Текст книги "Тайны наследников Северного Графства"

Автор книги: Алёна Реброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

– Зачем!? Я туда больше никогда в жизни не приду! – она отступила от меня еще на несколько шагов. Чтобы не убежала, я подошла к ней поближе.

– Мне же нужно разобраться, как вылечить Хогу, будет лучше, если ты будешь при этом рядом, – объясняю ей, стараясь, чтобы голос звучал спокойнее.

– Тогда я пойду, – согласилась Ежевика. – Сейчас вот малины наберу для бабушки и с тобой пойду.

На том и решили.

Мы с молодой ведуньей добрались до зарослей малиновых кустов, где она принялась за работу, а я принялась за малину. Больше часа мы общипывали несчастные кусты до тех пор, пока на них не осталось почти ни одной ягодки. Под конец я вспомнила об инквизиторе, во мне вдруг резко проснулась симпатия к этому милому малому с неуравновешенной психикой и я решила набрать ему малины в платочек.

Потом мы вернулись в землянку с старушке и Нольгу, где провели еще час за какой-то совершенно бессмысленной болтовней. Старушка сказала, что Ежевика сегодня ей нужна, потому она сможет отпустить ее не меньше, чем через три часа. Я согласилась, с условием, что девушка придет сама и мне не надо будет нестись за ней в лес.

Договорившись обо всем, мы распрощались.

На обратном пути, как только мы отошли подальше от дома, Нольг начал расспрашивать меня о том, виновата или не виновата Ежевика. Он так беспокоился насчет этого, что я не решилась его мучить и рассказала, что она хоть и натворила дел, но совершенно неосознанно. Узнав, что причиной болезни брата является Ежевика, в поступке которой виновата его мать, а в конечном итоге и он сам, Нольг растерялся. После недолгих молчаливых раздумий на него накатило мрачное и угрюмое настроение.

5. Ежевика

Когда мы вернулись в дом, там все было по-старому. Эргея, закончив уход за скотиной, готовила обед и ужин на всю семью, на кухне возле нее крутился Хога, пытаясь то помочь, то стащить что-нибудь. Арланда в доме не было.

– Ну как сходили? Что выяснили? – сухо спросила Эргея, пристально посмотрев на меня, когда мы с Нольгом вошли на кухню.

– Ничего из того, что может помочь, – отвечаю, вздохнув. – Мне нужно поговорить с моим другом. Где он?

– Он взял удочки и сеть Валлена, пошел на речку рыбу ловить.

– Ясно. Ну я тогда к нему пойду.

– А обед как же? – удивилась Эргея. – Все почти готово!

– А я с ним за компанию рыбы поем!

– Да не поймает он ничего, он же, видно, с роду не рыбачил! – отмахнулась Эргея, засмеявшись. – Возьми вот краюху хлеба и кувшин кваса, поедите хоть немного. Хога, принеси ей!

– Сейчас!

Мальчик шустро бросился вниз, в кладовку.

– Ах, не нарадуюсь на него! – заметила Эргея, смахнув выступившие было слезы. – Мальчик мой любимый… подумать только, из-за какой-то собаки завистливой так страдает. Истощал весь, без слез и не взглянешь! Я уверена была, что ничего уже не исправить, а он вот… бегает, помогает, как может… лисенок мой…

Мальчик вернулся после того, как Эргея произнесла последнее слово.

Приняв у него кувшин и две краюхи хлеба, я положила это все в корзину, данную хозяйкой, после вышла из дома и направилась в сторону речки, которую мне указал Нольг.

Деревня уже проснулась, отовсюду слышалось кудахтанье кур, блеяние коз и говор людей. Кипела работа, вечные бабки вешали свое мокрое белье, мужики колотили молотками, пили что-то, что-то носили… Эта повседневная деревенская суета почему-то поднимала настроение.

Завидев меня, жители, как правило, замолкали, и сверлили мне спину любопытными взглядами до тех пор, пока я не скрывалась за поворотом. Иногда, когда кто-то особо забавно на меня пялился, выпучив глаза и открыв рот, я строила этому кому-то рожи или показывала неприличный знак из светящихся синих линий в воздухе.

К вечеру по всей деревне, думаю, пойдут слухи о заехавшей на время ведьме и на меня опять пойдут с вилами всей толпой… Правда, теперь я их уже смести одним взмахом руки смогу, а если и не смогу, то у меня есть инквизитор, который сможет все.

