Текст книги "Мнимые люди"

Автор книги: Андрей Белоусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 39 страниц)

– Проснись. Проснись же, – жарко зашептал он расталкивая друга, то и дело бросая испуганный взгляд на тёмный двор, с ярким пятном костра, посередине.

– А! Что?.. Что случилось… – спросонья забормотал товарищ.

– Тише ты… – зашипел на него Денис, зажимая рот рукой. – Слушай…

И два друга раскрыли уши, впитывая все звуки темноты, но…

– Ничего не слышу, – позёвывая прошептал Женёк.

– Снаружи что-то есть, я чувствую, а вот что не знаю. Какие-то шорохи в ночи, – как можно тише объяснил Денис, толкая друга. – Ты слушай, слушай…

И снова тишина, только костёр потрескивал вдали. Но вот внезапно снова что-то хрустнуло почти что рядом и сразу же затихло.

– Слышал? – встрепенулся Денис.

– Да… – пришёл ответ писклявый.

– Во, опять…

И в этот раз что-то заметил уже и часовой. Он резко встал и тень его последовав примеру человека выпрямилась, став поистине гигантской, покрыв собой пол дома.

– Эй, кто там шастает! – крикнул часовой, придвинувшись к границе темноты. – Выходи!..

Но ответа не последовало. И часовой ещё ближе приблизился к границе тьмы пытаясь заглянуть за мглистый полог ночи. Но совершил ошибку он. Слишком долго сидел он подле у костра и глаза его ослепли…

– Эй, есть кто?! – уже менее уверенно повторил часовой свой запрос.

Тишина, только ветер колышет ветви кустов.

– Фу ты черт! Показалось наверно, – пробормотал он, отворачиваясь.

Вдруг, рядом с расположением друзей, послышался мягкий, но быстрый топот ног и следом в круг света ворвалась тёмная фигура человека и сцапав часового, успевшего только что жалобно всхлипнуть, стремительно пропала в темноте.

– Мамочки… Что это? – испуганно проскулил Женёк.

– Тихо… – зашипел на него Денис, прикладывая указательный палец ко рту.

И следом послышалась неслышимая поступь множества бегущих ног. И вот ещё тень одна пересекла границу света, за ней другая, третья и четвёртая. Вот уже костёр соседний взметнулся снопом искр и растеряв свой буйный норов, медленно угас.

«Значит второго часового, тоже сняли, – мимоходом догадался Денис. – Идут через весь лагерь».

А шаги зазвучали совсем уж рядом. И кто-то забравшись на бетонный кожух, побежал по трубам. Другие, судя по шагам, шли вдоль, стараясь до последнего момента, в тени держаться.

«Сколько же их? Десятки? Сотни…».

А люди неизвестные всё прибывали и смазанными тенями пресекали границу света, скрываясь в темноте ночной, а лагерь безмятежно спал, не зная о великом исходе-то ночном.

– Кто они? – весь трясясь мелкой дрожью, еле слышно проблеял Женёк из-под шинели, в которую с головой закутался, боясь лишний раз вздохнуть, не то что двинуться.

– Не знаю, – прошептал в ответ Денис весь в поту холодном. Он как и напарник ничего не понимал, находясь во власти сковывающего страха и только лишь одна мысль колотилась тупо в голове. – «Ну что же никто не поднимает тревогу? Ну что же вы не проснётесь никак».

О том же, что и сам подать он мог сигнал тревожный, в тот момент и не думал он. На тот момент, геройство не являлось его прерогативой. Потому как неизвестные, как раз шли впритык с их убежищем и повсюду слышались их крадущиеся шаги, а в ночи силуэты мелькали неясные. Денис не то что, подать сигнал, он и двинуться-то не мог, дышать боялся – лишь бы только не заметили.

Наконец спустя, неимоверно длинные минуты, услышаны молитвы были и в лагере поднялась тревога. Забегали люди, спросонья натыкаясь на предметы, толком не понимая в чем дело, но выучка и дисциплина делали своё дело. Загорелись прожектора, разгоняя ночной сумрак и включились «ревуны», оглашая окрестности, долгим, пронизывающим воем.

