Текст книги "Стальная 3 (СИ)"

Автор книги: Альвина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

  – Но зачем их было проклинать?

  – Этого я не знаю.

   Я скептически изогнула бровь. Макс сделала притворно-возмущенное лицо.

  – Нина, я всего лишь божество второго уровня. Я не обязан знать все обо всех.

  – Но предположить-то ты можешь?! – фыркнула я.

  – Прости, Нина, но я не вмешиваюсь в работу близняшек. И тебе не советую.

  – Я считаю, что так мог поступить только трус, – прошипела, сжимая кулаки.

  – Или какой-нибудь жрец, – лицо Максенса ничего не выражало, но глаза засветились синим, – их проклятья редко действуют избирательно. Они всегда вскользь затрагивают и родственников жертвы.

   В голову закралось нехорошее подозрение, граничащее с твердой уверенностью. Но за что? Что ему сделал еще народившийся ребенок?

  – Не понимаю.

  – Ты и не должна. Если хочешь, расскажи об этом Арисе – это ее головная боль. Не твоя.

  – Макс, – просительно заглядывая ему в лицо, – Ты поможешь?

  – Мы, – поправил он, – мы ей поможем. Один я не справлюсь. Погибнет либо она либо ребенок.

  – Макс у меня нет столько крови, – заробела я, – А превращаться я пока не умею.

  – Кровь? – удивился Максенс, – Ты хотела дать ей своей крови?

  – Ну, да, – замялась я по его насмешливым взглядом, – Франу-то, помогло.

  – Это не тот случай, – покачал головой бог, – Франчиас шахнир и твоя кровь послужила своеобразным катализатором, который ускорил процесс выздоровления. С Падирой все труднее. Послушай Нина, на будущее: для того, чтобы тебе научиться лечить своей кровью тебе сперва придется научиться пользоваться своей силой. Не раньше.

   Максенс снял роскошный серый сюртук и кинул его прямо на пол, к нему присоединились: темно-серый жилет, белоснежная рубашка и брюки. Я наблюдала за раздеванием божества с нарастающим беспокойством. Что он собрался делать в таком виде? Я рефлекторно облизнула нижнюю губу. Интересно, а он и раньше трусы не носил?

  – То есть, ты хочешь сказать, что даже если бы я напоила ее своей кровью, ничего бы не произошло? – мой голос получился чуть сдавленным, так как глаза жадно рыскали по сильному телу божества, хотя я честно пыталась отвести взгляд.

   Макса окутала серебристая дымка, которая превратилась в тончайшую материю, облепившую тело мужчины, как вторая кожа. Так это он, чтобы костюм не пачкать?!! У-ф-ф!

   Я прижала ладони к пылающим щекам. Даже если Макс и заметил мое состояние, никак не отреагировал. За что ему огромная благодарность.

  – Это придало бы ей сил и только, – Максенс отрастил на пальцах серебристые когти, – Я сейчас сделаю надрез и вытащу кокон.

  – И что мне делать? – сунула я свой любопытный нос и все-таки заглянула ему через плечо.

  – Пока я буду чистить от нитей ее тело, – бог надавил удлинившимся когтем на вершину живота Падиры, проткнув истончившуюся в этом месте шкуру, и сделал надрез, из которого не вытекло ни кровинки, – постарайся размотать его.

   Максенс втянул когти и ввел в полость тела драконницы обе руки, растянул края и достал оттуда кокон, формой напоминающий очень большое яйцо.

  – Но они же липкие?! – удивилась я.

  – Хм-м, – задумался Макс, – Помнишь, как мы переселяли сущность дракона-хранителя в новое тело?

  – Э? – я озадаченно взглянула на бога, – Мы?

  – А ты, что, думала, сама догадалась, как это сделать? – иронично вздернул светлую бровь блондин.

  – Ну-у,...Я была не том состоянии.

  – Помню, – усмехнулся Макс, – Иначе бы и не додумалась.

  – Я, что, по-твоему, такая глупая? – обиженно насупилась я.

  – Нет. Ты просто очень осторожная. И это хорошо.

  – Ну, и? Что мне делать? Напиться?

  – Нет, – тихо засмеялся Макс, – Выпусти чешую. Это защитит твои руки. Представь себе, что твои ладони скользкие и нити перестанут липнуть к рукам.

  – Это, что, фокус такой? – между моих бровей пролегла морщинка.

