Текст книги "Третий лишний (СИ)"

Автор книги: Анатолий Силин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

  Постояв у ветряка, Ванька поплелся в Бирюч, раздумывая, к кому же первому лучше зайти. К тетке Анютке или к тетке Ольге? А может, заскочить к Андреяхе или к Витьке? Нет, к Витьке он пока не настроен заходить. Это его отец настоял, чтобы Пашку отправили на строительство канала «Москва ─ Волга». Об этом Ваньке сказал Андреяха, а уж он все знает. Подумав, решил вначале зайти к своей крестной ─ тетке Марии. Она небось переживает по Пашке, а приходу крестника обрадуется.

  Тетка, повязав голову белым платком, полола на огороде картошку. Ваньке действительно обрадовалась и сразу повела его в дом. А когда узнала, что он еще ни у кого не был, то, готовя у печи еду, стала рассказывать бирюченские новости. Вообще-то, ничего особенного не произошло.

  Да и что могло произойти, если его не было всего несколько дней. Дед Яков, вздохнула Мария, так и не вернулся. Дядька Григорий пока не приехал ─ тетка Ольга его ждет не дождется. От Павла весточки не поступало, нет письма и от мужа, которого забрали вместе с местными кулаками. Где он и что с ним?.. Тетка кормила Ваньку и расспрашивала о матери, об их житье в Анучинке. Переживала, что остались без коровы, спрашивала, как обходиться без нее мать собирается. На это Ванька ничего толком не мог ответить. Он знал, что тетка не любит его мать, поэтому о домашних ссорах рассказывать не стал. Зачем, если и без того тетка ей простить не может, что самым близким людям всю жизнь испортила...

  Нет, что ни говори, а в Бирюче Ваньку привечают как родственники матери, так и отца. Спокойная и внешне суровая тетка Мария к нему всегда расположена. Она и сыну Павлу наказывала, чтобы над ним не подтрунивал и уж тем более не обижал. Характер у Павла развеселый ─ не со зла мог запросто начудить, а то и обидеть, как было с самогоном на свадьбе отца. В избе у тетки всегда порядок. Такая чистота, как у нее, не у всех бирючан. В уголочке, на отдельном столике, стоит накрытая расшитым полотном швейная машинка. Тетка обшивает не только свою семью и родичей, но и многих селян. Она всегда что-то шила и Ваньке. Рассказав про бирюченские новости и порасспрашивав его о жизни в Анучинке, тетка, улыбнулась:

  ─ А чево отцов френч мне не занес? Я бы его тебе сразу и перешила.

  Ванька залился краской. Подумал, что о френче ей, видно, отец рассказал и она его небось отругала, что отдал не перешитый. Уж он-то должен был знать, что Александра шитьем сроду всерьез не занималась. Но ведь Ванька обещал матери не выдавать ее, потому и смолчал, а тетка допытываться дальше не стала. Сменив тему разговора, предложила пожить у нее, так как тут ему будет куда удобней, чем у отца или в семьях братьев матери. Ванька согласился и обещал помочь тетке на огороде, когда она расстроено пожаловалась, что из-за жары не управляется поливать овощи.

  ─ В Анучинке тоже из-за этой жары все жухнет, ─ кивнул Ванька и отпросился сбегать к отцу, а потом как к кому получится.

  ─ Сбегай-сбегай, ─ разрешила тетка, ─ только к вечеру жду на полив. Не забудь.

  Ванька знал, что отец в это время был обычно на работе. Побежал в магазин и застал его там. Тимофей, увидев сына, удивился:

  ─ Так быстро вернулся? Мать тебя, наверно, и разглядеть не успела.

  ─ Успела... ─ пробурчал Ванька. Он не любил разговоров о матери при людях. Хорошо что покупателей было всего лишь два мужика, да и те между собой спорили, какие лучше купить хомуты для колхозных лошадей. Ваньку обидело, что отец вроде как не рад его появлению. Заметив, что сын обиделся, Тимофей погладил его ладонью по голове.

  ─ Ну ладно, ладно, не дуйся... Ведь и в самом деле одним днем обернулся. Может, что случилось?

  Ванька ничего не ответил. Не будет же он говорить о своих ссорах с матерью и особенно из-за чего они происходят? Ведь она потом с ума сойдет.

  Отец как всегда закрыл на время дверь в магазин, и теперь они могли поговорить без свидетелей. Правильно сделал. Ох уж эти бирючане, особенно женщины, ─ до того любопытны, что все до словечка готовы слушать, а потом по Бирючу растрезвонить.