Тревогу-то поднять подняли, но слишком поздно, неизвестные люди растворились во тьме, как призраки. Будто и не было никого. Кто они? Откуда? На этот вопрос ещё стоило найти ответ. Единственное, что успели заметить военные, это то, что возмутители спокойствия в этот раз были гражданскими.

Двое трусоватых товарища, вылезли из убежища только когда смолкли «ревуны», не раньше и не позже, и осмотревшись направились в расположение своей части. А вокруг носились люди, и кричали что-то нервно. Лагерь загудел как растревоженный улей, зашуршал, загомонил, но внезапно замер и притих дрожа в коленях.

Из темноты, из центра города в осаде, на людей обрушился, протяжный долгий нечеловеческий крик-вой, налету меняющий свою тональность. Переходя то в рёв медведя, то птицы крик, эти звуки невероятным способом, переплетались меж собой и сплетаясь воедино звучали так тоскливо и так печально, что на части рвалась душа…

* * *

На утро пришло известие из окрестностей, так называемой безопасной зоны: Более пятидесяти тысяч гражданских – члены «коммун», покинули безопасную территорию и по неизвестной причине ушли в центр Москвы, где и пропали с концами.

Что с ними стало? Почему они решились на этот безумный шаг? Что их могло толкнуть на это? Так и осталось бы покрыто мраком неизвестности, пока один счастливый случай, наконец-то не проявил все неразрешённые вопросы…

* * *

В среду около трёх часов по полудню, к мобильному исследовательскому комплексу, расположенному в северных окраинах Москвы, подъехали два «БТР» и грузовик охраны. Из первой бронемашины, открыв десантный люк, выскочил бравый майор и поправив фуражку махнул рукой второй машине:

– Вынимай!

И из второй машины вынесли носилки с телом человека. Странно, но человек тот был так туго привязан к носилкам, что не мог пошевелить и пальцем, а лицо несчастного человека закрывал намордник респиратора.

Носилки окружили пять автоматчиков и бравый майор отрывисто бросив.

– За мной! – скрылся в лабораторном комплексе, напоминающего дутую огромную палатку белого цвета. Двум подбежавшим людям в белых халатах, он задал вопрос:

– Куда это? – указывая красноречивым жестом на носилки.

Двое в халатах, мельком глянули на спеленатого, как мумия человека, и один из них сказав:

– Следуйте за нами, – повёл военных по коридору-кишке.

Широкими, энергичными шагами группа людей дошла до комнаты-купола. Человек в халате, дав знак военным, подождать, подошёл к коренастому человеку, с длинной седой бородой, занятому своими делами на другом конце комнаты и тронув за плечо, обратился к нему:

– Доктор, его привезли.

– А! – вздрогнул пожилой доктор, отрываясь от исследований, а поняв что от него хотят, встрепенулся как мальчишка. – Отлично, отлично. Пойдёмте, поглядим на него. – И взяв под-руку своего сотрудника подошёл к военным, топтавшимся у входа.

– Здравствуйте, – представился он. – Я доктор Лукьянов.

– Майор Васнецов, – принял протянутую руку, командир спец группы.

– Да-да. Мне докладывали, что вы приедете. – Поздоровавшись, доктор подошёл к носилкам. – Так вот значит он какой. Интересно, интересно, – теребя бороду пробормотал он. – Ну что господа, в таком случае пойдёмте. – И со словами: Вот сюда пожалуйста, – подвёл военных к герметичному стеклянному кубу с одиноким железным стулом, посередине.

Между тем, пока солдаты отвязывали человека от носилок и усаживали на стул, доктор с сомнением обратился к майору:

– А вы уверены в том, что это действительно он?

– На сто процентов, – отбрил майор.

– Даже так, – удивился Лукьянов. – И чем же подтверждена ваша уверенность, позвольте поинтересоваться?

Майор Васнецов, посмотрел ледяным взглядом на доктора. Потом зло поморщившись, бросил, указывая рукой на арестованного:

– Вот Это, убило двух моих ребят при задержании, голыми руками. Чёрт! Он проломил им грудные клетки одним ударом. Сначала одному, потом другому. Бедняги даже ничего не успели понять. И вы ещё спрашиваете, почему я так уверен? – Сжал он свирепо кулаки. – Да я бы эту тварь бля, собственными руками, прямо на месте бы разорвал, если бы не этот грёбанный приказ, мать его.

