Текст книги "Артур, племянник Мордреда (СИ)"

Автор книги: Андрей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

рассредоточенным, я понял, что с ним тоже кто-то связался.

– Это был Мордред. – Сообщил Крис спустя четверть минуты. – Интересовался, не

знаю ли я, куда пропал Артур… Твои покои они уже обыскали. – Порадовал меня дядя.

– А где сейчас Ублюдок? – Спросила Джинна.

– В янтарной гостиной. Там собираются все наши.

– Пора бы и нам зайти.

И мы пошли в янтарную гостиную. Из янтаря там было все, кроме мебели. Очевидно,

когда эту комнату проектировали, кого-то из членов Семьи терзала ностальгия.

Заходим. В высоком кресле сидит Мордред. По левую руку от него о чем-то задумалась

Фиона, по правую – ухмыляется Каин. Не в меньшей задумчивости, чем Фиона, пребывает и

Джулиан.

В   креслах   слева   о   чем-то   вполголоса   переговариваются   Анабель   и   Льювилла.

Нахмурившись,   молча   сидит  Жерар.   Его  дочери,   Дианы,   во  дворце   нет.   Нет   также   Раймонда,

Мартина и Флоры. За креслом Льювиллы стоят ее дети – Эрнил и Майра. У этих двоих – рот до

ушей. Как же, такое веселье намечается!..

При нашем появлении Саймон сделал движение в сторону Мордреда. Такое же движение

– только в нашу сторону – сделал его сын Оттон. Отец и сын долю секунды смотрели друг на

друга,   а   затем   синхронно   вернулись   на   свои   места.   Итак,   четверо   на   четверо   и   семеро   –   в

нейтрале.

–   Тебе   это   ничего   не   напоминает?   –   Вполголоса   обратился   Джулиан   к   Фионе.   Та

кивнула.

Интересно, о чем это они?

Мордред несколько секунд разглядывал нашу кампанию, поглаживая висящий на груди

Камень Правосудия.

– Рад, что ты вернулся из изгнания, братец. – Обратился он к Марку с иронией. Перевел

взгляд на меня:

– Расскажи-ка нам еще раз, мой дорогой  племянничек, как звали твоего отца.

– Хватит валять дурака, – сказал Марк прежде, чем я успел открыть рот. – Ты уже и

сам все пронюхал.

– Так-то ты обращаешься к своему королю? – Приподнял бровь Мордред.

– Ты мне не король. – Ответил Марк. – Разве я тебе присягал? Не помню такого.

– Верно, не присягал, – кивнул Мордред. – Мы с тобой так и не выяснили этот вопрос.

Но   если   ты   мне   не   присягал,   значит,   что   ты   не   подпадаешь   под   юрисдикцию   Аваллонских

законов. А поскольку ты стоишь вне закона, скажи-ка, что мне мешает позвать стражу и посадить

тебя в темницу?

–   Это   плохая   мысль…   –   Пробурчал   Жерар,   беспокойно   заерзав   в   кресле.   –   Очень

плохая мысль.

Мордред с досадой взглянул на «нейтралов». В данный момент нас четверо на четверо, но

всем было очевидно, что, начни Мордред рубить головы направо и налево, все «нейтралы» быстро

перейдут на сторону Марка. Мордреду этого совсем не хотелось.

32

– Прости меня, брат, если я ошибаюсь, – отчеканил Мордред, глядя Марку в глаза. —

Но все эта история с твоим сыном чертовски напоминает какой-то заговор.

– Прости меня, брат, – в том же тоне ответил Марк, не отпуская глаз Мордреда, – но ты

и в самом деле ошибаешься. История с моим сыном Артуром напоминает не заговор, а всего лишь

необходимые меры безопасности.

– Чего же опасаться сыну моего любимого брата у нас во дворце, в Аваллоне?

– Того же, чего следует опасаться его отцу: убийства.

– Убийства?! – Вкрадчиво переспросил Мордред. – Ты говоришь ужасные вещи, брат.

Ты кого-нибудь подозреваешь?

Я думал, Марк ответит: «Конечно, нет». Но я ошибся. Отец принял вызов.

– Да, кое-кого. – Твердо сказал он. – Того, кто сейчас носит на своей голове корону.

