Текст книги "Артур, племянник Мордреда (СИ)"

Автор книги: Андрей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

тебя есть еще что-нибудь?

– Пока  все. Надеюсь, ты не будешь возражать, если в то время, пока ты думаешь, я

свяжусь с оттонами и жерарами и проинформирую их о том, что Джинна готова начать мирные

переговоры? Не хотелось бы, знаешь ли, всяких сюрпризов…

– Зачем ты спрашиваешь, буду я возражать или нет, – огрызнулся Мордред. – Если ты

все равно с ними свяжешься?..

Он   погасил   контакт,   не   прощаясь.   Наверное,   я   его   слегка   расстроил.   Я   улыбнулся   и

подумал о том, что из меня мог бы выйти неплохой дипломат.

– Ну?! – Марк и Джинна набросились на меня сразу, как только увидели, что я отвел

глаза от карты.

– Дело пошло. – Сказал я, тасуя колоду. – Наберитесь терпения. Мне нужно сделать

еще пару звонков.

– Мне кажется, – начала Джинна, – я имею право быть в курсе…

– Будешь. Через десять минут. Поверь мне, это важно.

Я связался с Оттоном и Анабель. С Жераром контакт установить не удалось, и поэтому я,

чтобы не мучиться, сдал карту нашего семейного коммуникатора – тети Флоры.

Эх, зря мы иронизируем над тетей Флорой!.. Ведь если задуматься, она – полезнейший,

можно   даже   сказать   –   незаменимый   член   Семьи.   Если   кому-то   лень   проводить   пятнадцать

однообразных разговоров, достаточно провести один – с Флорой – и можно быть уверенным,

что вскоре твое послание дойдет до всех адресатов.

Едва я закончил переговоры с Флорой, как со мной связался Мордред. В том мире, где он

находился, прошло уже несколько часов. У короля было время все хорошенько обдумать.

– Я согласен на мирное урегулирование. – Сказал он. – Джинна все еще там?

– Да. Позвать ее?

113

– Не надо. Передай ей, пусть забирает своих людей и убирается из дворца. Даю ей два

часа.  Если по  прошествии этого  времени она  не   уйдет  из  Аваллона,  я  сочту  это  нарушением

переговорного процесса и циничной попыткой удержать узурпированную власть. Все ясно?

– Ясней не бывает. – Я вздохнул. Мордред закрыл карту рукой, и контакт прервался. Я

посмотрел на Джинну.

– Наговорился? – Нетерпеливо спросила она. – Я жду.

– Эээ… Если оставить в стороне разные несущественные детали, то у тебя есть два часа,

чтобы убраться отсюда. Я бы посоветовал поторопиться.

–   Ну   что   ж.   –   Кузина   грустно   вздохнула.   –   Похоже,   мне   придется   отправиться   в

изгнание.

– Ничего. – Утешил ее Марк. – Зато теперь у тебя будет уйма времени для того, чтобы

хорошенько спланировать и подготовить следующий переворот.

Черные рыцари ушли вместе с Джинной. К сожалению, я так и не успел похитить никого

из них. Ну ничего. Как-нибудь поинтересуюсь у Джинны, на каком Отражении она их достала.

Мордред вернулся во дворец, а вместе с ним – почти вся Семья. Мы с Марком резко

ощутили   себя   лишними,   и,   вежливо   поздоровавшись   и   попрощавшись   со   всеми,   покинули

Аваллон. Но не настолько быстро, чтобы не услышать первого указа Мордреда, объявленного

после   возвращения.   В   указе,   который   не   понравился   почти   всем,   говорилось   о   некотором

ограничении личной свободы членов Семьи. Теперь запрещалось пользоваться картами личных

покоев дворца – отныне картопортироваться можно только в гостиную, где круглосуточно будет

дежурить отряд стражи. Одним запретом дело, естественно, не ограничивалось: немедленно по

прибытии   Фиона   занялась   возведением   магической   системы,   делающей   невозможным

проникновение во дворец по карте через любое помещение, кроме гостиной.

– Ты уже придумал, как можно противодействовать этому нововведению? – Спросил я у

отца, когда мы уходили.

–   Конечно.   –   Ответил   Марк.   –   Для   того,   чтобы   провести   людей,   не   обязательно

рисовать   карту   помещения.   Достаточно   иметь   союзника,   с   которым   можно   будет   установить

контакт и переправить солдат в ту точку, где он находится. Например – в те же самые личные

покои.