  – Нет. Это свойство сальных желез стальных драконов.

  – Они у меня, что, на ладонях? – мои брови поползли на лоб.

  – Да, – кивнул бог, – Две крупные железы у основания больших пальцев.

  – Какая неожиданная информация, – пробормотала я, разглядывая свои руки, превращающиеся в лапы.

   Макс оттащил яйцо в сторонку, где я и уселась, размышляя с какой нити начать.

  – И, еще, – о чем-то вдруг вспомнил бог.

   Я уже взялась разматывать кокон, и поэтому ворчливо буркнула:

  – Что еще?

  – С хранителем твоим я тебе тогда не сказал, – Макс весело усмехнулся, – Да, ты бы и не услышала... Но когда используешь подобный тип силы, связанный с одушевлением неживой материи, лучше соблюдать тишину, иначе происходят небольшие искажения, которые приводят к неожиданным результатам.

  – Каким, например? – я ухватила нить и потянула на себя.

  – Точно сказать не могу – все слишком индивидуально.

  – Тогда, какая разница, – еще один обрывок паутины отложила в сторону, – Все равно уже не исправишь.

  – Я тебя просто предупреждаю, – продолжая беседовать, Макс так же занимался своим делом.

  – О чем?

  – О том, что малыш-хранитель тебя еще удивит.

  – Спасибо, Макс, – язвительно усмехнулась я, – ты меня прямо-таки успокоил.

  – Нина, почему ты злишься?

  – Я домой хочу, – от усилия нить снова порвалась, – а ты не хочешь меня возвращать.

  – Нин, не сердись, но так надо, – бог засунул руку в брюшину драконницы и вытащил огромный клубок нитей.

  – Кому? – я смотала клубок и положила его к остальным.

  – В первую очередь тебе.

  – Мне? Мне это не надо.

  – Ошибаешься, – Странный звук заставил меня обернуться. Еще один ком. И здоровенный какой! А Макс уже с головой туда залез. Ну, дает.

   Когда вылез, я увидела, что на голове у него шапочка, как у пловцов, и тихо захихикала.

  – Там у тебя не будет времени учиться, – отряхнувшись, продолжил Макс, – Тебе не дадут такой возможности.

  – Но мне здесь неуютно. У меня здесь никого нет.

   Кажется, я повторяюсь.

  – Нина у тебя есть я и Вейранар. Ты всегда можешь на нас положиться. Я уже просил прощения, что не пришел на первый зов, но не заставляй меня делать это снова. Мне, конечно, не трудно, но среди богов вообще не принято извиняться, и мне бы не хотелось терять лицо из-за такой ерунды.

  – Да, не нужны мне твои извинения, – раздосадовано фыркнула я, – Я о другом. Мне не с кем здесь даже поговорить по душам.

  – Закончим с проклятьем, и можешь говорить с Арисой сколько влезет. Она тебя и выслушает, и научит, и защитит если что, – Макс на мгновение задумался, – Хотя Вейранар говорил, что ты его удивила. Быстро прогрессируешь.

  – Будешь прогрессировать – закатила я глаза, – если тебя постоянно бьют и бьют, бьют и бьют.

   Мужчина сдавленно рассмеялся.

  – Нет, Нина, это потому, что ты не любишь быть позади. Думаешь, почему Вейранар не стал тренировать тебя отдельно? Почему ты бегаешь наравне с его командой, хотя явно уступаешь им и в силе, и ловкости, и, тем более, выносливости?

  – Просто ему лень возить еще и со мной, – предположила я.

   Максенс снисходительно фыркнул.

  – Вейранар увидел в тебе стремление дотянуться, сделать все возможное, и дотянуться, поэтому и стал тренировать вместе со своей командой.

  – Может быть..., – не стала спорить, – но я не об этом.

  – Тогда о чем?

  – Мне не хватает Франа, Хроса, Лельтасиса, Ваира.... Всех.

  – Звездочка моя, да я посмотрю, ты просто переживаешь за них, – Максенс вытащил из разреза толстую нить и начал отходить назад, вытягивая ее из драконницы, – С ними ничего не случится. Ты вернешься практически в то же время, в которое и ушла.

  – Не нравится мне это слово.

  – Какое?

  – "Практически".

  – Не цепляйся к словам.

  – А меня это очень волнует.

  – Нина, поверь, я сделаю все, чтобы ты вернулась вовремя.

