Текст книги "Мнимые люди"

Автор книги: Андрей Белоусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)

И вдруг, осознание ужасного, осознание свершения, ими всеми, ужасной ошибки, пронзило его, как яркий луч света, сразу ставя всё по своим местам.

И ещё даже не веря собственной догадке, но уже где-то внутри себя понимая, что это не самообман, сержант Васюк, разлепил губы и прошептал-прошипел:

– Нас предали… – А после, дикий ужас, целиком охвативший тело и разум, заставил Васюка повторить свою фразу, уже громким и срывающимся криком, – Нас предали, нас предали!!!

И в ту же секунду, со спины людей раздались взрывы. Солдаты, в первые мгновения шока, даже и не поняли, что они раздались на их собственной стороне, а не на стороне противника. И только погружение в непроницаемую тьму, явственно показало, что произошло нечто непоправимое и ужасное.

И над расположением военных, воцарилась минутная замогильная тишина, прерываемая лишь раскатами взрывающихся снарядов, на том месте, где всего секунду назад, находился батальон миномётчиков.

Наполовину ослепший, находящийся на пределе нервного срыва, сержант Васюк остервенело тёр глаза обеими руками и, часто-часто моргал, пытаясь хоть частично вернуть себе зрение. Внезапная вспышка справа, больно резанула его по глазам, а плечо, резким ударом, ожгло страшной болью, растёкшейся по всей руке. Сержант, вначале даже и не понял, что случилось. Всё произошло так стремительно, что его мозг не успел обработать звук выстрела и послать соответствующий сигнал опасности. Только получив сокрушительный удар по голове, догадался, что на него напали. Уже лежа на земле, оглушённый и ослепший, вдыхая аромат сырой земли, Васёк слабо забарахтался, шаря рукой вокруг себя, в тщетной попытке отыскать автомат, а в звенящей голове пульсирует:

«Только бы не добили, только бы не добили… Ну где же ты чёрт!».

А совсем рядом шёл бой, не за жизнь, а на смерть…

«Мимы», обманом проникшие в расположение людей, преступили к основной фазе своего плана, и шесть сотен мутантов, в тесном пространстве окопа, вступили в бой с людьми, давая время основной атакующей волне беспрепятственно миновать первую линию обороны людей и вплотную заняться второй.

Сотни камикадзе втискивались в толчеи людей, созданные «воинами», и, подрывались, расплёскиваясь ярким пламенем. Сержант Васюк видел, как немного поодаль, группа солдат, отстреливающаяся от наседавших, с двух сторон, мутантов, вспыхнула как бенгальский огонь и освещая пространство, распалась на живые факелы. И как объятые огнём выбирались они из окопа и дико метались по земле, в тщетной попытке загасить пожиравший их огонь или же просто бегали, крича во всё горло, размахивая руками, покуда не падали на землю и не затихали.

Так же он видел, как «мимы» в упор расстреливали солдат, и как его товарищи, в ответ, мужественно боролись с ними, вступая в неравную рукопашную схватку, а потом падали, словно изломанные и растерзанные, тряпичные куклы и больше не вставали.

Страшные картины побоища, сменяли одна другую, заставляя замирать от ужаса, и сержант Васюк всё это видел, пока вокруг догорали живые факелы, но ничем не мог помочь…

Настоящая война, оказалась не тем ярким шоу, коим представляется вначале, и началась она не так, как должна была начаться. И не в силах более наблюдать за побоищем, сержант зажмурился и сжавшись в комок от страха, тихо захныкал, моля Бога, чтобы весь этот ужасный сон, поскорее прошёл. Он вздрагивал от разрывов гранат зажимая уши, и плача сжимался в комок ещё сильнее, когда слышал страшные крики умирающих солдат, товарищей своих.

Ещё совсем недавно задорно вышагивая перед сослуживцами этаким бойцовым петухом, демонстрируя всем свою удаль и смелость, сейчас забытый и покинутый всеми, лежал он на земле, обмочив штаны, лишний раз боясь шелохнуться. Сколько раз, на протяжении скоротечного боя, Васёк молил Бога, сохранить ему жизнь. Столько же успел он и распрощаться с ней, что даже в первые мгновения, до него не сразу и дошло, что бойня наконец-то прекратилась.

