Текст книги "Странная барышня (СИ)"
Автор книги: Алла Эрра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)
22
Шила в мешке не утаишь, а новость в деревне – тем более. Не прошло и недели, как уже все в округе знали, что Кривушин Дар теперь у меня. И про чудесное исцеление Марфы тоже.
Вначале крестьяне побаивались приближаться ко мне с просьбами о помощи. Но однажды в усадьбу приехал дед Прохор и привёз паренька без сознания, с торчащей из ноги палкой.
– Не гневайся, матушка, – привычно поклонился старик. – Токмо на тебя и надежда. Сын енто Ивана. На зайца в лес пошёл, да не уберёгся и в овраг скатился. Вона как сухостой вдарил!
– Давно?
– Кто ж его знает. Из оврага выбралси, домой доковылял и слёг. Теперь молчит, сердешный.
– Быстро неси в людскую. Макара возьми. Он тебе поможет.
Первичный осмотр пострадавшего показал, что рана действительно неприятная. Палка пробила мышцу и практически вышла с другой стороны ноги. Извлечь её просто так не получится из-за обломков веток, что сейчас выполняют мерзкую роль зазубрин. Придётся вырезать. Допускаю, что инфекция уже проникла в кровь и гангрена бродит где-то рядом.
– Прохор! – приказала я. – Быстро поезжай за Устиньей! Она нам с Кривушей уже помогала, поэтому примерно знает, что делать. А я пока всё подготовлю.
Пока он отсутствовал, достала припрятанные шёлковые нити, что мы впрок заготовили с ведуньей. Напрягла Стешу, чтобы вскипятила воды и приготовила все подручные инструменты, которые, по моему мнению, могут сейчас пригодиться. Дикий, конечно, набор для любого хирурга, но другого под рукой не имеем.
Приехавшая Устинья лишь мельком взглянула на раненого, а потом важно, словно бывалый врач, спросила.
– Опять латать будем?
– Опять, – не смогла сдержать я улыбку, глядя на эту зазнавшуюся особу.
– Не впервой! Справимся!
– Ты, Устька, сильно нос не задирай! – привела я её в чувство, отвесив лёгкий подзатыльник. – Самоуверенные много народу угробили, так что стой и выполняй мои приказы, а не собой любуйся! Давай верёвки. Привяжем его на всякий случай.
– Дык я чё? – сразу же сдулась она. – Как скажете, Лизавета Васильевна.
Операция прошла трудно, но успешно. Единственная сложность заключалась в том, что пациент от боли очнулся и чуть не испортил всю мою работу по доставанию палки. Увидев, что он начал метаться в попытке вскочить, машинально, как это делала Кривуша, положила свою ладонь ему на лоб и попыталась успокоить. Неожиданно в кончиках пальцев возникло сильное тепло, и я ощутила себя этим пареньком, которому жутко больно и страшно от непонимания, почему он связан и его режут.
– Спи, мой хороший, – прошептала я, вливая тепло в сознание парня. – Отдыхай. Баюшки-баю…
Он сразу обмяк, а я, справившись с резким головокружением, продолжила операцию. Последний шов наложен. За ним давящая повязка. Больше ничего сделать не могу. Теперь, как и в случае с Марфой, придётся надеяться на чудо, что рану промыли хорошо. И молодой организм справится с серьёзной кровопотерей.
Слух о втором исцелении укрепил мнение крестьян, что я теперь ведунья. Правда, звали они меня лишь в крайних случаях, боясь потревожить знатную барышню. Несколько раз серьёзно разозлилась и отругала их, когда уже помочь ничем не могла по причине запущенности болезни. Правда, внушение сильного эффекта не произвело. Продолжали звать лишь тогда, когда баня и молитва не помогли, а пациент был скорее мёртв, чем жив.
Понимая, что сознание местных ничем не исправить, я сама стала ездить по домам и проводить осмотр. Плату с бедных людей не брала, но через несколько недель почувствовала, что еле влезаю в платье. Жители, не зная, как меня отблагодарить, старались накормить, выставляя на стол всё лучшее из своих припасов. Не отказывалась, осознавая, что от чистого сердца потчуют и могут огорчиться, если побрезгую.
