Текст книги "Эхо. Творец нитей (СИ)"

Автор книги: Анатолий Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 44 страниц)

   – Девчонка-то ураган! – с ухмылкой похвалил Ао, издали наблюдая за тем, как оборотница сдвигает металлический засов на двери и исчезает во тьме подземелья. – Сама все сделала, ни разу вмешиваться не пришлось. Ну, теперь только проводить ее вместе со спасенными до ворот и убраться отсюда самим.

   Прошла минута, вторая, пятая, и вдруг Ао громко выкрикнул, заставив Сингэна и Мей схватиться за оружие. Сенсор принялся отдавать указания, Сингэн уже устремился к загону для рабов, но вдруг все трое замерли.

   Стену загона с грохотом вывернуло наружу. Так, словно изнутри в нее ударил таран осадной машины. Камни со свистом полетели во все стороны и градом обрушились на близлежащие строения.

   Стражи у дверей дома Хуоджина удивленно отпрянули, а затем бросились на помощь своему господину, который, открыв дверь, буквально вывалился наружу.

   – Хуоджин-сама! – воскликнул один из бандитов, в числе остальных помогающий генералу подняться. – Что с вами?

   – Эта... проклятая стерва... – прохрипел Хуоджин. – Отравила меня! Где она? Где эта тварь?!

   Земля вздрагивала от отдаленного грохота, истошные вопли и лязг оружия было слышно даже здесь, пока, перекрывая этот шум, над лагерем не покатились завывания сирены тревоги.

   – Где сработала сирена? – выкрикнул генерал.

   – Похоже, у загона для рабов! – ответил капитан стражи. – Что происходит? На нас напали?

   – Откуда мне знать? Помогите мне добраться туда! Ноги отнялись, сам не дойду! Скорее! Да шевелитесь же!

   Двое охранников подхватили генерала под руки и понесли. Третий, забежав в дом, схватил шубу и шапку, а затем помчался следом за остальными.

   Загон для рабов представлял собой большое круглое помещение, созданное в теле скалы при помощи ниндзюцу элемента земли, о чем свидетельствовал неровный пол и отсутствие острых углов даже на колоннах, которые подпирали потолок. Загон строили с размахом, на тысячи рабов. Но в эту ночь людей здесь было не слишком много – сотни две или три.

   Цепи или колодки для сдерживания людей от попыток побега в века повсеместного применения энергии Ци уже стали неактуальны. Их надевали только на особо опасных, разрыв цепей на которых мгновенно провоцировал охрану на нападение и казнь. Обычные рабы обходились ошейником. Простой полосой металла, дополненной взрыв-печатью. Печать активировалась при попытке снять ошейник без специального ключа или при чрезмерном удалении от "якоря" – камня или металлического стержня, покрывающего своим излучением всю площадь, где обязан был находиться раб.

   – Вставайте! – выкрикнула Кицунэ, начиная отмыкать ошейники ключом, забранным у тюремщиков. – Вставайте, скорее!

   – Эй, что за шум? – раздалось из темноты возмущенное нытье. – Дайте поспать!

   – Я пришла помочь! Я выведу вас отсюда!

   – Что? Выведешь? – прозвучал в ответ чей-то не слишком дружелюбный выкрик. – Ты еще кто такая?

   – Тебя прислал наместник нашего дайме? – послышался другой голос, женский. – Войска императора пришли захватить долину?

   – Лагерь бандитов сейчас будут штурмовать?

   – Нет. – Кицунэ немного растерялась. – Не наместник и не император... а я... я не хочу, чтобы вас продали в рабство! Я сама пришла всех освободить! Я отведу вас в Агемацу! Или в другой город за пределами района, где у власти не бандиты, а силы закона! Сейчас, только сниму ошейники! Те, кто уже свободен, возьмите второй ключ и помогайте мне!

   – Ты что, одна? – с недоверием спросил из тьмы третий голос.

   – Что еще за защитник справедливости выискался? – донесся четвертый.

   – Кто ты вообще такая? – спросил пятый.

   – А какая разница? – с досадой воскликнула Кицунэ, чувствуя в звучащих из темноты голосах недоверие, насмешку и даже враждебность. – Я спасу вас от рабства и уведу отсюда...