  – Я тебе верю, но Эрмиадида...

  – Забудь ты о ней! – не выдержал Максенс и дернул нить, которую наматывал на локоть.

  – Прости, – смущенно потупилась я.

   Мы замолчали. Но мне было неуютно сидеть с ним в одном помещении и молчать, поэтому я решила сгладить неловкий момент и заговорила, первой:

  – Макс, можно тебя спросить?

  – О том был ли я тогда в твоей квартире?

  – М-м.. Да.

  – Был. И все видел.

   Мои щеки, уши и шея обдало жаром. Так, что же получается...

  – Именно, – не дав додумать, ответил Макс, – мы с Шазурой за тобой приглядывали. Не постоянно, конечно. Только тогда, когда это было действительно необходимо.

  – И тогда... , – отложив яйцо, я повернулась к Максу, который почти уже закончил, – ты тоже...

   Я запнулась, шокированная такой новостью. Макс кивнул.

  – Сразу по возвращении на Землю, ты начала меняться – это и пробудило нас с Шази.

  – Так ты..., – я начала смотреть куда угодно, только не на него, и вдруг вспомнила, – Кофе с черным перцем и лимоном! Это был ты? Скажи. Это ведь был ты? Фран потом ни разу не пил такой кофе. Он предпочитает экспрессо.

  – Я, я, – не стал отпираться Максенс.

  – Но зачем? – вытаращилась я на него, – Чего ты хотел этим добиться?

   Макс подтянул края разреза ближе друг к другу, и те начали медленно стягиваться.

  – Я когда его увидел, сразу узнал. И очень удивился. Совсем не его мы с Шази ожидали увидеть у твоего порога... Но, знаешь, вышло даже лучше, чем было задумано. Гораздо лучше.

  – О чем это ты? – насторожилась я.

  – Лассаиндиар. Он совсем не твой тип. Я сразу Шази говорил, что черный дракон никогда не изменится настолько, чтобы полюбить человека. Не в его это силах -изменить свою исключительно драконью сущность, как и тебе, никогда не забыть, что ты была человеком.

  – А Фран?

  – Франчиас тебе подходит, – Максенса затянуло дымкой и когда она развеялась, я лицезрела совершенно обнаженного бога, – Он в этом плане более гибкий.

  – Потому что полукровка?

  – И это тоже... Но дело скорее в том... Я когда увидел, как он без раздумий резанул себя по руке, сразу понял, что ты ему небезразлична. Заметь, без какой-либо привязки. А кофе... Хм-м. Нужно было как-то привлечь к нему твое внимание.

  – По-моему, он и без тебя неплохо с этим справлялся.

  – Это, конечно, да, – усмехнулся Макс, натягивая брюки, – Легендарное обаяние глиртов – гипноз... Который на тебя, между прочим, не действует.

  – Ну, да, – усмехнулась я, вспомнив, как Фран пытался загипнотизировать папу, и как ничего у него не получилось.

  – А не получилось, потому что я помешал.

   Я удивленно приподняла брови.

  – Но папа же сказал...

  – На эльвафов действительно нельзя повлиять посредством гипноза, – Макс заправил рубашку, застегнул жилет, но сюртук одевать не стал, аккуратно сложил и кинул куда-то в пространство, где он и пропал, – но твой отец не чистокровный эльваф.

  – Вот значит как, – я встала и поправила воротничок рубашки.

  – С твоим отцом пришлось повозиться.

  – Зачем? – не поняла я.

  – Он очень сильно недолюбливает глиртов.

  – Это все из-за страшных сказок про глиртов для непослушных эльвафиков, – весело захихикнула я.

   Макс не поддержал. Я посмотрела в его глаза и вздрогнула.

  – Макс?

   Мне совсем не понравилась та напряженная отрешенность, с которой бог смотрел куда-то поверх моей головы.

  – Прости, – моргнул он, – Задумался. Так вот, насчет Франчиаса. Без моей помощи он бы еще долго с тобой мучился – голову бы ломал, с какой стороны к тебе подойти.

  – Я, что похожа на неприступную крепость?

   Макс печально улыбнулся и обнял меня за плечи.

  – Звездочка моя, после предательства того человека, ты подняла все мосты и заперлась в самой высокой башне, откуда наблюдала, как у самых стен гибнут те немногие, храбрые, кто еще решался добиться твоего внимания.

