Текст книги "Эхо. Творец нитей (СИ)"

Автор книги: Анатолий Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 44 страниц)

   – Рими... – ответила девочка сквозь всхлипы.

   – Рими-чан, – Кицунэ улыбнулась ей. – Я сейчас иду домой, где меня ждут друзья и мама. В другую страну, где много зеленых полей и красивых водопадов! Хочешь пойти со мной? Твои папа и мама решили, что им без тебя будет легче... но мне без тебя будет гораздо тяжелее. Одна... одна я могу и не дойти. А если ты будешь со мной, то сил сразу прибавится!

   – Кто ты? – спросила девочка, удивляясь теплоте и грусти в словах спасшей ее девушки. – Богиня?

   – Не совсем. Вот мама у меня – богиня. А хозяин – злющий демон, но я от него сбежала. А я сама – йокай. Самая обычная волшебная лиса! Кицунэ. Меня так и зовут.

   Перед кем еще не пофантазировать, как не перед доверчивым ребенком?

   В детстве сказки живут совсем рядом. Рими почувствовала тепло и спокойствие, приходящие на смену страху и мучительной боли. Волшебная лиса? Сказки про них никогда не были страшными. Не все йокай злые. А, многие даже гораздо добрее людей.

   Кицунэ не была совсем неправа, называя себя многохвостой. Двойной хвост тащился за ней от самого Агемацу. Первый старательно чертил по скалам кресты черной протоматерией, оставляя метки для Тайсэя. Второй, прячущийся не только от Кицунэ, но и от первого хвоста, тщательно эти метки вытирал.

   Обе группы, одна на этой горе, вторая на соседней, держались от цели на радиусе зрения своих сенсоров, и оба разведчика видели все так, словно действие происходило у них на ладони.

   Черная тварь, притаившаяся за скалой выше по склону, быстро пересказала суть произошедшего своей спутнице.

   – Ты уверена, что в той девчонке нет измененного генома? – спросила воин-дракон.

   – Даже если и есть, угрозы она не представляет ни малейшей. Так же, как и сама златохвостая.

   – Тогда почему бы нам не покончить с ними обеими здесь и сейчас?

   Ями зашипела рассерженной змеей.

   – Во всех вопросах управления селением вы, Мей-сама, полагаетесь на нашего господина, – сказала она. – Столь же уверенно можете положиться сейчас на мой разум. Я сама решу, нужно ли атаковать и когда начинать атаку.

   – Тогда, может быть, объяснишь, почему мы не атакуем сейчас?

   – Хорошо, – сказала Ями и закрыла рот. Слова зазвучали в ушах Такасэ Мей, но это были не колебания воздуха, а искусственно наведенные звуковые галлюцинации, слабое гендзюцу. Так никто не сможет подслушать речь чудовища. – Все просто. Синих огней, не считая ваш, я вижу только два. Но еще два огня должны быть рядом. Бунтари. Мечник, скрывающийся в тумане, и перебежчик из клана Фукуроу. Они убили самураев Камней в тюремном комплексе Агемацу, больше некому. Если я атакую лису сейчас, они вмешаются, и тогда вам, Мей-сама, придется сделать непростой выбор. Поддержать меня и убить свои марионетки или же сохранить видимость лояльности повстанцам, попытавшись убить меня. Я не уверена в вашем выборе и не уверена, что мне удастся без серьезных травм для себя покончить с вами троими. Поэтому я предпочитаю дождаться господина. Когда Тайсэй-сама появится здесь, ни ты, ни бунтарский мусор не посмеете что-либо сделать. Еще пару дней. Будем следить за златохвостой еще пару дней. Если господин и его люди не появятся, я атакую лису и попытаюсь убить ее своими силами. За это время подумай над выбором. Хорошо подумай и не ошибись.

   Ями не могла знать, что ее господин давно уже вернулся к разрушенному лагерю бандитов и сейчас пребывает в тихом, невидимом для окружающих, бешенстве. Следа, который он приказал своей разведчице оставить, нет. Великан, для борьбы с которым он собрал сильнейших воинов мира, найден мертвым. Непобедимый исполин убит толпой разномастных самураев, спешно собранных местными властями по ближайшим городам. Тот, с кем не справился сильнейший воин мира, задавлен серой, безликой массой? Это смехотворно!

