Текст книги "Крестоносец"

Автор книги: Андрей Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

      – Они пьют вино? – спросил я у сэра Роберта.

      – По их законам напитки, сделанные из кобыльего, козьего и верблюжьего молока, могут пить только ашкары – совершеннолетние мужчины их племени. Чужеземцы, женщины и рабы могут пить только воду. Нам они не рискнули подать воды, потому принесли вино.

      – Вино здесь, в степи?

      – Покупное.

       Я заметил, что сидевший рядом со мной широколицый парень, года на два младше меня, выпив свою чашу, посмотрел на меня с некоторым вызовом. Мне, честно сказать, было безразлично, почему он это сделал, но это показалось мне нехорошим знаком. Впрочем, я был голоден и решил для начала поесть.

       Угощение состояло из холодного вареного мяса, бараньей бастурмы и лепешек, причем это была, как я понял, своего рода закуска перед основным угощением. Бастурма была жесткая, пересоленная и сильно отдавала прогорклым бараньим жиром; у разложенного на больших деревянных блюдах мяса был очень неаппетитный вид, поэтому я ограничился хлебом и чесноком. Сидевший рядом со мной парень заметил, что я не ем мяса.

      – Почему ты не ешь? – спросил он на плохом имперском языке и с очень недовольным лицом.

      – Я ем, – ответил я и, чтобы заткнуть ему рот, взял еще бастурмы. Гаренджен заметил, что происходит.

      – Мой сын желает, чтобы гость как следует отведал нашего угощения, – сказал он. – Или тебе не по душе наша пища?

      – Она великолепна, – соврал я. – Я всего лишь хочу насладиться ей подольше.

      – Воин должен хорошо есть, – заметил Гаренджен. – Мой сын присмотрит за тобой, нукар.

       Широколицый тут же извлек длинный узкий ножик, наколол на него здоровенный кусмень мяса – причем выбрал, стервец, самый мерзкий на вид, весь в жилах и пленках, – и бросил прямо на скатерть передо мной. Как собаке. Мне очень хотелось врезать сыночку по сопатке, но я лишь улыбнулся, поблагодарил кивком и, ухватив скользкий и жирный кусок, сделал вид, что в восторге от угощения. К счастью, заботливого урула отвлек его сосед, и я смог незаметно закинуть отвратный кусок обратно в блюдо.

       Еще я заметил, что во время трапезы многие мужчины кидают полуобглоданные кости и недоеденные жилистые куски за спину, где эти объедки доедают прислуживающие им женщины. Это было неприятно: я не удержался и спросил сэра Роберта, что это значит.

      – У кочевников женщины ценятся очень невысоко, – ответил рыцарь. – По их верованиям бог-творец создал человека из частей тела убитого им небесного зверя. Лучшие куски добычи он употребил на создание мужчины, а чтобы сделать женщину, использовал остатки добычи – кишки, хвост, сгустки крови, жир и помет. Даже рабов-мужчин и собак они ценят выше собственных жен и дочерей.

      – Интересные обычаи, – произнес я.

      – Если у тебя бы с собой щенок, ты мог бы выменять его на любую красотку в этом глане, – сказал сэр Роберт. – И урулы при этом были бы уверены, что ты сильно продешевил.

      – Это твой сын? – внезапно спросил Гаренджен, показывая на меня.

      – Да, это мой сын, – неожиданно для меня ответил рыцарь. – Единственный.

      – У тебя всего один сын, и это плохо, – сказал кочевник. – Если твоего сына убьют в бою, твой род прервется. Некому будет отомстить убийцам.

      – На все воля Матери, мой друг, – сказал сэр Роберт. – Я не буду роптать.

      – Славный нукар должен оставить после себя большое потомство, – назидательным тоном изрек Гаренджен. – Ты воин, и должен позаботиться об этом.

      – Я обязательно подумаю над этим, вождь, – не без иронии ответил сэр Роберт.

      – У твоего сына хороший меч, нукар Роберт, – заметил Гаренджен.

