Текст книги "Эрлинг (СИ)"

Автор книги: Анастасия Курленёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

– Я тоже вас провожу, – подал голос Кэролин.

– А что за тропа? – осведомился Ламберт. – Я вижу только пыль со всех сторон.

– Иди за мной, – сказал Антар и взял его за руку. – Ну или рядом со мной. Главное, руку не отпускай.

И они пошли. И, странное дело, под ногами Ламберт тут же ощутил не сыпучую пыль, а ровную твёрдую поверхность. Опустив глаза, он увидел серебристую, будто лунную, дорожку. Она тянулась позади них и словно бы вырастала из-под ног его проводника.

– Вы извините, – сказал юный бог любви, непринуждённо парящий вдоль тропинки, – что я так поздно.

– Ничего, – улыбнулся Антар, оборачиваясь к брату, – всё равно я очень рад тебя видеть.

– Дядя Милослав говорит, что у меня получалось бы лучше, если бы отец позволил мне изучать чёрную магию. Концепции жертвоприношений мне даются не очень хорошо.

– Ну, самую суть ты, кажется, уловил, – грустно пошутил его брат. – А как же родители? Ты уже виделся с ними?

– С мамой – да. А с отцом… пытался, но при моём приближении его аура вспыхивает, и я не могу… в общем, получается ещё хуже, чем сейчас.

– Но с дядей же ты как-то разговариваешь?

– Дядя Милослав виртуозно контролирует свою божественную природу. В этом отношении ему нет равных. Полагаю, это врождённый дар, помноженный на тысячелетия практики.

– А почему ты вообще здесь? Папа говорил, что после смерти в Мир Мёртвых ты так и не попал…

– Строго говоря, он был прав, – задумчиво произнёс Альдор. – Ведь Мир Мёртвых – лишь часть Сумеречного предела. Просто с тех пор, как Сумеречный бог оставил наш мир, а Милослав взял на себя функции бога смерти, оставшаяся часть предела не использовалась. Туда меня, собственно, и затянуло.

– А угодья бога любви столь же… живописны? – не удержался Ламберт от саркастического замечания. Альдор посмотрел на него с некоторым недоумением.

– Ах, это ты иронизируешь… напрасно. Пространственно-временная ткань этого измерения изрядно отличается от той, где ты привык существовать. То, что ты видишь и ощущаешь вокруг себя, характеризует в первую очередь тебя, а вернее твои представления о смерти. И об окружающих тебя существах. Вот, например, Антара ты видишь таким, каким знал его в реальном мире. Хотя большинство мёртвых душ, случайно завидев его здесь, кидаются с криками врассыпную. Или цепенеют от ужаса… это уж кто как.

– А… что они видят?

– Тоже по-разному, – усмехнулся Антар. – Но скажем так… если в дольнем мире я вылитый отец, то здесь не каждый отличит меня от дяди. А он тоже не всякому представляется невинного вида драконом. Кстати, скоро будем продираться сквозь бюрократические препоны, сам увидишь.

– Бюрократические препоны?

Оба брата синхронно вздохнули.

– Без чиновников даже после смерти не обойтись, – сказал Антар, – По крайней мере, такому богу, как Чёрный Дракон. Кстати, а у тебя, Альдор?..

– Нет, – поморщился уже слегка уплотнившийся юноша, – стараюсь сам справляться. Дядя Милослав дразнит меня трудоголиком.

– Большую часть времени он занимается своими делами, – пояснил Антар, – а вмешивается, только если происходит что-то неординарное. Например, вот, ты… очень любопытно, почему он лично тебя встретил? Он тебе не сказал?

Ламберт отрицательно покачал головой.

Местность вокруг неуловимым образом изменилась. Вернее, это была уже и не местность, а длинный серый коридор, безликие холодные стены которого терялись где-то в повисшей сумеречной мгле. Антар уверенно тянул спутника за руку, Кэролин с Альдором притихли и чуть приотстали. Путники оказались в огромном гулком зале, просто набитом людьми. А вернее, их душами. У одной из серых стен стоял массивный конторский стол, за которым сидел… сидело… в общем, там находилось какое-то существо, которое при известной доле фантазии можно было назвать человекообразным, хотя больше всего оно напоминало Ламберту огромную серую ящерицу с морщинистой шеей и сухой складчатой кожей.

