Текст книги "Эхо. Творец нитей (СИ)"

Автор книги: Анатолий Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 44 страниц)

   – Если у нее хватит ума держать в тайне свою личность, то проблем не будет.

   – А ты действительно веришь, что наша лиса не создаст ни единой проблемы? Да она сама разболтает, кто она такая, стоит местным главам доброту к ней проявить. А как только ляпнет свое имя, тотчас весь клан Ишида против нее восстанет. Из чистой самообороны. Будущий дайме Камней, принц Рюджин, не простит того, кто золотого демона, разрушителя империи, привечать вздумает.

   – Есть ли возможность вытащить златохвостую из особняка?

   – Нет. Ями своим зрением весь город накрывает и сразу нас засечет. Надо бы хоть подготовить поле боя. Сингэн-сан, прости, что не позволяю расслабиться и получше отдохнуть перед непростым сражением. Тебе ведь сегодня придется помериться силами с отрядом численностью от пяти до десяти тысяч самураев. Не беспокойся, уровня армейских у них всего половина, а первого класса, наверное, вообще только два. Злую старую Ямамбу и самоформирующееся в случае беспорядков городское ополчение я беру на себя. Кицунэ остается только наша прекрасная Мей-сама. Непростой противник, но думаю, если лисенок будет быстро бегать, продержится Златохвостая секунды на три дольше, чем мы.

   – Не нравится мне твой юмор.

   – Я сама серьезность, Сингэн-сан. Кицунэ погибнет от рук жителей Сихоро, если не сотворит еще какого-нибудь чуда, вроде внезапного пришествия грозного гиганта. Хотя... есть одна идея!

   – Есть мысли, как можно избежать сражения?

   – Да. Я займусь этим, а ты пока вскрой замки на хранилище свитков и оружия этого храма. Не убивай только никого. Сам понимаешь, это будет осквернение храма со всеми вытекающими.

   – Хорошо. Арсеналы будут в твоем распоряжении. Ао-сан... не знал, что ты монах.

   – Учителя в храме Огня хорошо отзывались о моих способностях, но к славе я никогда не стремился. В стране Морей все храмы в руинах. Потому свои таланты я даже от союзников скрывал. Попасть в немилость и подвергнуться чтению памяти ведь каждый может. Узнай Тайсэй о том что я – ученик жрецов стихий, не спасли бы меня ни показная верность Черной Тени, ни заступничество Мей-сама. Только чрезвычайные обстоятельства заставили меня открыться. Надеюсь, ты понимаешь.

   – Неужели ты готов жизнью рисковать ради Златохвостой?

   – Мы уже много лет пытаемся бороться с Черной Тенью, а эта девчонка за пару месяцев его влияние с двух стран сняла и третью, извечного противника страны Морей, спасла от голодной гибели. Я не жду, конечно, что чудо повторится и против Тайсэя восстанет страна Камней, но уже в благодарность за то, что Кицунэ-чан натворила, считаю себя обязанным сделать все возможное ради спасения нашей несмышленой маленькой ками.

   – Только не жертвуй собой в безвыходной ситуации.

   – Не беспокойся. Здравого смысла я пока не потерял.

   Шиноби выбрались со склада через окно и, обменявшись короткими кивками, разошлись в разные стороны. Ао побежал реализовывать свои замыслы, а Сингэн направился к хранилищу ритуальных предметов и священных свитков храма.

   У дверей хранилища копошился монах. Седой, полуслепой дед. Противник для шиноби смешной, вырубить его Сингэн мог одним касанием пальца, но нападать нет ни малейших причин. Лишенный каких-либо сил и умений, храмовый служка приходил за необходимыми жрецам свитками и уже запирает замок на хранилище. Сейчас он уйдет.

   Ожидая, когда дед скроется из вида, Сингэн притаился за углом строения и, сев у стены, протянул руку к снегу.

   Стояла оттепель, и подтаявший снег потяжелел от воды. Крошечные импульсы Ци, столь малые, что их не заметил бы ни один самурай, заставили воду из снега потечь к пальцам Сингэна.

