Текст книги "Мнимые люди"

Автор книги: Андрей Белоусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)

Второе. Коммуны взять под усиленную охрану и запретить покидать территорию, выделенную им под свои нужды. Никого не выпускать из коммуны и уж тем более не принимать новых членов.

И третье. Надо начинать полномасштабную операцию по зачистке города от мутантов с привлечением до нескольких сот тысяч военнослужащих, при поддержке бронетехники.

Овчаренко выдохнул всё это на одном дыхании и президенту пришлось какое-то время помолчать, тарабаня по столу пальцами, обдумывая слова генерала:

– Хорошо генерал, даю вам полную свободу полномочий, – наконец согласился он с полученными данными. – Действуйте. Но сначала, план дальнейшей операции, в полной форме, доложите на всеобщем собрании парламента. Но можете уже считать, что получили добро, – заверил его президент и сразу же предостерёг. – Только помните, столица должна остаться в целости и сохранности. Никаких артобстрелов и бомбардировок, действуйте только наземными силами пехоты. Желаю вам удачи, генерал… – и монитор ноутбука погас.

А генерал-майор Овчаренко расслабленно откинулся на спинку кресла, трясущейся рукой, нащупал сигареты и закурив, глубоко затянулся, прикрывая глаза.

Начало войны, объявлено…

* * *

Спустя неделю, после состоявшегося разговора между президентом и генералом Овчаренко, войсковые подразделения, размещённые вдоль границ мегаполиса, получив приказ, пересекли осадное кольцо и вступили в город.

В рейде приняло участие более ста двадцати тысяч солдат пехоты и двести боевых машин. Использование танков сочли не целесообразно в связи с их разрушительной силой, а это противоречило одному из пунктов приказа, пришлось обойтись. В обязанности же «БМП» и «БТР», входило сопровождение и прикрытие крупнокалиберными пулемётами, основные силы пехоты по мере надобности.

Так же пехотинцев сопровождали специальные подразделения – «экологов», а точнее химвойска. Их задачей являлось выкуривание мутантов из канализационных коллекторов, коими в изобилие страдает столица. А по предварительным данным, именно в канализации, могли находиться основные силы потенциального противника.

В спецобмундировании и с портативными ранцами огнемётов, химвойска следовали по пятам пехоты, одновременно прячась за их спины и в то же время, зачищая вероятные места появления мутантов, не позволяя тем выйти и нанести удар в спину основным силам. Хотя это было маловероятно, скорее всего это было просто опасение, что мутанты могут проскочить и избежать зачистки. Потом лови их снова в чистом поле…

Десантные войска, понёсшие существенные потери, в первом разведывательном рейде, в этом крупномасштабной операции, выполняли роль войсковой разведки, получив приказ: ни при каких условиях не вступать в бой с превосходящими силами противника. В их задачу вменялось только выслеживание мутантов и координирование действий пехоты, на месте.

Войска вступили в город по всей его окружности, взяв город в своеобразное кольцо. Выстраивание боевых единиц в цепь, было изначально признано не целесообразным растрачиванием сил и потерей боеспособности. Поэтому, боевые формирования, пришлось построить в шахматном порядке, когда одна группа вкось замыкает другую, подчищая за впередиидущей.

В урочный час, сотни тысяч ног, одновременно загрохотали по асфальту города, сотня боевых машин, изрыгнув в небо, чадящий дым выхлопных газов, взревев покатили вслед.

Объявленная война, началась в восемь часов утра по местному времени.

