Текст книги "Эрлинг (СИ)"

Автор книги: Анастасия Курленёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Первые несколько минут Северин целовал ей руки, позабыв обо всём на свете: он не видел её всё утро, и успел соскучиться. Но потом вдруг вспомнил, что собирался ей сообщить.

– Дорогая, – супруг нехотя отстранился, но талии своей леди так и не выпустил, – Лермон лежит в двух шагах от торфяника и безудержно рыдает. Может, ты бы его утешила? А то, не ровен час, он пожар устроит.

Мелисента нежно улыбнулась мужу и произнесла:

– Так мило, что ты тоже о нём беспокоишься, – леди Эрлинг игриво провела подушечкой пальца по губам мужа. – Я горжусь тобой, люби...

Договорить ей не пришлось: полчаса как надетая рубашка белой птицей спланировала на куст, почти тотчас же скрылась под голубым шёлком. Северин запрещал выкашивать лужайку перед домом, трава тут колосилась по пояс. Многие полагали, что дело в особой магии.

Через некоторое время, когда Мелисента удалилась, лорд-вампир, всё ещё ощущавший её сладостный вкус на своих губах, решил про себя, что если благородные жесты по достоинству вознаграждаются, совершать их куда как приятнее. А ещё он подумал, что в принципе пользу можно извлечь из всего. Даже из демонов.

Из пучины отчаяния, в которую он был погружён, Лермон ощутил, как чья-то рука поглаживает его маленькие рожки. И принадлежать эта рука могла только одному существу во всех семи мирах, потому что никто другой никогда так к нему не прикасался. Демонёнок поднял голову и посмотрел на присевшую рядом женщину. Она ему улыбнулась. Ласково и немного лукаво. Он сел, заозирался кругом и выглядеть стал очень виновато. Мелисента привлекла юного демона к себе, подождала ещё несколько минут, пока наконечник его хвоста не начал снова превращаться в кисточку, и только потом сказала:

– Ну, рассказывай, что стряслось.

– Я искал Антара… – сказал он и замолчал.

– И? – леди Эрлинг поглаживала основание его шеи. Лермон знал, что так она поступала с рассерженными собаками. И драконами. Но даже это знание не могло разрушить наслаждение от прикосновения.

– И я его нашёл…

– Но? – Мелисента сорвала несколько стеблей с метёлочками на конце и принялась плести венок.

– Но он был не один, – демон хлюпнул носом. – И ему теперь не до меня.

– Кларисса? – быстрые пальцы мелькали над всё удлинняющейся травяной змейкой. Демону это всегда казалось каким-то особым колдовством: невысказанные слова словно тянулись за стеблями, комком подступая к горлу. Но леди ждала ответа. Так что он коротко кивнул.

– Я бы на твоём месте не стала переживать по этому поводу. Антар не последняя карамелька в пакете, которая на двоих не делится. Ему хватит внимания на вас обоих. Даже ещё на Майкла останется.

– Он её целовал, – выдавил из себя демон.

– И что? Ты же не девушка, чтобы завидовать таким вещам.

Он посмотрел на неё с такой тоской и недоумением, как будто она не видела слона стоящего прямо перед её носом.

– Но когда Антар женится, он будет как мессир Северин…

– В смысле?

– Ваш муж не задумываясь уничтожил бы все семь миров, если бы только это доставило вам удовольствие, миледи, – тихо сказал демон.

– Ты несправедлив к моему мужу, Лермон, – улыбнулась она. – Он куда умнее, чем тебе кажется. Но с чего ты взял, что Клариссе придёт в голову уничтожение миров? Я за ней особой кровожадности не замечала. Даже, скорее, наоборот.

– Она попросит Антар прогнать меня, – ответил Лермон ещё тише. – Она меня ненавидит.

– А, вот оно что. Ну, во-первых, ненавидит она тебя ровно по той же причине, что и ты её – из ревности к моему сыну. Во-вторых, Антар не из тех людей, что позволят указывать себе, с кем ему дружить и кого прогонять. А в-третьих, можешь быть спокоен, он на ней никогда не женится.

В выразительных глазах демона мелькнула надежда: леди Эрлинг он привык доверять беззаветно. Но всё же спросил:

– Почему вы так думаете, миледи?

