Текст книги "Артур, племянник Мордреда (СИ)"

Автор книги: Андрей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

подозрительные маги с Отражений – и ничего.

–   Но   теперь-то   о   Сломанных   Лабиринтах   известно!   –   Сказала   Джинна.   –   Я   ведь

рассказывала тебе! Не знаю, кто подбросил Флоре эту информацию, но… Можно провести через

Сломанный   Лабиринт   своих   вассалов   и   создать   команду   людей,   которые   тоже   будут   уметь

перемещаться через Отражения. Я не хочу, чтобы мои… эээ… недоброжелатели обладали такой

возможностью. Тебе я доверяю, но зачем Лабиринты распределять?

– Я занимался проблемой Сломанных Лабиринтов. – Сообщил я Джинне. – Создать

команду магов не так-то просто – во время посвящения выживает примерно один из десяти. Не

буду спорить – если ты подаришь все Сломанные Лабиринты одному человеку, это даст ему

165

определенные возможности, которых нет у других. Но если их получит Семья, ничего страшного

не произойдет. Возможности Семьи увеличатся в целом, только и всего.

– Ммм… Я подумаю. – Сказала Джинна с сильным сомнением.

–   Подумай.   Я   не   отказываюсь   от   этой   работы.   В   любом   случае,   как   минимум   один

Сломанный Лабиринт всегда должен оставаться в распоряжении короны – кто бы ни сидел на

троне. Я готов заняться вербовкой и обучением колдунов из Отражений. Кстати. У Джулии был

какой-то  Орден.  Не  знаешь,  что с  ним?  И кто  занимался  Сломанными Лабиринтами после  ее

смерти?

– Анжелика. Мордред ее назначил. И учениками Джулии занималась, соответственно,

тоже она.

– Ясно. А почему ты не захотела оставить на этом посту Анжелику?

– Потому что тебе я доверяю больше. Кроме того, Анжелике я собираюсь дать другое

задание.

– Очень секретное, наверное. Я даже боюсь и спрашивать.

– Ты боишься или спрашиваешь?

– Спрашиваю.

– Я хочу послать ее с дипломатической миссией в Эмеральд. – Ответила Джинна. —

Понятно, почему именно ее?

–   Да,   я   слышал   эту   историю,   –   кивнул   я.   –   Анжелика   вышла   замуж   за   одного   из

Брандовских сынков. Потом сынка убили, а Джой – дочь Анжелики и Огастеса – отреклась от

всех прав на   трон.   В общем,  в  данный  момент  из  всех  нас   у Анжелики  с  той  Семьей  самые

хорошие отношения. Ты хочешь установить контакт на государственном уровне?

– Да. – Просто сказала Джинна. – И не только с Эмеральдом. Через несколько лет,

когда все утрясется, я планирую отправить кого-нибудь с дипмиссией в Хаос. Кому, как думаешь,

стоит это поручить?

У меня пересохло горло.

– Мне. – Хрипло сказал я.

Джинна удивилась.

– Вообще-то это гораздо опаснее, чем поездка в Эмеральд. – Предупредила она. – В

последние столетья у нас со Дворами были не очень дружественные отношения. Я планировала

поручить это Мордреду…

Я поперхнулся.

– Нет!!! Ты с ума сошла!.. Его там убьют!

– Невелика потеря.

–   Подожди,   давай   определимся:   ты   хочешь   избавиться   от   Мордреда   или   ты   хочешь

наладить отношения со Дворами?

– Меня устроят оба варианта.

– Так почему бы не осуществить оба? Убирать Мордреда руками хаоситов – это плохая

идея. Если они убьют нашего дипломата – кто бы он ни был, мы будем просто обязаны объявить

Хаосу войну. Иначе мы потеряем лицо.

– Хмм… – Джинна задумалась. – Пожалуй, ты прав. Надо будет придумать другой

метод устранения.

– А зачем вообще его устранять? – Спросил я. – Ты уверена, что он убил Эарона? А

если все-таки не он? Он ведь отдал тебе Талисман. И присягу принес.

– Если я вдруг поскользнусь на банановой кожуре, он снова сядет на трон.

– Сделай так, чтобы этого не произошло.