Перед операцией, каждый военный, от полковника до солдата, получил должностную инструкцию. В ней говорилось, о том, чтобы они, войдя в злополучный город, не жалели никого, кто бы не повстречался на пути, ни женщин ни детей, ни дедушек ни бабушек. В городе, больше нет настоящих людей, там повсюду, за каждым углом, будет ожидать мутант и его первостепенной задачей является уничтожение человека, даже ценой собственной жизни. Это утверждение наглядно объяснили войскам, на примере десантников, что сложили свои жизни в столице, до них, и случилось это от их незнания и неверия, в реальную обстановку дел. Те десантники видели в городе, в первую очередь людей, а потом уже мутантов, и это-то и была их роковая ошибка. На самом же деле в центре Москвы, больше не было людей, что им мерещились, там остались лишь мутанты – «мимикриды», что так ловко могут подстраиваться под нормального человека, выдавая себя за невинных овечек, нуждающихся в спасении.

Огромная, безликая, организованная толпа людей, как величественная, слаженно работающая машина, получив сигнал к старту, разом тронулась маршем на город. Городской эфир, разрывая статические помехи, наполнился множеством голосов, отдающих команды, координируя слаженность работы всех механизмов, огромной боевой машины, чтобы ни одного звена не выпало из цепи и не нарушила единства организованности и чёткости.

Под прикрытием бронетранспортёров, войска медленно продвигались вглубь города, встречая минимальное сопротивление противника. Шаг за шагом, солдаты прочёсывала улицы города, заглядывая во всевозможные укрытия и укромные места, туда где мог спрятаться «мим» от карающей десницы боевой машины, направившей свой меч против злобных и бесчеловечных мутантов.

Химвойска следуя вслед фронту, своё внимание не растрачивали на поверхность города, на улицы и здания, их интерес представляла подземная часть: разветвлённая канализационная коммуникация. Пока пехота вела свой бой на поверхности, войска химической атаки, сверяясь по карте, отыскивали подземные укрытия и найдя очередной канализационный проход, откидывали крышку люка и сразу же огнемётчик пускал напалм. После того, как жаркое пламя, медленно утихало, за дело брались остальные. Они снимали с себя портативные канистры, с ядовитым газом и направив раструбы, длинных гибких трубок в канализационный зёв, пускали газ, тщательно следя за тем, чтобы ядовитые пары не попадали на них самих.

Отравляющий газ применяли, как правило боевой, специально разработанный в секретных лабораториях, как экспериментальный образец, но был различной модификации и различался по свойствам отравления. Применили, как и общеизвестные образцы газа, такие как «зарин», «иприт» и т. д., а так же и современные разработки с более «душевными» названиями. Среди них были:

И «жаба» – удушающий газ, вызывающий спазм дыхательных путей, приводящий к летальному исходу. Действия его были практически мгновенны и требовалось миллиграммы вещества на одного человека.

И «сердцеедка» – газ без цвета и без запаха. Попадая в кровь, он растворяясь в плазме, превращался в кислоту, после чего разъедал кровеносные сосуды. Человек надышавшись «сердцеедкой», после непродолжительной агонии захлёбывался собственной кровью из разжиженных лёгких, а вся его кожа покрывалась кровяной плёнкой.

И последний газ, самый современный:

«Улыбка мертвеца» – прозвали этот смертоносный газ. Он имел желтоватый оттенок и представлял из себя концентрированную, сложную, органическою кислоту со специальными примесями – добавками, усиливающие его, отравляющее действие на живой организм. «Улыбка мертвеца» имел одно важное отличие от остальных отравляющих газов, а именно – от него не было спасения. Его особенность была в том, что этот газ являясь тяжелее воздуха, но был летуч и не осаждался в одном месте, а наоборот распространялся на максимальную площадь поражения не теряя своих свойств. Но главное его свойство это то, что от улыбки мертвеца не спасал противогаз – индивидуальная защита каждого солдата. «Улыбка мертвеца», разъедал активированный уголь, превращая его в пену и через несколько секунд, пена, спекаясь на воздухе, становилась непроницаемой. Человек начинал задыхаться и волей неволей, неосознанно срывал с себя противогаз, а там газ. Наглотавшись же, человек начинал испытывать судороги, переходящие в спазм всех скелетных мышц, так называемая мышечная ломка. Мышцы сжимались со всей силой на какую только могли, сковывая человека, как цепью. Но главное, после этого пострадавший терял способность сделать малейший вдох или выдох, потому что мышцы груди и живота этого ему и не позволяли. Отравленный умирал уже через пару минут от удушья, а на его лице, сведённом судорогой играла улыбка от уха до уха – отсюда и название газа: «Улыбка мертвеца».

