Текст книги "Артур, племянник Мордреда (СИ)"

Автор книги: Андрей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

1

Оформить подписку на мои книги можно здесь – http://www.a-smirnov.ru/subscribe/

Андрей Смирнов

АРТУР, ПЛЕМЯННИК МОРДРЕДА

Книга I

ДЕВЯТЬ ПАУКОВ В ОДНОЙ БАНКЕ

1

Я всегда был не таким, как другие. У всех в клане светлые волосы, а у меня – темные. Все

мои ровесники – высокие, мускулистые, с квадратными подбородками и глазами либо голубыми,

либо   светло-серыми.   А   я   ростом   не   вышел,   и   глаза   у   меня   –   черные.   И   подбородок   не

квадратный.

И еще одно отличие имеется. У всех моих ровесников отцы есть, а у меня – нету. Только

мама.

Как-то раз вздумали из-за этого надо мной потешаться. Мол, безродный я и прочее… Ну,

тут еще одно отличие обнаружилось. Оказалось, что не смотря на рост невысокий, подбородок

неквадратный, самый сильный я среди своих сверстников. Одному ребра помял, другому челюсть

свернул, третьему руку сломал. Нечаянно. Не хотел я. Но уж больно они меня разозлили.

После   того  случая   никто   больше   о   моем   происхождении   не   заикался.   Глаза   и   волосы

темные – это ерунда. Сила есть и в обиду себя не даю – значит, свой я! Истинный киммериец!

…Эх, хороша страна Киммерия! Горы высокие, вершины белые – когда солнце светит,

смотреть на них нельзя – слепнешь. На склонах наши поселки располагаются: там клан Волка

живет, там клан Рыси, а вон там – клан Медведя, из которого я происхожу. Зима у нас суровая,

весна голодная и опасная (лавины с гор сходят), лето короткое, а осень – еще короче. Даже и не

замечаешь, как осень прошла – сразу зима наступает. Народ у нас сильный и воинственный.

Молимся мы многим богам, и чтим своих предков – каждый род своего. Есть у нас и общий бог-

первопредок, которого почитают все кланы: Конан, сын Крома.

Весной снег тает, и наступает лето – самое лучшее время. Преудивительные в воздухе

носятся запахи, деревья оживают и к солнцу тянутся, на склонах гор цветы распускаются, ручьи

звенят, и, вниз стекая, долины меж гор водой поят, ветра с юга прилетают теплые, влекущие, так и

тянут к себе, так и манят: пойди, Ар-тоор, вместе с родичами своими, в земли южные, разграбь все

богатства   тамошние,   возьми  в  плен  десять  рабов  и  еще   десять  наложниц  и  героем   обратно  в

родную Киммерию вернись…

Это, значит, лирика была. Поэт я. Еще одно от прочих киммерийцев отличие.

Хотя после той драки никто больше меня «безродным» называть не смел, взрослея, стал я

задумываться: а и правда, чего это у меня отца нет? У всех есть, а у меня нету?

Завел однажды с матерью об этом разговор. Маму мою в племени уважают. Когда старуха

Кримгильда помрет, мама вместо нее знахаркой станет. Летом вместе с Кримгильдой они по горам

бродят, травки всякие полезные собирают. А мужа у моей матери нет.

Ну вот, значит, спрашиваю я маму, а она мне в ответ такую историю рассказывает:

– Как-то раз наши охотники в горах человека нашли. Был он тяжело ранен. Наши на его

оружие позарились – сам знаешь, хороший меч в Киммерии дорого стоит. А он, хоть и ранен

был, пятерых к Крому успел отправить прежде, чем справиться с ним удалось. Хотели убить его,

но вождь Харальд запретил. Сказал: это великий воин, и надо узнать, кто он такой и откуда.

Человека в поселок принесли, и нам с Кримгильдой лечить его приказали. Ну, а потом… – Мама

ненадолго замолкает. – Понравился он мне…

– Ну, а потом? – Спрашиваю заинтересованно.

– Ну а потом, как поправляться стал, сбежал он. А как сбежал – не знаю. Пропал и все.

Будто на крыльях улетел. Искали его по горам, выслеживали – да без толку. Никто его больше не

видел, и ни одному псу след его взять не удалось.

– Вот те раз! – Удивляюсь. – Что ж он, колдуном, что ли, был?