– Здравое рассуждение, но мне кажется, что Фиона не упустит из виду эту возможность.

– Сказал я.

– Если и так, что с того? Фиона ничего не сможет сделать. Не станет же она создавать

систему, полностью блокирующую контакты через карты? В этом случае дворец превратится в

большую мышеловку.

– Для Мордреда и Фионы это было неплохо, не так ли?

–  Ты не   прав.  –  Возразил  Марк.   – Потому  что  в критической  ситуации  они будут

заперты   во   дворце   точно   так   же,   как   все   остальные.   Но   главная   причина   не   в   этом.   Семья

расстроится,   если   Ублюдок   переборщит   с   мерами   безопасности.   Думаю,   и   он   и   его   мамаша

хорошо это понимают… Какие у тебя планы? – Отец сменил тему разговора. – Вернешься в

Белерианд?

–   Ага.   Я   пригласил   тамошних   правителей   обсудить   несколько   вопросов.   Верховный

эльфийский   король   любезно   согласился   предоставить   для   этой   встречи   свой   дворец.   Совет

состоится через месяц, а до этого времени мне нужно проработать с Верховным Друидом одну

интересную тему. Я хочу озеленить Анфауглиф. Пусть Корониус понаставит там своих менгиров.

– Дерзай. – Отец хлопнул меня по плечу. – Хотя на твоем месте первым делом я бы

проверил, как себя чувствует тот божок.

– Этим я тоже собирался заняться.

– Ну, тогда пока.

– Пока.

Отец ушел по карте. Я собирался сделать тоже самое, но, разыскивая карту Белерианда,

наткнулся на портрет человека, которого тоже стоило бы поставить в известность о событиях во

дворце. Я потянулся…

Контакт   установился   быстро.   Моя   ученица   пребывала   в   Замке   Восьми   Ветров   —

упражнялась в рисовании.

Я вкратце изложил ей события последних дней.

114

– …Видишь, как все удачно получилось. – Улыбнулся я. – И Джулия в могилке, и нам

мараться не пришлось.

Ида задумалась.

– Когда будут похороны?

– Назначены на завтра.

– Я могу присутствовать?

Теперь задумываться пришлось мне. А почему бы и нет? Девочку лишили удовольствия от

вендетты. Пусть получит хотя бы суррогат этого удовольствия, придя на похороны.

– Да, – сказал я. – Конечно, можешь. Только особо там не светись.

– Ты вызовешь меня? Или мне перейти прямо сейчас?

– Завтра.

– Хорошо. Я буду ждать.

– Пока.

Контакт   прервался.   Я   решил   не   прыгать   ни   в   Белерианд,   ни   к   Морготу.   Останусь   во

дворце еще на денек. Завтра схожу на похороны вместе с Идой, посмотрю, как будут развиваться

события.   Что-то   мне   подсказывало,   что   если   я   отправлюсь   в   Отражения   прямо   сейчас,   не

дожидаясь похорон, то обратно вернусь уже не скоро…

3

…Он был распят на белой скале, а я сидел внизу на табуретке, жевал котлету, и думал, как

бы его убить.

В   пустынном   Отражении,   куда   Жерар   и   Марк   выкинули   Моргота,   я   жил   уже   целую

неделю. Я заскочил сюда на минутку, только для того, чтобы убедиться, что отраженческий божок

мертв или вот-вот отбросит копыта – а эта минутка растянулась на часы и дни.

Он   упорно   не   хотел   умирать.   Более   того,   насколько   я   мог   судить,   он   потихоньку

восстанавливал свои силы.

Не   знаю,   почему   так   происходило.   Возможно,   в   отличии   от   Мелиан,   он,   из-за   своей

врожденной крутизны, мог, даже на значительном расстоянии от Арды, сохранять с ней какую-то

связь. Возможно также, он уже успел настроиться на Отражение, которое должно было стать его

тюрьмой и могилой, и теперь пил из него соки. Не знаю. Я был слишком некомпетентен в оценке

способностей   отраженческих   божков,   чтобы   с   уверенностью   делать   какие-либо   выводы.   В

определенный момент у меня возникло желание вызвать для консультации тетю Фиону, но когда я

прикинул, к чему это может привести, то немедленно выбросил эту идею в мусорную корзину. А

что, если Фиона попробует его подчинить? На Отражении, слишком далеком от мира, который

породил Моргота, ей вполне мог сопутствовать успех. Отраженческий божок на поводке у моей

тети? Каждый раз, когда я думал об этом, мне становилось дурно.