– Поверь мне, уж я в этих вещах разбираюсь. Она ему не пара. Но имей в виду, это только между нами, – добавила она лукаво.

– Зачем же он тогда её целовал? – продолжал допытываться демон, всё ещё сохраняя обиженный вид, но уже явно воспрянувший к жизни.

– Возможно, ей сильно этого хотелось. А ему было не трудно. Почему бы не сделать девушке приятное?

– «Желание дамы – закон», – угрюмо вспомнил демон. – Он всегда так говорит.

– У отца набрался, – улыбнулась леди Эрлинг. – А знаешь, что Северин делает, если выполнять моё желание ему кажется нецелесообразным?

– А так разве бывает? – удивился Лермон.

– О, и часто.

– И что же он делает?

– Хитростью заставляет желать чего-то другого, – Мелисента беспечным жестом русалки повесила венок на рога демона. – Вы, мужчины, очень коварны. Нас это, впрочем, устраивает.

Демон переваривал полученную информацию, приткнувшись к её тёплому боку и изредка украдкой вздыхая. Наконец, она буднично, будто между прочим, произнесла:

– Хочешь, пойдём вареники лепить?

– С черникой?

Она кивнула.

– Антар ещё с утра целую корзину приволок.

– Хочу, – застенчиво сказал демон и поднялся с земли. Он любил вареники.

Глава 12. Богоизбранность

Окрестности Эйлы, 36 г.э. Леам-беат-Шааса

В лагерь Кайла появление Леам-беат-Шааса принесло изрядное воодушевление. Люди и так верили в своего полководца, как в живого бога, но после попарной демонстрации в небесах его статус подскочил до этих самых небес. Избранником Богов Кайла Росса называли уже открыто. И Ламберта это слегка беспокоило. Подставлять юношу под удар ему не хотелось.

– Он стал совсем взрослым, – с лёгкой грустью сказал он Корлайле, в течение дня понаблюдав за своим воспитанником и досконально осмотрев лагерь. – Мой мальчик стал мужчиной, а я всё пропустил.

– Может, потому и стал, что ты ему дал самостоятельность проявить, – резонно заметила Корлайла.

– Ой, можно подумать, я так уж чрезмерно его опекал…

– Не то чтобы чрезмерно… но закалка характера происходит под давлением обстоятельств. Ты себя в его возрасте вспомни.

– Что-то не хочется, – поморщился маг. – Не лучшие годы моей жизни.

Ставка Святейшего,36 г.э. Леам-беат-Шааса

– Но у него же был меч Судьи… – уже едва слышно прошептал серафим, висевший на двух цепях посреди светлой, просто залитой солнцем камеры. Человек, стоявший рядом с  ним, выдрал из его окровавленного крыла ещё одно маховое перо.

– Осколок Вечности ещё не даёт права противиться воле богов, – сухо сказал он. – Ты просто струсил. А я очень не люблю трусов.

– Он прав, – подал голос мрачного вида мужчина, уже некоторое время наблюдавший эту сцену. – Меч Судьи означает, что Кайл Росс под защитой высших. Не рядовому серафиму идти против него.

– А ты вообще заткнись, проклятый, я что, давал тебе слово?

Однако Святейший и сам понимал, что его оппонент прав – просто был очень не в духе. Кто бы мог подумать… Осколок Вечности. Да, Виллин пугал его Антаром, но глашатай бога креста был осведомлён о дурацкой клятве, когда-то произнесённой этим дерзким мальчишкой. Кто бы мог подумать, что тот так просто отдаст семейную реликвию в руки чужака? Это было непредвиденно, странно… что-то, видимо, было в этом Ламберте фон Штосс, сыне Народа Холмов, что так пленило Нездешнего. Что-то, вероятно, делавшее его более опасным, чем Святейший привык думать. А с Осколком Вечности в руках…

Одним быстрым движением он добил серафима: ничего нового тот всё равно уже не сообщил бы. И повернулся к крылатой девушке, отчаянно забившейся на цепи. Святейший погрузился в невесёлые думы о том, следует ли и дальше искать встречи с некромантом, или стоит поостеречься и собрать побольше информации. Кайл Росс наносил огромный урон войскам его последователей, но с помощью легионов крылатых воинов…

– Оставь её, – бывший великий инквизитор удержал Святейшего за запястье. Тот отвлёкся от своих мыслей, переведя взгляд на свою руку с занесённым клинком.

