Текст книги "Полнолуние: закон стаи"

Автор книги: Алена Даркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

…Посетители в трактира уже начинали расходиться, когда появился Ир с бандой. Бывший солдат после войны не смог стать "волком", а кроме как драться он ничего не умел. Что оставалось делать? Не землю же пахать. Вот и сколотил он банду, которая наводила ужас на окрестные деревни, да и Сальману иногда доставалось. Ходили слухи, что недавно "волки" их сильно потрепали. Ранели искренно надеялась, что они больше не появятся в городе – и ошиблась. Они вошли – наглые, развязанные. Потребовали еды и выпивки. Ранели переглянулась с Вирабом и отправилась на кухню. Сегодня ссориться с ними было нельзя – помощь далеко, разбойники могут сжечь таверну, прежде чем десяток "волков" подоспеет.

Ранели не любила Ира за то, что он приставал к ней. Сейчас, расставляя на стол блюда с мясом, она старалась держаться от главаря подальше. Но это не удалось.

– Вираб, ты ведь сдаешь комнаты на ночь? – поинтересовался вожак, глядя на Ранели.

Вираб прокряхтел, с опаской глядя на бандита.

– Сдавать-то сдаю… Да сейчас комнаты не в порядке, я ведь…

– Ничего, – Ир перебил, недослушав. – Я негордый. Пусть Бриа приготовит пару комнат. А ты крошка, – он быстро схватил Ранели за руку и притянул к себе, – согреешь мне постель.

С такими хамами она не церемонилась. Веско хлестнув бандита по щеке, она процедила:

– Пошел к Шерешу, козел.

Слишком поздно она сообразила, что не стоило так разговаривать с ним. Мужчина схватил ее за волосы, и приложил головой об стол:

– Не хочешь придти ко мне в комнату – оттрахаю тебя прямо тут. Поняла, дрянь? – рука бесцеремонно полезла под юбку.

Ранели не боялась людей – если она обратиться в волчицу, ни один мужчина не сможет с ней справиться. Но беда в том, что здесь слишком много зрителей – она не должна обращаться, иначе подставит под удар Вираба вместе с его семьей. Если даже не убьют – могут выгнать из города.

– Не трогай, девочку! – возмутился старый моряк и заковылял на костылях к их столику, но не успел: Ир махнул рукой, и хозяина повалили на соседний стол, приставив к горлу большой нож, которым обычно разделывали туши баранов. В таверне повисла тяжелая тишина, прерываемая шумным дыханием Вираба и бандита. Ранели не слышала плача тетушки Бриа и ее дочерей – значит, хозяин отослал их.

– Если дернется – режьте, – скомандовал мужик и поднял юбку. Больше медлить нельзя. Она приготовилась к обороту, когда дверь рывком распахнулась, ударившись о стену с такой силой, что кажется, посыпалась штукатурка. Мужик замер. Раздался знакомый голос:

– Опять ты, Ир!

– Что теперь тебя не устраивает, Алет? Я не трогаю твои товары и твоих людей. Может, этот трактир тоже твой?

Он отбросил Ранели так, что девушка стукнулась об угол стола. Зашипела как кошка, отползая глубже. Что ни говори, а на этот раз Сокол появился вовремя. Жаль он один. Люди Ира стали окружать его.

– Ты надоел мне, парень. Ты уверен, что справишься с нами всеми? Лучше уйди.

– Ты надоел мне не меньше, Ир. Но я позволю тебе уйти еще раз.

Ир расхохотался, они кинулись на Алета со всех сторон. Чтобы получить хоть какое-то преимущество, Сокол запрыгнул на стол. Вращая мечом вокруг себя, он умудрился пнуть ногой одного из бандитов, так что тот отлетел на соседний стол. Ремесленники испуганно отшатнулись и стали бочком пробираться к выходу.

– Всем сидеть! – заорал Ир. – Не хватало еще, чтобы вы "волков" позвали, – добавил он оскалившись. Главарь не вступал в драку, стоял недалеко от выхода и ждал, когда Алет устанет или будет ранен.