      – Это наследное оружие, доставшееся моей семье от великого предка, – ответил сэр Роберт. Я понял его: видимо, наш гостеприимный степняк положил на мой клинок глаз и решил намекнуть нам, что не прочь получить его, как подарок от гостей хозяину. Делать ему такой шикарный подарок мы, естественно, не собирались. – Это реликвия, которой мы очень дорожим.

      – Я бы хотел купить такое оружие для своих сыновей.

      – Что тебе мешает? – спросил сэр Роберт.

      – Цена. Вы дорого просите за вашу сталь. Много золота.

      – Так ли дорого? Терванийцы просят дороже.

      – Их оружие лучше. Но меч твоего сына лучше терванийских.

      – Мой меч не хуже. Его ковал мастер Фраберг-старший из Рейвенора – благослови его Матерь! И в нашем войске немало воинов с таким же отличным оружием.

      – Тем лучше. Однажды мы заберем у вас ваши мечи и ножи бесплатно.

      – Полагаешь, мы готовы их отдать?

      – Роздольский байор, у которого я забрал этот меч, – тут Гаренджен похлопал ладонью по клинку у себя на поясе, – тоже не хотел его отдавать. Но он потерял и меч, и жизнь.

      – Ты хорошо говоришь, Гаренджен, – ответил сэр Роберт, – но вспомни, что, в конце концов, роздольцы выгнали вас из своих земель. И этот меч должен напоминать тебе не только сраженного тобой байора, но и тысячи воинов твоего народа, которые полегли в той войне.

      – Мы еще вернем себе то, что потеряли.

      – Ты хочешь войны между нами?

      – Сейчас – нет. Но мир не будет вечным.

      – Почему ты так думаешь?

      – Между волком и бараном и не может быть мира.

      – Значит ли это, что урулы хотят с нами войны?

      – Сейчас у нас много других забот, – уклончиво ответил Гаренджен. – Прошлая зима была снежной и голодной, и скота стало меньше. Многие гланы откочевали на север, чтобы найти лучшие пастбища.

      – Почему же твой род не последовал за ними?

      – Потому что такова была моя воля.

      – Могу ли я спросить уважаемого вождя? – осмелился я, польщенный тем, что сэр Роберт назвал меня сыном.

       Гаренджен кивнул. Теперь на меня смотрели десятки внимательных глаз.

      – Если бы у тебя было много хорошего оружия, что бы ты сделал? – спросил я.

      – Я бы выполнил волю Тенки, божественного Отца, – ответил Гаренджен, сверкнув глазами. – Сделал бы так, чтобы восход и закат одинаково боялись меня.

      – Разве такое возможно?

      – Много, много лет назад, – начал кочевник, не глядя на меня, – мы были могущественным народом. Наши всадники держали в страхе все соседние племена, платившие нам дань золотом, скотом и рабами. Сегодня от нашего величия остались лишь воспоминания древних стариков и песни, которые поют у костров мои воины. Я хочу вернуть времена нашей славы. Так хочет Тенки и его небесные дети.

      – Война всегда приносит горе, – сказал сэр Роберт. – Твои нукары храбры и искусны в бою, но их слишком мало. Сегодня судьбы народов решают большие армии. Даже самое лучшее оружие в руках твоих воинов не принесет тебе победы.

      – Кто говорит об одном глане? Когда-то мы были единым народом, гордо именовавшим себя Койсу – совершенные. Мы не боялись никого, а соседи наши стонали в страхе, лишь увидев следы наших коней. Даже во времена нашествия каракутонов мы смогли защитить наши земли. Сегодня я вижу, как чужаки захватывают наши земли. Они учат наших детей новой вере и строят могучие крепости на древних кочевых путях. Хорошо ли это? Я говорю – нет!

       Гаренджен добавил несколько фраз на своем языке, и собрание одобрительно загудело.

      – Ты о терванийцах говоришь? – спросил сэр Роберт.

      – Они пришли на эту землю незваными. Они хитры и коварны. Они предпочитают не меч, а слово.

      – Одна терванийская крепость так тебя страшит, о, вождь?

      – Одна крыса приведет за собой остальных. Вскоре после того, как терванийцы построили Баз-Харум, многие вожди поспешили увести свои гланы на север.

      – С чего бы? – вдруг спросил молчавший до сих пор Лукас Суббота.

