Текст книги "Эрлинг (СИ)"

Автор книги: Анастасия Курленёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

– Ты считаешь серафимов несовершенными? – переспросил Арман, не веря своим ушам.

– А ты разве нет? Безынициативные, нелюбопытные, совершенно не способные к критическому мышлению или же творчеству. На мой взгляд, худшая из всех попыток подражать оригиналу.

– Ты должна называть меня «Ваше Преосвященство», – мягко заметил он явно безумной девушке.

Она с лёгким недоумением заозиралась кругом. И, наконец, спросила:

– Кому?

– Что кому?

– Кому должна?

Он только махнул рукой.

– Ну, хорошо, так кого же ты считаешь образцом и совершенством? То, что ты описала, подходит разве что… – он замолчал, сам едва удержавшись от явной ереси.

– Человеку, – договорила она за него, присаживаясь на широкий подоконник и болтая ногами. – Конечно, он и есть самое совершенное творение. И самое древнее.

– Тут ты не права, – с той же мягкостью сообщил ей образованный Великий Инквизитор, всё больше подпадавший под её обаяние. – Археологические находки позволяют доказать…

– Что серафимы заселили эту планету раньше людей, только и всего, – сказала она и выглянула в окно.

– Эту… планету?

– Ну, землю. Мир. Хоть это и не совсем верно. Миров семь, а планет…

– А планет сколько? – улыбнулся он, облокотившись о подоконник рядом с ней.

– Не знаю, – усмехнулась она. – Я не считала.

– Кто ты? – спросил он, откинув прядку упавшую ей на глаза.

– Мелисента, – не задумываясь, ответила она.

– А дальше?

– Что дальше?

– Фамилия, род… хотя бы город, откуда ты?

– Мелисенты достаточно, – пожала она плечами с равнодушным видом. И большего ему добиться так и не удалось.

– Ну, хорошо, – сдался инквизитор, наконец. – Ты давно здесь? В столице?

– Нет, – покачала девушка головой. – Недавно. Я не собиралась сюда. Я заблудилась.

– А до этого где ты была? – терпеливо спрашивал он, будто разговаривая с маленьким ребёнком.

– В другом месте.

– В каком?

– В неприятном.

– А как оно называлось?

– Какая разница? Ты там никогда не был.

– Откуда ты знаешь?

Она снова склонила голову набок и посмотрела на него.

– Это очень далеко. Никто из вас, – она кивнула на окно, – там не был.

– А как же ты тогда попала сюда?

– Открыла дверь, – сразу погрустнев, сказала она. – И вошла. Не стоило этого делать.

– Почему?

– Никогда нельзя открывать дверь самому, она может вырваться и ударить. Надо чтобы кто-то держал. Это очень важно. Раньше я этого не понимала.

– Тебя ударило дверью? – рассмеялся мужчина.

– Да, – ответила его собеседница всё так же грустно. – Поэтому я попала не туда, куда шла. И не так… – Давай, – встрепенулась она вдруг, – на этот раз ты откроешь её для меня?

– Хорошо, – рассмеялся он снова и потянул на себя тяжёлую створку. – Прошу, маленькая безумная леди.

Она его позабавила. Совершенно безумная, конечно, но милая. Инквизитор приказал перевезти её в свой дворец для «дополнительного следствия».

Судьба никогда не была особенно строга к Арману Ришалю. Неверная возлюбленная – с кем не бывает. Крах военной карьеры – он о ней особенно не сожалел. Он никогда не был особенно несчастен. Однако в следующие несколько месяцев был абсолютно и беззаветно счастлив. Был ли он влюблён? Пожалуй, нет. Он помнил щемящее грудь чувство, которое испытывал когда-то к своей невесте, огненные поцелуи и томления в ожидании свидания. Ничего подобного здесь не было. Скорее он был… очарован. Хотя она даже не показалась ему особенно красивой: худенькая девушка, ещё с фигурой подростка, белокурая, миловидная… но такие мордашки попадались на столичных улицах десятками, если не сотнями. А Великий Инквизитор на тот момент уже повидал многое… были среди приводимых к нему женщин и настоящие ведьмы, дикие и прекрасные, окружённые могущественными чарами, делавшими их природную привлекательность непереносимой для слабых мужских сердец. В первый раз… это было очень впечатляюще. Если бы он не изучил досконально методы и особенности работы инквизиции, прежде чем приступать, ему бы не поздоровилось… Однако теперь он вспоминал эти эпизоды с лёгкой ностальгической усмешкой. Настоящих ведьм не попадалось уже давно.

