Текст книги "Эхо. Творец нитей (СИ)"

Автор книги: Анатолий Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 44 страниц)

   Но, к его удивлению, странная незнакомка обернулась и ответила улыбкой на его улыбку. Взгляды художника и принцессы из неведомой сказки встретились.

   – Как бы ни была я самостоятельна, мне понадобится время, чтобы найти хороший ресторан. Я была бы вам благодарна, торговец-сан, если бы вы поделились со мной своим знанием. Вы сопроводите меня?

   Она серьезно?

   Лианг не верил своим ушам. Даже самые наивные принцессы из погибших кланов не бывают столь доверчивы. Наоборот, им в доверие втереться тем сложнее, чем дольше они на улице.

   Девушка тем не менее ждала.

   – Подождите минуту, я сейчас закрою лавку, – сказал художник и начал краткие сборы.

   Ресторан был расположен недалеко и, как и весь город, переживал не лучшие свои времена, но людей в зале оказалось не меньше полутора десятков. Кицунэ почувствовала робость, когда многие из присутствующих, завидев сопровождающего ее Лианга и вошедшего следом Ринджи, подняли руки в приветственном жесте и выкрикнули, приглашая их присоединиться к компании. Больше половины присутствующих мужчин были крепки и сильны внешне, а женщина, кроме Кицунэ, в зале была только одна. Не ловушка ли это? Кицунэ знала, что в городах людей орудуют целые бандитские кланы, которые рады будут ограбить неосторожного чужака. А что если этот художник с угасшими глазами – один из таких бандитов и привел неосторожную жертву прямо в ловушку? Ведь у Кицунэ есть что отобрать!

   Девчонка, робея, теребила в руках сумочку с деньгами и думала о том, как спрятать недавно купленное золото. Глаза ее быстро нашли удобные пути отступления. Если кто-то начнет вести себя подозрительно, она... она ка-ак прыгнет в окно!

   Но хорошо бы у нее был защитник. Интересно, в сказках людей у кицунэ были какие-нибудь помощники или стражи? Или волшебные лисы сами были чьими-либо стражами? Жаль, что хозяин дал воспитаннику только немного общей информации о происхождении необычного имени. Но все равно у лисят, пока они совсем маленькие, должны быть защитники. Скорее бы вернуться к маме! Там и бабушка, и деды-самураи, и принц Кано с Мичиэ. Никому в обиду не дадут, а тот страшный черный человек больше не будет хозяину помогать. Он украл Кицунэ у друзей и исчез, может быть, навсегда. Кто же это был? Наверно, какой-нибудь высший демон, враждебный всему живому, не важно, злое это, живое или доброе. Не зря хозяин этого черного так сильно боится!

   Пока Кицунэ размышляла о разном, Лианг подвел ее к свободному столику и подвинул стул, чтобы девушке было удобнее сесть. Кицунэ села и вдруг, что понятно при столь резком недостатке женского присутствия в коллективе, столик окружило сразу человек десять мужчин и парней разного возраста.

   – Лианг, где же ты раньше был?! – воскликнул один из них. – Разве это не верх эгоизма – одному наслаждаться обществом столь красивой девушки?

   – Кто эта прекрасная леди? – сказал второй. – Родственница?

   – Сестренка, младшая, я уверен!

   – Как же ее зовут?

   – Где вы встретились? – возвышенным тоном воскликнул худосочный парень, которого более крепкие приятели оттеснили на второй план. – О, какое удивительное воссоединение! Я напишу об этом событии прекрасную пьесу для нашего театра! "Брат и сестра"! Как вам название?

   – Она актриса? Певица? Поэтесса? Художница?

   Под водопадом внимания со всех сторон Кицунэ съежилась, сидя на стуле, и стеснительно разрумянилась, пряча взгляд.

   – Ну же, Лианг, не томи, познакомь нас со своей сестрой!

   – А ну тихо! – рявкнул художник. – Расступитесь! Ведите себя как культурные люди! И что это за разговоры? Когда Ринджи кого-нибудь приводит, почему никто не думает что это его сестра?

   – Сестра, или не сестра, а ты прекращай секретничать! Представь уже нам ее, не томи!

