Текст книги "Странная барышня (СИ)"

Автор книги: Алла Эрра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

45

Услышав такую угрозу, князь скептически посмотрел на меня и криво усмехнулся.

– То, что пожалею, в этом не сомневаюсь. Но, так уж и быть, готов выслушать.

Недолго думая, я наклонилась и поцеловала его в губы. Ошалевший мужчина сначала попытался отпрянуть, но я так просто не сдамся! Вскоре он стал отвечать, мягко прикасаясь, словно лаская мои губы своими. В какой-то момент сам потянулся ко мне и обнял за плечи. Блин! У меня тоже голова кругом и начинаю терять контроль! Ещё немного и …

– Господин доктор! – успев прервать наш поцелуй до точки невозврата, немного запыхавшись, проговорила я. – Не забывайте, что я ваша пациентка. И это было не то, что вы могли себе надумать, а лишь доказательство того, что я доверяю вашей порядочности. Целоваться с мужчиной, который мог заразиться от проститутки, я бы не стала.

– Да-да. Конечно, – явно не слушая меня, ответил ошарашенный князь, машинально облизнув свои губы. – Ой! Простите, Елизавета Васильевна! Я, признаться, ожидал чего угодно, но не такой демонстрации… Ээээ…

– Моего доверия к вам, – пришла я на помощь.

– Верно. Но вы неправы. Жалеть о таком “доказательстве” я не буду! Наоборот! Уже мечтаю, чтобы мы с вами нашли новый повод для размолвки! И поверьте, что никакие другие доводы я в ней учитывать не собираюсь!

– Значит, пока мир, Илья Андреевич?

– Непременно, Елизавета Васильевна!

Я облегчённо выдохнула. Честно говоря, не знала, как буду расхлёбывать эту кашу, которую сама же и заварила. Вариант с поцелуем был спонтанный, но оказался действеннее всех слов. Правда, возникла другая беда. Судя по горящим от произошедшего глазам Елецкого, грань, разделяющую пациентку и врача, мы перешли. Да я и сама чувствую это, так как хочется снова оказаться в сильных мужских руках и чтобы голова кружилась от поцелуя. Проблема…

– А я запомнил ваши слова, – перебил мои хаотичные размышления Илья Андреевич.

– Вы хвастаетесь или угрожаете?

– Ни то ни другое. Получаю море удовольствия. Значит, мы меня ревнуете?

– С чего вы взяли?

– Ваша фраза “Приревновала девушка и вспылила”?

– Может, и моя. Не помню. Иногда в сердцах и не такое ляпнешь.

– Ага! – победно поднял он указательный палец вверх, подловив меня. – Если правда, что вспылили, значит, правда, что приревновали! Получается, что я вам совсем не безразличен.

– И чего тут хорошего, князь?

– Всё! Лиза… Лизонька! Я уже не первый день думаю о вас с необыкновенным теплом и нежностью. Я покорён не только вашей яркой красотой, но и…

– Зря, – перебила я его. – Зря вы начали этот разговор. Да, вы мне нравитесь. Но что дальше? Ночью на сеновал кувыркаться в любовных утехах позовёте? Или я вас в тёмном чулане усадьбы филейными частями соблазню?

– Елизавета! – аж покрылся пятнами он от услышанного. – Ну зачем всё так опошлять?!

– А как опошлять? Более манерно? Без пошлости – это свадьба, первая брачная ночь и романтический ужин при свечах, не прячась от всех по углам. Ничего подобного у захудалой помещицы и блестящего князя не получится. Значит, остаётся чулан и сеновал. Это, как вы правильно заметили, пошло. Поэтому вас прошу, Илья Андреевич, больше НИКОГДА не поднимать тему наших возможных отношений. Для меня вы очень интересный мужчина, но как друг намного безопаснее. И я подругой для вас тоже. Думаю, что доступно объяснила?

– Более чем, – вздохнул он. – Как всегда, всё разложили по полочкам. Да и я это всё понимаю, но до боли обидно, что впервые встретил девушку, от которой не хочется сбежать, а между нами стена общественного мнения.