Люди сели на скамью, сжались, прикрыв затылки руками. Между тем меч Алета со свистом рассекал воздух, но и разбойники были не новички. Они умело уворачивались от выпадов Сокола, стараясь достать его тесаками. Один из них швырнул нож, а следом полетели тарелки и кружки. Уклоняясь от предметов, парень не мог точно нанести удар – несколько раз меч вонзился в столешницу.

Ранели с удовольствием убедилась, что Сокол не врал, когда называл себя хорошим воином. Он дрался одноручным мечом и владел им прекрасно – ничуть ни хуже оборотня. Он смог убить одного и ранить еще двоих. И перехватил меч в левую руку – правая уже висела безвольно вдоль тела, а противников, не считая Ира, осталось трое – слишком много. Девушка понимала, что Алет не сможет победить всех ни при каких обстоятельствах. Надо уйти, пока на нее не обращают внимания. Однако как только она стала пробираться между столов и скамей к лестнице, ведущей наверх, Ир одним прыжком настиг ее и еще раз стукнул головой об стол так, что в глазах потемнело…

…Когда пришла в себя, Ир держал меч у шеи безоружного Сокола и злобно шептал:

– Я убью его, Вираб. Скажи "волкам", что у нас все в порядке. Пусть они убираются.

– Не слушай его, Вираб, – прохрипел Алет. – Если "волки" уйдут, ты окажешься полностью в их власти.

Ир зарычал и убрал меч от горла.

– Мне надо отсидеться одну ночь. Это твоя девчонка, Алет?

Сокол молчал.

– Да или нет?! – потребовал Ир.

– Да, – произнес Сокол, быстро взглянув на Ранели. У нее хватило ума не фыркать. Остался последний шанс, чтобы никто, кроме бандитов не пострадал, и трактир Вираба принимала посетителей еще долго.

– Надо было сразу сказать. Вираб, скажи "волкам", чтобы они ушли, я отдам эту девочку Алету. Сам уйду утром.

Вираб не пошевелился. Тогда Ир убрал меч в ножны.

– Бери ее и иди, – приказал разбойник.

Алет медленно, не спуская глаз с Ира, подошел к Ранели, протянул руку, помог подняться. Холщовая рубашка намокла от крови, так что казалось, его сильно изранили. Пятясь, они подошли к лестнице, добрались до второго этажа. Закрыв дверь на засов, Алет устало привалился к ней спиной. Ранели отошла к окну. В комнате стемнело, стоит Алету посмотреть ей в глаза – он узнает, что Ранели – оборотень. Услышав шаги за спиной, девушка грубо сообщила:

– Тронешь меня – убью.

Алет рассмеялся.

– Так и быть, не трону. Может, тогда ты ко мне прикоснешься? Я не смогу себя перевязать.

Ранели подошла к столу. Зажгла свечи и настенный светильник. Когда в комнате стало достаточно светло, подошла к Алету. Осмотрела раны, сначала обмыла их в тазу – Бриа оставляла его с водой у двери – потом, разорвав простынь, перевязала. Сильно изранено оказалось правое предплечье и левый бок. Другие порезы уже начали затягиваться.

– Все, что могу, – хладнокровно сообщила она. – Лекарства у тетушки Бриа. Сходить?

– Ир здесь, – заметил Сокол. – До утра лучше не появляться внизу, иначе искушение нарушить обещание будет слишком велико. Ты не против, если я лягу? – Ранели покачала головой. – Ты тоже приляг, если хочешь. Я тебя не трону.

Девушка снова отказалась. Посмотрела, как он устраивается в постели, не раздеваясь.

– Как ты оказался тут в нужный момент? – осведомилась она.

– Встретил Бриа с дочками. Понял, что они не успеют привести "волков" – уж с Иром-то я не раз встречался. Знаю его.

– Грабил твои караваны?

– Было дело.

– А почему он заключил договор с тобой?

Алет ответил не сразу.

– Я сказал, что его люди будут умирать один за другим, если он не оставит меня в покое. Когда мои слова начали сбываться – он напугался

– Как же тебе это удалось?

– Не скажу, – Алет улыбнулся, чтобы смягчить слова. – Скажу, когда ты станешь моей.

Девушка дернулась от этих слов, надменно взглянула в янтарные глаза.