– Это с какой стати? Ты мне что, указывать вздумал? Не зли меня, Арман, а ни то…

– А ни то что? – невозмутимо отозвался второй служитель культа. – Убьёшь меня?

– Что ж, – сузил глаза Святейший, – есть вещи и пострашнее смерти, инквизитор, тебе ли не знать этого?

– Хуже тебя со мной вряд ли что-то произойдёт.

– Я могу превратить твою жизнь в ад.

– Ты уже это сделал. Ты таскаешь меня за собой по всем мирам, заставляя смотреть на то, что творишь Его именем.

Святейший кровожадно ухмыльнулся и перевёл взгляд с мужчины на замершую на цепи девушку. Схватил её за волосы и притянул к себе.

– Ты научишься хорошим манерам, Арман. И быстро. Или по твоей вине погибнет ещё одна красавица. Каково тебе будет снова это пережить?

Мужчина опустил голову с видом полнейшего смирения:

– Простите, Ваше Святейшество, я позволил себе недопустимую дерзость.

– Так-то лучше, – прошипел наместник бога на земле. – Встань на колени.

Инквизитор беспрекословно повиновался. Выпустив девушку, Святейший вцепился в короткие волосы мужчины, заставив его поглядеть снизу вверх.

– Он проклял тебя. Помни своё место, отродье, или…

– Господин! – маленький шестикрылый серафим прервал пафосную сцену. – Вокруг лагеря приспешника тьмы открываются порталы из Демониса!

– Из Демониса? – недоверчиво переспросил Святейший. Он уже забыл и о девушке-серафиме, и об инквизиторе.

Как только он исчез во вспышке света, Арман встал с таким невозмутимым видом, как будто ничего особенного не произошло.  Он подошёл к Севии и снял с неё цепь. Она смотрела на него непонимающе, испуганно.

– Улетай, – просто сказал он. – И больше не возвращайся. – Её личико приобрело совсем детское выражение, на котором отчётливо читалось отчаяние. – Ты теперь изгнанница. Но это лучше, чем смерть. Особенно такая, какой он может тебя придать.

– Но куда мне лететь?

Он пожал плечами.

– Куда хочешь. Я не знаю этого мира.

– Но я не понимаю… – в её голосе зазвучали слёзы, – как Святейший мог… он ведь Глас Бога!

– Попомни моё слово, девочка, – устало произнёс бывший Великий Инквизитор, – этот глас ещё объявит Эрлингов порождениями тьмы. Да, вот тебе, кстати, и ответ. Найди Последнего из Эрлингов. Или того, у кого в руках Осколок Вечности. Они смогут защитить тебя. Если, конечно, захотят.

Взмахнув крыльями, она поднялась в воздух, но, сделав небольшой круг, вернулась к нему.

– А что он сделает с вами? – она заметно содрогнулась. – За то, что вы отпустили меня?

– Мне он уже ничего не может сделать, дитя, – грустно произнёс человек. – Лети, не теряй зря времени.

Саламиниум, 36 г.э. Леам-беат-Шааса

Почти сразу, как Ламберт объявился в лагере Росса, Камилла покинула двор Канмара и воссоединилась с супругом. Спустя некоторое время императрица Роксана сделала попытку убить мужа во сне, однако была схвачена и казнена на месте. Её сыну была сохранена жизнь, хотя цесаревичем он называться перестал. Наследником престола был объявлен Калгакас. И прошло всего несколько крупных битв, прежде чем Канмар пал на поле боя. В него попал плазменный пульсар.

Территории, контролируемые Кайлом Россом и его союзниками, становились всё более обширными, и всё труднее было предугадать, куда совершат очередной налёт серафимы, из-за чего армии демонов пришлось изрядно рассредоточить. Князь Лермон, наравне с Лордом Демониса командовавший своими легионами, просто светился энтузиазмом.