В принципе, после болезненной худобы прошлой Лизы небольшой подкожный жирок только улучшил мои формы, поэтому особо не печалилась о нескольких лишних килограммах. Но на заметку взяла и, чтобы не превратиться в бегемотистое подобие Машки Кабылиной, усилила интенсивность утренней зарядки, ограничив вечерний жорчик до лёгких продуктов.
Эта деревенская практика принесла мне некоторое понимание Дара, доставшегося от бабки Кривуши. Я научилась входить в некий резонанс с пациентом и делиться своей энергией. Как оказывается в некоторых случаях лечебной. Это не панацея от всех болезней, но сильно помогает там, где в моём мире прописывали таблетки и физиотерапию.
Жаль, что возможности ограничены. Огромный минус: после каждого сеанса чувствовала себя сильно утомлённой, и уходило несколько часов на восстановление. Теперь понимаю опытную ведунью, которая наотрез отказывалась помогать тем, кого не может поставить на ноги. Себя исчерпаешь полностью, а толку никакого не будет: лишь продлишь мучения бедняги, покалечив и собственный организм.
Ещё интересный момент с заговорами и наговорами. В первые разы я обходилась без них, и люди с недоверием смотрели на меня, не понимая, как можно лечить молча. Уловив их состояние, начала бормотать с загадочным видом всякую ахинею. Тут же стала в глазах общественности настоящей “ведуньей”, а не дурной барышней, что лапает за всякие места и глаза к потолку закатывает.
Пришлось даже составить несколько “заклинаний” на разные случаи. А то поймают ещё на нестыковках и быстро превращусь в шарлатанку. Не знаю, были ли у Кривуши настоящие заговоры, но мне кажется, что она работала по такому же принципу. Психологический эффект в лечении ещё никто не отменял.
До сих пор остаётся тайной, как молва о моих новых способностях разнеслась чуть ли не по всему уезду. Но это случилось, и винить в том можно лишь мою чрезмерную активность. Первые непростые гости явились через несколько недель.
– Нас посетят помещица Ларская с дочерью, – насуплено глядя на меня, в один из дней процедила сквозь зубы Мэри Артамоновна. – Надеюсь, что от тебя не стоит ожидать очередных диких выходок?
– Если деньги воровать не будут, то им ничего не грозит.
Фыркнув, мачеха резко развернулась и удалилась в свои покои. Вот так и живём…
Юлия Романовна Ларская оказалась на вид приятной дамой лет сорока. Она явно нервничает, хотя и пытается скрыть это. Её дочь Валентина мне не понравилась сразу. Вернее, очень не понравился её вид. Бледная, с лихорадочным блеском в глазах. Постоянно дёргается, будто бы хочет почесаться, но воспитание не позволяет.
Во время скучного обеда мы обменивались ничего не значащими стандартными репликами. После него Юлия Романовна попросила переговорить со мной с глазу на глаз.
– Елизавета, – явно смущаясь, начала одна. – У меня к вам необычное предложение. Говорят, что вы каким-то чудесным образом можете лечить людей…
– Ваша дочь больна? – прервала я её, избавляя от затруднений.
– Простите за такую назойливость, но не могли бы вы осмотреть её. Валентине недавно исполнилось шестнадцать. До недавнего времени всё было хорошо, но потом моя девочка стала чахнуть. Непереносимость еды, зуд и, пардон, постоянная тяга в отхожее место. Ситуация ухудшается день ото дня. Валечка уже ничего, кроме молока не ест, но… – внезапно женщина расплакалась. – Простите! Мне кажется, что я её могу скоро потерять! Мне кажется, что её кто-то сильно проклял!
– Успокойтесь. Давайте ещё немного поговорим, но уже в присутствии вашей дочери. Нам необходимо понять причину, а потом уже будем решать с остальным.
После долгого путаного разговора мне удалось составить примерный анамнез. Оказывается, девушка безумно любит молоко и молочные продукты. Ни один приём пищи без них не обходится. Поэтому, когда с наступлением болезни стало совсем невмоготу, она оставила лишь молоко в своём рационе. Но от него стало ещё хуже.