– Не знаю. – Вздыхает мама. – Может и был, только мне не сказал.

– Что ж он говорил? Хоть что-нибудь о себе рассказывал?

2

– Сказал, что зовут его Марк, а откуда, какого рода, из какой страны – так и не поведал.

А спустя положенный срок ты родился.

Удивляясь, мамин рассказ мысленно про себя повторяю. «Марк». Перекатываю имя по

языку, пробую на вкус. Странное имя. Не наше. Не киммерийское.

Стал  я   с   тех  пор  наших  старейшин  про  другие   земли  расспрашивать.   Какие   страны  с

Киммерией соседствуют? Узнал я, что на севере и на востоке – горы. На западе – пиктские леса

простираются. Пикты – презренное племя: низкорослые, слабые. Воевать честно не любят – все

больше засады устраивают и из луков врагов расстреливают. Время от времени спускаемся мы с

гор к ним в гости. Когда новых рабов взять нужно, или так просто, если повоевать хочется. Хотя у

пиктов   волосы   и   глаза   черные,   не   верю,   что   мой   отец   из   этого   племени!   Чтобы   пятерых

киммерийцев в бою убить, пиктов тридцать или пятьдесят понадобится! А мой отец один был, да

еще и раненый.

На   юге   же,   когда   горы   заканчиваются,   простираются   луга   на   неделю   пути   или   даже

больше. За теми лугами стоят замки и укрепления. А страна, которая еще южнее лежит, и которую

эти замки и укрепления охраняют, называется Аваллон. Сильная страна. И странная. Говорят,

когда-то ее не было. А потом вдруг появилась. Сразу вместе с городами, полями и укреплениями.

Как появилась? Уже и не знает никто, давно это было.

Лет сто тому назад собрались наши и решили на этот Аваллон напасть. Богатые земли,

отчего ж не напасть-то? Собрались кланы вместе, выставили войско – пять тысяч киммерийцев!

Такое войско любую силу сломит. Поначалу все шло гладко. Взяли один из пограничных замков,

разграбили пару городков ближайших. А потом – столкнулись с аваллонской армией. Говорят,

возникла она прямо из воздуха. Ну, может и не из воздуха, может и врут старики, но разбили нас

основательно. Из каждой сотни только один из наших обратно в горы вернулся.

С тех пор уже много воды утекло – и дружили мы с ними, и снова воевать пытались.

Старейшина Мортаг бродяжничал в юности, то к тем, то к этим нанимался и даже в аваллонской

армии послужить успел.

– А вот имя «Марк», – интересуюсь я у Мортага, – в каких землях употребляется? Не у

пиктов ли?

Спрашиваю, а про себя думаю: «Только бы не у пиктов!»

– Нет, – качает головой Мортаг. – У пиктов сроду таких имен не было. У них имена

длинные, с первого раза и не выговоришь. А имя «Марк» легко в Аваллоне встретить. У меня там,

к примеру, когда я в ихней армии служил, так полусотника звали. Толковый вояка был, хотя и пил

по-черному.

Аваллон,   значит.   Вот   откуда   мой   отец   родом.   С   тех   самых   пор   запала   у   меня   мысль

посетить эту страну. Само собой, в свое время. Это дело обдумать надо. Мы, киммерийцы, народ

основательный.

Ну, значит, рос я потихоньку, оружием владеть учился, на зверей охотиться – все как

полагается. Про оружие врать не буду – хотя я от природы ловок и учусь быстро, однако мои

старшие родичи – те, которые в походы уже ходили и опыт военный имели – на мечах меня

четыре раза из пяти побеждали. Тут мне хвастаться нечем. Опыт и мастерство выше природной

силы и ловкости. Про другое скажу: каждый год, летом, устраивают у нас в Киммерии кулачные

бои. Победителю рог с медом полагается. Так я с тех пор, как в шестнадцать лет первый раз этот

рог осушил, так и в последующие года первенство никому не уступал. Уже и старшие родичи

заинтересовались, и вот, когда исполнилось мне восемнадцать, вышел против меня Бораг из клана

Вепря.   Вообще-то,   в   кулачных   боях   обычно   бьются   только   юноши,   но   Бораг,   видать,   решил

тряхнуть стариной. Ему было уже за тридцать, и в своем клане был он вождем. Выше меня почти

на голову и в полтора раза шире в плечах. Каждая рука – толщиной с мою ногу. На шее —

ожерелье из медвежьих клыков. Рассказывали, что как-то раз Бораг зимой охотился в горах и,

попав в метель, укрылся в пещере. А в той пещере медведь жил. Копье борагово медведь сразу

сломал, и пришлось, считай, Борагу без оружия с ним драться, только с ножом одним… Ну, вот с

тех самых пор он и носит на шее это ожерелье.