   – Маленькая ками? – одними губами, не рождая слов, произнес шиноби. – Люди – толпа идиотов. Пришествие тебе на помощь бандитов-отступников и горного великана – не чудо. Даже поражение Северной Империи – не чудо. Все подчиняется законам сухой логики. Чудеса? – Сингэн поднял пальцы, на которых большой каплей повисло не меньше пятидесяти граммов чистой воды. Шиноби поднес каплю ко рту и выпил ее парой неспешных глотков. – Если рассуждать по принципу тех, кто считает магией простые переплетения интересов и взаимоотношений людей, то я сейчас, готовясь ограбить хранилище храма, тоже творю магию. Ками... волшебство... это даже смешно. Когда же человечество повзрослеет и станет хоть немного серьезнее? Жить, твердо встав ногами на земле, можно и без веры в чудеса.

   Шиноби поднял еще одну собранную каплю и выпил ее, не думая даже о том, что такое простое действие, как сбор воды из снега при помощи токов биоэнергии, легко мог бы быть принят за магию в совсем недалеком прошлом.

   Кицунэ же пользоваться какими-либо уловками, чтобы утолить свою жажду, не требовалось. Оставшись в ванной комнате наедине с Рими, она первым делом подбежала к столику с напитками, понюхала высокий бокал с лимонадом и, осторожно отпив пару глотков, расцвела улыбкой.

   – Обалдеть! Настоящий! Не та химия, что в магазинах продают, а совсем как во дворце! Попробуй, Рими.

   Девочка-крестьянка попробовала напиток, и они с Кицунэ общими усилиями живо опустошили бокал, а затем и одну из двух бутылок, стоящих в ведерке со льдом.

   – Ох, вкуснота! А теперь, Рими, побежали купаться!

   Халаты полетели на пол, и девчонки наперегонки бросились к бассейнам, но, пробежав метров пять, Рими запнулась за собственную ножку и упала бы, если бы внимательно следившая за ней Кицунэ, обернувшись, не подхватила девочку.

   – Ой, ой, ой! – прыгая на одной ноге и изображая, что потеряла равновесие, Кицунэ доскакала до бассейна и, спиной вниз, подняв сестренку на вытянутых руках, с шумом плюхнулась в воду. – Уф-фу! – она вынырнула, с громким плеском опадающей воды и еще выше подняла Рими, которая окунулась в воду только по плечи. – Чуть-чуть не ударилась! Хорошо, что здесь такие большие бассейны, правда, Рими?

   – Сестра, а ты не по-настоящему упала! – смеясь, ответила девочка. – Ты притворялась!

   – Не-а! Очень даже хорошо плюхнулась! Думаешь, если я волшебница, то уже и упасть не могу? Ха! – Кицунэ снова опрокинулась в воду и окунула Рими по плечи. – Видишь, какая я сегодня неустойчивая! Лучше мне пока из воды не подниматься. А если подниматься нельзя, то... Рими-чан, хочешь на покататься на морском драконе?

   – Ты можешь превращаться в дракона?

   – Конечно! – Кицунэ посадила девочку себе на плечи и, опустившись в воду, подала ей две длинные пряди своих волос. – Вот, держи! Это усы великого дракона! Сейчас мы помчимся через бушующий океан!

   Убедившись, что сестренка держится крепко, Кицунэ брыкнулась, словно лягушка, и, отталкиваясь от воды руками и ногами, быстро поплыла вперед. Благо что бассейн был большим и не слишком глубоким. Таким, что ногами легко можно было достать до дна даже в положении полулежа.

   Вода вскипала у плеч Кицунэ бурунами, оборотница ныряла и выныривала, громко фыркая и хохоча. Она ни на минуту не ослабляла бдительности, и, ни разу не окунувшись выше груди, Рими только взвизгивала от восторгов. Раньше мытье для нее ассоциировалось со старым деревянным чаном, наполненным плохо прогретой водой. А теперь? Катание на добром драконе в безбрежном океане! Разве это мытье? Это праздник!

   Слыша хохот и плеск из ванной комнаты, служанки начали потихоньку переглядываться между собой, но Мицки живо приструнила их сердитым взглядом.