К другим родственникам я также не мог обратиться. Среди нас слишком мало хороших

колдунов, а те немногие, которые есть – хитрые сволочи вроде Фионы, помышляющие прежде

всего о личной выгоде. Эту проблему я должен решить сам, но будь я проклят, если я знал, как к

ней подступиться.

Кстати, о проклятиях. Я потерял им счет. Ужасным, диким голосом, полным ярости и

боли,   Моргот   беспрестанно   изрыгал   проклятья   и   страшнейшие   богохульства.   Проклятья,   в

основном, предназначались мне, богохульства – адресовались Эру, главному божку Белерианда.

Моргот   полагал,   что   именно   Эру   подстроил   ему   такую   подлянку.   А   мы,   значит,   с   Марком   и

Жераром, были агентами этого самого Эру.

Позже   пришла   мысль,   что   Моргот,   возможно,   не   так   уж   неправ.   Принцип   Порядка,

явленный нашей Семье в образе Единорога, мог иметь в Отражениях свои отдаленные подобия.

Не исключено, что этот местечковый Творец, Эру, был тенью или отражением нашего семейного

божества.

Потом я подумал, что за консультацией можно обратиться не только к родственникам. В

конце   концов,   я   был   вроде   как   гроссмейстером   Ордена   колдунов,   и   некоторые   из   Магистров

вполне могли разбираться в интересующих меня вопросах. Я сдал карту Галтрана – специалиста

по   некромантии   и   черной   магии.   Перед   тем,   как   навестить   Моргота,   я   привел   его   и   еще

нескольких членов Ордена Восьми Ветров в Белерианд, где выдал им ряд указаний – каждому в

русле его специальности.

Контакт установился быстро.

115

– В недрах Тангородрима нам удалось обнаружить десяток демонов, – сказал Галтран,

решивший, очевидно, что я вызвал его для отчета о проделанной работе. – На след Саурона

выйти пока не удалось. Нужно больше времени.

– А что там с барлогами?

Поиск уцелевших барлогов я поручил Лервану – Магистру бестиологии.

– Не знаю, – некромант пожал плечами. – Когда мы в последний раз беседовали с

Лерваном, он ничего и не обнаружил. Возможно, вам следует связаться с ним и уточнить…

– Потом. Я вызвал тебя не для этого. Есть одна проблема. Я хочу, чтобы ты мне помог.

– А как же ваше предыдущее задание?

– Это гораздо важнее. Иди сюда.

Галтран перешел, и я в двух словах изложил ему суть дела. Рев Моргота, от которого

тряслись горы, беспокоил Галтрана гораздо сильнее, чем меня, и мне пришлось окружить нас

звукоизолирующим заклинанием для того, чтобы уберечь от вредоносного влияния разум своего

подчиненного.

Когда я закончил, Галтран некоторое время молчал, наблюдая за судорогами Моргота.

–   Не   знаю.   –   Вздохнув,   сказал   он.   –   Существует   масса   способов   совершения

жертвоприношений, но в этом случае… – Он с сомнением покачал головой. – Не уверен, что

они сработают. Кажется, это очень мощный демон.

– Божок. – Гордо сказал я.

– Мне надо подумать.

– Ладно. Я пока свяжусь с Корониусом и Лерваном.

– Свяжитесь лучше с Идой.

– Почему? – Нахмурился я.

– Недавно я говорил с ней. Кажется, у нее неприятности.

– Ч-черт… – Я быстро перетасовал карты. – Почему ты сразу не сказал?

–   Не   то,   чтобы   ей   угрожала   какая-то   опасность.   Нет…   Просто   она   показалась   мне

немного… странной… Если вы понимаете, что я имею в виду.

– Не понимаю.

– Кажется, что ее что-то сильно расстроило. Никогда раньше Иду такой не видел. Даже

когда погиб Герхат. Может быть, она заболела? Куда вы ее отправили?..