      – Чтобы сохранить чистоту крови, веру в наших богов и не уподобиться предателям, осквернившим само имя Койсу.

      – Понятно, вождь. Тебе не нравится, что часть западных гланов после войны за Роздоль ушла в имперские земли, осела там и приняла нашу веру?

      – А ты бы радовался тому, что твой народ разделился, и часть его приняла Тенки, как единственного хозяина жизни?

      – Нет, – честно сказал рыцарь. – Однако тем самым они спасли свои детей и обрели мир и безопасность. А твоя мечта объединить в один народ все гланы, кочующие по Дальним степям, представляется мне благородной, но несбыточной.

      – Нет ничего несбыточного, если Тенки ведет тебя.

      – Путь к войне – не самый лучший.

      – Этот мир изменить нельзя, – ответил Гаренджен. – Его законы просты. Есть те, кто едят, и те, кого едят. Есть тот, кто проливает кровь и тот, чью кровь проливают. Небо не может стать землей, а земля небом. Хочешь выжить – убивай, иначе умрешь. Тот, кто не хочет быть волком, станет добычей волка.

       Между тем начали подавать горячее. Женщины с замотанными лицами втащили в шатер несколько больших чугунных котлов с просяной кашей и огромными кусками баранины. Перед пирующими появились широкие блюда с жареным на вертелах мясом, лепешками и просяной лапшой, плавающей в растопленном бараньем жире и молоке. Наши прислужницы начали разливать вино и хмельную брагу из молока.

      – То есть, – продолжал сэр Роберт, которому определенно были интересны откровения нашего хозяина, – ты собираешься воевать и с нами, и с терванийцами?

      – Это неизбежно, как приход лета или старости, – с подкупающей откровенностью ответил Гаренджен. – Я же сказал тебе, нукар Роберт, что между волком и бараном не может быть мира.

      – И с кого ты собираешься начать?

      – Тенки скажет мне, с кого начать.

      – Желаю тебе долгих лет жизни и победы над врагами, – сказал сэр Роберт, поднимая чашу.

      – Почему твои повелители не воюют с Тервани? – спросил вождь, который решил отбросить дипломатические иносказания и околичности.

      – Думаю, тебе стоило бы спросить моих повелителей. Я слишком незначительный человек в моей стране и не могу дать тебе ответа.

      – Хеш! Но рано или поздно большая война неизбежна.

      – Ты предостерегаешь или прорицаешь, вождь?

      – Двенадцатый век Тенки на исходе, – загадочно сказал Гаренджен. – Скоро наступит время изменения, на которое падает тень Черного. Степи напоятся кровью и огласятся криком умирающих. Уже сейчас зло, которое несут чужаки на нашу землю, приносит свои плоды.

      – Какое зло?

      – Чужаки хотят лишить нас веры в богов, в которых верили отцы. И боги наказывают нас за это. Древний ужас возвращается. Мои воины видели в степи черные тени и слышали вопли каракутонов.

      – Кого слышали? – не понял я.

      – Живых мертвецов, – пояснил Суббота. – Вампиров.

      – Звучит страшновато, – согласился сэр Роберт.

      – Мы готовы к войне. Хочу спросить тебя, нукар со знаком солнца на одежде – готов ли ты к ней?

      – Терванийцы нам не враги, если ты об этом. Тервания от нас далеко, и у алифов Бар-Ясина свои заботы. А с нежитью мы сражались, и будем сражаться всегда.

      – Истинный воин видит врагов повсюду, особенно если они стоят по обе руки от него. Незавидна участь муки, размалываемой между жерновами, – сказал Гаренджен.

      – Ты можешь заключить союз с нами.

      – Койсу никогда не будет собакой, бегущей за хозяином, – с презрением сказал кочевник. – Но никто не осудит волка, добивающего ослабленного козла.

      – Твои слова наполняют меня страхом, почтенный вождь. Уж не желаешь ли ты столкнуть империю и Терванию, чтобы избавиться от двух врагов сразу?

      – Если бы мог, столкнул. Твое здоровье, нукар Роберт!