Сцепились   мы   с   Борагом.   Долго   друг   другу   ребра   мяли.   В   конце   концов,   вижу   —

притомился мой супротивник. Тут-то я его над головой поднял и на землю бросил. Бораг еще

встать попытался, но как встал, так и упал снова – ноги не держали. Вот уж победа так победа!

Есть   чем   похвастаться!   Наши,   из   клана   Медведя,   заревели,   закричали,   заулюлюкали   победно.

Девушка красивая мне рог с медом поднесла. Третий уже по счету. Выпил я его и решил: ну, все.

Больше на этих состязаниях драться не буду. Пускай другие бьются. А мне уже неинтересно.

3

На следующий год, как снег сошел, собрались вожди на совет. Ветер южный в то лето

особенно заманчив был, так и просил, так и звал удаль свою показать. Вдобавок, рабов совсем

мало осталось – быстро мрут они в наших горах от холода. Потому решили единодушно: идем на

пиктов.

Когда я про это узнал, само собой, обрадовался. Не каждый день воюем, а для меня этот

поход вообще первым будет. Харальд в поход не пошел – старый он уже стал, а вместо себя

послал своего сына, Хедина. Если Хедин живым вернется, то из рук Харальда родовой меч примет

и с тех пор вождем станет. А Харальда станут величать уже не «вождем», а «старейшиной».

Вторглись   мы   в   пиктские   леса.   Идем,   веселимся,   поселки   и   городки   как   орехи

раскалываем, пиктов как траву косим, девушек их портим, золото и серебро, а так же пленников

берем,   брагой   и   медовухой   накачиваемся.   Однако   с   самого   начала   похода   возникло   у   меня

сомнение. Пиктов никто не боится, дозорных у нас – раз, два и обчелся, разведки, считай, нет

никакой. А вдруг как пикты соберутся и коварно нам в спину ударят? Что мы тогда делать будем,

если все войско после взятия городка очередного по погребам лазает да девок щупает? Не лучше

ли собрать добычу (и девок в том числе) и спокойно распивать брагу в родных киммерийских

горах? Но как только я об этом Хедину заикнулся, он насмешливо посмотрел на меня и сказал:

– Хотя и необычно силен ты, Ар-тоор, однако и опаслив чрезмерно. Кто пикты, а кто мы?

Да будь их тут хоть тьма, что они смогут против нас?

Я   скрипнул   зубами,   но   промолчал.   «Опаслив»!   Да   это   же   почти   тоже   самое,   что   и

«трусоват»! Если бы мне такое кто другой сказал, я б ему показал, кто из нас «опаслив»! Но Хедин

отряд, который наш клан выставил, возглавляет, а с командиром на войне драться нельзя. Это мне

старейшина Мортаг несколько раз перед началом похода повторил. Знал он, что мы с Хедином

друг друга на дух не выносим. С самого детства, с тех пор, как сын Харальда меня «безродным»

назвал, а я ему за это челюсть свернул.

Но лучше б Хедин на этот раз меня послушался! Идем мы по пиктским лесам, веселимся,

и тут – на те раз! – полезли на нас пикты. Поначалу показалось – их тьма. Ну, с тьмой-то мы,

может, и справились бы, но уже в ходе битвы стало ясно, что пиктов не тьма, а даже еще больше.

Я даже таких чисел не знаю, сколько их там было. Разбили нас в пух и прах. Когда Хедина убили,

взял я командование над теми из наших, которые к тому времени в живых остались. Наш клан

отправил в поход две сотни воинов, а полегли из них в той битве почти все.

Отступили мы обратно на восток, и другие вожди – те, кто хотя бы часть своих собрать и

увести сумели – так же поступили. Но пикты и это предусмотрели. Были они на нас крепко

обижены и потому выставили заслон – цепь засад и патрулей как раз на восточном направлении.