В данном случае ни имело места ничего, даже отдалённо подобного. Девушка-подросток не внушала ни вожделения, ни тягостного томления, ни запретных желаний… она была… просто воплощённым светом. Теплом. Счастьем.

В первый же день, как её привезли, дворцовая охрана сбилась с ног, потому что она умудрилась потеряться в течение часа. Пока усиленные наряды прочёсывали окрестности, Арман сам нашёл пропажу: из окна его кабинета вдруг свесились её босые пятки. Взобравшись на скатную крышу, он молча сел рядом с ней. Она посмотрела на него, лукаво закусив губу, вытянула вперёд ноги. Он сделал то же самое. Она рассмеялась.

– Глупый, сапоги сними.

Чувствуя себя полным идиотом, Великий Инквизитор снял обувь и ощутил, как нежно тёплый вечерний ветерок ласкает босые ступни. И осознал, что он действительно… глупый.

Однажды, прогуливаясь с ней по берегу пруда, он занёс ногу над задремавшей посреди выложенной булыжниками дорожки лягушкой. Но девушка удержала его.

– Не надо, – сказала она серьёзно. – Умирать больно. Очень.

Она порхала по дворцу, словно птичка, то что-то напевая, то о чём-то задумываясь. Разоряла его цветники, сплетая лианы в его комнату. Смеялась, когда он щурился от солнечного зайчика, которого она пускала серебряной тарелкой, норовя попасть ему в глаза. Её прелесть была неотразимой, необъяснимой и естественной, как капли дождя, оставшиеся на восковых лепестках цветущей яблони или тени облаков, скользящие по волнам пшеничного моря в лучах заходящего солнца. Она была самой жизнью, пускающей мыльные пузыри из окон и бумажные кораблики в водостоки. Но всё это закончилось.

Великий Синод прислал к нему целую делегацию с требованием немедленно вынести приговор. А на следующий день, когда она по своему обыкновению уселась на его стол и заглянула в бумаги, он услышал:

– Ничего не получится. Я не сумасшедшая.

– Тогда постарайся, чтобы они об этом не догадались, – улыбнулся он, прикладывая свою печать внизу листа.

– О, они и так это знают, – сказала она серьёзным тоном, который его так забавлял. И оказалась права.

Специальная комиссия, созданная Великим Синодом, пришла к заключению, что подсудимая не только полностью вменяема, но и является опасной еретичкой. А к Арману Ришалю зашёл один с виду неприметный кардинал… вот только Великий Инквизитор знал, скольких его коллег пережил этот невзрачный с виду хмурый человек.

– Прискорбно, монсеньёр, очень прискорбно… – сказал кардинал, не опуская капюшона, скрывавшего морщинистое лицо (по крайней мере, Арман подозревал, что учитывая его возраст, лицо должно быть морщинистым). – Я уже стал надеяться, что прошли те времена, когда расход ведьма/инквизитор шёл один к одному. Я надеялся, что герцог Андулемский из другого теста…

– Она не ведьма, – сухо заявил Великий Инквизитор. – И она не опасна.

– Она не обычная ведьма, это верно, – отозвался его собеседник. – И поэтому она особенно опасна. Ты только посмотри, во что она превратила тебя за несколько месяцев. Тебя! Когда ты в последний раз был на процессе? Когда прежде ты пренебрегал своими обязанностями? Она околдовала тебя, Арман, это совершенно точно. А это только начало…

Внешне Арман Ришаль остался совершенно спокоен, однако вдруг ощутил, как в груди у него стало пусто и холодно.