Собственно применяли ещё и другие газы, но менее интересные и экзотичные. Правда можно конечно упомянуть и ещё один, за его довольно жуткое качество.

«Перегарычь» – ещё один малопривлекательный элемент из семейства душителей. Его действия основывались на том, что человек дыхнувший этот газ, через десять секунд падал замертво, а в чём причина непонятно. Перед смертью его не преследуют, ни боли, ни потеря ориентации, да даже самочувствие его не изменяется, он просто жил и вдруг умер. Почему вдруг? А потому, что этот подлец разрушает специальный белок, посредством которого от клетки к клетке, передаются нервные импульсы и человек просто разом отключается. Вся его нервная система вырубается и перестаёт функционировать, как будто в человеке что-то перегорает, как в лампочке, раз и темнота и душа уже летит к Создателю…

Военные, не видели ужасающих последствий, своей чёрной работы, не было времени для сантиментов. Они просто подходили к объекту своего интереса и пускали газ, закончив, перемешались к следующему канализационному стоку или люку теплотрассы и снова за дело. По мере работы, из недр города, чаще не доносилось никаких звуков, эти недра встречали солдат гробовой тишиной или же звуками плеска сточных вод. Лишь изредка, они слышали неясные шумы, могущие быть вызваны живыми существами и тогда солдатам приходилось задерживаться на пару минут, ожидая появления на поверхности нежданных гостей. Но то ли шумы им мерещились, то ли мутанты просто не успевали добраться до спасительного люка, и на поверхность ни разу так никто и не вылез.

И к середине дня, огромная, хорошо смазанная, военная боевая машина из плоти и стали, постепенно уже приближалась к центру города. Улица за улицей, квартал за кварталом, дом за домом, ни один мало-мальски, потайной уголок, не ускользал от её грозного ока и карающей руки. Военные стремительно и расчётливо занимали город, постепенно сжимая кольцо. И казалось, что никакая сила не способна уже остановить или противостоять, разогнавшейся, могучей и непобедимой армии людей, что слилась в единый, оскалившийся грозным оружием, организм.

Но так ли это на самом деле? Время покажет…

* * *

В отдалении, от основных сил, ближе к центру столицы, держась поближе к строениям, цепью, один за другим, двигалась группа людей в военной форме. В их, отточенных бесконечными тренировками движениях, проскальзывала нехарактерная напряжённость. Напряжённость и скованность людей, оторвавшихся от своих и вступивших на территорию врага следуя долгу. Она наступает, когда переступив невидимую черту, осознанно приближаешь свою жизнь к пропасти, на дне которой только смерть и тогда наступает момент когда только ты сам в ответе за её сохранность. Потому и начинаешь бояться. Бояться не за саму жизнь, как таковую, а бояться сделать что-нибудь не так, бояться совершить ошибку ценою в жизнь, сознавая в конце, что сам же и был всему виной.

Передвигающиеся по городу люди в форме, были из войсковой разведки, в чью обязанность входило, выявление больших скоплений мутантов и предупреждение о таковых, основные наступательные силы, во избежание непредвиденных обстоятельств.

Одной из таких разведгрупп командовал лейтенант Терешков Анатолий Павлович, имевший уже, несмотря на свои молодые годы, боевое крещение, в горячих точках страны. Но даже этот опыт, сейчас не спасал лейтенанта от предательского мандража в коленях, преследовавший его на протяжении всего пути, стоило только пересечь черту, пока ещё не мёртвого, но уже глубоко уснувшего города. И он знал, чем был вызван этот мандраж, но ничего не мог с собою поделать.