   – Нормальные люди, – сказала девчонка, гордо вздернув нос. – Смеются, когда весело, и шумят, когда играют. Вы бы радовались, что гости довольны, а не удивлялись совершенно естественному поведению!

   Служанки виновато поникли, а Мицки, уже переодевшаяся к этому времени в банный халат, попыталась под шумок проскользнуть мимо своего грозного стража, но тот преградил ей дорогу рукой, а когда девчонка ринулась на прорыв, молниеносно ухватил ее за шиворот и удержал.

   – Не спешите, Мицки-сама, – сказал он и сделал знак свободной рукой. – Сначала – дезинфекция.

   Служанки, держа в руках всевозможные принадлежности для мытья, торопливо просеменили мимо стража и сердито сопящей хозяйки.

   – Побыстрее там! – гневно напутствовала служанок Мицки. – Время не тянуть, ясно?

   Выполнить указание дочери городского главы для служанок труда не составило. Кицунэ, как только в поле зрения появились посторонние, сразу присмирела и покорно выполнила просьбу выбраться из бассейна.

   Служанки усадили девчонок в мраморную ванную и устроили им цикл мытья, превратив двух побитых жизнью бродяжек во вполне ухоженных юных леди. Рими немного похныкала, когда мыло попало ей в глаза, но Кицунэ успокоила ее парой слов с мурчащими интонациями, и стойко выдержала собственные испытания, от мытья волос и чистки зубов до стрижки ногтей.

   Воду в бассейне, в котором успела искупаться Кицунэ и Рими, условно приняли как грязную и слили, но остался еще один бассейн, поменьше.

   – Желаете ли отдохнуть и расслабиться в воде, уважаемые гости? – спросили, кланяясь служанки.

   Кицунэ, уже убедившаяся, что пока никто их с сестренкой убивать не собирается, с радостью согласилась. Что, и никто мешать не будет? Это же сказочное удовольствие!

   – А у вас игрушки для ванной есть? – спросила она, не думая даже о том, что кто-то такое требование может счесть наглым или странным. Что за купание без игрушек? С ними в два раза интереснее!

   Служанки замешкались, но лишь на пару секунд и, подойдя к шкафчику у стены, вынули из него пластиковую корзину, полную ярких пластиковых утят, рыбок и корабликов.

   – Это игрушки нашей госпожи, которыми она играла при купании, когда была ребенком. Мы бережно храним их, и, полагаем, леди Мицки не будет против, если вы украсите ими ванную сегодня.

   – Спасибо огромное! – Кицунэ обрадованно схватила игрушки, которые, судя по виду, последний раз плавали в ванной не пять и не десять лет назад, а только вчера вечером или даже сегодня утром. Служанки лукавили, скрывая факт, что молодая госпожа до сих пор, как маленькая девочка, любит поиграть и поплескаться в ванной. – Это то, что надо!

   Утята, рыбки и кораблики поплыли по малому бассейну, и Кицунэ, до крайности довольная, забралась в теплую, кристально чистую воду.

   – Леди Мицки еще не совершала вечернего омовения, – сказала одна из служанок, надевая на Рими надувную детскую жилетку и передавая девочку на руки Кицунэ. – Мы надеемся, что вы не будете против, уважаемые гости, если она составит вам компанию?

   – Конечно же, не будем! – отозвалась оборотница. – Она добрый человек и истинно благородна леди, почему же нам отказываться от общения с ней? Мы будем только рады.

   Служанки, поклонившись гостьям, спешно удалились.

   – Хорошо у них тут! – сказала Кицунэ, отпуская Рими в свободное плавание и блаженно откидываясь спиной на стенку бассейна. – Правда, Рими-чан?

   – Да! – отозвалась девочка в надувной жилетке и принялась дергать ножками, прыгая на поверхности воды, словно поплавок. – Смотри, смотри! Я совсем как лягушонок!

   – Лягушонок? – Кицунэ оттолкнулась от стенки бассейна и легла на воду, начиная медленно подбираться к сестренке. – А я тогда – большой, голодный крокодил, который очень любит милых маленьких лягушат!

