Текст книги "Драккары Одина"

Автор книги: Андрей Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

– Рубите, колите их? – внезапно крикнул кто-то за спиной Олафа. Он готов был поклясться, что это голос Инегельда.

И действительно, викинги с драккара, поднимаясь на холм, спешили на выручку своих товарищей. Нападавшие, не ожидавшие такого развития событий, дрогнули. Рогнвальд, отбросив щит, схватил меч одного из убитых и с двумя клинками бросился в кучу врагов, сея смерть и панику. От его мощных ударов береговые разбойники падали как снопы с разрубленными черепами и рассеченными конечностями.

Схватка закончилась так же быстро, как и началась. Убегавших доставали стрелы Айво и других подоспевших викингов. Оставшихся на месте добивали без жалости. Один из разбойников, долговязый, чем-то похожий на цаплю, удивленно уставился на Ульберта:

–   Как? И ты здесь?!

Ульберт не дал ему договорить и пронзил мечом. Долговязый упал на землю с расширенными от боли и удивления глазами. Ульберт огляделся. Похоже, в горячке боя никто не обратил внимания на слова этого разбойника.

А тем временем четверо викингов окружили последнего из нападавших, который ловко орудуя мечом не давал возможности быстро прикончить его. Надо было отдать ему должное. Это был, вероятно, самый лучший боец среди разбойников. Теряя терпение, Инегельд дал знак двум лучникам, которые взяли луки наизготовку, натягивая тетивы. Разбойник, сухощавый мужчина лет сорока, с редкой бородкой и в шлеме, похожем на шлем древних саксов, заметил направленные в него стрелы. Викинги, окружавшие его, по окрику Инегельда расступились.

– Не убивайте меня! – крикнул разбойник на ломаном датском. – Я укажу вам дорогу к лагерю. Там есть, чем поживиться.

Лучники замерли, ожидая, что скажет Инегельд. Тот, помедлив, кивнул, и они опустили луки. Тогда Инегельд подошел к нему и, усмехнувшись, спросил:

–   Кто ты?

– Меня зовут Дитфен, – разбойник снял шлем с головы. Его светлые волосы слиплись от пота и грязи.

– Кто эти люди? – Инегельд показал на тела его соратников. Некоторые из них еще были живы, корчась в предсмертной агонии.

– Ты и сам, верно, догадался, – разбойник говорил без всякого страха, иногда вставляя слова из диалекта англосаксов. – Мы грабим корабли, которые заходят сюда.

– Как зовется эта земля? – спросил уже Рагнар, подошедший поближе и внимательно разглядывавший единственного из всех, кому боги даровали возможность уцелеть в этом бою.

– Это Готланд, – сказал Дитфен и показал рукой на северо-запад. – А там – Бирка.

– Вы грабите корабли? – Рагнар смотрел на него испытующе, немного злясь в душе на то, что вмешательство Инегельда решило исход схватки, хотя и сознавал, что мог погибнуть, так и не достигнув цели своего путешествия.

– А чем вы отличаетесь от нас? – Дитфен говорил, не отводя взгляда. – Мы грабим корабли, вы грабите корабли, и даже города и земли. Я был в Йорке в тот самый день, когда даны подошли к нему.

–   Ты видел сыновей Рагнара Лондброка?

–Только издалека видел Ивара, которого вы зовете Бескостным. Мне повезло, я остался жив. С тех пор много чего повидал.

–   Почему вы напали?

– У нас не было выбора, – пояснил Дитфен. – Когда утром мы увидели, что к острову подходит драккар викингов со щитами по бортам, стало ясно, что лучше переждать, спрятаться. Мы ведь рассчитывали, что это торговый корабль.

– Совсем как тот, что заходил сюда два дня назад? – Рогнвальд высился над всеми, и его руки, обагренные кровью, внушали невольное уважение и страх всем, кто видел его сейчас.

– Верно, – подтвердил Дитфен. – Мы убили всех, кто оказал сопротивление, а эти... – он показал в сторону дерева с повешенными. – Сдались нам, но это их не спасло.

–  Почему вы убили их? Это ведь хороший товар?