  ─ Сынок, а почему ты не в обновке? ─ спросил отец. Ваньке и уточнять не надо, что он имел в виду. Почесав голову, стал думать, как бы половчее ответить, но отец сразу все понял и мысленно отругал себя, что не отдал френч на перешив сестре.

   Этот френч теперь из разу в раз будет возникать, ─ подумал Ванька. ─ И каждый раз придется что-то выдумывать, чтобы не выдать мать... А лучше всего реже приходить в Бирюч, так-то быстрей все забудется..."

  ─ Небось голоден? ─ спросил отец.

  ─ Крестная покормила.

  ─ Молодец, что к ней зашел. Она, бедная, так за мужа и Павла переживает, ─ словами не передать. Все внутри себя держит, а это тяжко. Уж лучше бы иной раз поплакала.

  ─ Предложила у нее пожить. Можно?

  ─ Не только, сынок, можно, но и нужно, ─ кивнул Тимофей. Но разве ж долго поговоришь за закрытыми дверями. Вот уже кто-то из нетерпеливых покупателей забарабанил в дверь. Ванька этому был даже рад. У него впереди столько разных встреч.

  ─ Ты сейчас куда? ─ спросил отец, открывая дверь.

  ─ Загляну к Андреяхе, потом к теткам, а вечером с крестной буду поливать огород.

  ─ Андреяху утром встретил в сельсовете. Рассыльным он нонча...

  Увидев Ваньку, Андреяха заулыбался. Обнимая, доложил, что дежурит в Совете до вечера и в его распоряжении лошадь. У них с Павлом много общего: оба рослые, веселые, легко и хорошо учились в школе. Отличались лишь в том, что Павел мечтал стать машинистом, а Андреяха рвался на завод, где делают самолеты. Адрес такого завода отыскал ─ в Москве ─ и готовился устроиться туда на любую работу.

  ─ Может, на озеро махнем? ─ предложил Ванька, разглядывая привязанную за уздечку к столбу короткохвостую худовато-костистую кобылу.

  ─ Не-ет, на озеро не получится, ─ сразу посерьезнел Андреяха. Вдруг да с Таловой позвонят или где загорится? Жарища-то глянь какая. Сказано никуда не отлучаться.

  ─ И то верно, ─ согласился Ванька. Зная, что любимая тема разговора для приятеля гармошка, спросил, что тот успел разучить без него.

  ─ О-о! ─ обрадовался Андреяха. ─ Вот как выйду вечерком на улицу, да как застрадаю свою любимую на гармошке!.. Веришь, самому музыка молочком парным в душу вливается. Эту мелодию ты мне наигрывал, но она все не получалась, а теперь пошло. Заходи вечером, вместе поиграем. ─ Заметив, что Ванька какой-то невеселый, сочувственно спросил: ─ Небось в школу идти не хочется?

  ─ Да как бы совсем бросить не пришлось, ─ грустно вздохнул Ванька и рассказал про свои проблемы: учится на стороне, а платить за жилье нечем, еды дома ─ шаром покати. Когда-то отец оставлял жить у себя, так не остался, мать пожалел, а теперь вот и сам не знает, как быть. Отец настаивает, чтобы школу не бросал, а мать к этому безразлична. Как бы работать не пришлось. Но какая зимой-то в Анучинке работа? Не будет же он ребят на гармошке учить играть? К тому же и гармошки своей нет. Про учебу на гармошке брякнул просто так, да и какой с него учитель? Смешно. Но Андреяха за эту мысль прямо-таки зацепился.

  ─ Слушай, дружище! ─ хлопнул он Ваньку по спине. ─ А ведь ты мне хорошую мысль подал. Да я тебе хоть сейчас подскажу кого надо учить играть на гармошке. Тебе за это заплатят и накормят. У них своя гармонь. Меня ты научил? Научил. И его тоже научишь.

  ─ Да кого ─ его-то? ─ недоверчиво спросил Ванька, опасаясь подвоха.

  ─ Слепого одного из Смирновки, Колькой зовут. В самый раз, если учиться не собираешься. Хотя в Смирновке есть школа, так что можно и Кольку учить, и самому учиться, а жить у них. Да таких ребят, если малость пошурупить, можно и еще подыскать, ─ заверил Андреяха. ─ Дело стоящее, надо только головой посоображать. Так что зимой станешь ребят на гармошке учить, а летом колхозный скот пасти. А потом, ─ размечтался он, ─ устроимся мы с тобой, Ванька, на завод, где самолеты делают. Вот будет здорово!..