Дисфункция кишечника с осложнением в виде непереносимости лактозы? По всем симптомам: вполне возможно. Аллергическая реакция тоже может присовокупиться к этому. Но у меня нет ничего, чем могу подтвердить свой диагноз. Да и рассказывать женщинам про аллергены, микрофлору и прочее бесполезно. Поэтому…
– Подойди ко мне, Валентина, – слегка замогильным голосом приказала я и водрузила ладони ей на голову.
После этого произнесла импровизированное заклинание, но не в деревенском стиле, а нараспев, вплетая романтические образы типа: “Дуновение ветерка принесёт избавление от страданий. Солнечная нега, смешавшись с любовью, даст силы истерзанному телу. Божественное провидение пробудит кровь предков и направит на путь истинный, раскрыв свой бутон.”. Ну или что-то вроде этого, уже дословно не помню. Главное, что благородным романтическим натурам такое должно понравиться.
– Всё… – закончив этот спектакль, как бы устало выдохнула я. – Вы, Юлия Романовна, были абсолютно правы. Какая-то очень сильная порча. Постаралась снять, но не уверена до конца. Только время покажет. Одно могу сказать точно… Никакого молока и всего, что с ним связано!
– Почему без молока? – испуганно пискнула Валентина.
– Через молоко порчу наводили, поэтому из него убрать власть дьявольскую не смогу.
– Ох! – всплеснула руками Ларская. – Страсти-то какие! А вы, голубушка, можете узнать, кто такое зло с дочкой сотворил?
– Могу, но не буду. Через душу дочери вашей нужно идти. Бесов потревожим. А им если попался на глаза, то… Сами должны понимать.
– Понимаю! Понимаю! – стала креститься помещица. – Не надо! Больше ничего не надо! Извините за бестактный вопрос, но сколько я должна за труды ваши?
– Ничего. Пока не понимаю, насколько смогла помочь. Если Валентина выздоровеет, то сами решите, какой суммы я достойна. Дам ещё потом список продуктов, которые в некоторой степени смогут нивелировать дисбактерио… восстановить телесное здоровье, порчей изъеденное.
Через две недели я стала обладательницей аж трёхсот рублей, а счастливая мать Валентины получила подробную диету для дочери. Ничего себе “навар”! Выгодно, оказывается, в эти времена ведуньей для знатных особ подрабатывать!
23
Насколько выгодно “экстрасенсить”, полностью поняла к концу той же недели. Деньги потекли рекой! Видимо, помещица Ларская имеет не только длинный язык, но и большое количество подруг. Не проходило и дня, чтобы нас не посещала очередная дама. Мнимые болезни переплетались с настоящими. Но я смогла помочь почти всем.
Плату, как и в первом случае, не брала, говоря, что они сами решат, стоит ли моё лечение награды. Не то, чтобы такая бессребреница, но стыдно было тянуть деньги ни за что. А вот когда помощь реально оказана, то не грех и себе копеечку за труды в котомку положить.
Цирк ещё тот! Была даже одна очень странная женщина, которая, заявившись, с ходу огорошила, что ожидает рождение бога.
– И с чего вы так решили? – спросила я.
– С того, что греховных связей не имею. Как муж два года назад сгинул от горячки, то блюду себя. Это же божественное провидение! Но мне надо, чтобы вы подтвердили, что я не блудница. Потом вместе сходим к батюшке, и он засвидетельствует скорое пришествие нового Мессии.
Удивлённо захлопав глазами, я всё же провела опрос и осмотр пациентки. По всем признакам очень похоже на беременность. Особенно на это указывает живот и отсутствие “красных дней”. Но это же абсурд, если женщина не врёт!
И она, скорее всего, говорит правду. Очень набожная, из церкви не вылазит и постоянно цитирует библию в разговоре со мной. Эдакая чопорная пуританка, которая, по её словам, даже с мужем в браке возлегла всего лишь один раз, после чего долгое время хотела уйти в монастырь, чтобы замолить свой “грех”.
Но ещё выяснилось, что патологически сильно любит детей. Не в силах пройти мимо любого младенца. В своих деревнях постоянно помогает матерям с детьми. При этом страшится зачатия и не может пересилить себя, чтобы самой стать матерью. Вот после этих слов я и решила, что ложная беременность вполне объяснит её необычное состояние. Тут дело не в физиологии, а в голове пациентки.