Немного осмотревшись, мёртвый маг заметил, что подобное существо тут не единственное. Их оказалось множество. Они конвоировали мёртвых, таскали кипы каких-то документов, входили и выходили из каких-то дверей… так что было заметно: именно они тут работают, а все остальные – пользуются их услугами.

Антар наглым образом растолкал толпу мёртвых душ, выстроившихся в дисциплинированную очередь, однако не вызвал и едва слышного ропота: выглядел он не просто внушительно, но и до такой степени самоуверенно, что ни у кого не возникло и тени сомнения, что он имеет на это право.

– Вот с этого надо снять печать смерти, – небрежно заявил он, глядя в глаза серой «ящерицы».

– Основание? – скрипучим голосом осведомился чиновник.

– Личное распоряжение. Самого.

Вертикальное веко медленно закрылось. И открылось снова.

– Хорошо. Сейчас оформим. Подождите, мне нужно заказать соответствующий бланк.

– Подумать только, у них и на этот случай специальный бланк есть, – вздохнул Антар.

– А, что? – обернулся к нему Ламберт, неотрывно всматривавшийся в толпу мертвецов.

– Кого ты там увидел? – проявил любопытство его провожатый и подвёл своего подопечного поближе. Бесплотные души дрогнули и отступили на шаг.

– Стоять, – грозно сказал любимый племянник бога смерти. – Я что, бегать за вами должен? Ну, кто здесь твой знакомец?

Тень мага кивнула в сторону светловолосого юноши, стоявшего, кстати, рядом с бароном Дорсом.

– Калгакас. Сын Канмара.

– Три шага вперёд, – скомандовал Антар. Калгакас повиновался. Хоть это и стоило ему больших душевных сил. Никаких других сил у него, впрочем, всё равно не осталось.

– Тебя тоже убили? – осведомился его бывший пленник.

– Кайл, – коротко ответил мёртвый император, стараясь не глядеть на стоящего рядом с его собеседником монстра – чёрного, огромного, рогатого, в двух из своих восьми рук сжимавшего по длинному чёрному мечу с хитрыми узорами. – Я даже сказать ему ничего не успел.

– А у тебя было что сказать? – удивился Ламберт. – Если хочешь, я могу передать.

– Ты возвращаешься? – неосторожно вскинул голову юноша, отчего чёрный великан попал как раз в его поле зрения. – А разве… э-э-э… отсюда возвращаются?

– Некроманты – да, – смех чудовища прозвучал подобно раскату грома.

– Тогда, – Калгакас опустил голову и крепко зажмурился, – передай ему, что я сожалею. Обо всём… этом.

Серый ящер, к которому обратился Антар, вернулся не один, а с очень похожим на него помощником. И стопкой бумаги. Под тяжёлым взглядом Эрлинга оформлено всё было очень быстро.

– Ну вот, – весело сказал Альдор, выглядевший уже заметно плотнее, – теперь мы можем распрощаться с Миром Мёртвых. И добро пожаловать в мои владения.

Антар издал облегчённый вздох.

– Я до последнего момента боялся, что что-нибудь сорвётся. Честно говоря, я не очень-то верил, что дядя Милослав согласится тебя отпустить. Хоть я и его любимый племянник, но это действительно… беспрецедентный случай. Если бы не дядя Кэролин – глотать бы тебе пыль Мира Мёртвых до вод забвения.

– А… я думал, они не очень ладят, – осторожно сказал маг.

– Это не то слово, – отозвался молчавший всё это время фейри. – Я, вероятно, единственный из ныне здравствующих врагов Чёрного Дракона. И вследствие этого, самый ненавидимый.

– Кхм… тогда почему?..

– Именно поэтому, – тонкая и немного грустная улыбка скользнула по красивому лицу Кэролина. – Разве есть способ сильнее унизить злейшего врага, чем проявив к нему великодушие?

– Кстати, давно хотел спросить… – протянул Антар, делая невинные глаза, – а что вы с ним не поделили?

– Это долгая история, – сухо ответил фейри. – Мы недолюбливали друг друга с детства. А из-за чего… ты мог бы и сам догадаться. У нас с ним не так много точек пересечения.