Того, кто двадцать лет назад послал отряд наемников убить меня. Того, кто схожим образом уже

убил двоих моих братьев: Эарона и Робера. Того, кто с помощью магии убил моего кузена и друга,

Эльганта. Подозреваю одного ублюдка, который незаконно занимает трон в одной прекрасной

стране.

Мордред сжал Камень Правосудия с такой силой, что я увидел, как побелели костяшки его

пальцев. Лицо Фионы превратилось ледяную маску. Каин ухмыльнулся, положил руку на меч и по

очереди принялся разглядывать всех нас. Джулиан поднял глаза к потолку и тоскливо вздохнул.

Напряжение, повисшее в воздухе после слов Марка было настолько сильным, что у меня

засосало под ложечкой. Возникло ощущение, что еще пара секунд – и в гостиной начнется резня.

Черт, почему я не захватил меч!.. Правда, я подозревал, что от моего меча тут было бы мало толку

– учитывая уровень подготовки всех остальных. В такой обстановке обещанный Каином урок

фехтования мог стать и последним.

– Прости, брат, – почти ласково сказал Мордред, наклоняясь вперед, – мне показалось

или я и в самом деле уловил в твоих словах какой-то намек? Не мог бы ты выразиться чуточку

яснее? Как зовут того человека, которого ты называешь «ублюдком»?

– Я обязательно назову его имя, – презрительно скривившись, ответил отец. – Как

только соберу доказательства его причастности ко всем этим покушениям и смертям. Обещаю, как

только у меня появятся эти доказательства, я извещу тебя первым.

– Ах, доказательства… – Мордред рассмеялся, откидываясь на спинку кресла. – Ну-

ну… Ищи!

И я понял, что драки не будет. Во всяком случае, прямо сейчас не будет. Папа подергал

тигра за усы, после чего спокойно отошел в сторону. Он открыто обозначил свою позицию, но не

назвал   ни   одного   имени,   и   Мордреду   не   к   чему   было   прицепиться.   А   когда   речь   зашла   о

«доказательствах», все выдохнули и расслабились. И даже, по примеру Мордреда, заулыбались. В

этой   семье   никто   никогда   никому   ничего   не   докажет.   Во   всяком   случае,   если   речь   идет   об

организации преступления. В таких делах мои родственнички – настоящие асы. Все всё знают, но

в плане улик – комар носа не подточит.

Собственно говоря, на этом можно было уже и расходиться – до дружеского семейного

обеда, который должен был состояться через полчаса. Напоследок Мордред поинтересовался, не

забыл ли я о том, что через пару дней в Храме Единорога должен буду дать ему присягу. Об этом

событии, приуроченном к одному из аваллонских праздников, меня известили давно, и я, честно

разыгрывая роль «сына Эльганта», никаких возражений не высказывал. Но теперь обстоятельства

изменились…

– Пошли Ублюдка подальше. – Зашептала мне на ухо Джинна. – Ты не обязан этого

делать. Я не присягала убийце моего отца. Марк и Крис – тоже. Ты не…

– Артур, я не слышу твоего ответа! – Холодно глядя на Джинну, провозгласил Мордред.

На  меня  он  больше   не   обращал  внимания.   Я  ему  более   был не  интересен.  И  даже  не  слыша

Джинны, он хорошо знал, что она только что мне прошептала. Он знал, что я откажусь и ждал

этого.   Он  хотел,   чтобы  мой  отказ  прозвучал   открыто,   в  присутствии  всех  членов  Семьи.   Это

расставит все точки над «i» и мы спокойно пойдем обедать…

Прежде   чем   заговорить,   я   помедлил   еще   секунду,   и   за   эту   секунду   в   моей   голове

пронеслось немало мыслей. Я подумал о том, что по меркам киммерийцев (да и не только по их

меркам) дать клятву, а затем нарушить ее – один из самых позорных поступков. Киммериец не

боится смерти, но прослыть лжецом – боится. Боюсь и я.

Но затем я взвесил свое сердце и понял, что во мне гораздо больше от бессмертного, чем

от   киммерийца.   А   бессмертный,   по   словам   папы,   сражается   не   только   мечом   или   руками.

33

Разрешено любое оружие – ложь, магия, яд, интриги и клевета. Но самое главное оружие – это

мозги. У меня мозгов пока мало, но…

– Я ни о чем не забыл. – Сказал я, сделав пол-шага вперед и склоняя голову перед своим

королем. – Конечно, я дам вам присягу.