   Никто не смел высказать насмешку вслух, но Тайсэй ловил язвительные взгляды и оттого свирепел все больше. Он действительно предпочел бы, чтобы великан был жив и со всем своим радушием встретил гостей! Теперь остается довольствоваться только златохвостой, ее крови хватило бы для утоления жажды ищущих боя изуверов, но где проклятую лисицу теперь найти?

   – Ищите следы! – с показным хладнокровием отдавал приказы Тайсэй. – Обычные, какие оставляет позади себя любой шиноби! Она не птица и не умеет летать! Ищите!

   Все было напрасно. Фон Ци развеялся, и снегопад выровнял бескрайние ледяные поля.

   Дождаться подкреплений Ями было не суждено, но пока она продолжала ждать, надеясь, что сложная ситуация сама собой разрешиться.

   Издали, прячась в ночной тьме, она наблюдала за тем, как вошедшая в маленькую деревеньку златовласая девчонка идет по улице и, войдя во двор одного из домов, стучит кулаком в дверь.

   Найти нужный дом Кицунэ помогла чувствительность к запахам. Не хуже настоящей лисы распутав цепочку следов в заснеженных горах, она подошла к дому, в котором раньше жила Рими. Маленькая оборотница не беспокоилась, что посещение этого места причинит ее найденышу новую боль. Девочка, брошенная родителями на съедение Ямамбе, уснула почти сразу, как только златовласая странница посадила ее себе за спину. Усталость, нервное и телесное истощение сделали свое дело. Слушая тихое дыхание спящего ребенка, Кицунэ чувствовала, как душу ее обнимают одновременно нежность и боль. Маленький, беззащитный человечек, как никто нуждающийся в заботе и любви, она ведь действительно чуть не погибла там, в ледяной пустыне. Какая страшная смерть...

   На стук в дверь отозвались почти сразу. Даже в самых жутких условиях человек остается человеком и не может уснуть, только что совершив убийство собственного ребенка.

   Дверь открыл высокий мужчина, серолицый и худой, с глубоко ввалившимися глазами. Точно так же выглядела и женщина, что смотрела из-за спины мужа. Истощенные, мрачные, с лишенными жизни взглядами. Они не были больны. Это все голод.

   Крестьяне с удивлением уставились на нежданную гостью, но лица их потемнели от гнева и стыда, когда они увидели свою дочь, спящую на спине незнакомки. Пришла вернуть ее?

   Кицунэ не стала их упрекать. Что можно было сказать? Выразить гнев и презрение? Заявить, что сама она скорее погибла бы от голода, чем бросила на смерть своего ребенка?

   Она не имела на это права.

   Понимая ту боль, что испытывают сейчас эти люди, Кицунэ поставила у порога заранее приготовленную сумку с продуктами и поклонилась им.

   – Я позабочусь о вашей дочери, – сказала она. – С ней все будет хорошо. Обещаю.

   Мужчина хотел ответить ей, но слова застряли у него в горле, и он не произнес ни звука. Поблагодарить? Попросить прощения? Попытаться оправдаться? Любые слова будут глупы и бессмысленны.

   Кицунэ направилась прочь. Укором людям с ее стороны стали лишь слезы, скатившиеся по щекам оборотницы и упавшие на снег.

   Крестьяне, все так же молча, смотрели ей в след пока фигурка странницы, несущей на спине ребенка, не исчезла в пелене снегопада. Гостья ушла, тишина обняла спящую ночную деревню, и только тогда двое людей склонились над сумкой, которую оставила им волшебная лиса. В сумке был рис и хлеб. Сыр, вяленое мясо и пакет ячменной крупы.

   Еда, при виде которой люди дрогнули, упали коленями в снег и, не в силах удержать рыдания, закрыли лица ладонями. Пальцы, огрубевшие и израненные тяжелой работой, судорожно растирали слезы по щекам.

   Кицунэ, спешащая прочь от деревни, осторожно, ласково, коснулась щеки спящей девочки.

   "Черная Тень говорил, что почти создал идеальный мир, – подумала оборотница, печально улыбаясь. – Но идеальный мир для демонов людям не подходит, два в нем полюса злобы или больше. То, что есть сейчас, ужасно. Я не знаю как, но мир необходимо изменить. Даже если это невозможно, как говорит Черная Тень. Даже если люди уже достигли вершины своей эволюции и не способны больше меняться, как говорил мой хозяин. Мир нужно изменить. Кто хочет, пусть смеется над моим упрямством, но, думаю, ты меня понимаешь".

   К утру снегопад начал утихать, и солнце проглянуло в прорехах плывущих на север туч. Снег в такие моменты искрился, словно полотно из крупиц хрусталя, а в воздухе уже витал запах долгожданной, заблудившейся где-то в дальних странах, весны.

   Кицунэ, потирая глаза кулачками, выползла из-под каменного уступа и глянула на расстилающееся перед ней снежное великолепие. Зрелище было завораживающее, но слишком свежа была память Кицунэ о произошедших трагедиях, и восторга чувствовать она не могла.

   Просто наступил новый день.

   – Рими! Рими-чан, уже утро! – забравшись обратно под уступ, Кицунэ тронула за плечо девочку, которая спала на одеяле, укрытая длинным дамским пальто. Минуту назад Кицунэ спала с ней в обнимку и сейчас даже испытала соблазн забраться обратно в теплую постель, но кто тогда будет готовить завтрак? Детей надо кормить хорошо и вовремя.

   Девочка что-то пролепетала сквозь сон, заерзала и снова расслабилась.

   – Рими... – Кицунэ снова потянулась к ней и вдруг остановилась. А зачем ее сейчас будить? Пусть отдыхает.

   Кицунэ взяла котелок и большую бутыль, в которой хранился запас набранной в горной речке воды. Топить снег очень трудоемко, и воды получается совсем мало, Кицунэ успела это уяснить за время своего путешествия и предпочла купить у торговца стеклянную емкость. Тяжести носить проще, чем энергию Ци для огня вырабатывать.

   Не слишком далеко, чуть в стороне от уступа, лежал большой камень, размерами вполне подходящий для замыслов Кицунэ. Оборотница, пыхтя от натуги, подняла его и подтащила еще ближе к уступу, положив в прямой видимости от укрытия. Так, чтобы Рими, когда проснется, сразу увидела Кицунэ, занятую готовкой. Иначе подумает, что осталась одна и испугается.

   Оборотница поставила камень и, приложив руки к его верхней плоскости, применила ниндзюцу с элементом земли. Слабое, но достаточное, чтобы камень деформировался и в нем образовалась округлая вмятина. В эту вмятину удобно будет поместить котелок. Теперь можно быть уверенной, что варево не опрокинется.

   Кицунэ налила в котелок воды, поставила его на камень и развела руки, держа ладони справа и слева от котелка. Дров нет. Откуда им взяться здесь, в горах? Придется своими силами. Но разве она не волшебная лиса, повелительница огня?

   Энергия Ци хлынула из ладоней Кицунэ и, напитав воздух, завилась вокруг котелка небольшим вихрем. Элемент огня канул в вихрь, и пламя полыхнуло, обняв котелок и лизнув ладони неловкой оборотницы. Было больно, но Кицунэ стерпела, лишь крепче стиснув зубы. Не на кого ругаться, если сама такая неумеха. Надо быть сильной, иначе... иначе ей снова понадобится щит при встрече со злом. И если позволять себе слабости, какой из нее самой щит?

   Кицунэ сосредоточилась, и Ци начала детонировать на безопасном расстоянии от ее рук. Так-то лучше! Сейчас вода нагреется и закипит. Один, последний пакетик риса и последняя банка тушеного мяса – достаточно сытный завтрак. А об обеде и ужине еще будет время побеспокоиться.

   – Завтрак скоро будет готов, – сказала Кицунэ, увидев, как завозилась в постели Рими. Запах вареного риса и тушенки плыл в воздухе, щекоча носы проголодавшимся путешественницам. – Поднимайся скорее, а то возьму и сама все съем!