– А зачем они нам? – удивился Дитфен. – У нас нет корабля, чтобы отправлять пленных на невольничьи рынки. – А пищи на всех не хватит. Эти люди были не способны к нашему делу. Поэтому мы принесли их в жертву. Может, и вороны Одина отведают их мяса.

– Ты веруешь в Одина? – недоверчиво спросил Рагнар, глядя на разбойника с возрастающим интересом. – Разве ты не христианин? Я слышал, что в Йорвике до прихода данов жили только христиане.

– Я верую в того бога, который помогает мне, – двусмысленно отвечал Дитфен, усмехаясь каким-то своим тайным мыслям. – Я видел, как сотни христиан лежали в поле со вспоротыми внутренностями, совсем как мои несчастные товарищи. – Он кивнул на трупы разбойников. – Какой из богов помог им? Сыновья Рагнара Лондброка пришли в Англию с именами своих богов на устах. И они помогли им. А еще скажу тебе, викинг, что Христос – бог слабых и отверженных! Бонну лучше веровать в других богов.

–   Как тебе удалось так быстро прийти на помощь? – Рагнар повернулся к молчаливо наблюдавшему за разговором Инегельду.

– Благодари зоркие глаза Беспалого, – показал тот на Виглифа, который вместе с остальными викингами бродил по поляне, собирая оружие и доспехи убитых. – Он увидел кого-то из нас... там, на склоне холма. И сказал мне, что надо поторопиться. – Инегельд замолчал, что-то обдумывая, затем обратился к Дитфену: – Скажи мне, где же тот корабль, который зашел сюда несколько дней назад?

– За этой скалой есть еще одна бухта. Корабль там. Они плыли в королевство свеев.

– Ты отведешь нас в лагерь, как и обещал! – резко проговорил Инегельд. – Покажешь источник воды и...

– Вы сохраните мне жизнь? – в тоне голоса Дитфена не было чего-то умоляющего. В его искореженной, запятнанной кровью невинных жертв душе не находилось места для жалости к самому себе. Он был по-своему мужественен и только хотел ясности.

– А зачем ты нам? – усмехнулся Инегельд, повторяя те самые слова, которые некоторое время назад разбойник сказал о повешенных корабельщиках. – Или ты хочешь стать рабом?

– А почему бы мне не стать викингом? – Дитфен держался с достоинством, с которым у него на родине обычно держались знатные таны. – Я владею мечом не хуже любого из вас, – он глянул на Рогнвальда и добавил: – Кроме этого бойца...

– Мы подумаем, – поспешил с ответом Рагнар, которого раздражало, что Инегельд ведет себя как вождь. Ему хотелось, чтобы Дитфен, в котором чувствовался вожак береговых разбойников, относился бы к нему как к ярлу.

– Поспешим в лагерь, – подал голос Инегельд, догадываясь о чувствах сына Стейнара. – Нам надо многое успеть...

Он отдал приказы, и часть викингов направилась к драккару, забрав оружие и тела трех погибших товарищей. Трупы разбойников остались на съеденье птицам и зверям.

* * *

Лагерь разбойников находился неподалеку от побережья, в укромном месте. Дозорные, выставленные на холме, могли в случае надобности предупредить об опасности. Но сейчас здесь было пусто. Они не оставили здесь никого, чтобы справиться с кучкой викингов наверняка.

Дитфен отдал им всю награбленную добычу за последний год. Викинги с удовлетворением разглядывали монеты мавров, и серебряные, и золотые женские украшения, застежки, фибулы, оружие с инкрустированными драгоценными камешками рукоятками, бусы из янтаря – чудесного камня, который приносит на берег Балтики море; здесь были и ткани с Востока – Серкланда, которые везли на рынок купцы-венеды.

– Смотри, – Гуннар показывал Виглифу серебряный кубок, на котором была изображена сцена из жизни короля бриттов Артура. Гуннар не знал о нем ничего, но более опытный Виглиф уже видел нечто подобное.

– Это кубок из земли англосаксов. А изображен там кто– то из тамошних королей. Может, Альфред? Или Эгберт? – Он называл тех, о ком слышал.

– Это древний король бриттов Артур, – вмешался в их разговор Дитфен. – А рядом – друид Мерлин, который воспитал его. Рядом – воины короля, рыцари, присягнувшие ему на верность. Этому кубку не меньше трехсот лет...