Решила это проверить своим Даром. Во время сеанса слегка успокоила дёрганую женщину и утвердилась во мнении, что плода в ней нет.
Сказать в лоб, что она истероидная личность и всё себе выдумала? Не поверит. Уже ж вбила себе в голову, что чуть ли не бога мать. И переубедить в таком будет сложно. Ещё и скандал гарантирован, что может подпортить мне репутацию, быстро превратив из доброй ведуньи в злобную ведьму. Ладно. Придётся опять привлекать “потусторонние силы”. Тем более что опыт уже есть.
– Беда… – опустившись на стул, тревожно сказала я. – Носите в себе не святого ребёнка, а демонское проклятие.
– Этого не может быть! – категорически заявила пациентка. – Я добродетельная женщина, и дьявол надо мной не властен!
– Он над всеми властен, если видит лазейку в душу. Нашёл и в вашу. Не хотите продолжения рода, как завещано Писанием. Всё вам лёгкий путь подавай. Без мучений и преодоления себя в рай собрались. А кто любит лёгкие дорожки?
Она побледнела и чуть не потеряла сознание.
– И что же мне делать? Получается, что я мать Антихристова?!
– И опять не угадали. Бог любит вас больше, чем вы себя сами, и дьявольский плод в ваше тело не пускает. Пустой живот. Но борьба за вашу душу идёт серьёзная. Нужно помочь светлым силам. Каждое утро умывайтесь холодной водой и говорите… Какую молитву любите больше всего?
– Я их все люблю. Но чаще всего прошу Господа уберечь меня от искуса.
– Её и читайте. Ещё… Одну секундочку!
Я открыла сундучок и протянула пузырёк с заранее приготовленной жидкостью для таких случаев.
– Вот! Перед сном пейте! По одному глоточку и тоже с молитвой! Это эликсир для придания вам крепкой воли.
– Он на святой воде?
– Там всё есть, – туманно ответила я.
Говорить правду, что это обыкновенное малиновое вино с добавлением хрена и соли, не стала. Зачем хрен и соль? Чтобы противнее было. Здесь многие считают, что настоящее лекарство должно быть невкусным. Ну я и расстаралась.
– И всё же, – взяв “снадобье”, продолжала упрямиться она. – Я вам не верю!
– Я и не прошу мне верить. Просто сделайте и посмотрите. Уверена, что через неделю тёмные силы потеряют возможность издеваться над вами. Найдите себе хорошего мужа и сделайте всё для рождения СВОЕГО ребёночка. Иначе дьявол снова найдёт лазейку к вашей душе. Но только обязательно по любви! А для этого её сначала внутри себя найти надо. Тяжкий труд!
– Спасибо, – недовольно поблагодарила она и ушла.
Денег от неё я так и не дождалась. Но говорят, что всё у неё хорошо.
Больше всего мне запала в сердце одна старушка. Прикатила, несмотря на жуткую весеннюю распутицу, что сменила накатанные зимние дороги. К этому времени я принимала пациенток уже не у себя в комнате, а в нашей часовенке. Пришлось перебираться из-за мачехи, которая от жадности себе чуть ли не зубы в порошок стирала, видя, как мимо неё проходят деньги. Смотрела, но воспрепятствовать не могла. Боялась. Не я, так соседки живьём схарчат, если прикроет лавочку.
Бабушка была реально очень стара. Предчувствуя, какой букет из болезней она принесла, я сильно напряглась, понимая: вряд ли смогу ей в чём-то помочь. А каждый отказ как ножом по сердцу.
– Ты не дёргайся, милая, – с улыбкой сказала она, видя моё состояние. – Одной ногой уже давно в могиле стою, и лечить меня не надо. Свой век прожила и просить лишние денёчки не буду.
– А что же тогда вы от меня хотите?
– Тоска, Лизонька… Тоска серая. Никому не нужной стала в собственном доме. Теперь и помирать не помирается, и жить не живётся. Ты уж просто поговори со мной. От людей знаю, что слушательница больно хорошая. Денежкой не обижу.