   Но Рими почему-то не спешила выбираться из-под пальто и даже притихла, услышав ее голос.

   – Что ты там? – оборотница оставила булькающий котелок с аппетитным варевом, подкралась к постели и приподняла край пальто, заглянув внутрь. – Из тепла вылезать не хочешь? А я кашу сварила! Вку-у-усную!

   – Мне... – Рими жалобно захныкала. – Мне нельзя ее есть!

   – Почему?

   – Мама говорила, что кто хулиганит, должен один раз еду пропустить! А то Ямамба узнает, что хулиганство без наказания осталось, и придет!

   – А ты разве хулиганила? – удивилась Кицунэ. – Когда?

   – Не... не... не знаю! – продолжала хныкать Рими. – Ночью, наверно! Я нечаянно!

   Кицунэ втянула воздух носом, не удержалась и чихнула. Все понятно. В штанишки напрудила. С детьми во время сна бывает. Ничего удивительного, что такое произошло, ведь Рими еще совсем маленькая и вчера вечером выпила много молока.

   – Я нечаянно, – повторяла девочка, плача все горестнее. – Тетя Кицунэ, а мне... а мне теперь правда нельзя каши?

   – Можно, – уверенно заявила оборотница. – Ты ведь действительно не виновата, и смотри, даже одеяло не промокло! Ничего не испорчено, а одежду твою мы просто постираем. Разве это хулиганство? Это называется – житейские мелочи! Сейчас тебе только помыться надо, и будем завтракать!

   – А Ямамба не придет?

   – Пусть только попробует! Уж я ее встречу своим лисьим огнем! Так, сейчас снимай с себя мокрое, а я сделаю тебе ванну.

   Ванной стал тот самый булыжник, на котором Кицунэ варила кашу. Основательно прогретый и удобно лежащий камень принял новую дозу Ци. Кицунэ не могла, как синий воин-дракон, из смешения элементов земли и огня породить лавовых змей или одним движением руки вскинуть перед собой каменный щит, но, управляя элементом земли, заставить камень потечь и принять новую форму она вполне была способна. Минута, и перед изумленно глядящей на "волшебство" крестьянской девочкой стояла большая каменная чаша. Правда, фон энергии Ци при создании маленькой купальни был оставлен такой, что самураи могли бы почуять его километров за десять, но ведь селений людей и дорог поблизости нет. Кому же чувствовать этот ослепительный фон? Так что все хорошо. Нормально справилась.

   Кицунэ накидала в чашу снега и запустила в него Ци, которая, детонируя от элемента огня, выделила достаточно тепла, чтобы снег растаял. На дне чаши образовалась лужа мутной и не особенно теплой воды.

   – Ополоснуться хватит, – сказала Кицунэ, рукой проверяя температуру в купальне. – А одежду в городе постираем. Рими, ты готова?

   Рими стеснялась и молчала, робея в присутствии чужого человека. Даже не человека, а волшебного существа из сказки.

   – Рими, не сиди просто так. А то каша остынет. – Кицунэ стянула с девочки грубые крестьянские штаны, старые и изобилующие дырами шерстяные чулки да тряпичные обмотки. Кофту и рубашку она оставила, собираясь вымыть девочке только ноги. – Не холодно тебе, Рими-чан.? Жаль, нормального костра развести не могу. Дров вокруг, наверно, километров на сто нет.

   Пока Кицунэ ополаскивала ребенка, заворачивала ее в полотенце и свое пальто, каша успела немного остыть. И это хорошо, теперь можно было не беспокоиться о том, что Рими обожжется.

   – Вот, угощайся, – Кицунэ, усадив девочку под каменный уступ, протянула ей деревянную плошку, полную густой рисовой каши, щедро заправленной тушенкой. В консервах содержалось достаточно соли, чтобы сделать вкус каши еще лучше. У Рими глаза расширились от изумления, когда она, наверное, впервые за всю свою жизнь, попробовала настоящую, достойную человека, еду. Неужели в мире действительно существуют такие вкусные вещи? Волшебная, удивительная каша! Разве можно теперь сомневаться в том, что из снежной пелены к потерявшейся девочке вышла богиня и увела ее за собой в самую настоящую сказку!