      – Я понимаю, почему ты ненавидишь терванийцев, – с иронией сказал сэр Роберт. – Они занимают ваши исконные кочевья, обращают койсу в свою веру. И твоя нелюбовь к империи мне понятна. Война за Роздоль не могла не оставить шрамов в вашей памяти. Однако лучше бы смирить гордыню и принимать мир таким, каков он есть. Война, как я уже сказал, принесет твоему народу только горе. В мире и так немало зла, зачем же умножать его?

      – Это наш путь. Тебе не понять этого, гость.

      – Раз так, наверное, не стоит говорить о вещах серьезных.

      – Ты сказал, что держишь путь в Баз-Харум, – сказал вождь. – Могу ли я спросить тебя, почтенный, что тебе понадобилось в логове терванийского шакала?

      – Я слышал, что начальник Баз-Харума очень любит устраивать состязания воинов, и хотел бы поучаствовать в них.

      – Ты? Старый и седой? Или твой сын будет выходить на поединки?

      – Ну, не такой уж я и старый, – с улыбкой ответил сэр Роберт. – Я еще могу поднять меч и крепко ударить им врага. Да и сын у меня не промах.

      – Тогда пусть боги направляют твое оружие, – тут Гаренджен знаком велел налить всем еще. – Будем пить и есть, и не думать о завтрашнем дне. Тенки угодно, чтобы сердца наши возвеселились. Пусть будет так, как хочет Отец мироздания!

       *****************

       Для ночлега нам отвели особый шатер, поставленный рядом с шатром Гаренджена. Впрочем, после пира я ушел в гостевой шатер один – мои старшие товарищи остались беседовать с Гарендженом.

       Я так устал, что у меня едва хватило сил снять с себя кольчугу и стеганый поддоспешник и добраться до кучи пахнущих овцами одеял. Даже не помню, как заснул. Разбудили меня две красотки, которые принесли в шатер поднос с просяными лепешками и кувшин с горячим отваром, по вкусу напоминающим крепкий зеленый чай. Есть мне не хотелось: жестом отослав девиц, я первым делом проверил, на месте ли мой клеймор, а потом начал одеваться.

       Сэр Роберт и дампир стояли у входа в шатер. Я так и не понял, то ли они проснулись раньше меня, то ли вообще не ложились спать.

      – Сэр, – сказал я с поклоном.

      – Мы уезжаем, – коротко бросил рыцарь. – Будь готов.

       Занимаясь конем, я мог слышать обрывки разговора, который вели сэр Роберт и дампир. Они говорили о Гаренджене. А еще у них были хмурые лица, и это мне не понравилось. Неужели кочевники собираются расправиться с нами?

       Провожало нас все кочевье, но Гаренджена среди провожающих не было. Это тоже показалось мне нехорошим знаком. Зато кочевники снабдили нас едой – просяными хлебцами, копченым мясом и бараньим салом, – и десять воинов собрались проводить нас до границ земель глана Суруш. Видимо, такова была воля вождя. Командовал этой группой коренастый пожилой воин по имени Чальджен.

      – Дорога показать, – заявил он, щеря в улыбке редкие коричневые зубы. – Колодца показать, помогай.

      – Я бы им не доверял, – сказал дампир. – Рожи у них мерзкие.

      – Мы справимся, – уверенно ответил сэр Роберт.

       Покинув кочевье, мы поехали на восток через степь. Наш эскорт разделился – несколько всадников во главе с щербатым Чальдженом поехали вперед, остальные держались позади. Меня это соседство беспокоило, но говорить сэру Роберту я ничего не стал. Не хотел, чтобы он счел меня трусом.

       Ехали мы до полудня, потом был короткий привал. Кочевники держались в стороне от нас. Ели они прямо в седлах, не спешиваясь. Отдохнув и осмотрев копыта лошадей, мы поехали дальше.

       Ночевали мы у колодца близ причудливых меловых холмов, торчащих из равнины, как огромные сугробы грязного снега.

      – Белые холмы, – сказал сэр Роберт. – До Баз-Харума осталось меньше двух дней пути.