Как пояснил Дитфен, который действительно оказался вожаком шайки, среди его людей были и свей, и готы, и саксы, и фризы, и венеды. Беглые рабы, дезертиры с кораблей датского короля Хрорика, убийцы, оказавшиеся вне закона в империи франков, бродяги, скрывающие свое прошлое, – все они нашли здесь свой приют.

Дитфен был прав, когда говорил, что корабль им ни к чему. Количество людей, которое было в его распоряжении, могло разместиться на драккаре. Но отправляться в открытое море с такой разношерстной командой было бы чистым безумием. Они стали бы легкой добычей викингов из Бирки или Упсалы. Другое дело – таиться на пустынном берегу, поджидая, когда сбившийся с пути торговый корабль бросит якорь в бухте, надеясь пополнить запасы воды.

Добыча, захваченная в лагере, обрадовала Инегельда и Рагнара. Оказавшись наедине, они решали судьбу Дитфена.

– Почему ты хочешь оставить его в живых? – Инегелъд мысленно уже отправил разбойника вслед за дружками в царство мертвых. Дитфен казался человеком непростым, себе на уме, обладал волей и мужеством. По своему обыкновению, Инегельд терпеть не мог таких людей рядом и предпочитал сразу избавляться от них, если представлялся удобный случай.

А Рагнар думал иначе. Из чувства противоречия он не хотел идти на поводу у Инегельда, сознавая, что тот не признает его власти. Поэтому ему казалось возможным оставить Дитфена в живых и даже вернуть ему оружие. В душе сын ярла полагал, что сакс запомнит добро, которое ему оказали, и станет преданно служить новому хозяину. С некоторых пор, повзрослев, Рагнар начал сознавать, что надо окружать себя верными людьми, готовыми оказать ему услуги и даже отдать за него жизнь. И для этого необходимо проявлять щедрость и великодушие, качества, которые не найдешь во всяком бонде или карле, но, несомненно, эти качества присутствуют у большинства великих конунгов.

– Дитфен может пригодиться нам, – ответил Рагнар, играя застежкой своего плаща. – Он знает Балтику не хуже Ульберта, а может, даже и лучше. К тому же, как я понял, он говорит на разных языках и наречиях, потому может понадобиться как толмач. А если ты боишься его, то изволь...

– Я никого не боюсь! – вспыхнул, краснея от гнева Инегельд. – И тебе, Рагнар, это хорошо известно. Тебя еще не было на свете, когда я на драккаре Хакона Нетерпеливого входил в устье Темзы и там, после ночной вылазки, заслужил похвалу великого ярла за то, что первым схватился с врагом!

– Тогда тем более не пойму, почему ты так рьяно желаешь отправить к Хель берегового пирата, когда-то бежавшего от данов? – Рагнар не без удовольствия отметил, что сумел задеть непререкаемого Инегельда. – Если он станет нам опасен, мы всегда можем убить его, ну а пока воспользуемся его услугами.

–   Хорошо, – согласился Инегельд. – Так и сделаем.

Он решил, что эта уступка не сильно роняет его достоинство и выглядит как разумный шаг на благо общему делу.

Часть третья
В земле Триглава

Глава 1
Замок Людовита

На рассвете следующего дня «Око Дракона» вновь вышел в открытое море. Часть добычи, захваченной у разбойников, пришлось оставить на берегу, надежно перепрятав в другое место. Рагнар с Инегельдом решили, что вернутся за добычей уже после того, как побывают у князя Людовита. К тому же глубоко в бухте оставался пустой торговый корабль, вполне пригодный для плаванья. Если все пройдет удачно, корабль также станет добычей. Рагнар уже представлял себе, как вернется домой, и отец, увидев все это, признает в нем законного будущего ярла.

Олаф, присев на корме, со смешанными чувствами вспоминал события вчерашнего дня... Картина жестокой, скоротечной схватки, лицо первого убитого им человека, кровь, хлынувшая из глубокой раны и предсмертный взгляд уже после боя, когда викинги добивали оставшихся в живых пиратов...