– Хотите, сделаю так, что сбежать всё-таки захотите? – грустно улыбнулась я.

– Нет. Хочу поцеловать вас.

– И больше ни слова о чувствах после этого. Обещаете?

– Да.

– Илья Андреевич! Ну что вы “дакаете”? Девушка ждёт, а вы тут языком мелете. Или я всё сама должна делать? До чего ж князья ленивые пошли!

Повторно упрашивать не пришлось. Этот поцелуй длился намного дольше первого. Причём настолько, что умудрился внести некий беспорядок в нашу с Ильёй одежду. Несильно, но по меркам приличия и этого было с лихвой. Я же просто таяла, словно школьница во время первого поцелуя с понравившимся мальчиком. Да школьница и есть!

Потом мы долго сидели и молчали. Елецкий держал мою руку и гладил её. Надо бы разорвать этот тактильный контакт, но не могу. Всё противится. Я знаю, что он больше не повторится, поэтому наслаждаюсь каждой секундой.

Как только мы въехали в Москву, князь отпустил мою руку и грустно сказал:

– Почему всё хорошее заканчивается так быстро? Обычно поездка кажется нудной и муторной, а тут пролетела в мгновение ока. Так бы ехал с вами и ехал до самого Урала.

– Он в другой стороне.

– Знаю, Лиза, знаю… Но готов опять развернуть карету.

– Третий раз за день? Перебор, Илья Андреевич. К тому же вас ждёт бабушка. Но есть и хорошая новость! Если княгиня меня не съест, то возвращаться мы тоже будем вместе, – деловито ответила я, поправляя шейный платок Елецкому. – И вы бы, сударь, определились, как меня называть хотите. То по отчеству, то по имени величаете. Прилюдно, понятно, но когда мы вдвоём, я начинаю путаться.

– А как вы сами хотите?

– О, звезда моих очей! Несравненно бесподобная госпожа Лизавета Великолепная! И десять поклонов на коленях! Это если коротенько. Длинный вариант потом предоставлю, – рассмеялась я. – Илья Андреевич! Ну, право слово! Как вам будет удобнее, на том варианте и остановитесь.

– Илья.

– Что?

– Называйте меня Ильёй, Лиза. Думаю, я сейчас ответил на ваш вопрос, как хотел бы общаться.

– Извините, но нет. Это вы можете случайно прилюдно назвать меня по имени. А вот если какая-то помещица князя так обзовёт, то конфуза не избежать.

– Тогда я буду звать вас: О, звезда Елизавета… Как там дальше?

– Начните с поклонов.

– Их не обещаю: очень неудобно кланяться, например, в карете.

– Уговорили. Ограничимся “Звезданутой Лизой”. Хотя мне что-то подобное не очень нравится, если без поклонов.

Елецкий смеялся долго. Понимаю, что моя шутка может вызвать улыбку, но не до такой степени. Некультурно ткнула его локотком в бок.

– Извините, – вытирая слёзы, повинился Илья Андреевич. – У меня богатое воображение. Сейчас случайно нарисовал себе картину, как знакомлю вас с бабушкой. «Графиня Елецкая, позвольте представить вам Звезданутую Лизу по фамилии Озерская!». И вот тут уже нужно будет представлять не вас, а лицо бабушки.

– Ничего смешного не вижу, – честно призналась я. – Меня тут же закопают в саду под яблонькой. Надеюсь, вы не собираетесь так шутить?

– Ни в коем случае. Хотя и подмывает. С Екатериной Михайловной лучше совсем не шутить: она плохо воспринимает юмор.

– Зря вы это сказали. Теперь я начинаю бояться вашу родственницу.

– Её все побаиваются, Лизонька. Даже я немного. Но, несмотря на свой крутой нрав, бабушка – человек незлой.

Окончательно успокоившись после внезапной вспышки страсти, всю остальную дорогу мы вели лёгкую беседу, а я заодно рассматривала столицу. В прошлой жизни приходилось не раз бывать в Москве, поэтому с удовольствием сравнивала её с местными пейзажами.