   У Кицунэ щеки заалели от радости и смущения, когда она увидела, с какой жадностью маленький найденыш уплетает ее стряпню.

   – Нравится, Рими-чан? – спросила Кицунэ, напрашиваясь на комплименты. – А в обед и вечером мы еще вкуснее поедим! Я карту смотрела, еще через два десятка километров будет большая долина, а в ней город! Большой торговый город, в который привозят товары из восточных стран перед тем, как отправить их дальше на запад. Там, наверно, очень много магазинов и ресторанчиков, а еще, конечно, есть бани и нормальная гостиница! И самураи там не зверствуют. У них же много иностранных гостей, с которыми торговый город ни за что не захочет ссориться! Поэтому можно не бояться и купить там все, что нам надо. А надо нам новый запас еды, нормальную постель, еще одну плошку и... еще знаешь что?

   Девочка молчала, продолжая стесняться.

   – Нет, конечно, сначала мы помоемся со специальным целебным шампунем и, выбросив старое тряпье, купим тебе новую одежду! Пальтишко, шапочку, новые штанишки и кофту. А может быть, Рими, ты хочешь новое платье?

   – Платье? – девочка сжалась и одарила Кицунэ робким взглядом, в котором теплилось недоверие. Для нее ведь никогда ничего не покупали, мама выпрашивала обноски у соседей. – Такое же красивое как у вас, тетя Кицунэ?

   – Может быть, даже намного лучше! – оборотница тронула девочку за кончик носика пальцем, окончательно ее затесняв. – Ты только не зови меня "тетей", ладно? Я сама еще совсем не взрослая и ну никак не похожа на "тетю"!

   – А как же тогда?

   – Ну, – Кицунэ призадумалась. – Может быть... сестренкой?

   – Кицунэ... Кицунэ-нэсан... – робко произнесла Рими.

   Кицунэ улыбнулась, подняла ее на руках, усадила себе на колени и ласково обняла.

   – Да, Рими-нэчан.

   С небес падал, кружа в почти неподвижном воздухе, мягкий белый снег. Пушистый и красивый, совсем не страшный.

   * * *

   Дворец столицы Водопадов все еще носил множественные следы прошедших здесь боев. Руины заброшенных зданий. Парк, усеянный воронками взрывов. Пустующие комплексы, с укором глядящие на проходящих мимо людей пустыми глазницами выбитых окон. Война закончена, самая страшная угроза отступила, но очень многое нужно было теперь чинить и восстанавливать. До дворца пока руки не доходили. Не дворец нужно было срочно приводить в порядок, а разоренную, разворованную и опустевшую страну, которую до сих пор продолжали терзать тени правления Юидая.

   Помощь от братского народа страны Трав, приславшего провизию и медикаменты, была настоящим спасением для Водопадов. Никто не сомневался, что скоро наступят времена процветания, но пока спешно сформированному новому правительству из-за бесконечной лавины дел было не до отдыха.

   Принц Кано практически жил в рабочем кабинете отца, где Юидай не появлялся ни разу за время своего правления. Указы, указы, указы... Кано издавал их один за другим, принимал доклады о новых проблемах в том или ином регионе и снова издавал указы. Принимал делегации от кланов и землевладельцев, рассматривал особо важные прошения, которые требовали его личного внимания.

   Любой мальчишка на его месте повредился бы в рассудке, но Кано держался, и это лучше любых доказательств говорило его подданным о том, что перед ними не самозванец, а истинный наследник великих императоров, когда-то, сотни лет назад, властвовавших над всеми обитаемыми землями.

   Но не только дела государства заботили Кано в эти дни. Отложив все документы и встречи, он с дрожью в руках принял стопку распечаток с радиодонесениями из разных частей мира о всевозможных шарлатанах и сумасшедших, объявлявших во всеуслышание что они своими глазами видели волшебную лису или же... что они сами являются волшебной лисой.

   – Больше трех десятков, – с сарказмом произнес генерал Сакума Кенджи, назначенный командующим дворцовой стражей. – Как всегда, после большой беды нашлось немало желающих поиграть на людских чувствах. Даже в стране Камней их четверо.