       Половину следующего дня мы ехали вдоль невысокой скалистой гряды, разрезавшей степь, пока в гряде не открылся широкий проход, ведущий на юг. Здесь, на пологом склоне горы, среди россыпей и огромных валунов, виднелись остатки гигантских, сложенных из обтесанных каменных блоков, квадратных башен. Между башнями угадывались уцелевшие части некогда мощных крепостных стен, заросших колючкой. Судя по всему, когда-то здесь была большая крепость, и забросили ее довольно давно.

      – Санаян? – спросил сэр Роберт подъехавшего Чальджена.

      – Санаян! – закивал кочевник. – Дорога правильный.

      – Ну, вот, Мост Народов уже близко, – сказал мне рыцарь. – За этим перевалом начинаются нейтральные земли, а еще дальше, в пяти днях пути на юг – владения алифата. В Баз-Харуме мы будем послезавтра утром.

      – Санаян, – сказал Чальджен, показывая на развалины башни. – Дед мой дед быть тут. Большой война. Много ашкар умирать. Много имперский резать.

      – Люблю я этих степняков за честность, – буркнул Суббота. Я вопросительно посмотрел на сэра Роберта.

      – Санаян был построен еще во времена Нашествия, и тут стоял сильный имперский гарнизон, – пояснил рыцарь. – Потом была война за Роздоль, и кочевники осадили крепость. После долгой осады остатки гарнизона прорвались из крепости, и Санаян был разрушен. Тут есть древний колодец, так что мы сможем напоить лошадей и...

       Сэр Роберт осекся. Он смотрел мимо меня. Я обернулся – со стороны степи к нам неслись всадники. Кочевники. Десятка два, если не больше. А Чальджен и его люди уже выстроились полумесяцем, перекрыв нам дорогу назад.

      – Что это значит? – крикнул сэр Роберт, мрачнея.

      – Земля Суруш кончаться, – ощерился Чальджен. – Больше нет гость. Аччик велеть все резать. Хороший меч, хороший лошадь, железный одежда забирать.

       Я ждал чего-то подобного. Уж больно подобострастной была у Чальджена морда все это время. Оказывается, он собирался нас резать.

       Резать, так резать. Не только урулы это умеют.

       Боевой клич Чальджена сменился бульканьем и хрипом – Лукас метнул в него кройцшип, навылет пробив урулу грудь.

       Вопли, лязг выхватываемых мечей и кинжалов.

       Началось.

       Как меня учили? Поводья накинуть на луку седла, конем управлять при помощи коленей и шпор, меч взять двумя руками...

       Втроем против тридцати – расклад паршивый. Победить не получится.

       И плевать! Пущу перед смертью столько крови, сколько смогу.

       Раздумывать было некогда. И я не думал. Просто заорал и рванул вперед. За сэром Робертом. А потом бил. Во все стороны, не глядя. Иногда попадал, потому что после моих ударов что-то лязгало, чавкало, хрустело, скрежетало, плевалось горячим мне в лицо. Попадали ли по мне, не могу сказать – может, и попадали, да только боли я не чувствовал. Затмение, короче. Дикий ужас и только одно желание – выжить, выжить, выжить!

       Странно, но потом я понял, что жив и что мир никуда не исчез. И окружающая реальность вернулась в облике с головы до ног забрызганного кровью сэра Роберта.

      – Эй! – Глаза у рыцаря были стеклянные, бешеные, лицо было бледным, а губы посинели, как у мертвеца. – Живой?

      – Жи...живой, – будто кто-то говорил за меня.

      – Смотри! – проревел рыцарь.

       До меня не сразу дошло, что скачущие прочь от нас в облаках пыли уродливые, движущиеся судорожными скачками полулюди-полукони – это и есть кочевники, напавшие на нас. Все, кто уцелел и теперь пытался спастись. Но не у всех получалось. Всадник в вороненой броне и в топфхельме с ревом пронесся мимо меня, нагнал отставшего, махнул мечом, и голова кочевника – хряск! – разлетелась фонтаном кровавых брызг.

       Странно, но меня даже не удивляет, что преследующие кочевников воины, подоспевшие так кстати, почти все в бело-оранжевых фламеньерских плащах, и на древках их копий белые прапорцы с оранжевыми крестами. Хотя, может быть, именно в этом и заключается природа настоящего чуда, что ему не удивляешься. Так или иначе, эти воины спасли нас.