– Нехило, – само собой вырвалось у Лукьянова, и сконфузившись доктор даже закашлялся. – Кхе-кхе… Но с другой стороны, очень хорошо, что вы его не убили. Наконец-то у нас появятся хоть какие-то ответы. А то одни вопросы, одни вопросы… Ну вот и хорошо… Пойдемте-ка милый друг взглянем на него поближе, – предложил он, намереваясь узреть не меньше чем само чудо.

И приблизившись вплотную к стеклянному кубу с любопытством воззрился на живого «мима». До сего эпохального момента, ему ещё ни разу не выпадала такая честь, находиться рядом с представителем мутантов. Но к сожалению зрелище оказалось довольно банальным. Да вдобавок ко всему, человек в потрёпанной солдатской форме за бронированным стеклом, заметив доктора, вдруг жалобно и даже как-то плаксиво запричитал:

– Выпустите меня. Что я сделал? Я ни в чём не виноват. Выпустите меня, ну пожалуйста. Я ни в чём не виноват. Вы слышите, не виноват… – ну прям как обычный человек. Скучно.

Но по всей видимости, майор был иного мнения, потому как сразу переменился в лице:

– Ишь тварь, заголосила! Это он разжалобить вас старается, падаль Видать симпатию к вам какую-то испытывает, – и подскочив к стеклу с силой по нему треснул кулаком. Не ожидавший ничего подобного, Лукьянов отскочил от стекла как ошпаренный, а майор в свою очередь возопил, продолжая расходиться – А ну заткнись тварь! Упрячь подальше свои лживые речи, сука! Человеком он тут будет мне прикидываться!

Когда буря стихла, а человек за стеклом перестал умоляюще плакать, Лукьянов неподдельно изумился, наблюдая за «мимом»:

– Подумать только, как натурально играет. Ну прям человек. Если бы не ваши слова, я бы не поверил что передо мной мутант. Меня даже первые секунды, сомнения охватили.

– На это и рассчитывают, твари! Чтобы мы принимали их за людей, готовы и не такой спектакль перед вами сыграть, – пробурчал майор массируя расшибленный кулак.

– А как, он к вам попал, если не секрет конечно? – спустя минуту поинтересовался у него доктор.

– Нет тут никакого секрета. Обычное везение. Мы как раз, за пополнением пришли, ну и кое-кого из лазарета забрать. Я своих парней, товарищей, проведать отпустил, а сам в штаб, разузнать обстановку на всех фронтах, так сказать. А примерно через полчаса, прибегает тут ко мне, сержант Смирнов и прямо с порога кричит мне:

– Товарищ майор, товарищ майор! – глаза выпучены. Сам бледный, руки трясутся. Ну прям, как будто призрака увидел.

Спрашиваю:

– В чём дело?

Оказывается и вправду почти что, призрака увидел. Говорит мне:

– Товарищ майор. Там в санчасти… Рядовой Михеев.

– Ну и что с ним? – интересуюсь я, без всякого хотения. – Тяжело ранен? Умер?

Тут он замялся.

– Нет, но… – говорит, будто блеет.

Ну я его естественно тороплю: Ну давай говори, не телься.

Ну короче через пару минут разобрались. Оказалось, что этот рядовой Михеев, пропал во время того страшного ночного боя. Сержант Смирнов, собственными глазами видел как Михеева, схватили мутанты, после чего куда-то отволокли. И после боя, этого рядового не обнаружили, проведя перекличку. И после нашего второго отхода Михеев не объявлялся. Среди раненых он не числился, а тело так и не нашли. Ну и записали его к пропавшим без вести. А точнее в нашем случае, в живых его никак не могло быть. И что вы думаете, сегодня утром сержант сталкивается лицом к лицу с рядовым Михеевым в лазарете. Он там видите ли, помогал ухаживать за ранеными, потому как числился уже выздоравливающим пациентом.