   – Куда? – с обреченностью спросил усталого вида, тощий подросток, сидящий у колонны, с которого Кицунэ в этот момент намеревалась снять ошейник. – Ты, может быть, богатая принцесса и сможешь обеспечить нас жильем и пищей? Убери от меня руки! Я, между прочим, сам бандитам сдался, чтобы они меня в рабство продали. Ведь не в рудники продают. Станем крестьянами или слугами. Еда будет... в тепле будем спать...

   – Оставь в покое ошейники, спасительница! – рявкнул голос справа. – Тюремщики, когда заметят разомкнутые схемы, разозлятся на нас! Ты уже будешь далеко, а нас палками побьют за то, что ты натворила!

   – Кто тебя сюда звал, великая защитница справедливости? – раздался визгливый женский голос слева. – Где ты была, когда мой дом наизнанку выворачивали, вынося деньги и ценности? Думаешь, мне есть куда возвращаться?

   – Как нам выжить? Разбойники отвезут нас туда, где нужны рабы. А ты попробуй продаться в Агемацу! Никто же не купит!

   – Ни у кого из нас нет денег и документов! Куда мы без них пойдем?!

   – Сколько нищих и бродяг этой зимой насмерть замерзло, знаешь? Хочешь, чтобы и мы так же подохли, наслаждаясь подаренной тобою свободой?

   Кто-то во тьме засмеялся. Злобно, с ярко выраженной издевкой.

   – Что вы рычите на нее? Склонитесь с почтением, перед вами принцесса из обнищавшего самурайского рода, начитавшаяся сказок о благородных героях! Развила грозные родовые дзюцу и возомнила себя богиней правосудия, которая теперь идет по миру, верша добро и справедливость!

   – Я и не думал, что такие действительно существуют! Иди, дура, спаси весь остальной мир, а нас оставь в покое!

   Насмешки и ругань, становясь все более злыми, неслись к Кицунэ со всех сторон. Люди срывали накопленную за месяцы несчастий злобу на той, что пришла помочь им... слишком поздно.

   – Заткнитесь!!! – дикий крик Кицунэ заставил рабов подавиться собственной злобой и замолчать. Оборотница, тяжело дыша, держалась рукой за колонну и боролась с бьющей ее тело нервной дрожью. Она ведь действительно думала, что люди будут рады ее помощи, и очень старалась. Столько ужасов и опасностей перенесла, и ради чего? Только ради того, чтобы быть осмеянной? Нет, этого не может быть! – Кто-нибудь... кто-нибудь из вас хочет уйти со мной? Хоть кто-нибудь?

   Отзовитесь! Трое, двое, пусть даже всего один! Должен же найтись хоть кто-то, чье спасение станет наградой для Кицунэ и уверением, что все было не напрасно?

   Но рабы молчали, отворачиваясь и прячась в темноте. Ни одного отклика.

   – Понятно. – Кицунэ поникла и горько улыбнулась. – Пусть будет так. Лорд Такеджи из клана Томинага! Ты здесь?

   – А? – раздался удивленный голос от дальней стены. – Кто ты? Откуда меня знаешь?

   – Такеджи-сан, это я, Нами! Я пришла за тобой! Пойдем! Или ты тоже хочешь остаться рабом?

   Пару мгновений царило полное изумления молчание, а затем раздался шорох. Кто-то в абсолютной тьме поднимался на ноги.

   – Нами? Ушам своим не верю! Как ты сюда попала, маленькая глупыха? Я уже думал что никогда тебя не увижу!

   Кицунэ нашла ронина по голосу и радостно бросилась ему в объятия. Хотелось плакать, но, увы, на это не было времени.

   – Я намерен был сбежать, когда бандиты доставили бы меня в места получше и повеселее, чем эти ледяные горы, – говорил Такеджи, пока Кицунэ размыкала ключом силовую схему на его ошейнике. – Но раз ты пришла за мной, разве я могу оставить тебя одну? Теперь ничего не бойся, мы сможем прорваться, даже если стражи очнутся! Ты ведь их не поубивала там?

   В темноте он не мог рассмотреть лица Кицунэ и не заметил поразительного сходства ее с коварной мико. Кицунэ все ему объяснит. Чуть позже, когда они будут в безопасности. Далеко-далеко от этого страшного места.