  После Андреяхи Ванька успел в этот день побывать у теток Ольги и Анютки, у отца, потом опять встретился с Андреяхой, и они друг перед другом выводили мелодии своих «страданий». Не забыл он и о наказе тетки Марьи ─ во время подоспел поливать с ней на огороде. Тетка вечерами поливает, когда солнце скроется за горизонтом, а утром, когда солнышко только-только начинает появляться, землю после вчерашнего полива взрыхляет. Она уверена, что урожай овощей, несмотря на жару, будет хорошим.

  Перед сном Ванька опять вспомнил о разговоре с Андреяхой. Как было бы здорово, если б он зимой кого-то учил играть на гармошке. Его бы там кормили, а все заработанное он бы передавал матери. Глядишь, что-то и из одежды с обувкой перепало б. Что не говори, а у Андреяхи голова варит, он все верно рассудил. Еще надо попросить тетку Марию, чтобы как получит письмо от Павла, дала его адрес. Ванька напишет Павлу большое письмо...

   Спал Ванька спокойно до самого утра.

  Андреяха ─ парень что надо, слов на ветер не бросает. Это Ванька сразу понял. Уж ежели за что берется, ─ дело верное. Так было с учебой на гармошке: и гармошку сходу достал, и играть научился быстро. А то, что в этот день произошло, ─ Ванька своим ушам не поверил... Но обо всем по порядку. Всего два дня назад Андреяха подсказал Ваньке научить играть на гармошке какого-то слепого Кольку из Смирновки. Эта идея Ваньке пришлась по душе. И вот Андреяха разыскал его у отца, отозвал в сторонку и как всегда с улыбочкой спросил:

  ─ Так ты собираешься в школу или нет?

   Ванька вытаращил глаза, не понимая, к чему такой вопрос.

  ─ Ну-у, ─ промычал, вытянув губы и сморщив лоб. Вот и поди разберись, что означало это его «ну».

  ─ Ты не мычи, говори по-человечески, ─ посерьезнел Андреяха.

  ─ Ну-у... наверно, нет... ─ нерешительно проговорил Ванька.

  ─ «Наве-ерно»! ─ передразнил его Андреяха. ─ Ты ж недавно сказал, что бросишь, не пойдешь. Или уже передумал?

  ─ Ничего не передумал, ─ обиделся Ванька. ─ Но бросить большого ума не надо, а дальше-то что делать?

  ─ Ладно, а теперь слушай меня. Поутру я смотался в Смирновку и договорился насчет Кольки. ─ Андреяха поглядел на Ваньку: какое впечатление произвели на него эти слова? Так и не разобравшись, продолжил: ─ Сразу мне, ясное дело, не поверили, и тогда пришлось взять в руки гармошку. А уж как взял, да заматанил, застрадал, тут все вопросы сразу и отпали. Они же знали, что еще недавно я только рыпел. Короче, в сентябре можешь начинать учить Кольку. Сам туда тебя отведу.

  ─ Значит, со школой и правда, тово?.. Бросать?.. ─ опять засомневался Ванька. ─ Да отцу сказать бы надо, а?

  ─ А тебе сосочку как маленькому не дать?! ─ разозлился Андреяха. ─ Что ты, Ванька, за человек! Я сделал как договорились, а он крутит-вертит! Со школой-то все просто: забери в Рубашевке документы и передай их куда надо. Можно написать, что перебрался временно жить в Смирновку. Отца озадачишь опосля. Чего изменится-то? Думал обрадуешься... Сам же говорил, что учебу бросишь? Я как дурак еду, договариваюсь...

  Но характер у Андреяхи добрый, долго обижаться он не умеет. Объяснил, почему спешил решить Ванькин вопрос. Дело в том, что сам со дня на день ждет вызова из Москвы. Кто же тогда Ваньке поможет?

  ─ Ты чем сейчас занят? ─ спросил.

  ─ Да ничем. С теткой вечером и утром на огороде.

  ─ Тогда пошли ко мне. Поиграем и вместе подумаем, а то как бы мне скоро в Москву не отчалить.

  ─ Прямо на завод, где самолеты делают? ─ воскликнул Ванька.

  ─ Да нет, врать не буду. Пока обещают взять плотником в Химки. Это под Москвой, но плотники, они тоже от завода. Ничего, поработаю плотником, а там видно будет. Ты только об этом никому пока не болтай. Да и сам не шибко переживай: раз решил работать, то так тому и быть. Железно, понял? Я как зацеплюсь, приеду в отпуск и тебя с собой заберу. Ты только жди.