Я уже не слушал его – вглядывался в карту Иды. Контакт установился не сразу, а когда

возник, я испытал удушающий, тошнотворный наплыв эмоций. Я едва узнал свою ученицу. Она

сидела на земле, в окружении высоких черных маков, и горько, безутешно рыдала.

– Привет, – сказал я. – Как дела? Нашла что-нибудь интересное?

После похорон Джулии, состоявшихся   полторы недели назад, я поручил Иде провести

разведку  в  окрестностях  Белерианда.   Не  исключено,   что  в  соседних  Отражениях  также  могли

водиться крупные драконы. Необходимо было уточнить этот вопрос. Но почему она рыдает? Что

случилось? Во что вляпалась моя ученица?

Ида   подняла   на   меня   огромные,   полные   нечеловеческой   боли   глаза.   Контакт   снова

поплыл. Казалось, она находится под действием наркотиков. Впрочем, учитывая, что она сидела

посреди маковой поляны, удивляться не приходилось.

«Нанюхалась.» – Подумал я.

Из глаз Иды потекли слезы. Она хотела что-то сказать, но не смогла.

– Все в порядке, малышка, – утешающе сказал я, протягивая руку. – Иди сюда. Мы

тебе поможем.

– Мне не нужна ваша помощь, – произнесла она в промежутке между всхлипами, – мне

ничего не нужно. Я хочу умереть. Может быть, там, за пределами мира, мы встретимся с ним…

Тано, Тано! Для одних ты – безумец, осмелившийся бунтовать, для других – властитель зла на

сумрачном троне, и одни проклинают тебя, не сумев понять, а другие…

–   Ида!   –   Сказал   я,   изо   всех   сил   концентрируясь   на   контакте,   который   снова   начал

выходить из-под контроля. – Тебе нужна помощь. Неотложная. Возможно, даже скорая.

– Бросить камень легко, труднее понять!.. – Всхлипнула Ида.

– Ты права, малышка. – Я постарался, чтобы мой голос прозвучал ласково, как будто бы

я разговаривал не со взрослой женщиной, а с больным ребенком. – Я все понимаю. Иди сюда.

Ида неуверенно протянула руку. Остановилась.

– Через пропасть отчаянья хрупок надежды мост. – С сильным сомнением сообщила

она.

– Ты что, не доверяешь мне, своему учителю?

116

Я почувствовал, что в душе Иды идет тяжелая внутренняя борьба.

–   Слово   «учитель»   превыше,   чем   «властелин»…   –   Пробормотала   она,   все   еще

сомневаясь.   Затем   ее   взгляд   остановился.   –   Деревянный   город,   не   слышавший   о   войне.   На

светлом клинке. Веселый. Солнечный. Блик. Если плата – смерть. Я выбрала смерть. И пока

голос есть, я решилась…

Мое   терпение   истощилось.   Я   схватил   Иду   за   руку   и   рванул   к   себе.   Не   знаю,   что

послужило  причиной ее  странного состояния  –  наркота  или чье-то  заклятье  –  но  когда  она

увидела Моргота, прикованного к скале, с моей ученицей случилась полная истерика.

– Почему, почему вы все на него ополчились?!! – Надсаживая голос, рыдала она. – Что

он вам сделал?!! Почему вы не хотите его понять?!! Разве вы не чувствуете, что раскаленно-

черное распятье на белой скале – словно черная звезда, зажженная болью?!.

Она   вырывалась   из   рук,   рыдала   и   предлагала   нам   немедленно   распять   ее   рядом   с

Морготом. Галтран был в шоке. Даже Моргот на время перестал изрыгать проклятья, удивленно

прислушиваясь к крикам Иды. В конце концов я несколько раз ударил ее по щекам, а затем вылил

ей на голову ведро воды, вызванное из Отражений.

Ида откинула назад мокрые волосы. Я напрягся, ожидая услышать новую серию криков и

слез, но их не было. Взгляд моей ученицы постепенно становился осмысленным.

– Что… что со мной было? – С запинкой произнесла она.

–   Не   знаю.   –   Признался   я.   –   Расскажи,   какие   Отражения   ты   видела.   И   что   это   за

полянка с маками?

Ида принялась рассказывать. На Моргота она старалась не смотреть, а если и бросала на

него случайный взгляд, сразу начинала дрожать.