Краем глаза я поймал презрительную усмешку на губах Каина. Недоуменную гримасу —

на лице Оттона. Перебежчиков никогда не любят. Мой затылок – я почти физически ощущал это

– сверлили три пары глаз. Сегодняшний вечерок будет беспокойным – мне предстоит давать

очень серьезные объяснения.

Остальные   родственники   никак   не   отреагировали   на   мой   поступок.   Посветлел   только

Жерар.   Видимо,   решил,   что   после   такого   шага   в   Семье,   наконец,   наступит   долгожданное

примирение. Эх, дядя, всем бы нам быть такими, как ты!..

Когда король Мордред поймал мой взгляд, я увидел, что в его глазах больше нет скуки. На

дне его глаз притаилось любопытство. Он улыбнулся – самую малость и едва заметно кивнул.

Похоже,   только   он   один   правильно   оценил   происходящее…   Возможно,   я   неправ   в

отношении Фионы и Джулиана, но на их лицах, напоминающих бесстрастные каменные маски, я,

как не пытался, так и не сумел ничего прочесть.

6

Такие вот дела. Потом, конечно, мы с удовольствием пообедали, посмеялись кривляньям

придворных шутов и разошлись – до ужина. Я прицепил к поясу меч,  прихватил кошелек с

золотом и отправился в город – искать ближайшего художника. Рисовать я никогда не умел, но в

свете последних событий возымел твердое желание научиться. А то мне любимая тетя Фиона

нарисует какую-нибудь карту… такую карту, что я никогда потом обратной дороги в Аваллон не

отыщу.

Художника   я   нашел,   и   даже   не   одного,   за   разумную   плату   договорился   о   том,   что   с

завтрашнего дня буду брать уроки рисования. Вернулся во дворец.

После   ужина   –   стук   в   дверь.   Открываю.   Ба!   На   пороге   –   аваллонский   король

собственной персоной!

– Можно войти?

– Конечно, ваше величество.

– Можно и без величества. – Хмуро сказал Мордред, закрывая дверь. – Не на приеме.

– Как скажите, дядюшка. Чем обязан?

–   Хочу   с   тобой   поговорить…   –   Мордред   оглядел   комнату   так,   как   будто   видел   ее

впервые. Вздохнул и сел в кресло.

Я сел напротив. Руки на коленях сложил. Мол, весь внимание.

– Как я понимаю, – начал Мордред. – Марк уже изложил тебе свою версию убийства

старших сыновей Корвина?

Я кивнул.

– Хотите изложить свою?

– Да, – просто сказал Мордред, – хочу. Дело в том, что Эарона и Робера я не убивал.

Хотя ты, конечно, мне не поверишь…

«Точно. – Подумал я. – Не поверю.»

Вслух я дипломатично заметил:

– Истину сейчас уже все равно невозможно установить. Если сразу после убийства еще

был шанс найти какие-то улики, то сейчас… – Я пожал плечами. – Допустим, вы тут не при чем.

Почему не было проведено расследование?

– Расследование было, и очень тщательное. – Возразил Мордред. – Но… оно не дало

никаких результатов. Тупик.

Я не мог удержаться от легкой улыбки.

– Я же говорю – истину уже невозможно установить.

– Верно. Только некоторые почему-то действуют с такой уверенностью, как будто бы

истина УЖЕ им известна.

– Ну, это всего лишь частное мнение. – Я развел руками. – Никому ведь не запрещено

его иметь, не так ли?

– Какое, к дьяволу, «частное мнение»?! – Разозлился Мордред. – Знаешь, парень, когда

тебя пытаются убить, это уже не совсем «частное мнение»!

– Хмм… Вас кто-то пытается убить?

34

– Пообщайся на эту тему со своим отцом, а не со мной, ладно? Хотя мне любопытно,

сколько из всех этих покушений на мою жизнь – его рук дело.

– Я пообщаюсь. Но ведь вы не будете настаивать, чтобы я поделился с вами результатами

нашей беседы?

– Да брось ты… – Мордред устало махнул рукой. – В четырех случаях я точно уверен,

а остальные… Просто любопытно.

Я пожал плечами. О таких вещах докладываться Мордреду я не собирался. Даже если это

и в самом деле не имеет никакого значения и Мордреду уже все давно известно.

Аваллонский король тяжело вздохнул.