На следующее утро он положил перед ней листок бумаги.

– Подпиши. – Она быстро пробежала текст глазами и молча разорвала документ. – Почему?

– Ты же не позволишь кому-то постороннему копаться в твоих внутренностях? Вот и я не хочу.

– Если это будет делать врач, я не стану возражать, – мягко сказал он.

– Мне не нужен врач.

– Но если ты это не подпишешь, твою жизнь будет уже не спасти.

– Вовсе нет, – она посмотрела на него со своей лукавой улыбкой, – мою жизнь будет не спасти, если ты подпишешь мой приговор.

– И я это сделаю, если ты не позволишь конклаву жрецов доказать, что ты не ведьма! – он почувствовал, что нервное напряжение начинает прорываться наружу.

– А кто тебе сказал, что я не ведьма? – удивилась она.

– Ты же не владеешь магией!

– Ну и что?

– Что же ты сделала такого, ведьма? – он уже почти кричал.

Она ненадолго задумалась.

– Например, я похитила это тело у… девушки, имени которой я даже не знаю.

– Мириам Доннел, – произнёс он побелевшими губами.

– Что? – переспросила она.

– Мириам Доннел, так её звали. Дочь пекаря. Так это не ты?

Она покачала головой.

– Я Мелисента. Я же тебе сказала.

Он медленно сел и сжал виски руками.

– Может, ты всё-таки сумасшедшая? И у тебя раздвоение личности?

– О, нет, её личность сразу же погибла, когда появилась я.

Он стоял на специально предназначенном для этого балконе здания Великого Синода. И смотрел, как её сначала заводят на вершину будущего костра. Потом, как её привязывают к столбу. Когда пламя только начало разгораться, она встретилась с ним глазами. И улыбнулась. Ободряюще.

Будто обращённый в камень под взглядом василиска, он простоял так много часов, площадь уже была полностью очищена от прогоревших углей, а он всё надеялся, что у него в ушах, наконец, прекратит звучать вой пламени. Этого всё не происходило. Тогда он закрыл глаза. И увидел её лицо. С выбившейся на лоб непослушной прядкой и лукавыми искорками в глазах. Великий Инквизитор вздохнул с каким-то даже облегчением. Развернувшись, он вошёл в здание Великого Синода, где затянул петлю на балке прямо в Зале Трансцендентных Откровений.

Сначала была темнота. Пламя в ушах бушевать перестало. Просто-напросто не было никаких ушей. Но потом он всё-таки что-то услышал. Её голос. Грустный, как и в тот раз, когда она впервые произнесла эти слова:

– Никогда нельзя открывать дверь самому, она может ударить. Надо чтобы кто-то держал. Это очень важно.

Потом долго опять не было ничего, и снова откуда-то издалека послышался голос. На этот раз незнакомый. Мужской. Приятный.

– Нет-нет, Мелисента. Я не согласен. Всё же, это было ужасно… Как он смог? Я бы никогда…

Голос постепенно затих, будто его источник оказался слишком далеко. А потом раздался снова, чётко и ясно.

– Даже от удушья не мучился, – короткий вздох. – Сразу шею сломал. Ну как так можно, а?

Воздух вдруг ворвался в его лёгкие, причинив острую боль. Одновременно распахнув рот и веки, Арман Ришаль зашёлся хриплым кашлем и сел. Когда его глаза привыкли к полумраку, царившему вокруг, он понял, что находится в собственном родовом склепе.