Разбитая дорога и кривые крестьянские домики постепенно сменились двухэтажными деревянными строениями, которые, в свою очередь, уступили место каменным. Едем уже по булыжной мостовой. Народ по улице ходит толпами, ловко перебегая дорогу перед многочисленными повозками. Один раз даже встали в настоящую”пробку” – телега с сеном перевернулась и перекрыла всю улицу. Кругом вывески, зазывающие то в магазины, то в ресторации.

Жизнь кипит! После тихого существования в деревне голова начинает болеть от подобного. Нет, мне здесь решительно не нравится. Я уже привыкла к размерности, свежему воздуху и простору. И к иным лицам у людей, не таким напряжённо-подозрительным, что ли.

– Смотрю, не в восторге? – правильно понял мои эмоции Елецкий. – Я сам некоторое время привыкаю к столичной жизни после длительного отсутствия. Но поверьте, Елизавета Васильевна, что она вам придётся по вкусу, когда немного освоитесь.

– Да как-то в планах не было в Москве задерживаться, – пояснила я. – У меня много дел в Озерском. И сильно переживаю о том, что там происходит. Ни слуху ни духу… Хоть бы весточку кто прислал.

– Не волнуйтесь. Если хотите, то позабочусь об этом и соберу для нас наисвежайшие новости.

– Буду очень благодарна, князь. И уж если вы меня опять по имени-отчеству величать стали, значит, подъезжаем к вашему дому?

– Уже подъехали.

– Это… Этот?! – потеряла я дар речи, увидев, что карета направляется к высокой кованной ограде, за которой раскинулась широкая лужайка с фонтаном.

Дом тоже присутствовал. Хотя этот дворец может назвать домом только слепой! Белый, величественный, с огромными окнами и колоннами по всей длине фасада. На крыше установлены мраморные статуи… Обалдеть!

– Нравится? – поинтересовался Елецкий.

– Не то слово!

– Вы ещё не видели парка за домом. Обязательно прогуляемся в нём. В это время года он особенно живописен.

– Уже хочу!

– Я тоже. Но сначала нужно показаться княгине. Держитесь с ней просто. Ни в коем случае не заискивайте: Екатерина Михайловна этого не любит. Говорите ровно: не тихо, но и не громко. Во время разговора не отводите взгляд. Но уверен, что мои наставления вам не так уж и нужны. Вы, Елизавета Васильевна, легко справитесь без подсказок.

После слов князя очарование этого места сразу пропало. Внезапно ощутила себя на вражеской территории. Будто бы взяли в плен и ведут на допрос. Это ощущение усилилось, когда попала внутрь дворца. Настоящий музей! Помесь Эрмитажа с Третьяковкой!

С каждым шагом, пройденным по длинным анфиладам, я всё больше и больше ощущала своё ничтожество по сравнению с теми, кто тут обитает. Уровень небожителей, к которым вломилась в этом неказистом форменном платье Дома Призрения. Самозванка, не имеющая никакого права ходить по одному паркету с ТАКИМИ людьми!

Но постепенно чувство самоуничижения сменилось злостью. Злостью на себя. Нельзя так раскисать! Ну и что, что это высшая знать? Они такие же люди, как и я, хоть и намного богаче. Тугие кошельки не приравнивают их к богам, а просто дают намного больше возможностей. Все остальные разговоры про богоизбранность, голубую кровь и прочее придумали лизоблюды и прихлебатели. Себя к таким не отношу. Я врач и знаю, что элита и простолюдины выглядят одинаково: те же мясо, кости и внутренности.

Когда мы остановились около высоченной и широченной двустворчатой двери, мысленное внушение уже окончательно привело меня в чувство.

Зайдя в шикарно обставленную гостиную, я увидела небольшого роста худощавую старушку, утопающую в огромном кресле с подушками.

– Добрый день, Екатерина Михайловна, – с поклоном поздоровался с ней Илья Андреевич. – Позвольте представить мою спутницу. Елизавета Васильевна Озерская… Моя будущая невеста!

