Текст книги "Купчиха (СИ)"

Автор книги: Анна Стриковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 64 страниц)

Но хозяин сада успел их остановить криком "стой, кто идёт?" прежде, чем Ули сообразил сказать:

– Привет, дядя Зигмунд, это я, Ульрих.

Но стоило ему произнести эти волшебные слова, как сердитый крик сменился радостным восклицанием. Ули не соврал: дядя Зиги был ему рад, причём настолько, что пришлось задержаться. Старик непременно желал попотчевать мальца, как он сказал, и его спутников своей замечательной самогонкой. Пришлось долго уговаривать, что сейчас, перед визитом к Гедвиге, самогонка может им повредить. Вот потом, на обратном пути…

По реакции дядюшки Зиги Тео с Виолой заключили, что он в грош не ставит глупую бабу, которая уселась тут править, и будет рад ей досадить. Если для этого нужно подождать, он подождёт. Но никто, слышите, никто не может ему указывать, когда пить самогонку, с кем и сколько.

Ули с трудом втолковал ему, что оставляет пастись в саду своих лошадей, потому что в город собирается явиться пешком. Старикан посетовал, что природный граф должен прибыть в родной дом как нищий, но не стал спорить, пообещал присмотреть за лошадьми до тех пор, пока Ули не соберётся обратно. Так как они и жил в домике, на веранде которого восседал, то получалось, что лошади смогут тут пастись хоть декаду. Дядюшка Зиги будет ждать своего графа.

Они спутали лошадям ноги и пустили их под деревья, а сами пошли по указанной Ульрихом тропке, сопровождаемые напутствиями старика, вроде: "надерите ей зад, этой старой стерве, всех уже достала".

– Мне стыдно, – тихо сказал Ули Виоле на ухо, – Я переложил свои обязанности на Гедвигу, но ни разу не пытался проверить, как она с ними справляется. Вижу, что ею тут не очень-то довольны. Знаешь, – тон его стал доверительным, – Моего отца тоже не особо любили, но уважали. Считали, что он суров, но справедлив. Вот как раз уважения к нынешней госпоже графини я не увидел. Не знаю, что делать. Бросить всё и сесть здесь графом со всеми вытекающими или передать правление более достойному?

Виола с интересом посмотрела на своего бывшего возлюбленного. Ей всегда казалось, что ответственность – не его сильная сторона, и на тебе! Он чувствует себя ответственным за графство, которое, по его словам, ему на фиг не сдалось. Но хорошо ли выйдет, если он сменит Гедвигу? Управлять-то он не учился, его любой вокруг пальца обведёт.

Она видела примеры, когда хорошо поставленный торговый дом попадал в руки прекраснодушного, но неподготовленного наследника. Всё шло прахом за два-три года, а парень потом упивался жалостью к себе, рассказывая свою историю по трактирам. Всё-таки Ули – маг, к этому у него склонность и этим ему надо заниматься. Она невольно сравнила Ульриха с Мельхиором и пришла к выводу: как маг младшенький ничуть не хуже большого, просто ещё не до конца выучился и опыта жизненного нет. А вот если брать остальные стороны личности, не считая внешности, конечно, то Мельхиор даст юному графу сто очков вперёд хотя бы потому, что на него всегда можно положиться.

Почему-то то, что говорил Мельхиор, она принимала на веру без доказательств, а вот слова вовсе не склонного к вранью Ули ей всё время хотелось проверить. Так что факт, что дорога оказалась ровно такой, как её описывал юный граф, и дядюшка Зиги существовал в действительности, с одной стороны успокаивал, а с другой это несомненное подтверждение честности Ульриха напрягало: вдруг дальше всё пойдёт не так?

От сада Зиги до городской стены и вправду было рукой подать и они очень быстро добрались до серой каменной громады.