Прошли годы и годы с тех пор, бывший Великий Инквизитор повидал все семь миров, а планеты… он сам уже перестал их считать. Он не старел и не умирал. Хотя убивали его часто. И нередко, весьма и весьма болезненно. Вот только не сжигали почему-то ни разу. Однажды дело уже к этому шло… когда он убедительно и со всеми неопровержимыми уликами доказал на процессе, где выступал, правда, всего лишь свидетелем, что подсудимая понесла вовсе не от дьявола, а от настоятеля монастыря. Ему даже уже вынесли приговор… но тут вдруг драгоценная статуя святой Мелисенты, главное сокровище и гордость монастыря, встала и направилась прямо к подсудимому. Заклеймив позором настоятеля, она произнесла проникновенную речь о недостойном поведении перед попадавшими ниц монахами, после чего взяла Армана за руку и степенной походкой повела прочь. Он смотрел на неё как заворожённый, а потому за первым же поворотом, где вся степенность слетела с неё, как жёлтый лист под порывом ветра, и она резко дёрнула его за руку, он чуть не упал.

– Быстрее, – шепнула она весело. – Они очухаются скоро.

– Как?.. – задыхался он ни то от бешеного бега, ни то от волнения.

– После, – бросила она, едва обернувшись. – Если кто-то заметит святую Мелисенту верхом на драконе, назидательный эффект будет утрачен.

Дракона оказалось целых два. Тёмно-красные и влажно блестящие, как зёрна граната, они были совсем ещё юны, а потому чешуя их напоминала скорее кожу своей эластичностью и даже какой-то бархатистостью. А ещё там был маленький демон, который как раз закончил прикручивать к хвостовой части одной из рептилий увесистую статую.

– Лермон, зачем она тебе? – рассмеялась женщина.

– Миледи, – насупился демонёнок, – не оставлять же вас таким людям.

– В самом деле, мама, очень удачно, что ты так похожа на эту святую, – сказал темноволосый мальчик лет девяти, сидящий на шее дракона. – Лермон говорит, что на освящённой земле его магия не действует.

– Ещё бы мне не быть на неё похожей, – усмехнулась она. – Её с меня ваяли.

Одним ловким движением она оседлала второго дракона и кивнула священнику:

– Садись сзади и держись за меня.

Когда он устроился, она наклонилась к голове рептилии и произнесла короткую шипящую фразу. Дракончик испустил клубок пара и лизнул её в щёку длинным раздвоенным языком. Оба ящера взмыли ввысь и старательно замаскировались облаками.

– У тебя есть сын… – тихо произнёс бывший инквизитор.

– Вылитый отец, – с нежностью ответила она и похвасталась, притронувшись к пока ничего не предвещавшему животу. – Скоро второй родится.

Он молчал. Наконец, полёт драконов стал ровнее и размереннее – они летели уже достаточно высоко, чтобы их нельзя было заметить.

– Йоханн слишком жестоко поступил с тобой, – сказала она, не оборачиваясь. – Да и я, признаться, тоже…

– Ты?

Её голос прозвучал виновато.

– Я была совсем ещё девчонкой. Взбалмошной и импульсивной… и ничего ещё не знала. Магический способ путешествия между мирами разработал только мой муж, сравнительно недавно… А тогда, чтобы попасть из одного в другой без непосредственного участия бога, нужно было умереть. Я думала, что просто умереть будет достаточно, ну и… попала к вам. Когда со всем разобралась, всё просчитала… оказалось, что вернуться я смогу только в том случае, если меня осознанно подвергнет мучительной человек, которому я не безразлична.  Расклад так себе. Но ты справился.

– Так ты… использовала меня? – спросил он глухо.

– Да, – просто ответила она и, наконец, обернулась. – Но я не знала, что Йоханн так рассердится…

Она тяжело вздохнула.

– Обычно он куда уравновешенней.

– А почему я? – вдруг заинтересовался он.

– Ты мне понравился, – пожала она плечами. – Хоть ты и плохой инквизитор.

– Почему это я плохой инквизитор?

– Думаешь много.