Там на настоящей войне, он имел дело с такими же людьми, как и он сам. Его противник, так же как и он, хотел жить и боялся умереть, чувствовал боль и лишения, ненавидел и жалел. Сейчас же перед ним был противник, который только внешне был похож на человека, в остальном же, он был совсем не похож на него, он был иным, он был мутантом. А у мутантов нет чувств, которые испытывал лейтенант Терешков. «Мим» ничего не чувствовал, ничего не боялся, никого не любил и не жалел, а главное он не боялся смерти, как боится её каждый нормальный живой человек, «мим» просто выполнял свою задачу и выполнял её до конца, чего бы это ему ни стоило, как бездушная машина у которой есть только цель, но нет сомнений и предрассудков.

Лейтенант как-то уже встречался с мутантами, было дело. С виду они походили на обычных людей, и первое время, его постоянно посещали предательские сомнения, отдавать команду на уничтожение или нет. Но стоило этим, кажущимся людьми, созданиям, проявить свои способности, как сразу становилось понятно, что перед тобой «мим» и все сомнения сами собой отпадали, а вот страх наоборот возрастал. С каждым разом всё глубже, страх проникал в душу, стоило только воочию убедиться, как «мим» превосходит человека, по физическим данным. Эта скорость, реакция, сила – это было что-то невероятное, на грани фантастики, во что разум отказывался верить, но всё это было пугающе реально, и на душе сразу становилось как-то нехорошо и тоскливо, а во рту появлялся кислый привкус страха.

Двенадцать человек тихо пробирались по одной из центральных улиц Московского мегаполиса в поисках скопления врага. Позади, у них за спиной, раздавались сухие щелчки автоматных выстрелов, время от времени прерываемые басовитым резким говором реактивного пулемёта, установленного на БМП и разрывами гранат. Спереди же, разведчиков ожидала гнетущая тишина, окруженная ореолом неизвестности, нарушаемая лишь шорохом мусора гонимого ветром, и хрустом битого стекла под ногами.

Лейтенанту Терешкову выпал один из самых крупных участков, для разведки. Его путь пролегал по центральной «Тверской» улице, прямо по автостраде. Терешкову не нравился их маршрут, здесь он ощущал себя голым и беззащитным. Он никак не мог отделаться от навязчивой мысли, что за ними постоянно следят многочисленные глаза неизвестных и, они только и ждут удобного момента чтобы напасть. В особенности же угнетало, то обстоятельство, что этих-то самых неизвестных наблюдателей, нигде не было видно. Как не старайся, как не верти головой, а увидеть их невозможно.

Широкая автострада абсолютно пуста, ни души вокруг, пусто, если только не считать, многочисленные автомобили, брошенные своими хозяевами на произвол судьбы. Они стояли, как попадя, и основная их масса была брошена как раз прямо по середине дороги, создавая затор, через который довольно трудно будет пробиться бронемашинам прикрытия, – походя мелькнула мысль у лейтенанта.

Другие машины, перегораживали пешеходную часть улицы. Это уже создавало затруднения, с одной стороны, для группы разведчиков, им приходилось порой перелезать или даже карабкаться, через них, чтобы продолжить свой путь, настолько была загромождена улица местами, но с другой стороны, они своими корпусами, служили разведчика, неким прикрытием, за которым можно было удобно прятаться в случае неожиданной атаки.

И осторожно передвигаясь по автостраде, лейтенант Терешков, видел такие бесхозные машины, о которых, мог только мечтать, а сейчас они были прямо перед ним, садись и езжай. Если бы было куда и если бы не одно но… У Терешкова сердце кровью обливалось при виде в каком состояние находились эти, чуда автомобильного строения. Шикарные автомобили были не просто брошены своими хозяевами, они были практически полностью раскурочены, как будто здесь прошёл Мамай со своей ордой и всё разнёс в пух и прах. От большинства машин, остались лишь обгоревшие остовы. Другие перевернуты или раздавлены. Третьи вообще впечатаны в здания, четвёртые торчали в некогда стеклянных, огромных витринах бутиков и ресторанов и так повсюду покуда хватает глаз.