   Не говоря ни слова, Кицунэ извлекла из кармана и вложила в руки Такеджи маленькую книжечку с золотой каймой, прикоснувшись к которой, ронин ощутимо вздрогнул. Генерал бандитов предлагал тебе служить ему? Вспомни, кем ты родился на свет, и никогда больше не забывай.

   – Спасибо, – опустив голову, сказал ронин. – И подожди еще мгновение, мне нужно оружие, – склонившись, Такеджи подобрал с пола разомкнутый ошейник, запустив в который энергию Ци, легко согнул и намотал себе на руку, превратив в подобие кастета. – Так-то лучше. Не катана, конечно, но тоже сгодится.

   – Меч можно забрать у одного из стражей, – подала резонную мысль Кицунэ. – Пойдем, нужно спешить! Уберемся подальше, пока другие бандиты не заметили, что их друзья напились того гадского дурмана и дрыхнут на постах!

   Все-таки она спасла одного человека. Такеджи никогда не станет бандитом!

   Взяв ронина за руку, волшебная лиса потянула его к выходу, но не успела она сделать даже один шаг, как ронин вдруг резко рванул ее на себя и замахнулся, вкладывая в удар всю свою мужскую силу, всю свою ненависть, презрение и злорадство.

   – Лови, принцесса!

   Удивленная и не успевшая ничего понять, Кицунэ начала оборачиваться к бандиту, и в этот момент стальной кастет с сокрушительной силой врезался ей в лицо.

   Мягкие ткани размазало в кашу. Кости с хрустом сломались и сместились.

   Вспышка боли поглотила для Кицунэ весь мир, и ощущение реальности вернулось к ней, уже когда она лежала на полу, а недавний друг сидел на ее спине и заламывал руку оборотницы в болевой захват. В болевой захват? Или...

   Суставы с громким треском вывернулись, жилы и мышцы полопались. Истошный вопль Кицунэ эхом заметался под сводами зала.

   – Она еще и орет после такого-то удара! – во тьме двигались, окружая Кицунэ, еще несколько черных фигур. Такеджи за время заключения с рабами нашел себе друзей. – Я бы с проломленной головой лежал и не дергался, а она вопить умудряется!

   – Живучая! – Такеджи ухватил Кицунэ за волосы и вжал ее лицо в окровавленный, грязный пол. – Настоящая благородная дочка самураев, это вам не крестьянка грязная! Защитница справедливости, как-никак! Сломайте ей вторую руку и обе ноги! Сдадим лорду Хуоджину эту благородную освободительницу рабов как доказательство нашей лояльности!

   – Как вы можете? – плача и кашляя, пытаясь вытолкнуть заливающую рот кровь, прохрипела Кицунэ. – Я... я же помочь вам пришла... ты... ты же просил меня... тебя не бросать...

   Неужели она опоздала? Неужели лорд Такеджи, пошедший против приказов начальства ради спасения детей и женщин, неужели благородный самурай, бросившийся на помощь девочке, которую едва не сцапали негодяи в деревянных масках, так легко поддался на уговоры бандитов? Как? Как такое возможно?!

   Не желая выдать себя перед союзниками, ронин не произнес ни слова вслух, но синий призрачный туман поднялся над пальцами, которыми он сжимал волосы девчонки, и воздействием Ци на мозг бандит создал для Кицунэ простейшую слуховую галлюцинацию.

   "Да за кого ты меня принимаешь, принцесса? – прозвучал в сознании Кицунэ ехидный голос бандита. – Впрочем, мне ли не знать, за кого? Думала, что нашла себе благородного принца, стоит которого чуть поддержать, и он для тебя наизнанку вывернется? Дура! Каждый раз, когда начинаешь обхаживать очередную приглянувшуюся дамочку, она ведет себя так, словно никогда не слышала об аферистах-любовниках! Мне удавалось порой в одном городе из трех-четырех идиоток разом подарки и деньги тянуть! Были даже и такие, что соглашались со мной, чужим человеком, из родного дома сбежать, собрав все драгоценности и деньжата из папиного сейфа! Вот как вам всем хочется крутого мальчика! А мне что? Если девочка поплоше, сразу ей ножом по горлу да в овраг, а если из элиты... можно потом с полгода по курортам мотаться, главное, чтобы мы со спутницей друг другу не надоели или чтобы она не начала агитировать за обустройство совместной жизни. Ведь если я работу начну искать, сразу всплывет, что крутой мальчик вовсе не миролюбивый и добрый самурай, а обычный неуч с измененным геномом, который с мечом только пару пафосных поз принять может!"