Она посетила несколько ближайших Отражений, но крупных драконов больше нигде не

нашла.   Потом   она   попала   в   Отражение,   которое   сразу   взволновало   ее,   показалось   каким-то

необычным.   Все   местные   жители   четко   делились   на   две   категории:   безжалостные   трусливые

свиньи, служащие Свету, и печальные, худощавые менестрели в одеждах цвета Тьмы. Когда она

начала расспрашивать о драконах, ей рассказали, что когда-то на севере обитали такие созданья,

но   давным-давно   все   они   были   истреблены.   Ида   отправилась   на   север   и   там   наткнулась   на

полянку с черными маками. И вот тут у нее поехала крыша. Она опустилась на землю среди маков

– очень осторожно, чтобы не дай бог сломать хоть один стебель, они ведь ЖИВЫЕ! – и провела

на ней неопределенное количество времени, может быть – часов, а может быть – дней. Чем

дольше она сидела, тем сильнее ее колбасило. Она не ела и не спала, а только грезила о черных

звездах   боли,   алмазной   пыли   в   легких,   кристаллах   соли   в   волосах   и   реках   крови,

выплескивающихся из ран. Думаю, если бы мы ее не вытащили, она бы умерла на полянке с

голоду, истово веря, что ее убивает проклятье жестоких белых богов.

–   Как   ты   думаешь,   это   наркотик   или   магия?   –   Спросил   я   у   Галтрана,   когда   Ида

закончила.

–   Магия.   –   Ответил   некромант.   –   Вы   ведь   знаете,   что   некоторые   Отражения

воздействуют на психику путешественников?

– Только в теории, – кивнул я. – Вы полагаете, Отражение с маковой полянкой как раз

относилось к данному виду?

– Уверен.

– Появились какие-нибудь мысли по поводу решения нашей проблемы? – Я кивнул в

сторону белой скалы.

– Пока нет.

Ида встрепенулась.

– А что вы собираетесь с ним делать?! – Взволнованно спросила она.

Я понял, что моя ученица еще окончательно не оправилась от действия маковой полянки,

и настоятельно посоветовал ей вернуться в Замок Восьми Ветров, поесть и хорошенько выспаться.

Ида ушла, напоследок заставив меня дать обещание, что я не стану мучить Моргота. Я дал

ей слово с легким сердцем, поскольку собирался не мучить его, а убить.

Галтран сел на камушек и начал задумчиво чертить какие-то иероглифы в алмазной пыли.

Чтобы не мешать некроманту, я вышел за  пределы звукоизолирующего заклинания и еще раз

посмотрел на Моргота.

– Как же тебя убить? – Задумчиво спросил я у Темного Валы. – Можешь, подскажешь?

Вместо ответа Моргот еще раз меня проклял.

117

– Но-но, – предупредил я. – Не провоцируй меня! Будешь хамить, я перейду к пыткам

высшей категории: приведу сюда Ниенну из Валинора. Посмотрим, как ты запоешь, когда она

начнет тебя жалеть!

Но то ли Моргот не возражал, чтобы его пожалели, то ли не оценил мою угрозу – вместо

цивилизованного ответа я услышал еще одно проклятье. Я тяжело вздохнул. Вызывать Ниенну я

все-таки не стал: это была чересчур антигуманная пытка, даже для такого мерзавца, как я.

Тут я заметил, что Галтран с посветлевшим лицом машет мне рукой, и вернулся обратно.

– Есть одна мысль. – Сказал черный маг. – Собственно, сама идея принадлежит не мне,

а моему отцу. Он тоже был некромантом. На одном Отражении ему и нескольким его друзьям —

друиду, колдунье, паладину, варвару, ассасину и амазонке – пришлось вступить в битву с тремя

могущественными   демонами,   уже   давно   терроризировавшими   тот   несчастный   мирок.   Демоны

были очень мощными, и обычным оружием их было не убить. Тогда один архангел, который

помогал   моему   отцу   и   его   команде   в   их   борьбе,   предложил   заточить   души   этих   демонов   в

драгоценные камни. Когда это было сделано, осталось только уничтожить сами камни для того,

чтобы окончательно избавить мир от зла. Они так и поступили. И с тех пор это Отражение —

весьма   преуспевающий   мирок.   Великолепный   пляж   в   Лут   Голейне,   экскурсии   по   храмам   и

подземельям Кураста, горные лыжи в Харрогате. От туристов нет отбоя. Хотите, я проведу вас

туда?..