  – Почему гибнут-то? – подняла я голову.

  – А-а! – улыбка бога стала по-мальчишечьи бесшабашной, – Так вокруг крепости выкопали ров.

  – И?

  – А в нем твой любящий папа-эльваф.

   Я даже поперхнулась. Представила себе такую картинку: крепость, ров, и папа, выплывающий из мутной жижи, любовно точит напильничком жуткие драконьи клыки, как только очередной "рыцарь" замаячил на моем горизонте, – и громко расхохоталась

Глава 7

  – А, что с яйцом? Если я продолжу разматывать..., – я осторожно прикоснулась к поверхности, от чего та прогнулась, – даже не знаю,... как бы не навредить... Стенки рыхлые, форму совсем не держат.

  – Оставь, – Макс взмахнул рукой, и яйцо окутала слабая белесая дымка, – Зафиксируем вместе с проклятьем.

  – Но как же?...

  – Нацеди Падире своей крови, – сосредоточившись на плетении, Макс попросил придерживать яйцо.

  – Много? – положив ладони на самый крепкий участок, постаралась не двигаться, и терпеливо дожидалась разрешения отпустить.

   Подчиняясь движению рук, божества, дымка сжалась, после чего мгновенно застыла, образуя жесткий пористый каркас.

  – Нет, – в ладонь была материализована малюсенькая баночка на пятнадцать миллилитров, – этого вполне хватит.

  – И, что Падире с ней делать?

  – Купать.

   Я нахмурилась.

  – Кого?

  – Яйцо, Нина, яйцо. Каждый день, пока паутина полностью не исчезнет. В пропорции один к десяти.

  – Одни к десяти чего?

  – Одна капля крови на десять литров воды.

   Я застыла, сопоставляя количество и полезность своей крови.

  – Ну, что не понятно? – Макс легко поднял яйцо и положил под теплый бок мамочки-драконницы.

  – Макс, – мой голос упал до шепота, – ты серьезно? Это... Это же... Это же золотая жила!

  – Нин? – блондин озадаченно приподнял светлую бровь.

  – Что-то мне не хорошо, – мне срочно понадобилось присесть. Долбаный зал – ни одного стула! Меня слегка пошатнуло.

   Макс внезапно оказался рядом, подхватил на руки. Я вскрикнула, от неожиданности выпустила когти и вцепилась в его плечи. Прощай рубашка.

  – Ну, вот, – притворно рассерженно покачал головой бог.

  – Прости, – пискнула я, но быстро взяла себя в руки, – Ты сам виноват. Зачем так неожиданно?

   Бог раздраженно фыркнул.

  – Мне показалось, что ты сейчас упадешь.

  – Ну, да, – не стала отпираться, – Но мог бы просто стульчик мне материализовать.

  – Свет мой, ты так еще и не поняла? – в небесного цвета глазах плескалось лукавство, – Здесь практически нельзя колдовать.

  – Но ты же бог?! – озадачилась я.

  – Да, Нина, – глаза Максенса потускнели, – бог.

  – Тогда в чем проблема?

   Макс опустил меня на пол.

  – Та-ак. Говори.

  – Нина, – Макс замолчал. Только глаза смотрели вдаль поверх моей головы. Я кашлянула, напоминая о своем присутствии. Максенс косо посмотрел на меня и грустно улыбнулся, – Я божество второго уровня с ограничением в силе.

  – И что это значит?

  – Это значит, что в честь меня нет ни одного... даже заброшенного святилища.

  – Совсем, совсем ни одного, – не поверила я.

  – Совсем, – кивнул Макс.

  – Но как же так?! – распахнула глаза, пораженная до глубины души, – На Орни'йльвире полно оборотней и все они, как я понимаю, взывают именно к тебе.

  – Взывают, – горько усмехнулся Макс.

   Выражение его лица трудно было понять, что-то вроде досады и раскаяния, точнее сказать не могу.

  – Макс?

  – Звездочка моя, вспомни, чем заканчиваются мои встречи с самками...

  – О! – я вытянула губы в трубочку, затем закусила нижнюю губу. Н-да, начинаю понимать.

   Лицо Макса стало напряженным, словно он не ответ ждал, а приговор.

  – А без святилища никак? – поинтересовалась я.

  – Без места преклонения я всего лишь оборотень-полиморф.