Тверская улица перестала быть широкой, оживлённой автострадой, она превратилась в кладбище машин, где те упокоились навечно. На своём пути Терешков так и не заметил ни одной целой.

И самое удивительное – кладбище машин абсолютно не диссонировало с общей картиной разрухи и запустения, оно прямехонько вписывалось в мольберт, дополняя его как нельзя лучше.

Мегаполис, пережив несколько теплых деньков, наконец избавился от серого с грязными коричневыми разводами, снега. Солнце иссушило влагу, оставив после себя сухую грязь и тонны пыли, осевшую на транспорте, дорогах, зданиях, а Москву этой весной, мыть было некому. И стоило её только немного запустить, как она с радостью напялила на себя грязную отвратительную, пыльную шубу. Вот зараза. Ишь неряха какая выискалась…

Строения её посерели и осунулись. Их глаза – окна затуманились и не блестели на солнце. Грязные разводы паутиной покрыли стены, скрывая истинный цвет некогда яркий и пёстрый. Рекламные вывески больше не светились, ярким неоновым светом, завлекая публику, а витрины магазинов не отражали свет солнца и не привлекали товаром посетителей, приглашая их зайти, внутрь.

Жилые и офисные здания больше не возвышались величественно и гротескно, а как и остальные дома, напоминали калек, пораженных проказой. Они стояли вдоль улиц, с оторванными дверьми подъездов, с выбитыми стёклами и вырванными оконными рамами, и печально смотрели на умирающий город, а город смотрел на них.

Москва умирала. Умирала, потому что не могла жить без людей. Без этих маленьких, суетливых человечков. Без их жизненной энергии, что ежедневно вливалась в неё. Потому что именно люди, неосознанно вдыхали жизнь в каменный город, всей своей массой создавая его неповторимую душу. А вот нет людей и город медленно умирал поражённый неизвестной болезнью. Болезнью, от которой, его могли спасти только люди, но стоит болезни затянуться и Москва умрёт и душа её навечно покинет своё могучее, железобетонное каменное тело. И даже если б люди, спустя какое-то время, когда душа уже улетела, всё же вернулись бы в Москву, то они бы уже, не смогли возродить его в прежнем обличии. Город, спустя какое-то время, обрёл бы душу, но уже другую, а значит и отношение к себе в целом, и людей друг к другу в частности, стали бы совсем другими.

Обследуя автостраду, десантники хранили молчание, переговариваясь лишь жестами, цепко оглядывая пространство.

Лейтенант Терешков, с виду не отличался от подчинённых. Он, как и они, также внимательно выглядывал врага, двигался, стараясь лишний раз не шуметь и время от времени отдавая сигналы солдатам, куда нужно было обратить внимание. Но если с виду он был спокоен, то в его душе царил истинный мороз. Он никак не мог отделаться от навязчивых мыслей, что же наводит на него необоснованный страх?

«И чего, я никак не могу успокоиться? – искренне удивлялся он. – Ведь ничего же ужасного не происходит, а мандраж никак унять не могу. Ты боишься мутантов – это понятно. Но с другой стороны… – ввёл он разговор в виде монолога, – сам посуди, чего их бояться? Да, они обладают сверх способностями, которые тебе и не снились. Да, ты видел, как мутант выпрыгивает с третьего этажа без вреда для своего здоровья. Ты видел, как мутант стремительно нападает и видел как «мим», голыми руками, отрывает человеку руку и сворачивает шею, как цыплёнку. Да страшно. Ну и что? Их сверх способности остановили тебя? Как видишь, нет. Ты до сих пор жив, здоров и продолжаешь идти им прямо в пасть. Туда, где будет ожидать тебя настоящая бойня, туда где мутанты будут тебя ждать, и ждать в превосходящем количестве и ты знаешь почему это будет. Ты ведь заметил одну странность, пока вёл своих людей, по выделенному тебе маршруту?».