–   Я   и   делаю!   –   Раздраженно   сказала   Джинна.   –   Отсюда   все   эти   перестановки.   Я

забочусь   о   своей   безопасности.   И   о   безопасности   Хельвера.   Но   этого   может   оказаться

недостаточно…

– Я не об этом. Сделай так, чтобы даже в случае твоей смерти Мордред не смог вернуть

себе корону – и тогда тебе не нужно будет его опасаться. Он слишком расчетливый человек. Он

не станет мстить тебе за то, что Единорог выбрал не его, а тебя.

– Как можно перекрыть ему дорогу к трону?

–   Законными,   цивилизованными   методами.   –   Я   улыбнулся.   –   По   какому   праву   он

вообще сел на трон?

– Он сын Корвина.

– Минутку. Он сын Фионы. В Законе Королевского Дома есть статья, согласно которой

родные братья и сестры не могут вступать в брак. Статей в кодексе не так уж много, но этот

166

момент прописан четко. Следовательно, Мордред – сын Фионы – юридически не может быть

сыном Корвина.

– Но он его сын! Этого не изменить! Корвин признал Ублюдка!

–   Это   проблемы   Корвина.   Ты   просто   добавь   к   кодексу   статью,   в   которой   будет

указываться, что дети, чье происхождение явно противоречит статье о братьях-сестрах наследуют

все права только от одного родителя – от матери. Да и откуда мы, в самом деле, знаем, что

произошло   между   Корвином   и   Фионой?   Может   быть,   ничего   у   них   не   было?   Может,   отцом

Мордреда был кто-то другой?

– Но почему тогда Корвин его признал?

– Был пьян. Ошибся. Находился под давлением. Можно придумать тысячу причин.

– Но Мордред правил несколько столетий…

– Объявить недействительным.

Джинна задумалась.

– Пожалуй, я так и сделаю. – Сказала она наконец. – Правил-то он все равно незаконно.

Он не имел права садиться на трон. Я должна была наследовать отцу, а не Ублюдок.

Я искренне порадовался тому, что Джинна, в отличии от Мордреда, приняла мой совет и

согласилась   поиграть   с   законодательством.   Правда,   меня   слегка   мучили   угрызения   совести.

Выходило, что сестренка и в самом деле мне доверяет.

– Я убедил тебя, что ко Дворам надо посылать не Мордреда, а меня?

– Еще нет. Почему ты так туда рвешься?

– Невозможно решить ребус, когда у тебя на руках только одна часть головоломки. —

Ответил я. – Говорят, раньше, до Войны Падения Лабиринта, не так-то легко было добраться из

Амбера в Хаос и наоборот. Но теперь это вполне осуществимо. И если мы не знаем, что твориться

в Хаосе, это не значит, что они не знают о нас. Они могут очень пристально наблюдать за здешней

ситуацией. И вмешиваться в нее время от времени. С другой стороны, у тех хаоситов, которые

играют против нас, могут быть свои враги. Соответственно, эти враги – на какой-то период —

могли   бы   стать   нашими   союзниками.   Но   чтобы   это   стало   возможным,   сначала   необходимо

установить хоть какое-то пространство для общения. Добиться, чтобы король Ариман отменил

указ о запрете контактов с нами…

– А что, есть такой указ? – Спросила Джинна. – Откуда тебе об этом известно?

Отчего-то у меня возникло неясное, не на чем ни обоснованное ощущение, что об указе

она знала и раньше. Интересно, откуда?..

Я решил положиться на свое предчувствие и сыграть вслепую.

– Давай не будем раскрывать свои источники. – Улыбнувшись, предложил я. – Мне

кажется, мои слова не стали для тебя открытием.

– Может быть. – Джинна дернула плечиком. – И все-таки? Откуда ты узнал?

– А ты?

– Я все-таки королева…

– А я герцог. Очень приятно. – Я наклонил голову.

– Артур!

– Джинна?

Несколько секунд мы мерялись силой взгляда. В глазах Джинны стоял молчаливый упрек:

я тебе доверяю, а ты…

– Сестренка,  –  предложил я  миролюбиво.  – Давай  не  будем  называть  имена  своих

информаторов.   У   тебя   есть   во   Дворах   свои   знакомые,   у   меня   –   свои.   Давай   пока   на   этом

остановимся. Может быть, когда я вернусь, мы обсудим эту тему еще раз. Но в данный момент я

не хочу знать имя твоего информатора. А что, если я попаду в плен?.. И само собой, имя своего

знакомца я тебе говорить не стану.