  ─ А не врешь? ─ взвинтился Ванька. Слова Андреяхи его не только взволновали, но и озаботили.

  ─ Запомни, я никогда не врал и врать не собираюсь. К тому же Пашка за тебя просил. Ты лучше ответь-ка на такой вопрос: вот приеду в отпуск и что с собой привезу? Ну? Только вряд ли отгадаешь?

  ─ А вот и отгадаю, ─ хитро прищурился Ванька.

  ─ Да ну? ─ развел руками Андреяха. ─ Тогда выкладывай.

  ─ Гармошку привезешь, ─ сказал Ванька уверенно. Да он бы и сам на месте Андреяхи привез в Бирюч гармошку.

  ─ Ты глянь, а ведь и впрямь угадал! Молодец! ─ похвалил приятель Ваньку. ─ И уж тогда, ─ произнес мечтательно ─ мы с тобой так поиграем... ─ Ладно, пойдем пока оттарабаним на старой гармошке наши частушки и уличную страдовуху...

  Как же было в этот день Ваньке хорошо! В его жизни появилась такая манящая и еще совсем не изведанная им перспектива. Нет, ясно, что будут и проблемы. Ванька не дурак, все это понимал. Одна из проблем ─ разговор с отцом. Он будет непростым. Но сейчас не время для вздохов, тем более что пока все складывается хорошо.

  ...Школьные каникулы подходили к концу. Будут ли они у Ваньки когда-нибудь еще? Почти все лето он провел в Бирюче ─ даже отец как-то сказал, что о матери забывать нельзя. Отец-отец... Знал бы он какие отношения сложились у Ваньки с матерью и из-за чего... Нет, об этом Ванька ему никогда не расскажет. Но уж если напомнил о внимании к матери, значит, пора собираться. Об этом говорил и Андреяха, который просто перенастроил все его будущее. А ведь этого могло и не быть, учился бы себе и учился. Теперь придется жить по-другому. Ну, как-нибудь приспособится и привыкнет. В общем, как получится...

  Перед уходом в Анучинку Ванька еще раз свиделся с Андреяхой: надо было уточнить время встречи в Смирновке. Друг обещался представить его родителям того слепого Кольки. Фамилия у Кольки прямо как название Ванькиного села ─ Анучин. Ему пошел тринадцатый год. Договорились, что в Смирновку каждый доберется своим ходом. Определились о дне и времени встречи. Предстояло еще проститься с отцом, тетками и всеми другими бирюченскими родичами. Прощание с отцом было грустным. Когда вечером они присели с ним на горку сложенных во дворе слежек и досок, отец, обняв Ваньку, сказал:

  ─ Может, и ошибаюсь, сынок, но кажется, ты со мной не совсем откровенен. Нет, не то хотел сказать. Вернее, ты чего-то мне недоговариваешь. Или я неправ?

  Вопрос озадачил Ваньку. Он молча думал, почему у отца появились такие мысли. Вроде вел себя как всегда и не болтал лишнего. Может, это из-за того, что больше жил у крестной? Но ведь он сам ему разрешил. А о том, что задумали провернуть с Андреяхой, никто кроме них двоих не знает. Да и получится ли еще?..

  ─ Не знаю, бать, почему ты так подумал, ─ пожал плечами Ванька. ─ Не обманываю, говорю как есть.

  ─ Ладно, сынок, забудь. Это я, похоже, волнуюсь. Знаешь же, как я к тебе отношусь...

  На том их прощальный разговор закончился. Ванька понимал, что забот у отца хватает, да тут еще семья скоро увеличится. Ясно, что он переживает, хотя вслух и не скажет.

  Рано утром, сложив в сумку свои манатки, Ванька зашагал в Анучинку. Жаль что так быстро пролетело лето. Мысли об одном и том же. К примеру, почему дедушка Яков домой не вернулся? А дядька Григорий написал, что прибудет в Бирюч не раньше как к ноябрьским праздникам. Наконец-то крестная получила письмо от Павла. Тот сообщил, что у него все хорошо и что жить на стройке вполне можно. Спросил у матери, как дела у Ваньки. Вот так-то, не забыл о нем. Ванька взял у тетки адрес и обо всем Пашке напишет. А тетка с радости плачет, говорит, что сынок не хочет ее расстраивать. Такой вот он у нее хороший!..

