355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Нейтак » Путь Любопытства. Дилогия (СИ) » Текст книги (страница 11)
Путь Любопытства. Дилогия (СИ)
  • Текст добавлен: 11 апреля 2021, 19:01

Текст книги "Путь Любопытства. Дилогия (СИ)"


Автор книги: Анатолий Нейтак



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 46 страниц)

Хантер 5: выдавливание яда

– Стоять всем.

Приказ ещё не успел толком отзвучать, а Хантер уже раздавал новые:

– Шак. Пожалуйста, быстренько сбегай за Кавиллой и приведи её сюда. Желательно с набором инструментов и алхимических средств для… изучения трупов. Если у неё такие есть.

– Ты не слишком ли раскомандовался? – возмутился Башка.

– На кой нам тут ещё один маг, претендующий на гномьи богатства? – присоединилась к нему Щерка.

– Я заплачу ведьме из своей доли, если потребуется, – отбил маг. – Но я перестаю понимать происходящее, и это мне не нравится.

– Ты о чём?

– До этого момента всё укладывалось в… понятный образ. Есть банда резких ребят. Они не хотят рисковать шкурами на Охоте, поэтому захватывают Симтана с его лавкой и кормятся с того. Всем вокруг наплевать, потому что артефакты гномьей работы по-прежнему продаются всем, кто может их купить. Если даже кто-нибудь недоволен поднявшимися ценами, то ни одна трусливая морда не спешит связываться с Воинами средних рангов, вдобавок усиленными гномьими вещами. Недовольства самого гнома хватало ровно на то, чтобы тихо саботировать снабжение.

– Сабо… что? – спросил Башка.

«Ну да, откуда ему знать одно из словечек Ригара…»

– Саботаж, – пояснил Хантер, – это намеренное причинение вреда тайными путями при внешнем подчинении правилам. Как пример, чтобы стало понятнее, о чём я толкую. Пришёл ты к девушке и говоришь: а ну-ка, дырка волосатая, мне надо сил набраться перед тем, как приступить к делу. Накорми меня, быстро!

– Эй! Я такого никогда не говорил!

– Девушка слабее, – спокойно продолжил маг, – сразу дать в глаз не может. И вообще дать в глаз. Если скажет: сам себе готовь жратву, хреномордый, – то ей очень скоро всё равно придётся идти готовить, только уже в побитом виде. Поэтому она, не нарываясь на побои, сразу идёт и готовит. Но вместо того, чтобы в варево класть овощи, срезав подувядшее и подгнившее, она кидает в горшок именно гнильё. И соли сыплет втрое больше, чем надо: есть ещё можно, но после еды жажда нападает, авось да за едой гостюшка нежеланный так напьётся, что к делу так и не приступит, прикорнёт в уголке. Если гостюшка не в первый раз является, от полноты чувств может ещё в миску плюнуть или даже что похуже сотворить. А всё почему? Потому что если заявился, куда не звали, только за тем, чтобы хапнуть и не отдавать, причём нахапать побольше, побольше, ещё больше! То не надо потом удивляться, если те, у кого хапаешь, не очень тебе рады. И кормят тем, что годно только в корыто хрякам вылить.

Явившиеся в «Артефакты чёрных гномов» именно хапать недовольно молчали. Ну, те, кто понял аналогию. А вот Кулак пыхтел как-то совсем недружелюбно, и Хантер мысленно вздохнул. Похоже, скоро жизнь какой-то несчастной осложнится ещё сильнее…

– Из примера с девушкой, – снова заговорил маг, – всякий может сделать вывод: насколько легко добиться силой прямого исполнения приказов, настолько же сложно добиться силой того, чтобы эти приказы выполняли добросовестно, радостно и к пользе приказывающего. Второе, я бы даже сказал, попросту невозможно, если требуется сделать что-то мало-мальски сложное, а не просто лечь на спину и ноги раздвинуть. Если снова посмотреть на Симтана, что мы увидим? Да, его принудили работать. Силой. И он подчинился. У него требовали оружие – он делал оружие. У него требовали броню – он делал броню. Но если бы он старался по-настоящему, те резкие ребята, что присели гному на шею, ходили бы не в лёгких кирасах третьего уровня, а в комплектах средней брони, подобиях той самой, которой славятся бойцы гномов.