Ещё не веря своим ушам, разлепил он веки и настороженно прислушался. Выстрелов и взрывов больше не было и не считая звона в ушах, расслышал только слабые стоны раненых, что раздавались где-то там, во тьме.

Сделав невероятные усилия над собой, сержант Васюк, придерживая раненное плечо, здоровой рукой и извиваясь как червяк, принял сидячие положение, привалившись к стенке окопа. Потом прижимая руку к пробитому плечу, настороженно осмотрелся, пытаясь отыскать живых людей. Позвать на помощь он не смел. Страх сковал его настолько, что до сих пор мерещатся мутанты, призраками мелькающие во тьме, а измученное сердце каждый раз готово остановиться, дабы не мучит разум страхами.

И сидя один, в темноте, посреди мёртвых тел, сержант Васюк, не мог решиться ни на что, пребывая в некой прострации, мешающей принять определённое решение. С одной стороны он трезво сознавал, что в окопе находиться не в коем случае нельзя. Нужно бежать отсюда, бежать что есть мочи, бежать без оглядки, так чтобы только пятки сверкали. Ведь скоро подойдут основные силы «мимов» и тогда конец. С другой же стороны, неизведанный ранее страх, парализовал его, опутав тело прочными цепями, отбирая силы.

И нервы сержанта были настолько напряжены, что когда на передовой линии обороны раздались возгласы вопрошающие:

– Есть кто живой?! – они лопнули как гитарные струны и его охватила такая эйфория, такое радостное облегчение, что в первые секунды он разрыдался и было попытался голос он подать, но горло перехваченное скупым рыданием, издало лишь хрип невнятного содержания. И после этого, эйфория охватившая его с ног до головы, немного поумерила свой пыл и вновь стал подползать липкий страх со своими острыми когтями. Васёк, испугался, что оставшиеся в живых не заметят его или просто не обратят на него внимания и тогда они бросят его здесь одного. Совсем одного, одинёшенького…

И дикая, просто животная жажда жизни, и желание воссоединиться с нормальными, живыми людьми, заставила его вцепиться здоровой рукой в стену окопа, и вгрызаться всей пятернёй в сырую, пропитанную влагой землю, чтобы подтягиваться и срываться, и снова подтягиваться и вновь цепляться за дёрн и камни, и подтягиваться, подтягиваться… Пока наконец, тело не взгромоздиться на предательски дрожащие ноги.

И в какой-то момент он наконец-таки добился своей цели. Дрожа как осенний лист на ветру, зажимая рану, здоровой рукой, весь покрытый испариной и тяжело дышащий, сержант Васюк, стоял на ногах, привалившись к окопу правым боком и прислушивался к тому, как в окопе перекликались выжившие и стенали раненные.

«Нужно двигаться, нельзя медлить. Нельзя стоять», – голос в голове его, заставлял ещё сделать над собой усилие. Ещё одно, но очень важное, возможно самое важное в его жизни. Но он не мог… Сил осталось так мало. – «Иди же, чёрт тебя подери! – кричал внутренний голос. – Иди же! Давай! Ну! Пошёл!..».

И послушавшись, Васюк, сдавив зубами нижнюю губу чуть ли не до крови, сделал первый, неуверенный шаг. За ним второй, потом третий и, вдруг заворожено, встал как вкопанный…

Разрезая мглу, с шипением и треском, ввысь устремились сигнальные ракеты, рассеивая вокруг себя мертвенно-бледный свет, и достигнув своего апогея, медленно спланировали вниз, разгоняя тьму в округе, чтобы дать возможность людям, в том числе и сержанту, увидеть…

И он увидел. Увидел «мимов»…

Они были повсюду, и уже намного ближе, чем он рассчитывал. Он увидел, как подсвеченные мертвенно-белым светом, миновав противопехотные заграждения, прямо на него надвигалась, серая людская волна. Со спринтерской скоростью и в полном молчании, неукротимой волной приближались мутанты, словно морской прибой. И куда-то бежать, спасаться или просто кричать, не было уже смысла. Оставалось только ждать. Ждать неотвратимого удара, всесокрушающей людской толпы.