– Ты прав. Это не мое дело, – и прежде чем он возразил, произнесла. – Спасибо, что спас.

– Не за что, – пожал он плечами.

Так они и провели эту ночь: он в постели, она в кресле – не решилась лечь рядом. Утром, вышли, когда Бриа сообщила, что Ир исчез. Ее дочки хмыкали и перемигивались, но Алет и Ранели вели себя, как ни в чем ни бывало и скоро всем надоело дразнить их…

…Ранели переоделась. С грустью прикоснулась к людскому платью. Оно не пригодится. К чему теперь Энгарн? Если будет возможность, она лучше пойдет на север, посмотрит, что за земли там. Может быть, попытается перебраться на соседний материк – Гучин.

К вечеру Ранели приблизилась к Умару. Тут она знала все: вплоть до места, где прячется каждый страж, защищающий оборотней от непрошенных гостей. Поэтому ей не составило труда обойти посты. Серой тенью скользнула она мимо храма Эль-Элиона, располагавшегося за пределами города. Скала казалась частью природы – очень уж не похож этот храм, на те, что строят люди. На мгновение задержалась, с тоской вглядываясь туда. Неужели она не слышит голос Эль-Элиона потому, что не желает слышать? Может, стоит пойти туда? Хотя уже незачем. Она обратилась в девушку и, не торопясь, направилась к дому.

Город оборотней, люди назвали бы деревней. Каменных домов они не строили. Деревянные дома образовывали по периметру правильный шестиугольник. Никаких стен вокруг. В центре находился Дом Князей. Здесь в особо важных случаях, таких как переизбрание вожака или война, собирались на совет князья. На территории Умара насчитывалось одиннадцать городов, на расстоянии около шавра друг от друга. В каждом из них проживало до ста семей оборотней. Города не имели особых названий, подчеркивая, что Умар – одна страна, одна стая. Различали же города по имени князя, который правил. Ранели жила в городе князя Балора. Его избрали, почти десять лет назад, и ни одной жалобы не услышал Эль-Элион на этого князя, так что он имел все шансы править еще лет пятнадцать. До тех пор, пока он сильный воин и мудрый правитель, он будет главой города.

В половине лавга от первого дома Ранели миновала поляну, в центре которой остался след от костра. Между деревьями стояли деревянные вкопанные столы с лавками. Это место она любила – тут стая города собиралась вечерами, чтобы отпраздновать какое-то событие или почтить память погибших.

В городе оборотней все занимались обычными делами. Женщины стирали или готовили. Издалека раздавался звон молота в городской кузнице – единственный звук, нарушавший тишину. Молодых парней днем на улице не встретишь – они тренируются в лесу под руководством старших наставников. Дети в школе. Девушек тоже собирали там – их учат шить и готовить: готовят к замужеству. Ранели уже прошла все: побывала на тренировках, на занятиях с девушками. Она могла гордиться – всюду ее считали лучшей ученицей. Конечно, мужчину-оборотня она в бою победить не сможет, но среди сверстников могла оказать серьезное сопротивление даже ребятам. Участие девушек в военных тренировках не поощрялось, хотя и не запрещалось. Но она любила обходить и запреты.

При ее появлении никто не промолвил ни слова. Женщины огорченно перешептывались и провожали ее взглядами. Ранели знала, о чем они думают: "Растет без матери…"

Мать Ранели умерла сразу после родов. Отец больше не женился. Как большинство волков, он оказался однолюбом. Но она не скучала по матери. Во-первых, потому что никогда ее не знала. Во-вторых, потому что рядом всегда находился отец – надежный и любящий. В-третьих, потому что она жила в стае. Разве может кто-то ощущать себя здесь одиноким? Закон стаи гласил: каждый волк твой брат, люби брата как самого себя. Умерла мама, но вместо этого, она получила множество других матерей. Поэтому они так горестно вздыхают вслед. И поэтому же Ранели не любила возвращаться в Умар – становилось грустно, что она опять расстроила всех. Это стая еще не знает про Алета – точно бы устроили всенародный плач по случаю потери невинности Ранели…

Дом встретил пустыми комнатами – отец, наверно, устал ждать блудную дочь и нашел себе какое-то занятие. Это и к лучшему…

Она задернула легкие летние шторы из светло-зеленой ткани, протерла пыль на подоконнике, полила цветы – отец очень любил, чтобы и дома росло много зелени. Поправила темно-зеленое покрывало на диване, расставила стулья вокруг стола. Провела рукой по скатерти. Отец любил рассказывать, что эту скатерть вышивала мама перед замужеством. А круглый стол и стулья с гнутыми ножками изготовил отец. Он мечтал, чтобы родилось трое сыновей и дочка. Не сложилось.