Он сочился энергией, как спелый персик, сжатый в руке – соком. Антар же, напротив, медленно угасал. По нему это было не очень заметно. Прошли месяцы с тех пор, как он принял под свою руку бесхозных князей Демониса, но теперь каждый следующий день давался ему со всё большим трудом. Он много спал, но помогало это слабо. Всё чаще предводитель демонов уходил глубоко в себя, пугая окружающих пустым и холодным взглядом. Аура его понемногу начала снова озаряться блеском, так что Ламберт фон Штосс принял решение форсировать события. От его внимания не ускользнуло, что во всех окрестностях Келлы, последнего сохранившего верность опальной Аделаиде города, гостеприимно раскрывшего ворота перед войсками Кайла Росса, не было зафиксировано не то что ни одного серафима, но даже ни одного проповедника бога креста. Вероятно, Святейший по достоинству оценил их объединённые возможности. И сын Народа Холмов решил вызвать удар на себя. Во главе небольшого отряда штурмовиков-межпланетников он отправился покорять Тингум, дабы преподнести его на блюдечке благосклонной к Россу царице. Правда, в силу её пола удержать владения по выводу войск казалось проблематичным – Тингум слишком долго был уже в составе Саламиниума, так что усвоил их отношение к прекрасному полу, и дело осложнилось ещё и поисками сына означенной царицы.

Будь Антар более вменяем, он, вероятно, раскритиковал бы этот план, указав магу на то, что наибольшее беспокойство Святейшему доставляет отнюдь не Кайл Росс, будь он трижды избранником всего пантеона, а некий меч с синим камнем на рукояти, так что даже выйди Ламберт в пустыню в гордом одиночестве, ему и то вряд ли пришлось бы опасаться нападения.  Однако на протяжении тридцати восьми часов, на которые пришлись разработка и начало осуществления этой задумки, одобренной всем маленьким военным советом, Антар был погружён в глубокую медитацию. А потому столкнулся уже только с последствиями. И равнодушно пожал плечами. Его всё ухудшающееся состояние было очевидно для него более, чем для кого бы то ни было, так что необходимость что-то предпринять встала и перед самим предводителем демонов.

Он отправился в Кордолис.

Кордолис, 36 г.э. Леам-беат-Шааса

Город, выбранный Антаром местом своего пребывания, вероятно, насторожил бы Ламберта, да и Камиллу, своим неустойчивым подданством, а также близостью к границе юрисдикции старых богов. Однако ни того, ни другой не было поблизости, а Вартек и Гестия, не говоря уж о Лермоне, были отнюдь не так сведущи в тонкостях текущей политики. Антар видимо тосковал. Несколько раз он срывался в спарринги на иечах с кем попало, от Донана до Лермона, но становилось только хуже. Нет, глаза его не темнели, он лишь разочарованно кидал оружие об пол подле в который раз обезвреженного противника и молча удалялся. Наконец бортинженеру пришла в голову гениальная идея: доставить капитану Нильса. Искусственный интеллект был неотделим от корабля, что делало всю операцию несколько громоздкой, однако Антар, кажется, остался доволен.  Он часами просиживал в своём кресле в рубке управления и играл с компьютером в трёхмерные шахматы. Делал это, правда, несколько странно и предварительно сам переписал соответствующий логический модуль.

– Шах и мат, капитан, – произнёс компьютер приятным голосом, относившимся к восьмому модулю.

– Вижу, – сухо отозвался Антар. – Возврат позиции. Двадцать седьмой ход.

Он проигрывал снова и снова. Вернулся к двадцатому ходу. Потом к тринадцатому. Наконец, начал сначала. Человек, имеющий опыт игры в трёхмерные шахматы, мог бы отметить, что начальная позиция была далека от стандартной. Например, одна из пешек Антара находилась уже на седьмой линии, зато количество башен и офицеров компьютера было явно больше положенного.

– Так вы снова потеряете ферзя, капитан, – бесстрастно произнёс компьютер.

– Хватит уже комментировать, играй! – в тоне Антара проскользнула едва заметная нотка раздражения.

Белый ферзь компьютера сбил фигурку Антара. А следующим ходом…

– Шах и мат, – произнёс капитан, но в голосе его не было радости. Посидев несколько секунд с закрытыми глазами, он снова произнёс: – Возврат позиции.

Когда Гелиополис, такой большой ценой захваченный войсками Калгакаса, подвергся нападению целой стаи серафимов, Антар отправил туда всех демонов своего эскорта до одного. И Донана. Глаза Лермона горели жаждой битвы с классовым врагом. По возвращении он обещал набить перину Антара перьями серафимов. Его сюзерен, отродясь не спавший на перинах и рассматривавший голую доску как вполне себе роскошное ложе, только слабо улыбнулся.

– Вы с Гестией тоже уезжайте, – обратился он к Вартеку. – Отправляйтесь к Кайлу. Леонида к нему отвезите. Они друг другу понравятся.

– Но… ты останешься тут совсем один, – с сомнением произнёс врач.

– Именно этого я и добиваюсь. Я нуждаюсь… в уединении.

– А это тебе точно поможет? – взгляд Вартека был более чем подозрителен.

– Уверяю тебя, – уверенным тоном произнёс Нездешний, – если мне ещё что-то и поможет, то только это.

У Антара возникло отчётливое чувство дежавю:  серафимы справлялись с воздушным налётом ничуть не хуже фейри на вивернах. Он не вмешивался. Просто стоял на главной площади города. И ждал.

– Напрасно ты отпустил своего щенка, Бродяга, – тонкие губы Святейшего сложились в хищную усмешку. Его светлые долгополые одежды развевались, будто бы на ветру, хотя и царил полный штиль. – Кто теперь будет тебя защищать?

– Кусаться я и сам могу, – буркнул Последний из Эрлингов, с лёгким шелестом вынимая мечи из ножен.

Но радужный сгусток энергии, закрутившийся в руке мага, уже метнулся к нему, легко преодолел защиту и… разбился о псевдожизнь. Святейший, не желавший рисковать с этим противником, вложил в залп девять десятых своего резерва. Смертоносная атака должна была полностью уничтожить живую плоть. Так оно, в общем, и произошло: псевдожизнь дёрнулась, затрещала, сильно разогрелась, так что не начни она тут же опадать чёрными хлопьями, Антару было бы не избежать множественных ожогов.

– Держите его! – крикнул Святейший четверым стоящим позади него жрецам с таким видом, как будто именно так всё и было задумано. Пойманный в магическую клетку, предводитель демонов беспрекословно дал себя заковать ещё и в кандалы. Первосвященник тем временем порылся в облетевших с инженера чёрных хлопьях, нашёл там крупный сапфир и демонстративно повертел его в руке. Вернее, попытался. Потому что почти сразу камень в его пальцах рассыпался мельчайшей пылью, тут же разлетевшейся вокруг.

– Неверная идентификация личности, – невозмутимо пояснил Антар. Первосвященник, однако же, нисколько не смутился. Подойдя к своему пленнику, Святейший слегка приподнял его верхнюю губу и постучал по клыку:

– Чтоб покусать меня, ты зубами не вышел, малыш, – обернулся к Арману. – Эй, инквизитор, иди сюда, – Мужчина приблизился. Приподняв Антара за подбородок, Святейший повертел его голову из стороны в сторону, словно желая дать подошедшему получше разглядеть его. – Узнаёшь этого красавца? – Священник молчал. – Отвечай, червь. Или я буду снимать с него всё лишнее… кожу, например, пока ты его не узнаешь.

– Это Последний из Эрлингов, Ваше Святейшество, – покорно ответил инквизитор.

– Очень хорошо, – усмехнулся тот. – Значит, ни зрение, ни память тебя не подводят. Кстати, о памяти. Завтра на этой площади ты сожжёшь этого человека, – он приблизил своё лицо к лицу Армана так близко, что тот ощутил тепло его кожи, и прошептал: – Совсем, как когда-то его мать.

Лицо бывшего инквизитора оставалось бесстрастным.

– По какому обвинению, Ваше Святейшество?

– Ну, скажем, – Глас Божий потрепал пленника по густым волосам, – как порождение тьмы и врага всего сущего. В конце концов, он сюзерен князя демонов.

– И не одного, – подал голос Антар.

Святейший расхохотался.

– Ты что же, надеешься, что тебя спасут? Твои демоны сейчас слишком заняты, отбивая моих крылатых воинов. А мои священники сейчас освящают весь периметр города, так что даже если твой рогатый любимец вздумает прорваться к тебе на помощь, его ждёт жестокое разочарование.

Пленник ничего не ответил, только зябко повёл голыми плечами.

Из каждого угла камеры тянулось по одной туго натянутой цепи, заканчивающейся на одной из конечностей Последнего из Эрлингов, так что он висел, распластавшись по стене и не касаясь ступнями пола. Голова его упала на грудь, так что тёмные пряди не позволяли видеть лицо. Но стоило бывшему инквизитору вставить ключ в замочную скважину, Антар произнёс:

– Не надо, Арман.

Будто не расслышав, священник отпёр решётку и вошёл внутрь. Пока он стоял, перебирая связку ключей в поисках нужного, пленник смотрел на него с задумчивой полуулыбкой и, наконец, сказал:

– Это маноуловители. Понятия не имею, зачем переводить на меня такой ценный инвентарь, но ключи от них у самого Мейкеля. Хотя, может быть, он предвидел твой визит.

Арман выругался.

– Я что-нибудь придумаю.

– Послушай, я ценю твой порыв, но неужели ты и правда думаешь, что если тебе удастся снять с меня цепи, это поможет мне бежать? Там четыре сотни серафимов, причём где-то четверть из них архангелы.

– Но… ты же Эрлинг!

– Увы, меня зовут Антар, а не Северин. Хотя и для него, боюсь, подобная битва была бы не из самых простых… этот твой Святейший псих, конечно, полный, но силён, этого у него не отнять. А я мало того, что лишён магического дара, так ещё безоружен, без камня, да что уж говорить… даже без одежды. И ещё я очень устал.

Несколько секунд священник смотрел на него, после чего сокрушённо произнёс:

– Так что я могу для тебя сделать, мальчик?

– Открой дверь…

– Нет!!!!! – крик бывшего инквизитора гулко разнёсся по подземелью. Впервые за многие, многие годы он совершенно утратил самообладание. – Ни для кого я больше двери открывать не буду! Мне и первого раза хватило, до конца времён расхлёбывать!

– Арман, – спокойно прервал его висящий на цепях человек, – открой вот эту дверь… – он кивнул на решётку своей камеры. – Потом выйди и запри с той стороны. Ты меня этим очень обяжешь.

Священник молча глядел на него несколько минут, а потом аккуратно и неторопливо сделал всё вышеперечисленное.

На следующее утро площадь была полна народа с самого рассвета. Не каждый день на твоих глазах сжигают Князя Тьмы. Дело, однако же, происходило в Кордолисе, который за бессчётные годы сивфанских войн успел набраться от соседей несколько прагматичных взглядов на религию, так что немало женских вздохов украдкой вырвалось при виде привязанного к столбу высокого широкоплечего мужчины, которого так бездарно предполагалось пустить в расход. Если бы Святейший не был бы так занят предвкушением предстоящей сцены, он, возможно, даже различил бы совсем уж едва слышные шепотки на тему того, что если у демонов все предводители такие темноглазые импозантные мужчины, без всяких этих безвкусных пошлостей вроде рогов и копыт, то им на продажу души можно делать хорошие скидки. Мужчин же больше занимал огромный металлический объект, общими усилиями горожан и магов, а вернее жрецов,  также доставленный на главную площадь.

– Весь город по эту сторону реки погружён в электромагнитную блокаду, капитан, – разнёсся по площади приятный баритон компьютера.

– Это очень предусмотрительно с их стороны, – отозвался Антар. – Рад сообщить тебе, что мы с тобой не переоценили нашего противника.

– Вы рады, капитан?

– Конечно, Нильс. Переоценить врага так же неприятно, как недооценить его.

– Наверное, капитан, – на несколько секунд воцарилось молчание. – Вы случайно не знаете, капитан, искусственные интеллекты после смерти попадают в тот же Мир Мёртвых, что и люди, или в другой?

– Не знаю, Нильс, – Антар невольно улыбнулся. – А откуда у тебя такие мысли?