      – Хороший бой, сосунок! – Это голос Лукаса Субботы. – Все, успокойся. Мы справились.

       Мне хочется выть от страха. Руки трясутся, сердце бухает, во рту медный вкус крови – своей, чужой? Но разум потихоньку возвращается ко мне. Пробуждение от кошмара наступило – это главное.

       Я жив. А остальное не имеет значения.

      – Как ты, парень? – Сэр Роберт заглядывает мне в лицо. – Не ранен?

      – Н-нет, сэр.

      – Урок первый, Эвальд, – говорит сэр Роберт, вытирая меч тряпкой. – Никогда не доверяй кочевникам. У них свои представления о чести. Они едят с тобой за одним столом, а через мгновение всадят в спину нож.

       Всадник в вороненой броне возвращается к нам. Его люди окружают нас кольцом.

      – Кажется, мы успели вовремя, – бубнит рыцарь в свой топфхельм. – Рад встретить собрата-фламеньера в этой поганой степи. Я Ренан де Лагерн, граф Деррик, ваш слуга.

      – Роберт де Квинси. Это мой оруженосец Эвальд, а это мессир Суббота из Роздоля. Благодарю вас за себя и своих спутников, граф.

      – Маленький вы выбрали себе эскорт, сударь. Неудивительно, что урулы собрались вас пощипать.

      – Матерь бережет глупцов. В трудный час она послала мне вас и ваших людей.

      – Да, воистину мы успели вовремя! Могу я спросить, куда вы направляетесь?

      – Конечно, граф. В Баз-Харум.

      – У меня для вас очень плохая новость, сэр. Я и мои люди покинули проклятый город вчера утром. Баз-Харум захвачен ордами нежити, погибло множество людей. Но самое мерзкое – мой господин, рыцарь-командор Луис де Аврано, назначенный имперским послом в Тервании, оказался в Баз-Харуме заложником. Я везу его письмо Высокому Собору. Мне нужно успеть в Ростиан за помощью, иначе командор может погибнуть.

      – Так, – говорит сэр Роберт и обменивается взглядом с Лукасом. – Славная новость, клянусь мечом Воительницы. И вы надеетесь успеть привести помощь?

      – Это мой долг, и я его выполню.

      – Я хочу знать, что произошло в Баз-Харуме. В подробностях, если можно.

      – Конечно, сэр. Тут неподалеку есть колодец, можно будет смыть с себя кровь и поговорить.

       ****************

       Легко я отделался.

       Два синяка – один на левой руке, второй на груди, на ребрах. Видно, ткнули чем-то, но кольчуга выдержала.

       Короче, с боевым крещением, Эвальд Александрович!

       Только сейчас, сидя у костра, в котором тлела степная колючка, и, смывая крепким раствором уксуса застывшую кровь с оружия и доспехов, я понял, как же мне сегодня повезло.

       Все мои представления о боестолкновении и поведении бойца в такой ситуации сегодня прошли переоценку. Мне всегда говорили, что боец должен в любой ситуации сохранять спокойствие, хладнокровие и руководствоваться разумом, а не инстинктами. Но сегодня я дрался, движимый только инстинктом.

       Инстинктом самосохранения.

       Или все это придет ко мне с опытом?

      – Эвальд! – окликнул меня сэр Роберт. – Иди сюда.

       В одном камзоле, с клеймором в руке, я подошел к кругу из воткнутых в землю копий. Поклонился. Фламеньеры ответили мне учтивыми кивками.

       Сэр Ренан де Лагерн был уже без шлема, лишь в кольчужном подшлемнике, который сдвинул со лба назад. Он был лишь несколькими годами старше меня, но было видно, что он уже привык повелевать людьми, и это ему нравится. Лукаса они тоже позвали: дампир стоял рядом с сэром Робертом, скрестив руки на груди.