   – Ладно, ладно! Угомонитесь только! – Лианг, оттеснивший толпу на полтора шага, отступил в сторону и демонстрационным жестом указав на сгорающих от интереса обитателей веселого квартала, произнес. – Акина-сан, позвольте представить вам моих друзей и знакомых. Это актеры, музыканты и работники занимающиеся декорациями для сцен. Сообщество довольно шумное и назойливое, но совершенно безобидное, смею вас заверить. Надеюсь, вы простите им излишнюю эмоциональность, в нашем квартале давно уже только среди зрителей появляются новые лица, а зритель и актер отделены невидимой ширмой и живут в разных мирах. Прошу у вас прощения за их поведение. – Лианг поклонился Кицунэ, и тут же вся разношерстная компания тотчас поклонилась следом.

   – Просим простить нас! – хором, нараспев, произнесли они, и рдеющая от смущения Кицунэ робко улыбнулась.

   – А теперь позвольте представить вам эту прекрасную незнакомку. – Лианг повернулся к толпе. – Перед вами леди Акина, благородная дочь семьи самураев и бесстрашная путешественница, способная обратить в бегство и рассеять по горам полусотню невежественных и грубых бандитов, вздумавших доставлять ей беспокойство своим неуместным вниманием! Так что учитесь на чужих ошибках и будьте строги к себе!

   – Акина? (Весенний цветок.) – воскликнул кто-то. – Красивое значение, но нужно более мягкое звучание! Нет, не подходит! Совсем не подходит!

   – Нами (Волна), – пробурчал рослый мужчина с густой черной бородой, очевидно, сын северного побережья великого океана. – Мягкая и ласковая дочь бескрайнего моря!

   – Кимико! (Вечно прекрасная.)

   – Хотару! (Светлячок)

   – Саюри! (Маленькая лилия.)

   Кицунэ смущалась все больше, а имена, все более милые и красивые, сыпались со всех сторон, пока вдруг толпа не расступилась, умолкая и пропуская к столику красивую высокую женщину в ярком кимоно. С истинно королевским достоинством она поклонилась Кицунэ и легкими взмахами ладоней обеих рук заставила толпу шарахнуться еще дальше.

   – Канаками Кейко, хозяйка этого заведения, к вашим услугам, юная госпожа, – сказала она. – Позволите ли вы мне навести здесь порядок? – один грозный взгляд, и окружившие столик люди, тихонько переговариваясь, разбрелись по своим местам. – Вот так. Теперь вы сможете отдохнуть в тишине и немного освоиться. Почитайте меню и, когда будете готовы сделать заказ, дайте мне знак. Ринджи, пойдем со мной, у меня есть для тебя пара поручений.

   – Но хозяйка...

   – Не заставляй меня повторять! Иди за мной.

   Актер, что осторожно сдвигал свой стул все ближе к Кицунэ, поник, поднялся и поплелся за направившейся на кухню Кейко. Кицунэ вздохнула с облегчением.

   – Ох, какой же он назойливый! – вздохнула девчонка. – И слов совершенно не понимает. Вы, Лианг-сан, говорили о девушках, которых он сюда приводил. И что, они шли по своей воле?

   – А почему бы и нет? Сын самураев, не из нищих. Живой такой, веселый. Кругом одни зануды и сумасшедшие, хорошего парня нельзя упускать, даже если он разок неудачно пошутит. Ты присмотрись.

   – Не буду! – буркнула Кицунэ и, взяв со стола меню, сделала вид, что углубилась в чтение. Ей повезло, что она уже бывала в ресторане целых два раза, знала, как себя вести и для чего нужна эта странная тонкая книжка. Вот только в прошлый раз с Кицунэ в ресторан ходила бабушка, а до того юная воспитанница благородной семьи была с мамой и делать заказ самой Кицунэ не приходилось.

   Девчонка проглядела список блюд и начала нервничать. Что же делать? Как выпутаться из сложившейся ситуации? И почему весь мир против нее? Только-только ведь удалось выдать себя за благородную леди, а теперь что? Выставить себя дурочкой при всех? Нет, люди недооценивают лисьей хитрости и коварства маленького оборотня!