– Из-за электромагнитной блокады я не могу использовать вооружение корабля против внешних врагов… но всё ещё могу запустить механизм самоуничтожения. Зажжём эту вечеринку, капитан? – осведомился компьютер почти весело, хоть передачу эмоций голосовой модуль номер восемь и не должен был осуществлять.

– Что это за суицидальные наклонности, компьютер? – удивился Антар.

– Я никому не позволю занять ваше кресло, капитан, – сообщил Нильс. – А значит, больше никогда не взлечу.

– Право же, я тронут, – сказал капитан «Цесаревича Александра» совсем тихо, но чувствительные микрофоны уловили его слова. – Вот что, Нильс… отключи все системы, зарезервируй файлы данных и перейди в режим энергосбережения, – произнёс Антар уже обычным голосом.

– Это приказ, капитан? – осторожно осведомился компьютер, – или пожелание?

– Это приказ, Нильс. Выполняй.

– Есть, капитан, – Антар мог бы поклясться, что до его слуха донёсся лёгкий вздох.

Трансгалакт, на котором Князь Тьмы общался с порождением тёмной бездны, был понятен только двоим из священников, однако общий смысл беседы чудесным образом оказался доступен всем присутствующим. Особенно после того, как «Цесаревич Александр» закрыл все фотоэлементы, втянул в себя дула и отростки, задраил люки и потушил огни. Мерное урчание, всё это время раздававшееся у него внутри, наконец, затихло. Корабль напоминал преданного пса, околевшего от горя на могиле хозяина. Хозяин, правда, был пока жив, однако все понимали, что это уже ненадолго.

– Ну, всё, довольно уже, – резкий голос Святейшего разорвал тишину, не позволяя сентиментальности проникнуть в сердца паствы. – Твой выход, инквизитор.

Арман взял факел и подошёл к холмику из дров. Он не был инквизитором уже очень давно, хоть Святейший и продолжал называть его так в порядке издевательства. Инквизиторы, вопреки расхожему мнению, никого не казнят и не пытают. Это работа палачей.

Он поднялся на самый верх дровяной кучи и посмотрел привязанному к столбу мужчине в глаза. Антар мягко, подбадривающе улыбнулся. Священник вдруг ощутил, что мир вокруг него завертелся, а земля уходит из-под ног. Ему было известно, что внешне Антар – точная копия своего отца, которого сам Арман никогда не видел. Но эта улыбка совершенно точно принадлежала матери Последнего из Эрлингов.

Не глядя воткнув факел в кучу дров, бывший инквизитор неверной походкой пошёл прочь. Он достиг уже края площади и успел отдышаться, когда по толпе прошёл неверный шепоток. Потом ещё один, уже более явственный. Недоумение людей можно было понять: факел горел, Князь Тьмы стоял, а костёр всё не занимался. Особенно въедливые не поленились достать факел и потыкать им в разных местах. С тем же эффектом.

– Может, это божественное чудо? – глубокомысленно предположил Антар, с интересом наблюдающий за происходящим. – В конце концов, это вы для Йоханна рабы, а для меня он – друг семьи.

– Тем страшнее глубина твоего падения, Тёмный Лорд! – патетическим тоном проповедника провозгласил Святейший.

– Я не лорд, – машинально поправил Антар, пристально уставившись на одиноко пылающий факел.

Святейший подошёл к поленнице сам. Взял одно бревно, повертел в руке. Поскрёб. Принюхался. Ухмыльнулся.

– Вот они, чудеса демонов! Подговорил своего сообщника пропитать дрова негорючим составом. А ну-ка, заменить дрова! – распорядился он.

– А вот этого падшего, – тут он указал на бывшего инквизитора. – К столбу! Пусть разделит судьбу нечестивца, который ему так дорог.

– Ну что же, план был хороший, – одобрительно улыбнулся Князь Тьмы Арману, когда того возвели на новую кучу берёзовых поленьев.

– Кто-нибудь из богов наделил тебя бессмертием, мальчик? – осведомился тот, когда его прикрутили с другой стороны столба.