– Серьезным людям вроде меня некогда развлекаться, – хмуро ответил я. – Как ты

сказал? Заточить дух божка в камне, а затем разломать камень? Ну, давай попробуем.

И мы попробовали. Подготовка к ритуалу заняла несколько дней. Моргот нас больше не

проклинал. Наверное, охрип.

Жертвоприношение прошло успешно. Тело Черного Валы иссохлось и обратилось в прах,

а   черный   камень,   в   который   перешел   его   дух,   стал   излучать   ауру   злой   силы.   Внезапно   рука

Галтрана рванулась к камню. Я увидел остекленевшие глаза старого некроманта и, перепрыгнув

через алтарь с остатками Черного Валы, повалил Магистра на землю. Галтран отчаянно пытался

скинуть   меня,   проявляя   поразительную   для   своего   возраста   силу.   Он   почему-то   стремился

воткнуть камень себе в лоб. В конце концов мне удалось скрутить его. Когда я отобрал у него

камень,   Галтран   резко   обмяк.   Я   оттащил   его   подальше   и,   действуя   строго   по   инструкции,

попытался   разломать   камень   души.   Но   это   оказалось   не   так   просто   сделать.   Я   испортил   с

полдесятка   молотков,   однако   камень   остался   цел.   Я   задумался.   Кое-что   вспомнив,   я   вытащил

карту Жерара.

Когда  контакт  установился,   я  увидел  своего дядю,   отрабатывающего  удары  ногами  на

деревянном манекене. Манекен выглядел неважно, всем своим видом умоляя о помощи или хотя

бы о передышке. Но неутомимый принц все бил, бил и бил…

– Артур? – Сказал дядя, отталкиваясь от земли и в прыжке с разворота ударом ноги

сбивая манекену голову. Я поежился, представив себя на месте этой деревяшки. А каково было

Морготу?! Впрочем, Моргот был огромного роста, и Жерар мог достать ему разве что до паха…

«М-да, – подумал я затем, начиная сочувствовать Черному Вале, – наверное, в этом-то все и

дело. Куда Жерар мог достать, туда он и бил… Бедный Валенок…»

– Что молчишь? – Буркнул Жерар, нанося манекену мощнейший удар в корпус.

– Привет, дядя. Ты еще не выкинул колотушку, которую отобрал у того отраженческого

божка?

– А, у этого негра?

– Почему у негра? – Удивился я.

–   Он   же   был   Черным.   –   Объяснил   Жерар,   очередным   ударом   сбивая   манекен   с

подставки. – Божок-негр.

– Мы бы не стали обижать негра, – обиженно возразил я. – Мы же не расисты какие-

нибудь… Так что там с Грондом?

– Он у меня.

– Ты бы не мог мне его дать?

– Я думал, мы договорились, – нахмурился Жерар. – Белерианд – тебе, молоток —

мне.

– Конечно, конечно, – поспешил я заверить своего дядю. – Но мне он очень нужен.

Буквально на пять минут.

– Ну, раз очень… Пять минут. – Жерар вздохнул. – Ладно.

Получив Гронд, я положил черный камень на алтарь и примерился, как лучше ударить.

Камень попытался воздействовать на меня, но проникнуть в разум бессмертного не смог. Тогда

118

зашевелился   Галтран,   пребывавший   до   сих   пор   в   бессознательном   состоянии.   Дух   Моргота,

заточенный в камне, почуял, что ему грозит и, используя Галтрана как передатчик, попытался

заговорить со мной.

–   Это   великая   мощь…   –   пробормотал   Галтран,   содрогаясь   всем   телом.   –   Возьми

камень. Возьми. Ты станешь новым богом. Тебе будут служить. Ты будешь повелевать. Возьми

камень. Ты…

– Да заткнись ты… – Процедил я, с размаху опуская Гронд на алтарь.

Отправив некроманта в двухнедельный отпуск – после пережитого психика у старика

стала не к черту – я вернулся в Белерианд. Из-за  этого проклятого Моргота я потерял уйму

времени и едва не опоздал на собрание, которое сам же и созвал.