   – Отправьте шиноби-разведчиков по каждому из этих сигналов. Пусть проведут расследование и, если им удастся разоблачить мошенников, приказываю предать огласке результаты на местах. А если... если хоть один из этих сигналов... – Кано с трудом проглотил комок жгучей горечи, возникший в горле и помешавший завершить фразу.

   – Мой господин, шансы крайне низки, – тихо сказал генерал. – "Связующая Нить" – слишком сильное дзюцу. Мы нашли место, где леди Кицунэ... настиг удар, и монахи уверили что на земле остался след предсмертных мук.

   – Вам ли не знать, генерал, насколько сильна и живуча наша маленькая богиня? Разве не она доказала всем нам, что чудеса существуют? Я буду ждать ее, пока она не вернется, и пока она не вернулась, – Кано показал ему листы с донесениями, – ни одно из сообщений о Златохвостой без внимания не останется. Чтобы никто не смел порочить имя Кицунэ и в надежде, что однажды одно из этих донесений будет не об игре лживых подонков, а о возвращении настоящей волшебной лисы.

   Кано печально улыбнулся, вспомнив ласковые объятия девочки и удивительно сладкое касание ее губ. Золотистая искорка бесконечного веселья и задора, ускользнувшая из рук и пропавшая. Навсегда?

   – Оставьте меня одного, – сказал он генералу и охранникам. – Я позову, если мне что-либо понадобится.

   Самураи поклонились господину и вышли. Читая донесения, он непременно будет предаваться воспоминаниям. Понять его чувства несложно, но все же не нужно солдатам видеть слезы на глазах своего господина.

   Кано, оставшись в кабинете один, положил листы на столик, сел и, взяв верхний, углубился в чтение. Первые листы были отложены в сторону почти сразу. Секты сумасшедших его не интересовали. Исцелять наложением рук Кицунэ не умела в отличие от множества жриц, честных и не очень. Да и разве станет Кицунэ брать деньги за "божественное очищение и исцеление"? Лжепророки, собирающие вокруг себя легковерных, необразованных крестьян и горожан. Цирковые группы, выдающие за богинь примкнувших к ним бродяжничающих мико. Политики, надеющиеся успокоить бунтующие деревни и села демонстрацией милосердной и прекрасной богини, которая уже готова натворить для несчастных людей самых разных чудес. Просто деревенские жители, сочиняющие сказки о том, что кто-то что-то видел.

   Кому они интересны?

   Резкий стук в дверь оторвал Кано от чтения, и принц, подавив раздражение, спокойно пригласил посетителя войти.

   Это снова был генерал Кенджи, но на этот раз он выглядел взволнованным и всерьез обеспокоенным.

   – Мой господин, – упав на колени, он протянул Кано еще одно донесение. – Только что получили! Подробный отчет о побоище близ города Агемацу в северо-восточном районе страны Камней! Агент собрал также слухи и рассказы о событиях, предшествовавших этому сражению!

   Кано схватил листы и с первых же строк понял, что взволновало генерала. Эта история в корне отличалась от докладов, что принц читал ранее. Никакого вымогательства денег у легковерных. Никакого чтения морали или призывов к великим свершениям. Не творя чудес и не ища какой-либо выгоды, девушка просто шла домой, а вокруг нее сами собой творились дела, больше похожие на сказки, чем на реальность.

   – Ваши люди нашли эту девушку, Кенджи-сан?

   – Ищут, прилагая все силы, но пока безрезультатно. Я отправил еще пять отрядов шиноби Трав. Можете не беспокоиться, мы найдем ее. Очень скоро найдем, мой господин! Тем более что... не сомневаюсь, волшебная лиса снова даст о себе знать.

   * * *

   Хитрая и сообразительная, Кицунэ догадалась сменить облик прежде, чем выйти на дорогу и направиться к городу.