Олаф задержал руку Гуннара, уже готового разрубить клинком умирающего разбойника. Тот все видел, но не один мускул на его лице не дрогнул, оставалось все то же холодное безразличие к викингам, к смерти, к миру, который он покидал...

Гуннар тогда понимающе усмехнулся, но ничего не сказал. Когда-то и с ним творилось такое. Только времени посмотреть в глаза умирающему врагу не нашлось, потому как лежал он, засыпанный грудой трупов, но, к счастью, раненный легко. Мерсийские ратники многих тогда побили из Великой армии данов, а Гуннару посчастливилось уже ночью выбраться из-под мертвых остывших тел, когда бродячие собаки со всей округи сбежались на жуткое пиршество...

Рагнар, Инегельд и Ульберт находились у левого борта, обсуждая направление пути. Ульберт время от времени украдкой поглядывал на Дитфена, который сидел неподалеку от Олафа и смотрел на удаляющиеся очертания острова. Удача вновь улыбнулась ему, он остался жив, когда все его люди погибли в одночасье. Это уже бывало не раз: смерть, кровь, обезображенные трупы и странное ощущение того, что ты жив Бог все еще хранит его, но как звучит имя этого бога?

– Клянусь Мистой и Скогулой, искупительная жертва за мной! – проговорил он вслух, забывшись на миг.

Стоящий у рулевого весла викинг, которого звали Кетиль, с изумлением глянул на него:

–   Ты сакс?

–   Тебя это удивляет? – Дитфен повернулся к нему.

–    Моя мать тоже из земли саксов. Она рассказывала мне о древних божествах этого народа, тех самых, чьи имена ты только что назвал.

–   Как тебя зовут?

–   Я – Кетиль, сын Вальгрима.

–    Выходит, мы с тобой почти земляки, – усмехнулся Дитфен, но усмешка вышла не очень-то веселой. Ветер дул с северо-востока, и «Око Дракона» легко скользил по морской глади без помощи гребцов. Кетиль умело управлялся с рулевым веслом, но сейчас особых усилий и не требовалось.

–   Вижу, тебя оставили в живых...

–   Надеюсь, ты тоже сегодня не прогадал. – Дитфен намекнул на долю Кетиля от взятой добычи.

–   Слышал, Рагнар хочет взять тебя в викинги?

– Но оружия мне пока не оставили.

– Это дело времени. – Кетиль потянул весло на себя, следя за тем, как расправляется под ветром парус.

– Послушай... – Дитфен понизил голос, чуть подавшись к Кетилю. Он чувствовал, что викинг, которому было на вид чуть больше тридцати зим, расположен к нему. – Куда вы направляетесь?

– Куда? – Кетиль зорко оглядел всех. Но каждый был занят своим делом и не смотрел на них. – А разве ты не знаешь?

–   Как видишь – нет.

– Сейчас мы идем к острову Рюген, а там... – он не договорил, увидев, что Рагнар, пробираясь меж гребцов, подходит к ним.

– Послушай, Дитфен, – Рагнар с некоторым подозрением глянул на Кетиля, заметив, что эти двое о чем-то беседовали. – Я хочу у тебя кое-что спросить...

Рагнар в упор глянул на бывшего жителя города Йорка, ныне известного среди викингов как Йорвик.

–   Тебе знакомо имя князь Людовит?

– Я слышал о Людовите, который живет на южном побережье Балтики... Ты о нем спрашиваешь, господин?

– Не думаю, чтобы тут жило много князей с подобными именами.

– Это имя распространено среди венедов, – ответил Дитфен. – Если ты заметил, оно похоже на имя старого императора германцев, Людовика, которого называли Благочестивым и чей сын, Карл, по прозвищу Толстый, теперь правит в Германии.

– Тебе многое известно, Дитфен. – Рагнар помедлил, взвешивая каждое слово. – Если будешь мне верен, станешь одним из моих приближенных.

– Я буду стараться, – Дитфен слегка наклонил голову, размышляя о будущих выгодах этого союза. Он уже знал, что Рагнар – сын богатого ярла и наиболее вероятный его преемник.

–   Так что ты слышал о Людовите?

–   Немного. Кажется, у него есть красавица дочь...