– Это что за комплекты такие? – заинтересовался Рикс. Ему по возрасту не зазорно было открыто проявлять любопытство.

– Нагрудник, шлем, по паре наголенников и налокотников, – ответил Хантер. – Нагрудник несёт постоянное рунное зачарование четвёртого уровня и выше, остальные элементы брони – от второго уровня. Ну, это у человеческих артефакторов так. В комплектах гномьей работы на кирасу накладывается заклинание пятого уровня, а на остальные части – четвёртого, с дополнительными свойствами. Поножи, например, могут добавлять бойцу скорости передвижения, наруч ведущей руки – точности атаки. А всё это в целом, если ещё добавить щит и подходящее к комплекту сменное оружие, станет равноценно артефакту шестого или даже седьмого уровня… и в гномьих армиях подобным образом вооружают ВСЕХ.

– Да ну?!

– Именно так. Почему бы ещё Империя времён расцвета старалась дружить с княжествами гномов? Да вот поэтому. Но вернёмся к теме. До изготовления вещей пятого уровня Симтан в своём Ремесле не дорос… хотя это не точно. Зато на броню четвёртого уровня с усиливающими элементами третьего его хватило бы наверняка. Вот только ему, как и любому разумному на его месте, не в радость было прислуживать идиотам. И он саботировал их приказы, как только мог.

– И потому-то его прирезали.

– Нет.

– Как нет?

– Очень просто, – Хантер заговорил тише… и несложный риторический приём сработал: все вокруг тоже притихли, вслушиваясь в слова мага. – Убийство гнома не имеет смысла. Вернее, оно выглядит как заметание следов. Как будто оставшиеся в живых узнали, что нападение на меня провалилось – кстати, нам ещё предстоит выяснить, как и от кого они это узнали… – и испугались последствий. Они оставили Меченого изображать обычный порядок дел, а сами выставили в проходе ловушку, в последний раз рванули на склады, хапнуть самое ценное из оставшегося, и без дальнейших проволочек бежали куда-то в Подземье.

Пауза.

– Так это всё выглядит. Но подумайте сами: зачем убивать Симтана? У нас в руках тот тип, взятый в плен Шак, и Меченый. Если бы тебя, – маг повернулся и указующе ткнул рукой в названного, – тоже прирезали, в этом ещё нашлась некая тень смысла. Но ты жив! И я не думаю, что ты станешь молчать, когда мы будем вытряхивать из тебя имена предавших «дружков», их приметы, планы и прочее. Более того: если бы тебя, Меченый, прирезали, нам стало бы в разы сложнее и дольше проникнуть сюда. Около одной только плиты пришлось бы возиться больше получаса. Но тебя оставили в живых, что открыло нам свободный путь через ловушки и преграды. А вот Симтана убили. И убили, сдаётся мне, для того, чтобы скрыть что-то… иное. Некую тайну, которая куда хуже и смертоноснее просто небольшой схемки личного обогащения.

– Но зачем ты позвал Кавиллу? – нахмурился Башка, признавая справедливость чужих аргументов. – Да ещё с этими… инструментами для трупов?

Хантер заговорил ещё тише и уже совсем зловеще:

– Меня учили, что мёртвые тоже могут разговаривать. Но не каждый способен понять, о чём кричит труп. Для этого нужны особенные умения. Целительница-эксперт… она далеко не самый лучший вариант, но она подходит больше всех остальных в пределах досягаемости. Если Симтана убили, чтобы скрыть за большим кровавым пятном что-то ещё… надеюсь, её умений хватит, чтобы понять хотя бы часть этого «что-то». Кстати. Меченый, пока мы всё равно стоим и ждём, начинай свой рассказ. Да не пытайся врать. У меня есть способы для распознания лжи… и есть способы принудить к правдивым ответам.

И Меченый заговорил. А что ещё он мог сделать?