   – А-а-ай, спасите! – Рими, смеясь, принялась молотить по воде руками, пытаясь плыть и окатывая Кицунэ целыми фонтанами искристых брызг. – Спасите! Крокодил в ванной!!!

   От хохота и визга, казалось, дребезжали стекла на окнах. Вода волнами выплескивалась из бассейна и растекалась по мраморному полу широкими лужами. Все правильно. Кто-то может подумать что игра получается слишком шумная, но разве можно купаться иначе?

   Старшая мико храма, в который недавно приходила Кицунэ, села в главном зале храма с видимостью желания помолиться, а на самом деле просто надеясь немного отдохнуть. Сумбурный был сегодня день. Беспокойный какой-то...

   Но не успела женщина толком расслабиться, как визг и смех, донесшиеся со двора храма, нарушили мирную тишину святого места. Мико поднялась с колен, спешно вышла во двор и прикрикнула на девчонок, которые, вместо того чтобы расчищать дорожки, принялись бегать и кидаться снежками.

   Призвав учениц к порядку и гневно отчитав их, мико сердито поворчала себе под нос и поплелась обратно в храм. Была бы помоложе, может, она тоже не прочь была бы ради смеха покидаться снегом, как и эти школьницы, но в тридцать пять глупостями заниматься уже несолидно. И воспитывать девчонок больше некому. Если позволить им развлекаться, кто будет снег убирать? Без того, как в выходные снег лопатой покидаешь, спину лечить никакой Ци не напасешься. Вот если бы можно было бы каких-нибудь ками призвать, чтобы они в работе помогали, тогда...

   Замечтавшись, мико даже не сразу заметила постороннего у храма и испуганно отшатнулась, когда стоящая на ее пути высокая фигура, в старом сером плаще и широком соломенном саккате, деликатно кашлянула, привлекая к себе внимание.

   – Прошу вас простить меня за неожиданный повторный визит, прекрасная мико-сама, – сказал Ао, кланяясь смутившейся и рассерженной женщине. – Нужда в духовной поддержке всегда приводила людей в сосредоточие светлых сил. Позволите ли вы мне сотворить молитву в вашем храме и призвать себе божественную помощь в бою?

   – Вы... вы ведь тот человек, что говорил с девушкой и ребенком, приходившими в середине дня? – несколько растерянно пробормотала мико. – Рада снова видеть вас, уважаемый господин. Наш храм всегда к услугам того, кто приходит сюда с чистыми помыслами или с желанием очиститься от скверны, – женщина слегка склонила голову, заглядывая незнакомцу под саккат и в удивлении даже приоткрыла рот, увидев повязку с силовой печатью, закрывающую его глаза.

   – Токи вашей Ци слегка изменились, мико-сама, – сказал Ао, ориентируясь, конечно же, не по токам Ци. – Вероятно, вы увидели повязку у меня на лице. Увы, я потерял обычное человеческое зрение несколько лет назад в трудном бою, но благодаря мудрым наставникам и заботе таких же прекрасных жриц, как вы, я обрел духовное зрение и могу продолжать свое дело на благо людей.

   – Наш храм всегда готов помочь страннику, пришедшему в поисках очищения души и помощи богов, – сказала женщина, низко кланяясь посетителю. – Добро пожаловать, добрый монах. Но верно ли вы сделали выбор? Если вы владеете духовным зрением, то не слишком ли скромно наше святилище для принятия столь важного и высокого гостя? В Сихоро много храмов, среди которых наш считается малым. Особенно в сравнении с тремя великанами, расположенными ближе к центру города.

   – Не беспокойтесь, запасов положительного заряда, накопленного вашим храмом, вполне достаточно для моих целей, – ответил Ао. – Здесь есть все, что мне нужно. Молельня, эхо людской любви и благодушия и общество прекрасной женщины, чтобы настроить на возвышенные чувства меня самого.

   Мико смутилась, видя приветливую улыбку молодого и достаточно привлекательного мужчины. Она хотела что-то сказать, но удержалась. Кто этот странный бродяга? Гость не выглядит отталкивающе, как большинство бездомных скитальцев, и достаточно ухожен. Может, мошенник? Надо бы быть с ним поосторожнее, еще из храма что-нибудь стащит. Будешь потом плакать и себя ругать за невнимательность и доверчивость...