– Вы, например, оба были наследниками престола, – всё с тем же невинным видом предположил Антар. Фейри презрительно скривил губы.

– Скажешь тоже. Как будто можно ставить на одну доску царство фейри с каким-то человеческим корольком.

– Сколько мне помнится, – задумчиво сказал его собеседник, – на тот момент речь шла только о царстве Серых фейри, а это не так уж много… Владимир же, напротив, был одним из самых влиятельным монархом своего времени.

– Вот именно. Своего времени. Ему не было ещё и пятидесяти, когда его сынок отправил его в свои будущие владения. И займи Милослав свой престол, как ему и полагалось, мне нужно было бы подождать всего сколько-то лет… но нет! Ему потребовалось заняться чёрной магией!

– То есть вы поссорились из-за мамы? – уточнил Альдор, которая эта тема тоже интересовала.

– Мы не то чтобы поссорились, – поморщился фейри. – Милослав хитрее любого из этих треклятых драконов, так что понимал, конечно: тогда я мог убить его одним движением руки.

– Так почему же ты этого не сделал? – полюбопытствовал Антар.

– Мелисента никогда бы мне этого не простила.

– Но разве ты не пытался его убить? Папе тогда ещё пришлось…

– Это он тебе рассказал? – на мгновение синие глаза фейри полыхнули яростью. – Или Северин?

– Вообще-то нет, – примирительным тоном сказал Антар. – Они оба не любили об этом вспоминать. И мама тоже.

– Тогда как ты узнал?

– Слухами Мир Мёртвых полнится, – уклончиво ответил любимый племянник Бога смерти.

Немного помолчав и полностью восстановив утраченную было невозмутимость, Кэролин продолжил:

– Если бы этот идиот Роланд не выбрал именно то время, когда Мелисента была у Чёрного Дракона в замке, и не выболтал, откуда взял нож, ваша мама никогда бы об этом не узнала.

– Рано или поздно, она бы всё равно узнала, – уверенно заметил Альдор.

– Если бы этот рыцарь погиб от ран, не узнала бы, – сухо ответил фейри.

– Так не было же никаких ран…

– И об этом тоже никто бы не узнал.

– Но всё же… – не унимался бог любви, – откуда такая ненависть? Я помню, как Лермон ревновал Антара ко всем подряд, особенно к Клариссе, и маме тогда удалось убедить его, что друзей у него может быть больше одного. Мне кажется, то же можно сказать и о братьях.

Некоторое время Кэролин не отвечал. Он шёл, глядя куда-то вдаль, а потом вдруг произнёс:

– Я помню, как в первый раз увидел её. Я был ещё так мал… нам было года по четыре, наверное. Для фейри это даже не детство – раннее младенчество. Но я её помню. Сколько тысяч лет назад это было… теперь уже и не сосчитать. – никто из троих спутников фейри не прервал последовавшую за этой фразой паузу, так что Кэролин продолжил: – Я играл на свирели. Вернее, пытался играть. Никак не мог подобрать мелодию… Она вышла из-за полога ветвей плакучей ивы и молча уселась напротив. Маленькая, с пухленькими ручками и ножками. Сидела, обхватив ручонками коленки. А потом сказала: «Ну что же ты, играй!». И я вдруг понял… вернее, почувствовал, что мир до этого был не полон, словно расколот на куски, а теперь вдруг стал цельным. Завершённым. Правильным. Я играл… потому что теперь точно знал, ощущал, как всё должно быть. А она сидела, слушала и улыбалась. И на следующий день пришла опять, – следующая пауза длилась ещё дольше предыдущей. – Я не понимал, что делало её такой особенной. Казалось бы, она была обычным человеком. Короткоживущим, даже не магом… правда, она видела волшебный народец. И фейри… но это не такая уж редкость, если подумать. Мой отец, царь Оратрон, заметил моё возбуждённое состояние. Я не видел причин скрывать свою новую знакомую… напротив, мне хотелось всему миру поведать о ней. И я привёл её во дворец. Отец, конечно же, сразу понял, кто она. Ведь он был царём Серых фейри, прямых потомков Первой ветви. Конечно, он узнал её, тогда ещё не осознающую себя. Последнее, завершающее творение Сумеречного Бога! Связующее звено, смысл мироздания.  А она только пожала плечами и улыбнулась. – синие глаза фейри продолжали смотреть куда-то вдаль, словно вглядываясь в далёкое прошлое. – Нам было хорошо вместе. Конечно, это было естественно. Мы бродили по лесу. Купались в реках. Ей нравились животные – мне они подчинялись. Я уже начал понемногу овладевать магией – и развлекал её целыми представлениями с участием фей и эльфов. А потом… – Кэролин брезгливо скривился. – Потом появился Милослав, чёрное яйцо последнего в нашем мире дракона. И всё закончилось. Эти его дурацкие змеи, шахматы, политика… Не сразу, но она стала приходить ко мне всё реже… и то в основном за тем, чтобы я помог вытащить потомка второй ветви из очередной передряги. Я скрипел зубами, но не мог отказать ей. Я жить без неё не мог. А этот напыщенный самоуверенный наглец только снисходительно посмеивался надо мной. Он никогда не делал этого открыто, хитрая тварь, но… мне было вполне достаточно, чтобы его ненавидеть. Особенно когда он подхалимничал перед Сумеречным Богом…

