Текст книги "Тайны наследников Северного Графства"

Автор книги: Алёна Реброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

– Скажите… А существует хоть одна вероятность того, что я когда-нибудь вернусь в свое прежнее тело? – спрашиваю с надеждой.

– Нет. Оно уже в земле и потихоньку сгнивает.

– Откуда вы знаете?

– А кто научил ее путешествовать через сны между мирами? Я, все я. И тебя научу, когда придешь ко мне.

– И я смогу вернуться!?

– Нет. Но ты сможешь сниться тем, кого знала. Если ты их к тому времени будешь помнить, конечно.

– Через сны? Знаете, я во сне видела ваш мир, я даже книгу по этим снам написала. Что это может значить, то, что я через сны видела? Это как-то связано с тем, что со мной случилось?

– Она любила влезать в головы людей из другого мира, – усмехнулась старая ведьма. В ее черных, как у меня самой, глазах заблестели воспоминания. – Чем-то ее заинтересовал тот писатель, вот она и посылала ему сны, устанавливая связь между его сознанием и этим миром. Она испытывала на нем свои силы и изучала его.

– То есть, она намеренно использовала меня… – вздыхаю. – Я надеялась, это была случайность.

– Случайности не случайны, и они к лучшему, поверь, – улыбнулась женщина. – Если кто-то и виноват в случившемся, так это твои сны. Сны твоей души уникальны, они так тонки, так подвижны, что в них очень легко проникнуть. Ты можешь путешествовать сквозь пространство и время, сквозь грани между мирами, можешь видеть свое будущее, настоящее и прошлое во снах. Это уникальный дар, ты должна ценить его. Ведь тебе много важного приходит через сны, не так ли?

– Кошмары, как правило, – вздыхаю.

– Это вещие кошмары, не очень приятные, – кивнула женщина. – Надо терпеть.

– Может, вы знаете, почему когда рядом рыцарь, кошмары не снятся?

– Этого я тебе сказать не могу, – улыбнулась ведьма. – Сама узнаешь, когда время придет. Но видеть эти кошмары тебе полезно, почаще спи без защиты.

– Это ведь тоже сон сейчас, да?

– Да. Ты сама ко мне пришла. Я уже второй день сижу над гаданиями, узнавая, что сталось с ней. Теперь, когда пришла ты, все стало ясно.

– Простите, если…

– Не извиняйся, – перебила она. – Ты не виновата в случившемся и не виновата в том, что я никогда с ней больше не поговорю, – вздохнула женщина и отвернулась. Спустя некоторое время она посмотрела мне в глаза, улыбнулась и продолжила. – Но, кто знает, может быть, и ты когда-нибудь назовешь меня матерью, а детям своим скажешь, что их бабка была лесной ведьмой.

– Ой…

– Ха-ха-ха, не переживай! – рассмеялась ведьма, увидев мое лицо. – Все сомнения когда-нибудь уйдут.

– Пока я в это с трудом верю, если честно.

– Да и рано тебе.

– Наверное, – соглашаюсь. – Вы сказали, что вам уже двести сорок три года?

– Да. Ведьмы могут продлевать свою жизнь на столько, насколько захотят, и выглядеть при этом так, как захотят. Мне удобнее выглядеть так, а другим и в пятьсот хочется выглядеть на девятнадцать.

– А другим мы можем продлить жизнь?

– Да, и жизнь, и молодость. Но, как правило, не делаем этого. Исключения составляют те, кого мы любим и кого не хотим терять.

– Но раз вы можете еще столько жить, почему говорите о смерти?

– Я познала свое искусство, узнала мир вокруг и немногие другие миры. Я убивала и спасала, калечила и лечила. Я была с мужчиной, я родила и вырастила дочерей. Я сделала все, что от меня требовала жизнь, и теперь мне незачем портить этот воздух своим дыханием. Я хочу начать все с начала, переродиться и прожить еще раз. Может быть, я стану деревом, а может быть и животным… У меня будет новая миссия и новая цель существования, которую я буду искать одну половину жизни, и на исполнение которой потрачу все оставшееся.

– Философски, – замечаю. – Странно, я слышала о подобных мировоззрениях, но никогда не сталкивалась с ними…

– Тебе пока рано думать о смерти, ты молода.