Что б, значит, никто из наших не ушел.

Мы, вместе с другими отрядами, прорвались сквозь цепь, а за ней – вторая! И хорошо,

если за второй цепью засад не будет. А что, если за второй цепью – третья?

Я, как об этом подумал, отряд свой остановил и другим предводителям так сказал:

– Вы как хотите, но я своих обратно веду. На восток нам не пройти. Надо какой-нибудь

другой путь искать.

– Да ты что, рехнулся?! – Ответили мне вожди. – С запада за нами по пятам тьма

пиктов бежит, а ты навстречу им хочешь идти?

– Я свое слово сказал. Хотите дальше на восток прорываться? Ну что ж, удачи вам, но тут

мы все-таки с вами разойдемся.

Вожди пожали плечами и двинулись своей дорогой, а мы – своей. Некоторые из моих

людей тоже против моего решения высказаться попытались, но я их быстро в чувство привел —

кулаком по шее. Если я – предводитель, то, значит, и действовать будем так, как я скажу. Ну и

что, что мне всего девятнадцать лет, и в походе я в первый раз участвую? Хедин на четыре года

старше меня был, и где он теперь?

Прежде всего, надо было переждать, пока войско пиктское мимо нас пройдет. На земле

или на деревьях прятаться бесполезно – у них же собаки обученные есть, в миг отыщут. Нашли

мы ближайшее болото и применили уловку – сунули камышинки в рот, опустились под воду и

затаились. Почти сутки так просидели. А как только пикты нас миновали, из болота вылезли и на

запад рванули. Вряд ли, если вдуматься, на западе нас будет кто ждать. На востоке – обязательно,

на юге или на севере – может быть, но на западе – вряд ли. Чтобы противник из разбитого

войска сам в логово врага лез? Такого никто не ожидает. Так я мыслил, и, между прочим, прав

оказался.

Поселки мы обходили, по дорогам если и шли, то только ночью, а при встрече с пиктским

отрядом – пусть хотя бы даже из двух человек состоящим – таились. Ну и намучился я со

4

своими   родичами!   Только   кого-нибудь   встретим,   обязательно   предложат:   «Давай   нападем!»

Каждый раз вразумлять их приходилось. Кому хватало и трезвенного слова, а кому и кулака было

мало…

В конце концов обнаружили нас, конечно. В лесах пикты мастера выслеживать. А нам

такие  леса  непривычны – мы в горах росли, и разных уловок и хитростей лесных не знаем.

Хотели к югу повернуть, чтобы через равнины к горам киммерийским выйти и столкнулись лоб в

лоб с отрядом человек так из тридцати. Перебили их, конечно, однако половина пиктов удрать

успела.   Ну,   тут  уж  понятно,   что  началось.   Мы  на   запад  драпаем,   а   за   нами  пикты  по  пятам.

Поначалу   была   мысль   все-таки   прорваться   на   равнины.   Но   потом   я   передумал.   Бегаем   мы,

конечно,   быстро,   однако   у   пиктов   поселков   много   и   оттого   лошадей   им   достать   нетрудно.

Догонят.   А  мы  с  лошадьми  управляться   не  умеем.   Не   разводят  в наших киммерийских  горах

лошадей.

Спустя еще две недели исхудавшие, голодные и уставшие до смерти добрались мы до

моря. Как увидели его, так сначала глазам не поверили. Может ли такое количество воды в одном

месте быть? Вот уж чудо так чудо!

На берегу мы рыбацкий поселок заметили, а в море – лодку. Родилась у меня тогда еще

одна идея.

– Ну что, друзья, повоюем? – Спрашиваю у своих. – Самое время!

Напали мы на поселок, поубивали всех, кто защищаться пытался, сели в самую большую

лодку, а у остальных днище продырявили. К тому времени, как в море вышли, уже стемнело.

Глядим на берег – а там огни, суета. Это те пикты, которые за нами гнались, в поселок вошли.

Клянут теперь, наверное, нас всеми словами. А мы посмеялись над ними и боевую победную

песнь затянули. Пока они новые лодки найдут, мы уже далеко будем.