– Туда! – уверенно указал пальцем Ульрих и они тронулись вдоль стены гуськом со скоростью раненой улитки. Эгон через каждый локоть ощупывал тот или иной камень и недовольно морщился: не тот. Локтей через двадцать он наконец нашёл. Вдавил ничем не отличающийся от других серый прямоугольник в стену и здоровый кусок из нескольких камней повернулся на своей оси как единый монолит. Открылся узкий, но короткий проход, за ним зеленели листья каких-то кустов.

– Быстрее, – скомандовал Ули, – у нас полторы минуты.

Вилька шмыгнула у него под рукой и через мгновение выскочила уже на той стороне. Махнула остальным: давайте сюда. За ней прошёл Тео, граф на этот раз стал замыкающим. Кусты оказались сиренью, не цветущей за осенним временем, но густой и раскидистой. За ней проходила узкая улочка, тянущаяся вдоль городской стены. Она напоминала скорее оборонительное сооружение, чем улицу: серые стены с двух сторон, в них ни одного окошка и только редкие двери, про которые сразу приходило на ум: задние. Хорошее местечко, чтобы встретиться: вряд ли тут найдутся другие прогуливающиеся.

– Ну вот, это как раз то место, которое ты назначила Мельхиору для встречи, – сказал Ули, прикрывая рукавом нос, – только его пока не видно.

Вилька недовольно сморщилась и чихнула. У задних дверей стояли кадки источавшие все ароматы помойки, так что амбре было соответствующее.

Здесь не везде так, – извиняющимся тоном произнёс Эгон, – есть и вполне нормальные участки, без вони. Например, за улицей Молотобойцев – популярный трактир. Отец там от мачехи прятался, когда слишком допекала.

Он и не подозревал, что ещё недавно в этом самом трактире сидел Зельдон и заливал своё горе. Мельхиор не подумал строго-настрого запретить ему пить, поэтому молодой маг наливался дешёвым пивом, с каждой кружкой все больше погружаясь в пучину горя. Вообще-то пиво на людей действует успокаивающе, но никто никогда не мог угадать, как оно повлияет на того или иного мага. У некоторых вообще крышу срывало и они шли совершать подвиги, по большей части криминального толка. Именно поэтому магам с первого дня обучения вообще пить не советовали, но кто может предсказать, как поступит человек с душевной драмой?!

А именно душевную драму Зельдон сейчас переживал. До него наконец дошло, что лучший друг, испытанный соратник использовал его вслепую и подставил, как никто никогда не подставлял. Ведь если Мельхиор как-то связан с Коллегией и доложил кому надо, то ему, Зельдону, не выйти оттуда живым. В его жизни случалось много разочарований, но такого ещё не было.

В тот момент, когда он наконец получил сообщение своего нового знакомого, призывающее его к грузовому порталу, пиво сделало своё дело: ноги заплетались, а ещё больше заплетались мысли. Зельдону хотелось вступить в бой со всеми силами зла в мире, чтобы доказать: он хороший! Только что это за силы зла, он никак не мог сообразить. Где-то на периферии сознания мелькал образ двух ведьм: их-то он и назначил врагами всего доброго и светлого.

Трактирщик, заметивший, что парень с одной стороны лыка не вяжет, а с другой готов расплатиться и уйти, поспешил ему помочь. Зельдон не снял своей приметной мантии, так что никто не сомневался, что перед ним маг, а каждый в девяти королевствах знает: пьяный маг опаснее действующей армии на марше. Кто ведает, что ему взбредёт в голову в следующую минуту. Поэтому он сам подошёл принять деньги, сделал знак работнику, чтобы был наготове и как бы между прочим спросил:

– А куда уважаемый путь держит? Может, по позднему времени ему требуется провожатый?

Зельдон встал и хотел было сказать, что никакие провожатые ему не нужны, но его вдруг резко повело в сторону и кинуло на стену, поэтому он с благодарностью принял помощь:

– Да-да, отлично. Пусть меня проводят к грузовому порталу, я там работаю.