Правда, ничего по-настоящему интересного он не знал. Да, он стоял за прилавком, иногда внося небольшие изменения в иллюзии, показывающие товар. Да, он знал имена, внешность, привычки и ещё кое-какие мелочи обо всех остальных членах своей банды. Он даже использовал один из гномьих артефактов, чтобы показать в движении внешность выживших и сбежавших: Ригга с весьма нелестным (если знать, за что оно дано) прозвищем Пахарь, Воина четвёртого ранга, и его второрангового ученика по кличке – даже менее лестной – Пальчик.

Но по словам Меченого выходило как-то так, что сам он толком не при делах. Просто точно и быстро выполнял все приказы ныне покойного Шкуродёра, больше ничего. А сам Шкуродёр, со слов торговца, выходил личностью немногословной до полной молчаливости, подозрительной до мрачной въедливости, приверженной строгому контролю всего и вся, сторонником прямо-таки гранитного порядка даже в мелочах. И дозированного допуска к секретам. К примеру, Меченому не дозволялось общаться с Симтаном, несмотря на должность гномова компаньона – сегодня он вошёл в эту комнату впервые за полтора года! А ещё торговцу не дозволялось покидать лавку в одиночку, без сопровождения одного из Воинов (причём отнюдь не Пальчика, а тех, кто постарше и посильнее). Не дозволялось без сопровождения заходить на склады. Не…

В общем, получался не соучастник, а чуть ли не узник.

Самое же странное, что Меченый не врал! Или ухитрился полностью поверить в свои же слова, да так, что Атрибут при помощи связанности не мог распознать фальшь.

– Значит, – подытожил Хантер, – ты даже не уверен, что знаешь всех, кто состоял в банде – ведь со стороны Подземья запросто могли захаживать те, кого ты не видел и не слышал.

– Да. То есть могли.

– И ты уверен, что Шкуродёр проворачивал какие-то тайные дела. Но не потому, что тебе об этом кто-то растрепал, ибо вообще все, включая даже Пальчика, при тебе держали рты крепко завязанными. Ты в этом уверен, потому что Охотники сбывали в лавке больше всяких ресурсов, чем нужно для производства проданных артефактов. Что означает: добрых две трети всего, что делал Симтан, или даже больше, чем две трети, уходило неизвестно куда. К тому же на плату тем Охотникам, что приходили в «Артефакты чёрных гномов», клатов хватало всегда. Непонятно, откуда именно взявшихся, но хватало.

– Всё точно, господин маг. Так оно и было.

– Теперь хотя бы ясно, в чём причина тупизны бандитов… возможная.

– А мне вот не ясно! – заявил Башка.

– Так подумай. Оправдай своё прозвище. Ведь гном-артефактор – это просто-таки ферма черноклювых змеептиц, источник клатов (разумеется, в переносном смысле) и ценных вещей. Если просто бежать куда подальше с мешком награбленного, как это сделали Пахарь с Пальчиком – его незачем убивать. Зато если надо скрыть, что именно гном делал в своей мастерской – и для кого он это делал… вот тут-то и кроются самые мерзкие тайны. Правда, я не представляю, какого рода. Артефакты четвёртого уровня, пусть даже гномьи, это не настолько крупный куш, чтобы рубить хвосты с кровью. Разве что лавкой пользовались как прикрытием для чего-то ещё… но чего? Вообще не представляю. Но что-то точно было, потому что Шкуродёр навёл дисциплину, для банды невозможную. Я больше скажу: такая дисциплина невозможна даже для армии…

– А для кого она возможна?

– Много для кого… – уклонился Хантер.

Ему совершенно не хотелось пугать своих отчасти невольных и уж точно весьма ненадёжных союзников. Потому что манера ведения дел, описанная Меченым, прямо-таки кричала о внутренних сектах кланов. И тайных отрядах гильдий. И особых ротах магистратов. И ещё много о ком, в самом деле, вплоть до личных порученцев грандмастеров включительно.

Но о ком из этого списка ни заговори, а связываться с такими силами не захочет ни один разумный, желающий себе тихой и долгой жизни.

