Текст книги "Полнолуние: закон стаи"

Автор книги: Алена Даркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

– Да-да, извини, – он, наконец, отступил, чтобы поменяться с ней местами. – Рядом с тобой я немного теряю голову, – он произнес это так виновато, что Илкер не нашла слов для ответа.

Через минуту лесник положил на стол толстую книгу, около двух ладоней в длину. Деревянную обложку обтянули дорогой тканью, украсили золотом и драгоценными камнями.

– Неужели это правда она? – спросила Илкер, бережно открывая первую страницу. Прочла вслух. – "Так начинается история вселенной. Сначала сотворил Эль-Элион время и пространство…" Я себе не верю! – она так разволновалась, что руки задрожали.

– Как легко тебя обрадовать, – Ялмари следил за ней, и невольно произнес то, о чем думал.

Илкер вновь села за стол. Несколько мгновений она молчала в замешательстве, потом произнесла:

– Знаешь, Пайлун предупредила, чтобы я была с тобой осторожна…

– Кто? – не понял лесник.

– Горничная, как и я. Ее недавно бросил конюх, потому что у нее нет приданного. У меня тоже нет приданного. Хочу предупредить заранее.

Она говорила так серьезно, что у Ялмари не хватило духу рассмеяться на такое заявление.

– Спасибо, что предупредила, – проронил он, пряча улыбку. – Где-то я слышал, что лучше искать не богатую жену, а экономную. Как у тебя с этим?

Девушка вспыхнула.

– Прости, я не знаю, почему меня занесло. Такое ощущение, что я сделала тебе предложение.

– Ну… в общем-то… так и есть, – лесник, наконец, не выдержал и прыснул.

– Хватит смеяться надо мной! – возмутилась Илкер. – И вообще, почему ты тут сидишь? У тебя сегодня тоже выходной?

– Нет, – загрустил он. – Увы, нет. Ладно, ухожу. Не буду мешать тебе погружаться в таинства богословия, – он медленно поднялся и постоял, ожидая, что она его задержит, но Илкер демонстративно углубилась в чтение книги. – Пока, белка, – он прикрыл за собой дверь библиотеки.

30 юньйо, 5068 года от сотворения Гошты, владения графа Иецера.

Встретившись с Ялмари, Загфуран понял, что Полад задействовал все резервы, для того чтобы предотвратить нападение Кашшафы. Теперь и ему придется активизировать свой арсенал, чтобы авангард кашшафской армии ни в коем случае не выдворили из захваченного замка. Посты стражей, которые установили недалеко от замка, чтобы заметить и перехватить "волков", маг существенно усилил: наложил на них магическую защиту, действующую в течение суток, на случай, если появятся оборотни. Даже самое острое обоняние не могло почуять запах стражей. Кроме того, он раздал воинам Тазраша магические ошейники, клетки-ловушки с деревянными прутьями, так же особым образом защищенными магией, и особые булавки в ладонь длиной, обездвиживающие животных на все время, пока острие находится в теле. Минарс пообещал большую награду каждой паре наблюдателей, которой удастся поймать живого оборотня. В зверях он нуждался, во-первых, потому, что следовало залить кровью новые туммимы, чтобы в Энгарне не наблюдалось недостатка в камнях. Во-вторых, и самых главных, он надеялся еще раз встретиться с Ялмари. Если этот умный мальчик доберется до замка, он уже не уйдет, пообщается с подземельями замка, пока Загфуран не завершит захват Энгарна.

Вечером Загфуран отправился в горы. Здесь он готовил еще одну ловушку Энгарну и на это тоже требовались силы и время. С ироничной усмешкой минарс вспоминал себя в Храме Света. Там казалось, что стоит попасть на Гошту, как через три месяца – самое большее полгода – планета будет принадлежать Свету, а Эрвина уничтожат. Но вот заканчивается пятый месяц пребывания на Гоште, а он лишь в начале пути. Конечно, по сравнению с Бадиол-Джамалом он добился многого. Но пока не найдены зеркала, пока не найден Эрвин, Загфуран считал, что об успехе говорить нельзя.