  Ваньку волновало, как сложится жизнь в Смирновке. Матери свои планы придется раскрыть, но скажет, что и учебу в школе не забросит. Заявление Андреяха поможет сочинить. А сказать матери надо. Ему же будет хуже, если та от кого-то узнает, чем он в Смирновке занимается. Да и из Рубашевской школы к ней могут нагрянуть.

  Тут еще проблема, как слепой Колька станет учиться играть на гармошке. Вдруг да окажется тупарем в музыке? Не дай Бог.

  И все же... Не это больше всего его волнует. Да... мать. Как у нее дела? Ведь ни звука за лето не подала! А чай, могла бы и приехать. Или уж так ей Бирюч опостылел и он тоже? Вон как когда-то скакала в Курлак к своему любимому Сереженьке! А он, родной сын, будто стал совсем чужим... Придет домой, а у нее какой-нибудь «хмырь» сидит. Ох, как же он ненавидит этих ее «ночлежников»! Как же они ему противны!.. Ему противны, а ей нравятся...

   Вздохнув, Ванька прибавил шагу. Хватит думать о плохом! Бабушка Марфа когда-то советовала не забивать голову плохим, а больше думать о хорошем, тогда его, хорошего, в жизни прибавится. Но в этот раз о хорошем как-то не думалось, хотя и о плохом не хотелось. И то ладно.

  Удивительно, второй раз приходит Ванька этим летом в Анучинку, а у крыльца дома деда Алексея снова ни Кольки, ни тетки Дарьи. Хотя для него так даже и лучше ─ меньше всяких расспросов и шушуканий. Да еще и забьют сразу голову...

  Издали увидел развешанное во дворе постельное белье. Значит, мать занималась стиркой и уборкой. ─ Здорово! ─ обрадовался Ванька. ─ Будто кто ей подсказал, что приду. А может?.. Нет-нет, только так и никак по-другому!

  Мать прибиралась в избе. Ваньке обрадовалась. Обняла, расцеловала.

  ─ Думала, если нонча или завтра не объявишься, сама за тобой в Бирюч смотаюсь. Попрошу у бригадира лошадь и прокачусь, ─ сказала с улыбкой. Ласка матери Ваньке приятна, хотя осадок-то на душе остался. Ведь за все лето глаза в Бирюч не показала. Мать как всегда статна и привлекательна. Цветастая кофта на ней при талии в сборочку, рукава по локоть закатаны, юбка не чета длинным и широким деревенским. Волосы на затылке собраны в упругий круглячок. А насчет ее женской осанки еще отец, бывало, восхищался: «До чево ж ты, Сань, статна! Прям глаз не оторвешь!» А мать еще поиграет, покрутит плечами, горделиво повернет туда-сюда красивую голову и, довольная, засмеется. Такие радостные моменты в семейной жизни отца с матерью хоть и редко, но бывали. «Была бы всегда такой доброй и ласковой, ─ подумал Ванька, ─ тогда я б горя не знал...»

   ─ Все, сынок, заканчиваю, ─ кивнула мать деловито. ─ Ты малость посиди, отдохни с дороги. А я сбегаю к Дарье за молоком пообедаем с тобой вместе. ─ Домыв пол, мать выжала тряпку и пошла во двор выливать из ведра грязную воду.

   А ведь и в самом деле права была бабушка Марфа: меньше думай о плохом ─ и хорошее сразу появится... Ванька сидел на лавке, глазел, что нового в избе появилось. Ничего нового не обнаружил, все как раньше. А вот душа ныла, что во дворе нет никакой скотины. Дожили, а ведь все было: корова, овцы. Эх-х, было да уплыло...

   Мать вернулась с горшком молока. Нарезав хлеб и разлив в кружки молоко, принялись за еду. Молоко только что из погреба, холодное, аппетитное. Ели, разговаривали все больше о жизни в Бирюче. Ванька, опасаясь разозлить мать, на рожон не лез, больше помалкивал.

  Не стал говорить, что жил у тетки Марии и помогал ей утром-вечером поливать огород, смолчал об отце, что у того все хорошо. О дедушке Якове, материном отце, сказал, что тот так и не вернулся. Где-то теперь?..