– Хорошо. Ты можешь хотя бы сказать, как ты с ним познакомился?

– Совершенно случайно, на Отражениях. Как я понимаю, он не играет в политические

игры Дворов. Во всяком случае, нынешней к верхушке власти он никакого отношения не имеет.

– Если ты попадешь в неприятности во время своей дипмиссии, он сможет тебе помочь?

– Вряд ли. Но я постараюсь не попадать в неприятности.

– Ну что ж, – Джинна вздохнула. – Будем считать, что ты меня убедил. Займись пока

Сломанными Лабиринтами. Через два-три года поедешь во Дворы. Мне тоже кажется, что часть

наших проблем связана с тем, что происходит в Хаосе. По крайней мере, быть в курсе того, что у

них там творится, нам совсем не помешает.

– Полностью согласен.

167

– Тогда… – Джинна сделала паузу. – У меня все. Хочешь еще что-нибудь сказать?

– Пожалуй, нет. – Я поднялся.

Мои три комнаты находились в северном крыле дворца, на четвертом этаже, соседствуя с

покоями   Оттона   и   Майры.   До   недавнего   времени   четвертый   этаж   занимали   только   мы   трое,

остальные   комнаты   либо   стояли   пустыми,   либо   служили   временным   пристанищем   для

королевских   гостей.   Теперь   на   четвертом   этаже   жил   еще   и   Хельвер,   но   благородный   дофин

селиться рядом с нами не пожелал, выбрав три комнаты в торце восточного коридора.

Заглянув к себе, я убедился, что Марк уже ушел. Искать отца в огромном дворце можно

было долго, и поэтому я сдал его карту. Контакт установился почти сразу. Марк находился на

втором этаже, в спортивно-игровой секции – играл в бильярд с Дианой.

– Надо поговорить. – Сказал я.

– Я должен закончить партию, иначе дама обидится… – Марк обошел вокруг стола,

оценивая подходящую траекторию для удара. – Ты у себя? Я подойду минут через десять.

– Нет. Не здесь. Я буду в Камелоте. Свяжись со мной.

Когда контакт растаял, я вытащил карту Камелота, но переходить не стал. Засомневался.

Среди   слуг,   работавших   в   моем   официальном   замке,   мог   быть   кто-то,   кто   исправно   стучал

аваллонским спецслужбам. В свою очередь, разведка периодически докладывалась королю обо

всем, что ей удалось накопать на членов Семьи. Все правильно, ничего не имею против. Будь я

королем Аваллона, сам поступал бы точно также. Признаться, я сильно удивился, когда, после

смерти   Гвиневры,   с   помощью   психозаклинаний   просматривая   память   слуг   и   солдат,   я   такого

шпиона не обнаружил. Но даже если в тот период его и не было, в последующие годы он мог

появиться. Я никогда специально не заморачивался с поисками шпионов. Не люблю устраивать

себе лишнюю головную боль. Шпион, которого никто не трогает, создает у власти иллюзию того,

что ты – добропорядочный гражданин и скрывать тебе нечего. Кроме того, бесполезно убирать

аваллонских шпионов – на месте одного тут же появится следующий. Если Мордред узнал о

визите   Джарета   –   ничего   страшного.   Но   если   Джинна   пронюхает   о   том   разговоре,   который

должен состояться у нас с Марком, нам с папой придется или уйти в подполье, или заказывать

себе похоронные венки. Маловероятно, что она узнает, но такой шанс был, и я не мог рисковать.

Поэтому  вместо  карты Камелота  я вытащил карту  своих покоев в Ангбанде.  Была  небольшая

надежда на то, что про этот мир мои любящие родственнички пронюхать еще не успели.

Картопротировавшись в Ангбанд, я запер дверь и стал ждать звонка папы. Марк позвонил

минут через пятнадцать. Я переправил его к себе.

– Да или нет? – Спросил я.

– Что «да или нет»?

– Я думаю, ты знаешь, о чем я.

– Давай предположим, что все-таки не знаю. – Хмыкнул Марк.