Солнце уже спряталось за Пегларской грядой. В Кашшафе их называли по имени древнего рыцаря Пеглара, по преданию впервые подчинившего себе все народы, живущие по обе стороны гор. С тех пор это стало навязчивой идеей кашшафских королей – вернуть утраченное владычество. Что ж, раз Полад не желал договориться по-хорошему, придется Загфурану взяться за воплощение этой мечты. Со стороны Энгарна горы назывались более прозаично – Рыжие. Но это последнюю тысячу лет. А еще раньше они назывались Проклятыми горами. Готовясь к вступлению в этот мир, Загфуран не пренебрегал той информацией, которую передавал в храм Бадиол-Джамал. Загфуран верил в свою звезду, верил в то, что покорить мир Эрвина предстоит именно ему. И не получив назначение, он все же просчитывал, что может помочь в этом деле.

Тогда минарс не предполагал, что Энгарн придется захватывать силой, но где-то в глубине души сделал заметочку: Проклятые горы, а особенно одна гора, которую когда-то называли Горлом Шереша, может пригодиться. Были времена, когда ни один человек в здравом уме не подходил и близко к этой гряде, потому что это грозило безумием и смертью. В последствии Эрвин – Управитель Гошты – очистил это место, заточив смерть глубоко в горные пещеры. Мало кто помнил об этом, но до сих пор бытовало среди рудокопов Кашшафы и Энгарна правило: нельзя рыть глубокий шурф, как бы ни хотел ты обогатиться.

Загфуран решил освободить древнее проклятие, и ему это удалось.

Он вернулся в замок под утро. Волшба в горах измучила, маг мечтал лишь об одном: выспаться. Древнее проклятие давалось нелегко, и не потому, что зло спрятали слишком глубоко вглубь гор – напрасно шахтеры боялись рыть шурфы. Он тратил много сил, потому что сковывающее заклятие связывало тех, кто жил в горах каждого по отдельности. Так что, работая всю ночь, Загфуран мог освободить только одного. Всего на свободе трое, и их приходилось как-то контролировать. Маг вовсе не хотел, чтобы случайно пострадали кашшафские воины. Так что сначала он распутывал заклятие, а потом накладывал новое, чтобы нападениям подвергались энгарнские жители и оборотни. Это выматывало. И как бы Загфуран ни желал поскорее покончить с этим, он осознавал, что быстрее ничего не получится. Придется поспать днем, поработать еще ночью, немного отдохнуть, а днем опять отправляться в Сальман. Старейшина этого города пока не желает пользоваться туммимами. Придется помочь ему принять правильное решение. Хватит пугать деревни, он напугает горожан.

Направляясь в спальню, Загфуран столкнулся с Тазрашем. От вчерашнего радушия у герцога не осталось и следа, он смотрел на мага с подозрением и недовольством.

– Неужели вы появились? – процедил вместо приветствия. – Что это за новости на сторожевых постах? Мы ожидаем нападения оборотней?

– Мы подготовились к случайной встрече с оборотнями, – промямлил Загфуран, потирая красные глаза. – А что вам не нравится?

– Мне не нравится, – завелся герцог, – что солдаты игнорируют мои приказы. Я приказал им поймать для меня оборотня, а они доложили, что оборотней велено доставлять вам и что вы обещали за это награду.

– Обещал, – устало согласился маг. – Так и вы пообещайте, если вам тоже нужен оборотень.

– Вы хотите сказать…

– Герцог, ну что вы, в самом деле… Мы что еще из-за этих тварей ссориться будем? Их много – целая страна, – Загфуран шумно зевнул. – Давайте будем делиться. Один вам – один мне. Так вас устроит?

– Безусловно, – Тазраш успокоился.

– Тогда я пойду спать, – маг уже обогнул герцога, но все же решил полюбопытствовать. – А зачем вам оборотни?

– Вы же сказали, что их целая страна, – раздраженно объяснил Тазраш, но чувствовалось, что он успокоился, а разговаривает так по привычке. – Нам придется воевать и с ними. Надо узнать все, что можно. Иначе могут возникнуть неожиданности.

– Безнадежно, – пробурчал Загфуран и еще раз с хрустом зевнул. – Вы не знаете оборотней. Это такие упрямцы…

– Посмотрим. У меня хороший палач.

– Ну-ну, – пожал плечами маг.

31 юньйо, 5068 года от сотворения Гошты, владения графа Иецера.