Альдор слегка кашлянул.

– Но, дядя Кэролин, насколько я помню, ты и сам…

– Я был уже царём объединённых кланов фейри, мы с Сумеречным Богом были почти коллеги, – резко ответил тот, – а этот выскочка был всего лишь чернокнижником. Но я уверен, это он подстроил и разрушение монастыря Континуума, выставив меня чуть ли не главным виновником, и уговорил Сумеречного Бога отпустить Мелисенту в антитентуру, будь она трижды проклята. И не удивлюсь, если идею продолжить карьеру демиурга ему подкинул тоже Милослав.

– Боюсь, ты путаешь причину со следствием, – глубокомысленно сказал юный бог.  – Мне кажется, мама стала проводить с тобой меньше времени не потому, что познакомилась с дядей Милославом, а сдружилась с ним, потому что стала проводить с тобой меньше времени. Ваша проблема была в том, что ты фейри. Ты ведь взрослел гораздо медленнее, чем твоя подруга. К четырнадцати годам, попав в столицу, она была уже почти взрослой… неудивительно, что ей хотелось чего-то нового. А сейчас всё наоборот – она снова подросток, а ты… слишком взрослый. Вот дети, когда вырастают, покидают дом своих родителей. И с течением лет навещают их всё реже… но от этого их любовь не становится слабее.

– Ты везде найдёшь место для любви, – горько усмехнулся Кэролин. – Профессиональное, вероятно.

– Но ведь то, что ты описывал, – подал голос Антар, – очень похоже на описание любви, разве нет?

– Вовсе нет, – сухо ответил тот. – Фейри к любви не склонны. Зато к ревности – сколько угодно.

– Не бывает дыма без огня.

– Отчего же, бывает, – отозвался Антар, имевший представление о дымовых шашках. – И тебе ли не знать о феномене фейри?

– Да, но дядя Кэролин не вполне обычный фейри, – тихо сказал Альдор.

– Разве на царей физиология не распространяется? – улыбнулся Антар, но, заметив, как пристально Кэролин посмотрел на племянника, осёкся.

– Как… ты узнал?

– Ведь… это ты попросил меня о нём, – юноша кивнул головой в сторону Ламберта. – И ты сказал тогда…

– Да, – резко оборвал его царь. – Я понял.

– О чём попросил? – заинтересованно осведомился фон Штосс. Но и фейри, и юный бог не торопились с ответом. Поэтому заговорил Антар.

– Помнишь, как ты заглядывал в моё прошлое?

– Да. А ты тогда хотел выяснить, кто сделал меня частично фейри. И тебе это удалось?

– Скорее наоборот. Мне удалось выяснить, кто сделал тебя частично человеком. Это был Альдор.

– Так вот почему ты стал помогать нам, – грустно произнёс барон фон Штосс. – Ты не хотел, чтобы труды твоего брата пропали втуне?

– Я бы вам всё равно помог, – пожал плечами Антар. – Я же говорил, ваша пара меня заинтересовала. Но заинтересовала именно благодаря  делу рук Альдора. Ведь это он подарил тебе возможность её любить. И быть любимым.

– То есть ты хочешь сказать… что мои чувства к Камилле – не настоящие? И её взаимность – тоже?