– Ягмира? – глаза Рагнара пытливо уставились на Дитфена.

– Имя ее мне неизвестно, но... похоже, мы говорим об одном человеке.

–   Продолжай.

–  Князь Людовит, о нем ходят слухи, – сакс помолчал. То, что он собирался сказать, могло не понравиться викингу. – Некоторые из тех, кто сватались к его дочери, погибли странной смертью...

–   Погибли?!

–   Да, но... возможно, это просто совпадение.

– Как именно они погибли? – Рагнар был похож на охотничью собаку, почуявшую дичь.

– Кто-то утонул, а кого-то нашли в лесу, он стал безумным... Потом сам убил себя...

–  Запомни, Дитфен, и ты, Кетиль, – Рагнар говорил, почти не разжимая губ. – Все, о чем мы говорили, останется между нами.

–   Один-Всеотец тому свидетель, – кивнул Кетиль.

–  Можешь на меня положиться, господин, – в свою очередь, сказал сакс. – Мои уста – как могила воина.

* * *

–   Земля! – крикнул кто-то, стоящий на носу драккара.

– Это остров Рюген, – уверенно заявил Ульберт, избегая взгляда Инегельда. Он был готов общаться с кем угодно, только не с этим угрюмым седовласым викингом, с амулетом Тора на шее, который смотрел на собеседника, почти не мигая. Это был взгляд пожирателя мертвых.

–  Нам нужно брать левее, – продолжал Ульберт, увидев, что рядом встал Рагнар. – Обойдем остров с востока.

– Там, впереди паруса, – заметил Рагнар, вглядываясь в полоску суши на горизонте.

–Это гавань Ральсвика, – пояснил Ульберт. – Но плыть туда рискованно. У вас ведь не торговый корабль.

– Я слышал о Ральсвике, – вмешался в разговор Ине– гельд. – Говорят, в этом городе хороший рынок? Кто живет в этой земле?

– Племя руян, – сказал Ульберт, стараясь не смотреть на Инегельда. – Они родственны ободритам и вообще всем венедам. Их главный бог – Триглав. В храмах у него три головы.

– Три головы? – удивились все, кто слышал слова Улъберта.

Слышал их и Олаф, замерший за спинами говоривших. «Восемь глаз деревянного бога...» – сразу вспомнилось ему. Но три головы имели только шесть глаз. Значит, встреча с тем богом еще впереди.

Между тем гребцы налегли на весла, меняя курс ладьи. Паруса незнакомых кораблей маячили на горизонте, словно говоря о чужой, неизвестной им жизни.

– У руян есть верование, – говорил Ульберт, – что перед большими войнами из вод Балтийского моря выходит огромный вепрь...

– Вепри не живут в море, – усомнился кто-то из викингов.

– Это вроде верно, но... я встречал человека, который своими глазами видел на берегу громадного секача, и тот своими клыками разодрал насмерть двух его товарищей. Откуда он мог взяться на пустынном морском берегу, никто не мог понять. Но, самое главное, спустя несколько дней после этого в море утонуло два корабля упсальского короля, никто не спасся...

– Скажи, – обратился к нему Рагнар. – С кем в союзе князь Людовит и с кем враждует?

– Слышал я, что была у него вражда о ободритами. Но это было несколько зим тому назад. Еще он долго враждовал с одним из местных князей, которого поддерживал Мекленбург.

– И чем все закончилось?

– Князь Людовит победил. Ему отошли земли того князя.

«Око Дракона» обогнул остров Рюген с востока. Заходящее солнце висело над островом, и было впечатление, что дочь Мундильфари готова рухнуть наземь, увлекая за собой в бездну сам остров и его жителей.

Олаф не отходил от Колбейна, который учил его управляться с рулевым веслом. Оказалось это делом непростым. Поначалу Олаф думал, что ему не хватает силы. Но Колбейн был не сильнее его.

– Ветер, – говорил он Олафу, поднимая голову вверх. – Следи за ветром и гребцами...