Утро принесло Ялмари небольшое облегчение. Он чувствовал слабость, но голова кружилась не так сильно. Парень решительно встал, подождал, когда предметы в комнате прекратят вращаться, и пошел к двери. Тут столкнулся с давешним человеком со шрамом, показавшимся вчера небожителем. Вьющиеся волосы, стальные глаза навыкате, благородные манеры, – если бы он брил бороду, как все аристократы, вполне походил бы на графа.

– Прыткий какой, – прищурился он и пригладил аккуратную бородку. – Я его собрался отпаивать, а он уже на ногах.

Парню срочно требовалось выйти, и объяснять что-то он не нашел сил, поэтому отодвинул стоящего на пути человека и пошел дальше. Капитан недоумевал. Ялмари его понимал: человек в таком состоянии не смог бы и пошевелиться. Вскоре он вернулся и вновь упал на кровать. Мужчина сел рядом, после паузы поинтересовался:

– Говорить можешь?

– Да, – подтвердил Ялмари. – Голова немного кружится. Но говорить могу.

– Тогда начнем допрос, – сообщил "волк".

– Я под следствием? – уточнил лесник.

– Конечно. Так же как и тот, что хотел тебя спалить – Щуни. Знаешь такого? – подождав кивка, продолжил. – А тебя, кстати, как зовут?

– Ялмари Онер.

– Капитан Шрам, – представился собеседник. Ялмари удивленно покосился на него. Капитан развел руками. – Ну, отец с матерью так наградили. Сызмальства Шрамом и зовусь. И фамилия такая, и… сам видишь – получил однажды… – ухмыльнулся он, коснувшись щеки. – А ты, стало быть, Онер? Тоже, знаешь ли, не сахар… Ну, поехали. Кто ты такой, Онер?

Одежда после костра никуда не годилась – Ялмари переодели. Но куртку с него сняли, прежде чем привязать к дереву. Если его не обчистили – там должен был остаться золотой знак. Вместо ответа лесник поискал глазами куртку.

– Хочешь показать мне золотой знак? Я его видел. Вернули вместе с курткой, – без лишних эмоций сообщил он. – То есть и Щуни ты представился особым посланником королевы, – констатировал он. – Он мне, собственно, так и сказал. Хорошо. Следующий вопрос. Какого шереша ты, особый посланник королевы, делал в деревне Щуни?

Лесник знал: следствие не шутка. Врать надо очень осторожно. А еще лучше совсем не врать.

– Я был там по государственным делам, – сообщил он, наконец.

– Ага, – поднял брови Шрам. – Я так сразу и предполагал, что на этот вопрос ты отвечать откажешься. Что, собственно, говорит не в твою пользу. Тогда другой вопрос: твои дела были как-то связаны с девушкой-оборотнем, пойманной Щуни?

– Нет, – откликнулся Ялмари после паузы. – С ней я столкнулся случайно.

– С какой целью ты увез ее из деревни?

– Чтобы спасти, конечно.

– Получается, ты намеренно укрыл преступницу от правосудия?

– Какую преступницу? – уныло осведомился Ялмари. – Не убивала она никого.

– А Щуни, собственно, говорит, что убивала.

– А он, собственно, врет, – Ялмари не удержался от того, чтобы передразнить капитана, но тут же внутри пообещал вести себя более почтительно и смущенно опустил глаза. – Нет у него доказательств, что она убийца, – пояснил он.

Капитан на шпильку не обратил внимания. Продолжал допрашивать подозреваемого с доброжелательной усмешкой.

– А Щуни говорит, что врешь ты. И что доказательств у него было более чем достаточно, пока ты их не забрал.

– И кому вы верите?

Шрам хмыкнул.

– Конечно, мне хочется верить тебе. Ты "волк". Если, собственно, опять не врешь.

– "И красное солнце засияло над Гоштой днем. И розовая луна осветила ночь.

То было на третий день", – произнес Ялмари кодовую фразу на неделю полнолуния первого летнего месяца: среди "волков" ее знали лишь капитаны. – Так?

– Так, – Шрам кивнул. – И что ты, собственно, предлагаешь?

– Моя миссия еще не окончена. Я должен идти дальше.

– Может быть, – согласился капитан. – Но я не могу тебя отпустить. Очень уж серьезные обвинения против тебя выдвигают. И все, что я имею – это твое слово, против слова Щуни. Собственно, необходимо тщательное расследование.