В общем, к тому времени, когда я вышла из деревни, несчастных жертв моего дурного воспитания было уже около пятидесяти. По пути до речки я случайно обнаружила, что за мной украдкой плетется свора местных мальчишек от мало до велика. Решив попугать и их тоже, я сделала следующее: шла спокойно до первого поворота, а там, пока они меня не видели, быстренько спряталась в кусты, а на дороге создала слабенькую, очень нереалистичную иллюзию чудовища в полном смысле этого слова. Это был волк с головой паука, передними лапами варана, с задними от кузнечика и со змеиным хвост. Иллюзия просто стояла на дороге, замерев в одной позе, но мальчишкам, думаю, и этого хватит.

Как только толпа любопытных ребятишек прошла через поворот и вот-вот должна была увидеть мое творение, я начала выть, рычать, и издавать ужасные, в моем представлении, звуки.

Моей дурной игры хватило мальчишкам для того, чтобы испугаться до полусмерти. Как только они увидели мое творение, заорали во все глотки и со всех ног, толкаясь, спотыкаясь и падая, кинулись бежать обратно к деревне!

От этого зрелища я согнулась пополам от смеха и упала на траву под кустом, где провалялась минут пять.

В таком положении меня и нашел бродивший неподалеку инквизитор.

– Привет, – ухмыльнулся Арланд, наклоняясь надо мной, лежащей под кустом. Свет от солнца коснулся металла его серег и направился мне в глаза в виде солнечных зайчиков.

– Привет… – говорю ему. Щурясь и утирая слезы смеха, сажусь на траве.

– Что это тут было? Я слышал, как кричали люди, – он вытянулся, чтобы посмотреть на дорогу и увидеть кричавших. – Как я понимаю, это твоя работа? – снова повернулся ко мне.

– Ай, да брось… мальчишки за мной из деревни увязались, вот я их и решила попугать. Создала иллюзию низкокачественную, повыла немного, а они как побежали!… Ой, ты бы видел!!! Орут, толкаются, спотыкаются, падают, и тогда на четвереньках, но все равно бегут-бегут-бегут, лишь бы подальше отсюда! Дурачки такие, я не могу! Ха-ха-ха!…

– Вставая, ты вся в траве, – хихикнул инквизитор, подавая мне руку в черной перчатке.

Поднявшись, я немного оступилась и чуть не упала, не удержав равновесие, но Арланд просто не мог меня не удержать.

– Ну как твоя рыбалка? – спрашиваю, отряхиваясь от сухой травы. – Поймал что-нибудь?

– Да нет, ничего пока не поймал. Но вот два часа дня будет, я сеть выну, посмотрю. Мне бы хоть одну рыбешку и то неплохо бы было, а тут, представляешь, никого как будто не водится!…

– А ты на кого ловишь?

– На червяков, на кого еще?

– У меня тут в корзинке хлеб есть, давай на него попробуем?

– А так ловят разве?

– Да черт его знает, – пожимаю плечами.

Подхватив с земли корзину, я пошла за инквизитором к месту рыбалки.

– Ну как, что там с ведуньей? – спросил он по пути.

– Все обычно до того, что скучно, – жалуюсь. – Она пришла к матери Нольга – который здоровый и рыжий мужик лет тридцати – с подношением, медленно повела тему к замужеству, но не успела толком ничего сказать, как ее осадили, мол, невеста будет под стать сыночку: с приданым, богатая, с именем, а ты закатай губу, оборванка. Девица разозлилась, пожелала, чтобы у Эргеи все ее богатство повывелось. Но для женщины главным оказался сын, а не хозяйство, и вот, что получилось – мальчик начал угасать, – увидев ожесточившееся лицо инквизитора, спешу добавить: – Но ведунья не со зла, а совершенно случайно это сделала, она даже не знала, что может проклинать… Виноватого, в общем, нет.

– Драма какая-то… Нейверский любовный роман, на меньшее не потянет, – сказал Арланд, задумавшись. – И как снять, тебе по-прежнему не известно?

– Нет пока. Но ты, я смотрю, не волнуешься особо по этому поводу?

– Почему же? Если бы не волновался, стал бы заниматься этим делом? Нет. Но я ведь занимаюсь.

– С не такой большой охотой, как можно было бы ожидать. Ты так рвался сюда ехать, а сам вон, на рыбалки ходишь, – киваю в сторону речки.