   – Видя ваше смущение, я тоже начинаю смущаться, мико-сама, – сказал вдруг монах, поднимая руку и слегка приопуская край сакката, чтобы спрятать свое лицо. – Видимо, мои слова звучат как недостойная лесть, ведь духовное зрение не дает представления о физической красоте человека. Лишь о духовной. Память о красоте душ людей помогает мне в особо трудные моменты, и где еще освежить эту память, как не в храме стихий? Выстроенном в почтении к ками, рожденным из человеческой любви.

   С этими словами Ао развернул кисть руки, показывая женщине, как на его ладони, разгораясь синим свечением, проявились переплетения ломаных линий мощной очищающей печати.

   Печать, при виде которой мико побледнела и даже заикаться начала от волнения. Подделка? Мошенник? Может быть. А что если нет? Что если этот человек действительно один из легендарных монахов-странников?

   Мошенник добродушно ухмылялся, видя, что его уловка сработала. Стыдно, конечно, врать доверчивым жрицам, но если ложь не нанесет вреда и творится ради спасения чьей-то жизни, то и это преступление не грех.

   Мико с поклонами проводила посетителя к павильону для омовений, после чего оба направились к молельне, и Ао, сотворив краткую молитву у входа в храм, опустил в ящик для пожертвований три большие серебряные монеты, по пятьсот рю каждая.

   – Надеюсь, эти средства будут полезны вам, – сказал он. – Какие бы потрясения ни преследовали страну, но храмы должны продолжать жить и хранить души от тьмы, пусть даже порожденной самими людьми. Мы должны продолжать бороться, ведь, как говорили ками-союзники, все многообразие жизни и природы на нашей планете без людей – бессмысленно.

   – Бессмысленно?

   – Через восемь миллиардов лет Солнце погаснет, – с абсолютно серьезным видом пояснил шиноби. – Промежуток времени непредставимо огромен для человека, да, но Земле уже около пяти миллиардов лет. Понимаете наше беспокойство? Пять миллиардов лет понадобилось природе, чтобы создать разумное существо. Если человечество исчезнет, то создать ему замену жизнь может не успеть. Кто тогда научится управлять ядерным синтезом и вновь подарит молодость нашему усталому старому Солнцу? Мы должны победить наших демонов и сделать новый шаг по пути нравственной эволюции. Я не знаю, как и когда произойдет эволюция людей, но ради наступления этого момента минимум, что от нас требуется сейчас, – выжить.

   Рассуждая, Ао времени не терял. Войдя в молельню, он вынул из сумки, которую нес на спине, несколько листов бумаги с силовыми знаками и выложил их на вершинах пятиконечной звезды, которую начертал на полу мелом. Следом за печатями он вынул из сумки три стержня, которые быстро и ловко соединил в легкое копье. Мгновение помедлив и пустив в древко поток концентрированной Ци, он перевернул оружие острием вниз и поставил в центр силовой схемы, на... наконечник. Вопреки всем законам гравитации и баланса копье замерло в вертикальном положении. Ряды символов, разгорающихся синим свечением, побежали по наконечнику и древку.

   – Хорошая реакция. Я не ошибся, – сказал Ао, опускаясь на колени и, засучивая рукава. – Храм истинный. Истинное сосредоточие любви и добрых людских чувств. Там, откуда я... таких уже нет.

   Шиноби сложил пальцами печать, и синим сиянием озарилось все его тело. Не монахи храма Огня сплели силовые схемы, которыми было покрыто все его тело. Мальчишка, не выдержавший тяжелой моральной и физической обработки в спецорганизации Инь из скрытого селения Ветвей, сбежавший из учебного лагеря и спрятавшийся в храме, слишком мало пробыл на обучении у приютивших его монахов, чтобы чем-то хорошо овладеть. Он ничему не научился толком, но основы были заложены в него, и увидев, что творят с людскими поселениями вовсе не сказочные демоны, Ао проникся необходимостью развивать полученные знания. На руинах уничтоженных храмов он собирал артефакты. Искал в сожженных библиотеках уцелевшие книги и свитки. В одной из таких вылазок он даже натолкнулся на бродягу, бывшего монаха храма Воды, который стал для Ао учителем. Ненадолго. Жители Тьмы выследили старика и убили, но знания и свитки, которые тот передал молодому шиноби, были истинным сокровищем. Наследием древних святых, благодаря которому талантливый самоучка теперь мог вполне достоверно выдать себя за легендарную личность. Всего несколько печатей, всего несколько умений, но...