Зря   мы   песнь   пели.   Орали   мы   ее   в   двадцать   молодецких   глоток   и   вот   доорались   —

разбудили морского бога. Морской бог наслал на нас бурю. Двоих за борт смыло. На следующий

день море успокоилось, глядим – а где земля, непонятно. Ждем до вечера, замечаем, куда солнце

клониться начинает. Море на западе, а земля, стало быть, на востоке. Вот мы и поплыли на восток,

время от времени к югу поворачивая.

День плывем, второй – нет земли. Есть хочется, а пить – еще больше. На вкус море

горьким оказалось, пить его невозможно. Это ж сколько соли надо, чтобы столько воды соленой

сделать?

– Нет у тебя удачи, Ар-тоор. – Сказал мне один из наших. – Надо было с другими на

восток прорываться. Пусть там даже и третья цепь стояла. Может, и прорвались бы.

Хотя и захотелось мне придушить его после таких слов, но ничего я ему не сказал и не

сделал. Потому как, может, и прав он. Предводитель за своих людей отвечает, а если нет у него

удачи – значит, и у людей его удачи не будет.

Тогда встал я на носу лодки и громко так сказал:

–   Услышь   меня,   Конан,   сын   Крома!   Пошли   какое-нибудь   знамение   твоим   храбрым

потомкам, во вражеском море заблудившимся! Покажи, в какой стороне земля!

Нет ответа. Повертел я головой по сторонам, поискал каких-нибудь птиц или иных каких

явлений.   Ничего.   Небо   ясное,   ни   облачка.   Ни   справа,   ни   слева   птиц   нет.   Куда   плыть   –   по-

прежнему непонятно.

Тогда обратился я к своему предку со справедливым упреком:

– Конан, сын Крома! Вижу я – ты совсем обленился на своем небе! Выходит, зря мы

каждый год мазали твой истукан медом и кровью! Нет от тебя никакого проку! Крепко спишь ты

на облачных подушках, истомленный ласками дев небесных! Нет тебе дела до того, что двадцать

твоих потомков скоро погибнут от голода и жажды! Но знай: если ты и в самом деле допустишь

такое, то я, Ар-тоор из клана Медведя, переступив порог смерти, плюну тебе в лицо и отрекусь от

тебя как от предка! Направь нас к берегу, и пусть там нас будет ждать хоть тысяча пиктов! В бою

погибнуть куда веселее, чем бесславно сдохнуть на этой проклятой лодке!

Сказав так, снова стал я высматривать знамение. По-прежнему в небе – ни единой птицы.

Тут справа плеснулось что-то у борта. Это рыба из воды выпрыгнула и обратно в море ушла.

Задумался я. Может ли Конан послать знамение в виде рыбы? Ведь морем совсем другой бог

управляет.   Однако,   поскольку   птиц   так   и   не   появилось,   приказал   я   поворачивать   направо.

Посмотрим, куда приведет нас это знамение.

Спустя   сутки   начал   я   сомневаться.   Может,   и   вправду   это   было   знамение,   да   только

говорило оно как раз об обратном? Мол, в той стороне только рыбы живут, и плыть вам туда не

надо?

5

Родичи   мои   на   меня   со   все   большим   раздражением   посматривают.   Чувствую   –   еще

немного: и выкинут меня за борт. Я сам на их месте неудачливого предводителя непременно за

борт выкинул бы.

Прошла еще одна ночь, а на утро видим: плывут три корабля. Огромные! У каждого – три

мачты, а на каждой мачте – три паруса. Итого, девять парусов, а девять – священное число, это

каждый знает.

Смотрим мы на эти корабли воспаленными глазами, шевелим пересохшими губами, и тут

кто-то из моих неуверенно предлагает:

– Нападем?

«Шутишь?» – думаю. На каждом корабле человек двести, а то и больше поместится.

– Может, и нападем, – говорю вслух. – Но сначала попробуем мирно договориться.

Подплыли мы, значит, к кораблям. Или они к нам подплыли. Неважно. Встретились, в

общем. Разглядел я знамя, которое на мачтах у них болтается. Белая рогатая лошадь! Аваллонцы,

выходит. Впрочем, и так ясно было, что аваллонцы. Пикты такие большие корабли строить не

умеют.

Борт у корабля высокий, сверху нас арбалетчики на прицел взяли.

– Кто вы такие? – Спросил тут ихний предводитель. По всему видать – предводитель.

Держится уверенно и одет богато. С плеч красный плащ падает, а на теле кольчуга серебристая

поблескивает. На нашем языке спросил. Хорошо. Из наших тогда никто еще аваллонского не знал.