–  Эх,   –  сказал   он  мечтательно.   –  Поотрубать   бы  вам   всем   головы…  Сначала   этой

сладкой парочке – Марку и Крису. Затем тебе, чтобы ты за родителя мне не отомстил… Потом

Джинне…

– Вы понимаете, что тогда начнется?

– Понимаю. – Мордред вздохнул еще горше. – Понимаю, и получше тебя. Но, скажу

тебе честно, мнение всяких оттонов и жераров в этом вопросе – а тем паче какие-то угрозы с их

стороны – меня мало волнуют. Но я не хочу ослаблять Семью. Вот почему я до сих пор никого из

вас не казнил… и не казню, если только твой отец или Джинна всерьез меня не достанут.

«Конечно, не казнишь, дядюшка. – Подумал я. – К чему портить отношения с оттонами

и жерарами? В нужное время ты просто пошлешь еще один отряд убийц. Или яду в тарелку с

супом подсыплешь.»

Мордред прикрыл глаза и провел рукой по лицу, будто стаскивая невидимую паутину.

– Когда   же  все  это закончится?..  – Тихо сказал  он.  –  Когда,  наконец,  наша  Семья

перестанет напоминать пауков в банке?..

– Девять. – Сказал я.

– Что?..

– Девять пауков.

– Мне казалось, больше.

– Я имею в виду тех, кто в принципе мог бы претендовать на корону. Ну, всех потомков

Корвина. Всех еще живых. Джинна, Марк, Саймон, Оттон, Раймонд, Крис и Анабель. Ну, еще и

мы с вами.

– Не смешно. – Не поддержал шутки Мордред.

Помолчали.

– Как я понимаю, – сказал Мордред. – Единственный способ примириться с твоим

отцом – отдать ему корону?

– Ну-у… Не знаю… – Мелькнула безумная мысль: «А вдруг он собирается отречься?»

– Да, наверное, это было бы самым простым и безболезненным решением. Для всех.

Несколько секунд Мордред молчал, а затем сказал:

– Нет. Этого не будет. Трон мой по праву, и я не уступлю.

– Почему-то я знал, что вы это скажите. – Вздохнул я. – Кстати, вы так и не изложили

свою версию событий. Если не вы убили Эарона и Робера, то кто же?..

– Хватит «выкать». Я уже сказал – не на приеме…

– Прости, дядя. Как-то само собой выскакивает. Вроде как уважение к короне.

Мордред усмехнулся, помолчал несколько секунд, а потом спросил:

– Марк тебе рассказывал про Хаос?

– Да, он ввел меня в курс дела… В общих чертах.

– Ну вот и ответ.

– Ты полагаешь, в смерти Робера и Эарона, а также Эльганта, Бенедикта и ряда других

персонажей виноваты злобные хаоситы?

– Конечно.

– Знаешь, дядя, – задумчиво сказал я, – а ведь если подумать, этот извечный конфликт

между Хаосом и Порядком кое-кому оч-чень даже выгодно поддерживать.

– Змею и Единорогу.

– Нет, не только им. Зачем брать так высоко? Ну вот представь себе, что вдруг случилось

чудо   и  наши  королевства   решили   жить   в  любви  и   мире.   На   кого,   в   таком   случае,   мы   будем

списывать те горы трупов, которые постоянно появляются в нашей семье? Марк упомянул, что

только  у  Оберона  было  чуть ли  не  полсотни  потомков.  Где  эти  полсотни?  Покажите  мне  их!

Неужели все они героически пали в неравных боях с превосходящими силами хаоситов?..

35

– Ты еще многого не знаешь, – остановил меня Мордред. – Не надо язвить. Многие из

тех, о ком ты говоришь, не были признаны законными детьми и в силу разных обстоятельств так и

не прошли Лабиринт…

–   Вот   видите!   Злобные   хаоситы   отравили   их   еще   в   раннем   детстве!..   Нет,   я   не

иронизирую, я действительно думаю, что мы все окажемся в очень печальной ситуации, если

когда-нибудь между Хаосом и Порядком будет заключен мир. Не на кого будет все это списывать.

Хотя я не знаком ни с кем из Дворов, уверен – они думают точно так же. Они ведь все-таки наши

родичи, хотя и дальние…

– Очень дальние.

– Очень. – Согласился я. – Мерзкие, отвратительные типы.

– Ладно, – сказал Мордред. – Я вижу, эта тема себя исчерпала. Я знал, что ты мне не

поверишь.

– Я уже три недели никому на слово не верю. Но ваши слова, ваше величество, будьте

уверены, я не забуду.

– Не забудешь… Знаешь, Артур, я не раз задумывался, что делает нас такими, какие мы

есть. Я думал, во всем виновата обстановка, воспитание… Но, глядя на тебя, я понял – дело

совсем не в этом. Ты вырос совершенно в ином обществе, и все равно ты – наш, до мозга костей

наш. Всего три недели – и уже все наше. Речь, манеры, поведение, образ мыслей…

– Спасибо, дядя. Я стараюсь.

– Смотри, не перестарайся… Как там ваши занятия с Анжеликой?

– Учусь потихоньку. Пока особых результатов нет.

– Ты уже заметил, что Анжелика – не самый лучший учитель?

– Ну… не знаю. Я думаю, дело в том, что я не самый лучший ученик.

– Может быть, и так. – Кивнул Мордред. – Но тогда тем более важно, чтобы тебя

натаскивал профессионал.

– И кого вы предлагаете мне в учителя? Фиону?! – Я рассмеялся.

– Моя мать очень занята и, кроме того, она не любит возиться с теми, кто совсем ничего

не умеет. У меня график не менее напряженный, но, думаю, я мог бы выделить несколько часов в

неделю на твое обучение.

– Эээ… А вы уверены, что…

– Уверен.

– Тогда… эээ… Почту за честь.

– Вот и замечательно. Хочешь еще что-нибудь сказать? – Мордред встал.

Я тоже поднялся:

– Пожалуй, нет.

– Тогда до завтра.

– Всего доброго.

Когда король ушел, я растянулся на кровати и глубоко задумался. Он что, идиот? Нет,

даже идиоту должно быть ясно, что мы с ним – враги. Не потому, что мы так страстно хотим

этого,   нет   –   просто   по   факту.   Рано   или   поздно   Марк   его   убьет.   Чтобы   этого   не   допустить,

Мордред должен убить Марка первым. Само собой, я буду мстить. В том случае, если Марк все-

таки опередит Мордреда, его самого убьет Фиона. А если Марк каким-то чудом умудрится достать

Фиону  (хотя   по   тому,   что   о   ней   рассказывали,   у   меня   сложилось   ощущение,   что   это  вообще

невозможно сделать), с ним разберутся Каин и Джулиан. Естественно, я не буду стоять в стороне.

В общем, веселье нам предстоит еще то…

Все,   вроде,   ясно   и   понятно.   И   в   этой   ситуации   Мордред   совершает   малообъяснимый

поступок. Если, конечно, это не ловушка… Нет, не ловушка, потому что Мордред не может не

понимать,   что   я   обязательно   буду   держать   отца   в   курсе…   Но   тогда   что   стоит   за   его

предложением? Он ведь еще не знает, каким я окажусь учеником. А что, если у меня обнаружится

талант  к   колдовству?   Зачем   тратить  свое   время,   помогая   мне   обрести   силу,   которую   я   почти

наверняка рано или поздно применю против него? Ведь не настолько же он глуп, чтобы надеяться,

что наши с ним «хорошие отношения» что-то изменят, если я вдруг узнаю о смерти отца? Какие

бы обстоятельства этой смерти не сопутствовали, я возьму арбалет, смажу стрелы ядом и открою

сезон охоты на короля. Даже если пятьдесят свидетелей подтвердят, что Марка проглотил Змей

Хаоса,   даже   если   я   сам   буду   в   числе   этих   свидетелей   –   это   не   уменьшит   ни   на   йоту   моей

уверенности в том, что за смертью Марка стоит мой любимый король Мордред. Потому что эта

хитрая тварь могла сговориться с кем угодно. Даже со Змеем Хаоса. И только когда я прикончу

Мордреда, я начну думать о том, как бы отомстить Змею…

36

Мордред не может этого не понимать. Тогда почему он готов тратить свое время на мою

подготовку? Он ведь не похож на идиота, совсем не похож… Тогда почему? Что за всем этим

стоит?..

А может быть, идиот – как раз я, потому что не понимаю каких-то, очевидных любому

урожденному амберо-аваллонцу, вещей?..

Так и не найдя ответ на свой вопрос, я заснул. Мне снились солдаты, сражающиеся на

поле жестокой сечи, чудовища и ревущие в лесах дикие звери, а под конец – большие мохнатые

пауки, ползающие друг по дружке внутри трехлитровой стеклянной банки.

«…А вот интересно, – подумал я во сне, разглядывая банку с пауками. – Можно ли с

помощью магии создать иллюзию появления Змея Хаоса перед глазами пятидесяти ошеломленных

свидетелей?..»

…Рассказывать   о   следующих   восьми   годах,   проведенных   мною   во   дворце,   особенно

нечего. Конечно, я изменился. Немного придворного лоска, немного магии и очень много книг.

Пройдя   курс   специальной   физподготовки   под   руководством   Жерара   (как   оказалось,   в   этом

огромном   дворце   есть   даже   полностью   оборудованный   фитнес-центр),   в   чисто   силовых

состязаниях   я   стал   побеждать   Оттона   три   раза   из   пяти.   На   мечах   меня,   правда,   по-прежнему

делали как маленького, но я уже смирился с тем, что в этом вопросе я буду догонять остальных

членов семейства десятки, а может быть, даже и сотни лет. Несколько раз фехтовал с Каином.

Выяснилось, что он вроде как местный чемпион в этом деле. Но отец утверждает, что если бы

возникла необходимость, он сумел бы завалить Каина, и я ему верю. Посмотреть, как они рубятся

в тренировочном зале, немедленно собирались все члены Семьи, в данный момент находящиеся в

замке и ничем не занятые. О том, что мы наблюдали во время этих поединков, я лучше умолчу —

нет пока в моем багаже подходящих слов, чтобы описать настоящее МАСТЕРСТВО.

Флора   показала   мне   одно   из   самых   популярных   Отражений   –   Землю.   Я   пожил   там

немного, посмотрел что к чему, и вернулся обратно в Аваллон. Когда-нибудь я займусь этими

технологическими Отражениями вплотную. Но не сейчас.

Что касается рисования,  то поначалу оно мне  никак не  давалось. Мои руки привыкли

держать меч, но перед карандашом и кисточкой пасовали. Но я не сдавался. Не знаю, на самом ли

деле бессмертные обладают повышенной обучаемостью, или Марк сказал это только для того,

чтобы подбодрить меня, однако через пару лет у меня, наконец, начало что-то получаться. Я уже

научился смешивать краски и линии, которые я проводил карандашом, появлялись примерно там,

где мне было нужно. Обрадованный успехами, я начал пытать Раймонда на тему того, как же

рисуются семейные карты.

– Главное, что тебе нужно, парень – это найти свой стиль! – Раскуривая трубку, изрек

Раймонд. – Забудь пока про все эти магические штучки-дрючки. Главное – чтобы у тебя был

свой взгляд на мир, который ты желал бы отобразить на бумаге! – Выдав эту сентенцию, сильно

попахивающую банальностью, Раймонд надолго замолчал. – Забей пока на пользу, которую дают

карты. Полюби кисть и холст всей душой, а потом возненавидь их! Ощути себя художником!

Начни рисовать просто так. Найди свой стиль!

«И  не  забывай мыть  руки перед  едой.»  –  Думал я, прикидывая,  как  будет выглядеть

портрет Жерара, выполненный в стиле кубизма. Пытаясь обнаружить в словах дяди какой-нибудь

глубокий   смысл   в   последующие   годы   я   не   переставал   упражняться   в   живописи.   К   своему

удивлению, через некоторое время я и в самом деле начал ощущать некоторое удовольствие от

этого процесса. Как только это произошло, я обратился к дяде за дальнейшими инструкциями.

Раймонд снова раскурил трубку и задумчиво прошелся по комнате.

– Не знаю, что тебе сказать, парень. – Наконец произнес он. – У каждого из нас это

происходит по-своему. Может, кто и знает Главный Секрет этого дела, но не я.

– Вот как… – Разочарованно потянул я. – Но ты-то сам как карты рисуешь?

–   Я   чувствую   прилив   вдохновения.   Когда   такое   накатывает,   я   сажусь   и   начинаю

рисовать. Вернее, обычно бывает наоборот – я сажусь и рисую, а оно накатывает. Да! – Дядя

важно поднял трубку. – Именно так!

– А что ты при этом чувствуешь?

– Чувствую, что убил бы придурка, который в такой момент посмел бы мне помешать.

Когда мешают – это тоже самое, как если бы кто-то вошел в комнату в тот момент, когда ты

кувыркаешься в кровати с женщиной и уже почти готов кончить. Только злость еще сильнее.

37

Кстати, мое вдохновение уже почти на подходе. Так что вали отсюда, парень. Давай, катись. Мне

надо работать. Завтра договорим.

Раймонд выставил меня за дверь, но я не стал ждать до завтра. Я решил поговорить с

остальными родственниками – с теми, про кого в Семье точно было известно, что они умеют

создавать Козыри. Не исключено, что умеют почти все, но пока раскололись только эти трое… У

нас ведь все такие скрытные, такие подозрительные…

Итоги короткого блиц-опроса были таковы:

– У меня далеко не всегда получается нарисовать работающую карту, – признался Марк.

– Обычно я вызываю образ Лабиринта и пытаюсь… ну, как бы наложить его на лист бумаги.

Кручу его так и сяк, как головоломку. Если удается «головоломку» собрать, карта получается.

Если нет – то нет.

–   Я   рисую   карты   очень   медленно.   –   Задумчиво   покусывая   карандаш,   рассказала

Анжелика. – Я стараюсь рисовать, чтобы ничего не приходилось стирать или перерисовывать. Я

всегда настраиваю себя на то, что должна буду создать Совершенство. Иногда при этом передо

мной возникает образ Лабиринта, потому что Лабиринт – это Совершенство и есть.

– Это все полная ерунда! – Решительно сказал Эрнил после того, как я передал ему

мнение «коллег». – Главное – ухватить суть! А как передается суть? Через детали. Поэтому

детали – это и есть то, на что ты в первую очередь должен обращать внимание!

И с этими словами Эрнил продемонстрировал мне Козыри собственного изготовления.

Вообще, его карты больше походили на шаржи.  Унылый Мордред с короной, сползающей на

правое ухо. Фиона в образе зловещей ведьмы. Флора, лежащая в ванне и томно намыливающая

правую ножку. Я сам – с тупой людоедской улыбкой и с огромным мечом, рукоять которого

сжимаю пальцами толщиной в сардельку… И так далее.

В   общем,   я   понял,   что   мне   никто   не   поможет,   засел   в   комнате   и   начал

экспериментировать. Двое из опрошенных упоминали Лабиринт, а это что-то да значит. Я вызвал

его   образ   и   попытался   поступить   по   папиному   методу   –   наложить   образ   на   картину.   Я

провозился до глубокой ночи, извел гору бумаги, уже собирался идти спать, как вдруг… Что-то

наплыло на меня, накатило, и карта начала оживать! Я, как заведенный, макал кисточку то в одну,

то в другую банку и рисовал с бешенной скоростью. То, что накатило на меня, теперь медленно

отпускало, и я должен был закончить карту прежде, чем оно полностью уйдет. В конце концов я

почувствовал,   что   проваливаюсь   внутрь   еще   не   успевшего   подсохнуть   пейзажа   и   поспешно

отвернулся. Получилось! Я с трудом дополз до кровати. Я был измотан так, как будто бы весь

последний час провел не за мольбертом, а выступал на ринге против Жерара – но, черт возьми, у

меня получилось! Обрадованный этой маленькой победой, я заснул, так и не выпустив из руки

истерзанную кисть.

Я ожидал, что в следующий раз все будет легче и проще, но следующий раз наступил

нескоро. Прошла почти неделя, прежде чем мне удалось нарисовать свою вторую карту. И я снова

был   выжат,   опустошен…   Неужели   остальные   испытывают   такие   же   проблемы   при   создании

Козырей? Я решил проконсультироваться с ними по этому вопросу.

Оказалось, что в той или иной степени упадок сил ощущал каждый из них, и каждый

боролся с этим явлением по-своему. Эрнил и Раймонд сказали, что работа приносит им большое

удовольствие,  которое  с лихвой компенсирует все  энергетические  затраты. Эти двое почти не

уставали.   Анжелике   и   Марку   ремесло   карторисователя   давалось   сложнее.   Отец   посоветовал

черпать энергию из Лабиринта и таким образом восстанавливать свои силы, а Анжелика – делать

тоже самое, но в процессе работы.

Вернувшись к себе, я задумался. Опять Лабиринт. Все это неспроста!