   – Саеко-сама, – четверо младших мико окружили старшую, что притаилась у выхода из молельни и во все глаза таращилась на бродягу-монаха, окутанного синим туманом Ци, медленно меняющим оттенок на зеленый. – А кто это? Вы его знаете?

   – Сегодня первый раз в жизни увидела, но... он очень похож на...

   – Истребителя демонов? – одна из девчонок стремглав метнулась в подсобное помещение и через минуту вернулась, держа в руках журнал манги, уже открытый на нужной странице. – Вот, смотрите, Саеко-сама!

   На рисунке человек в лохмотьях и саккате, с монашеским посохом в руках, воздев руки к небу, преграждал путь рвущейся из силовой печати нечисти. Монах защищал принцессу, опрокинутый паланкин которой лежал у него за спиной.

   Старшая мико не удивилась, что ее ученицы таскают с собой подобную литературу. Они ведь еще школьницы, самые обыкновенные. Старшей всего пятнадцать лет. Многие девочки и мальчики поступают на служение в храмы, начитавшись именно таких вот волшебных историй о монахах-хранителях, мико и ками. Желание приобщиться к волшебству манит всех людей без исключения, но печальная правда в том, что за свои шестнадцать лет службы в храме Саеко ни разу не видела хоть что-либо достойное, на ее взгляд, называться чудом.

   Ни разу? Может быть, только до сегодняшнего дня?

   – Видите силовые схемы на его руках? – шепотом сказала старшая, указывая девочкам на переплетения знаков, покрывающих запястья Ао. – Это структура, поглощающая черную протоматерию, плоть демонов, и исторгающая ее из нашего мира. Человек может изгнать демона и без таких ухищрений, но ему понадобится столько Ци, что, возможно, за изгнание чудовища придется заплатить жизнью. Силовая печать запасает Ци и спасает воину-монаху жизнь, но она нуждается в подзарядке после каждого боя. Чем сейчас и занят этот странник. Он заряжает свои печати.

   – А мы можем ему как-нибудь помочь?

   Ао не шевельнулся и ничем не выдал того, что заметил, как старшая мико и ее ученицы вошли в молельню и сели на пол, расположившись полумесяцем позади него. Над телами жриц начал клубиться сине-зеленый туман, потянувшийся к монаху и начавший вплетаться в танец призрачного огня над его телом.

   Шиноби не возражал. Он действительно заряжал печати, готовясь к бою с демоном. Да, он обманывал этих девчонок, выдавая себя за легендарного борца с порождениями людской злобы, но и как монах, и как шиноби всю свою жизнь Ао сражался только ради того, чтобы кошмар, творящийся в стране Морей, не захватил остальные земли и не обратил в мертвые руины храмы всего, такого маленького, мира людей.

   Теперь главное – сыграть как можно тоньше, чтобы не навредить этим девчонкам, не запятнать их подозрением в сговоре с врагами государства, но и спасти глупого лисенка, полагающего, что всех на свете может перехитрить, просто притворяясь человеком.

   Шиноби, сам не замечая, начинал улыбаться, размышляя о том, что творит сейчас в особняке городского главы маленькая пушистая волшебница. Эх, если бы рядом не было демонов, оставил бы ее "белый волк" в покое и на уши эта мелкая балбеска поставила бы весь город.

   В ванной комнате снова царила тишина. Рими играла с плавающими по всему бассейну игрушечными корабликами и зверятами, Кицунэ отдыхала, лежа в воде у края бассейна. Мицки, из-за присутствия которой шумное безобразие мгновенно сошло на нет, мирно плескалась в душе.