– Ну, вот ещё, – даже обиделся Альдор, – где ты собрался искать любовь более настоящую, чем собственноручно внушённую Богом Любви? Самая что ни на есть качественная: искренняя, глубокая, возрастающая со временем, не боящаяся ни превратностей судьбы, ни расстояний, не знающая сомнений… да о такой любви только мечтать можно. Я далеко не для каждого так стараюсь.

– Но всё равно я не совсем понимаю, – медленно сказал Ламберт, оборачиваясь к Кэролину. – Ведь ты сам собирался сделать из меня фейри? Для этого ты учил меня понимать животных, магии и… этот зелёный мёд, после которого краски становились ярче и я начинал видеть… кхм… больше существ, чем другие люди? Меня ведь чуть психом не сочли. Благо я был так мал, что списали всё на детские фантазии.

– Видишь ли, – Кэролин странно улыбнулся, но всё-таки произнёс, – внучек, в отличие от демонов, верховная власть у фейри передаётся по наследству. Именно этому факту я обязан своим появлением на свет. Если бы Оратрону не нужен был сын… в общем, в определённый момент, после очередной конфронтации с Милославом, я подумал, что хоть и бессмертен, но не вечен, как и мой отец.

– И тогда ты женился на Веллории, – сказал Антар.

Кэролин кивнул.

– Она родила девочку. Женщина не может наследовать престол, но её дети – могут, – тут царь фейри посмотрел на Ламберта с какой-то тихой грустью. – Должен признаться, мальчик, мы с твоей бабушкой были не лучшими родителями. Возможно, мне стоило взять женщину из людей, как когда-то поступил мой отец. Но Фионелла… была несколько высокомерной и холодной даже для фейри. Сварга исторгла её, когда ей не исполнилось ещё и десяти.

– Так моя мать, – очень вдумчиво, почти по слогам произнёс Ламберт, – была фейри?

– Да, – просто ответил его дед.

И маг вдруг расхохотался. Он смеялся долго, безудержно, даже спотыкаясь от смеха. Причину его веселья понимал только Антар, тоже слегка улыбнувшийся. Альдор же с царём фейри смотрели на барона фон Штосс с недоумением. Отсмеявшись, он пояснил:

– Она отдала жизнь за бессмертие и вечную молодость. А у неё было бы и то, и другое без всяких усилий.

Кэролин пожал плечами.

– Возможно, она об этом не знала. Она была ещё совсем маленькой, когда покинула Сваргу.

– А почему ты не рассказал ей? Ты ведь… приходил?

– Как я уже сказал, женщина не может наследовать престол, – равнодушно отозвался фейри, – так что с тех пор, как на свет появился ты, она меня больше не интересовала.

– Но ведь она твоя дочь…

– А ты её сын, – пожал плечами царь. – Много материнской любви ты от неё видел?

Ламберт только поёжился.

– Так это семейное?

– Скорее, видовое, – сухо усмехнулся его собеседник.

– И тем не менее, человек тоже не может наследовать царю фейри, – заметил Антар.

– Я не собираюсь погибать в ближайшие годы, – с оттенком неприязни сказал Кэролин. – У Ламберта будут дети, внуки… выберу кого-нибудь из потомков. Более подходящего.

– Более подходящего?

– Более склонного к деспотизму и тирании. С моими подданными нельзя миндальничать.

– Но закончи ты превращение в фейри, он бы…

– Я пожалел его, – резко оборвал Антара дядя. – Доволен? Я, может быть, и фейри, но не совсем уже бессердечный тип. У него был прекрасный потенциал… фантазия, свобода мысли, творческие задатки…

– А ещё он так доверчиво забирался к тебе на колени, этот малыш, – задумчиво продолжил Альдор. – За шею обнимал…

Какое-то движение тенью скользнуло по чертам Кэролина, но в следующий миг его лицо снова сделалось бесстрастным. Он не ответил. Однако Антар, внимательно следивший за мимикой дяди, восхищённо воскликнул.

– О! Даже так!

– Возможно, и это тоже, – сквозь зубы процедил тот. – Когда процесс дошёл до уничтожения способности любить, я смалодушничал. В конце концов, не считая Фионеллы, он мой единственный потомок. Пока что. Когда я это сделал, меня что-то словно грызло изнутри. Быть может, эта ваша пресловутая совесть.