– Да какие деньги, Анастасия Егоровна! В такую даль по грязи ехали, да ещё платить ни за что? Давайте-ка мы с вами просто чайку попьём и поболтаем у меня в комнате. Мне самой редко когда доводится нормально посидеть с интересным человеком.
Разговор у нас действительно получился занимательным. Несмотря на возраст, старушка была в светлой памяти и очень бойкая на язычок. Так весело, как с ней, я давно не смеялась. Ещё и много интересного про быт узнала из рассказов о её длинной и очень поучительной жизни.
Несколько часов пролетели незаметно. Внезапно Анастасия Егоровна засобиралась и снова попыталась всучить мне деньги.
– Не возьму! – категорически отказала я. – Это мне доплачивать вам надо за такой чудесный день в вашей компании! Приезжайте ещё! Просто так! Всегда буду рада видеть!
– Спасибо, внученька… – тепло обняла она меня. – И камень с души сняла, и веру в людей возвернула. Нам же, старикам, немного надо: чтобы не смотрели, как на пустое место, и иногда уважили. Не помру, так обязательно тебя навещу.
Уже около лестницы Анастасия Егоровна спохватилась, что забыла у меня в комнате свои варежки. Сама сходила и забрала их. Но после её отъезда я обнаружила на своём дамском столике деньги. Вот неугомонная старушенция! Оставила всё-таки! Пересчитала купюры и онемела… Тысяча рублей! Слов нет! Если приедет ещё, то обязательно отругаю за такое транжирство!
Но кроме зарабатывания денег своим новым Даром, я усиленно изучала все книги, что были в кабинете отца. Особенно чертежи паровой лесопилки. Поначалу дела с ней шли туго, но я не сдавалась. Потом пришло понимание, что за чем идёт и куда крепится. И практически за три недели так изучила этот долбаный “самовар” со всеми клапанами, шатунами и приводными механизмами, что ночью разбуди, скажу, про что и на какой странице написано.
Когда весеннее солнышко окончательно растопило снег, вместе с дедом Прохором поехала в то место, где бесхозно валялись огромные деньги. Правда, увидев грубо сколоченные деревянные коробы, сквозь которые уже стали прорастать молодые деревца, сильно расстроилась. При таком хранении, да ещё и изготовленный из дерьмового железа механизм должен прийти в полную негодность.
Но сдаваться рано. Мужики из деревни освободили железяки от тары, и я стала придирчиво их осматривать, сверяясь с чертежами. Вроде всё на месте. Металлические детали хоть и имеют следы ржавчины, но она поверхностная и на работу никак повлиять не сможет.
Спасибо за это тому неизвестному инженеру, который, уезжая, не поленился и законсервировал всё каким-то мерзким по запаху, непонятным составом. Даже примерно не могу определить, из чего он сделан, так как весь засох, потрескался и местами опал. Но главное, что он на много лет сохранил паровую машину.
Основная проблема заключалась в двух вещах: в рассохшихся ремнях, надеваемых на валы и приводящих всю конструкцию в движение, а также в смазке. В инструкции сказано, что она должна быть для уменьшения износа и перегрева движущихся частей. Но ни слова о том, из чего должна состоять и где её взять.
С первым помог Прохор, который пообещал сшить из старых дублёных шкур ремни “не хуже бусурманских”. А вот со смазкой помучиться пришлось самой. На основе растительных и животных жиров сделала некий суррогат, который хоть как-то можно использовать. Воняет, правда, очень сильно, но выхода нет.
Началась сборка агрегата. С раннего утра и до обеда я пропадала на будущей пилораме. Мачеха вопила, что я позорю её, так как пришлось вместо приличного платья, за всё цепляющегося в лесу, надевать шаровары наподобие турецких. Это уже бабоньки из деревни расстарались и подогнали такую обновку, после объяснения того, что я хочу видеть на себе. Правда, кривились, крестились, но слова поперёк не сказали.
Честно говоря, мне абсолютно плевать на их мнение, так как созидательный азарт захватил меня полностью. Я уже чувствую, что механизм вот-вот должен заработать! Уже предвкушаю первую досочку, вкусно пахнущую свежим деревом!