И действительно, одна странность была, наводившая на нехорошие мысли. А именно – мутантов, как утверждала разведка, насчитывается по меньшей мере миллион и в то же время, армия людей до сих пор не наткнулась, хотя бы на сотню сразу. В основном на пути у солдат вставали, мутанты мало похожие на людей, мутанты – первого поколения, как их назвали учёные. Пресловутые «мимы» же, практически не высовывали носа и всячески старались избегать встреч с людьми. И потому сам собой рождается закономерный вопрос:

– Где же они, чёрт их побери?

А ответ был довольно ясен. Основная масса мутантов, находилась в самом центре столицы. Но вот что они там делают? Что замышляют? Готовят ли они людям ловушку или они не способны на это и всего лишь толпятся в одном месте? Это предположение, можно было только проверить лично, а вот гадать бесполезно.

«Так, что хватит бояться, – продолжал успокаивать себя лейтенант Терешков. – Брось это бесполезное занятие, дружище. Ну ты посуди сам. Посмотри на всё это трезвыми глазами. Кто ты и кто эти мутанты. Ну как они могут тебе причинить вред, сам подумай? Да, мутанты обладают сверх способностями. Да, они сильны, быстры и опасны. Но у тебя ведь есть неоспоримое превосходство над ними, ты вооружен, а они нет. А у кого автомат милый мой братец, тот-то и опасен по-настоящему. Автоматная очередь, милый мой, остановит любого, даже сверх человека, продырявит его как решето. Главное – это не подпускать мутантов близко к себе и тогда никакой опасности не будет, а будет лёгкая прогулочка…».

И Терешков, в какой-то момент, на столько углубился в свои мысли, что даже когда, справа от него внезапно взорвалось стекло у чёрного джипа и веером мелких осколков, осыпалось на мостовую, не сразу понял, что собственно происходит. А следом, взорвалось соседнее стекло и совсем рядом. Ещё толком не врубившись в обстановку, Терешков, рефлекторно, пригнувшись, нырнул за соседнюю с джипом легковушку, перевёрнутую на бок и скомандовал зазевавшимся воякам:

– В укрытие.

Те, не заставили себя ждать и резво попрятались за автомобили. А уже через секунду мимо того места, где они стояли, пронеслись стальные осы, в сопровождение автоматного грохота. Злобно жужжа, они, обгоняя звук, проносились над головами разведчиков, со скрежетом впиваясь в каркасы автомобилей, посмевших встать у них на пути, оставляя сквозные дыры в металле.

Неприятное создаётся ощущение, когда в тебя, ни с того ни с сего, начинают палить из автоматического оружия. У разведчиков создалось именно такое ощущение, подкреплённое ещё тем, что они, были уверенны, что по ним ведут огонь свои же, принявшие их за мутантов.

Лейтенант Терешков, содрал с себя герметичную, лицевую маску и красный от злости, гневно заорал в сторону неизвестных стрелков:

– Вашу мать, прекращай огонь! Здесь свои, дебилы, чтоб вас разорвало! Мы разведгруппа – «Даль 8»! Пароль – «Туман над городом стоит густой…».

Но на удивление разведчиков, отзыва на пароль, не последовало. Неизвестные, открывшие по ним стрельбу, хранили молчаливое инкогнито.

Тогда лейтенант повторил своё обращение к неизвестным. И вторично не получив ответа, Терешков, рискуя нарваться на пулю, высунулся боком из-под перевёрнутой машины, так чтобы только глянуть хоть одним глазком, не рискуя лбом. В ответ же раздалась стрельба, и Терешков понося на чём свет стоит, отклонился назад, не успев рассмотреть нападающих. А стоило ему, пропасть из виду, и неизвестный стрелок, прекратил стрельбу. Патроны жалеет сволочь и в атаку не стремится идти, а тихо, мирно, отсиживается в укрытии и держит на мушке всю группу. Благо местность для этого подходила, как нельзя лучше. По иронии судьбы, разведчики, оказались зажаты, как раз по середине автострады и как назло, в этом месте, было на удивление мало брошенных машин, под прикрытием которых можно было бы добраться до зданий, расположенных по обеим сторонам автотрассы.