Кордолис, 36 г.э. Леам-беат-Шааса

Арман перебирал воспоминания одно за другим… но вдруг понял, что воспоминаний слишком много. А он так и не чувствует жара. Инквизитор опустил глаза. Меч серафима, воткнутый подле него, всё так же пылал. А дрова – нет. На этот раз поражённое молчание, сменившееся ропотом, окутало даже крылатых зрителей.

– Нет, всё-таки чудо, – невозмутимо произнёс Антар. – Как ни крути.

– Что это ещё за фокусы, Бродяга? – Святейший стал заметно утрачивать самообладание.

– Как говорит один мой вассал: час ещё не пробил, – спокойно заявил пленник.

Священник в мгновение ока оказался прямо перед ним.

– Теперь я определяю, когда пробьёт твой час, – прошипел он, схватив мужчину за волосы. – Слышишь, ты, Последний?

Антар гордо вскинул голову, став будто ещё выше ростом, так что пальцы священника разжались.

– Я Антар Эрлинг. Сын Северина и Мелисенты Эрлинг. Ты серьёзно думаешь, что можешь отмерять моё время, Мейкель?

– И у меня есть для этого основания, – Святейший приблизил к нему лицо и прошептал в самое ухо. – Это я приказал сбросить ту бомбу, что убила их.

Лицо пленника не отразило ни ярости, ни злобы. Только лёгкая улыбка скользнула по губам.

– То есть ты думаешь, что вездесущая Ариэль, державшая в своих руках шпионские сети со всех концов света, не знала о готовящейся атаке? Или ты думаешь, что для первого мага семи миров, о благополучии которого пеклись легионы демонов, какая-то атомная бомба представляла реальную угрозу?

– Если всё так, как ты говоришь, – в голосе священника звучало явное недоверие, – тогда почему они позволили себя убить?

– Были причины, – сухо отозвался Антар.

– Ну же, убеди меня.

Привязанный к столбу человек коротко вздохнул.

– После известного инцидента их разница в возрасте стала составлять около пятнадцати лет. Ещё немного, и отец, хоть он и прекрасно сохранился для своего возраста, начал бы дряхлеть… и перестал бы быть для мамы «идеальным мужчиной», каким она всегда его считала. Каким он привык себя видеть в её глазах. Да и в её женском организме неумолимая природа вскоре произвела бы необратимые изменения… Медленная смерть от старости – вот, что ждало их обоих. А так они умерли вместе, мгновенно, сжимая друг друга в объятиях, утомлённые ночью любви.

– Как ты можешь знать это? – процедил Мейкель. – Тебя же там не было?

– Когда это произошло, я сам был в Мире Мёртвых. Я видел их там. Они выгляди совершенно счастливыми…

– Ты лжёшь! – глаза Первосвященника уже горели бешенством.

– Тебе просто больно осознавать, что тебя использовали, – меланхолично диагностировал его состояние Антар. – Совсем как Армана. Ты всегда считал себя лучше него, хитрее, расчётливее. Но на самом деле…

– А как же твой брат? – нашёлся Мейкель, снова приближаясь к пленнику. На этот раз он сверлил его взглядом, будто надеясь пробурить насквозь. – Он тоже был слишком стар? Хочешь знать, как именно ты стал Последним из Эрлингов? Я сам, своими руками, слышишь! Вырезал его сердце. На глазах у твоего отца.

– Ты так ничего и не понял об Альдоре, – в голосе Последнего из Эрлингов отчётливо прозвучала жалость. Это стало последней каплей.

– Довольно! – срывающимся голосом закричал Святейший. – Ты под пыткой расскажешь мне, как тебе это удалось…

Он махнул рукой в сторону всё ещё одиноко пылающего в груде дров меча. Холодный ужас от осознания того, что Антар Эрлинг отослал всех своих демонов в Гелиополис вовсе не потому, что так уж жаждал захватить его удобный порт, закрадывался в сердце. И чтобы его заглушить, он снова закричал:

– А потом будешь умолять меня о смерти! В камеру его! Их обоих!

 У их конвоиров на лицах появилось нехарактерное для серафимов выражение задумчивости. Но всё же обоих мужчин отвели в пыточную. Бывшего инквизитора для начала усадили на утыканный иглами стул, а Антара растянули на дыбе.

– Это только начало, малыш – ласково сказал Святейший, погладив тёмную гриву густых волос. – Просто, чтоб ты разогрелся. А я насладился твоими криками.

Палач резким движением крутанул колесо, мужчина дёрнулся, хрустнули вылетающие со своих мест суставы… но вместо крика тело Эрлинга исторгло из себя душу.

Гелиополис,36 г.э. Леам-беат-Шааса

В этот самый миг князь Лермон, как раз занёсший меч над очередным серафимом, вдруг страшно побледнел и схватился за сердце. Томмин по прозвищу Часовщик всадил в его противника арбалетный болт, и с руганью подхватил оцепеневшего союзника. Он тоже ощутил что-то странное… и, кажется, уже не в первый раз…

– Антар… – прошептал пепельноволосый демон, вцепившись в плащ Томмина.

– Ты что наделал? – голос Святейшего почти перестал напоминать человеческий. Он избивал палача. – Я приказал тебе причинять ему боль, а не убивать, тварь!

– Но, Ваше Святейшество… – стонал тот. – Это не я… он… сам…

– Счастливец, – с лёгкой завистью прошептал бывший Великий Инквизитор.

Замок Эллерберг,  36 г.э. Леам-беат-Шааса

– Право же, я так рада за них… – задумчиво проговорила Камилла, глядя в окно экипажа. – И вообще, со стороны Калгакаса и Наины было так мило пригласить нас на свадьбу…

– Я тоже рад за них, – проворчал её муж, обнимая женщину и прижимая к себе. – Чему я не рад, так это отсутствию стационарных порталов в этой местности. Возможно, следовало всё же…

– Ты слишком избаловался, – улыбнулась она. – Мне вот постоянно приходится путешествовать подобным образом.

– Мне кажется, эта карета отбила мне все бока, – пожаловался Ламберт.

– Вечером ещё и я тебе бока намну, – весело пообещала Камилла, толкнув его кулачком. Мужчина усмехнулся и мягко поцеловал её волосы.

В этот момент по крыше кареты раздался стук. Открыв люк, Ламберт впустил ворона.

– Ты? – удивился он.

Птица резко каркнула. Ворон был взъерошенным и выглядел недовольным. Он снова разразился громким карканьем, и лицо мага сразу помрачнело.

– Что случилось, милый? – встревоженно спросила Камилла.

– Антар… то ли попал в плен, то ли убит.

Камилла с ужасом посмотрела на него.

– Не может быть! Кому такое по силам?

– Святейшему, – отозвался Канцлер. – Дорогая, я должен…

– Конечно, – спохватилась она, – Лети!

Ламберт опустил взгляд на синий камень рукояти меча, выглядывающей из ножен.

– Я лучше возьму лошадь. Доеду до ближайшего портала…

– Как скажешь, – она выглядела не на шутку взволнованной, даже испуганной. Почувствовав это, он сказал:

– Но сначала я довезу тебя до замка.

– Милый, тут осталось всего ничего…

– Вот и хорошо. Это надолго меня не задержит, а мне будет спокойнее…

Как только экипаж миновал подъёмный мост, барон фон Штосс вынул из него жену, молниеносно выпряг одну из лошадей, и уже с её спины наклонился к баронессе, поцеловав её на прощанье.

– Передай мои извинения Наине с мужем.

И стрелой унёсся прочь.

Прошло несколько минут, прежде чем хозяева замка спустились, обмениваясь недоумёнными взглядами. Их одинокая гостья заламывала руки, глядя вслед исчезающему всаднику.

Кордолис, 36 г.э. Леам-беат-Шааса

Битва была страшной. Демоны сражались как… демоны. Безжалостно, беспощадно и не пренебрегая никакими средствами для достижения цели. Они шли к своему сюзерену по трупам не только крестопоклонников-людей, но и серафимов.