Я не ослышалась? Мне песец…

46

Мёртвая тишина несколько секунд. Ни я, ни уж тем более этот “божий одуванчик”, обложенная подушками, не ожидали подобного. Я опомнилась быстрее княгини.

– Кажется, вас, Илья Андреевич, подрастрясло в дороге, если чудеса всякие мерещатся, – положив ему ладонь на лоб, произнесла я. – Вон и горячий весь. Уж не заболели ли?

– Я в здравом рассудке…

– Совсем не в здравом, – перебиваю его. – Глаза нездорово блестят, колотит. Сходили бы от греха подальше, в баньке попарились, пока окончательно не спятили. Ну, или внятно объясните ту чушь, которую мы с Екатериной Михайловной сейчас услышали.

– Да, внук! – неожиданно сильным молодым голосом, так не вязавшимся с тщедушным телом, проговорила княгиня, вставая с кресла. – Кроме болезни, не вижу причин для подобных заявлений.

– Здоров я! – раздражённо воскликнул князь. – Просто не собираюсь ходить вокруг да около! Решил сразу поставить вас, бабушка, в известность о своих намерениях в отношении Елизаветы Васильевны. Не люблю недомолвок.

– Вон! – посмотрев на меня, приказала старуха. – У нас тут семейный разговор, и он тебя не касается.

– Вообще-то касается. И будьте любезны, Екатерина Михайловна, соблюдать приличия. То, что вы высокого положения, не даёт вам никаких прав мне хамить. Лучше бы внучка своего нормально воспитали, чтобы он подобные кренделя не устраивал.

– Вон! – указав на дверь, повторила княгиня. – Это мой дом, и я решаю, кто в нём может находиться. Тебе, девка, здесь не место!

– Да гори оно всё синим пламенем! – в сердцах проговорила я.

После этого решительно вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Иду по коридорам и ругаюсь последними словами. Ах, Илюшенька! Ну, скотина! Это же надо так было подставить! Да и эта карга не лучше!

– Подождите! Лиза! – слышу до боли знакомый голос и топот бегущих ног.

Оборачиваться не хочу, а то сейчас всю княжескую морду расцарапаю.

– Да остановитесь же! – схватил меня за руку догнавший Елецкий. – Елизавета! Я сейчас всё объясню.

– Бабушке своей будешь, а меня не трогай.

– И ей тоже объясню!

– Отпустите! Я ухожу.

– Куда вы пойдёте без денег и знакомых в столице?

– Бордель поищу, в который вы, смотрю, уже мысленно меня определили.

– Неудачная шутка.

– А мне плевать! Пустите, иначе кричать буду!

– Да… – задумчиво проговорил он. – Кажется, слова сейчас бессмысленны. Хотите кричать? Кричите.

После этого князь схватил меня и забросил себе на плечо. Ловко так, будто бы всю жизнь разъярённых женщин похищал. Я даже пикнуть не успела. Попыталась вырваться – не выходит. Потом, как и обещала, стала орать, но ни на удивлённых слуг, ни на Илью подобное не возымело никакого эффекта. Смирилась и заткнулась, чтобы не выглядеть ещё более комично.

– Вот так-то лучше, – прокомментировал моё поведение этот гад почти не запыхавшимся голосом. – Ну почему нельзя дослушать? Вы, женщины, постоянно не даёте договорить. Что вы, Елизавета, что бабушка.

Молчу. Вести беседы с этим негодяем не собираюсь. Так и доехала обратно на место своего недавнего позора. К сожалению, княгиня осталась здесь и явно готовится ко второму акту этой пьесы.

– Зачем ты её притащил? – сурово поинтересовалась она у внука. – Если что-то не устраивает в моих словах, то тебя тоже не задерживаю.

– Лучше себе оставьте это недоразумение! – не выдержав, пискнула я с плеча. – Сами мучайтесь со своими ошибками воспитания!

– Не смей оскорблять моего внука! Не по чину тебе рот раскрывать!

– Тогда я молча ему лицо начищу! Как на землю поставит, сразу и начищу!

– Чего?! – тут же взвилась княгиня. – Ты хоть понимаешь, кому подобное говоришь?!

– Больной женщине, к которой вот этот непутёвый за много вёрст притащил меня, чтобы я смогла поправить её здоровье! Спасибо за такую "тёплую" встречу!

– Тебе сделали честь… Илья! Быстро поставь её на пол! Я не могу разговаривать с задом!

– Лучше, бабушка, я к вам Елизавету Васильевну лицом поверну. Опускать опасно. Если она обещала мне тумаков надавать, значит, обязательно сделает, – спокойно предложил Елецкий с лёгкой иронией в голосе.

– И правильно поступит! Ты в своём дурдоме сам дураком стал!

– Полудурком, – добавила я. – Он же доктор, а не пациент.

– А ты молчи!

– А вы не провоцируйте! Я человек, а не тварь бессловесная! Тварей тут и без меня хватает! Целый дворец! Издеваются над невинной девушкой, и никто на помощь не идёт!

– Потаскуха хитрая! Это ты-то, “невинная девушка”?!

– Да уж, не вы, бабуля. Ни по возрасту, ни по остальному уже давно не подходите.

– Я ещё тебя переживу, мерзавка! И где только…

Договорить Екатерина Михайловна не успела. Тихо охнув, потеряла сознание и упала на пол. Князь тут же опустил меня и кинулся к родственнице. Я за ним.

– Опять обморок, – прокомментировал очевидное он. – У неё на шее кулон с нюхательной солью. Сейчас достану.

– Подожди! Не трогай. Дай-ка мне осмотреть.

Быстро проверила пульс. Учащённый, как и само биение сердца. Уже хорошо! Кожные покровы бледные. Руки холодные. По всем параметрам это временная потеря сознания, а не какой-нибудь инсульт. Но чем она вызвана? Быстро напитала свои руки теплом и положила их на головку пострадавшей. Дар показывает, что никаких серьёзных аномалий в голове нет. Иначе бы в пальцах было сильное покалывание. Чуть-чуть поделилась своей силой с княгиней, которая тут же открыла глаза.

– Опять сомлела? – недоумённо глядя на нас, спросила она.

– Опять, – буркнул Илья Андреевич. – Я же говорил, что вам нельзя нервничать.

– Говорил, а заставляешь. И эту свою ненормальную от меня убери. Иначе я сейчас встану, чтобы лично спустить её с лестницы.

– Вставать не рекомендую пока, – вступила в разговор я. – Князь, отнесите её на диван. Подложите под ноги несколько подушек, чтобы ступни были выше головы. Необходимо дать приток крови в мозг.

Тот послушно исполнил мой приказ. Минут через пять женщина полностью пришла в себя и опять попыталась подняться.

– Лежите. Ещё чуток надо. И очень сладкого чаю не помешает, – вежливо прижала я её к дивану. – Вы давно ели?

– Завтракала. Думала с внуком отобедать, а тут вон какой “подарочек” он притащил!

– Как притащил, так и утащит. Вы, главное, не напрягайтесь. Я на ваше добро не покушаюсь, а все слова Ильи Андреевича не больше, чем фантазии великовозрастного мальчика. Если бы знала заранее, что вот так он обустроит поездку сюда, то в приюте осталась. Я не совсем идиотка, чтобы не понимать, что гусь свинье не товарищ. Если что, то по-свински поступил ваш внук. По отношению к нам обеим. Так что расслабьтесь: моей ноги в вашем доме больше не будет.

– Он всегда непутёвый был, – вздохнула старушка. – Но впервые, чтобы вот так. Ты науськала?

– Елизавета Васильевна тут ни при чём, – попытался заступиться за меня Елецкий. – Это было моё решение. Пусть и принято спонтанно, но я не жалею ни об одном своём слове. И подтверждаю, что всеми силами намереваюсь добиться расположения Елизаветы…

– Замолчите! – перебила его я. – Решили родную бабушку окончательно в гроб вогнать? И вообще! Оставьте нас, Илья Андреевич, вдвоём. Я сюда прибыла помочь Екатерине Михайловне, а от вас пока лишь одни неприятности.

– Выйди, Илья, – впервые согласилась со мной княгиня. – Видеть тебя сейчас не желаю.