Ну я не находя ничего из ряда вон выходящего, спокойно говорю:

«Чего ты так испугался? Значит ошибка вышла. Радоваться надо. Видишь мы парня в мертвецы записали, а он жив оказывается».

А сержант так смотрит на меня не понимающе, а потом шепчет, раздражённо:

«Вы что майор?! Разве ж вы не знаете? Мутанты же никого не отпускают и не щадят. Они или убивают или заражают. Иного быть не может, только одно из двух, или-или.

Ну в конце найдя эти доводы вполне разумными, я отправился в лазарет прихватив с собой четырёх человек. В лазарете нам сказали, что интересующий нас рядовой, проходит у них лечение, но вот имени его они не знают и в списки его пока не заносили. Подумать только, у рядового Михеева оказывается, частичная потеря памяти.

Ну я тогда попросил разрешения хотя бы увидится с ним. И когда мы наконец, увиделись, сержант Смирнов, переборов страх, обратился к своему подопечному. И что вы думаете? Тот ноль внимания. Михеев даже не узнал своего сержанта, да и вообще отказывался с нами как-то разговаривать и уж тем более отвечать на мои вопросы. Ну мне это не очень понравилось и я решил задержать Михеева и сопроводить в штаб, чтобы значит там его уже конкретно допросить.

И вот когда уже к нему подошли мои парни с автоматами, тут случилось неожиданное… Не знаю, что у него там в голове произошло, но рядовой Михеев вдруг занервничав стремительно ударил рядом стоящего сержанта в грудь и сразу таким же ударом уложил и одного из конвоиров. У меня в тот момент был просто шок. Какое разительное изменение…

– Ну, в общем это всё, – подводя итог своего недолгого рассказа, сказал майор, почёсывая репу. – Михеева, мы вырубили, а потом доставили к вам, по распоряжению начальства.

Дослушав историю до конца, Лукьянов вновь изумился, тем событиям, в которых сам может и не принимал участия, но хоть мизинчиком прямо сейчас да дотрагивался:

– Невероятно… – разевая смешно рот сказал он. – Действительно крайне удачное везение, надо заметить. И кто бы мог подумать, «мим» в самом сердце охраняемой зоны. Непостижимо… А в конце доктор вообще учудил, начав беседовать с самим с собою, никого вокруг не замечая.

На что майор Васнецов, почувствовав себя лишним, сухо бросил:

– Всего доброго, – и стремительно вышел, не оглядываясь. И каких он только людей за свою жизнь не перевидал, но вот учёные самые придурковатые из них. Может и умные, кто спорит, но придурковатые…

* * *

А по прошествии всего пяти часов, после поступления живого мутанта, в мобильной спец лаборатории, по интеркому уже созвали брифинг.

– Господа, разрешите вам представить «мима», – обратился доктор Лукьянов к генералу Овчаренко, профессору Мирному и ещё двум неизвестным ему людям, смотревших на него через большой плазменный экран. – Но не обычного «мима», – продолжил он, – коих мы привыкли так часто видеть. А «мима» – диверсанта, господа. Мутанта пятого поколения.

Довольный собой и в особенности тем, что так точно дал название новому виду мутантов, доктор Лукьянов барским жестом указал на стеклянный бокс, за которым находился ничем ни примечательный человек. А тот в это время, то плаксиво умолял его отпустить, лопоча, что не в чём не виноват. То начинал каяться и оправдываться, что мол не хотел никому причинять вреда и что это произошло само собой. В общем он производил впечатление, обычного, испуганного, нормального человека, находящегося уже на грани срыва.

– «Мим»-диверсант – мутант ничем не отличающийся от нас с вами, – немного волнуясь, но в большей степени восхищённый, тем что имеет возможность блеснуть умом перед самим, профессором Мирным, доктор Лукьянов продолжил вводить в курс дела, вышестоящее начальство. – Ни внешним видом, ни внутренней составляющей и заметьте ни психологически (серия проведённых, лично мною, тестов это отлично показало), диверсант не отличим от нас.

– Вы что же вступили с ним в контакт? – вставил встречный вопрос профессор Мирный и судя по выражению лица, он был очень взволнован и крайне удивлён сим фактом.