–   Ты   хочешь,   чтобы   я   это   сказал?   Ладно.   –   Я   вздохнул.   –   У   меня   все   готово.   Я

занимаюсь   обучением   Хельвера.   Мы   с   ним   несколько   раз   были   на   Отражениях   –   в   рамках

экскурсии с познавательными целями. Толком защитить себя он еще не способен. Я могу убить

его в любой момент. Что касается Джинны, то она мне доверяет, и выманить ее из дворца также не

составит проблемы. Убиваем обоих, выжидаем некоторое время, организуем активные поиски, в

частных разговорах намекаем на причастность Мордреда, объявляем Джинну и Хельвера без вести

пропавшими   и   коронуем   тебя.   Через   несколько   дней   Джинна   внесет   поправки   в   Закон

Королевского Дома, которые перекроют Ублюдку дорогу к трону, и реставрации его власти можно

будет не опасаться. С этого момента начинается отсчет. Сейчас Эрнил отлаживает магическую

защиту дворца, но когда он закончит этим заниматься, Джинна поручит обучение Хельвера ему.

Поэтому провернуть все нам необходимо не позже, чем через месяц. Вот я и спрашиваю: да или

нет? Потом Хельвер станет умнее, освоится с магией и холодным оружием, и устранить его будет

гораздо сложнее. Сейчас самый удобный момент для нанесения удара.

Пока я говорил, Марк внимательно следил за моим лицом. Я старался не демонстрировать

лишних   эмоций.   Я   твердил   себе,   что   к   предстоящей   грязной   работе   следует   отнестись

философски. Все мы когда-нибудь умрем.

– План, конечно, хороший, – признал отец. – Ты умеешь выбирать время и место.

Умеешь выжидать. Молодец. Но я хотел бы узнать, что ты сам думаешь об этом. Да или нет?

– Я ничего не думаю. – Сказал я. – На трон хочешь сесть ты, а не я.

– Ты будешь моим наследником.

Я пожал плечами.

– Честно говоря, меня это мало волнует.

168

– Тебя вообще не интересует власть?

– Нет, отчего же. Я честолюбив. – Я улыбнулся. – Но у моего честолюбия другой

вектор.

– Какой?

Я покачал головой.

– Разговор не обо мне. Да или нет?

– Подожди-подожди. – Отец погрозил мне пальцем. – Прежде, чем я приму решение, я

хочу узнать твое мнение.

– У меня его нет.

– Вранье. – Уверенно определил отец.

– А если даже и так? Какая разница? Я поддержу любое твое решение.

– Даже если оно тебе не понравится?

– Ты значишь для меня гораздо больше, чем Джинна и ее сын. Если ты все еще хочешь

занять трон, выбор невелик: либо ты, либо они. Я не могу повлиять на твое решение. Я не могу

уйти в сторону: если ты будешь действовать один, шансы, что операция сорвется, существенно

возрастут. Значит, с неизбежностью я прихожу к единственному приемлемому варианту: я должен

помочь тебе захватить власть. Я готов к этому. Да или нет?

Марк задумался. Мы сидели молча, наверное, минуты три.

– Нет. – Наконец, произнес мой отец. – Эарон был моим другом, и я буду полным

подонком, если теперь вот так, запросто, отправлю его дочь и внука на смерть. Нет. Я на это не

пойду. Не могу. Трон того не стоит.

Я выдохнул и сказал:

– Я рад. Я действительно рад это слышать.

– Да ладно. – Отец махнул рукой. – Посмотрим еще, как она будет справляться. Если

она погубит себя, я, возможно, изменю свое решение.

–   Если   она   погубит   себя,   то   только   вместе   с   королевством.   –   Возразил   я.   –   Мне

кажется,   тут   нет   середины.   Либо   мы   убиваем   ее,   либо   работаем   в   ее   команде.   Занимать

выжидательную   позицию,   молча   ждать,   пока   Джинна   наделает   достаточно   глупостей,   чтобы

Семья разочаровалась в ней… Нет, это не правильно. Это может выйти боком всему Аваллону.

–   Значит,   работаем   в   команде.   –   Марк   пожал   плечами.   –   Не   загадывай   вперед.

Неизвестно, чем все закончится… Кстати, что сказал Мартин? Почему рогатая лошадь выбрала

именно ее? Чем моя племяшка такая особенная?