Хотя место его службы отстояло от Эгона на много-много лиг, это обстоятельство он вовремя вспомнил, поэтому хозяину даже в голову не пришло усомниться в словах мага. Работник подхватил его сбоку, положил руку Зельдона себе на шею, отчего мантия мага задралась выше колен, и в таком непотребном виде повёл по улице. Им несколько раз встречались патрули стражи, но никто не подумал их остановить несмотря на то, что графиня велела изловить беглого мага и выдворить уже как следует. Но в забулдыге, висящем на приятеле и еле-еле перебирающем ногами, никто не узнавал молодцеватого симпатягу, последнее время крутившегося при графском дворе.

Когда они были уже в двух шагах от здания портала, Зельдон вдруг заторопился:

– Скорее скорее, я опаздываю.

Это он краем глаза увидел телегу, везущую его бесценный ящик, и идущих рядом Коризанду и Мельхиора. Умом портальщик не сообразил, что это означает, но внутреннее чутьё подсказало: он опаздывает. Парень успел ворваться в зал перемещений на полминуты раньше Мельхиора и заплетающимся голосом выдал дежурному:

– Ты на сегодня свободен. Ик!

Работник из трактира принял это на свой счёт и слинял, а ошарашенный парень, дежуривший на портале, не знал, как поступить. Оставить свой пост по слову пьяного? Но этот пьяный – маг, ещё долбанёт заклинанием, а у него магии жалкие крохи, не отбиться. Мгновение долг боролся с примитивным чувством самосохранения и последнее победило. Надо отдать служаке должное. Если бы к порталу стояла очередь на отправление-получение, вряд ли бы он сдался так быстро. Но зал был пуст. Хозяйствование Гедвиги привело к тому, что ни посылать, ни получать людям стало не по карману, да и товаров подходящих в графстве не производили. Всё ценное шло, минуя графский контроль, а значит, и грузовой портал.

В общем, парнишка огляделся, собрал вещички и был таков. На пороге столкнулся с Мельхиором и хотел было вернуться, но тот жестом дал понять: иди, я справлюсь без тебя. Он издалека заметил пьяного в зюзю Зельдона и пришёл в ужас. Как делать дело с неадекватным магом? До сих пор всё так гладко шло, что он уже готов был расслабиться, а тут… такая неудача! Мельхиор как маг широкого профиля знал многие разделы своей родной науки, но вот магия пространства всегда была для него тёмным лесом. Дальше общих положений и простейших расчётов он не пошёл и считал, что ему это не пригодится.

И что делать? Он примерно представлял, как работает грузовой портал, но для того, чтобы послать этим способом то, что он задумал, нужен был грамотный специалист. Не то зашлёт ящик вместо Резинета в империю и пиши пропало. Выйдет убийство двух ведьм. Выхода не было, надо было или срочно протрезвить Зельдона, или вытрясти из него сведения о том, что нужно делать и в какой последовательности.

Пьяный портальщик тем временем бросился к магу обниматься, но поскользнулся, упал и заплакал. Затем вытащил из кармана платок, вытер им лицо, затем расстелил на полу и улёгся отдыхать. Не прошло и минуты, как портальный зал огласил здоровый храп.

Крутившаяся рядом с Мельхиором Коризанда разумно заметила:

– Ой, первый раз вижу Зельдошу в таком виде. Ну чистый дурачок. И не протрезвить его сейчас, драться сразу полезет. Как же он будет настраивать портал? О! Придумала! Ищи, тут должны лежать таблицы. Настройки зависят от веса, расстояния и направления. Это Зельдоша мне объяснял, когда рассказывал, как будет переправлять нас с мальчишкой.

А ведь она права! Мельхиор пошарил внутри конторки, за которой обычно стоял служащий, и нашёл толстенную книжищу, внутри очень толково организованную. В ней сначала надо было найти королевство, затем город, а затем выставить нужные руны в виде кубиков на шпеньках в нужные гнёзда на уже готовой гексаграмме, проверить вес груза, расположить в его в центре рисунка и, взяв с отправителя плату, назначенную по той же таблице, влить необходимое количество энергии, хоть своей, хоть из накопителя. Полная коробка заряженный накопителей стояла там же, в конторке, а на полу – корзина для пустых.