– Представьте себе, – развёл руками доктор. – Господа, он не только вступил с нами в контакт, но и вёл с нами некий диалог и даже отвечал на наши вопросы. Правда не на все, – и Лукьянов досадливо запнулся, но быстро оправился и извернулся. – Он отвечает, в основном на психологические тесты, предложенные нами, чтобы выведать его уровень интеллекта. Но по существу, он отказывается с нами разговаривать.

– И что же? Вот этот, вот, человек признаёт себя мутантом, – недоверчиво спросил генерал Овчаренко, глядя с экрана монитора.

– Нет, что вы, – отверг предположение генерала, Лукьянов. – Наоборот. Представьте себе, он считает себя обычным человеком и всё это время, даже утверждает, что его несправедливо обвинили и что мы якобы ошиблись и должны его немедленно отпустить, а не ставить над ним эксперименты. Нам право слово уже порядком это надоело, эти его бесконечные причитания.

– Понятно, – протянул Овчаренко. – Ну а по существу у вас хоть что-нибудь есть? Он вообще помнит что-либо из того, что было с ним в плену.

– Вот это странно, – замямлил Лукьянов. – Утверждая что он человек, в то же время задержанный ничего не помнит из того времени. Нет, он помнит как его зовут, где он служит. Даже знает товарищей поимённо. Помнит бой, но что произошло после… У него как отрезало. Можно было бы списать всё на частичную потерю памяти в результате перенесённого шока и дать заключение о том, что перед нами просто человек. Если бы не одно но… Всем нам, хорошо известная, предыстория заключения под стражу этого субъекта. Здесь он совершил прокол. А вот по какой причине, нам к сожалению пока неизвестно.

– Есть ещё какие-либо характерные отклонения, говорящие против того, что перед нами человек? – проявляя огромный интерес и безмерно волнуясь, охваченный научной лихорадкой, встрял профессор Мирный.

– Характерный отклонений, я у задержанного, к сожалению не выявил. Я же вам объяснил, перед нами, невероятный экземпляр, полностью копирующий человека. – Но немного погодя, доктор Лукьянов, почесав макушку, всё же решил рассказать об одной странности. – Правда есть кое-что. Но пока я на это не сильно опираюсь…

– Продолжайте, что же вы всё-таки нашли? – нетерпеливо поторопил, задумчивого доктора, профессор Мирный.

– Мм… Судя по тестам, – растягивая слова начал говорить Лукьянов, – рядовой Михеев, обладает незаурядным интеллектом. Это обстоятельство меня не много и удивило. После этого я, как можно быстрее раздобыл всю подноготную нашего субъекта. И моё удивление ещё более возросло. Оказывается, рядовой Михеев был обычным, средне-статичным молодым человеком, не обладающий никакими незаурядными способностями, – и взяв в руки папку с личным делом солдата доктор стал вскользь, быстро пробегая глазами, вычитывать факты из биографии. – Рядовой Михеев, окончил обязательную десятилетку. Ничем себя не проявил, аттестат изобилует оценками «удовлетворительно». После окончания школы, Михеев, поступил в «ПТУ», учиться на слесаря. На втором курсе был исключён за неуспеваемость. В связи с этим попал в армию, где после трёхмесячного курса подготовки, по распределению, вошёл в состав регулярных войск, осаждающих город, как пополнение. За время учёбы на подготовительных курсах, также ничем примечательным не отличился. Все показатели, довольно средние, – дочитав до конца и не найдя более ничего интересного закончил отложа папку в сторону. – По всем показателям получается, что рядовой Михеев, был вполне обычным человеком со средним уровнем интеллекта. Я даже сказал бы ниже среднего. Но вот, что интересно. Сейчас перед нами, судя по тестам, получается, сидит образованный человек с довольно высоким уровнем интеллекта. Обладающий исключительной памятью, внимательностью и имеющий довольно большой багаж знаний, особенно в области военной тематики, а также обладает неплохой способностью логического построения задач и их решение, при помощи знания математики и физики. Так же, у Михеева, выявлены ещё не плохие познания в области анатомии и психологии. И учитывая всё это, сам собой возникает логичные вопросы: «Откуда у малообразованного парня, взялись такие высокие познания в области точных наук? Кто его обучил? А главное когда? Зачем? И откуда у парня такая высокопрофессиональная и хорошо тренированная память? Когда с детства он ей не страдал, как это указанно в его личном деле. – На эти вопросы Лукьянов, только пожал плечами не находя ответы.