– Но откуда тебе было знать, чего ты его лишаешь? Если ты сам никогда не любил?

– Я любил, – сухо ответил фейри. И добавил уже тише. – Однажды.

– И я до сих пор не понимаю, как это тебе удалось, – с некоторой грустью заметил Альдор. – Я пробовал внушить это чувство взрослым фейри – совершенно безуспешно.

Кэролин не ответил.

– А я, кажется, знаю, – сказал вдруг Антар. – Я был как-то в седьмом, самом дальнем из миров. Его физические параметры таковы, что… в общем, если коротко, там не действует магия. Чародей, с которым я туда попал, едва не свихнулся: он полностью лишился магических способностей. Но я вот сейчас думаю, что если бы туда попал фейри, то он стал бы…

– Антар, тебе говорили, что твоё всезнайство чрезвычайно раздражает? – неприязненно осведомился Кэролин.

– О, и не один раз, – легкомысленно ответил тот. – Так я прав?

Фейри неохотно кивнул.

– Когда я попал туда, я стал человеком.

– И… как? – участливо спросил Альдор.

– Я был очень счастлив, – сухо ответил тот. – И глубоко несчастен. Впрочем, и то, и другое продлилось недолго.

– А почему ты тогда… не остался там? – тихо осведомился юноша.

– Потому что Сумеречный Бог в очередной раз вернул Мелисенту домой. А без неё… без неё для меня оставаться там было бессмысленно.

– Вы были там с мамой?!

– И, заметь, без Милослава.

Лицо Антара вдруг потемнело.

– И вы с ней… – он запнулся, будто не решаясь произнести следующую фразу. – У вас был роман?

Всего на одну секунду, показавшуюся его спутникам очень долгой, Кэролин прикрыл глаза.

– Нет, – бесстрастно ответил он. – Ваша мать никогда не отвечала взаимностью никому, кроме вашего отца. Даже не смотря на то, что происходило всё это задолго до его рождения. Не для кого не секрет, как я отношусь к Северину… но даже я вынужден признать, что он стал ей хорошим мужем.

Царь фейри обернулся к Антару.

– И я никогда не видел её такой счастливой, как в день, когда родился ты. Возможно, это и навело меня на мысли заиметь собственных детей…

– А… ты? – тихо спросил Альдор.

– А я любил её сильнее, чем десять тысяч Милославов вместе взятых. Потому что для него она прежде всего сестра, а для меня она была… женщиной. Какое-то время.

– А как же… – Антар снова слегка замялся. – Эйзенхиэль?

– Князь Элизобарра? – Кэролин даже слегка улыбнулся. – Бедняга вампир. Его ветвь – самая уязвимая. Был от неё без ума. Признаться, я очень ему сочувствовал.

– Но ведь мама… то есть Лоридейль Лейнсборо вышла за него замуж?

– Мелисента использовала его. По своему обыкновению, – простодушно ответил царь фейри. – Это ей всегда прекрасно удавалось.

Замок Элизобарра, 345 г. от осн. Сообщества

– Ты… что? – Влад прекрасно расслышал, что только что сказал его отец, однако просто не мог поверить своим ушам.

– Я женюсь на Лоридейль Лейнсборо, – терпеливо повторил князь Элизобарра, – через три… нет, уже через два дня.

– Но она годится тебе в дочери!

– Она годится мне в правнучки, – сухо заметил Эйзенхиэль. – Я вампир, она – человек. Стандартная ситуация.

Влад смотрел на отца, молча играя желваками.

– Ты прожил с моей матерью десять лет, – наконец сказал он, – но так и не удосужился сделать ей предложение.

– И её счастье, – заметил белокурый вампир. – Иначе теперь мне пришлось бы её убить, чтоб жениться вторично.

– И что, я теперь должен называть эту пигалицу «мама»? – ехидно осведомился Влад.

– Не думаю, чтобы она стала на этом настаивать, – холодно ответил отец. – И вообще, чем меньше ты будешь попадаться на глаза, тем меньше у тебя будет возникать необходимость вообще как-то её называть.

– То есть я не могу больше жить здесь?