Во дворце Фингона, расположенного в южной части Эред Ломина, собралось одиннадцать

эльфийских   владык:   сам   верховный   король   нолдоров,   его   брат   Тургон,   король   Гондолина,

Ородреф, король Наргофронда, Тингол из Дориафа и семь сыновей Феанора. Людей представляли

Хурин из  Дор-Ломина  и  Ульфанг  Черный,  вассал Карантира,  гномов  –  король Дарин.  Какой

номер был у этого Дарина, я не запомнил – то ли  III, то ли  IV  – но это, впрочем, не так уж

важно. Все Дарины на одно лицо.

Сыновья Феанора давно и настойчиво искали со мной встречи. Их чрезвычайно волновала

судьба Сильмариллов, некогда сотворенных их отцом, а затем похищенных Морготом. Впрочем, у

этих   камней,   как   и   у   всего   Белерианда,   была   сложная   история,   которую   за   пять   минут   не

расскажешь.   Многие   (и   не   только   Моргот)   были   убеждены   в   том,   что   семья   Феанора   давно

утратила право на Сильмариллы, и я был склонен присоединиться к этому мнению. В войне с

Морготом от Феанорингов было больше вреда, чем пользы.

Я решительно не хотел обсуждать вопрос о Сильмариллах в кулуарах дворца. Нет, этот

вопрос – равно как и все остальные, связанные с моим присутствием в Белерианде – должен был

решиться   на   официальном   уровне.   Я   знал,   что   меня   однозначно   поддержит   Тингол,   который

владел Сильмариллом, извлеченным из брюха Кархарота. Тингол тоже не желал расставаться с

камнем.

Прежде чем сесть за стол переговоров, я еще раз оглядел собравшихся. В целом, они были

настроены   ко   мне   дружелюбно,   что   неудивительно,   есть   учесть,   сколько   крови   попортил   им

Моргот за прошедшие столетья. Жерар и Марк занимались своими делами в других Отражениях, и

слава победителя досталась мне одному. Я не возражал. Без ложной скромности – хотя Марк и

разгромил легионы Моргота, а Жерар накостылял Черному Вале по первое число – если бы я не

влез в Белерианд, ни Марк, ни Жерар никогда бы здесь не появились.

Мой  взгляд  задержался   на   Ульфанге.   Молодой  король   вастаков   широко  улыбнулся.   Я

помнил, что по книге он должен был предать Карантира через несколько десятилетий, перейдя на

сторону Моргота в Битве Бессчетных Слез. Однако Моргот устранен, и теперь история пойдет по

другому пути. Не будет предательства вастаков и разорения Наргофронда, Хурин не принесет

Наугламир в Дориаф и не случится резни в Менегроте, еще не родившийся Турин Турамбар не

возьмет в жены собственную сестру,  Эалендил не отправится  на  запад к валарам, прося  их о

помощи против Моргота…

Последнее радовало меня больше всего. Светлые божки из Валинора нужны мне были в

Белерианде не больше, чем Моргот в Тангородриме. Это слишком хорошее Отражение, чтобы

делиться им с кем бы то ни было.

После   того,   как   отзвучали   все   вежливые   приветствия,   Фингон   произнес   короткую

вступительную речь, в которой еще раз поблагодарил меня за неоценимую помощь в борьбе с

Врагом, заверил в своей бесконечной признательности и дружбе, и выразил живейший интерес к

причине, побудившей меня собрать этот совет.

Когда   король   замолчал,   я   понял,   что   мне   предоставляется   слово,   и,   откашлявшись,

поднялся.

– Прежде всего… – Начал было я.

– Прежде всего, – перебил меня Целегорм, – верните нам Сильмариллы. Немедленно.

На Феаноринга зашикали. Тингол пренебрежительно усмехнулся: он всегда плевать хотел

на Феанорингов, а, имея в союзниках победителей Моргота, хотел плевать на Феанорингов в три

раза дальше и сильнее.

Феаноринги   –   исключая   Маэдроса   и   Карантира   –   короткими   эмоциональными

репликами   поддержали   заявление   своего   братца.   Карантир   презрительно   молчал,   а   Маэдрос

119

вполголоса принялся что-то втолковывать братьям. Фингон попросил присутствующих соблюдать

регламент.

– Прежде всего, – с нажимом повторил я. – Считаю необходимым определить мой

статус в этом собрании – да и вообще в Белерианде.

– Вы – наш друг и гость. – Сказал Фингон. – Разве этого мало?