«Ловушка? – испуганно пронеслось в голове Терешкова. – Но кто мог её устроить? Кому это надо? Не мутантам же, честное слово…».

– Васильчук, что у тебя? – бросил он по рации, обращаясь к снайперу группы.

– Ничего. Эти гады не дают мне высунуться. – Наябедничал тот.

И действительно, снайпер вжавшись в землю рядом с колесом серебристого джипа «Toyota», стоявшего поперёк дороги, постоянно делал попытки высунутся, чтобы через оптический прицел определить неизвестных, но каждая его попытка оказывалась не удачной. Стоило ему высунуться, как почти рядом, на асфальте вырастал фонтанчик асфальтной крошки. И по всей видимости, неизвестный стрелок, особо тщательно, держал на мушке именно Васильчука, не давая тому ни одного шанса высунуться, для прицеливания. Звука же стрельбы при этом слышно не было, как раньше.

«Винторез, – догадался Терешков. – Незаменимое оружие, на коротких дистанциях в условиях города. Прицельная дальность стрельбы до пятисот метров. Винторезами оснащаются только спецвойска. – Значит, по нам стреляют такие же разведчики», – докончил он свою мысль, делая нехорошее открытие.

И тогда ни минуты не раздумывая, связался с командованием:

– Штаб, это разведгруппа «Даль 8», под командованием лейтенанта Терешкова. Приём.

В ответ, в ухе, сквозь статические помехи, раздался мужской, басовитый голос:

– Это штаб, приём. Что надо «Даль 8»?

– У нас чрезвычайная ситуация, – доложил Терешков. – По нам ведут огонь неизвестные. На запросы не отвечают. Прошу скоординировать действия всех разведгрупп, находящихся рядом с нами. Мы находимся в районе главной магистрали города, на пересечении «Тверской» улицы и «Благовещенского» переулка. Приём.

– Вас понял. Приказываю не принимать ответных действий, до выяснения. Оставайтесь на месте и ждите ответа. Конец связи, – и голос в наушнике пропал, сменившись слабым потрескиванием статических помех.

Терешков оглядев напряжённых десантников, дал им ободряющий знак, что всё хорошо, штаб скоро разрешит недоразумение и их поход продолжится.

При наступлении на город, армию людей разбили на восемь дивизий, по одному на каждый административный округ Москвы. И у каждой дивизии был свои координационный штаб, подчиняющийся непосредственно главному, под командованием операцией генерал-лейтенантом Овчаренко.

И пока процедура соединения шла своим чередом, лейтенант Терешков, сидя на корточках привалившись спиной к днищу перевёрнутый машины, целых пять минут ждал ответа, именно от своего штаба, относящегося к северо-западному административному округу. Наконец в наушниках зазвучал знакомый голос:

– Даль 8, это штаб. Как слышите, приём.

– Штаб, это «Даль 8», слышу отлично, приём.

– Слушайте внимательно лейтенант. В вашем районе никого не должно находиться. Повторяю, в вашем районе нет ни одной разведгруппы. Как поняли, приём?

– Так какого же х… мне тут только что, кто-то чуть башку не отстрелил, по вашему?!

– Мы не знаем лейтенант. Группа Стрельцова, в трёхстах метрах от вас, спереди. Но они не причём. Группа Орлова, в пятистах метрах, позади вас. Как видите рядом с вами не должно никого находиться. Поэтому, ваши дальнейшие действия по усмотрению. Предлагаю укрыться и ждать подкрепление. В бой не вступать. Повторяю в бой не вступать. Подкрепление прибудет через тридцать минут. Как поняли?