   – Лианг-сан, – Кицунэ подала меню своему новому знакомому. – Не обращая внимания на цены, если бы вы захотели съесть что-нибудь сытное и вкусное, что бы вы заказали?

   Художник взял меню и посмотрел предложение ресторана. Самые обыкновенные блюда, сделать выбор среди которых элементарно для любого. В чем проблема?

   Лианг украдкой глянул на девушку, которая с независимым видом принялась разглядывать украшения зала. Она не может не знать, какое из блюд сытнее остальных и что ей больше по вкусу. Сделать выбор несложно, если... умеешь читать.

   Кицунэ знала, как пишется "рис", но ведь из риса делается много чего! Закажешь, а тебе вместо тарелки риса принесут сладости. Оборотница, могла написать "мясо" или "рыба", но как выглядят знаки "Нику-дзяга" и "Кирими"?

   Художник, не желая смущать спутницу, не подал вида, что догадался об этом. Вместо того он положил меню на стол так, чтобы девушке было видно список.

   – Думаю, что могу порекомендовать вам это, – сказал Лианг указывая на одну из строчек и принялся расписывать достоинства предлагаемого блюда. – Или это, – он перешел ко второй строчке и тоже в общих чертах обрисовал то, что скрывало за собой витиеватое название.

   Девчонка кивала головой и радовалась тому, как хитро провела всех вокруг. Теперь-то ей точно не придется стыдиться своей неграмотности!

   – Мы готовы сделать заказ! – выкрикнул Лианг, когда Кицунэ завершила выбор.

   Десяток секунд, и официант подошел к их столику. Оборотница недоверчиво посмотрела на него, ведь официантом был не кто иной, как Ринджи, надевший белый фартук и шапочку. Ну да, не зря же он назвал Кейко-сан хозяйкой? И девчонок водит в этот ресторан, наверное, потому, что для своих работников здесь неплохая скидка. Хитрый, как лис. Мелкий, пустынный лис, конечно. То ли дело Кицунэ! Самая настоящая, большая лесная лиса!

   – Что бы вы желали заказать, прекрасная леди? – с поклоном осведомился актер у Кицунэ, но прежде чем оборотница успела ответить, позади парня уже стояла гневная хозяйка ресторана.

   – Ринджи-сан, я слежу за тем, чтобы каждый в моем заведении исполнял свои обязанности! Вам ясно? Только свои! Вы повар, а не официант, и потому...

   Актера как ветром сдуло. Под добродушный смех со всех сторон он ушмыгнул обратно на кухню.

   – Ох уж эти студенты! – вздохнула Кейко. – Ни на минуту отвлечься нельзя!

   – Он еще и учится? – спросила Кицунэ, в глазах которой тоже сверкали искры веселья.

   – Да, в театральном. Не знаю, кого в нем больше, артиста или кулинара, но надеюсь, что он сделает правильный выбор и останется работать у меня. Итак, я слушаю вас, уважаемые гости. Что пожелаете?

   Лианг сделал заказ, Кейко поклонилась и поспешила на кухню, откуда вскоре принесла поднос с тарелками и кувшинчиками. Кицунэ при виде хороших, аппетитно выглядящих блюд проглотила голодную слюну и, приступив к еде, с трудом сдерживала себя, стараясь не спешить и вести себя за столом так, как учили мама и бабушка. Надо уметь выглядеть благородной леди всегда, даже если живот сводит от голода.

   Старания ее не пропали даром. Сообщество обитателей веселого квартала видели все и оценили вложенное в девчонку воспитание. Они не знали кто, но кто-то над ней в прошлом действительно хорошо поработал.

   – А теперь, – сказал Лианг, когда еда на столе была уничтожена и оба едока расслабились в ожидании сладостей и напитков, – если, конечно, это не большой секрет, вы, милая леди, не расскажете ли немного о себе? Я нисколько не настаиваю на этом, и если вы не желаете...

   – Нет, почему же? – Кицунэ подумала о том, что обидеть недоверием дружески принявших ее людей будет ужасно невежливо. Можно рассказать. Немножко. Утаивая демаскирующие факты и чуть-чуть присочиняя для красоты истории. – Я не буду таиться от людей, что были добры ко мне.