      – Сэр Ренан рассказал мне о том, что творится в Баз-Харуме, и я, как старший в чине, обязан принять решение, – начал сэр Роберт. – Однако мне важно узнать ваше мнение. История непростая, и последствия могут быть очень скверные. Еще две недели назад я бы сказал, что мне безразлично, что будет с Баз-Харумом. Но сэр Ренан, говорит, что имперский посол оказался заложником у терванийского коменданта.

      – Истинно так, – подтвердил граф. – Мы направлялись в Бар-Ясин, и лорд де Аврано заехал в крепость, чтобы встретиться с недавно назначенным наместником Баз-Харума, принцем Зулейкаром. Принц Зулейкар двоюродный брат самого алифа Башира Второго и один из тех немногих терванийских вельмож, которые считают, что с империей надо дружить, а не воевать. Мне неприятно об этом говорить, но начало жутких событий в Баз-Харуме роковым образом совпало с нашим приездом туда.

      – Сэр Ренан, будьте добры повторить моим спутникам, что именно случилось в крепости.

      – Толпы умертвий в одну ночь захватили весь Баз-Харум, точнее Нижний город. Откуда они взялись, никто не знает, но стража уверяла, что их десятки, если не сотни. Я своими глазами видел, что творится на улицах Баз-Харума. Уцелевшие горожане спрятались в цитадели, но припасов там мало, а людей слишком много. Город во власти нечисти.

      – Вампиры не могли появиться ниоткуда, – сказал Лукас.

      – Стражники рассказывали мне, что примерно три месяца назад в Нижнем городе была убита целая семья. Те, кто видел тела жертв, говорили, что их будто зубами глодали. Погибших похоронили, начальник стражи поклялся наместнику найти и четвертовать изверга, сотворившего такое, однако убийцу не нашли. Возможно, тут есть какая-то связь. Вам, персекьюторам, должно быть лучше известно.

      – А по срокам-то совпадает, – произнес сэр Роберт, будто обращаясь к самому себе. – Кстати, сэр Ренан, вы не сказали мне, как так получилось, что принц пропал.

      – Когда начались нападения в Нижнем городе, принц послал туда городскую стражу, но твари буквально разорвали ее на куски. Отряд наемников-кочевников, узнав об этом, тут же покинул крепость, и у Зулейкара осталась лишь его личная охрана и несколько десятков воинов из вспомогательных частей. Принцу советовали не рисковать, послать за помощью в столицу, да и мой господин не пожелал остаться в стороне, изъявил желание участвовать в зачистке города от тварей, но Зулейкар слишком горд, чтобы просить о помощи. Он сам решил разобраться во всем. Взял половину гвардии, полсотни лучников и отправился в Нижний город. Обратно вернулись тринадцать человек, некоторые из них лишились рассудка. Они рассказали, что на них будто опустилось темное облако – и все. На месте, где это случилось нашли обглоданные трупы и части тел солдат принца, но сам Зулейкар исчез. И тогда возглавивший гарнизон тысячник Шахин Аммади, явился к сеньору де Аврано.

      – И чем он это объяснил?

      – Был сама учтивость и почтительность, однако в меде его слов была горькая приправа для нас. Сказал, что много слышал о том, как фламеньеры умеют бороться с нежитью. Предложил помочь спасти принца, применив могущественные знания братства. И намекнул мне, что если Зулейкара не удастся найти, он сообщит в Бар-Ясин обо всем и упомянет наше посольство. Понимаете теперь, почему лорд Луис вынужден послать меня за помощью?

      – Хитрый сукин сын, этот Аммади, – произнес сэр Роберт. – Только обвинений в черной магии нам не хватало.

      – Именно так, милорд. Он взял нас за горло. Терванийцы, в отличие от нас, абсолютно нетерпимы к любой магии, а в том, что случилось в Баз-Харуме, они видят черное чародейство, и ничего более.

      – Повод к войне в чистом виде, – сказал сэр Роберт. – Злые имперцы извели магией целый терванийский город и убили двоюродного брата алифа. Можно только посочувствовать послу де Аврано.

      – Рад, что вы меня понимаете. Конечно, лорд Луис пообещал терванийцам помощь и потому послал меня с небольшим эскортом в Ростиан. Сам он остался в крепости.

      – Точнее – его вынудили остаться?

      – Лорд Луис человек чести. Он думает не о себе, а об империи, которую представляет.