– Вас понял штаб. Конец связи, – с нарастающей тревогой ответил Терешков. Всё что непонятно, всегда немного страшно, а во время боя, становится ещё страшней.

Задумчиво оглядев десантников, замерших в ожидании приказа, Терешков перевёл взгляд на обочину автострады, отыскивая подходящее убежище. Заприметив наиболее выгодное, для временного укрытия, передал подчинённым, сначала ответ штаба, а затем, не мешкая, отдал команду к действию:

– Так парни, делимся на две группы. Сержант Малютин берёшь половину, я беру вторую. Малютин, на счёт три, открываешь беглый огонь, прикрываешь нас. Я со второй группой, двигаюсь вон к тому голубому строению, – указывая рукой на пристройку шестиэтажного дома, выкрашенную в голубой цвет, с маленькими окнами – бойницами, пояснял он. – Затем, мы прикрываем вас, а вы двигаетесь к нам. Всё всем понятно? – и получив утвердительный ответ, продолжил. – Так, начинаем. Слева направо, на первый второй расчитайсь. Первые номера со мной, вторые с сержантом.

Десантники, один за другим рассчитались. И когда каждый получил свой номер, лейтенант приступил к действию:

– Приготовились. Идём к голубому зданию, – на всякий случай повторился он, перед броском, а потом отмахнулся. – Начинаем. Раз… два… три… Пошли!

Первые группа вместе с сержантом Малютиным, разом высунулась из укрытий и не жалея патронов, открыла беглый огонь, по вероятному местонахождению, неизвестных стрелков. Лейтенант Терешков, ни секунды не мешкая, вместе со второй группой, покинул импровизированное укрытие и сломя голову бросился в ранее указанном направлении, не обращая внимания на слабую ответную стрельбу неизвестных стрелков. И благополучно добежав до пристройки, с удовлетворением обнаружил, что прибыли на место без потерь. Рассредоточившись, вторая группа переняла эстафету, открывая шквальный огонь. Первые номера, заслышав стрельбу у себя за спиной, покинули укрытия и бегом пригибаясь от свистящих пуль, носящихся в воздухе, кинулись к лейтенанту. Прикрывающая группа, пропустила первую внутрь пристройки, и сама ввалилась внутрь.

А уже внутри, всех обуяло радостное чувство – удалось! И никого не зацепило, самое главное. Отсюда их уже точно никто не выкурит. Пусть только попробуют и тогда, сразу же пожалеют. Что верно, то верно…

На деле пристройка оказалась, небольшим ночным клубом, с круглой сценой, по середине и стойкой бара, в глубине зала, всё остальное пространство занимали, столики с низкими диванчиками, когда-то мягкими, белыми и опрятными. Сейчас же клуб находился в разграбленном и разгромленном состоянии. Столы разломаны, диванчики смотрят на людей, согнутыми пружинами и кусками набивки, торчащей из утробы, наподобие внутренностей. Пол усеян мусором и стеклом, от разбитых вдребезги плафонов освещения и прочей осветительной аппаратуры, а сцена, что посередине, не просто загажена мусором, а загажена в прямом смысле этого слова и оттуда, в сторону десантников, до сих пор тянуло неприятным душком.

Но Терешкову выбирать не приходилось. Ночной клуб, как нельзя лучше, подходил на роль убежища. У пристройки, была одна главная особенность, у неё почти не было окон, отчего помещение постепенно тонуло во мраке, если удаляться от небольших окон – бойниц, из толстого пластика, вместо стёкол. Видимо поэтому-то они и были до сих пор целыми и невредимыми.

И ещё, в ночной клуб, вела тяжелая массивная дверь, наподобие тех что стоят в банковских хранилищах, такую фиг откроешь, будь она закрыта на замок, но им повезло и она оказалась незапертой.

Ворвавшись в клуб и захлопнув сразу же за собой массивную дверь, лейтенант Терешков, не успокоившись, продолжал отдавать команды: