Текст книги "Эрлинг (СИ)"

Автор книги: Анастасия Курленёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

– Задумался? – вскричала она. – Ты мне ногу сломал, маньяк! Правильно тебя называют Безумным!

Ламберт сжал инженера за плечи, с тревогой заглядывая ему в лицо.

– Часто с тобой такое бывает?

– Что «такое»? – с ноткой раздражения отозвался тот. – Я в полном порядке.

– Ты едва меня не убил.

– Тебя бы я не убил, – уверенно сказал мужчина и покосился на Мару. – Вот её мог бы.

– Женщину? – не поверил барон фон Штосс. – Ты?

– Женщина с оружием для меня мужчина, – сухо отозвался капитан, позволяя магу увлекать себя прочь из зала. – А конкретно эта… когда я на неё смотрю, то вижу только кладбище погибших кораблей. И три из них – мои.

– Антар, что с тобой происходит? – Ламберт конвоировал капитана в его каюту и теперь смотрел на него с выражением «строгая матушка» на лице.

Взглянув на сурово сведённые брови мага, Антар коротко вздохнул и сел за стол. Достал откуда-то пачку бумаги и несколько пастельных мелков.

– Это всё из-за корабля, – сказал он, начиная делать небрежные штрихи на листе.

Ламберт уселся напротив и тоже взял листок бумаги. Сложил пополам. Ещё раз пополам.

– И? – барон фон Штосс сделал подбадривающий жест.

– Что и?

– Это я у тебя хочу спросить. Ты сам на себя не похож.

– Я давно не летал, – ответил бывший пират, не поднимая глаз от своих рук. – И последние лет семь я видел только пассажирские салоны. Вот и вся разгадка.

– Можно поподробнее?

– Мне нельзя управлять кораблями.

– Это ещё почему? – удивился маг. – Это же твоё призвание! Ты прирождённый пилот. Это даже я заметил. Когда ты садишься в кресло и кладёшь руки на штурвал, у тебя лицо меняется...

– Вот именно, – заметил капитан.

– Да, но не так, как было сейчас. Ты наоборот становишься умиротворённым, если не сказать счастливым.

– Ты видел меня только за штурвалом катера, – заметил Антар.

– Я видел тебя за штурвалом "Синей птицы", – возразил Ламберт.

Капитан бросил на него короткий взгляд.

– Это было очень давно. С тех пор я сильно изменился.

– Сильно ты изменился за последние несколько дней. И я хочу знать, почему. Почему тебе нельзя водить корабли? Яриг рассказал мне прорву легенд, которые ходят о тебе. Если хотя бы десятая часть из них правда...

– Донан мог бы рассказать обо мне не меньше легенд как о навигаторе, – ответил капитан, вставая. – Бортинженер я, кстати, тоже хороший.

– Не сомневаюсь, – отозвался его собеседник, напряжённо следя за тем, как тот поглаживает металл переборки. Тон, которым Антар произнёс последнюю фразу, был очень далёк от бахвальства. Следующая его реплика и вовсе прозвучала как-то тоскливо.

– Я вообще многие вещи делаю хорошо.

– Ты отлично рисуешь, например, – улыбнулся Ламберт, разворачивая к себе листок с изображёнными на нём лордом Эрлингом и его маленьким сыном.

– Например, я отлично убиваю, – сухо заметил капитан, поворачиваясь, наконец, лицом к магу. – Не всем, к чему есть призвание, стоит заниматься.

– Между этим и управлением кораблём есть какая-то связь? – приподнял бровь тот.

– Есть, – лаконично заявил Антар.

– Но раньше…

– Раньше, – с нажимом произнёс капитан, – было раньше.

Взгляд барона фон Штосс зацепился за дверь санитарного отсека, и он решил войти. Девушка с закатанной в фиксатор ногой подалась вперёд, но, узнав посетителя, снова откинулась на подушку. Порез у неё на руке тоже был обработан и  забинтован, а зрачки всё ещё слегка расширены от обезболивающего.

– А-а-а… мой спаситель пожаловал,  – саркастически воскликнула она. – И как там наш драчливый капитан?

Ламберт сделал неопределённый жест.

– А ты как?

– Как видишь, – кивнула она на свою ногу. – Медик сказал, питательный состав дней через десять всё восстановит.

Мужчина нерешительно присел рядом с ней. Он смутно ощущал, что надо её как-то приободрить  – аура Мары прямо-таки сочилась хандрой, граничащей с депрессией.

– Он ненавидит меня? – тихо спросила она уже совершенно другим тоном. Лицо её при этом сделалось по-детски беспомощным.

– Он… – Ламберт отвёл глаза, но солгать так и не смог. – Да, мне кажется, чувства, которые Антар испытывает к тебе к ненависти куда ближе, чем к любви.

Девушка криво усмехнулась.

– Говорят, от ненависти до любви один шаг.

– Не думаю, что это тот случай. Насколько я могу судить, он вообще самодостаточен.

– И не говори, – прыснула вдруг Мара. – Самый убеждённый холостяк Галактики. Даже этой… – барон фон Штосс провёл на корабле уже достаточно времени, чтобы изучить флотский фольклор, так что употреблённое девушкой выражение понял и брезгливо поморщился. От вида сквернословящих красивых женщин его всегда слегка передёргивало. – …Зорине не удалось захомутать капитана. А уж как она пыталась! Кстати, – весело оскалилась Мара, – первый корабль, «Хельгу», я разбила именно из-за неё.

– И оно того стоило? – с интересом осведомился маг.

– Ну-у-у… мы обе получили по три месяца гауптвахты.

– Не так уж сурово.

– Да… во второй раз было хуже. А после третьего… Антар разорвал и сжёг мой контракт у меня на глазах, – вздохнула она. – Но он не ненавидел меня. По крайней мере, тогда. Сердился, даже был в бешенстве… Но я бы никогда не подумала, что он сможет попытаться меня убить.

– Он, всё-таки, был немного не в себе.

– А может, – задумчиво произнесла Мара, – как раз-таки на этот раз он был в себе как никогда…  Ты слышал, что он сделал, освобождая от осады форт «Синяя птица»?

– Нет. И что же?

– Собрал фермеров и ремесленников с соседних планет, погрузил на гражданские корабли и разбил всю тяжеловооруженную эскадру империи.

– И как ему это удалось?

Мара только пожала плечами.

– Понятия не имею. Я не разбираюсь в таких вещах. Я только знаю, что даже мне, одному из лучших убийц этого рукава, хочется козырнуть и ринуться исполнять приказы, стоит ему только зыркнуть своими глазищами. Что уж говорить про простых смертных. Антар порабощает людей и заставляет делать невероятные вещи.

– Харизма у него сильная, – согласился её собеседник. – Он прирождённый лидер.

– Он страшный человек, – содрогнулась девушка. – До сегодняшнего дня я даже не понимала, насколько.

– Но всё равно он тебе нравится? – улыбнулся мужчина.

– О, да, – лукаво усмехнулась она. – Так даже сильнее, чем прежде.

Глава 7. Полководец

Окрестности Эйлы, 36 г. э Леам-беат-Шааса

Кайл Росс вошёл в свою палатку и снял шлем. Небрежно отбросив его в сторону, молодой человек опустился на складной стул перед складным же столиком и уставился на карту. Было жарко, душно и мысль его двигалась медленнее обычного. Но даже это медленное движение было прервано упавшей из-за плеча сидящего тенью.

– Здравствуй, Корлайла. Ты так быстро добралась. Я ждал тебя только завтра к вечеру.

– Я же не армия, – ответила женщина, снимая маску и позволяя седым волосам рассыпаться по плечам, – могу передвигаться нормальными темпами. Хотя твои марш-броски тоже весьма неплохи. Войско Феста отстало дня на два. У тебя ещё есть время для укрепления города. Кстати, а почему ты не там?

– Есть причины, – сухо отозвался Кайл, покосившись на колеблемую ветром сетку, загораживающую вход в палатку.

– Можешь говорить свободно, – произнесла женщина, разваливаясь на узкой походной кровати полководца. – Охрана у тебя тут превосходная. Один даже меня заметил.

– И тем не менее ты здесь. А я ведь велел не пускать в лагерь женщин ни под каким видом.

– А, вот почему там их целый табор за оцеплением.

– Демоны бы побрали этот бордель! – раздражённо отозвался Кайл. – Каждый захудалый царёк считает своим долгом прислать мне дочь, а то и две за раз. Они даже жениться уже не требуют.

– М-м-м, ну ты приобрёл громкую славу за последнее время. Канмар уже не тот… его прогрессирующее безумие и паранойя скоро сведут его в могилу, это очевидно. А тебя считают самым перспективным наследником его империи. Не удивительно, что девушки хотят ребёнка от полубога. Даже без особенных надежд на наследование престола.

Молодой полководец выругался так цветасто и заковыристо, что Корлайла усомнилась, только ли благородные науки преподавал ему Канцлер.

– Я им что, бык-осеменитель? У Канмара детей целый выводок, выбирай любого. Калгакас вот, чем плох?

– Ничем, конечно. Кроме путешествующей с ним Наины. Которая весьма остро реагирует на подобные вещи, и это всем известно. Заведи себе постоянную спутницу, и спи спокойно.

Кайл прошипел себе под нос что-то нелицеприятное в адрес одалисок и вдруг в упор уставился на Корлайлу.

– А давай, ты со мной путешествовать будешь, а? Живи в моей палатке, скажем всем, что у нас любовь?

Корлайла расхохоталась.

– Предложение, конечно, лестное, но я для тебя, пожалуй, старовата. Люди подумают, что у молодого Росса извращённый вкус.

– Плевал я на то, что люди подумают, – довольно резко отозвался её собеседник. – Последние два города мне уже мальчиков стали сватать, так что ниже падать особенно некуда, –тут он оглядел стройную фигуру женщины в обтягивающем маскировочном костюме. – Да и вообще большинство этих «принцесс» тебе и в подмётки не годятся. Ну… волосы в крайнем случае выкрасишь. Басмой, или чем там принято. Тебе намного больше двадцати и не даст никто.

Глава клана аркани заметно смутилась. Что, в свою очередь, заставило порозоветь Кайла.

– Так… кхм… как ты сюда пробралась? Кто там тебя заметил и всё-таки пустил?

– Это был Рогнар, – улыбнулась бывшая фаворитка кесаря Сивф. – Он сказал, что ты меня ждёшь.

– Рогнар? – удивился юноша. – Что он делает в карауле? Я же отослал его отсыпаться.

– Он и спал. Неподалёку от входа в этот твой шатёр. Вернее, от того места, куда удобнее всего было войти незаметно. Так почему ты не в городе?

Кайл скривился, как от зубной боли.

– Тоже мне, город. Помойная яма. Ни канализации, ни водопровода, ни электричества.

– Да, кстати, у тебя горячая вода тут есть? – спохватилась женщина.

– Да сколько угодно, я таскаю за собой солнечный концентратор, – махнул он рукой в угол палатки, и буркнул себе под нос. – Холодной бы где достать.

– Ну так собрал бы холодитель… холодильник… как вы его там называете?

– Хотел, да недосуг всё, – устало отозвался молодой человек.

Корлайла тщательно омыла лицо и ещё более тщательно – руки.

– Э-э-э, да я смотрю, ты выдохся слегка.

– Угу. С тех пор, как Калгакас увёл свои войска на соединение с Канмаром, а я остался с тридцатью тысячами пехотинцев и пятью – кавалерии, мне приходится петлять по горным перевалам, как винторогому козлу.

– А Фест за это время получил подкрепление, – подначила его Корлайла. – У него уже сто пятьдесят тысяч. И двадцать тысяч всадников. Две трети из них, правда, лёгкие… но так или иначе.

– Всего лишь сто пятьдесят? – приподнял брови Кайл. – Его перебежчик говорил о двухсот пятидесяти. Вот собака, прикажу уши вралю отрезать…  Реальную силу представляет только когорта илларийских наёмников, – пояснил он. – Прочие – просто сброд.

– Но их впятеро больше! Это значит, что каждому из твоих пехотинцев потребуется убить по пять вражеских…

– Убьют и по десять, если потребуется, – отрезал юный стратег. – К тому же, на полном уничтожении я не настаиваю – достаточно будет обратить их в бегство.

Корлайла с интересом оглядела его.

– А ты весьма самонадеян, мальчик.

– Вот здесь, – Кайл ткнул пальцем в угол карты, – численное преимущество Фесту не поможет.

– Так он и даст загнать себя между скалами и морем, – усомнилась женщина.

– Никуда не денется, – хищно сверкнул глазами молодой человек. – Когда я оставлю Эйлу, он её возьмёт, и тогда…

– А, так вот почему ты здесь! Ты и не собирался укреплять город!

– Да на кой он мне сдался? – пожал плечами юноша. – Запасы воды, провизии и всего прочего я пополнил. Стратегического значения эта дыра не имеет.

– А зачем Фесту тогда его занимать?

– Чтоб сообщить Святейшему, что у меня отобрал. Он тщеславен и недалёк.

– Хм. Ты так уверен?

– Фест предсказуем, как закон тяготения. Этот месяц, что я от него бегал, я потратил не впустую – я изучал его.

– Хорошо, положим, он взял Эйлу… это же ещё не значит, что он поползёт за тобой на этот перевал?

– А что ему остаётся? Кормить почти двухсоттысячную армию в этом городишке? Чем? Тем более, что склады я им уже почистил. Да и платить войскам тоже надо. Илларийские наёмники недёшево обходятся. К тому же, в отличие от меня, у него есть флот. А это тоже значительная статья расходов.

– Ладно, заболтал ты меня, – сказала вдруг Корлайла. – Снимай этот свой панцирь или что там у тебя на груди.

В руках она уже держала походную аптечку, из которой извлекла антисептик, стерильную вату и бинты. Кайл подозрительно и встревоженно уставился на неё.

– Что это тебе в голову взбрело?

– Вартек дал мне строгие указания. Вообще он говорил много умных слов, время от времени сбиваясь почти полностью на саламиниумский, пока я не сказала ему, что на этом языке знаю только ругательства. Тогда он просто ткнул в то место, где у тебя бо-бо и наглядно показал, что с этим надо делать, – взглянув на вытянувшееся лицо юноши, она усмехнулась. – Не бойся, если бы он не сказал, и я не стала присматриваться, то и сама ничего не заметила бы. А остальные уж и подавно. На то он и лекарь. Все тебя считают неуязвимым сыном некроманта, заговорённым от любого оружия и магии.

Юноша со вздохом стянул через голову белую шёлковую тунику и позволил женщине развязать кожаные ремешки своей лёгкой брони, выполнявшей скорее роль корсета, чем действительно защищавшей от удара оружием.

Пока она этим занималась, Кайл спросил:

– А сам наш великий доктор как поживает?

– Ты вот напрасно иронизируешь.  У Валюнда несколько опытных моделей пушек взорвались.  Он, кажется, уже весь порох извёл, что ты ему оставил. Так к Вартеку пострадавших приносили.  Я уверена была, что ни один из них не жилец. Так вот нет. Ни один даже калекой не остался.

– Да знаю я, – слегка смутился юноша. – Я видел, на что он способен. Когда Ламберт болел, да и вообще… как его самочувствие?  Я говорил с ним недавно, но связь плохая была, да и он от меня как-то отмахнулся.

– Вроде бы, чувствует он себя неплохо. Кости уже все срослись. Дубоват ещё, правда, немного и слабоват.  Жена Валюнда, забыла, как её звать, и Гестия его на пару откармливают. Вернее, она готовит, а Гестия откармливает. А нахал этот только привередничает: курицу два дня подряд, он, видите ли, есть не будет, наловите ему свежей рыбки, он бы от рыбного пирога не отказался.

– Это хорошо.

– Что именно?

– Что за Вартеком есть кому присмотреть. Он иногда бывает очень рассеян. Найдёт новую какую-нибудь травку в лесу, и забывает обо всём на свете. Его тогда ребёнок может пристрелить.

– В лесу Виллин за порядком следит, – ответила Корлайла, косясь на молодого человека.

– Да, но не всегда он может оказаться поблизости. Да и не только же в лесу Вартек бывает.

– Манор Вайн Росс находится в глубоком тылу.

Кайл только презрительно хмыкнул.

– Для наёмного убийцы такие мелочи не помеха, тебе ли не знать. Так что я очень рад, что Гестия крутится от него поблизости.

– Я думала, она тебе нравится.

– Она мне нравится, – подтвердил он. – Она весёлая, умная и очень способная. И Вартек мне нравится тоже. Поэтому я хочу, чтобы с ним ничего плохого не случилось.

Под панцирем у Кайла оказалась  белая грудь, резко контрастировавшая с загорелым лицом и конечностями юноши, а также довольно умелая тугая повязка.

– М-м-м… недурно. Сам, что ли, справлялся?

– Это Рогнар, – пояснил юноша, слегка поморщившись, когда Корлайла отдирала хоть и смоченные тёплой водой, но густо пропитавшиеся кровью и ссохшиеся бинты.

– На вот, проглоти, – она протянула ему небольшую белую пилюлю.

– Что это? – подозрительно осведомился Кайл.

– Обезболивающее, – ответила она, вдевая шёлковую нитку в иголку, и подняла глаза. – Не бойся, мне его Вартек дал. Рана хоть и не очень опасная, но зашить нужно.

– Это обязательно?

– Конечно. Я не так уж много поняла из того, что Вартек говорил, но смысл у него как обычно сводился к максиме «Делай, как я говорю, или все умрут».

Молодой полководец вздохнул и подчинился. Когда малоприятная процедура была закончена, Корлайла уложила клюющего носом юношу на постель.

– Поспи. Тебе нужно отдохнуть.

– Мне ещё нужно… – забормотал Кайл.

– Спи! Всё ты ещё успеешь.

– Хм… я… – но обезболивающее, заботливо приготовленное дальновидным врачом, обладало и снотворным эффектом.

Корлайла присела на краешек кровати и всмотрелась в лицо молодого полководца. Несмотря на возраст, оно уже утратило юношескую мягкость. Жёсткие складочки залегли в уголках его рта и посредине высокого лба. Женщина с некоторым удивлением отметила, что он сильно вытянулся и раздался в плечах. На руках уже бугрились мышцы… Коротко стриженый, неожиданно возмужавший, он перестал походить на бледного субтильного Канцлера.

– Корлайла! – вдруг приоткрыл он один глаз.

– Что, мальчик? – тихо спросила она.

– Как там мой манор?

– Всё у них хорошо, Кайл. Магензи овец развёл, ступить некуда. Прядильня твоя на износ работает, торговцы в очередь перед порталом выстраиваются.

– А посевы?

– Вызрели, убирать скоро будут.

– Успели бы до дождей… – затихающим голосом сказал владетель Вайн Росс, и вдруг тоскливо добавил: – Хочу домой.

– Ну, вот разгонишь всех крестоносцев, и поедешь, – сказала женщина, погладив юношу по щеке.

– Хорошо, – совсем уже сонно пробормотал он и перевернулся на бок.

Корлайла накрыла юного воителя лёгким покрывалом, он завозился, подтягивая колени к груди. Складки на спящем лице неожиданно разгладились, Кайл снова стал выглядеть почти ребёнком. Женщина провела ладонью по жёсткому ёжику его волос.

– Кому многое дано, с того и спрос выше, малыш, – задумчиво сказала она. – Но ты у нас умничка, со всем справишься.

В белой тунике на белом коне Кайл Росс ехал вдоль строя своих войск. Его громкий и глубокий, уже успевший поломаться, голос ложился на них, словно тёплое одеяло в морозное утро.

– Солдаты! – говорил он. – Сегодня мы сразимся с саламиниумцами, принявшими религию креста и обезумившими настолько, чтобы отдать себя под командование Феста. Они стоят там… – взмах рукой в сторону моря людей под крестообразными стягами, граничащего с водяным морем по самой кромке, – …и смеют смотреть вам в лицо только потому, что считают, что их больше! – Кайл сделал драматическую паузу и набрал побольше воздуха в лёгкие. – Глупцы! Солнце ещё не начнёт клониться к закату, прежде чем они покажут вам свои спины, убегая, точно испуганные кролики! Каждый из вас стоит десятка таких, как они! – ответом ему послужил согласный рёв. Будто штормовые волны, разъярённо бьющиеся о прибрежные скалы, звучал вой одобрения: Кайл был популярен. – Всем вам известно, – продолжил молодой полководец, – что я не проигрывал ещё ни одной битвы! И я не вижу причин… – в соответствии с нарастающим тоном его речи, белый конь взвился на дыбы… и опал вместе с заключительной фразой, когда Росс вскинул к розовеющему небу руку с зажатым в ней коротким мечом, –…чтобы сегодня начинать!

В едином порыве войско Кайла издало такой громоподобный звук, что у многих в построении саламиниумцев холодные мурашки пробежали по спине. Лучники потрясали луками, всадники – мечами и копьями, пехотинцы ударяли мечами в щиты.

Корлайла, со стороны наблюдавшая за действиями полководца, только восхищённо прищёлкнула языком.

– Ну надо же… а он хочет овец разводить.

Войска Феста, теоретически преследовавшие Кайла, отнюдь не горели желанием соваться на верную смерть, подходя на расстояние поражения его знаменитых лучников (которые брали не только мастерством, но и лучшим на континенте оружием.  Это, впрочем, можно было сказать обо всём оружии его людей). Сам Фест, восседавший на крупном жеребце в окружении ближайших соратников и телохранителей, удовлетворённо улыбался, наблюдая за перестроениями противника: Кайл Росс, вероятно, обезумел, и собирался напасть первым. Конечно, узкий берег, всего-то километра два (Кайл мог бы уточнить, что два с половиной, но Фест не утруждал себя излишними подробностями), ограничивал манёвренность его конницы. Но численное превосходство было более, чем очевидно. К тому же, этот мальчишка-предводитель, очевидно, свихнулся от жары, или от безысходности своего положения, потому что его правый фланг вдруг стремительно рванулся вперёд, и сам он, чётко различимый, будто сияющий в лучах восходящего солнца, мчался впереди всех. Ещё прежде, чем улыбка успела сползти с лица Феста, и куда раньше, чем он успел отдать какие-либо приказы, сивфанские всадники прошли сквозь строй пеших, пышно разряженных, но дурно вооружённых саламиниумцев, как нож сквозь разогретое на солнце масло. Минута – и стальной клин разбивает круг его ближайших соратников. А прямо на него мчится всадник в белой тунике на белом коне, и из прорези его шлема не мигая смотрят странные, с прозеленью и золотыми искрами глаза. В этих глазах… в этих глазах Фест отчётливо увидел свою смерть. Он не был в общем-то трусом. Фест слыл опытным воином, и бывать в гуще сражения ему приходилось… но на этот раз он даже не стал искать глазами пресловутых дорогостоящих наёмников, к слову сказать, весьма доблестно и не теряя построения, сражавшимися с отрядом мечников-сивфанцев. И те, и другие, неторопливо и методично делали своё дело. Вот только с левого фланга, прорванного ещё одним отрядом конницы, илларийцев неторопливо, в строго геометрическом строю, о который разбивались беспорядочные атаки саламиниумцев, обходил ещё один отряд сивфанцев.

Однако Фест этого уже не увидел. Когда его дядя-генерал упал, пронзённый сверкнувшим необычно светлым металлом клинком, Фест развернул своего жеребца и бросился наутёк, подминая под копыта собственных воинов.

Тем временем часть передовых отрядов Феста, ещё не заметивших позорного бегства своего полководца, воспользовались тем, что правый фланг их противников, возглавляемых буйным Россом, оторвался далеко вперёд, ударили в образовавшуюся в рядах сивфанцев брешь.  Воодушевлённые успехом (некоторое количество погибших воинов войска старых богов было впечатляющим свершением), они попытались развить наступление, однако правый фланг Кайла, уже успевший рассеять охрану Феста, теперь оказался в тылу, откуда и не замедлил ударить.

Бегство саламиниумцев начало приобретать массовый характер. Вид удирающего полководца служил убедительным сигналом к отступлению. Большинство из них, как и предсказывал Кайл, показали спины прежде, чем увидели хотя бы одного сивфанца в непосредственной близости от себя. Слава Кайла Росса летела впереди его, а бегущий Фест служил её глашатаем.

Их почти не преследовали. Всё поле битвы и так было устлано телами в пёстрых одеждах саламиниумцев. Изрядную часть просто подавили беспорядочно отступающие двадцать тысяч лошадей.

Кайл потерял сорок человек убитыми, большинство из которых пали при противостоянии с илларийцами. Было ещё пару сотен раненых разной степени тяжести, среди которых оказался и сам полководец.

В гуще схватки молодой человек получил впечатляющий удар топором по голове. Вставка из легированной стали защитила череп, однако удар был такой силы, что оглушил полководца. При незаметной поддержке Корлайлы ему удалось удержаться верхом. Рогнар же отсёк поднятую для повторного удара руку. Сознание вернулось к Кайлу почти сразу, и он разжал пальцы, судорожно вцепившиеся в гриву лошади. Более того, ему как ни в чём не бывало удалось проехать под приветственными возгласами своих людей и твёрдой походкой войти в палатку. Там его вырвало.

Рогнар быстро раздел его и уложил на постель. Юноша был очень бледен.

– Ничего страшного, – спокойно сказал Вартек, выслушав подробный отчёт Корлайлы. – У него сотрясение мозга. Судя по всему, даже не очень сильное. Уложите его поудобнее, голову чуть приподнимите. Пусть полежит дня три. А лучше пять. Побольше спать. Если будет жаловаться на головную боль, дашь ему ещё пилюлю.

Кайл Росс возлежал на толстом изукрашенном сказочными птицами и цветами ковре под навесом из плотного шёлка. Облачённый в просторный халат, в россыпи подушек, он меланхолично потягивал из пиалы чёрный чай. На самом деле в такую жару он предпочёл бы зелёный, но его теперешняя диета исключала его как слишком тонизирующий напиток.  Юный полководец выглядел задумчивым и едва поднял голову, когда к нему привели троих саламиниумцев, просивших аудиенции.

Вопреки расхожему мнению, владетель Вайн Росс отнюдь не был высокомерен. И он, вероятно, встал бы, чтобы приветствовать пришельцев, однако неумолимый Вартек наблюдал за ним недремлющим оком Корлайлы, готовый пресечь нарушение постельного режима её же тяжёлой рукой. Поэтому Кайл едва приподнял голову и вопросительно посмотрел на людей, которых подвёл к нему дежурный офицер. По восточному обычаю, те пали ниц перед «величайшим из воинов» и «сыном неба и солнца», в витиеватых выражениях умоляя склонить свой слух к речам недостойных. Весь ритуал был выполнен настолько добросовестно, что Кайл успел закончить чаепитие, склонить слух, убедиться, что его скудных познаний саламиниумского тут явно недостаточно, послать за переводчиком, провести с ним краткий инструктаж и даже соскучится прежде, чем гости перешли к делу. Как оказалось,  они привезли великому полководцу подарок, в знак мирных намерений и ради облегчения переговоров о сдаче региона. Серебряное блюдо, накрытое крышкой, поставили на ковёр перед Кайлом. Юноша заглянул внутрь, ни на секунду не изменив равнодушного выражения лица.

– Это Фест, я полагаю? Он так быстро сбежал, что я не успел даже как следует его рассмотреть, – произнёс он, оглядывая лежащую на блюде голову.

– Да, величайший из великих, этот бренный прах ещё вчера принадлежал трусливой собаке Фесту.

– И зачем вы мне его принесли? – всё так же апатично осведомился Росс.

– Разве он не был твоим врагом, о, лучезарный? – со сладкой улыбкой осведомился главный из троих пришельцев. – Твой покорный слуга лишь надеялся на твоё одобрение.

– Врагом? – полководец приподнял густые брови в неподдельном удивлении. – Так-то меня теперь ценят? Кайл Росс стал настолько ничтожен, что человек вроде Феста может носить почётное звание моего врага?

Корлайла, полулежавшая рядом с ним, чуть заметно улыбнулась, а саламиниумец покрылся нездоровой бледностью.

– О, мой господин, мы все лишь ничтожные черви, обласканные лучами твоего светила! Да отсохнет мой язык, назвавший сего презренного труса достойным противостоять тебе!

– Это можно устроить, – заметил юноша, с неторопливым безразличием разглядывавший говорившего. У Кайла всё ещё болела голова, но уже не так сильно, как вчера, так что сосредоточиться на происходящем ему вполне удавалось. – Однако, я полагаю, вы прибыли сюда не просто так, а в надежде получить награду за совершённое вами деяние, – без всякой вопросительной интонации произнёс он. Посеревший от страха южанин снова упал на колени. Молодой Росс безошибочно угадал бесхитростный расчёт корыстного охранника ныне мёртвого полководца, полагавшего обогатиться дарами из рук благодарного полубога. Но теперь, перед его слегка нахмуренными бровями, дело предстало перед саламиниумцем в другом свете.

– О, пощади, владыка! Мне не нужно другой награды кроме возможности быть последним из твоих слуг! И повести за тобой все войска Саламиниума!

– Чтобы при случае ты прирезал меня? – одна из тёмно-русых бровей издевательски надломилась. – Мои люди знают, что я не побегу с поля боя. Но и я уверен, что каждый из них будет сражаться за меня до последней капли крови, даже если мне изменит капризное воинское счастье. Так что покорно благодарю. У меня для тебя есть более подходящий дар. Тигран!

Дежурный офицер сделал шаг вперёд. Кайл характерным жестом указал на предводителя пришельцев.

Тигран молча кивнул. Меч вошёл под ребро так гладко и невозмутимо, как будто погружался в собственные ножны.

– Вы двое, – обратился он к позеленевшим спутникам почившего саламиниумца, – вернётесь обратно и отведёте ваш сброд к Канмару. Саламиниум его протекторат, пусть он и решает вашу судьбу. Мне вы не нужны. Однако… – тут он сделал патетическую паузу, – если я узнаю, что по пути вы заблудились и снова присоединились к сторонникам Святейшего, я очень расстроюсь.

Оба посланца, полусогнувшись, пятились назад, пока не потеряли непредсказуемого «сына некроманта» из вида. Тело унесли, а Кайл, проводив его взглядом, вдруг вспомнил о других участниках давешней битвы.

– Что там илларийцы? – спросил он. – Остался кто-нибудь в живых?

– Почти три сотни, командир, – отозвался Рогнар. – Как ты и велел, их перевязали и отнесли в тень.

– Пусть их приведут, – сказал юноша, покосился на слегка нахмурившуюся Корлайлу и добавил. – И закончим на сегодня.

Хоть пленным илларийским наёмникам и была оказана первая медицинская помощь, привели их, тем не менее, в цепях. Некоторые были не в состоянии передвигаться самостоятельно, и их несли менее пострадавшие товарищи. Довольно долго Кайл рассматривал лица своих немногочисленных пленников. На них не было вызова или ненависти. Как не было и страха. Илларийцы поголовно были профессиональными военными и одинаково хорошо умели как побеждать, так и проигрывать.

– Я знаю, что ваш трибун был убит, – произнёс Кайл Росс на вполне сносном илларийском. – Есть среди вас кто-то, кто мог бы говорить от имени остальных?

Наёмники молчали, украдкой переглядываясь, пока вперёд не вышел хмурый мужчина средних лет со свежим шрамом поперёк лица.

– Я Авл Лициний. Публий был моим братом.

– Вы храбро сражались вчера, – сказал юный полководец. – Даже когда ваш предводитель бежал, ни один из вас не сдался в плен, пока был в состоянии поднять хоть какое-то оружие. Вы до последнего держали строй и прикрывали друг друга… Я уважаю это… С другой стороны, – словно рассуждая сам с собой, продолжал Кайл, – все вы илларийцы, продавшие свою кровь врагам своего императора. Это сложно расценивать иначе, чем предательство родины.

– У нас нет родины, – отозвался брат павшего трибуна. – Мы все изгнаны из Илларика уже много лет назад, когда императором стало овладевать безумие.

– И что послужило причиной вашего изгнания? – поинтересовался Кайл с оттенком любопытства в голосе.

– Оскорбление божества, – скривил рот в подобии усмешки его собеседник. – Мы, свободнорождённые граждане Илларика, отказывались ползать на брюхе перед Канмаром и воздвигать ему жертвенные алтари.

Юный полководец неопределённо хмыкнул.

– Что ж, я всего лишь скромный сын некроманта и не настолько тщеславен. Но вы наёмники… а наёмникам принято платить. Хм… посмотрим… раз вы мои пленники, ваши жизни принадлежат мне. Считаете ли вы эту плату достаточной, чтобы приобрести ваши услуги до конца текущей кампании?