–   Мы   –   мирные   киммерийцы.   –   Спокойно   ответил   я.   –   Мы   вышли   в   море   и

заблудились. Скажи, в какой стороне земля? Еще хотим купить у вас воды и провизии. У нас есть

чем заплатить. – И я показал ему золотой браслет на своей руке. Браслет мне было не жалко —

еще и месяца не прошло с тех пор, как я снял его с мертвого пикта.

– Мирные киммерийцы? – Усмехнувшись, переспросил предводитель. Видать, такую

фразу он слышал впервые. Да и я, признаться, тоже. – И каким же образом  мирные киммерийцы

вышли в море на пиктской лодке?

– Мы, киммерийцы, свободный народ. – Отрезал я. – На чем хотим, на том и плаваем.

Вы нам дадите воды или нет?

Предводитель задумался, а затем сказал так:

– До берега далеко, и сами вряд ли вы сумеете до него добраться. Вот что. Мы можем

принять вас на борт, но вы должны будете отдать нам свое оружие.

Мои родичи недовольно заворчали. И я был с ними солидарен.

– Не выйдет. – Я задрал подбородок и надменно сложил руки на груди. – Киммериец

может отдать оружие только в одном случае – если он уже мертв!

– Тогда, – предводитель развел руками. – Придется вам самим искать землю. Я хорошо

знаю ваш народ и не намерен пускать на свой корабль двадцать головорезов. А поскольку землю

вы все равно не найдете, припасов я вам не дам. Не люблю пускать деньги на ветер.

– Подожди. – Я поднял руку. – Я дам слово, что мы будем вести себя мирно. Мы не

тронем ни твоего имущества, ни твоих людей… если только они сами не нападут на нас первыми.

– Хмм. – Предводитель почесал подбородок. – Ты можешь отвечать за остальных?

– Конечно. – Произнес я таким тоном, как будто бы он удивил меня своим вопросом.

Пока нам скидывали лестницу, я повернулся к своим и негромко сказал:

– Я дал слово, что мы будем вести себя мирно. И потому, если кто-то из вас вздумает

буянить, получится, что я не держу слово. А сделать так, чтобы я не сдержал слова, это все равно,

что сказать мне, что я – лжец. А любого, кто скажет мне, что я лжец, я убью. Все ясно?

Ясно, кивнули они. Куда уж яснее.

Поднялись на борт. Моих людей накормили и напоили, а меня предводитель – матросы

уважительно называли его «адмирал» – повел на корму. Там стоял столик, а рядом кресло. Для

меня принесли еще одно сиденье, а столик в скором времени заставили разными диковинными

винами и фруктами. Но сначала я попросил обычной воды. Мне принесли целое ведро! Половину

я   выпил,   а   вторую   половину   на   себя   вылил.   Какая   благодать   –   впервые   за   три   недели   по-

человечески умыться!

– Присаживайся. – Пригласил меня адмирал. – Расскажи, кто ты и откуда. – Он разлил

вино по высоким стеклянным кружкам и одну из них предложил мне. – Меня зовут Оттон, сын

Саймона.

При   этих   словах   он   испытывающе   посмотрел   на   меня,   как   будто   бы   мне   могло   быть

знакомо это имя. Но я его никогда не слышал. Неужели эти аваллонцы думают, что их страна —

это пуп мира? Нет, центр мира – это Киммерия, а Аваллон – это так… это где-то на юге.

6

– Будь здоров, Оттон, сын Саймона! – Поднял я стеклянную кружку. Впоследствии я

узнал, что такие высокие кружки называются «хрустальными бокалами». – Меня зовут Ар-тоор

из клана Медведя.

– Артур… – Переиначил он мое имя на аваллонский манер. Поднял свой бокал. – Будь

здоров и ты.

Выпили. Закусили. Снова выпили. Утолив первый голод – умяв почти целиком жареного

поросенка   –   я   стал   есть   медленнее.   Полюбопытствовал,   не   состоят   ли,   случаем,   в   союзе

аваллонцы с пиктами. Хмыкнув, Оттон сказал, что не состоят. А поскольку такого достойного

человека никак нельзя было заподозрить во лжи, я совершенно успокоился и рассказал о нашем

неудачном походе, бегстве и краже лодок. Оттон с интересом выслушал мой рассказ. По ходу дела

мы осушили не одну бутылку. Вина у них в Аваллоне странные. Но мне понравились.