– Как интересно… – вслед протянул Мирный. – Получается, что перед нами не рядовой Михеев. И всё что вы нам рассказали, косвенно подтверждает, что Михеев на самом деле – «мим». Интересно… Тогда всё сходится. Вы, уважаемый коллега, наверно читали мои выкладки исследований, по поводу способностей мутантов? – поинтересовался он. На что доктор Лукьянов утвердительно кивнул. – Так вот, – продолжил профессор, – как раз таки там я и говорил, что мутанты, частично лишившись эмоциональной и личностной памяти, приобрели способность запоминать невероятное количество новых знаний. Их память превратилась в некое подобие компьютера, где всё упорядочено, как файлы в своих программных каталогах. Отсюда-то у рядового Михеева и незаурядная память. И именно «мимы» в кратчайший срок, наделили его новыми знаниями. Это они были его учителями. Ну конечно же. – Хлопнул себя по лбу, профессор Мирный. – Посудите сами, как же можно посылать в стан врага, малообразованного разведчика или диверсанта. Он же всё дело запорет и как следствие, провалит возложенное на него задание. Боже, как же интересно…

И после азартного восклицания, профессор Мирный выпал из поля зрения доктора Лукьянова и о чём-то жарко где-то там, заспорил с генералом.

– Нет, нет и ещё раз нет! – ярился Овчаренко.

– Ну почему? – умоляюще у него вопрошал профессор Мирный.

– Всё-ё… Я сказал, что вы не поедите туда, значит не поедите.

– Ну генерал, подумайте сами. Я нужен там. Я просто обязан быть там прямо сейчас, – отстаивал перед генералом, свою точку зрения, профессор Мирный.

На что Овчаренко просто-напросто закричал во весь голос:

– Нет! Всё, я сказал! Мое слово крепко. И оставим эту тему, раз и навсегда.

И на этом поставив точку, генерал перевёл всё своё внимание на доктора Лукьянова:

– Господин Лукьянов давайте с вами наконец перейдём к делу, – предложил он, отвергая всяческие возражения. – Значит вы говорите, что задержанный утверждает, будто он человек. И ни какие уловки не помогают его расколоть. А вы пробовали детектор лжи? – вкрадчиво спросил он.

– Конечно, – обиделся Лукьянов.

– И что? Что он показал?

– Ну, если не принимать в расчёт возбуждённое состояние пациента, то детектор показывает абсолютно прямую линию.

– Непонятно… – хмурясь протянул генерал. – Хотя ладно. Это и мы умеем. Что ещё? Гипноз?

– Пробовали. Не выходит. Пациент не поддаётся гипнозу. Я считаю, это связанно с его изменённым сознанием. Все наши методы воздействия, пропали впустую.

– Чёрт!.. – на этом идеи Овчаренко иссякли. И он глубоко задумавшись предложил единственный выход. – Ну что ж, в таком случае остаётся только одно средство – «сыворотка правды».

– Но… – испугался доктор Лукьянов и запротестовал. – Сыворотка, вызывает колоссальный выброс адреналина в кровь, а этого человека и так уже распирает от него. Сыворотка правды убьёт его.

– ПЛЕВАТЬ!!! – выкрикнул генерал так страшно, что Лукьянов аж сжался как ребёнок. – Мне нужны ответы и я их получу! Выполняйте!

– Хорошо… – опустив голову смирился Лукьянов и отдал распоряжение сотрудникам, снующим рядом от себя.

Когда все приготовления были закончены и сыворотка правды была введена заключённому внутривенно, доктор Лукьянов обратился к генералу:

– Состояние пациента тяжёлое. Так что попрошу вас побыстрей задавать ваши вопросы. У вас всего несколько минут. Максимум пять, минимум две.

И в подтверждение высказанных слов, научный сотрудник следящий за состоянием заключённого, сидя за монитором, считывающего показание сердцебиения, скороговоркой проговорил:

– Давление растёт. Пульс сто десять.