Девушка между тем щебетала, рассказывая, как они с Эди путешествовали, атем подскочила и ткнула пальцем в какую-то цифру:

– Дори весит примерно как я, значит, на неё придётся потратить четыре накопителя, – и добавила, – а грузы тяжелее, чем на шестнадцать накопителей, посылать нельзя: не дойдут, распылятся по дороге.

– Спасибо за ценную подсказку, милая, – выдохнул Мельхиор.

Как раз в этот момент он смотрел на страницу, наверху которой значилось: "Элидиана, Кассен", а дальше шли цифры.

Если послать девицу обратно в Резинет, то они вернутся туда откуда начали. Глупо. Если отправить туда обеих куколок, хитрый Марлиан что-то заподозрит. Он может разбудить только свою ведьму, а бесчувственную Коризанду бесследно уничтожить, благо грузовой портал это позволяет. И ещё встаёт вопрос: куда девать пьяного Зельдона? Возиться с ним у Мельхиора времени нет. Но если послать всех троих в Кассен с сопроводительным письмом, а другим известить Ансельма… М-ммм… Тут моет получиться что-то интересное. Конечно, такой поступок незаконен, но кто сказал, что он, Мельхиор, вернётся в Элидиану, чтобы попасть под суд и принять наказание? В любом случае, останется Виола с ним или предпочтёт своего графёныша, его ждёт Лорна, мастерские лиатинских механиков.

Итак, инструкции он получил, зелья у них предостаточно, антидот у Коризанды тоже нашёлся, вон, в кармане фартучка целая горсть инъекторов. Тепер ему никто не нужен, можно отправлять сразу троих. Шестнадцать накопителей, а Зельдон вовсе не гигант, может, немного потяжелее любой из ведьм. Отлично. И объёма хватит, и силы. Положить в ящик сверху подробную инструкцию и вызвать Ансельма письмом, где тоже всё подробно расписать… Засунуть Зельдона в его же ящик вдруг показалось ему весёлой шуткой, или это действие пивных паров? Осталось справиться с Коризандой. Но это чуть позже, когда двое других окажутся в ящике. А пока она поможет установить его на правильное место.

Он сказал Коризанде, что собирается отправить в Резинет не только её приятельницу Дори, но и пьяного портальщик, а и нашёл в ведьме полное понимание. Она даже помогла затащить Зельдона в ящик и устроить его с комфортом, а затем лично напоила эликсиром.

Затем, когда старшую ведьму разбудили от оцепенения и влили в неё эликсир жизни-не жизни, Коризанда вдруг забеспокоилась. Покрутилась по залу, потирая в задумчивости то кончик носа, но подбородок, а затем крикнула: "Была не была!", и неожиданно плюхнулась на Зельдона сверху. Покрутила попой, укладываясь поудобнее, а затем выдернула пробку из флакона с эликсиром и сама, своей волей сделала приличный глоток. Мельхиор онемел.

Все сложные подходы, которые он тем временем разрабатывал в уме, оказались не нужны. Коризанда отлично поняла, что застрять в Эгоне навсегда ей не подходит. А пережив путешествие в этом ящике однажды, она уже не боялась. Маг даже был тронут: девица доверилась ему, не сомневаясь, что он не причинит ей зла.

Он тут же встал за конторку и быстро написал два письма. Одно положил в ящик, прежде чем закрыть, а другое тут же улетело к Ансельму. Всё-таки магические преступления – дело Коллегии. Он постарался расписать отрицательную роль коварной Дори и её любовника из Резинета, а Зельдона и Коризанду выставил почти невинными страдальцами, которых подставили. Это не могло снять с ведьмы обвинение в похищении ребёнка, но давало шанс сбежать на раннем этапе следствия, пока её с этим похищением не связали.

Закончив писать, он сделал всё по инструкции. Выбрал по таблице Кассен, вставил руны в нужном порядке, влил силу, только денег ни с кого не взял: не с с себя же взимать плату?

Не успел волшебный ящик растаять в мареве портала, как в зал ворвались стражники с давешним начальником во главе.