   Бандит на мгновение прерывал свою болтовню, когда Кицунэ заходилась в крике невыносимой боли. Новообретенные приятели Такеджи поочередно вывернули ей суставы на руках и ногах. Ронин даже не был уверен, что, агонизируя, жертва хоть что-то понимает из его слов. Он просто выговаривал, больше для самого себя, наслаждаясь своим мастерством и хитростью, торжествуя от того, как лихо проворачивал дела. Что поделать, людям его ремесла редко выпадает возможность безнаказанно похвастаться.

   Бандит хвалился, но Кицунэ слышала все, до последнего слова. Теряя сознание при каждой вспышке боли в ломаемых суставах, она восстанавливалась и приходила в себя так быстро, что даже не замечала кратких мгновений тьмы.

   "Последние четыре года были особенно удачными, – язвительно вещал бандит. – Мне приходилось уже притворяться и вольнонаемным слугой, и студентом, и даже ветераном-ронином... но прочитав статьи в газетах о несчастном капитане Такеджи, я чуть сна не лишился от мыслей о рыбе, которую можно поймать на такую наживку! Имя и история, разрекламированные газетами на всю страну! Благо что и искать его долго не пришлось!"

   Дзюцу бандита было плохо сбалансировано, а контролировалось еще хуже. Синий туман Ци резким всплеском охватил все его тело, накрыв голову и создав путь для передачи информации. В сознании Кицунэ вспыхнули чужие эмоции, яркими образами полыхнули самые яркие моменты чужой памяти, связанные с событиями, о которых ее мучитель говорил. Она узнала то, что произошло четыре года назад, тихой летней ночью в одном из городов на северо-западе страны Камней. Как назывался тот город? Этого память бандита не сохранила.

   Шиноби, отвечавший на вопросы хозяина каравана, терялся в мягко окутывающем сознание наркотическом тумане. Впадая в бред, он начинал верить, что говорит с заказчиком расследования, а не с совершенно посторонним человеком. А раз перед ним глава клана, таить нечего.

   – Боясь вашего гнева, мой господин, и солдаты, и слуги оставили лорда Такеджи, – вел доклад шпион. – Но, завершив все дела в родовых владениях, изгнанник прибыл в другой город уже не один. Его спутник, смею полагать, мой господин, сумел подольститься к опальному лорду, выразив свое участие чужой беде и уважение проявленному милосердию. Капитан Такеджи... доверился ему... – шиноби раскашлялся, отпил из чашки, которую поднес к его губам торговец, и продолжил. – Мы допросили хозяев гостиницы, в которой остановились лорд Такеджи и его спутник... называвший себя вольнонаемным слугой и предъявлявший документы на имя Яджима Кацухико. Мы применяли гендзюцу, под которым хозяева гостиницы вспомнили все детали... что лорд Такеджи был полностью безденежен, но у слуги откуда-то находились средства на выпивку. Они кутили вместе, заливая обиду на жизнь... и однажды утром слуга, вместо того чтобы привести хмельного господина домой, пришел один. Он сообщил, что лорд Такеджи встретил друга, готового принять капитана-ронина на службу. Слуга собрал вещи своего хозяина, расплатился за услуги гостиницы и исчез...

   – И с тех пор таинственного слугу больше никто никогда не видел, – задумчиво сказал хозяин каравана. – А благородный лорд из клана Томинага сильно изменился.

   Кицунэ была так потрясена, что даже боль в руках и ногах отошла для нее на второй план. Так вот что имел в виду генерал Хуоджин, когда говорил что капитан Такеджи должен понравиться Хизако! Да, конечно, они бы очень даже хорошо спелись дуэтом! Оба бандита были подлыми самозванцами, прячущимися под именами порядочных людей. Два людоеда, волк и волчица.