  – Всего лишь? – подозрительно прищурилась, заподозрив бога в неискренности.

  – Всего лишь.

  – Хм-м, – я машинальным жестом прикоснулась указательным пальцем к губам, не желая обидеть мужчину возникшими подозрениями. Все-таки не чужой мне че... бог.

  – Не веришь? – приподнял брови Макс.

  – Не особо.

  – Тогда почему, как ты думаешь, я вожусь с проклятьем, как обычный смертный?! – сарказм в голосе Макса, заставил меня задуматься. Действительно, почему?

   Я скрестила руки на груди, и сердито изложила свою точку зрения.

  – По правде говоря, я в обще не понимаю, чем мы здесь занимаемся. Все эти проклятья, заклятья и прочая ерунда, для меня до сих пор дремучий лес. Может так надо... Все это. Я же не знаю, как должно быть... И ты, если мне не изменяет память, не обычный оборотень-полиморф – ТЫ, – я ткнула в него пальцем, – бог-создатель стальных. Ну, не может быть такого, чтобы они не воздвигли тебе алтарь. Так что, прости, но я тебе не верю.

  – С этого все и началось, – вздохнул Макс.

  – Что?

  – Они не знали.

   Я заинтересованно приподняла бровь.

  – Им никто не сказал.

  – А сам?

  – А сам...

   Макс нервно провел ладонью по волосам.

  – Возможно, это была моя ошибка, – во взгляде бога плескалась горечь, – Тогда мы с Шазурой только начали встречаться. Я был окрылен. Бегал за ней как мальчишка. Выполнял все ее прихоти. Совсем забросил проект.... И коллег, на плечи которых легла вся ответственность за внедрение проекта в жизнь. Когда спохватился, было уже поздно. Сначала ушла Шагира, потом Красдор... Но это ты уже знаешь. А Стальные... Стальные не признали меня... Они стали поклоняться богине-драконнице. Но она не захотела возиться с сырым проектом. На совете она отказалась от него и предложила закрепить Стальных за мной, и посмотреть, что получится. Как сказала тогда Шазура: "Финал был предрешен". Когда погиб последний стальной дракон мне объявили приговор – частичное ограничение в силе.... Нина, все, что я сейчас могу несравнимо с тем, что я мог. Все это только крупицы моего былого могущества.

   Я смотрела в лицо Максенса. Сейчас он не играл. Он действительно глубоко переживал. Жалость всколыхнулась в моем сердце, но я задавила порыв в зародыше. Он мужчина. Он бог. Я не стану унижать его своей жалостью. Нет, жалости он от меня не добьется. Ему надо стать сильнее. И мне тоже. У нас просто нет другого выхода.

  – Нина, – голос Макса стал сдавленным. Он резко выкинул руки вперед, обнял меня за плечи и с силой прижал к себе, – Спасибо. Спасибо тебе, что ты есть. И прости меня за все.

  – Ладно, ладно, – профыркала в рубашку, похлопывая Максенса по пояснице.

***

  – Падира. Падира, очнись, – на свой страх и риск, похлопала драконницу по морде.

   Как результат – отбила ладонь. Драконница вздрогнула. Замотала головой. После чего уставилась на меня мутным расфокусированным взглядом.

  – Падира?

   Гигантский ящер моргнул и попытался сфокусировать взгляд.

  – Что со мной было? – слабо прорычала она.

  – Эм, – пожевала губу, – Как ты себя чувствуешь?

  – Я... Я..., – Падира лапой похлопала себя по опавшему животу. Замерла. В ее глазах появилась паника. Она выгнула шею и нырнула головой под брюхо, – Мой малыш! Что с моим малышом?!

  – Падира успокойся. Послушай меня...

   Наткнувшись на яйцо, Падира издала вздох облегчения, и тут же попыталась подпихнуть его глубже под себя.

  – Падира, послушай меня.

  – Как тебе это удалось? – вскинулась драконница, едва не сбив меня с ног.

  – Мне помогли, – буркнула я и уже резче, – Да, послушай же ты меня! Яйцо все еще проклято. Нам пришлось зафиксировать его так, чтобы не повредить ребенку... Не перебивай. Тебе придется какое-то время купать его, смывая проклятье. Здесь лекарство, – вытянула руку, показывая пузырек с кровью, – Раствори одну каплю в десяти литрах воды. Мой каждый день, пока поверхность не разгладится.