Время от времени Рагнар наблюдал за Олафом, и трудно было понять, одобряет ли он его действия? Старший сын Стейнара-ярла считал для себя зазорным учиться управлять драккаром, хотя его отец умел делать все. Исчезновение его старшего брата Фрелафа сделало его ярлом, но это был ярл, который немало лет, как простой викинг, провел в походах, и тело его имело отметки от мечей и копий саксов, данов, готов, франков и сарацин... Именно поэтому он был начисто лишен того высокомерия, которое отличало его сына Рагнара, человека, с детства привыкшего к мысли, что он – будущий ярл. Эту мысль поддерживала в нем и честолюбивая Гейда.

* * *

Когда багровый шар солнца скрылся за горизонтом, оставляя мир во власти дочери Нарви, не умеющей смеяться Ночи, к Ульберту подобрался один из викингов, Свен из Хеделанда, человек алчный, жестокий, один раз уже объявлявшийся вне закона за убийство. Оглядевшись, он тихо сказал ему:

– Послушай, Ульберт, а кто тот разбойник, который опознал тебя?

Сумеречная тень уже легла на корабль, и потому Свену было трудно разглядеть, что Ульберт побледнел и с большим усилием нашелся, что ответить:

–   Я не пойму, о чем ты говоришь?

Неподалеку от них находились двое викингов, и Ульберт боялся, что они могут услышать их разговор.

–  Ты все прекрасно понял, Ульберт, но мне нет дела до твоих старых друзей. Отдай мне браслет, у тебя их два, и тогда...

Не медля и повернувшись спиной к тем, кто мог его видеть, Ульберт снял браслет и отдал его Свену:

–   А если кто-то увидит его у тебя?

–  Не бойся, – усмехнулся тот, пряча браслет. – Это будет нашей маленькой тайной...

* * *

Когда на востоке забрезжил рассвет, викинги стали пробуждаться ото сна. Находившийся у рулевого весла Гуннар стряхнул с себя оцепенение. «Око Дракона» дрейфовал у южного побережья Балтики. Земля узкой полоской лежала вдали, как бы напоминая о цели их путешествия.

Проснувшиеся викинги получили свою порцию солонины и пива. Инегельд зорко следил, чтобы пива не наливали больше, чем требовалось. Здесь, в открытом море, хмельная голова могла наделать зла куда больше, чем на суше.

–  Клянусь Херьей, моей любимой валькирией, куда это подевался Свен? – недоумевал один из викингов, родом из Хеделанда, и, стало быть, земляк Свена.

Мало-помалу весть о пропаже Свена Хеделандского дошла до Инегельда и Рагнара. Быстро осмотрели весь драккар еще раз. Свена не было. Да и где тут прятаться? Опросили дозорных, остававшихся на ночь без сна, но проку никакого. Свен исчез, будто его и не было вовсе. С того дня, как «Око Дракона» ушел из видимости последнего из датских островов, его команда недосчиталась уже пятерых. Несомненно Свен ночью вывалился за борт, но почему он не подал голос, чтобы товарищи могли помочь ему выбраться из воды?

– Свен плавал как рыба, – говорил его земляк, тараща глаза на море, будто хотел спросить у молчаливой бездны вод ответа.

– Как это ты ничего не заметил, Гуннар? – Инегельд смотрел на викинга исподлобья. Что-то здесь было непонятно, ведь Гуннар славился тем, что мог не спать всю ночь?

– Я не знаю, клянусь! – Гуннар и сам ничего не понимал, хотя знал, что к утру прикорнул маленько. Случаи самоубийств среди викингов были редки, но не исключались. Инегельд знал одного знатного хедвинга, который бросился на меч, презрев обычаи своего народа. Один не взял его к себе, однако Инегельд не был уверен в том, что сам когда-нибудь попадет в Вальхаллу.

Может, и прав был Дитфен, который говорил, что стоит поклоняться своему богу? Но кто же знает этого бога?

– Мы подплываем, Рагнар! – крикнул Ульберт, подняв руку.

Покончив с едой, викинги взялись за весла, и очень скоро далекий берег оказался совсем близко.

– Вот за тем мысом – вход в бухту, – проговорил Ульберт. – А там, на горе, – замок Людовита.

Все, как могли, вглядывались в лесистые склоны чужого берега, но никакого замка не увидели.

– Отсюда его не видно, – заключил Ульберт. – Но нам стоит быть осторожными.