   "О, прошу прощения, – даже извиняясь, бандит не выглядел расстроенным. – Я же предупреждал, что не очень хорошо владею собственными силами?"

   – Лорд Такеджи... – прохрипела Кицунэ. – Ты... ты убил его!

   "Без колебаний. Кому во всем нашем огромном мире был нужен этот идиот и жалкий нытик? Спас каких-то визгливых недоносков, надо же! И чуть не загубил все, чем владел! Я буквально спас его имя, когда сбросил господина капитана в трубу мусоросжигателя и сам стал лордом Такеджи! Теперь его запомнят как покорителя женщин и сердцееда, разве это плохо? Сам он никогда не реализовал бы свои возможности, а я о таких возможностях мечтал всю свою жизнь! Кем бы я был, если бы упустил единственный шанс?! И, если хочешь знать, успех был грандиозен! Когда я в шелковом костюме, с мечами лорда Такеджи у пояса и с его удостоверением личности в кармане, вошел в вагон первого класса на железнодорожной станции того городка, все стоявшие в тамбуре красавицы-аристократки дружно повернулись ко мне, и то, что произошло, не передать словами! Взрыв чувств! Девочки едва сознания не лишились от буйства гормонов, ведь перед ними был самый лучший, самый желанный из всех самцов на планете! Перед ними был бог! И этим богом был я".

   – Убийца... гнусный выродок...

   "Спасибо, что вернула мне удостоверение того неудачника, хотя оно мне больше и даром не нужно, – все так же бессловесно сказал бандит потрясенной девчонке, поигрывая книжечкой с золотой каймой. – Но, может быть, ты хочешь узнать мое настоящее имя? Хокори. Так назвал меня хозяин, когда я был самым обыкновенным ребенком рабов. Хокори означает "пыль". Я был лишь щепотью пыли под ногами своего господина, понимаешь? Но жизнь сама расставляет по местам слабаков и сильных. Келькурусы мнили себя хозяевами? Тонко играя со смертью, я своими руками добыл себе свободу, высокий статус и богатство, которое могу сколько угодно тратить на свои собственные удовольствия! А что они, те, кто мнил себя сильнейшими? Такие, как тот не к месту милосердный лорд Такеджи, и все остальные гордые келькурусы, которых я убил? Эти неудачники подохли, как бараны на бойне. Кто же из нас пыль, скажи мне? Кто из нас грязь?! – бандит громко рассмеялся. – И знаешь что веселит меня больше всего? Не что иное, как внезапная сверхуспешность капитана Такеджи заставила главу клана Томинага заподозрить, что с его провинившимся сынком что-то не так, и отправить шпионов для проверки! Пришлось мне срочно срываться с места и спасаться бегством через регион, куда боятся соваться все законопослушные граждане страны Камней!"

   Лежа на полу, под коленом торжествующего бандита, Кицунэ обмирала от ужаса и стыда, понимая, какой идиоткой была, надрывая жилы, интригуя и рискуя ради... ради кого? Ради людей, нашедших теплое место в рабском загоне? Ради вот этого изувера?!

   – Леди Мицуми...

   – Что? – прерванный посреди рассуждений, бандит даже произнес это вслух.

   – Что с леди Мицуми? – выкрикнула Кицунэ. – Отвечай, подонок!

   "О, ты о той милой глупышке, что принесла мне деньги на дорожные расходы? Ее участь воистину печальна. Нет, ты скажи, чего девочке в жизни не хватало? Вроде и муж хоть какой-то есть, и богатство, и уважение в обществе. Живи и радуйся! Но нет, прослышала от подруг о пылком красавце-капитане, все сразу прочь, и перья распушила, как весенняя пташка! Такая красивая, такая жадная до любви, такая щедрая... само очарование!"

   – И ты... ты ведь не стал ее убивать, правда?! Только ограбил!

   "Мечтай, дурра, – от бандита повеяло таким злом, что душа несчастной девчонки начала покрываться кровоточащими язвами. Даже подельники ликующего чудовища испуганно шарахнулись прочь. – Прояви фантазию и представь сама, что я сделал с ней, когда мы углубились в горы, и изнеженная леди превратилась в тяжелейшую обузу! Я хорошо провел с ней время. Об одном жалею, что не успел так же хорошо провести время с тобой!"