   – Сейчас будет маленькое чудо, Рими-чан, – сказала она, ссаживая девочку со своей спины на снег и задумываясь над тем, как не напугать свою названую сестренку довольно неприглядным превращением. Осыпающиеся с головы волосы, противоестественно двигающееся лицо... любого покоробит. – Я стану как бы самой обычной девушкой! А то в городе все поймут, что я волшебная лиса, и сразу захотят меня поймать! Понимаешь?

   Рими кивнула и уставилась на болтливую оборотницу, с детским восхищением ожидая чуда.

   Кицунэ не разочаровала ее. Она запела, песню без слов, больше похожую на колдовское заклинание неведомого народа, и вокруг хитрюги, играющей в волшебство, начали возникать золотистые искорки света.

   Искр становилось все больше, они окружили Кицунэ и заключили ее всю в сияющий кокон, а когда утихла песня, рассыпались и бесследно исчезли.

   Это было гендзюцу, обман зрения, который оборотница навеяла на чересчур доверчивого ребенка, но теперь не видевшая ничего страшного девочка с восторгом смотрела на молодую девушку с светло-коричневыми волосами и карими глазами, как у большинства жителей страны Камней. Лицо тоже обрело больше черт, свойственных жителям гор.

   – Что скажешь, Рими-чан? – сказала Кицунэ, не удержавшись от легкого кокетства. – Можно в таком виде в город идти?

   – Кицунэ-нэсан, ты все равно осталась такая... такая... – девочка в восхищении всплеснула ручками. – Красивая!

   – Но ведь не самая красивая на свете? – из чрезмерной скромности заявила Кицунэ. – Ты еще просто маму мою не видела! Вот мамочка у меня... как золотистое солнышко! Такая красивая, что можно совершенно обалдеть! А я – как облачко в ее лучах!

   Вспомнив леди Хикари, Кицунэ на минуту забыла обо все бедах и горестях, расцвела улыбкой и блаженно вздохнула. Скорее бы увидеть ее! Почувствовать касание теплых, ласковых рук, услышать голос, полный любви, и забыться от счастья в маминых объятиях. Самых нежных, самых желанных, во все времена.

   Кицунэ, сама еще маленькая девочка, отчаянно нуждалась в любви и нежности. Но разве не так же сильно нуждается в любви ребенок, сидящий сейчас перед ней?

   – Ну что, пойдем, Рими-чан? Мне просто не терпится купить тебе красивое платье, пальтишко и пушистую шапочку! Ты ведь теперь тоже волшебный лисенок и будешь у меня самой-самой красивой! – представив, какой станет ее сестренка после прогулки по торговому городу, Кицунэ не удержалась и, зацапав малышку в объятия, принялась ее тискать как большую, мягкую игрушку. – У-ти, лапочка моя! Мягкая, теплая! А знаешь, – Кицунэ подняла слегка ошалевшую девочку на руках. – Нет, на лисенка ты не очень похожа! – темные волосы, выбивающиеся из-под старенькой шапки, круглое детское личико. – Знаешь кто ты? Ты – маленькая кошечка! Котенок, принятый в семью лисиц! Хочешь быть котенком, Рими-чан?

   Вместо ответа девочка потянулась к ней ручонками, прося снова обнять. Мама никогда не обнимала Рими, замечала ее, только если дочка что-то делала неправильно. Мама никогда не гладила ее по голове и даже близко не подходила, если Рими вела себя тихо, не хныкала и не звала ее. Но и в тех случаях, когда мама обращала внимание на дочку, дело чаще всего заканчивалось окриком, требующим, чтобы девочка вела себя тише. Сиди молча... тише... не мешай.

   Чувства, которые дарила ей Кицунэ сейчас, были для Рими совершенно непривычны, но оттого не менее желанны. Рими не плакала о матери. Что-то важное медленно угасало в маленькой девочке при каждом сердитом окрике, очень давно, и истаяло, не получив в поддержку ни капли тепла.

   Рими теперь даже не думала о том, что мамы больше рядом не будет, но сейчас не разумом, еще слишком детским, а всею своей душой она поняла, что если уйдет Кицунэ, то это будет самое страшное, что только можно себе представить.

   – Кицунэ-нэсан... – всхлипнула Рими, обнимая волшебную лису ручонками. – А ты не уйдешь? Никогда не оставишь меня, правда?