–   Мартин   дал   больше   загадок,   чем   ответов.   –   Я   вздохнул.   –   Из   его   слов   у   меня

сложилось ощущение, что на выбор Единорога каким-то образом повлияло появление Хельвера.

Но как? Я не понимаю, а Мартин не стал объяснять.

–   Любопытно…   –   Отец   снова   задумался.   –   Хельвер…   Интересная   вырисовывается

картинка…

– Какая?

– А тебе не приходило в голову, Единорог мог выбрать вовсе не Джинну?

– Что ты имеешь в виду…

–   Хельвер   –   ее   наследник.   По   каким-то   своим   причинам   Единорог   решил,   что   этот

парень может стать самым подходящим королем из всех нас. Не сейчас. Лет через сто, когда

подрастет   и   пройдет   соответствующее   обучение.   А   пока   пусть   командует   Джинна.   Остается

только надеяться, что она не успеет разрушить королевство за это время.

Я улыбнулся и сказал:

– Кто ей позволит?.. Спасибо. Ты выполнил за меня половину моего домашнего задания.

– А вторая половина? – Оживился Марк. – Она такая же интересная как первая? О чем

еще вы с Мартином говорили? Давай, колись.

–   Ну   уж   нет!   –   Запротестовал   я.   –   Со   второй   частью   я   намерен   справиться

собственными силами. Лучше я тебе какой-нибудь другой секрет открою… Кстати, ты в курсе, что

кроме Грейсвандира и Вэрвиндла, существует еще один меч с элементами Лабиринта?

– Нет. – Удивился Марк.

– Пойдем, покажу. Я недавно нашел Экскалибур в Отражениях. Кому он мог раньше

принадлежать – ума не приложу…

9

169

Золотая   вода   в  ручье,   неспешно  плывущие   по  небу  горы,   разноцветные   потоки   ветра,

белое солнце, окруженное сияющим кольцом…

Из-за холмов появляются деревья, небо меняет свой цвет, двухголовая птица кричит, как

койот…

Лес   становится   выше,   я   поднимаю   голову   –   и   вижу,   как   горы,   превратившись   в

бесформенные   обломки   камней,   неподвижно   висят   в   прозрачном   темном   небе,   окруженные

россыпью звезд…

Тени становятся гуще, черный лес, лишенный листьев, враждебно смотрит мне в спину.

По стволам скользят гибкие, похожие на ящериц существа с множеством ног…

Справа   –   полоса   серебряного   рассвета,   под   верхними   ветками   в   беловатых   коконах

развешаны люди: мужчины, женщины, дети… Не здесь…

Деревья   сочатся   слизью,   воздух   дышит   разложением,   мошкара   вьется   повсюду,   под

сапогами хлюпает грязь… Еще дальше…

Лес расступается. Светло-зеленое небо, усеянное двумя десятками солнц, исторгающих

бирюзовые протуберанцы. Глаза не слепнут, хотя каждое из этих солнц – в несколько раз больше

того, что светит в Аваллоне. Земля, похожая на высохшую краску. Пустынно и тихо. Никого нет.

Можно приступать. Я достаю карты.

Я   прошел   большую   часть   пути   к   Хаосу   пешком   потому,   что   тот,   с   кем   я   собирался

связаться, вряд ли, в отличии от Джарета, много времени проводит на Отражениях. У королей

весьма напряженный график работы.

Я достал нужную карту и стал внимательно изучать портрет человека, которого никогда не

знал   лично.   Он   был   высок,   безупречно   сложен,   темноволос   и   не   носил   ни   усов,   ни   бороды.

Холодные темные глаза. По дороге к трону он прошел через кровь, клевету и предательство. Его

единственную любовь звали Власть, и он никогда не изменял ей… На поясе – меч в темных

ножнах… Этим клинком некогда владел Роловианс, и после его гибели меч надолго был утерян.

Меч   назывался   Грэйсмор,   и   принадлежал   к   тому   же   классу   артефактов,   что   и   Грейсвандир,

Вэрвиндл   и   мой   Экскалибур,   хотя,   в   отличии   от   них,   нес   в   себе   силу   Хаоса,   а   не   Порядка.