– Ясно. Но мое дело слишком серьезно, чтобы задерживаться для расследования. Предлагаю написать обо всем Поладу. Когда я вернусь, он рассмотрит мое дело и накажет так, как посчитает нужным.

– Разумно. Но, собственно, в таком случае Щуни я тоже вынужден отпустить. И контролировать его передвижения не намерен. Ничего, если он еще раз тебя поджарит?

– Очень надеюсь, что так глупо не попадусь.

– А вот та девчонка, что вовремя нас нашла, и мы успели тебя спасти, – это наверно, и есть невинный оборотень, да?

– Я могу ответить, только если вы ее опишете.

– Хочешь сказать, ты не знаешь, как она выглядит?

– Откуда я знаю, кто вас нашел?

– Разве вы не в сговоре?

– Интересно, сколько еще мы будем обмениваться вопросами?

– Интересно, сколько еще ты будешь уходить от прямого ответа?

Они пристально смотрели друг на друга.

– Мы не в сговоре, – наконец отозвался Ялмари, отводя глаза. – Я преследовал ее, потому что она знает кое-что важное, что может помочь Энгарну.

– Так ты здесь, чтобы узнать, что замышляет Кашшафа?

– Да. Кстати, что слышно из замка Иецера?

– Ничего хорошего. То есть вообще ничего – а это, собственно, самые плохие известия.

– Ясно. Там мне тоже предстоит побывать.

– Ретивый какой! Осторожней, – лениво промолвил Шрам. Казалось, ему абсолютно все равно, будет Ялмари осторожен или нет. – Три человека, которые попытались сделать это, уже исчезли.

– Я не знал, что они исчезли в замке Иецера. Поладу об этом не докладывали, – Ялмари привстал от таких известий.

– Никто не знает, где они пропали, – пожал плечами капитан. – Где-то в лесу или в горах. А может, и в замке Иецера, – он пожевал губы. – В общем так. Не скажу, что я тебе верю – слишком уж ты темнишь. Да и, собственно, молод еще, чтобы такие серьезные задания тебе доверяли. Но я тебя все же отпущу. Как и Щуни. И, конечно, немедленно доложу обо всем Поладу. Очень надеюсь, что враг еще не настолько силен, чтобы выведывать у особых посланников еще и пароль. Иначе дело плохо. Когда отправишься?

– Прямо сейчас.

– Лошадь нужна?

– Да, конечно.

– А как же ты до деревни на своих двоих добрался? – в комнате опять повисла тишина, после чего Шрам продолжил. – Можешь не отвечать. Уже вижу, что ты соображаешь, как поубедительней соврать.

– Могут у меня быть секреты? – устало выдавил Ялмари.

– Могут, – согласился капитан. – Очень даже могут. Секретный способ, как быстро преодолеть более пяти шавров в сутки, не садясь на лошадь. Залечить за один день ожоги на ногах и не умереть от лошадиной дозы снотворного. Секретный способ, как перестать быть человеком, – Шрам вглядывался в Ялмари – у парня на лице не дрогнул ни один мускул. – Ах да, я еще забыл о секретном способе повлиять на туммим, чтобы он не опознал в тебе оборотня, – Ялмари все так же бесстрастно смотрел на капитана. – Железные нервы у тебя, парень. Знаешь, собственно, есть более незатейливый способ проверить, кто ты на самом деле – провести ножом по руке. Если не останется царапины, значит… Но я о своих выводах никому не говорил. Даже Щуни. Я предположил, может, именно это имел в виду Полад, когда приказал не отправлять больше гонцов к замку. Он сказал: "Я сам займусь этим". Отправить вместо людей – оборотня, лучшее решение. Шансов выжить у него намного больше. Так тебе все-таки нужна лошадь? – он снова выжидающе воззрился на Ялмари.

Ялмари замер, стараясь не потерять контроль над лицом, кивнул.

– Да. Мне нужна лошадь.

– Хорошо, – усмехнулся Шрам. – Но тебе, собственно, придется подождать, пока "волки" проводят Щуни подальше. Если этот староста узнает, что тебя отпустили, может и бунт поднять. Ни к чему нам, чтобы кто-то говорил, что Полад в сговоре с оборотнями и хочет погубить Энгарн. Пусть Щуни думает, что ты под стражей.