– Родовое гнездо не единственное моё поместье, – заметил Эйзенхиэль. – Выбери себе любой другой дом или замок. А если тебе так уж нужна компания, можешь вернуться к своей матери.

Влад представил себя под одной крышей с истеричной полусумасшедшей вампиркой и мысленно содрогнулся. В этот момент наверху парадной изогнутой лестницы появилась Лоридейль Лейнсборо. И стала неторопливо спускаться вниз.

Вопреки своему безалаберному образу жизни, Влад Элизобарра был не так уж глуп и довольно наблюдателен. А ещё он хорошо знал своего отца. Поэтому от него не ускользнуло, что взгляд князя, прикованный к приближающейся девушке, отнюдь не был полон эйфории влюблённости, которую можно было ожидать от счастливого жениха. Напротив, там были боль и тоска.

– Могу я поговорить с твоей невестой наедине? – спросил Влад, когда она приблизилась.

Эйзенхиэль вопросительно посмотрел на девушку. Та согласно кивнула.

– Хорошо, – сдержанно произнёс князь. – Но прежде, чем что-либо сказать, подумай о том, что обращаешься к своей будущей мачехе. И взвесь, действительно ли ты хочешь это сказать.

– Я не знаю, как тебе удалось это провернуть. Не знаю, что ты с ним сделала. Но я выясню, – шипящим от гнева шёпотом говорил молодой вампир. – Не думай, что ты самая умная и твоих трюков никто не замечает.

– Трюков? – вопросительно приподняла брови девушка.

– Тебе удавалось водить за нос людей, гномов и сидов, но я всегда знал, что ты жульничаешь.

– Интересно будет послушать.

– Восстание Кортландцев.

– И?

– Ты просто подкупила его руководителей. И они самим сдали своего лидера твоему королю.

– Да, помню, беднягу ещё четвертовали, – задумчиво сказала Лоридейль. – Ну так что? Это было дешевле, чем снаряжать армию, тянуть в такую даль… да ещё по пересечённой местности. А так… пара замков, три фьорда. Несколько титулов. И, заметь, это было значительно быстрее. Всего один маленький разговор, а на следующей неделе Кортландия уже входит в состав Витонской империи.

– Но это же… подло!

Девушка с сожалением посмотрела на него.

– Это политика.

– А в Южной войне? Ты убедила Вариона заключить союзы с Мельком и Аррионом, но как только они больше не были тебе нужны, он предал их, захватив одно государство и отдав на разграбление второе.

– Нельзя доверять союзу с сильнейшим, – пожала красавица плечами. – Мне жаль, что ты не понимаешь таких простых вещей.

– Не думай, что так будет всегда, – процедил Влад. – Я не знаю, что ты задумала… не знаю, как тебе удаётся манипулировать отцом. Помни одно: если вдруг с ним случится какая-нибудь неприятность. Что-нибудь из того, что происходить с людьми, которые тебе больше не нужны… тогда главой клана стану я. Даже он не в силах этого изменить. И клянусь тебе, что тогда я использую всю мощь Вампиров, чтобы тебя уничтожить.

Она посмотрела на наследника князя очень внимательно, а потом вдруг улыбнулась. Не своей обычной холодной и насмешливой улыбкой. А как-то даже тепло.

– Я буду иметь это в виду.

– Ну как? – хмуро осведомился Эйзенхиэль, когда Лоридейль взяла его под руку и повела прогуляться по саду. Он терялся в догадках, какую грубость или глупость мог отколоть его сын.

– Влад очень тебя любит, – задумчиво сказала она. – Для аристократических семей это большая редкость.

Молодой лорд уехал тем же вечером. Вместо традиционной для вампиров рапиры он взял с собой только длинный меч, которым владел значительно хуже. Он не сообщил никому, куда направляется.  Впрочем, Эйзенхиэль в специальных сообщениях и не нуждался.

Сумеречный предел, Вечность

– А дядя Влад? – поинтересовался Альдор, стоило Кэролину замолчать, чтобы перевести дух. – Что было с ним?

– Да, дядя Кэролин! – поддержал брата Антар. – Он никогда не рассказывал мне о тех годах, что провёл вне клана, как я его ни упрашивал.

– Что делал Влад? – сухо переспросил фейри. – Да как обычно: предавался разврату во всех его проявлениях. Спиртное, азартные игры, женщины всех рас и возрастов… Он никогда не меняется.