– Ничего, блондинчик, – подбадривал Томмин бледного, как смерть, Лермона. – Я не чувствую себя слабее. Значит, его часы ещё тикают.

С помощью осадных орудий Кайла, доставленных при помощи порталов транзитом через Демонис, им удалось взять стены. Проблемы начались после того, как они пересекли реку. Однако к тому моменту, как Батист доставил к месту событий Вартека, Гестию, а главное, Ламберта фон Штосс, Кайлу удалось уже снять электромагнитную блокаду. Ламберт в паре с Гестией нейтрализовали магоэлектрический барьер. Демоны хлынули в цитадель.  Ни Лермон, ни Ламберт не отвлекались на банальные стычки. Они проходили сквозь войска Святейшего, почти не замечая их. Они оба искали Антара. Первому посчастливилось князю демонов.

Святейший, впавший в какой-то ступор, так и не покинул пыточную камеру, даже получив сообщение о нападении. Он продолжал рассматривать безжизненное тело, время от времени пиная его ногами, и что-то неразборчиво бормотал. Когда Лермон ворвался в полуподвальное помещение, тот даже вроде бы обрадовался. Схлестнувшиеся потоки магии были сильны настолько, что стены, сложенные из огромных каменных глыб, заходили ходуном. Вассал, ещё недавно воссоединившийся со своим сюзереном, и осенённый его благосклонностью, метал в священника такие опусы высшей магии, что любой другой на его месте давно уже рассыпался бы на атомы. Мейкель держался, но ярость демона, увидевшего прикрученное к дыбе обнажённое тело, придала ему ещё больших сил… Вот уже Первосвященник повержен, лежит, распластавшись, на полу, а Лермон с размаху погружает в его грудь свой длинный меч… вернее, думает, что погружает. Святейший расхохотался. Взгляд его был безумен.

– Глупый демон! Ты всего лишь раб мертвеца! Ты думаешь, что сможешь сразить меня?! Я был избранником бога! Я был Гласом Божиим! А теперь…

Раскинув руки, он весь озарился потоками света, вырывавшимися изо всех щелей его одеяния.

– Я есмь Бог! Ибо я захватил Его паству, я поработил тех, кто должен был служить Ему! И я написал новые законы для них! Тебе не сразить меня, порождение тьмы! У тебя нет власти над высшими!

– Зато у меня есть, – без всяких особенных финтов Ламберт фон Штосс всадил Осколок Вечности новоявленному богу между лопаток.

Взгляд Мейкеля начал медленно стекленеть. Но Лермон этого уже не видел. Он когтями разорвал верёвки и теперь судорожно гладил безжизненное лицо, шепча единственное, что мог произносить в последние несколько часов:

– Антар…

Ламберт тоже приблизился к нему и содрогнулся, притронувшись к руке Последнего из Эрлингов: тело было уже холодным.

– Ауры нет, – тихо, как-то потерянно, озвучил он очевидное.

Лермон издал ни то стон, ни то рык достойный раненного дракона. Выпустив из лап, в которые превратились его руки, тело сюзерена, он заметался по комнате, когтями раздирая себе грудь. Крупные, как виноградины, слёзы катились по его щекам и, падая, выжигали в каменном полу глубокие каверны.

Шум битвы стал затихать. В камеру уже прорвались Вартек с Гестией и отвязали также слегка оцепеневшего Армана. При одном взгляде на его обильно кровоточащее тело, Вартек недовольно покачал головой.

– Жить буду, – печально сообщил священник, не отрывая взгляда от Ламберта, всё ещё державшего Антара на руках. Вартек осторожно расцепил его пальцы, завладевая телом, начиная осмотр и…

– Очень хорошо, – своим обычным тоном произнёс он.

– Вартек, он мёртв! – взорвался вдруг барон фон Штосс. – Как ты…

– Технически нет, – прервал его врач.