– Сколько придется ждать?

– Часа два. Заодно голова немного проветрится. Сейчас у тебя кожа зеленоватого цвета.

Ялмари рухнул на подушку, не дожидаясь, пока Шрам выйдет из комнаты.

За шесть дней до этого

Ялмари заглянул в библиотеку. Заметив его, Илкер помахала рукой:

– Смотри, смотри, что я нашла! Странно, что этого никогда не цитируют в церкви. Песню чувств – читал?

Ялмари опять неопределенно повел плечом. Это можно было принять как за положительный, так и за отрицательный ответ.

– Послушай. Я прочту, – Илкер открыла книгу, чуть приподняла подбородок. На щеках показался румянец от волнения. Она читала вдохновенно и возвышенно:

Можешь ли ты измерить глубину любви?

Это кажется таким простым и таким сложным.

У одних любовь велика, как море и никто не может достичь ее дна.

У других же – мелкий ручеек, иссыхающий в летнюю жару.

К одним она приходит, принося жизнь,

как благодатный дождь пробуждает мертвую степь.

Других она ставит на колени, превращая в раба,

готового терпеть любые унижения ради счастья поцеловать след своего господина.

Но хочешь знать тайну?

На берегу Вечности есть океан Любви,

приносящей только радость и счастье,

любовь там всеохватна и бесконечна.

Если ты попадешь туда, то можешь остаться навсегда, наслаждаясь ее покоем,

и ничто в этом мире больше не будет иметь значение для тебя.

Но если захочешь, можешь вернуться обратно,

взяв с собой хотя бы одну чашу из этого океана —

и тогда, где бы ты ни был, ты напоишь любовью каждого жаждущего…

– Ну, как? – она сияла необыкновенной красотой.

Ялмари судорожно сглотнул. Голос все равно отдавал хрипотцой:

– Великолепно… Ты в это веришь?

– В "океан любви"? – Илкер не замечала его состояния. Она еще находилась под впечатлением от прочитанного. Голос приобрел деловитую сухость. – По-моему это аллегория.

– Выходит, мы не сможем побывать на берегу Вечности и научиться любить? – он говорил серьезно как никогда. Девушка помедлила, прежде чем ответить.

– Что такое Вечность, Ялмари? Разве Вечность – это не Эль-Элион? Приближаясь к Нему, мы становимся способными любить.

– Тут говорится о любви, которая приносит лишь счастье. Я не встречал такой. Мне кажется, любовь всегда приносит боль.

– Даже когда взаимна? – голос Илкер наполнился печалью.

– Даже тогда, – подтвердил Ялмари. – Мы слишком разные – мужчины и женщины. Мы слишком часто не понимаем друг друга. Раним.

– Я не знаю, – отозвалась она. – Я еще никогда не любила, но… Но мне кажется, это возможно – любить и быть счастливым. Я верю в это.

Тишина в библиотеке казалась звенящей. Прошло не меньше пяти мгновений прежде чем Ялмари продолжил:

– Пусть Эль-Элион не обманет твою веру.

Они еще помолчали.

– Что-то ты нагнал на меня тоску, – произнесла она, закрывая книгу. – Такое настроение было хорошее, пока ты не пришел…

– Извини, я пойду, – тут же подхватился Ялмари.

– Нет, уж стой, – пресекла девушка попытку к бегству. – Теперь ты не имеешь права уйти, пока не развеселишь меня. Или ты хочешь, чтобы я теперь весь день грустила? – она деланно поджала губы.

Лесник невольно рассмеялся. Вновь сел на стул напротив.

– Что же тебе рассказать?

– Что-нибудь красивое и поднимающее настроение. Поразмышляй пока. А я расскажу тебе о чудесах, которые происходят у нас, горничных. Помнишь, я вчера тебе рассказывала о Пайлун? Так вот, вчера же вечером, я захожу в комнату, а она смеется как сумасшедшая. Оказывается, принцесса спросила, почему она такая грустная. Пайлун ей все рассказала. И Эолин щедрой рукой отсыпала ей в два раза больше приданного, чем было, по слухам, у соперницы. Как тебе это?