   Кицунэ слушала и не могла поверить. Нет, это просто какой-то страшный морок! Это все бред и кошмар, ведь люди – не демоны! Даже демоны в сказках не творят таких страшных злодейств.

   Все это – правда. Даже гибель несчастной женщины, полюбившей подонка. Конечно, изверг мог бы просто обобрать и бросить ее, но тогда у людей не оставалось бы легенды о счастье Мицуми и Такеджи. Романтичные девочки будут обмениваться рассказами об этой любви и с еще большим нетерпением ждать тех, кто позовет их сбежать из родного дома. Они будут уходить за поманившим их счастьем и одна за другой погибать в руках лживых волков.

   Дрожа от рыданий, Кицунэ закусила зубами край каменной волны, одной из многих, составляющих неровный и грубый пол загона для рабов. Глаза ее, успевшие к этому времени сменить цвет на небесную синеву, теперь заполнялись пугающей тьмой. Менялся цветовой пигмент, ничего более, но эта перемена была лишь крошечным внешним проявлением безумия, застилающего сознание девчонки.

   – Обожаю, когда вы плачете, – дыхание монстра коснулось уха Кицунэ. – Эти слезы лучше всего доказывают, что сейчас, на самом краю, вы понимаете, какая на самом деле вы жалкая грязь, а кто вопреки вашим сказкам и мечтам НАСТОЯЩИЙ ХОЗЯИН ЭТОГО МИРА!

   Удар кулака обрушился на затылок Кицунэ, толкнув ее голову вперед, и каменный уступ выбил ей передние зубы, в кровь разорвал десны и губы.

   Боль... как больно... все внутри горит...

   Кицунэ давилась кровью и слезами, слабо корчась и хрипя на грязном полу.

   – Потащили! – Хокори убрал колено со спины Кицунэ и сделал пару шагов вперед, а один из его новоявленных приятелей ухватил Кицунэ за шиворот и поднял ее, словно сломанную куклу, но бандиты не знали, кто попал им в лапы, и до последнего момента были уверены в победе.

   Жилы вытянулись и соединились, мышцы рывком вернули руки и ноги в нормальное положение. Переломанные суставы встали на свои места, хрящи срослись.

   Кицунэ поджала ноги и, крепко упершись ступнями в землю, начала подниматься, одновременно отталкивая руку бандита, который держал ее. Это было началом движения, продолжая которое, девчонка развернулась на месте и влепила кулаком в брюхо бандита, стоявшего позади. Казалось немыслимым, чтобы щуплая девушка нанесла грузному и крепкому мужчине серьезный вред, но бандита буквально сложило пополам и швырнуло прочь на несколько метров, а Кицунэ, плавно переходя к новому движению, обрушила удар своего маленького кулачка на плечо бандита, из рук которого только что вырвалась. Удар сверху вниз, словно дубинкой. Кулак молодой женщины невелик, но синее свечение Ци окутывало руку Кицунэ, словно призрачное пламя, и бандиту показалось, что ему по плечу ударили тяжелым кузнечным молотом. С хрустом раздробились кости плеча и ребра. Разбойник, завопив, повалился на пол, а Кицунэ, обернувшись к третьему врагу, изумленно вытаращившему на нее глаза, со всех поднявшихся в ней сил врезала бандиту в зубы.

   Четвертый и пятый приятели Хокори очнулись от шока внезапного нападения и бросились на Кицунэ. По рукам обоим заструилась Ци, ладони их развернулись, и призрачное сияние низринулось с пальцев, обращая руки в подобие мечей. Ударить в бока и спину, пронзить насквозь, оставив жуткие раны, совершенно несовместимые с жизнью!

   Кицунэ встретила атакующего справа ударом ступни в коленный сустав. Ронин повалился на землю, завывая и хватаясь за вывернутую под неправильным углом, ногу.

   Атакующий слева так дешево не отделался.

   Кицунэ слегка отстранилась, пропуская его удар мимо себя и, ухватив врага за запястье, с силой рванула.