«Отличная была идея с маскировкой. Прямо-таки гениальная!

Только вот все планы опять летят к демонам… но воплотить часть из них я, пожалуй, всё-таки успею. Вряд ли те, кто стоит за Шкуродёром, смогут быстро прислать в Лагерь-под-Холмом мага-подмастерье – а с любыми меньшими силами я пободаюсь без страха».

Кавилла всё-таки явилась на зов, переданный через Шак. Хотя Хантер уже начал бояться, что ведьма проигнорирует просьбу. Но нет, пришла… и к тому же в виде, нимало не похожем на ранее виденный соблазнительный наряд. На этот раз целительница глухо топала по каменному полу грубыми деревянными башмаками. Одежда её хорошо описывалась словами «глухой», «дешёвый» и «бурый». Свободное платье до щиколоток, поверх – халат, плюс перчатки, тканевая маска, очки с затемнёнными стёклами, шапочка… и уплощённый для удобства переноски сундучок с ручкой на боку, а в другой руке – кожаная сумка. Наряд полевого врача, на котором не будут выделяться ни кровь, ни иные… физиологические выделения, плюс переноска для зелий с эликсирами и набор хирургических инструментов.

Надо заметить, в новом амплуа Кавилла смотрелась на диво профессионально.

– Не вижу, кому тут может потребоваться помощь, – заявила она сходу. – А участвовать в допросах я категорически отказываюсь.

– Обстоятельства прискорбны, – сказал Хантер, – но я всё же очень рад видеть тебя вновь, Кавилла. Мне нужна твоя помощь как эксперта исцеления. Пожалуйста, взгляни на него.

Ведьме хватило одного взгляда.

– Мёртв и непригоден к экстренному воскрешению.

– Я и не прошу о реанимации.

– Тогда чего ты хочешь?

Маг объяснил, снова использовав метафору с кричащим трупом.

– Интересно, – Кавилла даже как-то оживилась. – Что ж… я попробую понять, что с ним такое, не считая очевидной раны шеи и смерти, ставшей результатом массивной кровопотери из перерезанной сонной артерии. Не часто мне попадались гномы. Да, интересно… Хантер!

– Эксперт?

– Ты не мог бы обеспечить мне дополнительное освещение?

– Не уверен, что оно получится достаточно ярким и ровным, но я постараюсь.

Заменив матрицу Вытягивания Маны на чары Направленного Света (и не забыв завысить срок гравирования первоуровневого заклинания), маг выдал затребованное освещение. Кавилла к тому времени как раз успела разложить в пределах доступа переноску и хирургический набор. Среди зелий Мийол уверенно опознал только универсальное бактерицидное, медицинский клей, усыпляющее и кроветворное, а среди эликсиров – характерную синеву биокинетика, парализатор и местное обезболивающее. Также он догадался, что в самой большой банке плещется чистый коллоид эликсирной основы. А чем ещё могло быть магически нейтральное желе без вложенной матрицы? Что до инструментов – рабочие поверхности скальпелей, ножей и пилок из чёрного стекла сами по себе отличались бритвенной остротой, а руна Прочность, вплавленная в каждый предмет, компенсировала хрупкость материала. Впрочем, в набор входили и иглы из кости, и комбинированные стеклянно-костяные ножницы, и какие-то смутного назначения трубки, также в основном костяные (наверно, магически обработанные птичьи, решил Мийол), и какие-то хищно-жутковатого вида хватательные штуки…

Если оценивать принесённое Кавиллой в клатах, выходило побольше, чем стоил набор снятых со Шкуродёра боевых артефактов. Конечно, ни одного предмета, приближающегося ценой к мечу четвёртого уровня, но эликсиров и инструментов было много. А стоимость не опознанных специализированных эликсиров он представлял весьма смутно.