На мысе была хорошо видна небольшая крепость, обнесенная деревянным частоколом. Когда «Око Дракона», огибая мыс, подошел к входу в бухту, стало ясно, что князь Людовит умелый стратег, знакомый, очевидно, с тактикой лучших полководцев того времени. Природное положение этого места было таково, что любой корабль, вошедший в бухту, мог оказаться в ловушке. На мысу располагался маяк, но и в дневное время было заметно, что в крепости есть люди, которые наблюдают за маневрами корабля. Дитфен, стоя на носу, внимательно оглядел окрестности и, повернувшись к Рагнару, сказал вполголоса:

–   Смотри, господин, это место как будто выбрано для того, чтобы заманивать корабли...

Дитфен, как опытный морской бродяга, знал, что говорит. Без лоцмана проход в бухту был небезопасен, но если даже судно входило туда, оно могло сесть на мель во время отлива. У мыса они заметили несколько маленьких суденышек, затаившихся будто в ожидании.

Инегельд, видавший многое на своем веку, прекрасно все понимал, но сейчас он был связан обязательствами перед Стейнаром, иначе...

–   Как думаешь, Рагнар, этот Людовит... он ждет тебя?

– Он обещал, что примет меня как... – Рагнар не договорил. Постепенно им, так же как и всеми остальными викингами овладевало чувство неясной тревоги. Люди, привыкшие к грабежам и войнам, сейчас будто пребывали в некой растерянности. Ощущение опасности витало в воздухе. Этот берег, крепость на мысе, казавшийся безлюдным лес на горе – все словно говорило: вы здесь чужаки и никто, и ничто не сможет охранить вас, даже ваши грозные и жестокие боги.

– Нам стоит подождать, – сказал, нарушая напряженную тишину Ульберт. – Они сами придут к нам...

* * *

Все вышло так, как он сказал. Очень скоро к драккару подплыла лодка, и человек в одежде простого рыбака прокричал, задрав голову:

–   Кто вы? И чего хотите?

Смысл сказанного на венедском смогли разобрать Дитфен и Ульберт. Дитфен передал слова Рагнара о том, что он – норманн, которого князь Людовит встречал на рынке в датском городе Хедебю.

Человек в лодке кивнул и сделал знак двум своим товарищам, держащим в руках весла. Лодка направилась к берегу.

Гнетущее ожидание затягивалось. С борта своего корабля викинги видели, что на берегу появились люди.

– Разверни нос на север, – сказал Инегельд Гуннару, стоящему на рулевом весле.

Замысел этого маневра был понятен всем. В случае опасности «Око Дракона» получал преимущество, хотя было очевидно, поскольку в самой бухте находился только один корабль – у викингов не было явных врагов в открытом море. О том же успел рассказать Рагнару и Дитфен.

– Эти люди уступают викингам в морском деле, – бывший вожак береговых пиратов припомнил все, что слышал о венедах. – Их стихия – лес. Даже Карл Великий ничего не мог с ними поделать. Они хорошо стреляют из лука и умеют маскироваться не хуже финнов, а уж те в лесах – у себя дома.

–  Смотрите! – Рогнвальд показал рукой на несколько лодок, которые, отплыв от берега, вытянулись цепью, будто хотели набросить на драккар викингов невидимую сеть.

– Они возьмут с собой человек семь-восемь, не больше. – Ульберт покусывал губы, с какой-то непонятной для тех, кто не знал его, внимательностью наблюдая за лодками.

Рагнар, находившийся рядом, готов был поклясться, что их проводник нервничает. Но отчего? Первоначальное волнение, охватившее всех, уже бесследно прошло. Опытные воины привыкли к неизвестности, и она не страшила их.

Рагнар огляделся в легком замешательстве. Он должен сойти на берег – это не обсуждается. Но кого взять с собой? Самых сильных бойцов. Рогнвальд, Гуннар, Виглиф... Кто еще? Олаф, Олаф... Для серьезного боя, если таковой случится, рус еще не годится. Но Рагнар думал о другом. Если он погибнет, а Олаф вернется домой живым, и тогда... О том, что будет дальше, думать не хотелось. Значит, Олаф. И его тень – Хафтур. Старый викинг в любом случае может оказаться полезным. Он много видел и много пережил.