  ─ Нечего было попрошайничать! ─ сердито буркнула мать. Но Ванька ее не поддержал. Сказал, что теткам с детворой без мужей-то ох как тяжело смагаться, ведь никто не помогает. Мать поморщилась: видно, слова Ваньки не понравились. Мысленно отругав себя, Ванька подумал, что об этом надо было сказать как-то по-другому. Заверил мать, что ее просьбу о пиджаке из френча сдержал и никому не проговорился, хотя отец и тетка Мария спрашивали, почему он приехал не в пиджаке. Мать тут же засуетилась и со словами «ой-ой, Ваня, чего я тебе сейчас покажу» открыла крышку сундука и, вытащив оттуда сшитую из френча безрукавку, попросила надеть. Разглядывала, расхваливала: мол, безрукавку эту можно зимой для теплоты пододевать, и такие штуки сейчас даже в моде. Ваньке безрукавка не понравилась, но он смолчал, чтобы не портить матери настроение. Положив свое рукоделие на кровать, она прищурилась:

  ─ Ну а как там отец поживает? Про меня-то спрашивал?

  Ванька поржал плечами:

  ─ Нормально поживает. Про тебя всегда спрашивает. Скоро в их семье третий ребенок появится. Отец сына ждет, и будет у меня тогда родной брат по отцу! ─ Все это Ванька выпалил одним махом. Мать задумчиво поглядела на него:

  ─ А ведь мы с ним, Вань, до женитьбы вместе в церковном хоре пели... Хорошо пели, нас даже батюшка за голоса особо выделял. А вечером собирались напротив Костиных, отец играл на балалайке, а девки заводили «страдания». Отцу нравилось, как я «страдала»... ─ Помолчав, с грустью добавила: ─ Давно было, но и посейчас не забывается...

  Разговор об отце Ванька решил свернуть, потому что уже часто горел, когда высказывал свое мнение. Посчитал, что сейчас самый раз сказать про учебу на гармошке слепого Кольки. Он уже продумал, как лучше сказать. Вначале поспрашивал мать, сколько она трудодней заработала в колхозе (а их у нее не густо), потом поинтересовался, сколько картошки накопала. Особо рассчитывать матери было не на что, и тогда Ванька и раскрыл свой секрет.

  Ведь в Смирновке он сам будет питаться, и из одежды, глядишь, что-то перепадет. А главное ─ ей поможет. Нахмурившись и подперев голову ладонью, мать задумалась. Ванька уже начал опасаться, что не вовремя затеял этот разговор. Хорошо, что про отца не сказал, тот ведь точно будет против. Но поглядев на него, мать вроде как советуясь, спросила:

  ─ Считаешь, так лучше будет? А как же с учебой? Хотя... решай сам, я тебе доверяю, ─ махнула рукой.

  ─ Лучше, мам, будет, лучше! ─ встрепенулся Ванька и подвинулся ближе к ней. И с учебой, может, что получится. ─ Он был безумно рад, что получил согласие. Теперь можно ехать в Смирновку со спокойной душой, а отца известит позже.

  Вечером Ванька встретился с Колькой. Тот был какой-то грустный, но другу обрадовался. Ванька пока не стал рассказывать Кольке, что будет учить слепого игре на гармошке, из-за чего может, придется и школу бросить. А может, и вообще ничего не получится. Поиграть на гармошке ему не удалось, зато тетка Дарья угостила их вкусными пирогами, а Колька дал гармонь домой, чтоб Ванька поиграл на ней до отъезда.

  Два дня пролетели мигом, но ведь встречу с Андреяхой в Смирновке не перенесешь. Вот и пришла пора собирать дорожную сумку. Помогали ему мать, тетка Дарья, Колька, даже всегда занятой дед Алексей зашел навестить. А рано утром Ванька закинул сумку за спину и побрел по неизвестной пока дороге. Мать долго махала ему рукой.

  Андреяха и Ванька встретились в Смирновке с такой радостью, будто год не виделись. Обнимались, хлопали друг друга по плечам: ─ «Ну, как у тебя?» «А у тебя?» Крепкий, рослый Андреяха, несколько раз крутанув Ваньку вокруг себя, сказал:

  ─ Не страдай, все получится! А вот я ответа так и не получил. Ведь там, если берут, то дают общежитие. Понял? Видно, нас таких столько набралось... Но ничего, еще малость подожду, а потом сам махну. Увидишь, своего добьюсь.

  ─ Махнешь в Москву? ─ обомлел Ванька, не веря своим ушам. Для него Москва ─ «пуп Земли» и что-то сверхнедоступное.

  ─ В нее самую, ─ гордо кивнул Андреяха, а Ванька подумал, насколько по сравнению с планами друга пустяковыми кажутся его собственные проблемы.