Вскоре ведьма плотно взялась за дело, и магу стало не до отвлечённых умствований. Да что там, пришлось активно прятаться за поведенческой маской Хантера и погружаться на более глубокие уровни медитации, чтобы не допустить позора вроде дрожи рук или чего похуже. И чем дальше заходила целительница в своём любопытстве, тем сильнее он уверялся, что её просьба насчёт света – хитрая форма мести. Этакой наполовину женской, наполовину целительской. Толпа наблюдателей, состоящая в основном из Воинов и бандитов, понемногу отодвинулась от ложа с трупом подальше… а Хантер отойти не мог. Особенно после того, как Кавилла припрягла его ещё и как обладателя свободных рук, способных держать теми самыми хватательными штуками куски разъятой плоти. Да, работёнка целителя, особенно вблизи и в усиленном освещении, выглядела (и пахла!) премерзко. Лишь громила с топором, спутник Щерки, остался полностью равнодушен к открывающимся видам… а сама Щерка даже придвинулась поближе и принялась задавать ведьме вопросы, на которые та охотно отвечала.

Хантер, разумеется, тоже слушал. Но не только.

– Идиоты, – почти простонал он после одного из заявлений Кавиллы.

– Кто?

– Да Шкуродёр с компанией, кто же ещё? Подсадить артефактора на гзедьяк… конечно, это решило проблему знаменитого гномьего упрямства, но… мой учитель как-то раз заметил по сходной причине: «Господин властитель думал, что он купил художника вместе с приложенным к художнику талантом. Господин властитель жестоко ошибся: он купил халтурщика. Талант же художника вытек вон вместе с его вольной душой и умер». Вот и Шкуродёр, верно, думал, что за гзедьяк получит личного артефактора, а получил халтурщика.

– Ещё и быстро деградирующего, – согласилась целительница. – Употребление гзедьяка не так губительно, как курение фишле, приём янтарной слёзки или втирание слизи Гипногилы, но это всё равно наркотик. Гзедьяк быстро вызывает оба вида зависимости, телесную и душевную, он снижает аппетит, иммунитет и волю, разрушает нервную систему… в общем, та ещё дрянь. Люди, мергилы и алурины под ней ещё неплохо держатся, а вот гномы деградируют просто со скоростью камня, падающего в пропасть. Глянь, как развилась дегенерация тканей! Минус треть к объёму, но к тонусу – четыре пятых долой! Клиническая картина характерна для финальной стадии, где-то, я бы сказала, конец второго или начало третьего года приёма наркотика. Не удивлюсь, если под конец Симтан едва мог вырезать без ошибок зачарование второго уровня… если вообще мог.

– Во время ломки он даже имя своё наверняка выговаривал с запинкой, какие уж там руны, – вздохнул Хантер. – А со Шкуродёра сталось бы уменьшать дозу, наказывая за «недостаток старания». Что взять с идиота, ещё и подневольного?

– Почему ты думаешь, что Шкуродёр выполнял чужие приказы? – спросила Щерка.

– Да потому, что гзедьяк – крайне специфичная отрава. Его делают нагхаас, для них он – как для людей винный спирт: штука вредная, но вредная умеренно, а в определённых условиях даже полезная. И никто, кроме нагхаас, секрета приготовления гзедьяка не знает. Это приводит нас к простому выводу: Шкуродёр, а скорее вообще все в его банде – орудия нагхаас и сменные перчатки их шпионской сети. Я даже начинаю думать, что…

– Что? – попыталась подтолкнуть мага Щерка.

– Кавилла, я надеюсь, у тебя всё ещё гравировано то диагностическое, которым ты меня хотела приласкать?

– Да. Среднее Сканирование Лимрана почти универсально. А в чём дело?

– Прервись-ка ненадолго, направь его на Меченого.

– Твои клаты – твои капризы, Хантер.

– Раз так, просвети-ка лучше… её! – маг указал на Щерку.

И в не такой уж большой подземной каверне моментально вскипел бой.

…вторая схватка с участием разумных, в которой поучаствовал Мийол, оказалась гораздо сумбурнее и страшнее первой. Страшнее – потому что погибших оказалось больше. А сумбур… не так-то просто сохранить ясность сознания, когда происходит… такое!

Но начало замятни запомнилось чётко.