  – Хх-оррошо, – настороженно сощурилась Падира.

   Я поставила склянку на пол рядом с цветком.

  – И еще один момент. Самый неприятный. Из-за проклятья, развитие плода задержится лет на двести. Но не переживай. Он жив и здоров, только...

  – Я понимаю, – кивнула драконница, и посмотрела на меня сияющим взглядом зеленых, как у Арисы, глаз, – Это настоящее чудо. Я не знаю, как мне отблагодарить тебя. Ты спасла меня. Ты спасла моего ребенка. Ты истинная посланница Эрмиадиды, – я слегка поморщилась, – Проси все, что хочешь! Мама она...

  – С твоей мамой мы разберемся сами, – остановила я Падиру, – Тебе сейчас нужен покой. Проклятье почти иссушило тебя. Отдыхай, набирайся сил.

  – Подожди, – окликнула драконница, когда я направилась к двери.

  – Что еще? – полуобернулась к ней, с недовольством отметив, что та пытается встать.

  – Если тебе понадобится помощь. Ты всегда можешь рассчитывать на меня. Я никогда не забуду того, что ты сделала для меня и моего малыша. И... И я прошу тебя стать моим другом.

   Я открыла дверь и замерла на пороге. Какое заманчивое предложение. Из рассказов Грана я узнала, что удостоится такой чести невероятно трудно. Драконы очень тщательно подбирают окружение, но если уж назвали кого-то своим другом – это нерушимо.

   На мгновение пришла мысль сжульничать и согласиться. Да, и драконья сущность, между прочим, только "за". Но меня останавливало то, что может сделать с ней и ее ребенком Нагарон, узнай он о нашей дружбе. Нет, я еще не достаточно сильна, чтобы принять ее предложение. Да, теперь я точно знаю, для чего стоит задержаться в прошлом. Мне необходимо стать сильнее. А вслух сказала:

  – Не пожалей о своих словах, Падира. Может, случится так, что я окажусь совсем не той, кого ты хочешь видеть своим другом. Сейчас я ничего не могу тебе сказать. Пройдет время. Очень много времени, прежде чем ты узнаешь, кто я. Но если даже тогда, ты все еще будешь хотеть стать моим другом, я с радостью соглашусь. Но это уже будет совсем другой разговор.

   После этих слов, я вышла в коридор, почувствовав душевное облегчение и физическую слабость. Все-таки это громадная ответственность, когда от твоих действий зависит: будет жить или умрет. Я посмотрела на свои руки. Пальцы до сих пор мелко дрожат. Сейчас бы сесть куда-нибудь и не двигаться, хотя бы несколько часов. Как идеал – завалиться спать.

  – Иш?!

   Ариса неожиданно выскочила мне на встречу, и все-таки сбила меня с ног. Ругнувшись, я больно шмякнулась на пятую точку.

  – Что случилось? – обеспокоилась драконница, дыхнув ароматом успокоительной настойки. Уж валериану я узнаю из тысячи.

  – Что случилось, что случилось. Больно мне, – потерла ушибленное место, и раздраженно, – Где тебя носило?

   И чхать я хотела на субординацию и возраст – у меня нервы, мне можно. Ариса чуть изогнула бровь, но видимо настойка уже подействовала, и драконница только тряхнула гривой смоляных волос.

  – Где? Да, там, – и указала на неприметную арку чуть впереди, на той стороне коридора.

   "Блин. Вот же слепая курица!!" – мысленно отругала я себя.

  – Тогда почему не отзывались?

  – А ты звала?

   "Тьфу ты. Опять двадцать пять", – меня аж перекосило. Все-таки с черными драконами, как по накатанной дорожке, даже вопросы одинаковые. Ну, что мне с ними делать?

  – Хм, – тяжело вздохнула я, – Еще как.

  – Что случилось? Что-то с Падирой?!

  – Уже ничего, – криво усмехнулась я, и, кряхтя начала подниматься. Пол больно холодный.

  – ЧТО-О?!! – взвыла сереной Ариса.

  – Да, успокойся, – отмахнулась я, – Жива – здорова. Отдыхает, сил набирается.

  – А-а?

   Я подняла взгляд и встретилась с ее встревоженным, но не теряющим надежду, взглядом.

  – С яйцом тоже все более менее, – слабо улыбнулась.

  – Ты?...

  – Не-ет, – замотала головой, – Максенс помог.