–   Так   значит,   ты  не   являешься   вождем,   –   подвел  итог  Оттон,   когда   я   закончил.   —

Однако в тебе явно есть задатки лидера… Я знаю, что киммерийцы – отличные воины. Во всяком

случае, я придумал их именно такими…

– Что ты сказал?! – Я недоуменно воззрился на Оттона.

–   Прости,   оговорился.   –   Махнул   рукой   адмирал.   –   Я   хотел   сказать   –   я   всегда

представлял себе киммерийцев именно такими: сильными, бесстрашными воинами высокого роста

с   квадратными   подбородками,   светлыми   волосами   и   голубыми   глазами.   Но   у  тебя   волосы  не

светлые…

– Мой отец не из Киммерии. – Пожал я плечами.

–   Понятно,   –   кивнул   Оттон.   –   Вот   что   я   хочу   предложить   тебе,   Артур   из   клана

Медведя.   Мы   сейчас   не   можем   доставить   вас   на   материк.   Эти   три   корабля   направляются   на

соединение с основной эскадрой. На юге бесчинствуют пираты, и мы собираемся уничтожить их

флот, а затем стереть с лица земли все их базы. Не хочешь ли со своими людьми присоединиться к

нам? Обещаю веселую жизнь и хорошее жалование. Что скажешь?

Я сделал неопределенное движение головой.

– Надо подумать. И посоветоваться со своими.

Решение мы приняли быстро. Сидеть в трюме на правах пассажиров в то время, когда

другие воюют? Против такого жалкого решения восставали весь дух, вся история нашего славного

народа! Почему бы и не встать на время под знамена Аваллона, если война будет вестись не

против наших родичей,  и,  вдобавок,  нам  будут хорошо платить? Хоть  душой отдохнем после

позорного пиктского похода…

В общем, согласились мы встать под руку адмирала Оттона. Пока на соединение с флотом

плыли, пока пиратов выслеживали, освоили худо-бедно аваллонский язык. Мои люди с солдатами

Оттона быстро подружились. Раз как-то иду по палубе, гляжу – а они там в «ваньку-встаньку»

играют.   Как   игра   эта   выглядит?   Сейчас   расскажу.   Встают   друг   напротив   друга   киммериец   и

какой-нибудь   аваллонец   поздоровее.   Бросают   жребий   –   кому   первым   бить.   Предположим,

выпадает аваллонцу. Ну он и бьет со всей дури кулаком куда хочет – только в пах нельзя. Затем

наступает очередь киммерийца. Затем снова бьет аваллонец. И так далее, до тех пор, пока кто-

нибудь не упадет и встать до седьмого счета не сможет. Если кто увернуться пытается – значит,

проиграл он, да еще и опозорился.

Как   я   их   игру   увидел,   так   у   меня   прям   кулаки   зачесались   с   ними   вместе   в   «ваньку-

встаньку» сыграть. Но я сдержал свой порыв. Предводитель ведь все-таки. Несолидно.

Пока по морю плавали, ничего интересного так и не встретили – пираты, в большинстве

своем, по базам попрятались. Потопили пару кораблей, уже скучать начали… Тут Оттон махнул

рукой на эту возню и приказал плыть к главному пиратскому острову.

Приплыли.   Высадились.   Захватили   порт   и   городок,   к   нему   примыкающий.   Пираты

закрылись в большом замке на вершине горы. Оттон приказал собирать осадную технику (он вез

ее  как  раз  на  тех трех кораблях,  которые  мы повстречали),  а  пока  суд  да  дело,  позвал  своих

военачальников на совет. Полюбопытствовал, нет ли у кого идей, как бы побыстрей взять этот

долбанный замок.

Идея была у меня. Идея, конечно, рискованная, но надо же показать этим аваллонцам, чего

стоят в бою настоящие киммерийцы!

– Мы с детства учимся лазать по скалам. – Сказал я. – С той стороны гора покрыта

лесом,   и   ночью   можно   подойти   к   замку   незамеченными.   Мы   залезаем   на   стену,   захватываем

ворота, опускаем мост и удерживаем ворота до тех пор, пока вы не подойдете.