– А где этот, Зельдон? – воскликнул простодушный страж.

– Как где? – развёл руками Мельхиор, – Графиня его прогнала, вот он и отправился домой порталом.

– Не может быть! – с подозрением прищурился на него парень, – Это же грузовой портал, им нельзя отправлять живых людей!

– Людей нельзя, – подтвердил Мельхиор, – а магов – можно. Вернее, они им умеют пользоваться. Не все, те, которые портальщики. Вот Зельдон и ушёл. Обиделся сильно на графиню и решил не терять здесь времени даром.

Несмотря на то, что маг старался говорить простыми фразами и не употреблять сложных слов, смысл его речи с трудом пробился к сознанию стража. Но когда до того дошло, он волоком потащил бедного мага назад к графине. Пусть сам ей объясняет, что произошло, и сам выслушивает её ор.

Но в замке царило небывалое столпотворение. Когда не так давно Мельхиор оттуда уходил, он видел тишь да гладь, даже слуги не шныряли туда-сюда, как им положено. А сейчас толпы народу носились как подстреленные с безумным видом, но никто не мог вразумительно сказать, что произошло. Маг подозревал, что это напрямую связано с внезапным исчезновением сразу двух ведьм, но молчал.

Стражник сунулся было со своей добычей к своему непосредственному начальнику, но тот окинул взглядом Мельхиора и спросил угрюмо:

– Маг? С графиней говорил? – Мельхиор молча кивал на каждый вопрос, – Слушай, подожди до завтра, у нас тут такое… В общем, завтра я за тобой пришлю кого поумнее, а пока иди в свою гостиницу и не беспокойся: графиня заплатит за твой номер и всё, что ты там съешь. А мне сейчас, прости, не до тебя.

И ткнул пальцем в грудь ретивого стражника:

– Проводи на выход.

К счастью, парнишка отвёл Мельхиора не дальше парадного крыльца. Магистр осмотрелся, увидел что солнце уже клонится к закату, а Высокая улица – вот она, и заторопился. Надо успеть встретить Виолу. Бежать он не решился, чтобы не привлекать внимания, но шёл с максимально возможной скоростью. Только всё равно опоздал.

Между улицей, по которой он прибыл, и той самой, Молотобойцев, Мельхиор пронёсся в считанные мгновения, но никого не было. Он мог бы тешить себя надеждой, что Виола задерживается и он прибежал раньше, но он нашёл в вонючем переулке неопровержимое свидетельство того, что она уже была здесь: на единственном кусте сирени, разросшемся на месте заделанного пролома, трепыхалась знакомая сиреневая ленточка. Точно такая красовалась на виолиной курточке, завязанная просто так, даже не для красоты. Дурацкий бантик, который она по какому-то капризу не хотела отвязывать. Такая штучка не могла попросту оторваться, Виола прицепила её сознательно, чтобы что-то сказать ему, Мельхиору. Но что? Думай, дубина, думай!

Глава 18

* * *

Ульрих повёл Виолу с Тео к замку по Высокой улице и по дороге вкратце изложил, как от чёрного хода добраться до покоев госпожи Гедвиги, до комнат, которые раньше занимали братцы, и до башни, в которой жил он сам. Попутно выяснилось, что, кроме его комнаты, в башне располагались лаборатория и жилое помещение придворного мага. Вильку это известие напрягло, но Ули поспешил успокоить девушку. Придворным магом при Гедвиге служил дряхлый старичок, из тех, кто лишний раз с кровати не встанет. Конечно, как опытный маг он смог бы противодействовать любому волшебству, творимому юным графом, но вряд ли способен заметить его вовремя.

Тео при этих объяснениях сморщился. Но промолчал. Он любил, чтобы информацию ему выдавали всю и в структурированном виде, но привык, что большую её часть приходится добывать самому, а на источники надежда плоха: переврут половину. Вот почему Ули уже не первый раз рассказывает, как пройти туда и сюда, а про препятствие в виде местного мага вспомнил впервые? Забыл, не придал значения или?…

Но иметь дело приходится не с идеалом, а с тем, что есть. Так что ориентироваться и принимать решение придётся на месте.