   Завершив мытье, виновница спокойствия обернулась полотенцем и подошла к бассейну, в котором непринужденно расслаблялись гости. Кицунэ искоса бросила на дочку хозяев дома взгляд и слегка посторонилась даже раньше, чем та успела попросить разрешения присоединиться.

   – Ах, какое же это удовольствие после душа расслабиться в бассейне с водой из настоящей горной реки! – сказала Мицки, устраиваясь поудобнее рядом с Кицунэ. – Когда я жила в столице, даже умывание было большой проблемой, а по вечерам приходилось довольствоваться ванной простой водопроводной воды, известковой и до ужаса хлорированной. Такой, что после нее снова хотелось помыться, а волосы становились жесткие, словно проволока. Но здесь все иначе. Маленькие житейские радости... как же много они на самом деле значат! Вы согласны со мной, Аюми-сан?

   Кицунэ сдержанно кивнула.

   – Когда бури в стране утихнут и Первый Императорский Институт снова начнет работу, я возьму тот громадный дирижабль, что наши техники уже две недели старательно чинят, и привезу в столицу огромную бочку чистейшей горной воды! Правда, вода быстро портится... так что принять нормальную ванну удастся всего пару раз, наверное. Ну ничего, своим подружкам лишнюю воду отдам, они точно рады будут! Устроим большой праздник в аквапарке! И на очередной бал придем такими чистыми и свежими, что все соперницы, покрытые известковой коркой, от зависти станут зелеными, как лягушки!

   Мицки рассмеялась, но вдруг притихла, и лицо юной аристократки отразило печаль, выглянувшую из потайных уголков ее души. Чистое, неподдельное чувство, не узнать которое Кицунэ попросту не могла.

   – Надеюсь, что с моими подругами все в порядке и мне будет кому подарить воду моего родного города, когда я вернусь в столицу, – сказала девчонка с тоскливым вздохом, выдавшим всю глубину ее переживаний.

   – С ними могло что-нибудь случиться? – дрогнув и не думая о бестактности, спросила Кицунэ.

   – Не знаю... – ответила Мицки. – Когда начались беспорядки, дворец Императорского Института дважды штурмовали. Стражи, слуги и мальчишки-студенты отбили обе атаки, но у меня до сих пор все внутри обмирает, когда я вспоминаю строения института в огне и толпы сумасшедших во дворе и парке, размахивающих желтыми тряпками и орущих что-то о своей златохвостой богине. Даже смешно, – Мицки безрадостно хохотнула. – Все меня считают отчаянной забиякой, а тогда я, вместо того чтобы помогать мальчишкам, спряталась в самый дальний темный угол и могла только молиться всем богам о спасении. Ох и поплакала я тогда!

   – Да, я бы тоже страшно перепугалась, – сочувственно кивнула Кицунэ. – Мы же с тобой девочки, Мицки-чан. Мальчикам проще. В момент опасности они вдруг меняются и становятся такими... такими... как будто страха для них вообще не существует! А я так не могу. Когда на меня нападают, душа сразу леденеет и по всему телу разливается слабость.

   – Тебе приходилось сражаться?

   – Да, несколько раз. С бандитами. И с самураями в других городах, когда я по незнанию творила глупости и стражи хотели меня арестовать. Подходили и приказывали идти с ними. Ха! С такими страшными дядьками, как они, никто по своей воле никуда пойти не захочет! Вот и приходилось мне наставить им синяков, а потом обращаться в бегство.

   – Повезло тебе, что ты такая сильная, Аюми-чан, – решая не придавать особого внимания тому, что странная девчонка с ходу начала фамильярничать, Мицки тоже сменила тон. – Ни одна из девочек, с которыми я была знакома, не могла бы даже подумать о том, чтобы ударить кого-нибудь. Но... – проглотив тревогу, девчонка вновь улыбнулась. – Со всеми наверняка все хорошо! Ведь у них есть личные телохранители. И служанки, которые на самом деле тоже дочери самураев, готовые всегда прийти на помощь своей госпоже. Я уже отправила несколько радиограмм людям, которые должны разузнать судьбу моих друзей и мне сообщить. Так что наверняка скоро я получу хорошие вести! Аюми-чан... – приняв прежний вид, дочь городского главы подвинулась чуть ближе к Кицунэ и устремила на нее алчный взгляд. – А ты ведь служанка из богатой семьи, правда? У тебя должны быть какие-нибудь особые, потрясающие способности!