Генерал не дурак и сразу сориентировавшись, задал первый вопрос:

– Имя и фамилия рядовой?

Доктору пришлось повторить вопрос, видя что пациент не реагирует на изображение генерала.

– Михеев Анатолий Федорович, – растягивая слова ответил человек, находящийся в стеклянном кубе. После введения сыворотки, этот человек перестал казаться здоровым и сильным. Он вспотел, тело его обмякло, а грудная клетка часто и тяжело вздымалась в такт его дыхания. Бисеринки пота выступили на его лице, а голова его медленно раскачивалась из стороны в сторону, как в бреду. Глаза же его были полузакрыты и казалось что они больше не воспринимают этот мир.

– Хорошо, – воодушевился генерал.

– Пульс сто двадцать…

– Следующий вопрос: «Что ты делал когда был в плену?».

– Жил…

– Что за чёрт! Конкретнее. Что с тобой делали мутанты?

Молчание.

– Пульс сто пятьдесят…

– Похоже товарищ генерал, он воспринимает своё пребывание в плену, немного по-другому чем мы. Он не делает разницы, между нами и ними. Они для него настоящие люди. Это мы враги. Это сейчас он в плену, а не тогда, – прокомментировал молчание профессор Мирный, и предложил переходить к другому вопросу.

Тогда Овчаренко задал наводящий вопрос, но вполне обыденный:

– Кто ты?

Молчание.

– Пульс сто семьдесят…

– Вы опять допустили ошибку, товарищ генерал, – снова встрял со своими объяснениями профессор Мирный. – У «мимов» нет различий. Они не употребляют личностные местоимения. Они что-то вроде коллективного разума.

– Ладно, ладно, хорошо, я понял, – раздражаясь выкрикнул Овчаренко. Времени и так мало, а в голове столько вопросов и не знаешь даже с какого начать. – Зайдём по другому. Кто вы?

И уже вот тут человек за стеклом, немного поколебавшись, произнёс:

– Люди… – и всё. А состояние-то его ухудшалось. Сознание мутилось под влиянием препарата и мешало сконцентрироваться. Тело охватил жар и иссушал его изнутри.

– Какие вы на хрен блядь, люди! – взорвался генерал.

– Пульс двести…

– Вы нечисть, монстры в человеческом обличие, а ты мне будешь доказывать, что вы люди.

– Генерал. Генерал! Перестаньте, он не вступит с вами в полемику, – отдёрнул Овчаренко, доктор Лукьянов. – Лучше по скорей задавайте свои вопросы. У вас очень мало времени.

– Что вы хотите от нас? Чего вы добиваетесь?

Мутант промолчал.

– Пульс двести десять, постоянно увеличивается.

Человек за стеклом, начал стонать и метаться в бреду, с силой дёргая оковы сдерживающие его на стуле.

– Генерал, задавайте свои вопросы конкретней.

– Пульс двести тридцать…

– Какова ваша цель?! – проорал генерал.

– Пульс двести пятьдесят…

Человек за стеклом дико заорал. Изогнулся дугой и попытался разорвать оковы, чтобы потом добраться до грудной клетки и вырвать оттуда пылающие огнём сердце.

– Какова ваша цель? Каковы ваши задачи? Какова ваша цель?! – как заведённый повторял генерал Овчаренко, надеясь услышать ответ.

Человек за стеклом, мечась в бреду, как будто бы понял что от него хотят и напоследок полу прокричал, полу провыл изогнувшись дугой, откинув голову назад:

– ОЧИЩЕЕНИЕЕ…

– Пульс двести восемьдесят, двести девяносто… Мы теряем его.

За стеклом, страшно задёргалось тело. Ноги, руки, если бы они не были пристёгнуты то они просто летали бы в разные стороны, движимые мышечными спазмами. Голова мотается из стороны в сторону, того гляди оторвётся, а спину сгибает дугой. Продолжая дико орать, заключённый откусил себе язык и кровь изо рта, хлынула на подбородок и грудь.

– Пульс триста. Это невозможно… Его сердце должно взорваться!