Предположение, что Грэйсмор длительное время хранился в Амбере в качестве военного трофея,

представлялось   наиболее   вероятным,   поскольку   меч   вновь   вернулся   в   Хаос   в   тот   же   период

времени, когда там впервые появился Бранд. Скорее всего, именно Бранд выкрал меч и вернул

хаоситам. Меч получил старший сын Роловианса – Таббл, но глава Рассекающих носил Грэйсмор

недолго, поскольку вскоре скончался сам. Далее, если верить словам Джарета, Грэйсмор снова

надолго исчез – до тех пор, пока Ариман, внук Таббла, не предъявил свои претензии на трон.

Каким путем клинок Роловианса оказался в его руках, не знал никто, но само наличие Истинного

Меча у молодого претендента определенно указывало на то, что он – далеко не случайная фигура

на поле.

Я продолжал рассматривать портрет короля… Темный камзол без украшений. Сильные

руки. На левой – кольцо с красным камнем, на правой – кольцо с колесиком, к центру которого

сходились тысячи тончайших струн: спикарт королей Хаоса.

Я   отдавал   себе   отчет   в   том,   что   если   этот   мрачноватый   господин   решит,   что

дипломатические переговоры нам не нужны, живым в Аваллон я уже не вернусь. Возможно, из-за

волнения длительное время мне не удавалось установить контакт. А возможно, Ариман был чем-

то занят.

Наконец, изображение дрогнуло, шевельнулось, обрело глубину…

– Кто ты? – Спросил король Хаоса. На свой портрет он, мягко говоря, в данный момент

был совершенно не похож. У него было четыре руки, кожистые крылья и сноп пламени вместо

лица.   Каким   образом   он   умудрялся   разговаривать,   понять   было   сложно.   Во   всяком   случае,

отсутствие рта ему не мешало. Его голос был холодным, уверенным, спокойным.

Место,   в   котором   он   находился,   описать   не   так-то   просто.   Несомненно,   это   было

помещение, но такое, каких я никогда не видел – асимметричное, перекрученное, как мокрое

полотно, из которого только что отжали воду. Часть мебели громоздилась на стене за спиной

Аримана под углом в 90 градусов – какие-то клетки, стулья, непонятные приспособления…

– Артур из Аваллона. – Представился я. – Добрый день. Наша королева направила меня

во Дворы с дипломатической миссией. Я рассудил, что будет лучше, если я сразу свяжусь с вами.

Нам   сложно   управлять   Отражениями   поблизости   от   Дворов…   Вдобавок,   отыскать   путь   в

Отражениях   на   вашем   конце   вселенной   постороннему   вряд   ли   по   силам…   У   вас   так   все

чудовищно перепутано… Я не хотел заблудиться.

170

– Вы поступили совершенно верно. – Одобрил мое решение Ариман. – Дорогу вам,

может быть, и удалось бы найти, но справиться со стражами вряд ли оказалось бы по силам.

Далеко не все создания, стерегущие пути ко Дворам, стали бы с вами разговаривать, почуяв, что

вы   –   порождение   Порядка.   Проходите.   –   Он   протянул   руку.   Когда   контакт   стал   настолько

четким, что для его поддержания козырь уже не требовался, я смял карту в руке, и, делая шаг

вперед, незаметно бросил ее за спину.

В   следующий   миг   я   оказался   в   зале   с   выкрученным   пространством.   Почти   сразу

закружилась голова. Мы стоим на стене?.. Или на стене все-таки стоит мебель?.. А что там на

потолке?.. Бассейн?.. Справа и слева предметы растягивались и уплывали в глубину комнаты, как

будто   бы   кто-то   решил   поиграть   с   настройками   видеоизображения.   Я   сделал   шаг.   Комната

поплыла, перспектива сместилась. Меня начало поташнивать. Как они тут живут?.. Я закрыл глаза

и постарался не думать о том, что, возможно, стою не на полу, а на стене. Стало немного лучше.

Ариман прикоснулся к моему плечу.

–   Пойдемте,   –   сказал   он,   подталкивая   меня   вправо.   –   Рядом   есть   помещение,

пространство которого почти не отличается от привычного вам.

Два шага… Нас закрутило по часовой стрелке – в то время, как то, что секунду назад

было для нас полом, начало двигаться в обратном направлении. Мы повернулись и вошли в пол,

ставший стеной. Все снова исказилось, а когда пришло в норму, оказалось, что мы только что

вошли в обыкновенную комнату через обыкновенную белую дверь. Два мягких дивана, кресла,

шкаф с книгами… зеленый ковер на полу… Вместо потолка, правда, крутилась огненная воронка,

но по-своему это было даже красиво.