– Так я же знаю в чем дело, – вдруг ответил инквизитор. – Зачем мне суетиться?

– И в чем же?

– Все просто. Проклятие лежит не на мальчике, а на его родительнице, это-то проклятие я и почувствовал. Проклятие не на болезнь, а на связь с теневой стороной мира, где обитают всяких духи, демоны и прочие твари. Сначала оно доводит человека до смерти, тот умирает, его хоронят, потом по каналам, связанных с теневой стороной, в тело проникают демоны, деформируют его по своем усмотрению и – вуаля! – у нас из сырой земли на кладбище вылезает упырь! Проклятие завязано на Эргее и подпитывается за счет ее сил, но действует на мальчика. Как его снять я не знаю, но знаю его природу. Люди такое навести не могут, а вот нечисть – сколько угодно. Мы когда с тобой в реке встретились, я тебя за русалку принял: они там точно были. В общем, есть нечисть, есть проклятие. Поймать нечисть и заставить ее снять проклятие – все, что нужно сделать. Вот и получилась рыбалка.

– И ты молчал!? – возмущаюсь, пихая инквизитора в плечо. – Я тут сижу, волнуюсь, голову ломаю, а он все знает, оказывается! Почему ты ничего мне не сказал!?

– Ты же не спрашивала, вот я и не говорил. Я думал, ты сама это все уже определила… Это же так просто, что даже смешно! Уж такие пустяки не понять для ведьмы твоего уровня, я думал, невозможно, – ехидно сказал он, вернув мне толчок в плечо. – Стыыыдно, Бэйр с равнин, стыыыдно!

– Отстань, – недовольно ворчу, во второй раз толкая его в плечо. – Сам же сказал, я память потеряла.

– Так я все-таки был прав? – усмехнулся.

– Допустим.

– Хочешь, я научу тебя определять проклятия по ощущениям, по запаху? – вдруг серьезно предложил Арланд.

От удивления я даже приостановилась ненадолго.

– Это что, какой-то подвох? – с подозрением смотрю на Арланда, пытаясь вычислить в чертах его улыбающейся рожи складочку подвоха.

– Нет, – ответил он.

– Все равно не надо, – качаю головой.

Мы дошли до места рыбалки. Это был тихий бережок укрытый тенью окруживших его деревьев, находящийся в половине метра от воды. На рогатине, вкопанной в землю, покоилась удочка, рядом ведро с водой для рыбы. Место, где будет костер, тоже уже было готово.

Просто рай, а не местечко!

Поставив корзинку неподалеку от кострища, я подошла к удочке и села рядом с ней на землю. Несколько минут я разглядывала реки под звуки пения птиц, стрекот неизменных сверчков и течения.

– Красота, – вздыхаю, глядя на речку. Инквизитор должен был быть где-то за мое спиной и следовательно, ответить что-нибудь.

– Да, здесь очень хорошо, – согласился он.

Обернувшись, чтобы посмотреть, что он там делает, я увидела, как этот подлец без меня уплетает наш хлеб и выпивает квас… повернись спиной к нечисти!

– Эй, а меня позвать? – возмущаюсь, вставая и быстро пристраиваясь к корзинке.

– Ты сиди там, сиди, наслаждайся прекрасным видом, получай духовную пищу, – махнул Арланд рукой в сторону берега. – А я тебя тут подожду.

Достав из корзины кувшин кваса и свою горбушку хлеба, принимаюсь обедать, а то этот сейчас возьмет и все съест!…

Соревнуясь, кому больше достанется, мы и не заметили, как остались без хлеба для рыб.

Повздыхав, мы уселись рядом с удочкой и принялись молча смотреть на воду и ждать.

Мы ждали десять минут, потом двадцать, потом час, потом второй. Ничего не происходило, река все так же мерно текла, птицы все так же чирикали, а сверчки трещали. Солнце поднялось к середине горизонта и начало достаточно сильно пригревать. Тенек от берега сбежал, оставив под палящими лучами.

Не выдержав жары, я сняла плащ и жилетку, потом, когда стало уж совсем невмоготу, решила снять сапоги. Это помогло и я чувствовала себя вполне сносно. А вот на Арланда, который сидел в своем черном панцире, было жалко смотреть.

– Слушай, ты, может, в тенек уйдешь? У тебя же так перегрев случится, – обеспокоенно замечаю.

– Я не могу вот так взять и уйти в тенек от удочки. А если рыба появится? Нет, я тут посижу…

– Черт, я же тебе малины собрала! – неожиданно вспоминаю и начинаю рыться в небольшой сумке, пытаясь найти узелок с ягодами. Утешу жарящегося на медленном огне инквизитора хоть так.

– Какой малины?

– Красной малины. Мы с той девицей во время разговора как раз шли к ягодной роще. Вот я решила и тебе немного набрать, подумала, вдруг захочешь.

– Спасибо, – обрадовано улыбнулся инквизитор.

– Правда, сейчас эта малина уже в черт знает что превратилась, наверное… скорее всего в варенье… вот, нашла, – протягиваю Арланду почти не пострадавшие ягоды, убранные в платок.

– Хах, как это мило с твоей стороны, набрать мне ягод, – довольно заметил инквизитор, запихнув в рот первую малину.

– Да, ладно, прям мило, – смущенно улыбаюсь.

– А ты хочешь?

– Нет, я этой малины столько наелась… – отворачиваюсь, скривившись. – Я на нее даже смотреть уже не могу!

– Ну и хорошо.

Еще немного посидев, я решила побаловаться и помочить ноги в воде. Закатав штаны по колена, я осторожно опустила в реку ступни.

На поверхности было немного водорослей, потому я от скуки стала играть с ними, перебирая и перемешивая их ногами.

Арланд молчал удивительно долго, и даже не было слышно, как он жует малину. Через несколько минут я решила обернуться на него и проверить, что там такое.

Инквизитор замер и, не шевелясь, пялился на мои ноги.

– Что? – удивленно спрашиваю. – Что-то не так?

Странно, что там такого ужасного? Ноги как ноги, ухоженные по всем женским правилам, скромные знания о которых я вынесла из своего мира.

– Вообще-то я имею право три недели держать тебя на строжайшем посте, как развратницу, – сказал Арланд, с трудом отрывая взгляд от моих ног. – Не знаю, из каких лесов ты вылезла, но колени, вообще-то, даже мужьям показывают только в темноте и только в брачные ночи!

– Что?… Черт, а я и забыла!

Вспомнив, какие тут порядки, я, убогая невежа, быстро закатала штаны обратно… Хотя этому что теперь? Он и так в той речке все отлично прощупал…

– Ну, так и быть, на первый раз прощаю, – добродушно сжалился инквизитор. – Но еще раз попытаешься совратить инквизитора при исполнении своими темными выкрутасами – будешь сидеть на посту!

– Эй, хватит уже! – возмущаюсь, пихая Арланда локтем.

От этого у него из рук выпали все ягоды и попали прямо в реку.

– Эй! – обиженно воскликнул Арланд, провожая взглядом свою малину. – Что ты наделала!?

– Рыбу подкормила, – пожимаю плечами. – А то сидим тут уже черт знает сколько и не клюет.

– Как будто рыба пойдет на мою малину…

– Ого, смотри!

Удивительно, но на малину рыба все-таки пошла! Ягодки начали исчезать одна за другой, по воде забегала рябь, как от плавников.

Схватив удочку, инквизитор пару раз аккуратно дернул, привлекая внимание рыбин к червяку на крючке. Мало ли, кому-нибудь малины не достанется, и тогда он и на червяка согласится…

К нашему удивлению, крючок проглотили и удочку резко потянуло вниз. Чтобы удержать ее, нам пришлось вместе за нее ухватиться и налечь изо всех сил.

Уж не знаю, что за рыбина там была, но силы у нее было немеренно! С огромным трудом и при этом чуть не сломав удочку, мы вскоре все же начали побеждать рыбеху и тянуть ее вверх.

– Кто бы знал! – пораженно сказал сквозь сжатые от напряжения зубы Арланд. – Рыба, оказывается, любит малину!

– Теперь знать будем, на что ловить надо! – соглашаюсь.

Вдруг из воды показалась и сама рыба…

– Русалка!… – пораженно выдохнули хором мы с инквизитором.

Существо посмотрело на нас несчастными глазами и показало леску, уходящую ей в рот. По почти порванной губе стекала струйка размываемой водой крови. Судя по тому, что из щеки тоже струилась кровь, крючок проткнул ее насквозь.

– Черт, бедняга… Ладно рыбы, но ты-то, дура, зачем червяка съела? – удивляюсь.

Русалка пожала плечами.

– Вылезай, вынем. Но ты нам на пару вопросов ответишь, – поставил условие Арланд.

Русалка кивнула и подплыла к берегу.

Впившись сильными тонкими пальцами в землю, она быстро и ловко выбралась на берег.

Существо было прекрасно, нечего и говорить.

Мокрые черные волосы облепили спину и большую упругую грудь, вставая контрастом с белой кожей, немного отдающей синевой. Глаза у русалки были неестественно большие, синие и беспрестанно слезящиеся. Черты лица казались немного размытыми, при первом же взгляд на него можно было сказать, что существо не принадлежит роду человеческому. Руки у русалки были удивительно тонкие и длинные, на локтях были белесые перепонки-плавники. Хвост, вопреки всем убеждениям, отсутствовал. Ноги были очень похожи на человеческие, только на щиколотках были веерообразные плавники, причем достаточно большие. В остальном перед нами сидела совершенно обыкновенная девушка… то есть не обычная, а с неестественно идеальной фигурой. Арланду с его «до свадьбы» можно было только посочувствовать.

– Офигеть, – пораженно произношу, не в силах оторвать взгляд от русалочьих ног. – Я-то всю жизнь думала, что у вас хвосты…

Русалка промолчала, только указала на рот и кровь.

– Арланд, мучитель несчастных рыбок, помоги ей! У нее же в горле крючок застрял, а ты сидишь и смотришь!

– Сейчас… – кивнул инквизитор, не сводя глаз с более интересных мужчине частей тела русалки. – Сегодня у меня богатый на зрелища день… Так, не двигайся, открой рот, – велел он русалке, подсев к ней поближе. – Сейчас я все выну.

Арланд провозился с русалкой недолго.

– Ну все, вынул, – сказал инквизитор, показывая крючок без червяка. – А теперь, дорогая, поговорим, – посмотрел на русалку.

– Может, не будем?… – томно прошептала она и прильнула к губам Арланда.

Не ожидавший такого инквизитор растерялся. Несколько секунд он боролся с соблазном, но в итоге сдался под таким напором со стороны прекрасной девы, приникшей к нему и прижавшей его руки к своим прелестям.

– Э, а ну отлипни от него! – возмущаюсь, подходя к сладкой парочке и чуть ли не за волосы оттаскивая русалку от идиота-святоши.

– Эй!!! – завизжала рыбеха, вставая на ноги и с такой силой двинув мне в живот, что я чуть не упала.

Вернув себе равновесие и встав поустойчивее, я попыталась скрутить бестию.

– Арланд, хватит смотреть, помогай!!! – возмущенно, глядя на инквизитора с туповатой улыбкой на лице.

Но на мой крик он никак не отреагировал, продолжил сидеть на месте. Очарованный болван…

Бой с русалкой был определенно не на равных.

Только через несколько секунд я вспомнила о том, что я ведьма, и сбила рыбу с ног одним щелчком пальцев, затем вырубила, используя усиленно раз в десять заклинание хорошего сна.

Подойдя к инквизитору, все так же сидевшего на берегу и с блаженной улыбкой пялящегося в пустоту, я без лишних разговоров скинула его в реку, благо, сидел он близко к краю берега.

Холодная водица быстренько привела Арланда в чувства. Ругаясь всеми известными и неизвестными мне словами, он выбрался из воды весь мокрый и с водорослями на голове.

– Ну как, теперь не так жарко? – ехидно усмехаюсь. – Как ты мог, Арланд? Она же нечисть, а ты инквизитор! Вам не суждено быть вместе!

– Отстань. Я в первую очередь все же мужчина, а она – серена, способная одним своим голосом одурманить меня, – проворчал он, отжимая волосы. – Я не виноват… Хорошо, что ты была рядом, иначе меня бы съели.

Мокрый плащ Арланд снимать не стал, как и все остальное. Комментировать его чрезмерную любовь к своему неизменному костюму я уже не стала.

– Ее надо связать или сделать еще что-нибудь, чтобы она не удрала, – киваю на русалку, лежащую без сознания. – Арланд? Арланд я сейчас завяжу тебе глаза!

– Но она так красива, глаз не отвести! – возразил он. – Когда еще я увижу такое тело?

– А ты подумай о том, какие у нее зубы, – приподнимаю верхнюю губу девицы. Зубы и в самом деле оказались страшными. Острые, они у нее росли, как у акулы, в несколько рядов. – Как ты думаешь, что она будет отъедать в первую очередь, хе-хе? – вытерев руку о траву, ехидно смотрю на Арланда.

– Замолчи! – поморщился он, приходя в себя после восторга. – Веревки у меня нет, но есть серебряная цепь. Сейчас обмотаем ей шею на манер поводка и дело сделано.

Обмотав русалке шею цепью, которая была спрятана у Арланда под широким ремнем на груди, где еще находился его неизменный кинжал, мы стали ждать.

Когда русалка наконец пришла в себя, мы еще несколько минут поборолись с ней, пытаясь удержать на месте, а потом я зажгла на руке огонь и приставила к ее лицу. Жар пламени для нее определенно был не то что бы неприятен – губителен. Вырываться рыбка сразу перестала, замерла и замолкла.

– Итак, а теперь поговорим, – решил инквизитор, садясь напротив русалки. – Твои сестры в последнее время общались с людьми? – начал он, с укоризной глянув на меня. Видимо, я поднесла огонь слишком близко к ее роскошной шевелюре… что ж, ладно, отодвинем.

– Одна ушла к ним насовсем. Мечтает быть человеком, – с презрением в голосе ответила русалка.

– Я даже догадываюсь, кто именно, – вздыхаю. – У нее такие черные волосы и голубые глаза, да? И называет она себя Ежевика?

– Не знаю, как она себя перед людьми называет! Предательница, – прошипела русалка куда-то в сторону. – Поймайте ее и зажарьте на костре!

– А ведь все сходится, – замечаю. – Русалки, русалочья магия…

– Ты знаешь, как снять проклятие русалки? – спросил инквизитор у пленной.

– Не скажу!

– А если заставлю? – вздохнул Арланд, вынимая из ножен кинжал с серебряным лезвием.

– Стойте! – крикнул кто-то сзади нас.

Обернувшись, я увидела Ежевику. Отлично, теперь почти полный набор. Подозреваемый, свидетель и судья… не хватает только пострадавшего.

– Ежевика, как я понимаю? – уточнил Арланд.

– Это я, – кивнула девушка. – Не мучайте ее, – указала на свою соплеменницу.

– Ты вовремя, – замечаю. – Тут как раз допрос в самом разгаре…

– Ты! – завизжала русалка и вскочила, попытавшись броситься на пришедшую, но не смогла: Арланд крепко держал поводок. – Явилась!..

– Я узнала, что вы пошли рыбачить и… поняла, на кого вы охотитесь, – призналась девушка, подходя ближе. – Не надо ее мучить, пожалуйста! Я дел натворила, я виновата, меня и пытайте, а ее отпустите!

– Отпустим, когда ты все объяснишь подробнейшим образом, – обещаю. – Начинай с самого начала. Зачем на берег полезла, нечисть бессовестная?

– Я…

– Ты садись рядом, разговор долгий получится, судя по всему, – предложил Арланд, указывая на место рядом с нами.

Ежевика кивнула и села рядом, начала рассказывать.

– Началось все с того, что я как-то раз случайно подслушала разговор рыбаков. Мне стало так любопытно, что я даже выплыла к берегу и спряталась в кустах, чтобы лучше слышать. Они говорили о… об этих… о лошадях, вот! Я о таких диковинных животных никогда раньше не слышала, и людей так близко никогда не видела. Мне всегда говорили, что им лучше не показываться, потому что они не любят нас и тут же, как увидят, убивают. Но те рыбаки показались мне достаточно безобидными, потому я решилась подплыть к ним поближе. Я ими заинтересовалась, мне стало так любопытно, что я потом только и думала, что о людях и о лошадях! Через несколько дней я не выдержала, и вылезла на берег, чтобы пойти в деревню и посмотреть, кто же такие эти люди на самом деле. Когда я туда пришла, там начался ужасный переполох! Меня тут же обмотали какими-то тряпками, стали спрашивать, кто я, откуда, как сюда попала… Вокруг меня прыгали любопытные улыбающиеся дети, разные непонятные мне животные, а люди оказались очень добрыми! Они накормили меня своей необычной едой, которая была гораздо вкуснее нашей, а потом пришел Нольг, что-то всем сказал, и повел меня в лес к той бабушке Агапе, чтобы она посмотрела, здорова ли я. У бабушки мне так понравилось, что я решила там и остаться! У людей гораздо лучше, чем у нас, интереснее… Вот уже год я живу в лесу и к реке почти не хожу…

– Да надолго ли тебя хватит!? Ты русалка, а не человек, без воды не сможешь все равно, рано или поздно вернешься к нам! Только вот никто тебя уже обратно не пустит, тебя прогонят и оставят засыхать от тоски на суше! – зло сказала закованная в цепи.

– Я знаю! – упрямо ответила Ежевика. – Потому я и ходила к матери Нольга! – она повернулась к нам. – Если человеческий мужчина полюбит меня и возьмет в жены, я тоже стану человеком. Закон такой есть у русалок…

– Да кому ты там у людей нужна? – недовольно спросила русалка. – У них и без тебя девок хватает!

– …Но Эргея меня выгнала, назвав оборванкой, – продолжила Ежевика, не обратив внимание на слова соплеменницы. – А мне так хотелось жить, как обычная человеческая женщина! С мужем, с детьми, с животными, с… этими… лошадьми. Если я еще хоть несколько месяцев пробуду русалкой, то просто засохну без реки. Мне уже становится плохо от солнца и от сухости… Я пить начала в несколько раз больше… Нольг был моей единственной надеждой. Теперь понимаете? – в отчаянии она посмотрела на нас с Арландом.

– Молодец! А ты не подумала о том, что ему, может, не хочется жениться на нечисти? – спрашиваю. – Ты вообще о нем подумала?

– Как не подумать? Я подумала… Он так часто к нам в лес ходит, все время приносит что-нибудь старушке, а мне иногда даже платки цветные из города привозит. Мы с ним часто в лес ходим, разговариваем… Ему хорошо со мной, а мне с ним. Все правильно выходит…

– Это все неважно, – прервал нас Арланд. – Если ты не снимешь проклятие с Хоги, я самолично тебя зарежу и приготовлю, как рыбу, – пообещал он Ежевике.

– Она еще и проклятие навела? Вот дура! – зашипела пойманная русалка.

– А ты сейчас расскажешь, как его можно снять, – серьезно сказал инквизитор, дергая за поводок из серебряной цепи. – А если не расскажешь… ничего хорошего не жди, – многозначительно посмотрел на свой кинжал.

– А, может, не надо? – попросила Ежевика. – Она же не виновата…

– Вот именно! – крикнула русалка, заерзав на траве.

– Мне важно спасти человека, – напомнил инквизитор, смирив обоих суровым взглядом. – Если вы обе мне не поможете, я зарежу вас одну за другой, и, уж поверьте, моя рука не дрогнет. Вы, нечисть, не должны лезть в дела людей, уже за это я, как человек, имею право убить вас! Из-за тебя, – посмотрел на Ежевику, – чуть не умер ребенок. А из-за тебя, – повернулся к русалке, – могут умереть и твоя соплеменница, и мальчик, которого она по дури обрекла на ужасную смерть, и ты сама. Так что выбирай, рыбка, или ты говоришь, и все остаются живы, или ты молчишь и отправляешься к своим водяным прабабкам!

– Добровольная кровь, – буркнула русалка. – Она должна порезать руку и облить кровью того, кого прокляла. Но если заставить это сделать, то ничего не получится, все должно быть сделано по желанию.

– Все так просто!? – поражаюсь. – И что, сложно было сразу сказать? А ты, неужели не знала такого пустяка? – с укоризной смотрю на Ежевику.

– Нейя гораздо старше меня, ей открыты многие тайны, – тихо сказала она.

– Вот именно! Я тебе не втородневная утопленница какая-нибудь, и потому знаю, что к людям лучше не соваться!

– Ты точно не врешь? – Арланд с подозрением посмотрел на Нейю.

– А зачем мне врать? Чтобы тебе досадить? – она окинула его презрительным взглядом. – Больно надо! Пускай уж эта дура добьется своего и к русалкам больше не суется. Ступай отсюда и чтоб глаза мои тебя не видели!… – крикнула она Ежевике. – Все, отпустите меня в воду. Мне здесь душно.

– Ступай, – неожиданно разрешил Арланд и снял с нее серебряный поводок.

Русалка с разбегу нырнула в речку, а когда показалась на поверхности, ее ноги уже превратились в хвост. В розовый кожаный хвост, похожий на кокон. Не самое приятное зрелище.