  – Максенсор – бог оборотень?

   Кивнула.

  – Расскажеш-шь, – чуть ли не в самое ухо, прошипела Ариса и "полетела" к дочери.

  – Куда я денусь, – буркнула я и тут же наткнулась на заинтересованный взгляд Лекаря.

  – Вы Лекарь? – спросил он, подходя почти вплотную.

  – Нет, – честно ответила я.

  – А кто?

  – Посланница.

  – Посланница кого?

   Задумалась, почесала в затылок и недоуменно пожала плечами.

  – А бог его знают кого. Послала одна. Помогает другой... И кому теперь верить?

  – Тому, кто ближе.

   Я удивленно посмотрела на мужчину и отметила, что он гораздо моложе, чем мне показалось вначале. Просто внешность у местного Лекаря несколько специфическая: долговязый, худосочный, какой-то весь высохший; лицо вытянутое, костлявое с впалыми щеками, крючковатым носом, но цепкими и внимательными ястребиными глазами. Насчет глаз – это не просто красивый эпитет – лекарь наполовину оборотень, и глаза у него соответствующие. Впрочем, как и внешность. Точь в точь ощипанная птичка.

  – Так говорил еще учитель моего учителя, – раскрыл мысль Лекарь, – Верь тому, кто печется о твоем благе больше, чем о своем собственном.

   Прислонившись плечом к стене, я вздохнула.

  – По-моему, на такое самопожертвование способны только родители.

  – Боги тоже наши родители.

  – В каком смысле?

  – Боги заботятся о нас, помогают нам, направляют нас. Мы возносим молитву, обращаясь к ним за помощью. Они внемлют и ...

  – И посылают туда, куда Макар гусей не водил, – желчно усмехнулась я.

   Лекарь сарказма не понял, и решил сделать вид, что не слышал последней фразы.

  – ...и направляют на путь самопознания.

   Надо же! Я ожидала другой вариант. Что-то вроде: "И направляют нас на путь истинный". А тут вон как.

  – Да, я уже так насамонапозналась, что еще чуть-чуть и пар из ушей повалит.

  – Это для твоего же блага.

  – Вы в этом уверены? – усомнилась я.

   Мужчина сморщился и признался.

  – Бывает, я и сам сомневаюсь, в адекватности Валдорга, но меня посвятили ему еще в младенчестве. У меня нет выбора, кому молиться – другие меня просто не услышат.

   Я вцепилась в новую для себя информацию, словно клещ в свою добычу.

  – Получается, что если ты посвящен одному божеству, то молиться другому права ты уже не имеешь, так?

  – Не то чтобы не имеешь, скорее это бессмысленно – тебя не услышат.

  – Совсем?

  – Совсем.

  – Что-то тогда я недопонимаю, – нахмурилась я.

   Лекарь сложил руки на груди и по-птичьи склонил голову.

  – Вероятно, я был неточен в своем объяснении. Ты и я можем молиться любым богам, но только тот, кому мы посвящены, услышит и придет на помощь, не требуя взамен ничего, кроме твоей веры. Иные же божества вначале потребуют плату. Как ты понимаешь, у каждого плата своя.

  – Похоже, мой интерес вас совсем не удивляет, – я отлепилась от стены и настороженно посмотрела на мужчину.

   Лекарь впервые, за время нашего разговора, моргнул.

  – Посланцами богов становятся существа разных сословий, разного уровня умственного и физического развития. Я встречал ребенка, который долгое время был посланцем бога Гор-да-Гира – обоеполого божества скирдов. Он был так мал, что еще едва лапотал на родном языке, но уже стал тем, на кого снизошла божественная благодать.

   Я представила себе жизнь ребенка, которого считают едва ли не сошедшим с небес божеством, и грустно покачало головой.

  – Мне жаль его и его родителей. Это тяжелое бремя.

  – Все верно. Ребенка почти сразу забрали из семьи и стали воспитывать, как будущего жреца Гор-да-Гира, игнорируя то, что лишили малыша самого важного – его семьи. У него было все: всеобщая любовь, почитание, раболепное преклонение. Но семьи не было. Он вырос с мыслью, что жрецы храма и есть его семья. В каком-то смысле так и было. К сожалению, это сильно повлияло на формирование его личности.

  – И что с ним случилось?

  – Ну, он вырос и стал верховным жрецом храма.