– Недостаточно, – сказал я. – Поскольку я собираюсь тут поселиться.

– Ну что ж, милости просим.

– Надеюсь, никто не станет возражать, если я возьму под свою руку северные земли,

ранее принадлежавшие Морготу? Все равно там никто не живет.

Собравшиеся переглянулись.

– А для чего они вам нужны? – Поинтересовался Тургон. – Не думаю, что на севере

кто-то захочет селиться.

– В перспективе я планирую озеленить эту территорию. – Объяснил я. – А насчет

подданных – не переживайте, найдутся. Взять хотя бы тех обездоленных, чьи жилища сожжены,

а сами они были угнаны в рабство в Ангбанд. Сейчас все они освобождены, но им по-прежнему

некуда идти. Вы ведь не хотите, чтобы вас захлестнула волна нищих эмигрантов?

– Простите, – вежливо перебил меня Ородреф. – Но многие из них – наши родичи и

друзья, и мы будем совсем не против, если…

– Простите, – еще более вежливо перебил его я. – Конечно, я не стану возражать, если

они захотят уйти на юг. Однако далеко не все бывшие рабы Моргота принадлежат к благородным

эльфийским или людским родам и будут благосклонно приняты в ваших землях. Надо отдавать

себе отчет в реальной ситуации. Если сейчас вся эта толпа разом рванет на юг, они мгновенно

сожрут   все   ваши   продовольственные   запасы.   Впрочем,   многие   до   ваших   королевств   вовсе   не

дойдут   –   погибнут   по   дороге.   Я   поручил   нескольким   своим   вассалам   –   Магистрам   Ордена

Восьми   Ветров   –   заняться   продовольственным   обеспечением   бывших   пленников.

Социологические опросы показывают, что многие из них готовы остаться на севере, если мы и

дальше будем обеспечивать их всем необходимым.

Я слегка кривил душой. Социологические опросы показывали как раз обратное. Ужасы

рабства были еще слишком свежи в памяти тех, кого я собирался сделать своими подданными.

Почти все они рвались на юг – любой ценой. Они не думали о том, что большая часть из них

погибнет в пути от голода.

Я   же,   со   своей   стороны,   собирался   удержать   их   –   по   крайней   мере,   тех,   в  ком   еще

оставалась капля разума. Я намеревался дать им еду и работу, и, возможно, благополучную жизнь

их детям и внукам. Если, конечно, нам все-таки удастся озеленить Анфауглиф.

– Допустим, – прищурившись, сказал Тургон. – Но мы хотим, чтобы те, кто пожелают

уйти, имели такую возможность.

Я развел руками.

– Никаких возражений. Итак, вы признаете мое право на северные земли?

Присутствующие подтвердили согласие кивками – один за другим. Даже Феаноринги не

стали   упираться.   Они   поняли,   что   лучше   пойти   мне   навстречу,   иначе   их   шансы   вернуть

Сильмариллы станут и вовсе призрачными.

Когда вопрос о статусе был решен, я сделал следующий ход.

– Теперь, как владыка севера, я заявляю, что намерен поддерживать со всеми вами сейчас

и в будущем самые добрососедские отношения. Однако я настоятельно прошу вас вывести свои

армии из подвластных мне территорий.

– Конечно, – с некоторым удивлением сказал Фингон, – мы выполним вашу просьбу…

Но мы полагали, что вам потребуется помощь в полном уничтожении варгов, орков и троллей…

–  Не   потребуется.   –  Сказал   я.   –  Кроме   того,   я   еще   более   настоятельно  прошу  вас

немедленно отозвать отряды, которые занимаются прочесыванием пещер Тангородрима в поисках

уцелевших драконов и их яиц.

Тургон   нахмурился   –   анти-драконовскими   рейдами   занимались,   в   основном,   его

подданные.

– Почему? – Удивился Ородреф.

– Потому что я категорически не желаю допустить их полного истребления. Я собираюсь

выращивать драконов.

Мое   последнее   заявление   произвело   эффект   разорвавшейся   бомбы.   Несколько   минут

собравшиеся ошеломленно молчали. Некоторые – самые доброжелательные – смотрели на меня

как на сумасшедшего. Другие – как на новую инкарнацию Врага.

120

– Простите, – переспросил Фингон. – Что вы сказали? Мы не ослышались?