   Теряя равновесие, бандит пролетел мимо нее, а Кицунэ, с точностью повторяя прием, которому научил ее Хебимару, вывернула руку врага, своей силой и инерцией летящего тела ломая сразу локтевой и плечевой суставы. Но это было еще не все. Не выпуская запястье врага, Кицунэ снова рванула на себя и на подлете врага шибанула ему кулаком в глаз с такой силой, что верзила перевернулся через голову, прежде чем рухнуть на пол.

   Оставив позади пятерых бандитов, корчащихся на полу от боли или лежащих неподвижно, оборотница бросилась к Хокори.

   – Ах, ты... – бандит замахнулся кастетом, но двигалась оборотница слишком быстро. Нанести удар злодей попросту не успел.

   Кицунэ, метнув руки вперед, прижала ладони к животу и груди бандита. Пол под ногами рабов, изумленно смотрящих со всех сторон на озаренное сиянием Ци побоище, ощутимо дрогнул. Двойной импульс Ци из ладоней оборотницы смел Хокори и швырнул его через весь зал, с гулким ударом впечатав в стену.

   Отлетевший в сторону кастет зазвенел по каменному полу. Утопая в багровом тумане боли, обезоруженный и искалеченный, аферист-убийца беспомощно смотрел, как объятая синим пламенем бушующей Ци фигура "принцессы" буквально летит на него. В этот момент леденящий ужас проник в самые дальние уголки его души и сковал бандита предчувствием неминуемой смерти. Хотел бы он сейчас оказаться на месте одного из тех злодеев в детских историях, в которые так отчаянно верила Кицунэ. Хотел бы, чтобы герой, вместо того чтобы добить побежденного злодея, демонстративно отступил и произнес что-нибудь вроде: "Ты заслуживаешь смерти, но если я убью тебя, то стану таким же, как ты".

   Но он сам доказал оборотнице, что реальный мир – не детские фантазии.

   Объятый буйством энергии, кулак устремился к Хокори, и в ярчайшей вспышке мир, в который этот подонок принес столько зла и боли, погас для бандита навсегда.

   Стену вывернуло наружу. Камни, разлетаясь во все стороны, с грохотом ударили в стены домов и попадали на, присыпанные снегом, улицы.

   Пыль серым облаком выплыла из пролома. Рабы с выражением страха на лицах отползали прочь от той, что мечтала их спасти. Серые тени укрывались за колонны и прятались во тьму как можно дальше.

   Кицунэ бросила в их сторону взгляд, полный горечи и слез.

   Идти. Надо идти.

   Пошатываясь на дрожащих ногах, густо запятнанная чужой кровью, оборотница выбралась из загона для рабов и огляделась, видя десятки бандитов, бегущих к ней со всех сторон.

   Наспех вооруженные и кое-как одетые, разбойники остановились, глядя на объятую синим огнем фигуру. Зрелище было внушительное. Бандиты заорали, организуя оборону и отсылая тех, что послабее, за подкреплениями. Весь лагерь встал на дыбы. Тысячи ронинов, подчинившихся приказу генерала о повышенной боевой готовности, в полном броневом облачении и вооруженные до зубов, устремились туда, где назревал нешуточный бой.

   Вот они. Хозяева жизни, сытые, довольные и самоуверенные. Они – сила. Они – власть. Стань злее, круши и души всех подряд на своем пути, внушай врагам страх, унижай слабых. Тогда станешь велик! И хуже всего, что люди действительно верят в это. Вся огромная общность их приняла этот закон, и над обитаемыми землями воцарилась ночь упорядоченного зла. Одиночки, желающие жить иначе, обречены на унижение и смерть. Ложь, злоба и угроза разрушения – хозяева. Любовь, дружба и стремление помогать людям – слабости, блажь и игрушки в руках злодеев. Как и говорил хозяин, таков порядок мира людей.

   – Я никогда не стану такой же, как вы! – прохрипела Кицунэ, и синее пламя взметнулось над ней еще выше. Слабый хрип превратился в крик, полный неистового гнева. – Даже если останусь одна во всем мире и все будут смеяться над моей глупостью, я никогда не приму вашу правду жизни! Слышите меня, ублюдки? Я! Никогда! Вам! Не поверю!!!

   Ураганы Ци ударили из тела оборотницы во все стороны. Беспримерная ярость воспламенила ее кровь, и внутренние врата духа открывались одно за другим.