Поэтому, когда из-за угла внезапно появились стражники, он сделал шаг назад и слился с тенью на стене. Если захватят Виолу, он сумеет её освободить, но только при условии, что сам останется на свободе. Есть шанс, что стража узнает в лицо своего господина и подчинится его приказам, но Тео почему-то не верил в такой исход.

Им не повезло. Будь это простые стражники, они не смогли бы нарушить принесённую графу присягу. Но ими руководил Хельмут, а он слушался только графиню, поскольку являлся её правой рукой. Он сразу узнал и графа, и Виолу, но сделал вид, что перед ним неизвестные нарушители. Сделал знак своим людям и те скрутили чужаков: графа осторожно, а Виолу от всей души, не обращая внимания, что перед ними женщина.

Хельмут поначалу и Теодора заметил, но тот сумел так спрятаться, что вояке показалось: он ошибся. Не было в переулке троих, только двое. Двоих он захватил, а значит, достоин благодарности графини.

Так как до замка было недалеко, то очень скоро Ульрих оказался запертым в бывшей комнате своего брата, а Виола – в подземной темнице. Надо отдать должное графине: никакой особой жестокости по отношению к пленнице никто не проявил. Каземат ей достался сухой, сумку с вещами отнимать не стали, да тюремщик добавил пару грубых шерстяных одеял, чтобы женщина не мёрзла. Поначалу Виола ожидала, что Ули выполнит свой план: усыпит всех в замке и вызволит её, но время шло, а ничего не происходило.

Ули же сидел в запертой комнате с решётками на окнах и казнился. Не спохватился сразу, не усыпил стражу, а теперь глупо было бы нагонять на всех сон: кто тогда выпустит его из комнаты? Там же такие охранки наверчены, что не каждый совладает. Он как-то упустил из виду возможность ударить сырой силой, которую никаким охранным заклинаниям не сдержать. Вынесет дверь вместе с косяком и точка.

Но те качества характера, которые в своё время привели Виолу в его объятья, сейчас мешали ему принять правильное, спасительное решение и он медлил. Где-то подспудно он ожидал встречи с Гедвигой, желал высказать старой стерве в лицо всё, что он о ней думает. То, что после такого разговора сохранить удобное для него положение вещей не удастся, он в целом понимал, но старался об этом не думать.

Но Гедвига не торопилась повидаться с пасынком. Она знала за ним нерешительность и прекрасно осознавала, что чем дольше мальчишка просидит в неведении, тем легче будет с ним управиться. Она уже послала королю сообщение о нежелании нынешнего графа заниматься делами домена, о нашедшемся трёхлетнем наследнике и ждала, что ей пришлют рескрипт, признающий малыша новым графом, а её – опекуншей и воспитательницей. После получения такой бумаги она могла не бояться даже нового пришествия драконов. Взрослый граф и полученные от него полномочия – это всегда неуверенность. Их можно как дать, так и отобрать назад. А вот опекунство над маленьким – совсем другое дело. Пока ещё трёхлетка вырастет.

Когда она отдала приказ доставить к ней в Эгон сына Виолы, она не сомневалась: девица притащится вслед за ребёнком. В Элидиане договориться с ней не удалось, но в Эгоне – другое дело. Гремонское право ставило мать незаконного графского отпрыска в очень невыгодное положение. Если ребёнка признавал отец и его принимали в семью, то родившая его женщина могла в лучшем случае рассчитывать на небольшую денежную компенсацию, но ни на что более существенное. О браке и речь не могла идти.

Гедвига, которая принимала в семью малыша через голову его родного отца, имела полную возможность просто выбросить наглую девицу за дверь. Поэтому она и предупредила Хельмута, который знал Виолу в лицо: как увидит – хватать и тащить в замок, а там сажать в каземат. Она ни в чём не виновата? Ерунда! Пусть посидит, подумает. Не надо лишать её еды и питья, обращаться можно мягко, но отпустит её Гедвига только тогда, когда нахалка подпишет отказ от всех прав на Эдмунда.