– Ты к нему несправедлив, – сказал любимый племянник Чёрного Дракона, слегка нахмурившись.

– Да неужто? – с притворным недоумением осведомился Кэролин.

Вейтолий, 346 г. от осн. Сообщества

– Ну, показывайте мне вашего буяна, – весело сказал Кариуш Омм, заместитель начальника Магической тюрьмы.

– Извольте следовать за мной, – приветливо улыбнулся его коллега по городской части. – Мы его в карцере держим.

– Как он к вам попал-то? – полюбопытствовал Омм.

– Да обычно, – охотно отозвался Марцелл Каммий. – По юридической части. Статья растрата. Устроился управляющим в гномий банк. Сначала, вроде, всё хорошо было. Повышение даже получил довольно быстро, доступ к крупным операциям. Ну и начал втихаря вклады на стороне оборачивать. Он, может, и правда, вернуть всё собирался, да оффшорная конторка, через которую он работал, в один прекрасный день поменяла явки и сгинула, будто и не бывало. Обычная, в общем, история. Ну, привели его к нам. Ты не смотри, что он сейчас в карцере пыльный будет сидеть. Пришёл, ровно со светского раута: рубашечка шёлковая, манжетики кружевные, платочек надушенный. Всё в этом роде. Только патлы эти чёрные, длинные, по всей башке разбросаны, что глаз не видать. Ну, ребята его на смех тут же и подняли. Он огрызаться. Ну, они его потрогать немного и решили.

При этих словах служители порядка подошли к тяжёлой двери карцера, и Марцелл отворил окошко, предлагая коллеге сперва полюбоваться на своего будущего подопечного.

– Гляди, – сказал он, – руки какие маленькие, ровно у девушки. Ей-богу, у моей сестры запястья шире.

Кариуш Омм кивнул без особого удивления. Ему, в отличие от Марцелла, доводилось работать именно с магами, а не с разбойниками, насильниками и убийцами из числа обычных граждан, а потому субтильное телосложение ему особенно не внушало доверия. К тому же, мрачный молодой человек, сидевший на сыром холодном полу, выглядел вполне крепким.

– Так вот этой самой ручкой, – продолжал Марцелл, – он Громиле Хариушу промеж глаз и зарядил. Тот аж к стене отлетел. Только на другой день очухался. Силён, как бык оказался. Пацаны, натурально, озверели. Заломали его… у меня там два огра как раз сидит. Я уже вмешаться собирался, а ни то пришьют, думаю, бедолагу, а мне отвечать. А он как молнией шмальнёт! Стену развалил. Хорошо, хоть внутреннюю, что в коридор выходила. Уж сколько раз я инспектора по безопасности последними матами честил, когда он ко всякой мелочи придирался! Зачем мне, думал, в дежурке маноуловители? На то же Магический патруль есть! И заведение соответствующее. А тут добрым словом вспомнил! Сорвал я пломбу, сержанту Каменюке их всунул… ну и скрутили мы молодца.

– Сержант Каменюка… это тролль твой, что ли?

– Ага, он самый. Иначе и не знаю, чем бы дело кончилось… Слышь, паря! – обратился он к заключённому. – Ты почему сразу не сознался, что маг? Тебя бы не к нам, а вот к коллегам определили. Там бы тебя лепреконы с дроу тут же и оприходовали.

Оба тюремщика дружно расхохотались.

– Они таких темпераментных любят!

Новый взрыв хохота.

Молодой маг едва приподнял голову, бросив на стоящих у окошка людей ненавидящий взгляд сквозь спутанные лохмы волос.

Однако познакомиться с лепреконами беглому сыну главы клана Вампиров не пришлось. Когда его доставили в Магическую тюрьму, на столе у начальника уже лежал погашенный вексель и решение суда об освобождении заключённого ввиду выплаты задолженности.

Когда взъерошенный и несколько ошалевший от неожиданной свободы маг вышел за ворота Магической тюрьмы, его окликнул низкий узнаваемый голос тролля:

– Эй, припадочный!  Подь сюда!

Влад насторожено обернулся, стараясь, чтобы правая рука, плетущая атакующий пульсар, оказалась вне зоны видимости громилы.