В последующие свободные часы я продолжал экспериментировать. Учитывая мой жесткий

распорядок   дня,   свободные   часы   у   меня   были   только   ночью,   но   это   ничего.   Магическое

экспериментирование   оказалось   самым   интересным   занятием,   которое   я   только   мог   себе

вообразить   –   не   считая,   конечно,   борьбы,   фехтования,   чтения   книг   по   военной   стратегии,

изобретения различных способов убийства и семейных обедов. Я вертел Лабиринт и так и сяк,

хватался то за одну линию, то за другую, и пытался сделать с ним что-нибудь этакое. Лабиринт

вяло сопротивлялся, молчал как рыба об лед и упорно не желал раскрывать мне своих секретов.

Я доэкспериментировался до того, что в одну из ночей в мою дверь постучали. Я пошел

открывать и обнаружил на пороге тетю Фиону, подозрительно поглядывающую по сторонам.

– Чем ты тут занимаешься? – Поинтересовалась она, пытаясь заглянуть в комнату.

– Я же не спрашиваю, чем ты занимаешься по ночам! – Резонно возразил я.

Но это ее не остановило.

38

– Могу ответить…

– Не надо!

–   Нет,   я   отвечу.   Я   или   сплю,   или   провожу   магические   эксперименты.   –   Фиона

подозрительно понюхала воздух. – И поскольку ты не спишь, я делаю вывод, что ты тоже с чем-

то экспериментируешь. С чем, интересно?

– Да так…

– Я могу пройти?

– Эээ… Вообще-то я уже собирался…

–   Спасибо.   –   Она   решительно   протиснулась   внутрь.   Огляделась   и   вынесла

неутешительную оценку:

– Ну и бардак!.. У тебя что, нет горничной?

Я смутился. Горничная у меня была. Правда, после того как я ее совратил, она решила, что

больше не обязана наводить порядок в моей комнате.

– Ладно, это не так важно. – Смилостивилась тетя. – Чем ты только что занимался? И

не смей мне врать: я точно знаю, что ты пытался что-то колдануть с помощью Лабиринта!

–   Гм.   Я   пытался   разобраться   с   картами.   Хотел   научиться   рисовать   их   так,   чтобы   не

уставать при этом.

– Ах, это… – Она махнула рукой и как будто расслабилась. – Это совсем просто. Где у

тебя мастерская? Там? Идем… Я покажу.

На самом деле это оказалось не так уж просто, но, попрактиковавшись немного, я понял,

что   быстро   освою   предложенный   тетей   метод.   Принцип   действительно   состоял   в   том,   чтобы

воспользоваться тем отпечатком Лабиринта, который был в каждом из нас. Надо было создавать

карты не с помощью своей энергии (иначе и в самом деле наступало сильное истощение), а с

помощью   энергии   Лабиринта,   которую   следовало   пропускать   через   себя,   одновременно

накладывая   образ   Узора   на   карту.   По   словам   Фионы,   все   рисовальщики   пользовались   этим

методом – но, кроме нее, остальные это делали бессознательно, по наитию.

Когда Фиона ушла, я лег на кровать и задумался. Фиона – мать Мордреда. Кроме того,

возможно, она самая хитрая и коварная в Семье. Тем не менее, она открыла мне секрет, которого

не знают ни Раймонд, ни Эрнил, ни Анжелика, ни Марк. Зачем она это сделала?

Или я ничего не понимаю в жизни, или меня откровенно пытаются завербовать.

Завербуюсь ли я? Конечно, завербуюсь. Для того я и валял дурака, присягая человеку,

который в перспективе обязательно попробует убить моего отца. Только завербовавшись и вызнав

все их секреты, можно – опять-таки, в перспективе – попытаться их убить.

Интересно, поверят ли они когда-нибудь, что меня можно купить? Что-то они слишком

легко повелись на мою игру…

Все еще терзаемый смутными сомнениями, я закрыл глаза и заснул.

Мое   «беззаботное   десятилетие»   закончилось   в   тот   день,   когда   Мордред   за   семейным

обедом, отправляя в рот смоченную лимонным соком устрицу, полюбопытствовал:

– Когда думаешь заняться Киммерией?

– Гм… – Сказал я. – Похоже, Жерар снова вспомнил про свою идею.

– Вообще-то, это была не его идея.

– Ах, вот как… Теперь понятно, в чьей голове она возникла. Я мог бы и сам догадаться.

– Я понимаю, что ты понимаешь. Но я не понимаю, чего ты ждешь. – Мордред пригубил