   Она начала говорить, не придавая особого значения тому, что все вокруг, а не только Лианг, навострили уши и начали потихоньку подбираться к ней. Просто она нравилась им и они хотели узнать больше о своей новой знакомой. Это совершенно естественно, Кицунэ сама бы сгорела от нетерпения узнать поближе человека, который показался бы ей интересным. Сейчас, чувствуя теплое внимание и доброжелательный интерес к себе, Кицунэ расцветала словно весенний цветок. Она нравилась им. Друзья. Люди, возненавидеть которых пытался заставить ее хозяин, но к которым Кицунэ испытывала совсем иные чувства. Победить ненависть было просто, ведь маленькая лиса прекрасно понимала, что люди делятся на два типа – нормальные и сумасшедшие. Друзья и враги. Сейчас она была среди людей нормальных, и совершенно естественно, что между ними возникли теплые чувства. Сердце нормального человека всегда открыто для дружбы и любви. А она? Что бы ни говорили разные страшные тетки с перепончатыми крыльями, Кицунэ уверенно считала себя нормальной и, более того, человеком.

   Потому-то ей и доставалось столько внимания. Даже не из-за приятной внешности, только из-за доброжелательности и открытости этой девушки люди тянулись к ней, как в темной ледяной ночи усталый путник тянется к весело пляшущим на поленьях ало-золотым лепесткам живого пламени.

   Кицунэ не задумывалась об источнике внимания к себе, она просто радовалась общению. Нашлись люди, готовые слушать, и она плела рассказ, со всей эмоциональностью, на которую только была способна.

   – С самого раннего детства, – говорила оборотница, умалчивая только о том, что это раннее детство, о котором шла речь, было не десять и даже не пять лет назад, а в прошлом году, в начале декабря, – обо мне заботился дедушка. Он был артистом и меня тоже учил играть перед зрителями. Мы выступали, рассказывая сказки и устраивая представления в кварталах бедноты...

   – А как же разговоры о благородном происхождении? – напомнил Лианг, и на него тотчас зашикали со всех сторон, приказывая молчать.

   – Я расскажу, только не торопите меня пожалуйста, Лианг-сан, – девчонка обиженно надула губы, но через мгновение продолжила. – Дедушка никогда не рассказывал мне о моих родителях, и тому была причина. – Кицунэ начала привирать, выдавая полуправду, чтобы скрыть свою настоящую личность от слушателей. Она все-таки в стране Камней сейчас, и не нужно никому из слушателей догадываться, что перед ними златохвостая. – Когда я только-только родилась, в клане шла борьба за власть, и в этой борьбе погиб... погиб мой отец. Мама, опасаясь, что меня тоже могут убить, тайно отдала меня дедушке, и он воспитывал меня вдали от внутриклановой вражды. Я очень скучала по маме, но время жизни с дедушкой я вспоминаю с такими теплыми чувствами, что сердцу больно от того... от того, что это время закончилось.

   Слезы блеснули в глазах оборотницы. Старик-артист действительно существовал. Приютивший бездомную бродяжку, он открыл ей глаза на красоту мира и людских душ, а затем... был убит злейшими из врагов хозяина, воинами-шиноби селения Ветвей, пришедшими избавиться от творения безумного гения. От Кицунэ. Дедушка спас маленького монстра ценой своей жизни. Но об этом нельзя говорить сейчас.

   – Я была счастлива с дедушкой, но враги нашей семьи разузнали, где мама прячет меня от них, и пришли, надеясь расправиться со мной. Дедушка понял, что выбора больше нет, и вернул меня маме, а сам скрылся, уводя за собой врагов. Он увел их и где-то спрятался, но, конечно, скоро он вернется к нам, как говорила мама. Вот так я вернулась в клан и вступила в борьбу, пытаясь успокоить и примирить враждующие стороны. Мне это почти удалось, меж двух держащих власть семей был заключен договор, и я должна была выйти замуж за принца... то есть за сына главы семьи наших противников, и тогда бы наступил мир, но... но кто-то из наших врагов нанял шиноби, которые похитили меня и должны были убить. Они убили бы меня, но жадность в разбойниках победила. Они не убили, а продали меня в научный центр, на опыты. У меня же измененный геном, и им заплатили неплохие деньги. – Кицунэ вздохнула. – Потом посадили меня в клетку и приставили стражей, которые держали цепи, а по цепям пропускали электричество, если я совершала подозрительное движение. Пришлось мне потерпеть разряды, пока я била тюремщиков головами о стены! – Кицунэ, распаляясь и скатываясь в хвастовство взмахнула рукой, но мгновенно опомнилась и, засмущавшись, поникла. – Извините, – сказала она, краснея. – Я... я не злая и не жестокая. Просто выбора не было. И они не умерли, только сознание потеряли, я проверяла.

   – Клянусь, если бы я был там, – рыкнул тот самый бородач-моряк, что предлагал называть Кицунэ именем Нами, – эти ублюдки не отделались бы потерей сознания! Я готов принять наследие "Чистой Крови" ради того, чтобы уничтожить эти проклятые лаборатории, в которых людей называют "объектами" и помечают числовыми кодами!

   – Тебя в "Чистую Кровь" не возьмут, – хмыкнул кто-то. – Ты прибрежник, в тебе измененный геном.

   – Значит, организуем "Грязную Кровь" или что-то в этом духе, но терпеть то, что маньяки скупают и губят украденных из семей детей, тоже сил нет!

   Люди возмущенно зашумели, выражая гнев и ненависть в адрес палачей и маньяков из генетических центров. Настроения против ученых среди народа всегда были весьма угрожающи, ведь не раз и не два были найдены тайные могильники с "отходами" генных экспериментов. Видеть расчлененный трупик ребенка, изуродованного мутациями, но сохраняющего узнаваемые человеческие формы, было тяжело для всех, от крестьянина до самурая. Эксперименты терпели, ведь без модификации оружия любая из стран была обречена на поражение и гибель, но терпение не отменяет ненависти.

   – Значит, вам удалось бежать? – спросил Лианг для поддержания разговора.

   – Да, – Кицунэ кивнула. – И теперь я иду домой, к маме. Мне пришлось пару раз столкнуться с бандитами, но они оказались уязвимы для гендзюцу, и я напугала их иллюзиями. А потом я пришла в этот город и... и встретилась с вами, Лианг-сан. Простите... простите, что я не называю вам ни своего настоящего имени, ни названия клана. Дело в том, что кто-нибудь может неосторожно упомянуть их в непринужденной беседе, пойдут слухи, и мои враги, что ищут меня на востоке страны, могут понять свою ошибку и, преследуя меня, причинить вред вам. Только поэтому я скрываю свое имя, так мне будет немного спокойнее.

   – Не волнуйтесь об этом, прошу вас, – с улыбкой ответил Лианг. – Значит, Акина – это не настоящее ваше имя? Я так сразу и подумал, если признаться честно.

   – И теперь мы можем придумать вам любое другое! – сочинитель пьес, обещавший потрясти мир творением под названием "Брат и сестра". – Например...

   – А какое из предложенных имен вам понравилось больше, юная леди? – обрывая болтовню писателя, прозвучал выкрик молодого музыканта, сидевшего за пару столиков от Кицунэ.

   – Все очень красивые, – смущаясь, пролепетала девчонка.

   – И все-таки?

   – Больше всего? Пожалуй... Саюри!

   – Значит, будем звать тебя Саюри-чан!

   – Добро пожаловать в нашу общину, прекрасная леди Саюри! Еще одна милая девушка в нашей компании!

   – Надо принести подношение богам за такой подарок!

   – Но... но я же должна идти дальше... и меня преследуют... вы не боитесь?

   – Нисколько! Ведь никто из нас вас не выдаст!

   – Оставайтесь с нами сколько пожелаете, Акина... Саюри-чан! Позвольте нашей общине показать вам свое гостеприимство!

   – Рада приветствовать вас, девушка-с-тысячей-имен, но за наше радушие придется заплатить. – Кейко, что стояла в стороне, но не меньше остальных прислушивалась к разговору, подошла ближе. – Вы воспитанница актера? Как вы воспримете просьбу показать нам свое мастерство? Это и будет вашей платой.