Тогда у Гедвиги будут на руках все козыри в игре против короля, которого она вполне обоснованно подозревала в желании выжить её из Эгона и отдать этот жирный кусок своему ставленнику.

Конечно, проклятие ведьмы делало всё очень шатким: оно могло свести её в могилу в очень скором времени. Дори обещала ей помочь и под эту марку втёрлась в доверие, но ничего не сумела сделать. Но Гедвига не отчаивалась. Не сумела эта ведьма – найдётся другая, более знающая. А то и маг какой-нибудь поможет. Она слыхала, что есть среди них такие, которые могут по каким-то признакам высчитать условия снятия даже для неснимаемых предсмертных проклятий. Может, этот самый Мельхиор и разберётся: он не красавчик, но выглядит очень знающим и вызывает доверие. Удача, что он заехал в их графство. Непонятно только, куда его ведьмы увели, но ничего, вернутся. Деваться им всё равно некуда.

Когда Хелльмут пришёл в замок и сообщил, что привёл и молодого графа, и его любовницу, Гедвига почувствовала, что настал её час. Скоро, очень скоро она разберётся со всеми и до самой смерти не будет над ней ничьей власти, а она сможет царить надо всеми. Все нужные распоряжения отданы и остаётся только ждать.

Она сделала всё, что смогла и торопиться ей было некуда. Время есть. Пусть пленники посидят под замком и поволнуются. Сговорчивей будут.

* * *

Мельхиор вернулся в замок. Он не пошёл через главный вход, так как совсем недавно через него вышел. Сейчас он был в таком состоянии, что не погнушался бы убить пару-троечку стражников просто для того, чтобы унять боль в груди, которую ощутил, когда увидел ленточку Виолы на кусте. Но смертоубийство не входило в его планы, только освобождение любимой. Остальных – как получится.

Ули не соврал: вход со стороны Высокой улицы, ведший прямиком на кухню, никем не охранялся, если не считать толстого трёхцветного кота прямо-таки гигантских размеров. Животное спало на перилах, а брюхо свешивалось с двух сторон как седельные сумки. При приближении незнакомца кот открыл один глаз, с подозрением осмотрел Мельхиора, видимо, признал в нём мага и счёл опасным. Вскочил и, вместо того, чтобы бежать в дом, стёк с крыльца и просочился в узкое подвальное окошко.

Маг усмехнулся, отворил незапертую дверь и вошёл. Полагал, что в кухню, но для начала он оказался в странном помещении, где никого не было, зато стояло столько всякого съестного добра, что глаза разбегались. Он сообразил, что именно сюда сгружают всё, что привозят поставщики, и только потом повар сортирует продукты и отправляет их куда положено: в кладовую, на ледник или в готовку.

Из сортировочной вело две двери и Мельхиор не сразу сориентировался, какую выбрать. Приоткрыл одну: ему в нос ударил густой, насыщенный аромат жареного мяса. Кухня. За другой дверью пахло нежилым помещением. Он собрался было туда, чтобы миновать поваров и кухарок, но затем переменил решение. О том, как выбраться с кухни, представление он имел, а куда заведёт неизвестный коридорчик, можно было только догадываться.

На всякий случай маг накинул на себя полог незаметного и под его прикрытием проник в жарко натопленную кухню, где на огромной плите одновременно жарилось, варилось, тушилось около десятка разных блюд. Около них вертелись поварята, а повар и две кухарки столпились у небольшого столика, где им составляли компанию дворецкий, три горничных и четверо лакеев. Они громко обсуждали животрепещущую новость: Хельмут поймал двух злоумышленников.

