообще, эту страницу я уже перевернула. Но вот госпожа Гедвига… Она не маг, но очень энергичная дама. Из тех, что за ценой не постоят и добьются исполнения своих прихотей во что бы то ни стало. Я её боюсь.

Глава 6

* * *

Мельхиор долго молчал, переваривая то, что сказала ему Виола. Всё это казалось ему странным и диким. Вот нормальная жизнь: ребёнок, дом, хозяйство, лавка, посетители… Неприятности в ней могут быть, но тоже нормальные: что-то сломалось или разбилось, ребёнок заболел, неприятные соседи, конкуренты, убытки, долги, налоги.

Он мог бы починить вышедшее из строя, вылечить ребёнка, припугнуть соседей и конкурентов, одолжить денег, но тут… Какая-то госпожа Гедвига, которая хочет отобрать у Виолы её мальчика… Это из области сказок про злую королеву. Чем тут можно помочь? Только выслушать? Или… Одинокая вдова беззащитна, а вот если бы Виола была замужем и муж официально признал её малыша своим, тут этой Гедвиге делать больше было нечего.