   – Да, наверно... – Кицунэ смутилась, размышляя над тем, какая из ее способностей может не только удивить зрителя, но и не выдать ее личность. – Я... у меня память стерли. Ни-че-го не помню...

   – Но навыки-то все равно остаются, – не отступала Мицки. – Вот, например, Кинтаро. Ничего о своей жизни не помнит, а мечами так машет, что все без исключения его за "Золотого" принимают.

   – "Золотого"?

   – Императорская стража. Среди них довольно много сделанных по особому заказу. Таких, как вы с Кинтаро. Ну же, Аюми-чан, не стесняйся! Покажи, что ты умеешь! Может быть, ты тоже из "Золотых"?

   – Я... я ничего не помню.

   – Аюми-чан... – Мицки сердито надула губы. – Ну хорошо. Начнем с простейшего. Ты чай заваривать можешь?

   – Да.

   – А на кото (японская цитра) играть? Или на сямисэне?

   Кицунэ кивнула, надеясь, что ее не будут упрашивать продемонстрировать умение.

   – А массаж делать?

   Кицунэ снова кивнула.

   – И это хорошо! – Мицки перевернулась на живот, подставляя спину. – Так хочется расслабиться! Аюми-чан, покажи, на что способна? Придворная массажистка, великий мастер своего искусства... это же мечта!

   – Но...

   – Аюми, не обижай меня, пожалуйста. Я не понимаю твоей скрытности. В массаже ведь нет ничего преступного, и какие-либо секреты твоего мастерства похитить я не смогу. Почему же ты мне отказываешь?

   – Я... я многое не помню, но... попробую.

   Кицунэ, стараясь вспомнить прикосновения рук массажистки из столицы страны Водопадов, попыталась повторить движения. Она потянулась к Мицки, но дочь городского главы недовольно заерзала после первых же прикосновений.

   – Аюми, что ты делаешь? Массировать – это же не просто мять тело! Прекрати. Любая моя служанка массаж лучше сделает.

   Кицунэ, густо краснея, отстранилась от нее. Довралась. И что теперь?

   Мицки вздохнула, глядя на багровеющую оборотницу.

   – Аюми, я же не заставляю тебя сочинять способности и притворяться сверхчеловеком! Если не умеешь, так и скажи. Зачем обманывать?

   – И... извини.

   – Ладно, ладно. Ох, беда. Значит, кроме как поставить синяк самураю, ты ничего не умеешь? Как же такое могло произойти? – Мицки призадумалась. – А, знаю! Аюми, ты, когда очнулась после стирания памяти, рядом руин каких-нибудь не было? Или большого комплекса, похожего на больницу?

   – Были какие-то здания... – осторожно ответила Кицунэ. – Но я не стала их рассматривать и почти сразу убежала.

   – Тогда все понятно! – воскликнула Мицки в восторге от того, что ее догадка подтвердилась. – Ты просто не прошла обучение! Кто-то из особо богатых заказал девушку-стража для своего ребенка, но завершить твое создание до кризиса ученые не успели, а потом, когда поняли, что денег заплачено не будет, захотели тебя убить! Бедняжка... – девчонка с жалостью посмотрела на смущенную до крайности оборотницу. – Но тебе повезло. Ты сумела сбежать и, наверное, неплохо поколотила охрану лаборатории! Правда, память эти негодяи все равно успели тебе стереть. Да. Так ведь и было все, правда?

   – Не знаю...

   – Так и было. Не волнуйся, Аюми-чан. Наша семья возьмет тебя под свою защиту, и папа обо всем договорится. Тебя не убьют и не заберут обратно в лабораторию, обещаю! Тебе больше не надо бежать из страны! Оставайся в моем доме. Мы тебя сами всему научим, и ты станешь просто потрясающей девушкой-стражем! Ты согласна?