Ариман жестом предложил мне выбрать сидение себе по вкусу. Я остановился на кресле.

Когда я опустился в него, оно как-то странно покачнулось, как будто бы у кресла была сломана

ножка, но я решил не обращать внимания на такие мелочи. Диванчик, на который уселся Ариман,

закачался   значительно   сильнее.   Я   не   успел   и   глазом   моргнуть,   как   этот   диванчик   чуть

приподнялся, сорвался с места и, сделав полукруг, остановился напротив меня. Диванчик, как и

мое кресло, тоже был на ножках… На десятках маленьких детских ножках. Я заметил, что, пока

диван двигался, одна из ножек вдруг поднялась и почесалась о другую. Потом предмет хаоситской

мебели окончательно утвердился на новом месте и плавно опустился на пол.

– Итак, – сказал король Хаоса. – Я вас внимательно слушаю.

Я изложил официальную цель своего визита. Сейчас уже и не вспомнить дословно то, что

я   ему   тогда   сказал   –   да,   в   общем-то,   и   вспоминать   не   стоит.   Это   была   стандартная

пятнадцатиминутная тирада, состоявшая из совершенно бессодержательных фраз, сводившихся, в

конечном итоге, к «миру-мир!» и «дружба-жувачка!».

Пока я нес весь этот бред, Ариман тактично молчал. К существу дела мы перешли чуть

позже,   когда   вводный   монолог   был   закончен   и   беседа   плавно   перетекла   в   свободное   русло.

Ариман поинтересовался нашей политической обстановкой, внимательно выслушал мой рассказ о

смене власти, вежливо осведомился, все ли мои родственники живы и здоровы.

– В последние пятьдесят лет никто не умирал, – сказал я. – А скажите, ваш указ о

запрете контактов… он ведь на самого короля не распространяется, не так ли?

– Конечно, нет. Короля трудно заподозрить в измене себе самому. – Мой собеседник

усмехнулся.

–   Значит,   все   контакты   между   аваллонцами   и   хаоситами   рассматриваются   вами   как

измена?.. – Я покачал головой. – Вы воспринимаете нас только как врагов? Такова официальная

позиция Дворов?

– Нет. – Ариман покачал головой. – Полагаю, для вас не секрет, что я нахожусь не в

самых лучших отношениях с Корвином и Фионой, но при решении вопросов государственного

значения я оставляю в стороне свои личные симпатии и антипатии. Но, к сожалению, обиды —

действительные или мнимые – есть не только у меня одного. Смысл указа о запрете контактов

между   Дворами   и   Аваллоном   изначально   заключался   в   том,   чтобы   не   допустить   эскалации

конфликта.   Запрет   контактов   –   это   прежде   всего   запрет   на   вендетту.   Не   будь   его,   Дом

Иноходных Путей мог бы, с полным на то основанием, убить Мордреда. Но Мордред до недавнего

времени был вашим королем, и его смерть спровоцировала бы ответный удар по Дворам. Началась

бы война…

Кивая в знак согласия, я подумал: «Вранье. Это последняя причина. Тут есть еще что-

то…»

– …Но теперь, конечно, этот указ будет отменен. – Продолжал Ариман. – Трон заняла

королева, у которой, насколько мне известно, нет никаких личных счетов ни с кем из Дворов. Не

171

скрою   –   мы   очень   рады,   что   Мордред   ушел.   Это   откроет   дорогу   для   развития   подлинных

добрососедских отношений между нашими королевствами.

– Наши с вами позиции по данному вопросу полностью совпадают, ваше величество.

– Мне тоже так кажется. – Ариман выдержал короткую паузу. – Вам, разумеется, будет

оказан соответствующий прием. Я свяжусь с главами Домов и через четыре цикла мы встретимся

с вами в официальной обстановке.

– Четыре цикла?.. А сколько длится каждый цикл?..

–   По-разному,   в   зависимости   от   того,   в   каком   порядке   они   следуют…

Последовательность, естественно, также меняется раз от раза… Сейчас белое небо, затем будет

синее, черное и желтое. Приблизительно шестнадцать часов биологического времени. Занимайте

пока эти апартаменты. Чуть позже мы подберем для вас что-нибудь более подходящее.