– Да, чуть не забыла, а сколько мне лет? По моим подсчетам около девятнадцати.

– Так и есть, – кивнула ведьма. – Всего три года назад ты покинула эти стены и за это время многого добилась. Но тебе пора идти… Не забывай, что ты обещала навестить меня. Я буду ждать, потому постарайся сдержать обещание.

Вдруг образ женщины и комната начали расплываться перед глазами, как будто я слепну. Постепенно весь окружающий мир превратился в темную пустоту, а потом наступил нормальный сон, судя по ощущениям…

II. Сказка… страшная

4. Проклятье

– Ха, да это я вру!?!? Я!?!? Повтори мне это в лицо, сын ишимерской ослицы!!!

– Ты оскорбил меня!? Ну все, сейчас твои дружки будут отскребать от этих досок твои кишки!!!

Я проснулась от истошных воплей, доносящихся откуда-то снизу. Крики сопровождались грохотом падающих на пол столов и лавок… Спать в таком шуме было невозможно.

Полежав немного в кровати, окончательно просыпаясь, чувствую, что внутри начинает кипеть ярость.

Это кому там жить надоело, что он мешает мне спать!? И орут, главное, так, как будто они здесь одни! Ну ничего, я им сейчас устрою веселую жизнь, будут сидеть тихонько, как мышки, и пусть только попробуют пискнуть!

Вскочив с кровати, принимаюсь быстро одеваться, а одевшись, выхожу вон из комнаты.

– Какого черта вы так орете в полпервого ночи!? – злобно кричу на весь зал. От моего крика все немного затихли и посмотрели в сторону лестницы, на которой я стояла.

– Бэйр?… Ты ли это, ведьма!? – вдруг высунулся из-за опрокинутого стола слевит в шлеме с оленьими рогами. – Ребят, это она!!! Живая!!!

– Шерм!? – удивленно вскрикиваю, мгновенно позабыв про свои намерения. – Старина, да не уж-то это ты!?

– Я! – улыбнулся слевит, вставая с пола и подходя ко мне.

Вся банда охотников повылезала из самодельных баррикад и кинулась ко мне.

– Мы думали, ты там совсем окочурилась! Тебе рыцарь когда вынес, ты даже не дышала!

– Удивительно, что ты выжила!

– Как, откуда, какими судьбами здесь!? Где твой дружок, нам тут выпить не с кем!!!

– Со мной сейчас выпьете! За встречу! – улыбаюсь, усаживаясь за единственный устоявший стол. – Что это вы тут устроили?

– Да тут какой-то осел сказал мне, что ему сказал его знакомый, которому сказал его приятель, что тому сказал его дед, что… – начал один их охотников.

– Ай, брось! – с размаху хлопнул его по плечу Шерм. – Ну его, этого пьяницу. У нас тут знакомая воскресла, а ты все о драке! Давайте-ка, ребята, сворачиваемся, столы ставим вместе, сейчас праздновать будем!

По его команде слевиты тут же забегали по залу, расставляя столы так, как им кажется удобным. Все слуги, находившиеся в зале, облегченно вздохнули и продолжили свою работу.

– Это, Бэйр… У тебя, часом, монеток не найдется? – поинтересовался Шерм. – А то мы с ребятами уже карманы где-то продырявили.

– У меня есть немного серебра.

– О, это чудесно! Тут за серебро отличную выпивку дают! Всего пять монеток и гуляем до утра!

– Тогда дам три, до утра гулять не надо, – замечаю, доставая из кошелька на поясе три серебряника. – Эй, выпивку всем за мой счет! – кидаю монетки ближайшей служанке.

Лорен от трех серебряников не обеднеет, а я и слевитов порадую, и ущерб пострадавшим от их буйного характера возмещу.

Пока все столы расставлялись, посетители успокаивались, а выпивка приносилась, ко мне незаметно подошел Арланд, не пойми откуда взявшийся. Возможно, его тоже разбудили крики.

– Это что, тоже твои приятели? – уточнил он, глянув на слевитов. – У тебя обширный круг знакомств, ведьма.

– Мы вместе на единорога ходили, – киваю.

– А, помню-помню, ты рассказывала, – усмехнулся инквизитор. – Познакомишь?

– А почему бы и нет? Но только если тебя будут бить за то, что ты инквизитор, я за тебя не заступлюсь, так как кости дороги.