      – И еще он позаботился о вашей безопасности, – внезапно сказал дампир.

      – Намекаете на что-то, сударь? – Сэр Ренан побледнел.

      – Насколько я разбираюсь в имперской геральдике, дом Лагернов состоит в родстве с Аврано, – ничуть не смутившись, сказал Лукас. – Я думаю, что ваш почтенный родственник воспользовался случаем, чтобы спасти вас и дать возможность покинуть зараженный город.

      – Меня готовили не к военной, а к дипломатической карьере, сэр, – ответил де Лагерн, опустив взгляд.

      – Однако сегодня вы дрались как рыцарь, а не как дипломат, – заметил де Квинси. – Впрочем, это неважно. Скверное дело, вы правы. Как вам удалось выбраться из города?

      – Мы вышли из цитадели вчера утром и покинули город через главные ворота. При свете дня опасности не было.

      – Почему же жители до сих пор не ушли из Баз-Харума?

      – Многих из них не заставишь выйти из цитадели даже днем. Другие боятся потерять имущество или надеются отыскать исчезнувших близких. Что же до Аммади, то он поклялся, что не покинет город, пока не найдет принца Зулейкара, живого или мертвого.

      – Идиот. Он погибнет сам и погубит остальных. Вы видели этих тварей?

      – Нет, сэр. Зато видел то, что они оставили от своих жертв. Клянусь Воительницей, не хотел бы я еще раз это увидеть.

      – Это зависит от вас, Ренан.

      – Что вы имеете в виду? – встрепенулся дипломат.

      – Вы не перьсекьютор. Я не могу требовать от вас и ваших людей, чтобы вы в этом участвовали.

      – Я, прежде всего, воин-фламеньер, милорд, – засверкав глазами, ответил де Лагерн. – Мой господин и родственник остался в Баз-Харуме и ждет от меня помощи и спасения. И если вы намерены помочь мне, я не буду прятаться за вашими спинами.

      – Ценю вашу решимость и благородство, граф. Боюсь, что выбор у нас небольшой. Высокий Собор, конечно же, решил вопрос о помощи положительно, но это займет не меньше трех недель. К этому времени Баз-Харум превратится в мертвый город – или город мертвых, как вам больше нравится. Посол де Аврано неминуемо погибнет, как и все остальные. Убедить терванийцев, что орден тут совсем не при чем, будет очень сложно.

      – Напасть вдвоем на захваченный вампирами город? – усмехнулся Лукас. – Такого я еще не проделывал.

      – Почему вдвоем? – не понял сэр Ренан.

      – Потому что при всем уважении, милорд, вы и ваши воины не умеете сражаться с нежитью. У вас нет необходимого оружия, зелий и...

      – Довольно, Лукас, – остановил дампира сэр Роберт. – Высокий Собор должен быть оповещен о случившимся, это несомненно. Но в Баз-Харум ехать нам все же придется. Теперь особенно. Наше дело приобрело очень нехорошее продолжение.

      – Роберт, ты человек умный и отважный, но за что я тебя по-настоящему уважаю, так это за умение принимать правду, – ответил Суббота. – Подумай сам, сколько там умертвий? Десять, сто, тысяча? Они разорвут нас в клочья.

      – А кто сказал, что мы очертя голову бросимся сражаться с ними? – возразил фламеньер. – В цитадели наверняка найдется много храбрых воинов и полезных предметов и зелий. Попробуем поделиться нашим опытом и хотя бы помочь оборонять цитадель. Жаль, конечно, что среди нас нет мага, но... Главное, мы сможем хотя бы убедить терванийцев в том, что это не наших рук дело. А там и помощь из Ростиана поспеет. Думаю, мы должны рискнуть.

      – У меня всего пятнадцать латников, сэр, – сказал де Лагерн, – но все они честные, храбрые и преданные люди. Будьте уверены, они не отступят. Да еще двадцать человек остались с милордом де Аврано.

      – Хорошо. Тогда поступим так: граф выберет людей, которые доставят депешу по назначению. – Тут сэр Роберт быстро глянул на де Лагерна. – Если, конечно, милорд сам не желает...