– Благодарю. Я хотел бы сказать кое-что еще. Не для протокола.

Ариман чуть наклонил голову, изображая вежливый интерес.

Я мысленно вздохнул. Я никогда не был трусом. Но я должен был сыграть роль труса

также хорошо, как Ариман играл роль незлобивого, добросердечного короля.

–   Хотя   я   целиком   и   полностью   поддерживаю   новый   политический   курс,   принятый

королевой   Джинной,   –   сказал   я.   –   Тем   не   менее,   я   являюсь   реалистом   и   понимаю,   что,

возможно,   в   будущем   может   сложиться   такая   ситуация,   когда   одно   из   королевств   перестанет

существовать…

– Вы предвидите войну? – Ариман удивленно приподнял бровь.

– Нет, конечно, нет! – Запротестовал я. – Во всяком случае не с Хаосом. Что нам

делить?!.

Ариман благожелательно кивнул. И в самом деле, что нам делить? Ничего, кроме власти

над мирозданием…

– Может сложиться, например, ситуация, при которой кто-то из Эмеральда разрушит наш

Лабиринт, а вы, например, уничтожите Лабиринт Бранда…

– Уверяю вас, мы не собираемся этого делать.

–   Я   в   этом   уверен.   –   Сказал   я.   –   Но   в   Хаосе,   как   и   у   нас,   могут   найтись   свои

фанатики… экстремисты… Конечно, маловероятно, что они добьются своих целей, но полностью

такую возможность исключать все-таки нельзя.

– Да, вы правы. Нельзя. – Сочувственно кивнул Ариман.

– Я просто хочу сказать – уже не как представитель Аваллона, а как частное лицо – что

при существующем положении дел, насколько я могу судить, рядом стратегических преимуществ

обладают Дворы, а не королевства Порядка. И, если Аваллон погибнет… я этого совершенно не

хочу, но если Аваллон – по тем или иным причинам – все-таки погибнет, я бы не хотел погибать

вместе с ним. И я не хотел бы перебегать на сторону Эмеральда. Кто для меня Феникс?.. Никто и

ничто. Я знаю, что во мне течет кровь Единорога, и знаю, что Дворкин происходил из Дворов, а

значит – во мне, как в его потомке, есть толика крови Змея. Но с Фениксом меня ничто не

связывает и под крыло этой рыжей курицы я становиться не хочу. Если вдруг Аваллон рухнет, я

бы хотел быть принятым на той половине мира, которая, по совести, нам гораздо ближе, чем

Эмеральд.

Ариман кивнул.

– Я запомню ваши слова.

– Это не просто слова. – Сказал я. – Чтобы подтвердить их весомость, я хотел просить

вас позволить мне пройти Логрус.

Ариман на несколько секунд задумался.

– Кем была ваша мать? – Спросил он.

– Отраженкой. Она уже умерла.

– В вас нет крови Хаоса…

– Я полагал, что она есть во всех потомках Дворкина.

– Только до известной степени. – Возразил Ариман. – Генотип изменен, кровь Змея

вытравлена кровью Единорога. Риск при прохождении знака всегда есть, но в вашем случае риск

возрастет неимоверно. Зачем вам это?

– Потому что я не хочу, чтобы вы смотрели на меня только как на агента Порядка. Я

знаю   –   мое   поведение,   как   и   поведение   адепта   любой   Силы,   определяется   не   только   моей

собственной волей, но и, в какой-то степени, влиянием Силы. Пока это влияние происходит на

бессознательном   уровне,   я   не   могу   ему   противостоять.   Моя   приверженность   определенной

стороне всегда будет четко задана. Но если я стану посвященным не только Лабиринта, но и

172

Логруса, эта предопределенность будет разрушена. Одна Сила нейтрализует влияние другой, и я

смогу сознательно выбирать между ними.

– Хорошо. – Сказал Ариман. – Лично у меня нет возражений, но, как мне кажется, с

решением   вопроса   –   допускать   вас   к   Логрусу   или   нет   –   не   следует   торопиться.   У   вашей

королевы может сложиться неверное представление о вашей судьбе, если вы вдруг погибните при

прохождении.

– Конечно, я понимаю. В любом случае, сначала я собирался вернуться с докладом в