  – И все? – я удивленно приподняла брови.

  – И все. А что? Ты думала, будет иначе?

  – Ну, а как же?! – мои руки зажили своей жизнью, так как слов не хватало выразить переполняющие меня эмоции, – Ведь у него было какое-то предназначение. Какая-то цель. Разве не для этого ваши боги даруют благословение своим посланцам?

   Не ответив, Лекарь вопросил:

  – А какая цель у тебя?

  – У меня? – опешила я.

  – Да. Раз уж возник такой вопрос. Какую цель преследуешь ты?

   Я замялась, обдумывая, что ответить.

  – Сначала хотела просто найти Максенсора и спасти Франа, так как Эрмиадида сказала... Хотя не важно, что она сказала... Уже не важно.

   Лекарь заинтересованно сверкнул глазами и даже попытался сощуриться.

  – Говоришь так, словно эта цель уже достигнута.

  – Да. Я нашла бога, и узнала, что Франу ничего не грозит.

  – Значит, цели больше нет?

  – Есть. Я хочу вернуться домой. Но Максенсор говорит, что я еще слишком слаба. Мне нужно научиться защищаться, прежде чем вернуться назад.

  – Очень интересно, – мужчина задумчиво потер заостренный подбородок, – Ты говоришь о двух богах: Эрмиадиде и Максенсоре. Ну, надо же, прямо из крайности в крайности. Порядок и хаос, сдержанность и импульсивность, холодность и страсть. Сколько себя помню, эти двое всегда враждовали друг с другом. Кому из них ты посвящена?

  – Я посвящена Максенсору и Шазуре.

  – Сразу двум? – брови Лекаря полезли на лоб.

   Утвердительно кивнула. Мужчина восхищенно замотал головой.

  – Невероятно. Такая редкость.

  – Поверьте, сама по себе я не меньшая редкость.

  – О-о, я в этом не сомневаюсь, – заметив, что вокруг нас начали собираться любопытные помощники, Лекарь поморщился, – Ты вероятно очень устала. Предлагаю пройти в мой кабинет и отведать укрепляющий настой со сладостями. Там же сможешь передохнуть и дождаться ланнэрре Дай'Магриард.

   Пожала плечами.

  – Не вижу причин отказываться.

   Лекарь развернулся, согнул правую руку в локте и сказал.

  – Тогда обопрись на мою руку... Выглядишь просто ужасно.

   Я ошалело захлопала ресничками.

  – Лэт, разве такое можно говорить женщине?!

  – Ланнэрре в стенах этого дома может находиться только три категории существ: шахниры, лекари и пациенты. На шахнирку, простите, вы не тяните – силы в вас нет. На мой вопрос вы уже ответили отрицательно – вы не лекарь, а это значит, что вы моя пациентка, а с пациентами я не миндальничаю.

  – Даже так, – давясь смехом, притворно возмутилась я.

   Мужчина обернулся и с полуулыбкой продолжил:

  – Но если хочешь услышать мнение скромного лекаря, могу сказать, что в полной мере разделяю заинтересованность бога-оборотня. Трудно не заметить такую необычайную красоту.

   Вокруг раздались приглушенные смешки и одобрительные возгласы.

  – Идем?

   "Хм. А он не лишен шарма. Думаю, будет приятно с ним пообщаться", – подумала я, и ухватила мужчину за локоть.

***

   Вернулись мы с Арисой уже за полночь. Саймартанг, словно не желая отпускать нас, подкидывал все новые и новые встречи, некоторые из которых хотелось бы забыть, как страшный сон.

   Началась эта свистопляска сразу же, как только Дай'Магриард старшая выцарапала меня из кабинета Сароса, где я приятно проводила время за познавательной беседой из которой почерпнула не меньше чем из всех лекций Грандиреля.

   Отличный оказался мужик. Не в меру, конечно, язвительный, но, несмотря на это, приятный в общении. Мое искреннее возмущение по поводу диагноза, оборотень принял стойко. Мы немного поспорили, но под конец, Лекарь признался, что подозревал о проклятье. Были у него такие мысли. Но дело в том, что Ариса категорически запретила подпускать к дочери кого-либо с темным даром Силы, а сам он, как обычный целитель, хоть и высокого ранга, мало чем мог помочь страдающей от неизвестного недуга драконнице. К сожалению, шахнирская магия, как и божественная, не его профиль.