– Хорошая новость, – Ялмари непринужденно улыбался, от недавней тоски не осталось и следа. – Я же говорил, что принцесса щедрая.

– И сумасбродная, – конкретизировала Илкер. – Или ты этого не говорил? Но это факт! Так вот это еще не все. Как только мы проснулись, мальчик-полотер примчался к Пайлун и сказал, что конюх хочет ее видеть. Представляешь? Весть о приданном как-то долетела до конюшни. Честно говоря, я считала, что Пайлун не пойдет. Я бы ни за что не пошла после такого унижения. Но она тут же бросилась к нему.

Ялмари вздохнул.

– Вот она – любовь, делающая рабом. С таким приданным могла бы и что-то получше подыскать.

– Не торопись с выводами, выслушай до конца. Прилетает обратно – счастливая, танцует, поет! Говорит: "Я так этого гада отшила – на всю жизнь запомнит".

Лесник возвел очи к потолку.

– Не пожалеет потом?

– Почему это она должна пожалеть? – Илкер уперла руки в бока.

– Потому что любовь злая штука. Остынет немного и будет плакать: не могу жить без этого гада.

– Я что-то не пойму. Ты вроде бы только что говорил, что она может и кого-то получше найти.

– Говорил. Но нужен ли ей кто-то лучше? Знаешь, некоторым людям нравится страдать.

– А некоторым нравится быть разочарованными. Не подумай, что я о конюхе. Я о тебе.

– Кажется, я опять расстроил тебя, – Ялмари тут же погрустнел. – Я хочу сказать, что решения, которые принимаются в порыве, обычно бывают ошибочными. Лучше бы эта горничная хорошенько обдумала изменившееся положение и только потом что-то делала.

– А ты всегда так поступаешь? – девушка смотрела с искренним любопытством.

– Всегда.

– Бедный, – теперь она взглянула с умилением. – Как же тебе живется тяжело!

– Почему? – вскинул брови Ялмари.

– Человек должен делать глупости. Должен ошибаться. И должен уметь не корить себя за ошибки. Именно это и значит – жить.

– Некоторые ошибки стоят чужих жизней, – он поднялся. – Поэтому я не имею права ошибаться. Я все же вынужден тебя покинуть. Хотя мне чрезвычайно приятно беседовать с тобой. А вот тебе со мной, кажется, не очень.

– Что ты! – горячо возразила Илкер. – Очень интересно. Ты не обращай внимания, что я иногда…

– Все в порядке. Я нисколько не обиделся. И на самом деле занят… Завтра встретимся?

– Я надеюсь, – девушка смутилась, но тут же с готовностью предложила. – Прочту тебе еще что-нибудь отсюда, – она постучала пальчиком по священной книге. – Очень прочищает мозги, знаешь ли…

31 юньйо, 5068 года от сотворения Гошты, владения графа Иецера.

Ранели бежала на север, пока солнце не стало клониться к закату. Разум говорил ей, что с Алетом все кончено, а сердце не хотело в это верить. Она представляла, как Алет спал, озаренный луной. Если бы в тот момент он проснулся и спросил, выйдет ли она за него замуж, она бы ответила – да. Почему он не догадался, что не надо спрашивать, и долго ждать ответа. Надо не отпускать ее никуда от себя. Не давать думать… Яркие образы возникали в сознании и тут же исчезали, словно их уносил ветер. Иногда ей казалось, что где-то в вышине летит сокол. Но когда она останавливалась, чтобы всмотреться в небо, то убеждалась, что ошиблась. Сердце наполнялось новой волной горечи: на этот раз Алет сдержит обещание. Именно тогда, когда ей так хотелось, чтобы он его нарушил! Чтобы убить возрождавшуюся надежду, что сокол опять найдет ее, она пыталась вспомнить что-то плохое об Алете. Но кроме уже высказанных обвинений – то, что он постоянно следил за ней – ничего в голову не приходило. Вместо этого в памяти всплывало то, как настойчиво он за ней ухаживал…

…Алет кладет перед ней жемчужные бусы. Она прикладывает их к шее и вертится перед зеркалом. Затем возвращает:

– Забери. Все равно не буду носить. Отдам кому-нибудь.

Он хмурится:

– Не отдашь!

– Хочешь проверить? Жимнит! – крикнула она в сторону кухни. Когда появилась дочь хозяина, Ранели подала ей бусы. – Я хочу сделать тебе подарок. Возьми.