И вот, когда уже всё было почти готово, вернувшись в один из не самых пригожих деньков в усадьбу, увидела незнакомую бричку, около которой стояло несколько больших дорожных сундуков. В сердце неприятно кольнуло. Кто мог приехать так надолго? Только Вольдемар Кабылин, сын моей мачехи.
Сразу захотелось развернуться и сбежать обратно в лес. Лучше с грубоватыми неотёсанными мужиками дело иметь, чем с этим лощёным самолюбивым придурком. Почувствовав поддержку, Мэри однозначно снова воспрянет и попытается указать мне моё место. Закончилось тихое время. Хотя… Есть подозрение, что это опять память Лизоньки шалит, подкидывая старые воспоминания с эмоциями.
Ну что ж! Пошалю и я!
24
Войдя в дом, увидела Вольдемара, стоявшего на лестнице на том же самом месте, где и Мэри во время нашей первой встречи. Это у них семейное, что ли? Или там ступенька для идиотов специальная?
Вольдемар был хорош! Сюртук из дорогой ткани, уложенные волосы, шейный шёлковый платок с золотой заколкой и ботиночки, начищенные до такой степени, что в них можно смотреться, как в зеркало. Настоящий городской денди…
… Был бы, если бы не безвольное, слегка глуповатое выражение на лице и апломб попугая, считающего, что это не он в клетке, а люди по ту её сторону. Осмотрев его, не удержалась и хихикнула. Точно попугай! “Попка – дурак! Попка – кретин! Попка – полный идиот!”. Кажется, так говорил Хазанов, очень точно изобразив мимику моего “братика”.
– Здравствуй, – слегка склонила голову я. – Уже попёрли из столицы? Давно пора.
– Здравствуй, Елизавета, – явно опешил он от такой реакции на него. – Я проездом. Временно погостить.
– Проездом куда?
– Обратно в Москву.
– Ничего себе ты крюк заложил, добираясь от дома до кабака на соседней улице! И погостить можно исключительно временно. Гостить постоянно – это называется жить. Я потом дам книжку с умными словами почитать. Можешь не возвращать: она тебе нужнее.
– Маман! – повернулся он к появившейся Мэри. – Эта особа совсем отбилась от рук!
– Да, Елизавета, – тут же поддержала его мачеха. – Ты должна с большим уважением встречать брата.
– Ну, Мэри Артамоновна, встречают обычно по одёжке. Но я помню, что провожала его по уму. Так что не обессудьте. Извините, но мне сейчас нужно немного привести себя в порядок. Стеша! – крикнула я. – Горячей воды в мою комнату!
Я стала подниматься по лестнице. Мэри сразу же привычно уступила дорогу, а вот Вольдемар даже не шелохнулся, так и оставаясь стоять и преграждая мне путь. Я остановилась напротив него. Первая мысль была просто оттолкнуть препятствие, но тут силы могут быть неравны. Отступать тоже нельзя: сразу примут за проявление слабости. Помогла память Лизы.
– Смотрю, – участливо произнесла, – что ты, Вольдемарчик, лысеть начал? Волосики совсем реденькие стали и на лбу залысины увеличились.
Он тут же схватился за голову и рванул вверх с такой скоростью, что чуть не сбил с ног собственную мать. Уверена, что побежал рассматривать себя в зеркало. У него пунктик насчёт своих волос. Считает их неотразимыми, поэтому холит и лелеет.
Сколько помнит та Лиза, ежедневно сидел у зеркала, выискивая седые волоски. Даже нашёл один раз. Вою было! И самое смешное, что досталось Лизе. Мол, довела брата своим поведением так, что он раньше времени седеть стал. Хотя не смешно… Бедная девушка всерьёз ощутила чувство вины и корила себя непонятно за что.
Ну, раз лестница свободна, то могу продолжать движение. Молча прошла мимо зло пыхтевшей Мэри и направилась в свою комнату.
Когда Стеша принесла воду, шёпотом поинтересовалась у неё.
– Давно припёрся?
– Не, Лизавета Васильевна. Аккурат перед вами.
– О чём говорили с мачехой, слышала?
– Чуток. Вольдемар Потапович сказал, что в столице плохо ему. Тама какие-то злыдни козни строят. Больше ничё не слыхивала.