– Да что ты говоришь! – саркастически возопил маг. – Аура отсутствует, он холодный уже… Это просто мёртвое тело!

– С точностью до наоборот, – спокойно сказал Эдельвейс. – Это живое тело. Не знаю, где он сам, но оболочка функционирует. Низкая температура – защитная реакция. Он дышит, и сердце бьётся, хоть и очень редко. Но этого достаточно, чтоб предохранить мозг от необратимых изменений.

– Мир Мёртвых, – неожиданно сказал вдруг Ламберт, словно поражённый догадкой. – Он говорил, что путешествует через Мир Мёртвых… Так ты считаешь, его можно вернуть?

– Он сам может вернуться, я считаю, – уточнил врач. – Я в этом отношении ничего поделать не могу. То, что я мог сделать для тела, я сделал. А то, что наполняет его жизнью – не в моей власти.

– Эй, дворняжка! – бил Томмин по щекам невменяемого Лермона. – Ты слышал, что врач сказал? Мессир будет жить!

Пока смысл сказанного медленного доходил до князя демонов, Антара перенесли в комнату замка, обмыли и… стали ждать. Почему-то никто не хотел покидать его, хоть Вартек и выразил сомнение в том, что он что-то слышит или чувствует. Лермон сидел на полу, прижавшись к его руке и молчал. Снова отросшие и потемневшие рога, наравне с остроконечным хвостом выдавали его подавленное состояние. За другую руку Антара держал Ламберт. Он, напротив, казался несколько приободрённым. И почти всё время говорил. Не то чтобы он надеялся на ответ, кажется, это как-то утешало его самого. Правда, чем дальше, тем его речи становились бессвязнее, выливаясь во что-то вроде: «Ты совсем, как спящая красавица из сказки… Только я не буду тебя целовать, ладно? Что-то сомневаюсь, что это поможет. А если бы помогло, ты бы, наверное, сам мне голову оторвал… Вот если бы у тебя была невеста… Почему ты не женишься, Антар? Зачем тебе непременно нужно быть Последним из Эрлингов?»

Вдруг он упал «покойнику» на грудь и разрыдался не хуже Лермона. Рукоять меча, всё ещё висевшего у него на бедре, при этом движении коснулась безжизненного тела. В эту же секунду Антар открыл глаза. Однако, поскольку окружающие были слишком поглощены своим горем, чтобы это заметить, он сказал:

– Я так понимаю, ты его убил?

Это было настолько неожиданно, что подскочивший Ламберт даже не сразу обрёл дар речи. Он с трудом мог бы припомнить, когда плакал в последний раз, так что череда потрясений оказалась для него несколько чрезмерной.

Зато нашёлся Лермон. Теперь была его очередь падать сюзерену на грудь, разумеется, чувствительно его при этом боднув.

– Антар! – обиженно произнёс он. – Антар, больше никогда! Никогда нас так не пугай! Ты же обещал, что с тобой ничего не случится!

– Да ничего же и не случилось, – растерянно ответил тот.

– Ты умер! Если, по-твоему, это ничего, то я не знаю…

– Глупости, – оборвал его сюзерен, – если бы я действительно умер, вам было бы серафимов не одолеть. Я просто вышел отдохнуть. Я отдохнул. Теперь мне намного лучше.

Наблюдательная Гестия и в самом деле успела отметить, что аура его выглядит совершенно нормально. Да и сам он был на удивление свежим не только для недавнего мертвеца, но и просто для человека, извлечённого из пыточной камеры. Правда, отцепив от себя демона, и с наслаждением потянувшись, он скривился от боли и потёр плечо.

– Я вправил все вывихи, – подал голос  Вартек, – Но кое-где ещё поболит…

– Да, ерунда, – беспечно отозвался воскресший, заглядывая под одеяло, которым был накрыт. – Ламберт, а дай-ка мне псевдожизни кусок…