Оставшись одни, мы устроили с Екатериной Михайловной настоящую молчаливую битву. Гляделки продолжались достаточно долго, но ни одна из нас не сдалась, не отвела взгляд. Очень сложная бабушка! В этом маленьком теле столько внутренней силы и характера, что может хватить на несколько неслабых мужчин. Она словно остро отточенная спица. Стальная, несгибаемая, опасная.

– Строптивая больно, – первой подала голос княгиня, – но лжи в тебе не чувствую. Так уж и быть, сегодня ночуй у меня, а завтра уезжай. И из приюта тоже. Нечего около моего внука вертеться.

– Благодарить не буду, так как к вам в гости не напрашивалась. И из лечебницы готова в любой момент съехать, но не в моей это власти. Так что обращайтесь напрямую к церковным службам или моему опекуну, графу Станиславу Альбертовичу Бровину. Он оплачивает лечение в стенах вашего заведения. У меня дома чёрт знает что творится, пока я тут с вами прохлаждаюсь.

– А ну рассказывай!

– Екатерина Михайловна. Давайте сразу договоримся, что: либо на “вы” общаемся, либо никак. Я понимаю, что вы старше и по возрасту, и по титулу, только я тоже имею самоуважение и дворовой собачкой откликаться на любые обращения не намерена.

– Хорошо, Елизавета… – замялась она, явно забыв моё отчество.

– Озерская Елизавета Васильевна. Можно и просто Елизавета, но без тыканья. Но вначале я бы хотела послушать ваш рассказ. Мне необходимо понять причины вашего недуга.

– Всё равно лечить думаешь? – криво усмехнулась Елецкая. – А ведь я тебе не нравлюсь.

– Если бы врачи лечили только тех, кто им нравится, то люди давно перемёрли. Скажите, при резком движении головой сознание плывёт часто?

Битый час я собирала анамнез этой вредной старухи, вытягивая из неё чуть ли не клещами все жалобы. Устала, словно операцию провела, а не языком болтала. Но в результате пришла к выводу, что у княгини достаточно запущенная стадия шейного, как в народе говорят, остеохондроза со сдавлением позвоночной артерии. Быть может, есть и другие серьёзные заболевания, но просто так выявить их не могу.

– Екатерина Михайловна, я хочу, чтобы вы разделись.

– Вот ещё!

– Поймите, что не на ваши телеса хочу полюбоваться, а выявить хворь, что вас мучает. Ничего личного. Можете отказаться, но упрямство вам впрок не пойдёт.

– Рубаху нательную тоже скидывать? – после секундного замешательства спросила она.

– Пока не надо. Она тонкая и мешать не будет.

– Эй! – крикнула пенсионерка служанке, замершей у дверей. – Помоги раздеться.

Дальнейший осмотр княгини показал, что эту бабушку можно чуть ли не в космос посылать. Есть, конечно, небольшие отклонения, связанные с возрастом, но в остальном Екатерина Михайловна здорова. Если бы не шейный отдел позвоночника, который “фонил” очень жёстко. Мой диагноз верен.

– Лежите и не шевелитесь, – почти приказала я, начиная делать массаж. – Будет хруст в шее, не пугайтесь. Это нормально.

Разминка мышц для улучшение кровотока. Потом аккуратно беру больную за подбородок и по диагонали за височную кость. Плавный поворот головы, и даже я услышала, как хрустят позвонки. Вливаю немного собственного Дара в повреждённый участок.

– Как ощущение? – тихо спрашиваю княгиню.

– Хорошо… – удивлённо произнесла она. – Голова болеть перестала и дышать легче. Я выздоровела?

– Если бы. Просто немного улучшила ваше состояние. Полностью излечить вряд ли смогу, но привести в относительную норму возможно. Правда, для этого время потребуется.

– Оно есть у тебя… У вас, Елизавета Васильевна, – прислушиваясь к себе, аккуратно села бабуля. – Думаю, что вам стоит погостить у нас немного. Заодно и пойму, что за ягодка такая в нашем саду созрела.