Вот они всё ближе, ближе, ближе… И уже с лёгкостью можно различить, промеж мерцающего сумрака, их перекошенные злобой лица, с впалыми щеками.

И среди всей чехарды мелькающих злобных лиц и грязных, мокрых тел, сержант Николай Васюк, выделил одного бородатого мужика, довольно внушительной комплекции, что подобно локомотиву, целенаправленно нёсся на всех парах, именно к нему. Они даже на какой-то миг встретились глазами и Николаша, как его когда-то называла мать, перестал надеяться на чудо…

Молвят, что будто именно в такие моменты, время имеет привычку, якобы замедляться. Для Николая же, время на такой подарок не расщедрилось.

И за миг до столкновения с людской волной, он успел лишь давясь слезами хныкнуть только слово – самое дорогое сердцу слово:

– МАМОЧКА… – как его ноги подломились.

Но он, не упал. Нет. Не успел…

Тот самый бородатый мужик, прямо на бегу, подобно смерчу, словно невесомую марионетку, выдернул жалкого человечка из окопа, и со страшной силой метнул перед собой, попав прямехонько в прожектор. Пробив, своим телом, будто ядром, стекло и зеркало прожектора, Николай Васюк недвижно застрял внутри и там так и остался, полностью безучастный к проблемам бытия.

* * *

– Ничего не понимаю! Мне кто-нибудь объяснит, что чёрт возьми у них там происходит?! Откуда взрывы? Почему стрельба? – непонимающе рычал капитан Лактионов, следя за происходящим на передовой, расположенной в двухстах метрах спереди. – Они что там, все с ума посходили?! Неужели прохлопали? Быть того не может. Где связь твою мать!

– Товарищ капитан, не могу соединиться. Связи нет, – доложил перепуганный радист.

– Как нету? Ты чем там вообще занимаешься?! Соединяйся, идиот! Я должен знать что там у них происходит.

– «Меч» я «Щит» ответьте, – монотонно забубнил радист в микрофон, пытаясь соединиться с передовой. – Товарищ капитан не отвечают! И штаб тоже молчит. Никто не отвечает. Мы одни. Есть только связь между войсковыми соединениями второй линии обороны.

– Вот тебе и повоевали, – сыпля проклятиями, безнадёжно отреагировал капитан на известие. – Соедини меня с капитаном Дымовым. Узнаем хотя бы, как у него дела.

– «Восьмой», ответьте «шестому», приём…

– Капитан Дымов на связи. Что у вас, «шестой»?

– Дымом слышишь меня, это капитан Лактионов, – выдёргивая микрофон у радиста, представился командир «шестёрки». – Как у тебя дела?

– Всё нормально капитан, спасибо за заботу.

– Не за что, – отмахнулся тот от сарказма коллеги, и сразу же засыпал вопросами. – Слушай, ты можешь мне ответить что у нас здесь за бадья началась, а? Кто взорвал миномётчиков и что в самом деле происходит, у них там, на передовой? И что, чёрт возьми, со связью. Почему штаб молчит?

– Я и сам не прочь это узнать. – Не оправдал надежд капитан Дымов, после минутного молчания. – Мы здесь сами, как слепые котята.

– Чёрт! Порадовал, нечего сказать.

– А ты на разведку кого-нибудь пошли, – предложил Дымом. – Ты же ближе всех к передовой, а мне потом доложишь.

– Ишь хитрый какой. Сам значит осторожничаешь, а мне своих людей значит подставлять, так что ли?

Да пошёл ты капитан! – огрызнулся Дымов. – Если хочешь знать, я уже троих послал.

– Ну и… Что? Что они узнали? – жадно спросил Лактионов.

– А ничего. Не вернулись мои хлопцы. Как в воду канули. Теперь сидим, ждём… – меланхолично ответил командующий правым флангом, дивизионного полка.

– Чего ждём, мать твою! Чего ждём?! Он ни хрена не понимает, что у него под носом происходит, а он сидит, ждёт! – заревел Лактионов.