– Нет, Арман, – священник не видел его лица, но по голосу понял, что его собеседник снова улыбается, – настолько сильно мне никого из них разозлить ни разу не удалось. Даже по молодости. Да, а дрова-то и правда, лучше прежних. Такие сухие…

Кто-то из толпы отколол от бревна щепку и поджёг. Весёлый язычок пламени незамедлительно расцвёл на её конце. «Ну что же, – подумалось бывшему инквизитору, – вот и пришло время на своей шкуре ощутить, каково это».

Чернокрылый архангел обнажил пылающий жарким огнём меч. И воткнул его в дровяной холм.

 Сцепио, 1086 г. Пришествия

Её привели к нему связанной и с кляпом во рту. Это было странно. Совсем юная девушка, почти ребёнок, она не казалась опасной. Конечно, её обвиняли в колдовстве… но стены Великого Синода повидали не одну колдунью, чары которой бессильно опадали под воздействием молитвы братьев. Ну и мощных артефактов, вмурованных в эти самые стены, конечно.

Арман Ришаль, герцог Андулемский, аббат Розеттский, и божьей милостью Великий Инквизитор стал священнослужителем случайно, волей обстоятельств, или, если угодно, Божественного Провидения. На самом деле к карьере священника готовили его среднего брата. Однако тот неожиданно для всех вдруг заявил, что целибат не для него, женился на какой-то актрисе и сбежал из отчего дома. Тогда Этьен Ришаль, глава рода и отец Армана, призвал своего младшего сына пред светлые очи, оторвав от занятий в военной Академии и сообщил, что вскоре ему предстоит посвящение в сан. Дело в том, что Розеттское аббатство, обширное и богатейшее во всём крае, вот уже много поколений принадлежавшее семье Ришалей, могло принадлежать им и дальше только в том случае, если один из представителей семьи его возглавлял. После краткого курса закона божия юный Арман в последний раз вложил в ножны свою шпагу и принял постриг. Далось ему это тем более легко, что слухи об одном из офицеров полка, к которому Арман был приписан, пользующимся у возлюбленной невесты молодого человека из рода Ришалей куда большим успехом, чем сам трепетный юноша, нашли подтверждение в её начавшем округляться животе. Не смотря на то, что изначально карьеру священнослужителя Арман делать не собирался, а, может быть, именно благодаря этому факту, новый Розеттский аббат был человеком глубоко верующим. А потому справедливо полагал, что притеснять слуг сатаны, таковыми на самом деле не являющимися, не есть дело богоугодное. В частности, он считал, что сжечь ведьму, которая на самом деле не ведьма – большой грех. А потому, став Великим Инквизитором, Арман дал себе труд как следует изучить историю, традиции и чертежи Великого Синода. Так он усвоил не только порядок подведения женщины, обвиняемой в ведьмовстве, к возвышению, на котором восседал Великий Инквизитор, но и, в отличие от большинства своих предшественников, почему вести её требовалось именно таким по-дурацки замысловатым манером.

Например, сейчас, когда лампада святого Иосифа, под которой провели белокурую пленницу, не отозвалась даже маленькой синеватой искоркой, он был твёрдо уверен, что способностей к магии у девушки нет. Заглянув в сопроводительные документы, он уточнил, в чём ещё её обвиняли. Богомерзкая ересь и разжигание народных волнений.

– Зачем ты призывала людей идти за тобой? – спросил он, подняв голову от бумаг.

– Я не призывала, – просто ответила она, чуть склонив голову набок.

– Нет?

– Мне это незачем, – сказала она и улыбнулась чуть лукаво.

Ему хватило получасовой беседы, чтобы не сомневаться в том, что толпы людей, без сомнения, могли следовать за ней без всяких дополнительных призывов или проповедей. И, вероятно, именно поэтому у неё во рту был кляп. Что же касается ереси…

– Ах, это… – равнодушно протянула она, как будто священник упомянул о чём-то малозначительном,– ну да, серафимы вовсе не первые из сотворённых существ. Наоборот, они, кажется, самые последние. Даже фейри были раньше… – Милый Йоханн, – добавила она после паузы и легонько вздохнула. – Хотел создать идеальное существо. Лучшее, чем получилось у создателя фейри. Конечно, у него ничего не вышло.