– Спасибо, дорогая. Если ещё чего услышишь, то сразу мне сообщай.
– Могли бы и не говорить, – слегка обиделась девушка. – Вы ж для меня теперича заместо матушки. Помру, а зла вам делать никому не дам.
– Умирать не надо, – улыбнулась я. – А вот слушать стоит внимательно. И ты меня так не старь, мамой называя.
– Тадысь, как сестрица. И для Марфутки тож.
“Семейный” обед начался с гнетущего молчания. Увидев меня за столом, Вольдемар долго терпел, но потом не выдержал и бросил на скатерть столовые приборы.
– А ты тут что забыла? – раздражённо спросил он. – На кухне поесть могла бы и не портить нам с маман аппетит. После недавней выходки тебя, нахлебницу, вообще не кормить неделю надо.
– И у кого я кусок хлеба отобрала? – с вызовом ответила я. – У тебя, что ли? По внешнему виду и не скажешь. Вон какие щёчки упитанные. А за столом я по праву. Это мой отец его покупал, и вы все пользуетесь результатами его трудов, сами ни копейки не заработав.
– Видишь, сынок, в какую гадюку Лиза превратилась? – тут же воспрянула мачеха. – Слово ей не скажи! Так и норовит меня обидеть за всю ту доброту, что ей делаю. Я тебе потом расскажу, как она опозорила нас перед бароном Трузиным! Это кошмар!
– Ещё расскажи, – не осталась в долгу я, – как имение в долговую яму загнали. Как Глашка обворовывала, пользуясь наплевательским отношением ко всему со стороны хозяйки. Пусть твой сынок порадуется, что денег теперь получать не сможет на разгульную жизнь в столице.
– Это как? Маман! Я не понял! Думал, что ты мне поможешь разобраться с некоторыми собственными проблемами, что непредвиденно возникли в Москве! Я не могу возвратиться в неё, не погасив Долг Чести! Без этого потеряю уважение в приличном обществе или сложу голову на дуэли. А дом? Мой столичный дом?! Без него мне никак!
– “Долг Чести”? – переспросила я. – Так ты ещё и игрок в карты? Много денег спустил на развлечения?
– Девять тысяч…
– Ого! Вольдемар! Ты совсем с ума сошёл?!
– Не тебе, замухрышка, меня осуждать! – взъерепенился он. – Что ты понимаешь в благородной жизни?! Привыкла тут среди коров и навоза ковыряться! И только из-за нашей милости ещё от голода не подохла! А я вхож в дома к приличным людям, и нужно поддерживать статус!
– И каков твой “статус”? Дурака, который сорит деньгами, не имея дохода?
– Маман! Она сошла с ума в своём безумии!
– Сойти с ума в безумии нельзя, идиот. Уверена, что такого ни в одном приличном доме не примут. Так что разбирайся со своими проблемами сам. А у нас своих хватает, благодаря кутежам твоей матушки.
– Кстати, о проблемах, – ядовито улыбнулась Мэри, не рискнув вступить в спор. – Послезавтра ждут кредиторы в Кузьмянске. Но ты ведь хвалилась, что сама разберёшься с ними, поэтому езжай вместо меня. Посмотрим, насколько ты умная в деле, а не на словах.
– Почему вы мне раньше не сказали про них? Я бы ускорила запуск паровой лесопилки и договорилась об отсрочке платежей в счёт будущих доходов от неё.
– Забыла. Такими мелочами голову себе не забиваю. Всякое купеческое быдло мне неинтересно.
– Какая лесопилка? – насторожился Вольдемар. – Уж не та ли, что мне по наследству досталась?
– Она принадлежит не тебе, а Марии Артамоновне.
– Нет, – ехидно ответил он, развалившись на стуле. – Матушка столичный дом и эту паровую механизму отписала мне. Так что, Лизонька, я запрещаю тебе прикасаться к моему имуществу.
– Но оно же ржавело без дела в лесу!
– Неважно. Если хочешь пользоваться им, то половина прибыли моя.
Вот гадство! О том, что я пользуюсь чужим, даже мыслей в голову мне не приходило. Воспринимала всё как почти родное, поэтому так опростоволосилась! В следующий раз думать надо лучше!