– Не волнуйся обо мне, я могу за себя постоять, – пообещал Арланд.

– Бэйр, это кто это с тобой с такой нахальной мордой и таким большим… кхе-кхе… мечом? – поинтересовался Шерм, подойдя ко мне.

– Шерм, это Арланд Сеймур, студент, инквизитор-экзорцист, Арланд – Это Шерм Олений Рог, предводитель охотников лесных слевитов.

– Кто-кто? Студент?

– Студент…. Ммм… На научном жаргоне это значит «ученик».

– Пф, ученый, значит? – нехорошо усмехнулся Шерм, почесав кудрявую рыжую бороду. – Ну не чего, мы тебя главной науке в жизни обучим! Мы тебя пить научим так, что ты в своем Ордене всех монахов перепьешь! А монахи они те еще…

– Не надо его спаивать, он тогда неадекватен, – обеспокоенно замечаю. Если этот недоинквизитор-недонечисть напьется, страшно представить, что он может устроить.

– Да кто ж его спаивать-то собрался!? Мы его учить будем!!! – поправил один из охотников, двигавших столы.

– Шерм, это плохая идея, – пытаюсь как-то повлиять на ситуацию.

– Ты что ему, мамка что ли!? – поморщился слевит, отмахиваясь от меня, как от надоедливой мухи. – Не мешай нам из него мужика делать!

– Бэйр, вправду, что ты так беспокоишься? Ты мне не нянька, – усмехнулся Арланд, поглядывая в сторону служанок, носившим слевитам кружки.

– Как знаешь, но если начнешь буянить, я тебя первой прирежу, чтобы не мучился.

– Ай, да не слушай ты ее! – засмеялся Шерм, беря Арланда за руку и ведя к столу. – Бабы они все такие, а ты меня слушай, я тебе больше расскажу!…

Посмеявшись немного, усаживаюсь за ближайший стол и хватаю ближайшую кружку. Слевиты уже расселись и что-то обсуждали, их ругань и громовой гогот заполнили весь зал.

Шерм уселся неподалеку от меня, и Арланд тоже устроился рядышком.

– Ну, теперь рассказывай, подруга, какими судьбами! – велел Шерм, сделав несколько больших глотков из своей кружки и утерев с усов пену.

– Где рыцарь-то!? – крикнул кто-то из охотников.

– Мы с рыцарем нанялись местную феодалку от привидений охранять. Один из членов ее семьи велел мне ехать сюда и забрать одну вещь. Ну, вещь я забрала, теперь обратно поеду. А Дейк там остался, меня дожидается.

– Вот оно как… А как же ты выжила? Что там вообще случилось? Мы-то единорога нашли и остальных, жеребенку-кентавренку дорогу указали, куда ему возвращаться, но он нам так ничего и не объяснил.

– Оу… Ну, это долгая и мрачная история, – замечаю, делая большой глоток эля, чем вызываю пораженный вздох у инквизитора.

– Да что мрачная, это мы догадались, – отмахнулся Шерм. – Но что там все-таки было?

– Ну… Я пошла за сухими ветками, потом волшебные огоньки завели меня в лапы к кентаврам, они утащили меня в свою пещеру. Я попыталась бежать, они меня догнали, и тут пришел единорог, а за ним и Дейк нарисовался. Произошла большая драчка, а чем все кончилось, вы знаете.

– А зачем ты этим копытным понадобилась?

– Да черт их знает… Все болтали про какую-то свою богиню и про болезнь, которая их мучает. Я так поняла, это особый вид бешенства, которому подвержены божьи дети. Я могу это бешенство лечить, кажется, – показываю слевиту свою руку, которая когда не чует еды ведет себя адекватно, только кожа на ней чуть бледнее и бросаются в глаза белые узоры татуировки. – Такие дела.

– Баа… Бешенство говоришь? – переспросил Шерм, задумчиво отхлебывая из кружки. – Слыхал я что-то такое. Говорят, с лесов Агирада какая-то дрянь пошла особо развилась на Равнинах, оттуда чудовища уходить стали и на людей кидаться.

– Птицы хаарь, например, – вздыхаю. – Неужели и вправду у всех мифических существ крышу сейчас сносит из-за эпидемии?

– Не знаю, как насчет всех, но с нашими вартангами все нормально, их ничто не берет! – буркнул Шерм. – Никаких особых изменений не произошло, люду жрут столько, сколько обычно.

– Если уж кто и знал, в чем дело, так это те кентавры, кажется, – замечаю.

– А ты что, разбираться хочешь? – удивился слевит. – Тебе-то какое дело, что им, рогатым, в голову взбрело?

– Да нет, не хочу, – пожимаю плечами. – Просто… мне почему-то кажется, что это важно.

Мысли в моей голове закрутились, появилось ощущение, что я упускаю что-то важное. Я решила отвлечься от разговора и уйти в свою голову, подумать, благо, Шерм отвлекся на своих охотников.

Бэйр зачем-то создала такой порошок, она знала, что с божьми детьми что-то не так. Фавнгриф знал о порошке и знал, как его использовать, более того, он знал ритуал, он намеренно что-то сделал с моей рукой. Еще и эта хаарь… Она была взрослая, а взрослые особи не улетают никуда с места своего рождения. Или эта птица – исключение, или и вправду что-то творится на Равнинах… и не только на них?

– Бэйр, что такое? – поинтересовался Арланд, тронув меня за руку. – О чем ты задумалась?

– Да как тебе сказать… Думаю об этой болезни. Неужели и вправду с божьими детьми что-то стряслось?

– С чего ты это взяла? Насколько я знаю, они не подвержены никаким болезням… естественным, в любом случае, – ответил инквизитор. – А тебя это беспокоит?

– Да нет… я не ярый защитник нелюдей, к тому же, я сама ничего не понимаю, и, Шерм прав, это не моя забота.

– Че вы там все шепчетесь? – гаркнул Шерм, подозрительно посмотрев на нас с Арландом. Вслед за ним на нас уставились все остальные охотники.

– Бэйр спрашивает, сколько этому элю лет…

Удачно отойдя от дурной темы для разговора, Арланд принялся заводить слевитов все дальше и дальше. Вскоре разгорелись дебаты о горячительных напитках и их качестве, после все увлеклись обсуждениями проблем настоящего мира, то есть проблем охоты, нехватки дичи, и прочего, поскольку все разговоры сопровождались элем, то дальше пошли такие вечные темы, как «кто больше выпьет», «кто дальше закинет кружку» и что-нибудь в том же духи.

Относительно трезвыми оставались только мы с Арландом, но только потому, что почти не пили. Хотя у инквизитора глазки какие-то шальные были… Может, от усталости?

Вновь дошло до какой-то драки, но я уговорила слевитов не разносить заведение, а лучше поиграть в загадки. Удивительно, но на эту идею они согласились, хотя я и не надеялась, что сработает. Веселье продолжалось.

Когда загадки наскучили и слевиты опять решили драться, я предложила им сыграть в пантомиму. Эта игра была принята с еще большим восторгом. Поскольку игроков было много, то и играть было гораздо интересней.

Мне самой приходилось показывать аж два раза, сначала пятиногую лошадь, а потом всадника без головы. Но мне еще повезло, Арланду, который угадал мою лошадь, досталось показывать что-то совершенно несусветное…

Уже пять минут бедняга пытается что-то изобразить и как-то выкрутиться, едва не выворачивая себе руки и ноги.

– Коза черехголовая, говорю вам! – кричал кто-то из охотников, а Арланд мотал головой.

– Наложница Ишимерска, танцует еще которая! – снова нет.

– Дракон с несварением! – опять не то.

– Зомби недовоскрешенный! – на это Арланд даже отвечать не стал, продолжил что-то выплясывать.

– Чертова дюжина, прекрати рыдать! – рявкнул кто-то с порога, и Арланд тут же остановился и почти зааплодировал.

Остановило инквизитора от восторженных оваций только вид того, кто кричал.

В зал ввалился суровый мужчина в походной одежде, а за ним шла женщина, тоже как будто собравшаяся в дальний путь.

Все недоуменно уставились на вошедших.

Женщина продолжала рыдать, идя за мужчиной.

– Комнату нам! – рявкнул запозднившийся гость на весь зал. Из кухни тут же вышел хозяин постоялого двора.

– На двоих?

– Мне и жене, – кивнул мужчина. – И подайте что-нибудь поесть и… горячительного. Ей успокоиться надо.

– Хорошо, но у нас плата вперед.

– Держи свою плату, – кинул хозяину какую-то монетку.

– Ждите, – велел тот, поймав монетку в воздухе.

Муж с женой прошли за самый дальний столик и там устроились. Женщина изо всех сил пыталась успокоиться, но все равно продолжала рыдать.

– Успокойся, все будет хорошо… Доберемся, приедут, помогут, – успокаивал ее мужчина, гладя по спине.

Слевиты потихоньку начинали шуметь, Шерм вновь с кем-то заспорил. А меня почему-то заинтересовала пара, как и инквизитора.

Застыв на месте, Арланд внимательно смотрел на пришедших, а потом вдруг пошел к ним.

Решив, что и меня это тоже касается, раз сейчас я с инквизитором, иду за ним.

– Вам, может, помощь нужна? – спросил Арланд, подойдя к их столу. – Почему женщина так плачет?

– А ты кто такой? – нахмурился мужик. – И это что за чушка? – посмотрел на меня.

– Я инквизитор, а это… моя хорошая знакомая.

– Инквизитор? Откуда здесь инквизитор? – спросил мужчина. Его жена замерла и перестала плакать, только всхлипывала.

– Я приехал к семье перед последними ритуалами.

– Знак покажи, – велел мужчина.

Арланд раскрыл плащ и показал большой крест, висящий на груди. В середине креста была выжжена сова, расправившая крылья.

– Он же ученик, вдруг не?… – начала было женщина, но замолчала, уловив серьезный взгляд Арланда.

– Ты на работу согласен, инквизитор?

* * *

Оставаться на постоялом дворе на ночь муж и жена не пожелали. Велев нам собирать вещи и попросив хозяина вернуть деньги, они вышли на улицу, сказав, что будут ждать нас там.

Я попрощалась со слевитами, объяснив наш неожиданный уход срочными делами у инквизитора. Шерм понимающе покивал и пообещал, что непременно как-нибудь угостит меня выпивкой при встрече.

Мне пришлось распрощаться так же и с надеждой на здоровый сон. Собирая вещи, я проклинала про себя Арланда, который по неизвестным причинам все же согласился помогать этой подозрительной парочке. Не то чтобы я против помощи отчаявшимся, но не на ночь же глядя, не под хмельком и не таким подозрительным личностям! Задом чую, ничем хорошим это не кончится. Пока еще строить догадки рано, но все равно…

– Терпи, Черт, приедем в поместье, я тебе овса дам сверх меры, яблоками накормлю и вычешу тебя хорошенько, – обещаю коню, который уже собрался спать. Лошадь всячески сопротивлялась моим попыткам вытащить ее из стойла, кусалась, брыкалась и недовольно фыркала.

С завистью посмотрев на инквизитора, который уже оседлал свою послушную кобылу, дергаю Черта за ухо.

– Не стыдно перед дамой!? – указываю на кобылицу.

Сделав скептическое выражение морды, Черт фыркнул и отвернулся.

– А за яблоко? – достаю из сумки припасенный на такой случай фрукт.

Увидев вкусненькое, конь покорно кивнул головой, позволил вывести себя из стойла и оседлать.

– У тебя красивый конь, – заметил Арланд. Я не сразу поняла, искренне он говорит или издевается надо мной. Потом стало ясно, что ему и вправду нравится Черт. – Весь рыжий… никогда таких не видел. Где ты его взяла?

– Красивый, да тупой, как пробка, и вредный, как леннай! А взялся откуда… Ну… скажем так, Дейк подарил в честь нашего знакомства. А твоя кобыла вся черная, прямо под стать тебе. Специально по цвету выбирал?

– Да. Я люблю черный.

– Заметно.

Во дворе нас уже ждали работодатели со своей телегой, запряженной двумя лошадьми.

– Привяжите своих коней к кольцу там, сзади, вот веревка, – кинул Арланду моток мужчина. – Незачем скотину зря напрягать. Вещи возьмите и на телегу полезайте, там места хватит. Путь предстоит неблизкий, но к рассвету добраться должны.

Переглянувшись, мы с Арландом сделали, как он сказал. Черт на прощание толкнул меня в спину мордой и ехидно заржал, мол, моя взяла и я тебя, тушу разжиревшую, не повезу.

Телега тронулась и мы поехали в неизвестном мне направлении. Чтобы, не дайте боги, мы не сбились с пути из-за темноты, я зажгла над головами лошадей светлячок, который освещал дорогу управляющему повозкой.

Размеренный шум конских копыт и тряска телеги постепенно начали меня убаюкивать, я уже думала положить голову на свою сумку и действительно попробовать поспать, как со стороны хозяев телеги послышались шорохи. Просто инстинктивно обернувшись, я увидела, что женщина, сидевшая до этого рядом со своим мужем, решила перебраться к нам. Она села в противоположном от Арланда углу телеги, прижав колени к груди и обхватив их руками.

– Что ты умеешь, инквизитор? – тихо спросила она, не поднимая на него глаза.

– Я экзорцист, изгоняю демонов и злых духов, – тут же ответил Арланд, выплывая из своих раздумий. – Но я прошел первые три курса, а они общие. Могу освятить место, прогнать или убить нечисть, отрезвить пьяницу и внушить ему отвращение к выпивке, могу немного лечить и воскрешать мелких животных, и, самое главное, я могу принимать исповеди и отпускать многие грехи.

– Не многовато ли для простого ученика? – удивляюсь. – Ты проучился только три года!

– Я не простой ученик, я лучший, – возразил Арланд.

– А болезнь определить можете? – спросила женщина. – Мы понять ничего не можем, что-то жуткое творится с…

– Молчи, Эргея! – прикрикнул на нее муж. – Пусть сначала посмотрят, а потом уже выводы делают. А то сейчас заранее сказок напридумывают, денег сгребут и убьют его сами, сказав, что спасти нельзя было.

– Валлен, какой же ты недоверчивый! – укоризненно покачала головой Эргея. – Они нам помочь согласились в такое время!…

– От них выпивкой за версту несет, – сплюнул на дорогу мужик. – Пьянчуги и не на такое согласятся, им деньги на выпивку нужны.

– Прошу простить, но если мы вас чем-то не устраиваем, то мы не навязываемся! – замечаю. – От вас, знаете ли, тоже не фиалками пахнет, но мы молчим и не жалуемся на этот чудесный душок конского навоза, окутывающий вас и вашу телегу.

– Мы коневоды, – объяснила женщина. – А вы на мужа моего не сердитесь, он просто очень переживает.

– Так что же у вас случилось? – снова спросил Арланд.

– Беда с родственником. Он чем-то заболел и, кажется, вот-вот уйдет от нас… – не договорив, женщина вновь всхлипнула и закрыла лицо руками. – Мы за священником ехали до ближайшего храма или церкви. Вы, инквизиторы, мертвых отпеваете?…

– Могу, – кивнул Арланд. – Но если вы верите в какого-то определенного бога, то, боюсь, могут возникнуть осложнения. Я не привязан к какому-либо божеству, потому не смогу отправить вашего родственника в услужение к одному из всевышних. Могу только успокоить его душу и указать путь до чертогов Кирика.

– Да что вы… нам бы чтоб умер спокойно, без мучений, и попал, куда следует. Мы люди простые, в делах таких не разбираемся, – вздохнула женщина, пряча заплаканное лицо в ладонях.

– А чем болен ваш родственник?

– Непонятно, – вздохнула Эргея. – Месяца три назад к нам в деревню один из вашей братии заезжал, болезнь тогда еще на обыкновенную хворь походила, но мы попросили на всякий случай знающего человека осмотреть. Так тот инквизитор сказал, что ничего уже нельзя не сделать, умрет через три месяца… прав оказался…

– Он за один осмотр все наши сбережения сгреб, – зло прорычал мужчина, подстегнув лошадей. – Мы надеялись, вылечит, а он что-то пробормотал, руками помахал, сказал, что не лечится, и ушел. Ворье бездушное! Так что учти, святоша, ты все получишь только после работы и пока не закончишь, я тебе даже кефир пить не дам, на воде держать буду!

– Я обычно не злоупотребляю такими напитками, но сейчас у меня что-то вроде отпуска, я и не надеялся найти в этих местах работу, – виновато объяснил Арланд, доставая с пояса флягу, обтянутую черной кожей и с серебряной крышкой. Открыв ее, он сделал несколько глотков и осторожно утер капли с тут же покрасневших губ. – Держите, выпейте немного, полегчает, – протянул флягу женщине. – Это святая вода.

– Спасибо… – пробормотала Эргея, прикладываясь к фляге так, как будто там было что-то очень крепкое.

– Постарайтесь уснуть, путь долгий, – проворчал Валлен, вновь подстегивая лошадей.

Вернув Арланду флягу, женщина закуталась в свою шаль и улеглась прямо на дно телеги, закрыв заплаканное лицо руками. Подумав, я предложила ей свой плащ, чтобы она не замерзла. Когда Эргея закрыла глаза, я украдкой прочитала над ней заклинание-заговор на хороший сон. На мне это не работает, а она пусть поспит спокойно. Бедняга, судя по всему, сильно измотана слезами и горем.

– Думаешь, ты сможешь им помочь? – тихо спрашиваю у Арланда, вернувшись к нашим сумкам.

– Я многое знаю о работе лекарей и священников, думаю, я смогу если не вылечить, то хотя бы успокоить душу, – кивнул инквизитор.

– Скажи, зачем ты к ним вообще подошел? – этот вопрос не давал мне покоя, но спросить я решилась только сейчас, когда шум от телеги и копыт заглушал мой голос и никто, кроме сидящего рядом Арланда, не мог его слышать.

– Я почувствовал то, что иногда чувствуют практикующие инквизиторы. С их семьей что-то не так, возможно, дело в проклятии или злом духе, – он сказал это совсем тихо, наклонившись к моему уху.

– Не думала, что ты готов броситься помогать первым встречным, – качаю головой.

– Почему? Я пошел в инквизиторы как раз для того, чтобы бороться с темной силой. Это моя работа и, если все получится, я буду заниматься этим всю жизнь.

– Все получится? А ты что, можешь и не стать инквизитором? – удивляюсь. Странно, раньше он никогда не говорил о том, что в его судьбе еще не все решено.

– Я собираюсь закончить обучение в Ордене раньше остальных, моих знаний более чем хватает для получения звания инквизитора и экзорциста и отправиться работать, – начал объяснять он. – Но мне нужно пройти последние ритуалы, которые окончательно сделают меня невосприимчивым к магии, помогут мне приспособиться к святой воде и многое другое, разное… Я попросил моих наставников провести со мной эти ритуалы раньше, потому мне дали мои последние каникулы, чтобы побыть с семьей. Не все выживают после ритуалов, потому, по правилам, все, кто может, перед ними уезжает на несколько месяцев к родным, – рассказал он, как ни в чем не бывало.

– Так ты можешь не выжить?…

– Не знаю. Скорее всего, я справлюсь, – он пожал плечами. – Я гораздо выносливее и сильнее, чем большинство моих соратников. Единственное, чего стоит опасаться, это что во мне обнаружат посторонние силы… но я скрывал их на протяжении трех лет. Думаю, пять шансов из семи, что я выживу, – сказав это, инквизитор полез в свою сумку. Немного порывшись в ней, он вытащил трубку и мешочек табака. Закурил.

– Твои родственники знают об этом? – обеспокоенно спрашиваю. Выходит, он приехал сюда на свое последние «прости»…

– Только Лорен, – он покачал головой. – Он близок к моим делам в Ордене. Хотя бы потому, что первые два года воевал с ними за мой титул… инквизитору не полагается быть графом, или купцом, или кем-то еще. Но дядя убедил их оставить меня Сеймуром и не придираться к моим «замашкам», – Арланд усмехнулся.

– Что же за замашки?

– Большинство из тех, кто идет в инквизиторы, это бедняки, которым или подыхать во дворах с голоду, или пожить хоть немного, но тепло и сыто в стенах Ордена. Другая половина учеников – взятые из приютов лишние дети, которых собирались выгнать. Добровольно туда идут немногие. То есть, все, что есть у кого-то из учеников, принадлежит Ордену, там не принято иметь что-то свое. Я же, мягко говоря, выделяюсь. У меня своя лошадь, свое оружие, своя одежда, свои деньги, дядя часто присылает мне гостинцы из поместья. К тому же, там были вещи, которые я не хотел делать… как, например, спать в комнате на шесть человек или мыться в общей бане. А так, благодаря влиянию дяди, мне выделили мою собственную келью с отдельной умывальной, разрешили носить перчатки, не снимая, и иногда выезжать за пределы аббатства, чтобы поохотиться или просто выгулять лошадь… Как ты можешь догадаться, любовью соратников я не пользуюсь, – он усмехнулся.

– Да ты, наверное, ничьей любовью не пользуешься, – замечаю, следя за трубкой, которую он, естественно, мне так и не предложил. – Тебя очень сложно понять и еще сложнее терпеть порой. Иногда кажется, что ты поставил перед собой цель путать людей: ты делаешь что-то, за что начинаешь тебя уважать, а потом тут же вытворяешь что-то ужасное и несуразное, что меняет все мнение о тебе. Вы с Леопольдом тут в чем-то похожи. Он тоже не плохой и вовсе не дурак, но иногда как нарочно говорит глупости, чтобы казаться идиотом. Ты, конечно, не кажешься дураком, скорее уж злобным озверевшем нелюдем… но лучше уж ты был бы дураком, на самом деле. Лео приятен даже когда чудит, а ты приятен… разве что когда спишь, так как в остальное время производишь впечатление то злобного зверя, то лицемера! – выговорив все на одном дыхании, останавливаюсь, чтобы перевести дух. Наверное, эта тирада была последствием долгого молчание. Теперь инквизитор знает, что я о нем думаю.

– У тебя та же проблема, – вдруг сказал Арланд.

– Что?… – такого ответа я точно не ожидала!

– Когда я впервые тебя встретил, мне тяжело было поверить, что ты ведьма, хотя я сразу узнал тебя по портретам, которые нам показывали в Ордене, – разъяснил он, покуривая. – Но потом я понял, что все не так просто, и, даже если ты кажешься иной, на самом деле ты способна на жуткие вещи и доверяться тебе опасно.

– На какие же такие жуткие вещи я способна!? Это я разве сначала спасала тебя из воды, а потом кидалась на тебя с мечом!?

– Нет. Но ты ведешь себя слишком странно. Зачем ты притворялась тогда в реке, что не умеешь плавать? Ты отлично не только плаваешь, но и дерешься под водой! Если честно, я думаю, ты хотела заманить меня одного на реку и скормить хищным рыбам, чтобы я не донес о тебе инквизиции! – черта с два, а ведь он прав… что еще он может обо мне думать после этого? Что я так вот запросто переборола страх воды и полезла плавать в реку? Я сама толком не понимаю, как это я так быстро всему научилась. Возможно, это как-то связано с моей памятью, но кто знает, в чем тут дело? – Хотя, с этим поступком мало вяжется то, что ты помогла Дороти.

– На самом деле я не уверена в том, правильно ли я поступила, когда поддержала Дейкстера, – признаюсь. – Да и Дейк мог согласиться оставить ей жизнь лишь потому, что она вселилась не в кого-то, а в тело его погибшей любовницы.

– На самом деле и я подозреваю, что все не так просто с этим привидением… – в свою очередь разоткровенничался Арланд. – Когда я был молод и игрался со своими силами, я случайно призвал ее через зеркало. На самом деле я хотел вызвать дух Маггорта, потому что думал, что он мог что-то знать обо мне. Но попалась Дороти. Возможно, я сделал что-то не так, и она наглоталась темной силы, потому так вела себя с Дейкстером. Я думаю, это было правильно, что вы оставили ей жизнь… в какой-то мере вы искупили мою вину и вину моего предка.

– Но тогда почему же ты ушел, раз счел наш поступок правильным?

– Из-за личной неприязни. Я до сих пор думаю, что это Маггорт – а Дороти его первая дочь – причина всех моих… особенностей. Ты бы поняла меня, если бы знала, что мне пришлось пережить по его вине.

– Ты злопамятный.

– Ты даже представить не можешь, насколько, – усмехнулся Арланд, выпустив дым из носа. – Но и ты не такая уж и душка, какой пытаешься казаться.

– Может, все-таки поделишься трубкой? – прошу, не выдержав. Последние минуты разговора я уже ничего вокруг не видела, кроме этой роскошной костяной трубки.

– Держи, – вдруг согласился инквизитор, протянув трубку мне. – Ты курить-то умеешь?

– Думаю, вспомню, – приняв трубку, осторожно затягиваюсь.

Дальше мы ехали, не разговаривая.