Побывав в гостях у Гедвиги, Мельхиор не сомневался, что вся прислуга в замке делилась на два неравных лагеря: тех, кто поддерживал графиню, и тех, кто её терпеть не мог, а уповал на возвращение молодого графа. Нетрудно было догадаться, что вторых насчитывалось гораздо больше, чем первых и в кухне собрались именно они. Никто не верил, что поймали настоящих злодеев, но мнение присутствующих разделилось. Кто-то считал, что это – посланные молодого графа, которые должны ему доложить о творящихся тут безобразиях, другие отстаивали версию про тайных агентов короны, а одна горничная пискнула, что опознала в пленнике самого графа Ульриха. Почему иначе его не отправили в каземат, а заперли в покоях покойного графского сына?

Все повернулись к девушке. Никто из присутствующих не видел арестованных своими глазами, а она, оказывается, была свидетельницей. Мельхиор, несмотря на то, что торопился, тоже остановился и прислушался. По словам горничной, пленников было двое: юноша-красавец, которого она приняла за молодого графа, и девушка. Парня поместили, как она уже сказала, в покои покойного господина Касберта, а девушку утащили в подземную замковую тюрьму.

Выходит, попались только двое? Тео на свободе! Интересный расклад, – подумал Мельхиор. Может, поискать сначала старого наёмника? Но душа его рвалась к Виоле и он решил действовать самостоятельно. Начинать надо с освобождения любимой, а всё остальное потом. План? Какой в подобной ситуации может быть план? Ввязаться в бой, а там посмотрим.

Маг прикинул и так, и сяк и в результате, сам об этом не ведая, реализовал идею Ульриха, которую он так и не решился осуществить. Прикинул радиус и бросил вокруг себя пояс сонного заклинания. Под него должны были попасть все обитатели замка, кроме него самого. Ну, или если у кого-нибудь нашёлся специальный амулет, но на это надежды было мало. По крайней мере в кухне таких не оказалось. Все повалились там, где стояли. Повезло, что никого, кроме невысоких поварят, не было у плиты, а то могли бы и в огонь упасть. Мальчишки же рассыпались по полу как кегли, но все как будто выбрали безопасное направление: к огню не подкатился ни один.

Мельхиор успокоился, что с этой стороны опасность не грозит, пожара не будет. Потушил плиту и двинулся на выход. Его целью был спуск в подземные казематы. Если верить плану, составленному Ули, он должен был быть где-то недалеко.

Действительно, пройдя по коридору всего несколько локтей, он попал в помещение со множеством дверей и мощной каменной лестницей, ведущей наверх. Где-то под ней и находился вход в казематы, но в кромешной темноте его невозможно оказалось разглядеть. Пришлось зажечь светлячка, а заодно и сбросить ненужный полог незаметного. Дверь в казематы нашлась не сразу: пришлось долго разглядывать подлестничное пространство. Если бы её скрыли магией, было бы проще, но предки Ульриха проявили смекалку и замаскировали дверь каменной кладкой. Только присмотревшись, можно было заметить, что кое-где камни не прилегают друг к другу как должно. Но как только Мельхиор сумел это разглядеть, дело пошло веселее. Механизм он нашёл очень быстро. Нажал на пару камней в одном месте, на ещё один в другом и перед ним открылся сводчатый проход. Вниз спускаться пришлось по узкой винтовой лестнице, а когда она кончилась, маг увидел гораздо более широкий коридор, по сторонам которого шли окованные железом дубовые двери, в каждой из которых на высоте человеческого лица виднелось зарешеченное окошечко. Дверей было много.

Маг испугался было, что ему придётся искать Виолу до скончания века. Недаром графиня прославилась своей жестокостью: тюрьма должна быть переполнена. Но опасения не оправдались. Гедвига держала тех, кто ей досадил, в городской тюрьме и не пачкала ими замковую. В казематах никого не было. Мельхиор уже хотел было пустить поисковое заклинание, но прислушался и чуть не рассмеялся от радости. Откуда-то издалека к нему донеслись звуки одной из любимых песенок Виолы. Там пелось про ласточкино гнездо, которое осталось зимовать под крышей в ожидании своей хлопотливой хозяйки. Мельхиор пошёл на голос и на куплете, где обещалось, что весной ласточка возвратится и снова выведет птенцов, достиг нужного места.