– Четверть! – отрезала я. – Иначе сам разбирайся с лесопилкой. Уверена, что ни гроша на ней не заработаешь, так как работать не умеешь.
– Хорошо. Готов уступить за треть.
– Четверть или я палец о палец не ударю.
– С паршивой овцы хоть шерсти клок, – нехотя согласился он. – Пользуйся моей добротой.
– Это ещё не всё, – повернулась я к мачехе, пытаясь исправить серьёзную ошибку в наших отношениях. – Мне необходима бумага от вас, что с кредиторами вольна разбираться по своему усмотрению и все мои действия одобрены вами. Чтобы потом не получилось казусов, как с лесопилкой.
– Я ничего не намерена подписывать! – тут же встала в позу она.
– Тогда с кредиторами разбирайтесь без меня.
– Отдай все деньги, что скопила, и разберусь.
– Отдам только те, что выручила с продаж товаров из усадьбы. За труды свои четверть из них себе заберу. А остальные, нажитые лечением, полностью мои. Лучше прогуляю их в Кузьмянске, чем вашей семейке отдам.
– Ладно. Напишу…
– А ты редкостной тварью выросла, – раскуривая трубку, произнёс Вольдемар.
– Не кури в доме. Не люблю запах табачного дыма.
– И что? Я тебя тоже не переношу, но терплю же за нашим столом?
– Значит, придём к компромиссу.
Я встала, подошла к нему и залила трубку бокалом красного вина. Заодно досталось и франтоватому наряду “братика”.
– Сдурела?! – вскочил он. – Этот костюм стоит больше, чем ты, со всеми потрохами!
– Компромисс – это когда обе стороны приходят к соглашению. Вот я и пришла. Ты не куришь, а меня нет за столом. И все довольны! Счастливо оставаться!
Под вопли Мэри и Вольдемара прошла к себе. Вначале выпустила пар, ругая себя на чём свет стоит из-за лесопилки. Потом стала думать трезво. С приездом Вольдемара жизнь моя намного усложнилась. Это понятно после сегодняшнего обеда. И это он ещё не освоился дома. Уверена, будет продолжение. Бороться с мужчиной намного тяжелее, чем с женщиной. Он намного сильнее. Поэтому здесь, в дремучем месте, без полиции и соседей за стенкой, может сотворить любую гадость. Звать на помощь будет некого.
Мои опасения подтвердились этим же вечером. Перед сном решила спуститься в людскую, чтобы поговорить со служанками. Я взяла за правило раз в несколько дней пить с ними чай и узнавать о проблемах усадьбы. Женщины поначалу себя чувствовали скованно, но потом привыкли. Стали делиться не только хозяйственными заботами. Дружбы между нами в силу разного социального статуса быть не может, но доверительность появилось.
Не успела я выйти из комнаты, как увидела стоящего в коридоре Вольдемара. Гнусно ухмыляясь, этот тип подошёл и прижал меня к стене.
– Думаешь, что особенная, Лизонька? – прошипел он, дыхнув перегаром и табаком. – Нет! Мужчина в этом доме – я! А ты всего лишь та, кто должна исполнять мои желания! И сейчас докажу это.
Внезапно его ладонь больно сжала мою грудь, а потом поползла вниз живота. Я попыталась вырваться, но силы настолько неравны, что получилось лишь на время остановить домогательства. Стала кричать. Никто не отозвался. Я попала!
– Вольдемар Потапович, – громко произнесла невесть откуда появившаяся запыхавшаяся Стеша. – Тама вас барыня в свои покои просют. Срочно, говорят.
– Чёрт! – выругался Вольдемарчик. – Не могла потерпеть немного… Иду!
Отпустив меня, он прошёл по коридору несколько шагов и повернулся в мою сторону.
– А с тобой, Лизонька, я ещё не закончил! Это только начало! Готовься!
Всхлипывая, я обессиленно опустилась на пол. Стеша помогла мне подняться и отвела в комнату.
– Я как ваш крик услыхала из окошка, так сразу со двора в дом кинулася, – стала объяснять она. – Токмо барыня сынка своего не звали. Енто сама придумала. Накажут теперича…