А мутант пока и не думал подыхать. Дико мечась на стуле он силился порвать путы, но железные кандалы крепко держали тело: за ноги, за руки и за плечи. Из его рта шла кровавая пена. Его сковывали судороги, и тут же выпрямляли, будто хотели разорвать. И в последний момент мутанта изогнуло дугой с такой силой, что его позвоночник не выдержав сломался, а обе руки одновременно переломились в предплечье. И наконец сердце его не выдержало и лопнуло и измученное тело расслаблено обмякло на стуле, свесив голову на грудь.

– Всё. Он умер… – и в лаборатории наступила поминальная тишина.

– Твою же мать. Нет! – крик генерала Овчаренко, разорвал её как простынь. – Рано! Рано, рано, рано, рано! Слишком рано! – ярился генерал, стуча кулаками по столу. – Мы так ничего и не узнали, толком. Чёрт… – А когда приступ ярости прошёл, он устало обхватил голову обеими руками и отдал распоряжение сжечь мутанта, И после этого отключил связь…

* * *

Глядя на потухший экран, Овчаренко продолжал о чём-то долго размышлять, скребя пальцем по столу. А потом вполне неожиданно, как бы сигая с места в карьер, обратился к профессору Мирному:

– И какие вы сделали заключения, профессор, по поводу всего увиденного? – и не дожидаясь ответа, задал сразу второй вопрос. – И уверены ли вы, что сейчас там, на стуле, погиб именно мутант, а не человек?

– Безусловно, – удивился вопросу, Мирный. – Вы же видели, на что способно его тело. Ни у одного человека, сердце не смогло бы выдержать такой нагрузки. А какой силой он обладал. Поразительно! Сломать себе руки. Невероятно…

– Ладно. Я и сам почти на сто процентов уверен, что это был не человек. Но что же тогда получается? Мутант у нас почти под самым носом? Почему? И что ему нужно было? Чёрт! – генерал обрушил кулак на крышку стола. – Вопросы, вопросы, вопросы… Одни вопросы и ни одного ответа.

– Позвольте, я вам попробую ответить на ваши вопросы, – обратился к генералу, полный мужчина с красным лицом, аналитик центра компьютерной обработки возникающих черезвычайных ситуаций – Некрасов Денис Валерьянович.

– Попробуйте, – махнул Овчаренко, оборачиваясь к аналитику, но не ожидая услышать чего-либо конкретного.

Получив разрешение полный человек благодарно кивнул и открыл рот:

– Господа, когда я услышал, как уважаемый доктор Лукьянов, назвал новый вид мутантов… – говорил Некрасов глубоким голосом тенора, но при этом, смешно шлёпая толстыми губами, а мог бы выйти неплохой певец. – Уважаемый доктор назвал их диверсантами. То у меня в голове сразу, что-то щёлкнуло. И у меня сразу стала вырисовываться некоторая интересная картина. Послушайте только – «мим-диверсант». Кто такой этот диверсант? В чём заключается его задача? – обратился он к коллегам, с интересующим вопросом, но при этом не нуждаясь в ответе. – Задача диверсанта, – продолжил он не делая и паузы, – это проведение диверсий, а значит деморализация войск, путём уничтожения различных стратегически важных объектов, в том числе и главного командного штаба. Подрыв морального духа солдат и по возможности проведение шпионских операций. Но это у людей. А у мутантов? – Некрасов говорил так быстро, боясь сбиться с мысли, что в итоге задохнулся. Сделав пару глубоких вдохов продолжил. – А что у мутантов господа? Посудите сами. Им нет резона проводить подрывные диверсии на нашей территории, слишком огромное пространство занимают наши войска и оно довольно многочисленное, чтобы можно было подорвать в них моральный дух. Следующее. Шпионская деятельность. Не исключено, но… Но, мутантам пока слишком сложно, разобраться в нашем внутреннем устройстве взаимодействия различных родов войск и в кадровом различие отношений между подчинённым и командиром. Выполняя столь сложную миссию? Нет. Скорее всего им сейчас, как я полагаю, на данном этапе довольно сложно подготовить шпиона или диверсанта, должного уровня. Они ещё не полностью подстроились под нас.