  ─ Ладно, давай вначале сходим в школу, ─ предложил Андреяха и решительно зашагал по улице. Ванька поспешил за ним, поправляя на спине сползавший мешок. Вспомнив, сказал, что про учебу с матерью все обговорил.

  ─ Учиться вообще-то надо, ─ изрек Андреяха. ─ Сейчас без учебы не больно разгонишься. Хотя и там школы есть для тех, кто у себя недоучился. ─ Он остановился и хитровато поглядел на Ваньку: ─ А я тебе, между прочим, еще одного желающего поучиться на гармошке играть подыскал. С Кирилловки. Тоже мечтает разучить «страдания». Гармошку купил, а кроме рып-рып ─ ничего. Учить будешь, как и Кольку, ─ не бесплатно.

  ─ Всерьез или шутишь? ─ удивился Ванька. Ну никак он не мог понять, как это Андреяхе удается вот так запросто все узнавать и договариваться.

  ─ А-а, ─ отмахнулся, ─ какая тебе-то разница! Считай, что «купил, нашел, насилу ушел». ─ И засмеялся. Ванька так ничего и не понял, и тут подошли к школе.

  Андреяха остановился. Поглядев на запарившегося от быстрой ходьбы, да еще с дорожным мешком за спиной Ваньку, взял груз в свои руки. Мешок был не слишком тяжел, но за дорогу стал уже давить Ваньке на плечи.

  ─ Теперь я с ним малость похожу, ─ а ты отдохни.

  Пожилая учительница, поглядев на Ваньку, стала дотошно расспрашивать про его родителей, где и с кем живет, почему вдруг решил учиться в Смирновке. Объяснялись то Ванька, то Андреяха, у него, кстати, это получалось лучше. Когда учительница узнала, что родители в разводе, а мать теперь живет в Анучинке, где только начальная школа, а в Смирновке родственники (это выпалил Андреяха) и у них можно пожить, она дала Ваньке листок бумаги, чтобы написал заявление. С помощью Андреяхи он это заявление написал, учительница что-то в нем поправила и предупредила, чтобы на занятия не опаздывал. Выйдя из школы, Андреяха хмыкнул:

  ─ Ну вот! Школа как школа, а будешь учиться или нет, это уж сам решай. А чего не учиться-то? Показал Кольке какую-то мелодию, и пускай себе выводит, а сам дуй в школу. Пришел, проверил, дал новое задание ─ и пусть учит, учит, учит...

  ─ Так ведь мне тоже надо уроки делать? ─ приуныл Ванька. ─ Получается вроде как я сам приехал к ним учиться на халяву.

  ─ Ну определяйся, но запомни: я с дедом Петькой договорился, что ты обучишь Кольку к Новому году. Вот и соображай... ─ Помолчав, негромко произнес: ─ Слушай, что скажу про Кольку и всю эту семейку. Колькину мать хорошо знает моя мать. Она и посоветовала, чтобы ты его поучил. Мать мне еще и секрет выложила, что отец Кольки... его дед. Понимаешь, у деда Петьки с бабкой Марьей было два сына и две дочери. Бабка умерла давно, а дед детей поженил и замуж повыдавал. Увидишь, какой крепкий дедок. И вот приглянулась ему невестка, жена одного сына, положил он на нее глаз. Сын на зиму отправился в город подзаработать, а папаня состряпал ему ребеночка. Невестка не хотела рожать, всякое зелье ей пить деревенские бабки давали, но ничего не помогло, ребенок родился, но слепой. Сам увидишь, хороший пацан, помоложе тебя. А сын деда думает, что он его. ─ Понизив голос, Андреяха, серьезно предупредил: ─ Смотри, Вань, не проболтайся и не завари мне тут кашу. Это ведь сама Колькина мать моей все начисто выложила, а та, сказала мне... Учти.

  ─ Да я что, дурак какой! ─ обиделся Ванька. ─ По мне лишь бы этот Колька тупым к музыке не оказался, а уж это их дела. У меня, сам знаешь, своих хлопот не разгрести...

   Шли недолго. Андреяха издали показал рукой на внушительное деревянное строение.

  ─ Вон дом деда Петьки.

   Ванька стал разглядывать его со всех сторон. Ведь тут, если сейчас договорятся, ему кантоваться до Нового года, а уж потом в Кирилловке или еще где. Дом по деревенским меркам большой, с двумя входами ─ крылечками, крытый железом. В деревне такая кровля редкость. Андреяха тем временем рассказывал, что раньше дом был с одним входом, а теперь с двумя. Дед решил перегородиться еще когда женил сына Семена и остался вдвоем с бабкой. Но бабка померла, и теперь он живет один.