Но Дымов пропустил всё мимо ушей:

– Ты мне не указка, капитан! – отбрил он коллегу. – Из штаба никаких указаний не поступало, и я с места не сдвинусь, пока не получу приказа. А что там, у них, на передовой происходит – это их дело. Мое – встретить противника и отшвырнуть его назад, и всё! Разведка в мои обязанности, если хочешь знать, не входит. Так что пошёл ты капитан к едрене фене. Тебе надо, ты и разнюхивай. Отбой!

И вот тут Лактионов вообще съехал с катушек.

– Мудак! Тупорылый мудак! – раскричался он, швыряя микрофон рации. – Сидит он, ждёт! Ну и сиди себе в жопе! – И дотрагиваясь до ближайшего офицера, сказал голосом, не требующего возражения. – Лейтенант, отправь пять бойцов на разведку и быстрее. Пусть разузнают в чём дело. И ещё троих отправь к штабу. Пускай выведают, почему молчат.

– Есть, – козырнул лейтенант, подсвеченный портативными фонарями. И вскорости, освещая себе путь, надствольными фонарями, трое солдат бросились со всех ног по направлению к штабу, и пятеро – менее торопливо направились к первой линии обороны.

И только импровизированные разведчики, провожаемые взглядами своих товарищей, прошли чуть менее половины пути, как радио-эфир разорвался истеричным голосом:

– «Щит» – это подполковник Жданов! У нас диверсия! Повторяю – диверсия! Враг проник в наши ряды. Они взорвали Штаб. Весь командно-стратегический состав убит. Батальон миномётчиков уничтожен. Генераторы уничтожены. Передовая линия обороны – пала! Ждите наступления! Повторяю – ждите наступления врага. Не покидайте своих позиций. Они скоро будут у вас! Приготовьтесь!.. И помните – вы должны выстоять, во чтобы-то ни стало. Большая земля пока что ничего не знает. Поэтому помощи ждать неоткуда. Мы отрезаны, но нам нет пути назад. Мы должны справиться. Мы должны выстоять! И да поможет нам Бог!.. – провозгласил истеричный подполковник, после чего отсоединился. И вновь вокруг воцарилась относительная тишина.

Абсурдные, нереальные слова. Не желая даже просто верить, капитан Лактионов прилип к биноклю и стал жадно вглядываться в предрассветную темноту.

Его взгляду предстала пологая местность, специально расчищенная направленными взрывами, но до конца так и неочищенная. И бесконечные холмики и сопки, постоянно мелькали перед его глазами, закрывая собой общую панораму, мешая разглядеть что-либо, находящиеся спереди. Заглянуть так сказать в самую суть.

На его счастье, в этот момент, видимо тоже проверяя слова истеричного подполковника, кто-то запустил в небо осветительные снаряды, что позволило капитану, продраться взглядом сквозь нагромождения кирпича и бетона, и увидеть то, что лучше бы не видеть даже в самом страшном сне.

– Бог мой… – в благоговейном трепете прошептал он. – Вот и дождались.

По направлению к ним двигалась целая орда, неисчислимая количеством нелюдей. Подобно приливной волне, она смела, как щепку, остатки первой линии обороны и двинулась дальше, разливаясь широким потоком.

В предрассветной темноте, движущаяся масса, подсвеченная лишь осветительными снарядами, отлично сливалась с окружающей местностью, от чего, сразу разглядеть противника как-то не удавалось. Но стоило повнимательней приглядеться, как можно было заметить одну странность – будто сама земля, шевелится. И не просто шевелится, а неукротимо надвигается, грозя растоптать, разорвать, размолоть и перемешать вместе с собою.

Мутантов было такое количество, что капитан Лактионов не веря своим чувствам, с удивлением ощутил как у него под ногами мелко подрагивает земля.

– И как прикажите их остановить? – ошарашено прошептал он сам себе, глядя на этакую массу живой силы. А поводив биноклем неожиданно заметил, одиноко бредущих солдат и вспомнив, о посланных в разведку бойцах, неожиданно для самого себя, заорал во всё горло, привлекая всеобщее внимание. – Назад! А ну вернитесь! Назад!

Вторя ему, призывно закричали солдаты сидящие в окопах, добавляя к своему крику, резкие автоматные выстрелы:

– Назад!

– Назад дебилы! Вы что не видите?!

– Назад!

Расслышав призывные крики, пятеро бойцов, на мгновение замешкались, не понимая в чём дело, но затем, подчинившись здравому рассудку, и даже как-то с облегчением, не желая разбираться в проблеме, бросились наутёк, желая как можно быстрее оказаться снова среди своих.

Как только пятеро бойцов вернулись в расположение, Лактионов скомандовал:

– К оружию! Всем занять свои места! – рассылая по взводам весь офицерский состав, что доселе гужевался непосредственно вокруг него. – Приготовиться к обороне! Сейчас начнётся… – И передёрнув затвор, приготовился к обороне, положа автомат рядом и снова прилипнув к окулярам бинокля, тщательно наблюдая за действиями противника.

Тем временем, живая волна неуклонно надвигалась, подобно стихийному бедствию, и лишь жиденькая цепочка людей, растянувшаяся на полтора километра, служила ей преградой.

– Попробуют взять нас наскоком, – надевая каску, поделился своим мнением Лактионов со своим личным адъютантом, – пока на «большой земле» ничего не знают. Как только наладят связь, здесь всё к чертям собачьим на воздух взлетит.

– Вы думаете, что они начнут артобстрел, зная что мы ещё живы? – недоверчиво спросил адъютант, рисуя перед глазами безрадостную картину будущего.

– А то! – хмыкнул капитан. – Рисковать они не будут. Как узнают, что первая линия обороны так легко была подавлена, так сразу и накроют всех, чтоб уж сразу и наверняка. Там же не дураки сидят. Они лучше пожертвуют нами, чем всю операцию провалят. Ты представляешь, что будет, если они прорвутся? То-то… Катастрофа будет, милый мой. Настоящая катастрофа… – Выговорившись, Лактионов обернулся к затихшему адъютанту и видя как тот опустив плечи, стоит с несчастным видом, смотря себе под ноги, решил его всё же подбодрить. – Да ты небоись лейтенант, мы скорее и не доживём, до того момента, как нас начнут утюжить. А коли доживём… Тогда мы должны сделать так, чтоб эти твари, сдохли раньше, чем наладят связь с главной ставкой. Ты понял меня?

Лейтенант на вопрос согласно кивнул, но глаз так и не поднял.

– Ну тогда хватит тут сопли разводить! – прикрикнул на него Лактионов. – Лучше сбегай-ка ты братец и передай-ка всем, как бой начнётся, чтобы все, как можно дольше не пускали этих тварей за заградительные сооружения. – Распорядился он, сразу же поясняя свой приказ, – Когда мутанты, со всего маху вмажутся в ограждения, вот тогда мы и заставим их захлебнуться в собственной крови. А там глядишь и сами в живых останемся.

– Ты понял меня? – встряхнув лейтенанта спросил он, и получив утвердительный ответ, прикрикнул для острастки. – Ну раз понял, тогда вперёд! Чего стоишь?! Живо! Бегом марш!

И следя за убегающим лейтенантом, осуждающе покачал головой:

«А сколько сейчас таких же «бойцов», как этот лейтенант, в его роте. С точно таким же настроением. А я же не мамка им, чёрт бы их побрал, чтобы к каждому подходить, гладить и говорить ласковые утешительные слова, дабы поднять их боевой настрой. Тут впору самого кто бы утешил, а то хоть волком вой. А толку? Приказ есть приказ. И оставьте свои страхи при себе…».

Сплёвывая себе под ноги, Лактионов проверил боезапас и убедившись, что всё в порядке, снова прилип к окулярам бинокля. Противник был уже совсем близко. Казалось, что до него рукой можно дотянуться, но отняв бинокль от глаз, убедился, что рановато ещё затевать стрельбу. Нужно дождаться момента, чтобы одним махом срезать передние ряды мутантов.

И такой момент настал…

Правый и левый фланг, не выдержав психологического накала, вступил в бой чуть раньше, чем намечал сам капитан. Махнув на них руками, там мол другие командуют, а у самого, хоть и тряслись уже поджилки, решил немного обождать. И вот когда противник пересёк условную линию, и ожидание становилось равносильно самоубийству, Лактионов швырнул со всего маху, как можно дальше осветительную шашку и заорал что есть мочи, переходя на боевой темп:

– ДАВИ ИХ!!!

И началось…

Шквальный огонь, подобно единому тарану, отшвырнул передние ряды мутантов, в первую же секунду отправив к праотцам сотню из них. Затем вторую.

Тысячи трассирующих пуль, расчерчивали ночной воздух, яркими, пунктирными полосами, врезаясь в живую плоть, дырявя её и разрывая на части. Фонтаны земли и сотни осколков веером разлетались от эпицентра гранат, расшвыривая ряды нападающих.

Шум поднялся неимоверный. Резкие, отрывистые автоматные дроби, сливаясь в единый монотонный гул, запели победную песнь смерти. Вторя основному составу оркестра, забубнили пулемёты. На подхвате защёлкали и зарокотали скорострельные станковые гранатомёты. Разрывы гранат, свист пуль и мат людей единовременно разорвали тишину предрассветной ночи. И среди всего этого шума, гама и людских проклятий, противоестественно-тяжёлое молчание мутантов, ни визгов умирающих, ни стоны раненых ни разу не вырвалось из их глоток. Только тупое упорство и бешеный напор, существ не преклоняющихся перед страхом смерти.

«Мимы», волна за волной накатывали на позиции людей, стремясь сломить их оборону. Но встретившись лоб в лоб с ураганным огнём, были вынуждены, волей не волей, вновь и вновь откатываться назад. Запутываясь в колючей проволоки, раздирая руки в кровь, сшибая противопехотные ежи, лезли они напролом как заведённые, чтобы в конце своего пути пополнить ряды трупов, с неимоверной скоростью заполнявшие всё видимое пространство.

И вдруг вся эта бессмысленная мясорубка как-то сразу закончилась…

Преодолевая звуковой барьер шума сражений, по всему полю боя неожиданно пронёсся вой «крикуна». И подчиняясь негласному приказу, ещё секунду назад бурлившая и перекатывавшаяся с места на место, словно живое море, волна атакующих мутантов, вдруг как-то сразу осела и замерла, сразу выпав из поля зрения обороняющихся, словно чудовищных размеров коса, прошлась по их рядам, выкашивая под основание. Только что бежали, можно сказать, неслись со всех ног, и вдруг, рухнули, будто спелые колосья пшеницы.

И всё произошло так быстро и так стремительно, что люди вначале, не разобравшись в ситуации, ещё с минуту продолжали вести шквалистый огонь, поливая окрестности килограммами свинцового дождя. Пока вдруг не прозрели и не задались удивлённо вопросом, что передавался шёпотом из уст в уста:

– Что происходит?

– Куда они подевались?

– Чёрт где они? Ты их видишь?

– Чертовщина какая-то… Не могли же они сквозь землю провалиться?

Но были среди прочих и другие вопросы, переполненные, в отличие от первых, надеждой:

– Неужто всё?

– Братцы никак они отступили? – робко прозвучало и подхвачено многими затем, тем самым разрежая нервную обстановку. И понёсся шепоток со всех сторон:

– Они отступили, они отступили…

– Хватит пороть чушь! – резкий окрик капитана Лактионова, заставил солдат спуститься на землю. – Всем быть начеку! – скомандовал он как можно громче, пророкотав громом над всеобщим поднявшимся галдежом. – Проверить исправность оружия! Пополнить боезапас! И чёрт возьми, дайте кто-нибудь больше света!

И на смену практически погасшим осветительным шашкам, в воздух полетели новые, разбрасывая снопы искр, а в небо взметнулись с шипением осветительные ракеты, разом немного освещая впереди лежащее пространство.

Капитан прильнул к окулярам бинокля и увиденное им, сквозь колеблющиеся сумерки, очень ему не понравилось.

Оказывается «мимы» никуда не ушли, как многие на то надеялись. Нет, противник по-прежнему был на месте. Просто мутанты, по непонятной для людей причине, все вместе, вдруг взяли, да и улеглись на землю, где настороженно и замерли, будто что-то замышляя.