– Инегельд, – сын Стейнара строго обратился к старому другу своего отца. – Ты остаешься на «Драконе». Я возьму с собой лишь несколько человек.

Инегельд казался равнодушным. Он сознавал, что иначе и быть не могло. Двое вождей никогда не идут в стан чужаков. Это закон. Он даже знал, кого именно возьмет с собой Рагнар. Но один человек вызывал у него сомнение.

– А как быть с Ульбертом? – Инегельд смотрел в спину проводнику, который пробирался на корму, минуя ряды гребцов.

– Он останется здесь, – Рагнар ничем не выдал своего волнения. – Если мы не вернемся, убей его...

                                             * * *     

Предводителем людей князя Людовита был высокий, широкоплечий мужчина лет сорока или чуть старше. Его окружение называло своего вожака – Брониш. Из оружия викингам разрешили взять только мечи, но и Брониш имел только меч. Его люди были одеты в рубахи и штаны, вытканные из льна, в руках держали боевые топоры. Викингов оглядывали с любопытством, но без признаков страха и уважения. Дитфен говорил Рагнару, что викинги из Уппаланда в последнее время перешли от набегов к торговле. Они же нанимались в дружины венедских и русских князей.

Когда люди Рагнара подошли к замку Людовита, солнце начало клониться к закату, опускаясь на верхушки деревьев. Еще вступая в лес, Олаф подумал о том, что с этого момента они целиком находятся во власти людей князя, и эту неуверенность он заметил в остальных викингах. Даже Рогнвальд, которому по духу следовало быть берсерком, и тот чувствовал некую обеспокоенность, бросая взгляды на молчаливых дружинников местного правителя.

Замок князя был окружен рвом с водой, а старая кладка крепостной стены как будто говорила о древности рода, который правил здесь. На самом же деле, предки князя происходили из другой области, а этот замок – наследие прошлых времен. Говорили, что когда-то, несколько веков назад, это была крепость готов, которые начинали свой великий путь по дорогам Европы, только что встряхнувшейся после тяжелой поступи римских легионов.

Сам Людовит, которому минуло чуть больше пятидесяти лет, постоянно враждовал с соседями. Но не было вождя, который смог бы одолеть его. От своего отца он унаследовал неукротимый нрав и волю, прибавив к этому умение договариваться. Он знал языки многих народов: саксов, данов, франков, германцев, которые после распада империи Карла Великого, создали свое государство рядом с землями венедов. Отец Людовита был неграмотен, но сына сумел выучить, а учителями у него были люди разных племен. И потому были ему знакомы обычаи и франков, и византийцев, и руссов. Знал он и грамоту, которую создали салунские братья, Кирилл и Мефодий. Он даже видел их в молодости, когда попал к моравскому князю Ростиславу, при дворе которого они тогда жили. Своей любовью к знаниям князь Людовит опровергал сложившееся в ту эпоху мнение христианского мира о невежестве языческих вождей.

Когда ему доложили о том, что норманн по имени Рагнар прибыл на своем корабле в его землю и хочет посвататься к его дочери, Ягмире, тонкая усмешка тронула губы князя. Он посмотрел на своего верного помощника Калеба, и тот лишь склонил голову, на которой не было ни одного волоска.

–   Этот Рагнар – упрямец, – сказал князь. – Он, как и все эти норманны, морские бродяги, уверен в том, что достаточно только появиться, как любая женщина должна целовать ему ноги...

–   Он, кажется, не свей? – припоминал Калеб, который также был в Хедебю в момент встречи норманна с дочерью князя. – И не дан?

–   Он – норвег. Я слышал о них, – продолжал размышлять Людовит. – У них десятки князей, или как они их называют – конунги. Сейчас один из них, некий Харальд по прозвищу Хорфагер, задумал объединить всех, но... дело это трудное.

Насколько мне известен их нрав, они никогда не объединятся, – высказал предположение Калеб, советник и доверенное лицо князя, его второе «Я», его тайный наперсник, знающий о Людовите все или почти все. Он был родом из Моравии, а отец его, знакомый с догмами христианства, долгое время жил в Константинополе.