Девушка испуганно смотрит на жемчуг, после на Алета.

– Я не могу, – она отталкивает протянутую руку.

– Бери, – сдержанно произносит Сокол. – Это ее бусы, пусть делает, что хочет.

В следующую встречу он дарит перстень с сапфиром, спустя некоторое время сережки с маленькими бриллиантами – все подарки розданы, как и первый. Наконец он не выдерживает:

– Никогда еще не встречал женщину, которая бы настолько равнодушно относилась к украшениям!

– Женщин моего народа учат ценить красоту, данную Эль-Элионом. И мужчин, кстати, тоже, – она поиграла бровями.

– То есть, эти подарки не смягчат твоего сердца?

– Нет, – Ранели с усмешкой следит за горячим взглядом, прикованным к ее шее.

– Тогда что тебе подарить, скажи?

Ранели гордо вскидывает подбородок, но не успевает ответить, он перебивает:

– Молчи! Я что-нибудь придумаю.

– Попробуй, – белые зубы Ранели ранят улыбкой многие мужские сердца. И его сердце бьется неровно, но все, что происходит, забавляет Алета. Такую девушку он еще не встречал. Он непременно завоюет ее. Ранели смеется над его самоуверенностью.

– В моем народе мужчина, чтобы жениться должен обладать двумя качествами: он должен быть хорошим воином, чтобы суметь защитить свою семью. И он должен быть надежным, чтобы женщина знала: что бы ни случилось, он будет рядом. Даже когда красота ее померкнет и силы ослабнут…

– Я хороший воин, – усмехается Алет. – Если хочешь, можешь проверить. А что касается надежности – это проверяется только временем. Не так ли?

– Люди… Я хотела сказать мужчины… не могут быть надежными. Это не в их природе.

– Я докажу, что ты ошибаешься.

– Вряд ли у тебя хватит терпения, – она звонко смеется.

– Ты будешь моей! – он улыбается, а вместе с ним и хозяйка, заглянувшая в кухню и заставшая молодежь за разговором.

– Лучше не трать на нее силы, – увещевает она Сокола. – Смотри, какие у меня дочери – они будут ценить твои подарки и твою любовь, так, как никогда не оценит эта девчонка.

Алет притворно вздыхает:

– Я встречал немало женщин, которые ценили мои подарки. Мне любопытно завоевать ту, что не ценит.

– Бессмысленно тебя отговаривать, – ухмыляется Бриа. – Тогда помоги ей вымыть посуду, а то из-за твоих ухаживаний все дела встали…

– Хочешь, чтобы я вымыл посуду? – спрашивает он, прищурившись, у Ранели.

– Хочу! – смело отвечает та.

Он заворачивает рукава и подходит к тазу. Девушка испуганно вскрикивает и замахивается полотенцем:

– Прекрати меня позорить! Я вымою сама.

– Я сделаю для тебя все, что скажешь, – говорит он, ноздри трепещут, вдыхая ее запах – она так близко.

– Все? – голос Ранели становится тихим и волнующим.

– Все, – подтверждает он, опуская взгляд к ее груди.

– Тогда, пожалуйста… – она чуть приближает губы к нему, и громко кричит. – Выйди отсюда и не мешай мне работать!

Алет со стоном отодвигается. Смотрит умоляюще, но Ранели непреклонна. Наконец он покидает кухню.

Она склоняется над посудой:

– Встречаются же такие настырные! – размышляет она вслух.

– Ты дразнишь его, – упрекает Бриа. – Смотри, может сорваться… Ты понимаешь, о чем я говорю?

Ранели вспыхнула – Бриа знает, кто она такая и желтый блеск глаз ее не пугает.

– Пусть только попробует тронуть меня, – жестко произносит девушка.

Бриа вздыхает…

…Ранели тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Зачем они? Он сказал: "Ты будешь моей", – и добился своего. А ей теперь надо как-то забыть обо всем и жить дальше. "Ты сильная, ты сможешь", – внушала она себе, а мысли опять возвращались к Алету.