Лактионову это очень, очень не понравилось. Он нутром почувствовал надвигающуюся угрозу, исходящую именно от замерших на земле мутантов. Но вот какую? Он никак не мог себе объяснить в чем она заключается, но чувствовал он её (эту угрозу), довольно отчётливо. Он знал, понял как-то это сразу, что ни в коем случае нельзя медлить, нужно что-то предпринять. Но что?

Отдавшись чувствам и здраво рассудив, Лактионов передал по персональной рации. Отрывистую команду, всему командирскому составу роты:

– Накройте этих тварей гранатами! Нельзя допустить чтобы они там лежали и что-то замышляли. Внесите панику в их ряды! Всем гранатомётчикам, Огонь! Всем остальным, вести обстрел противника посредством подствольного гранатомёта, у кого есть. Ручные гранаты беречь!

И пока передавалась команда по взводам, он сам, не долго думая, послал первую гранату в гущу противника. Пока летела первая, дослал вторую в потствольник и снова выстрелил. А с взрывом третий гранаты подключились уже и остальные. И снова окрестности озарились короткими вспышками огня и громоподобными звуками взрывов.

Совсем рядом с капитаном находился один из станковых скорострельных гранатомётов. Лактионов просто любовался, пока заряжал подствольник, как лихо держась двумя руками за поручни гранатомёта, вёл огонь один из его бойцов. Быстро и четко посылая снаряды один за другим, он перекапывал землю и всех кто на ней находился, точно по линии. Вот только звук издаваемый при этом неприятно давил на уши, но это ничего, можно пережить, авось не оглохнешь.

Сотни фонтанов-гейзеров с резким громовым хлопком, взметались в отдаление от людей и что творилось сейчас там, лучше было и не знать, но то что противнику приходилось не сладко это и без слов понятно. И так могло бы продолжаться довольно продолжительное время, пока например не закончились бы боеприпасы, если бы не вмешались «мимы».

Пришло их время собирать кровавый урожай.

Люди и не догадывались, что первые ряды нападающих, так бездарно брошенные под пули, и сотнями лежащие сейчас на земле с разорванными телами, были всего лишь мясом. Это были представители самой низшей касты в иерархии «мимов» – сверх людей: самые слабые, самые глупые; больные, калеки, что остались со времён первых противостояний, и так далее. Этих то недочеловек, как сами называли их «мимы», и бросили в сражение первыми, дабы провести, так называемую, разведку боем. Что они и проделали и надо сказать довольно блестяще. До позиций людей они не дошли каких-то пятьдесят метров.

И вот наконец настало время, ввести в бой организованные силы, строго следуя плану. В подтверждение чего по месту сражения, вновь, перекрикивая разрывы гранат, провыл «крикун», отдавая следующую команду замершим в ожидании «воинам».

Капитан Лактионов аж замер на секунду. Такого, нечеловеческого крика, ему слышать ещё не приходилось.

«Это какую же надо иметь глотку, чтоб производить такой немыслимый и дикий для человеческого слуха, звук?» – с содроганием подумал он.

А затем случилось невероятное…

Так мило капитаном обласканный гранатомётчик, вдруг неожиданно для всех, рухнул как подкошенный и замер не издавая звуков. За ним, так же резко, прекратили своё существование ещё несколько бойцов, за ними ещё и ещё, и как назло все гренадёры.

Истеричный крик осознания, привнёс ясности в происходящее:

– Снайперы!.. – И все сразу же, будто по команде, ещё полностью не осознавая толком, но уже повинуясь инстинкту, пригнули головы.

Снайпер это не игрушки. Когда в разгар боя вокруг тебя носятся и свистят пули, фонтанчиками взрываясь чуть ли не у самого лица, то как-то не очень задумываешься, что одна из них может в любой момент пробить тебе башку. Но вот когда среди относительной тишины звучит всего лишь выстрел одинокий, а ты порой и не слышишь его, а пуля, без всякой суеты, ложиться ровнёхонько в цель, вот тогда, по настоящему становится страшно. Страшно от того, что эта смерть приходит внезапно и из неоткуда, и промахиваться она, как правило очень не любит. Вот почему при слове снайпер, хочется сразу же упасть на землю и забиться в щель, дабы тебя никто не видел и не слышал…

– Блядь! «Кукушка» – убери этих снайперов к чёртовой матери! – пригибая голову заревел Лактионов, обращаясь к отряду прикрытия, находящемуся чуть позади основной линии обороны.