Оттон некоторое время смотрел на меня, а потом сказал:

– Ну, давайте попробуем.

7

И мы попробовали. Поначалу все шло как по маслу. Выбрав подходящую ночь – когда

луна была закрыта облаками – пробрались через лес прямо к стене замка. Поскольку эта идея

принадлежала мне, я и полез первым. Оставил оружие и кольчугу, снял сапоги – и вперед. Лезть

по стене в полной темноте – удовольствие небольшое, но я думал так: если сверну себе шею,

значит, моя идея была не так хороша, как показалось вначале.

Но   ничего,   пронесло.   Залез   на   стену.   Упокоил   солдата,   который   патрулировал   этот

участок. Бросил веревку своим. Получил обратно свой меч, щит и кольчугу. Стараясь не шуметь,

мы пробрались к воротам. Быстро перебили стражников, которые их охраняли. Когда загремела

цепь подъемного моста, замок, наконец, проснулся. И тут на нас навалились.

Мы защищались как могли, но от ворот нас оттеснили. Мы захватили одну из башен и

стали держать там оборону. Мост они поднять не смогли – мы подъемный механизм испортили,

но ворота пираты закрыли.

Сменяя друг друга, мы держали оба выхода из башни. Там проемы узкие, только один на

один   драться   можно,   и   пираты,   хотя   и   превосходили   многократно   нас   численностью,

преимуществом этим воспользоваться возможности не имели. Могли бы мы защищаться так не

один день, но пираты, видя, что с наскоку не одолеть нас, из луков в проемы стрелять стали.

Только мы отступили, как они сразу же в башню и ворвались. Бой был жестокий и долгий. Из

наших почти все полегли. Когда мой щит разбили, я посреди башни встал и мечом до тех пор

отмахивался, пока руки не устали. Тут-то они и навалились всем скопом. Последнее, что слышал я

в тот день – глухие удары, от которых весь замок сотрясался. Это Оттон по подъемному мосту,

нами опущенному, к самым воротам таран подтащил и теперь внутрь замка прорывался.

…Очнулся я на кровати, бинтами перевязанный, будто какая мумия. Взяли замок! Меня

пираты так изранили, что не думал уже никто, что выживу. Ан нет, выжил! На мне с детства все

как на собаке заживает. Вот и сейчас: то на кровати при смерти валялся, а через три недели – вот

вам! – снова с Оттоном на корабле плыву и карту морскую вместе с адмиралом изучаю.

Из   наших   только   четверо,   не   считая   меня,   в   живых   после   того   боя   остались.   Всех

десятниками Оттон сделал, а меня – полусотником. Справили мы тризну по погибшим, сожгли их

вместе с лошадьми и пленными девками, которые на небе нашим воинам прислуживать теперь

будут – все как полагается.

Оставшиеся   пиратские   базы   мы   быстро   раздавили,   и   ничего   интересного   при   том   не

случилось. У Оттона армия больше, и подготовлена лучше – о чем тут рассказывать? А у пиратов

только главный замок и был укреплен по-настоящему.

За   полтора   года   дослужился   я   у   Оттона   до   сотника.   Денег   заработал   немало.   И   с

адмиралом сдружился. Пока в море плывем, и делать особо нечего, беседы ведем всякие, шутки

шутим и в шахматы играем. В шахматы меня Оттон играть научил.

Еще был случай. Плывем мы, и говорит мне Оттон:

– Ребята твои рассказывают – да и сам я не раз видел – что необыкновенно силен ты,

Артур из Киммерии. А давай мы с тобой силой померяемся?

–  Как,   –  спрашиваю,   –  меряться   будем?   В  кулачном   бою  или  в  «ваньку-встаньку»

сыграем?

Покачал головой Оттон и так мне ответил:

– Незачем друг другу физиономии разукрашивать. Ставь на стол свою руку, а я напротив

свою поставлю. Так и выясним.

Поставили локти на стол, сцепили кисти. Я – с внутренней усмешкой: уверен был, что

быстро Оттонову руку припечатаю. Я Борага из клана Вепря победил, а из Борага двух Оттонов

слепить можно, да еще чуток останется. Да и вообще, мельче эти аваллонцы нас, киммерийцев. И

слабее.

Начали меряться силой. И тут – смотрю и глазам своим не верю! – кладет мою руку