   – Смейтесь, издевайтесь, – рычала Кицунэ, делая первый шаг навстречу попятившимся в смятении многочисленным врагам. – Называйте меня наивной дурой, но если мне удастся выжить, я разорву всю себя, до последней жилки, чтобы вытащить человечество из гибельной ямы и создать мир, в котором вам, ублюдкам, не будет места! Идите же сюда, стадо трусливых слабаков, и попробуйте убить меня, ради собственной самозащиты!

   Бандиты не слышали ее слов сквозь шум и рев беснующейся Ци, но собравшаяся толпа, прекрасно понимая, что сражение неизбежно, ощетинилась копьями и ринулась в атаку.

   Трое агентов страны Морей наблюдали за происходящим издали, с крыши одного из высоких зданий.

   – Мы сможем ее вытащить? – Сингэн вложил тесак в крепления за спиной. – Против нее уже сейчас две сотни врагов.

   – Тихо! – Ао сделал знак рукой, и все трое скользнули в укрытие.

   Мимо здания, на котором укрывались шиноби Прибоя, с лязгом и грохотом промчалась сплошная стальная лавина тяжеловооруженной пехоты. Не меньше трех тысяч самураев спешили к месту сражения, а над крышами ночного лагеря уже разносились завывания сирен тревоги, способные, казалось, поднять на ноги даже мертвых.

   – Если вступим в бой, только погибнем сами и ей ничем не поможем, – сказала Мей.

   – Значит...

   Лидер Кровавого Прибоя печально склонила голову.

   – Сказка о лисенке закончится здесь.

   Кицунэ тоже понимала, что долго ей не продержаться, но позволять врагам просто отрубить ей голову намерена она не была.

   Вихри Ци, хлещущие из ее тела во все стороны, сшибали и отметали прочь тех, что послабее, а более сильных, прорвавшихся сквозь ураган, Кицунэ встретила яростными ударами кулаков в щиты и шлемы.

   Кто-то заорал, роняя искореженный щит и хватаясь за размозженную руку, кто-то полетел прочь с переломанными ребрами, кто-то повалился со свернутой набок челюстью. Оборотница шла сквозь толпу, расшвыривая и калеча всех на своем пути.

   Открытые внутренние врата дарили Кицунэ невероятную скорость и силу, враги казались ей медлительными и неуклюжими, словно сонные осенние мухи, но в толпе неповоротливых увальней возник вдруг один, движущийся с нормальной скоростью, затем второй и третий. Ураганы излучаемой Ци сталкивались, порождая буйство энергии, уносящей прочь тела побитых и раненых бандитов. Сметая сопротивление безумствующих потоков, ронины устремлялись на Кицунэ и заносили оружие для удара. Оборотница подхватила с земли оброненное кем-то из врагов копье и ушла в оборону, ударами древка отражая выпады противников. Она продержалась несколько секунд и даже умудрилась ранить двоих бандитов, но пронзившая ураган стрела вонзилась ей в плечо, заставив на мгновение потерять равновесие и открыться для ударов.

   Запасы Ци быстро истощились. Ураган утих, и в окружении тысяч врагов Кицунэ упала на колени. Упасть полностью она не могла физически. Кровь текла по древкам коротких цельнометаллических яри, пробивших ее бока, спину и живот. Стрелы засвистели, легко поражая неподвижную мишень, но один из бандитов, со знаками капитана на шлеме, громко рявкнул, приказав стрелкам остановиться.

   – Глазам своим не верю! – сказал бандит, приближаясь к истекающей кровью оборотнице. – Вы посмотрите! Да это же подруга нашего генерала, Хизако!

   Ронин схватил девчонку за волосы, заставил ее поднять голову и слегка помял ей щеку пальцами, подозревая в ней мастера маски и излучением Ци пытаясь заставить отслоиться псевдокожу. Маски не было.

   – Предательница, – злобно ругнулся бандит, вынимая катану из ножен. – Спелась с законниками, да? Жаль, что ты уже ничего не можешь сказать, я бы с удовольствием послушал твои предсмертные визги. Прощай, гнусная тварь. Хуоджин все равно приказывал убить тебя.