Где он? Уже добрался до дома или еще в пути? Она любила слушать о его доме, который находился восточнее за северными лесами. Почему-то в их народе всегда рождались мальчики. Поэтому, когда они превращались в мужчин, они уходили в Энгарн, Ногалу или даже на другие материки в поисках жен. Некоторые добирались до Лейна, а другие переплывали Мерзлый океан, чтобы посетить соседний материк – Гучин. Алет рассказывал, что там намного холоднее, чем в Энгарне зимой, и люди там почти всегда носят шубы. Этот материк почти вдвое меньше чем Герел – тот, на котором находился Энгарн.

Ранели слушала с восторгом. Если бы она так же увидела всю землю. Хотя бы глазами сокола. Но и в Энгарн ей не так легко выбраться. Она заранее сочиняла, что будет говорить, когда вернется домой после встречи с магом…

Переночевав в небольшой ложбинке, она собралась продолжить путь, когда ветер донес запах волка. Кто-то ее преследует. И это оборотень. Она не задалась вопросом, кто это мог быть, потому что знала ответ: парень, служащий людям, решил добиться цели любой ценой! Что ж, она покажет, что ее не так просто обмануть.

Сначала Ранели пыталась оторваться, запутывая следы и заходя в деревни. Вела себя там гораздо сдержанней, чем обычно – вовсе не жаждалось еще раз попасть на костер. Но оторваться от Ялмари не удавалось, он оказался на удивление настырным. Ранели уже хотела встретиться с ним, чтобы поговорить начистоту, когда в голову ей пришла другая мысль. В следующую деревню она пришла с плачем и воплем: на нее в лесу напал какой-то парень. Он бродит рядом с деревней. Наверняка замышляет что-то недоброе. Девушка сильно рисковала, но сыграла так безукоризненно, что никто не проверил ее туммимом – человек ли она.

Вилланы вооружились, как могли, и пошли ловить Ялмари. А Ранели собралась идти дальше, уверенная, что хоть немного они парня да задержат. Вилланы ему ничем не угрожали – она не заметила у "защитников" серебряного оружия. Но, выходя из деревни, она неожиданно столкнулась со старостой Щуни. Не один Ялмари, шел по ее следу. В последний момент она метнулась в лес – там ее никто не догонит. До Гиблого леса оставалось совсем немного. Но неожиданная мысль задержала ее: а что если Ялмари действительно поймают? Щуни наверняка прихватил с собой ошейник…

Ей не нравился Ялмари, но подставлять его тоже не следовало. Пусть он предатель, но разве можно уподобляться ему? Ранели стала осторожно пробираться обратно. Вскоре она убедилась – худшие опасения оправдались. Ялмари привязали к дереву, чтобы сжечь. И золотой знак, который он носил с собой, не помог. Что ж… Она устроила ловушку, ей и вызволять…

Ранели пыталась найти выход из этого положения. В данном случае она могла помочь одним – позвать отряд из сигнальной башни. Как она объяснит, что смогла добраться так быстро от этой деревни к "волкам"?

Врать ей не пришлось. Буквально через юлук она наткнулась на разъезд – десяток "волков" объезжал свои "владения". Тут же обратившись в девушку, она подскочила к лошадям:

– Господин, капитан! – крикнула она. Наверняка перед ней десятник, но лишняя лесть никогда не повредит. – Господин капитан, там, в деревне казнят "волка"!

Лицо солдата, ехавшего впереди, напряглось. Шрам, пересекавший правую щеку, стал выделяться белой рваной линией. Он скользнул по ней неприязненным взглядом и скомандовал:

– Вперед!

Ранели перевела дух. Посчитав, что она сделал все, что должна, она продолжила путь.

На краю Гибельного леса Ранели набрела на довольно большую деревню. Немного походила вокруг, но идти сразу в Гибельный лес, рискуя тут же попасть в пасть чудовищу, о котором упомянул священник, не решилась.

Лес называли Гибельным, потому что ядовитые испарения, поднимавшиеся от земли, убили в нем все живое. Лишь густой мох гроздьями свисал с ветвей деревьев. Никакой живности там не водилось: ни зверей, ни птиц. Зеленоватый туман постоянно стоял стеной. Ранели знала об этом понаслышке. В мертвый лес не ходили ни люди, ни оборотни – его сторонились. Но рядом с деревней лес казался обычным, ничем не отличающимся от того, по которому пробежала около четырех шавров, стремясь встретиться со скованным магом.