Соперничая в скорости с Болотной Нагой, Щерка вскидывает обе руки, направляя их на Хантера и хитро, совершенно нечеловечески выгибая кисти. Под сдвоенный хлопок её предплечья отталкивает назад отдачей, к ноте крови и резкой нашатырной ноте бактерицидного добавляется какой-то кисло-сладкий, тошнотворный аромат. В маску Хантера, на полпальца выше левого глаза, с сухим стуком клюёт короткая стрелка…

«Из чего она стреляет?! Ну и сила! Седьмую часть защиты одним выстрелом сняло!»

…вторая стрелка уходит куда-то в район левого колена. Одновременно Щерка кричит что-то не слишком разборчивое, вроде «дугху! эзз дугху!!!».

Но её спутник прекрасно понимает приказ. Здоровяк с топором, глухо рыча, распрямляется тугой пружиной и пытается раскроить голову самому опасному для него противнику: Кулаку. Тот уклоняется – отчасти благодаря навыку, отчасти благодаря трофейной лёгкой броне. Но не полностью: топор врезается в район левой ключицы, и Кулак не то стонет, не то рычит, с силой хватаясь за топорище обеими руками, выгадывая секунды для атаки своим союзникам. Тем временем Болотная Нага кусает здоровяка, сперва обвив левое колено кольцом для проникновения сквозь магическую защиту, а вторая призванная змея, выметнувшись из-под плаща Хантера, резко кидается к Щерке. Это смазывает второй парный выстрел…

«Да что это за штуки под предплечьями? Почти как автоматический огнестрел, но…»

В деревянный наголенник рядом с уже торчащей там стрелкой вонзается только одна новая, вторая летит мимо. Однако две стрелки – это предел, левый наголенник больше не защищён магией, далёкой от гномьих стандартов качества. Мгновением позже и почти одновременно:

вторая Болотная Нага кусает Щерку – но та словно вовсе не замечает этого, она стреляет;

едва успевший среагировать, Хантер прикрывает левую голень правой… сдвоенный стук стрелок возвещает, что теперь и правая нога лишилась артефактной защиты;

средний меч в руке Башки виляет, отклонённый магической защитой, но всё-таки пускает кровь здоровяку с топором. К сожалению, Чалке добиться того же не удаётся;

здоровяк, приподняв левую, укушенную, ногу применяет какой-то атакующий приём – во всяком случае, удар так стремителен, что Хантер не успевает различить его. Но отлично видит, как Кулак (да-да, Кулак, со всей его массой!) отрывается от земли и улетает спиной вперёд… чужое оружие удержать ему не удаётся, да оно и понятно: с раненой рукой, чуть уступая в ранге, а тем самым и в силе, после сокрушительной вражеской атаки…

Следующее мгновение тоже вмещает множество событий:

четвёртый сдвоенный выстрел Щерки, один снова мимо, но попавший раскалывает правый наголенник – и короткая стрелка впивается в плоть по самое оперение;

топор мелькает в неотвратимом и точном ударе, рассекая первую змею надвое – получив критический урон, призванная тварь исчезает;

отбросив исчезновение, проявляется за спиной у Щерки Шак. Левая рука алурины вжимает все четыре когтя в плоть, накрывая ладонью две трети чужого лица; правая медленно, уже почти продавив магический щит, вдвигает в район шеи кривой нож… разумеется, заранее и обильно смазанный зельем Средней Боли.

Хантер наполовину садится, наполовину падает на пол. Всё его внимание занимают свои же руки, спешно затягивающие верхний из ремней наголенника – сильно, до боли, чтобы надёжно перекрыть кровоток. Но он слышит строенный вопль.

– Нагхаас!!! – шипит совершенно по-кошачьи Шак.

– Сссхххххааааааа! – нечленораздельно орёт Щерка.

– Сдохни! – от всего сердца желает Башка. – Сдохни, сдохни, сдохни!

В глазах у Мийола темнеет.

«Я же затянул ремень! Яд не должен был…»

Шум в ушах. Грохот сердца, отдающийся во всём теле, внезапно горячем и ватном.

«Я же не… я…»

Темнота побеждает окончательно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю