Текст книги "Путь Любопытства. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Анатолий Нейтак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 46 страниц)

– Не такого – это какого?

– Если о внешности говорить, то обычного. И по здешним меркам, и по меркам мира‑из‑сна – в общем‑то, Ригар на него даже похож. Глаза не чисто серые, а в прозелень, волосы не просто каштановые, а с рыжиной, нос картошкой … ну, более пухлый такой… ничего особенного.

– А если не о внешности? – уцепился Мийол.

Лишь усмешку получил в ответ.

– Думаешь, я‑другой был магом?

– Да.

– И зря. Хотя если вспомнить, что жизнь Ригара начала симметрично сниться мне‑другому аккурат после тридцатилетия, это наводит на презабавные мыслишки…

– Стоп! Как того тебя звали?

Ригар усмехнулся уже откровенно пакостно и выдал длинную последовательность звуков, которую Мийол хоть и запомнил, но сходу повторить не взялся бы. Невзирая на закалку кузуром и многочленными терминами жизненной алхимии.

Очень уж много щипящих дифтонгов ближе к концу. Плюс интонировка какая‑то странная, воистину иномировая…

– Не парься, это полное паспортное  имя. В быту того меня звали покороче: Сёва. Ну, или Володя, можно и так сокращать. Но лучше Сёва, чтобы со всякими Владимирами  не путать. А за сокращение Вол я ещё в школе старался морды бить.

– Так кем был этот… Сёва? Или всё‑таки ты?

– Тут дело такое. Чтобы закрыть тему. Сёва – это не я. И тот Ригар, изначальный – это тоже не я. Но я‑нынешний привык, что меня зовут Ригар, а по сути из‑за тех снов получился некто новый. Третий. Общая память, смесь привычек. Навыки тоже слиплись. С этим новым Ригаром ты почти всю жизнь и общаешься, а старого Ригара не знал вовсе… что хорошо. Он… скажу честно: я бы ему дитя на воспитание не доверил.

– Опять виляешь, – заметил Щетина. – Кем был Сёва? М?

– Обычным человеком. Да серьёзно, вполне обычным. Полноватым таким, среднего роста, средних… ну ладно, может, немного повыше, чем средних… способностей. Жил своей обычной жизнью, похожей на жизнь Ригара‑ремесленника. Ни жены, ни детей, до тридцатника только работа через сеть, по удалёнке , да такие же развлечения. А вот когда начались сны…

Вздох.

– Я даже не могу толком объяснить, насколько велика разница двух миров. Скорее даже двух вселенных. Это вообще рассказ на… очень  надолго. Я только одну вещь озвучу, а насчёт всех последствий сами сообразите… короче. В мире Сёвы никакой Природной Силы нет.

– Совсем?

– Возможно, что не совсем. Но тогда её должен быть такой мизер, что его даже самыми чувствительными приборами  не уловить.

– Это же… – Мийол задохнулся.

– Правильно соображаешь, – Ригар покивал. – Никаких тебе зверодемонов. Никаких чудо‑трав и магического зверья. И Воинов с магами тоже никаких. В целом выходит так: то, что здесь – чудо и небывальщина, то там – обыденность. И наоборот. Скажем, к вопросу о том, чего тут мало, а там навалом: из‑за того, что содержание железа в коре там больше раз, наверно, в двадцать, в мире Сёвы вся цивилизация была построена на использовании машин из металла. Не только из железа, конечно, но железо, каменный уголь и энергия пара легли в основу… всего.

– Без магии?

– Без магии. На чистой натурфилософии, без спиритуальной составляющей. Очешуительно всё это выглядит, кстати, когда можешь смотреть на мир… миры… извне. Как будто всю жизнь ходил с перевязанным правым глазом, ну, или левым – а потом бац! И видишь сразу обоими. Уже не плоскую картинку, а… объём. Глубину и перспективу.

Кратчайшая пауза, взгляд в пустоту. И на выдохе:

– Ригара это просто раздавило. Перемололо. То есть того, старого Ригара. Не подготовила его сельская жизнь к… таким  откровениям.

– А Сёву подготовила? – хмыкнул Щетина.

– Как ни забавно, но да. Он скорее в восторг пришёл. Иной мир же! Чудеса! Магия! Ещё вчера ты обычный человек в обычном, скучном мире – и вдруг тебе приоткрывается другое… всё другое. Да не как в книгах, кино  или в играх по ту сторону монитора  – практически взаправду, по рецептам любимых исекаев!  Сёва воспылал искренним энтузиазмом, взялся за упражнения и вес лишний сбросил. На волне правильной, мощной мотивации  освоил и упражнения мнемоники , и технику скорочтения отработал, и за медитации принялся. С успехами во всём.

– За медитации? Но ведь…

– Медитации разные бывают. Вполне можно безо всякой магии, например, управлять биением сердца и давлением в кровеносных сосудах, расслабляться и сосредотачиваться, убирать на край сознания боль… много всякого можно. Но да, ты прав, сын. Можно сказать, что контакт и Сёву раздавил тоже. Просто не сразу. Только через пару лет, когда он окончательно осознал: да, он может совершенствовать своё тело и тренировать разум… но магия, все великие и малые чудеса иного мира – они доступны тому туповатому селянину, Ригару, который лихорадочно тренирует разум и впитывает, сколько уж может, Природную Силу. Сёва принял, как смертельный диагноз врача, что магия Планетерры остаётся по ту сторону сна. И останется там. А он останется в своём обычном, скучном, немагическом мире. Навсегда.

– Он… умер?

– Да. Напился, потом протрезвел, потом снова напился, потом пошёл за добавкой, причём замысловато‑кружным путём – и вылез на трассу, под колёса красномордого КамАЗа . Полагаю, наполовину… или на две трети… или даже на три четверти – это стало самоубийством. – Долгий вздох. – Когда надежда на перемены к лучшему рушится, да так, что даже фундамент сносит, не каждому хватит сил устоять. Без опоры, пожалуй, что вовсе никому.

– А ты… отец?

Ригар снова усмехнулся.

– Ну, сны я видеть перестал. А вот ковать из себя мага – нет. Хотя до меня тоже к тому времени дошло, что прорваться за пяток лет в архимаги и всем‑всем показать кузькину мать  под рачий свист у меня не выйдет. Даже при самых… нечеловеческих стараниях. Ничего личного, но в мире магии тоже возможны лишь чудеса из ограниченного списка. Как говорил один немолодой мудрый, хм, Воин: «Ты упустила время. К совершенству ты не приблизишься». – Кривая ухмылка, щелчок пальцами. – Вот так‑то. Опыт примерно семидесяти лет сознательной жизни, уйма знаний иного мира, включая даже такие, что магам Империи покажутся бредовым откровением или же откровенным бредом… и всё это бесполезно, потому что с годами костенеет не только тело, но и душа. Естественный процесс под названием старость, никуда не денешься.

Вздох.

– К счастью, последний опыт Сёвы успел меня кое‑чему научить. Смерть – она не отворяет возможности, а строго наоборот. Никому не помогает, ничего не улучшает. Просто убивает, и всё. Поэтому я не напился пьян и не отправился в диколесье навстречу своей собственной ходячей погибели, вполне возможно, тоже красномордой. Я прикинул, что в своём незавидном положении всё‑таки могу . И взял в свой холостяцкий дом троих сирот, что помоложе и посмышлёней, – Ригар подмигнул Мийолу с видом лихим и задорным, а потом подмигнул и Васаре, развернувшейся и краем глаза следившей за ним. – Если мне самому не бывать великим магом, подумал я, если мне по слабости души и недостатку силы не использовать свои знания даже на одну сотую… почему бы мне, чёрт дери,  не вырастить  великого мага, наследника моих знаний и моей мечты? Или даже нескольких магов? Гуртом любая цель достигается если не легче, так хоть веселее!

– И какова твоя цель? – спросил Старик Хит.

– А вот об этом я поговорю с сыном позже, – отрезал Ригар уже без хиханек. – И наедине. И притом не раньше, чем он станет подмастерьем. То есть лучше бы мастером, конечно, но до его мастерства я просто не доживу…

– Может, и доживёшь, – сказал Мийол.

– Брось. Таких чудес не бывает.

– Бывают! – отрезал Щетина.

А общий ученик двух учителей почти одновременно сказал:

– «Если крепко потрудиться, чудо сдастся – и случится». Не твои ли это слова, отец?

– Вообще‑то не мои. В оригинале было покороче и не в рифму.

– Да плевать. Кто бы это ни сказал, сказанное верно. И начать работу стоит с… да. Старик! Ты же можешь подобрать фильтр для ритуала призыва, чтобы магический зверь имел Атрибут… м‑м… со свойствами жизнь  и усиление?

– Скорее – жизнь  и гибкость . Да плюс курс зелий, тоже на улучшение адаптивности. Или ты думаешь, я так просто откажусь от источника бредовых откровений иного мира?

– Вы о чём?

– Я понять не могу, – сказал Мийол, словно не услышав Ригара, – почему ты, старик, сам не обзавёлся фамильяром с нужным набором свойств? Или тебе жизнь не дорога?

– Потому что идиот и апшим тас , – миролюбиво признал Щетина. – Но вот как‑то резко поумнел и захотел протянуть подольше. Почему‑то. Прям старческий каприз, хо, хо.

– Вы спятили? Фамильяры – это сказочка немагического мира! И нечего ржать!

Но Мийол именно ржал. И Старик Хит. И даже Рикс вместе с Шак как‑то подозрительно фыркали – только Ригар да Васаре смотрели на всё это, как на внезапное помешательство.

А потом молодой маг вытянул руку. На которой внезапно обнаружилась здоровенная (хотя и не настолько здоровенная, конечно, как пара Беркутов) птица совоподобного вида.

– Знакомься, отец: это вот – результат серьёзного отношения к бредовым откровениям мира без магии. Зовут её Эшки из рода Серокрылых Филинов, она мой фамильяр… и благодаря ей я обзавёлся собственным Атрибутом – уже третьего уровня, кстати.

– Обзавёлся… чем?

– Атрибутом, Печатью Крови – называй, как больше нравится. Ты же сам говорил, что, мол, твоими бредовыми откровениями при должной силе можно было бы и магов Империи удивлять, а в результате сам тут сидишь и удивляешься.

– Только один момент не упустите, – внезапно и резко помрачнел Старик Хит. – Умение превращать магических зверей в… фамильяров, заодно обретая при этом Атрибуты – причём, поцелуй меня акула, сознательно выбираемые  Атрибуты! – это…

– Бомба.

– Хуже, ученик! Это секрет, способный превращать обычных магов в подобие клановых. Сравнительно несложный в реализации. И одновременно обесценивающий клановое наследие. Все эти века тщательной селекции, жертв, тайных ужасов, вивисекций, инбридинга и кровавой грязи… они становятся бессмысленны. Не так, чтобы совсем, к тому же только для чисто магических кланов, но… иной раз за много меньшее разумных убивали тысячами.

Мийол стиснул зубы.

«А ещё этот секрет пригоден для усиления клановых лишь ограниченно… если вообще пригоден. И не проверен на практике: один пример удачно установленной связи фамильяра – это лишь один пример, не более. И…»

– Вот поэтому‑то пространство бывшей Империи превратилось в смрадное болото, – резко вклинился Ригар. – Все сидят на своих секретах, копят секреты, убивают и умирают за секреты. И никто толком ничего изменить не может.

– Скорее, не хочет, – старик вздохнул. – Да и не такое это простое дело – мир ворочать…

– Надо быть минимум подмастерьем, – сказал Мийол медленно. – Но лучше, конечно, мастером. А в идеале – архимагом, возглавляющим собственную независимую гильдию. Потому что совместно любая цель достигается легче… и веселей. Как, отец, правильно я говорю?

– Правильно, сын. Догадливый ты у меня…

– Ничего странного. Всю жизнь перед глазами правильный пример. Вот и нахватался.

– Не всем такое помогает…

Ригар не договорил, прикусывая язык аж в прямом смысле, до крови.

Поздно.

Всякий робкий намёк на веселье снова исчез с палубы летучего сарая.

– А расскажи‑ка, куда мы сейчас держим путь? – попробовал он.

– В Лагерь‑под‑Холмом.

– А почему не к озеру?

– Потому что в Лагере целительницами Кавилла и Сеина.

«М‑да. Вот тебе и смена темы…»

– Может, тебе заранее плащ с маской надеть? – спросил Рикс.

– Смысла нет. Этот маскарад себя исчерпал.

– Не скажи! Нам же не обязательно садиться совсем рядом, можно поодаль. А потом мы втроём сходим за помощью.

– Вдвоём, – сказала Шак.

– Ну, вдвоём…

Мийол снял пространственный короб и принялся доставать маскирующую экипировку Хантера… «Как‑то маловата она мне стала», – подумал он.

Но промолчал.

И все остальные, находящиеся на палубе, тоже хранили молчание.

Ученик 8: я улучшаю тебя!

Узнать, что хотя бы в физическом смысле никаких неприятных последствий последние дни в Жабьем Доле не повлекли, а все травмы Ригара и Васаре заживут полностью – для Мийола это стало большим облегчением.

К сожалению, физическими травмами дело не ограничилось. Но тут могли помочь зелья, сваренные вторым учителем… и время.

А ещё реабилитации  помогали новые положительные впечатления.

Отрезанная от мира природными каменными стенами, спокойная и безопасная, населённая малым числом сугубо дружелюбных разумных, впадина с её водопадом, озерцом, лесом и лугами, полная тихой естественной красоты, действовала умиротворяюще. Но только как общий фон, не более. Пассивное созерцание, на вкус Мийола, не обладало должной… интенсивностью.

И потому он озадачил родню проблемой летучих конструкций. И уже опробованного в деле плота‑сарая, и сравнительно нормальной, но не достроенной даже на четверть летающей лодки.

С одной стороны, двухконтурная полу‑ритуальная схема, в которой «поплавок» четвёртого уровня заменялся на комбинацию аж семнадцати обслуживаемых рунных конструктов (зато всего лишь первого‑второго уровней каждый), смотрелась… неказисто. С другой, это изобретательное и, что немаловажно, дешёвое решение. К которому напрашивались два очевидных улучшения:

* заменить обслуживаемые элементы на постоянно зачарованные;

* пересчитать неудобно усложнённую схему на более надёжный контур с опорными конструктами второго‑третьего уровней.

Второй пункт разом снижал требования к позиционированию, добавлял экономичности и сокращал общее число элементов с семнадцати до… примерно пяти‑семи. Без детальных расчётов точнее сказать сложно, да и варианты решения могли значительно разниться. А ещё во время полёта, обеспеченного таким  контуром, Мийол мог бы медитировать для восстановления маны не в одну пятую полной силы, да ещё с оглядкой: как бы не вытянуть ману из чего‑то важного, отчего заклинание левитации резко кончится и летучий сарай рухнет посреди диколесья с очевидными последствиями. Нет! Полёт на конструкции с более надёжным контуром позволил бы ему медитировать уже вполсилы. Или даже в две трети силы.

Пусть тоже с оглядкой, но всё равно этот вариант выглядел намного  лучше прежнего.

Беда в том, что времени заниматься этим лично у него не оставалось. И срочность особая отсутствовала, и, если совсем уж честно, желание. А вот занять делом Ригара и Васаре – о, как раз это казалось необычайно перспективной идеей.

Пусть работают.

Главное, чтобы воспоминаниям уделяли поменьше внимания. Оклемались побыстрее.

И тогда, возможно, сестра перестанет шарахаться от него, как от… другого, бывшего  брата – чтоб ему жить ещё долго, но мучительно! Мийол тосковал по посиделкам, разговорам и даже простым молчаливым сонным обнимашкам с Васаре. Тосковал намного сильнее прежнего, потому что сейчас‑то сестра жила совсем рядом, но… понимал, что пока она не готова.

И ещё неизвестно, когда хоть немножко оттает.

Да, старик мог выдать ей такое зелье, после которого она бы даже Килиша без колебаний обняла. Без колебаний и без эмоций. Что там зелье – одна пятая порции фишле, и все заботы с тревогами испарятся без следа, будет Васаре бегать вокруг, весело смеясь… конечно, только пока фишле действует. Но Мийол отлично понимал, в какие края ведёт эта тропа. Успел насмотреться на своего второго учителя, во всех видах и степенях накуренности.

«Такой хоккей  нам не нужен… ещё бы вытащить из Ригара, что это за зверь – хоккей! Из него вообще надо много всякого повытаскивать…»

Следует признать, отец даже и не думал таиться; единожды раскрыв своё странное происхождение, он открыто отвечал на все связанные вопросы. Ещё до полного выздоровления он начал вести записи, касающиеся мира Сёвы, а два раза в неделю, точнее – в конце третьего и седьмого дней, перед ночами дождя, он зачитывал получающиеся конспекты после ужина на общих собраниях, заодно давая пояснения незнакомым терминам и реалиям.

Проблема в том, что этих самых терминов и необходимых пояснений набиралось… много. Ригар предпочитал системный подход, последовательное изложение от посылок к следствиям, а начал с естествознания – и крепко залип на астрономии . Уже вторую неделю только эту его небесную механику  и обсуждали, попеременно изумляясь хитрому устройству чужой вселенной и впадая в ступор при попытках вообразить некоторые детали.

Не особенно удивительный результат, если учесть, что примерным планетерранским аналогом этой иномирной дисциплины была космография.

Если бы ему дали соответствующее поручение, Мийол тоже сильно затруднился бы с нуля объяснить кому‑нибудь, как взаимодействуют и соотносятся Поверхность с Подземьем. А также – какую роль играют в системе мира ближние стихийные планы, дальние стихийные планы, спиритуальные планы и всё прочее. Задачу не облегчило бы то, что эту самую систему мира он сам понимал весьма… или даже совсем… приблизительно .

Недоучка, что поделаешь.

И на помощь старика не положиться: отношение его к таким материям отличалось сугубой практичностью, чтобы не сказать потребительством. Тот знал, как ритуальным призывом таскать из Лавы, Океана и Аэра (то бишь ближних стихийных планов) тамошних обитателей – но именно тонкостями мироустройства не интересовался.

С другой стороны, живой интерес к теме, проявленный Мийолом, второй учитель поощрял не меньше, чем учитель первый. Возможно, потому, что верил: со временем, причём не таким уж отдалённым, ученику эти познания пригодятся на самой что ни на есть практике.

А пока вовсю шла подготовка к привязке фамильяров. Начиная с попыток выловить этих самых будущих фамильяров.

Не секрет, что чем выше уровень магического зверя, тем больше в нём уникальности. Если мелочёвка первого‑второго уровней, да даже иногда и третьего, бывает сходна в свойствах почти до неразличимости – звери четвёртого уровня могут друг на друга походить, но чаще разнятся. Любой же зверодемон, даже младший, фактически представляет собой отдельный вид живого. И даже если вообразить себе пару зверодемонов с магическими свойствами, что не совпадают лишь на пару процентов – это всё же сделает их не более сходными, чем сходны лебедь и, скажем, рак.

Хорошо, что для предстоящих опытов по привязке фамильяров вовсе не требовались звери выше третьего уровня. Плохо, что даже среди относительной мелочи отыскание именно нужных  сочетаний магических свойств… затягивалось. Очень, очень удачно, что существует (и известно Старику) проверенное временем имперское заклинание пространственного призыва. И что есть ритуальные фильтры, способные более тонко настроить пробой – не в случайную точку, а именно к подходящим образцам. Если бы будущих фамильяров пришлось ловить классическим способом, то есть простым прочёсыванием просторов Планетерры, дело затянулось бы на годы.

Разнообразие хаотических знаков даже само по себе превосходит разнообразие символов мистического языка. Допустим, Старик и Мийол ищут первоуровневого зверя со свойством жизнь . Как часто в массе прочего зверья попадаются такие? Если один на тысячу – уже хорошо! А ведь магических зверей как таковых меньше, чем обычных живых тварей; и чем выше уровень, тем реже попадаются они, тем более обширные площади диколесья и Подземья требуется просеять. Усложним задачу ещё, начнём искать магического зверя второго уровня с требуемой комбинацией – жизнью  и гибкостью . Как часто попадаются такие? Ответ: среди зверей второго уровня – не чаще, чем один на миллион!

Но фактически много реже. Ведь искомое сочетание не делает своего обладателя ни особо быстрым, ни бронированным, ни скрытным, ни ядовитым. И другими ценными для выживания свойствами не наделяет. Зато для других, хищных магических зверей любой обладатель жизни  – истинный деликатес и желанная добыча!

Итак, ритуально усиленное заклинание призыва создаёт пробой пространства в большом, даже очень  большом радиусе. До сотни тысяч шагов способно оно «закинуть» входную точку, чтобы связать её с выходом. И тогда за те несколько секунд, которые мана в накопителях держит пробой, зверь может преодолеть эти тысячи шагов, явившись на зов манящего ритуала, а под конец оказаться скован последним, удерживающим ритуалом. Вроде бы всё просто, надёжно и хорошо. Да вот только вылезают сложности, неизбежные в любом практическом деле.

К примеру: настроишь фильтр жёстко – ритуал призыва не отыщет нужного и не сработает. Ладно, смягчаем требования фильтра. Что, опять не срабатывает призыв? Смягчаем фильтр… оп! А вот и магический зверь, попался… то есть попалась… белка. С Атрибутом, комбинирующим живость  и изгиб . Мягко говоря, не самый подходящий вариант, потому что даёт лишь временный (пускай и мощный) прирост ловкости для молниеносного бегства.

Запустить же новый призыв, пытаясь добыть нужное, можно только через пару часов, когда заряд в накопителях восполнится.

На практике – быстрее. Потому что набор накопителей в хозяйстве у Старика не один. Даже не пяток. Знай, таскай туда‑сюда, ученик. А если резерв тратить некуда, можешь даже заливать в накопители свою ману. И свойство связанности  тебе в помощь: с ним потери сокращаются чуть не до осьмушки от передаваемого объёма.

Но даже с таким относительным ускорением работы Мийол, разочарованный и более чем просто немного раздражённый парадом условных неудач, предложил разнообразить подход.

Во‑первых, если нужного магического зверя не так‑то просто выловить – можно его самим сделать. Вот хоть из тех же пещерных слизней: ползают медленно, контролируются просто, при содержании нетребовательны к условиям и не шибко прожорливы. Чтобы именно свойство жизнь  получали, а не просто что подряд – подкармливать их дешёвой алхимией из трав либо водорослей с тем самым свойством. Что приятно, сами по себе слизни не хищники – и своего собрата с проявившимся Атрибутом жизни  не сожрут.

– Интересно, – ответил на это Щетина. – Даже перспективно. И странно, что я сам до этого первым не додумался, попросту вспомнив, что гномы таким образом у себя разводят сырьё для алхимии… ну, и для едален своих. Твари со свойством жизнь  не одним лишь магическим зверям приятны на вкус… но ты сказал – «во‑первых». Значит, это не всё?

– Нет. Вторая возможность такая: настраиваем ритуал на первоуровневых зверей с именно жизнью , чистой. А потом суём отловленных в клетки, клетки же помещаем в фокус ритуала, что должен повлиять на шансы обретения нужного нам свойства. Ну, для надёжности и ради малого ускорения работы можно опять‑таки алхимию в ход пустить. Можно ведь сварить зелье жидкой гибкости?  Думаю, это даже не очень сложно, для монотипного‑то состава.

Старик посмотрел на ученика с каким‑то странным выражением лица.

– Похоже, тебе мало в этой жизни одних только клановых врагов…

– А что не так?

– Как бы выразиться помягче… знаешь, есть такая гильдия в Рубежных Городах: Миткачо. Одна из самых мощных, кстати. Объединяет преимущественно химерологов и трансмутаторов. Ты уже на собственном опыте узнал, как муторно порой добывать в диколесье не просто случайные, а нужные  ресурсы. Так вот, слава и сила Миткачо опирается, в числе прочего, на способность за достаточно скромный срок и по сходной цене предоставить заказчику магического зверя точно под… спецификации. Со всеми нужными особенностями и магическими свойствами, вплоть до последовательности последних. Довольно легко догадаться, что химерологи и трансмутаторы не находят, а выращивают нужное зверьё. Само по себе это не такой уж великий секрет…

– Но?

– Но при этом Миткачо безжалостно расправляются с конкурентами, что осмеливаются посягать на их деловую нишу… и даже более безжалостно – ещё и с выдумкой – расправляются со всяким, в ком хоть на миг заподозрят вора своих секретов. Конечно, если старшего зверодемона с определённым типом магии вырастит и превратит в кусок артефакта грандмастер, так, чисто для себя, – Миткачо ничего не скажут и не сделают. Упущенная прибыль не стоит ссоры с грандом. Да что гранд! Возможно, даже мастеру такое сойдёт с рук – особенно мастеру с обширными связями, находящемуся под защитой другой гильдии. Но вот если выращиванием зверей с определёнными свойствами, даже сугубо для себя, займётся подмастерье…

– Проснётся с головой, отделённой от тела?

– Не обязательно! – старик улыбнулся ехидно… и всё равно где‑то в глубине – испуганно. – В один очень неприятный момент такой хитрован может обнаружить, что сидит в клетке, весит около тонны, имеет помимо четырёх опорных конечностей пяток щупалец и рога, а мастера Миткачо стоят рядом и обсуждают ход дальнейших трансформ такого перспективного материала. Говорят, отделения их гильдии такие вот… бывшие люди и охраняют. Не только, но в том числе.

– Весело, – сказал Мийол.

– Ну, это тебе судить, весело или не очень. А я, как твой учитель, просто хочу сказать, что не всякие разделы магического искусства, даже имея возможность, следует практиковать. Ну и… если всё‑таки станешь практиковать, а потом придёшь к Миткачо и покажешь свои записи с парой образцов, созданных твоей практикой – получишь шанс вступить в их гильдию.

– Или шанс обзавестись пятью щупальцами?

– Или так.

– Спасибо, но обойдусь. Как‑то меня даже почётное  членство в такой гильдии не… греет.

– Ну, смотри. Среди гильдейцев вообще‑то чистеньких нет: все держатся за свои тайны, все борются за ресурсы, все играют в политику. Даже если ты создашь свою гильдию, тебе придётся отращивать когти, клыки, броню и репутацию. Иначе – сожрут! С костями. Насчёт Миткачо я тебя предупредил, а уж что дальше делать…

– Ловить зверей, – сказал Мийол, – помещать в ритуальные контуры и поить зельями.

Старик вздохнул, но возражать не стал. И включился в работу.

В экспериментах с пещерными слизнями быстро выделилось два направления. Хоть зелья‑монотипы с жизнью  и дёшевы, ну, на уровне экспертов и подмастерий магии, требуемые объёмы оказались всё же… великоваты. И по суммарной стоимости уже вполне чувствительны. Поэтому обретение нужного спиритуального свойства экспериментаторы попытались стимулировать ещё и ритуально, помещая слизней в контур, транслирующий свойство жизни . А уже от этого оставался один шаг до комбинированного воздействия. Ритуалом и зельем разом.

Правильно сформулированная и правильно решаемая задача даёт на выходе правильный результат. Уже после вторичной подстройки ритуала – предложенной, кстати, Риксом, внёсшим идею дополнить стимуляцию жизни  комплементарным подавлением не‑жизни  – пещерные слизни начали медленно, но надёжно мутировать в магических зверей с нужным Атрибутом, давая неожиданно малый, как для неотработанного‑то ритуала, процент отклонений. Свой вклад внёс и Ригар: он предложил обманчиво простую замену ритуала с постоянным давлением на пульсационный ритуал… только вот нужные перерасчёты пришлось делать Щетине, ибо у всех остальных не хватало знаний. А Мийол менял эликсиры и пользовался связанностью  для тонкой балансировки контура.

При третьей версии ритуала скорость мутаций у слизней подскочила в разы, а вот процент отклонений – едва на треть.

– Это можно продать гномам, – сказал Старик Хит.

– А не покажется ли им это, мягко говоря, попыткой продать печатнику вечное перо? – не без скепсиса спросил Ригар, используя старое присловье подгорных мастеров. – Сам же говорил, что гномы целенаправленно выращивают слизней со свойством жизнь . В промышленных масштабах выращивают, массово! А мы тут велосипеды куём .

– Даже если так, никто не мешает навести справки. Через того же Гортуна.

Затяжка фишле. Задумчивое чесание подбородка.

И резюме:

– Мы тут довольно приличный объём работ провернули. Пульсационные ритуалы – это уровень верха подмастерской квалификации. Мийолова тонкая балансировка сэкономила месяцы, да и Рикс себя показал молодцом, впору почётным специалистом ритуалистики назначать! Плюс в кормовых зельях я подшаманил кое‑что… не всем известное и уж точно не очевидное.

– Надеешься, что даже если отдельные решения гномы используют давно, то сумма всех наших решений окажется для них новой?

– Не особо, – Щетина махнул рукой. – Сочетаниями ритуалистики с алхимией удивить их мало кому удавалось. Я ставлю скорее на простоту и дешевизну этой вот… суммы решений. Чего‑чего, а в финансах гномы разбираются как бы не лучше, чем в артефактах! Если мы выгадаем им хотя бы клат с сотни… для таких полезных разумных они и сами захотят быть полезны.

– Ну, давайте попробуем. Даже если мы действительно выковали

велосипед – кстати, отец, с тебя очередное объяснение! – попытка продать методику никому не повредит.

В отличие от Ригара, Мийол воспользовался вместо человеческого глагола «ковать» словом из кузура. Для людей ковка имела оттенок «магические, на грани мистики, манипуляции с редким и очень ценным материалом». Для гномов – «почётное, непростое, но довольно рядовое занятие». И вот этот второй вариант, на взгляд молодого мага, отражал суть дела существенно точнее.

Узнать бы ещё, что такое этот «велосипед»!

Забегая вперёд: вызванные из Сорок Пятого Гранита «племянники» Гортуна уже на второй день после того разговора пошастали (под присмотром) по залу, где пещерные слизни, ползая внутри ритуального контура и подъедая сдобренную зельями пищу, ускоренно эволюционировали в магических зверей. Расспросили экспериментаторов, получили на руки документы по теме, не исключая секретов и тонкостей. И убрались восвояси.

А на третьей неделе один из «племянников» вернулся с презентом конкретно от Гортуна. Мийол получил отметку благонадёжности первой степени, Рикс и Шак – второй, Ригар и Васаре – третьей. Но вот на вопрос о деньгах порученец только руками развёл: мол, непременно будут, но сколько точно – неизвестно, потому что ещё надо оценить «экономическую эффективность» и обсудить, какое распределение прибыли следует применить к конкретному случаю. Споры на такие темы, бывает, годами тянутся, если не вообще… гха… долго.

– Как же тогда удалось так быстро выправить документы о новых статусах?

– А, это дядюшкина инициатива, уважаемый Мийол. Он у нас следует путями Эргинда, а не Даррона, потому решает вопросы… быстро. Впрочем, иначе с его‑то положением и нельзя.

– Положением?

– А, не обращайте внимания, это просто оговорка. Прошу простить мою болтливость!

Однако острый взгляд со стороны молодого гнома дал понять, что ничего простого в этих словах не было. Впрочем, говорить прямо он явно не собирался, догадки же… словно и сам Мийол не подозревал о своеобразии Гортуна, явно‑не‑просто‑торговца! Что же до «путей Эргинда, а не Даррона» – так ведь ещё при их знакомстве дядюшка назвал себя «патриотом и прогрессистом» – в вечном же споре двух гномьих богов за внимание Матери Недр именно Эргинд Быстроглазый воплощает дерзание, поиски и риск.