– Ответ отрицательный! Не можем засечь. У них пламегасители.

– Ищите, твою мать! Даю минуту! – Отсоединившись, Лактионов показал жестом, чтобы пока никто не высовывался, и лишний раз не маячил своей башкой, на радость «мимов».

Подбежавший адъютант доложил ему, что мутанты, своей выходкой постарались в основном вывести из строя скорострельные гранатомёты. На что капитан, сплёвывая, зло прошипел:

– Огрызаются твари. Не желают дохнуть, как скот на бойне. – И помассировав лицо, зарядил предпоследнюю гранату и вымерев на глаз траекторию, послал презент вражине. Пущай не расслабляются.

Удовлетворившись доставкой, капитан соединился с отрядом прикрытия:

– Ну что, засекли? – и получив отрицательный ответ, было уже пригорюнился, как со стороны противника, раздалась команда, взволновавшая Лактионова, да и не его одного, настолько, что он от удивления выпрямился в полный рост, сразу же позабыв о всяких там снайперах.

– Строить клин! – Команда прозвучала отрывисто и грубо, с этакой характерной хрипотцой, будто человеку произнёсшей её, плохо удавалось чётко выговаривать слова.

– Это что ещё за фокусы? – удивлённо отреагировал Лактионов, хватаясь за бинокль. – Какого …, они там затевают?

С неподдельным интересом наблюдая за действием противника, он заметил, как «мимы» пришли в движение и повинуясь команде, противник сомкнул разрозненные ряды, перебросив свежие силы с тыла, создав таким образом новый авангард ударной силы, и приступил к следующему акту гениального сценария.

– Смотрите, смотрите… Они поднимаются, – пронёсся вздох разочарования по рядам людей.

– Приготовиться к бою! – отдал команду Лактионов. – Сейчас пойдёт вторая волна! Всем быть на чеку! – И в подтверждение его слов, тяжко провыл «крикун».

После чего, «мимы», чуть поодаль от авангарда и всего в шестидесяти метрах от людей, под продолжающиеся разрывы гранат и яркие трассы, разрывающие материю ночи; выстроили своих солдат, вдоль фронта, в жиденькую цепь.

– Глядите капитан, – обратил внимание на довольно странное построение «мимов», адъютант. – Не знаете, чего это они там, держат в руках? Как думаете?

Лактионов вначале и не понял, на что указывал лейтенант, но присмотревшись заметил, как «мимы» придерживали сбоку от себя, довольно странные конструкции, в темноте так сразу и не разглядишь.

– А чёрт его знает, – пожал он плечами.

Тем временем, в стане врага резко прозвучала команда:

– Вперёд! – и цепь «мимов», подчиняясь невидимому командиру, устремилась к людям, постепенно сменяя чёткий шаг, стремительным бегом. Следом, соблюдая дистанцию, но ни на шаг не отставая, тронулся и основной авангард. Живая, всесокрушающая волна, вновь ожила и пришла в движение. И вновь под ногами людей мелко завибрировала земля, отзываясь на топот десяток тысяч ног. И могло показаться, что вновь повторяются события прошлого раза. Когда первую волну, удалось таки людям остановить с наименьшими потерями. Но так могло показаться лишь в первые секунды. И спустя мимолётный отрезок времени, чувство «Дежавю», бесследно исчезло, стоило только бросить взгляд на жиденькую цепь «мимов», так безалаберно казалось бы брошенных в самое пекло. На самом деле, невидимый командир всё рассчитал, вплоть до-секунды.

Именно эта самая, жиденькая цепь, смести которую казалось бы ничего не стоило, преодолев половину пути, вдруг чуть притормозила своё стремительное продвижение и вытащив из-за спины, странные конструкции, неожиданно для людей, укрылись за ними. Тем самым предъявив людям разгадку, своего плана.