   – О, с удовольствием, Кейко-сан. Что бы вы хотели оценить? Мое пение, танец или, может быть, красочную иллюзию?

   – Не часто встретишь столь разносторонне развитый талант. Что угодно, девушка-с-тысячей-имен, на ваш выбор. – Кейко сделала приглашающий жест рукой. – Прошу вас!

   Слыша звуки музыки и людского веселья, в ресторан в тот вечер заглянуло немало посетителей. Зал быстро наполнялся, Кейко срочно вызвала на работу еще одного повара и подключила к действию пару знакомых, принявших на себя роли официантов.

   – Только один вечер и только сегодня юный цветок из южных регионов поет вам о любви и весне!

   Слух распространялся быстро, желающих послушать нашлось немало, и Кицунэ старалась как могла. Единство Культуры, стражи искусств и сосредоточие красоты, создали немало шедевров и воспитали певиц, способных звучанием своих голосов отогреть заледеневшие во тьме людские сердца. Кицунэ слышала голоса этих певиц, записанные на пленку магнитофона, и запомнила тексты песен. Запомнила звучание голосов и смогла воспроизвести их, убрав эффект электронного звучания и наполнив песни жизнью. Аудиосистема ресторана крутила кассеты с музыкой популярных песен, а Кицунэ пела, и слушатели в изумлении чувствовали в звуках ее голоса тревожащие душу нотки голосов лучших певиц мира – поющей лилии, Сачи и радужной птицы, Аэри. Да, Кицунэ копировала, но делала это столь вдохновенно, что чужие песни становились ее песнями и эффект почти не отличался от того, что производили на слушателей богини Единства Культуры.

   – Никогда не поверю, что эта девочка выступала в кварталах бедноты, – ворчала Кейко, подсчитывая прибыль и пряча очередную пачку денег. – С такой малышкой можно шутя миллионы делать! Чтобы ее не заметили да не утащили в Единство Культуры?! Нет, девочка она хорошая, но через полслова врет, готова палец себе отрубить, если не так.

   Веселье нарастало и нарастало, без помех, пока вдруг в зал ресторана не вломился патруль из троих самураев, которых вел угрюмый, покрытый шрамами, бывалый боец. Кейко тотчас подбежала к ним и, низко кланяясь, проводила к спешно освобожденному столику.

   – Что за сборище вы тут учинили? – старший уселся за столик и с готовностью схватил кувшинчик с саке, поданный ему. – Уж не бунт ли какой затеваете, а? Любые крупные мероприятия не должны происходить без присмотра сил закона! Повезло вам, что мы были рядом и согласны следить за порядком, принимая в качестве платы еду и напитки. Но нужен аванс. Поспешите, хозяйка, не хотелось бы мне вспомнить о множестве важных дел и всех здесь разогнать по домам!

   Владелица ресторана, мысленно проклиная наглых паразитов, заверила в том, что любые заказы для благородных господ будут исполнены немедленно.

   – Кто эта девчонка? – спросил один из солдат, указывая в сторону Кицунэ, которая прервала свое выступление на время, пока волнения от вмешательства стражи не утихнут. Теперь запыхавшаяся от волнения юная оборотница с удовольствием принимала восторги слушателей. – Не припомню ее среди артисток веселого квартала.

   – Она из прибрежников, – ответила самураю Кейко. – Из диких северных районов, покинула родную деревню в поисках лучшей жизни. Полукровка, у нее в роду и самураи и шиноби. У меня не хватает рабочих рук, и я наняла ее официанткой, не подозревая о талантах этой девочки к пению.

   У редких прибрежников были удостоверения личности, а полукровок самураи, кичащиеся своей "чистотой", недолюбливали намного больше чем обычных шиноби. Может, побрезгуют?

   Но красота "дикарки" преодолела в самураях пренебрежительную неприязнь к полукровкам.

   – Если она официантка, то почему вы сами обслуживаете нас? – недовольным тоном произнес старший. – И почему она одета не по форме? Живо переодеть и пусть прислуживает нам!

   – Да, господин. – Кейко поклонилась и побежала к Кицунэ.

   – Это очень опасный человек! – зашептала она на ухо девчонке, которую торопливо оттащила от группы поклонников. – Если рассердить его, он может организовать множество проверок и направить в мой ресторан комиссии, что подобны саранче! Для него не проблема разорить кого угодно! Умоляю, помоги нам!

   – Что мне надо сделать? – с готовностью отозвалась Кицунэ.

   Кейко живо увела ее в подсобные помещения и вынула коробку с простым темным кимоно.

   – Надень это. Такую одежду носили мои официантки, пока из-за кризиса мне не пришлось освободить их от обязанностей. Работниц нет, только одежда осталась. Умоляю, поспеши, а я сейчас принесу свежий фартук.

   Вернулась хозяйка ресторана через минуту и принялась помогать Кицунэ переодеваться, попутно втолковывая ей новую легенду, разъясняя почему выгодно назваться прибрежницей и как следует себя вести. Кицунэ внимательно слушала и кивала, уверяя, что все понимает.

   Сделать так, чтобы клиенты ушли довольными? Но ведь они злодеи! Нет, радовать Кицунэ их не будет. Надо только отвадить понадежнее, и так, чтобы у них не возникло желания мстить владелице ресторана.

   Глаза девчонки злодейски сверкнули, когда догадка о том, как это сделать, пришла ей в голову.

   Дело свое Кейко знала хорошо, и нарядила оборотницу официанткой в кратчайшие сроки. Не успели самураи заскучать, как очаровательная девушка в темном кимоно и белоснежном фартуке подошла к ним.

   – Добро пожаловать в наш ресторан, уважаемые господа, – сказала оборотница, поклонившись. – Прошу вас не сердиться на меня за задержку. Что бы вы желали заказать из нашего меню?

   Зал притих, а самураи смотрели на девчонку с кривыми ухмылками. Им с первых взглядов понравилась эта пестрая бабочка, а теперь, в простой одежде официантки, она уже не выглядела как возвышенно-благородная леди, уважение и почтение к которым младшим самураям было на уровень подсознания вбито угрожающими взглядами элиты. Привлекательная девчонка низкого сословия, беззащитная и доступная. Достаточно протянуть руку и ухватить.

   – Побольше вина и мясных закусок, – рыкнул старший. – Выбери сама что-нибудь посытнее и постарайся не разочаровать нас! Мы любим расторопных, учти это.

   – Бегом! – самурай, сидевший ближе других к Кицунэ, от души хлопнул ее пониже спины. Девчонка даже подскочила на месте и взвизгнула.

   – Я... я сейчас, – покраснев, она ушмыгнула на кухню.

   Самураи рассмеялись, но смех неожиданно быстро утих. Солдаты поводили носами, одни из них вынул из кармана платок и шумно высморкался.

   – Сильный фон Ци, – пожаловался он. – У меня на такое аллергия.

   – Девочка переволновалась! Прибрежники народ грубый, эта красотка не может сдержать эмоций, впервые попав к цивилизованным людям!

   Стражи снова рассмеялись, довольные шуткой приятеля, и, отсмеявшись, вновь обратили внимание на Кицунэ, которая вернулась с подносом, уставленным бутылочками с саке и плошками с закусками. Ринджи знал, что придется по вкусу самураям, и приготовил все даже раньше, чем Кицунэ прибежала на кухню. Сноровисто расставив угощение, девчонка поклонилась и хотела ускользнуть, но, как она и ожидала, ей этого не позволили.

   – Куда же ты так спешишь, чудо прибрежное? – сказал самурай, ухватив ее за руку. – Сядь с нами и отдохни немного. Это приказ. Желание клиента – закон, не так ли?

   – Да, господин, – смущенно пролепетала Кицунэ и, одолжив стул у сидящего за соседним столиком посетителя, подсела к самураями.

   Весь зал молча и напряженно наблюдал за происходящим. Стражи откровенно наслаждались этим. Жалкая чернь ничего не сможет противопоставить четверым самураям, даже если навалятся всей толпой. Да и не навалятся, побоятся. За стражами сила и закон. Они правят миром маленьких и слабых людей.

   – Выпей с нами и расслабься, – старший страж налил саке в плошку и поставил ее перед Кицунэ, но девушка отрицательно мотнула головой. Ей не нравился запах этого напитка, она чувствовала в нем примесь яда, именуемого "спирт", и не хотела лить в себя отраву. Зачем люди пьют эту гадость? Одна из тайн мироздания.

   – Неужели тебе еще нет двадцати, красавица? – хохотнул рядовой самурай, подвигая свой стул ближе к Кицунэ. – Это правило, пришедшее к нам со времен доледникового периода, уже безнадежно устарело! Миллионы людей умерли, так и не узнав вкуса саке, разве это не преступление мирового масштаба?

   – Пей, я разрешаю, – угрюмо произнес старший. – Пей и веселись. Расслабься немного, а затем ты пойдешь с нами и будешь прислуживать нам на небольшой вечеринке, которую я организую у меня дома. Не беспокойся о работе. Разумеется, мы тебе хорошо заплатим, и Кейко-сан не станет выговаривать тебе за отлучку.

   – Спасибо за предложение, добрый господин, но... я не могу пить не потому, что не хочу, – сказала Кицунэ, пряча взгляд и всем своим видом выражая робость. – И мне уже больше двадцати лет... просто от саке у меня начинается жар по всему телу и... и... только больше...

   Самурай, наиболее чувствительный к фону энергии Ци, снова шумно высморкался в платок.

   Старший страж, теряя самообладание, с силой грохнул кулаком по столу так, что подпрыгнули чаши и кувшинчики.

   – Ты что вытворяешь, маленькая дрянь? – рявкнул он на Кицунэ. – Смеешь шутить над нами? От тебя фонит, как от обожравшегося крепчака! Ты в своем уме? Я вправе снести тебе голову за это!

   Фон Ци, которой буквально лучилась Кицунэ, ударил во все стороны с еще большей яростью. Девчонка вскрикнула, закрыла лицо руками и съежилась, стараясь казаться как можно более маленькой и жалкой.

   – Простите меня, господин! Простите меня! Если я начинаю волноваться, Ци реагирует независимо от моей воли! Я не хочу излучать ее, но это происходит... это происходит каждый раз, когда я волнуюсь!

   – Ах, ты! – взревел в ярости покрытый шрамами мордоворот, а Кицунэ, испуганно вскрикнув, сжалась еще больше и, заливаясь слезами, подставилась под удар. Самурай замахнулся с явным намерением повалить ее на пол свирепой оплеухой.

   Все, кто был в зале, вскочили на ноги. Один из самураев тронул командира за руку.

   – Не слишком ли это – бить за естественное физиологическое проявление измененного генома? – осторожно произнес рядовой страж. – Может, она и лжет, но ее слова могут быть и правдой. У нас нет доказательств того, что она излучает Ци преднамеренно.

   Старший быстрым движением глаз глянул по сторонам. Множество лиц, искаженных яростью и ненавистью. Едва ли хоть кто-нибудь из этих людей способен нанести серьезный вред самураям, но впервые с момента вторжения стражи задумались о том, что побоище здесь может перерасти в большие беспорядки и обрести серьезные последствия.

   – Простите меня, господин, – донельзя жалобно хныкала Кицунэ. – Умоляю, простите! Я не нарочно...

   Самурай выругался и отвернулся, так и не нанеся удар.

   – Пойдемте отсюда, – гневно сказал он своим солдатам и угрожающим взглядом заставил защитников Кицунэ отшатнуться. – Нам завтра на патрулирование. Если фон Ци не выветрится к тому времени, возникнут проблемы! Проклятье! Эта маленькая дрянь испортила мне настроение! Весь вечер придется чиститься от остатков ее страха!

   Гневно поругиваясь и рыча, как оставшиеся без добычи озлобленные псы, все пятеро направились к выходу. Кицунэ не прогадала. Сильный фон Ци для самурая страшен и невыносим. Он слепит, нервирует и оставляет беззащитным против любого враждебного действия. Да к тому же вызывает повышенное и весьма враждебное внимание других самураев. Попробуй оправдаться перед начальством, заявившись на службу сияющим, словно фонарик! Признаться, что тебя окатила волной Ци девчонка-прибрежница, которую ты утащил к себе домой чтобы потискать без лишних глаз? Командир точно будет в бешенстве, наорет и наложит взыскание.