  ─ А у дядьки Семена окромя Кольки дети есть? ─ спросил Ванька.

  ─ Девочка, Анютка, завтра в школу пойдет. Сейчас увидишь, как выскочат встречать.

  ─ Откуда знаешь?

  ─ Знаю, потому как бывал уже тут...

   И в самом деле, как по чьей-то команде из дома вдруг высыпала вся семья. Первым появился с короткой бородкой, невысокий, но крепкий в плечах дед, а с другого крыльца семья дядьки Семена: его жена тетка Настя, пацан ─ Колька и девчонка. Внимание Ваньки приковано к слепому мальчику, которого придется учить, и к деду Петьке. Кольку вела под руки мать, высокая, красивая прямо как мать Ванькина, но с каким-то испуганным взглядом. Может, показалось? Все улыбаются, особенно дед ─ значит, гостям рады. А знает ли Колька, кто его отец? Видит ли он хоть чуть-чуть или совсем ничего не видит, а улыбается лишь для порядку? Уж лучше бы Андреяха не говорил всю эту правду. Ванька всем своим нутром вдруг сразу невзлюбил деда Петьку. "Ишь, как его распирает от радости, а чем он лучше тех «ночлежников», какие шлялись и шляются к матери? Ведь Колька и стал слепым из-за него, чему же радоваться?.. Но Андреяха толкает в спину: мол, знакомься.

  ─ Это и есть Ванька с Бирюча, ─ представил он его деду. ─ Он будет учить Колю играть на гармошке. Ванька ─ талант! Если уж меня научил, то Кольку и подавно научит.

  Дед же недоверчиво прогудел:

  ─ Это и есть учитель? Такой сопляк и уже учитель? Может, ты, Андреяха, шутишь? А ну, Ванюшка, покажи, на что способен!

  ─ А спляшешь? ─ хитро улыбнулся Ванька. Ему вдруг захотелось своими бойкими наигрышами довести старикана до такого состояния, чтоб в пляске выдохся.

  Дед, видно, не ожидал от Ваньки такой наглости и на миг опешил. Плясать под гармошку?! Но с какой стати? Да и люди кругом, ведь сходу соседи сбегутся, а потом станут по углам кагакать. Да-а, вот ведь какое дело... А пацан-то не дурак, впился и буравит своими хитрыми глазенками...

  Мгновенья раздумий... Но ведь ответа ждет не только маленький гармонист, а и все свои...

  ─ Да почему бы и нет? Ясное дело, потопаю каблуками, ─ ухмыльнулся дед и молодцевато, звонко хлопнул несколько раз ладонями по голенищам сапог.

  И ─ все дружно загомонили, а дед крикнул: Тащи, Семен, гармонь, плясать буду!

   Семен рванул в дом и вскоре в обнимку с гармошкой выскочил на крыльцо.

   «Гармонь хоть и новая, но все-таки не такая, как у отчима», ─ успел заметить Ванька. Приняв инструмент, он закинул ремень за плечо, взял за руку Кольку и вместе с ним степенно уселся на скамейку. Пожатием Колькиной ладони ощутил, как он ему за это благодарен. Крыльцо большое, развернуться в пляске есть где, а пальцы уже так и тянет к клавишам гармони словно магнитом. Кинул взгляд на старика. Тот, уже готовый пуститься в пляс, зыркал на него как и прежде снисходительно.

  «Ну, держись, дедок, щас я тя так погоняю на этих досточках, что долго будешь меня помнить», ─ подумал Ванька и, развернув во всю ширь меха гармони, сыпанул веером трель зажигательных аккордов. Ничего, звук у гармошки вполне себе. Можно начинать. И ─ начал... И ─ пошел, пошел строчить пальцами по кнопкам, выводя мелодии, от которых устоять на месте было ну ─ просто невозможно. Плясал дед хорошо, тут ничего не скажешь. Он как мог выкаблучивался сапогами, хлопал ладонями где только доставал, да еще и с всевозможными выкрутасами. Домочадцы его поддерживали, аплодировали, кричали: «Давай, дед! Держись, дед!» И ─ дед «давал». И ─ Ванька «давал». И никто не хотел уступать. Но разве можно было хотя еще и крепкому, но старику переплясать Ванькину игру? Да ни за что! И он, наконец выдохся и шутейно задрал руки кверху.