   – Не уйду, Рими-чан, – мурлыкнула Кицунэ ей в ответ. – Никогда и ни за что!

   Город Сихоро, один из основных торговых узлов страны Камней, занимал собой всю необозримую долину, и даже высоко на склонах гор виднелись строения. Жилые дома и храмы, склады и магазины.

   В эпоху Войн, когда управление стихиями воздействием Ци стало обыденностью, удивляться хорошим укреплениям было смешно. Создать насыпь вокруг города мог любой шиноби за небольшую плату и в кратчайшие сроки. Вот и здесь не только главные кварталы, но и пригород был окружен высокими каменными стенами, созданными явно при помощи сильного дзюцу элемента земли. Даже башни и крыши были монолитными, словно вытесанными из единого куска скалы.

   Кицунэ, собравшись с духом, храбро и с независимым видом направилась к массивным воротам, украшенным высокой узорной аркой. Ох, сейчас стража ее остановит, и снова придется врать, прикидываясь беженкой... только бы обыскивать не стали! А то драгоценности найдут и сразу захотят их отобрать!

   Самураи у ворот лишь мельком глянули на нее, и начальник караула махнул рукой, позволяя Кицунэ проходить. Лисица осталась довольна. Действительно, что к ней цепляться? Девушка в дорогом, но грязном пальто, с ребенком и поклажей за спиной. Беженка, идет своей дорогой. К тому же гарантированно генетически измененная, иначе не выжила бы в горах. Сунешься к ней лапами немытыми, а она ка-а-ак стукнет! Зубы-то свои жалко, наверно!

   Вздохнув с облегчением, Кицунэ вошла в большой и шумный город, не заподозрив даже, что сенсор-страж на входе успел привычно осмотреть ее на наличие опасных или запрещенных предметов, доложил о золотых украшениях, которые "беженка" прятала во внутреннем кармане пальто, и получил грозный взгляд от десятника в награду. Дайме во все лояльные крупные поселения прислал распоряжение заботиться о беженцах. Надо удержать бегущий из страны народ. Поборы и грабеж на входе в город запретили, а тех, кто самовольничал, быстро успокоили отсечением головы. Будущий император держит власть железной рукой и о народе заботится. Одно слово – истинный!

   – Испугалась, маленькая? – сказала Кицунэ девочке, что съежилась и притихла при виде грозных и страшных самураев у огромных ворот. – Ничего, если бы они напали, я бы успела убежать и тебя с собою унесла! Мы, лисы, очень быстро бегаем! А теперь бояться вообще нечего. Никто меня ни в чем не заподозрил. Знаешь что? Теперь мы хорошо пообедаем! У меня еще есть немного денег, а в городах с лотков продают очень много разных вкусностей! Пирожки с разными начинками, жареное мясо, сладости! Много всего! Ох, я чувствую, это будет сказочный пир!

   Пир удался на славу. В меню жителей гор редко попадала рыба, рис тоже был иностранной редкостью, но зато мясо и хлеб здесь продавались повсеместно. Картофель, купленный в стране Лугов за золото из казны дайме, в Сихоро продавали с лотков как в любом виде, от сырого до печеного, от обжаренных палочек, до горячего пюре. А еще здесь легко можно было купить молоко, пирожные и шоколад.

   Расположиться решено было в городском парке, оказавшемся изрядно замусоренным и переломанном несколькими волнами прошедших через Сихоро беженцев.

   Кицунэ, расстроенная, уже хотела уйти, но заметила у замерзшего пруда относительно целое летнее кафе с деревянными круглыми столиками, вытащенными из разбитого склада, и стульями, среди которых можно было при желании найти парочку целых.

   – Вот здесь будет удобно. Как думаешь, Рими?

   Девочка, в нетерпении ждущая обеда, с энтузиазмом кивнула.

   Оборотница расстелила на столике летнего кафе сложенное вдвое грубое полотно и разложила всякие вкусности, купленные на рынке. Она потратила еще немного воды из бутыли на мытье рук себе и Рими, а затем посадила ее к столу и поставила перед ней плошку с горячим картофельным пюре.