Ранели критически осмотрела деревянный пол – надо бы помыть, но это подождет. Заглянула на кухню. Очаг уже остыл. Такое ощущение, что без нее отец и не ел. Заглянула в кладовку – так и есть с тех пор, как она ушла, ничего не изменилось. Но готовить она тоже будет позже.

Она уже собралась искупаться и лечь в постель, когда в дверь постучали. Не ожидая ответа, вошел князь Балор. Черные, вьющиеся волосы князь не стриг коротко, отчего они торчали непослушной гривой, будто встали дыбом.

– Вернулась? – спросил строго. – Разговор есть.

Сердце Ранели ухнуло в пустоту. Если князь зашел поговорить – случилось что-то нешуточное. Вспомнился след от костра на площади в Биргере. Она еще раз обвела взглядом комнату. Все говорило о том, что отца нет уже много дней. А что если он устал ждать ее дома и волноваться? Что если он отправился вслед за ней… Побледнев, она медленно опустилась на диван, глядя на князя с нарастающим ужасом.

Князь склонился над ней:

– Эй, девочка, ты что? Дать тебе воды?

– Нет, – отказалась девушка. – Что вы хотели?

– Вообще-то я хотел спросить, – Балор устало сел на стул напротив нее. – Хотел спросить, как мне тебя наказать? Ты хоть соображаешь, что делаешь?

– Вы пришли сюда из-за меня? – потерянно уточнила Ранели.

– В этом доме есть только один жилец, который дожидается большой взбучки, – горячился Балор. – И это ты.

– А отец? – робко поинтересовалась Ранели. – С ним все в порядке?

– В порядке. Пока тебя не было, он занимался обучением подростков. Там и жил можно сказать, – Ранели, наконец, успокоилась. – А почему ты так разволновалась?

– А вы знаете, что творится в Энгарне? – перешла она в нападение.

– Знаю, – отрезал князь. Большие, чуть на выкате глаза смотрели жестко и непримиримо. – Погибло семь оборотней. Могла погибнуть и ты. Поэтому мы и запрещаем молодежи покидать Умар. Особенно незамужним девушкам.

– О нет, – скривила губы Ранели. – Вовсе не поэтому. Я ведь родилась в Умаре, вы не забыли? Еще до того, как запылали костры, мне все уши прожужжали о нечестивом Энгарне, куда только самые стойкие оборотни могут ходить без опаски попасть под соблазнительное обаяние.

– Разве мы не правы?

– Неправы. Как может понравиться Энгарн тем, кто родился в стае? Там люди чужие друг другу, не умеют любить, не умеют доверять. Лишь зависть и страх повсюду.

– Почему ты тогда вновь и вновь нарушаешь запрет и уходишь туда?

Ранели опустила голову.

– Наверно, мне надо было родиться мальчиком. Мне скучно сидеть дома и вышивать скатерти. Мне хочется посмотреть весь мир, пощупать и даже попробовать на зуб.

Как она и надеялась, Балор рассмеялся, но тут же спрятал улыбку.

– Послушай. Все это звучит очень красиво, но ты таким образом подвергаешь опасности не только себя. Что если все девушки последуют за тобой?

– Ну и пусть!

– Пусть? – возмутился князь и вскочил. – Пусть? – снова навис над ней. – Непослушная девчонка. Мало того, что ты нарушаешь наши обычаи, так еще и упорствуешь в заблуждении?

– Что я такого сделала? – Ранели невинно расширила глаза.

– А ты не понимаешь?

– Нет! Если бы поняла, то давно бы уже соблюдала эти обычаи. Объясните мне хоть раз так, чтобы я не сомневалась.

Князь взял себя в руки и снова опустился на стул.

– Ранели, для чего существуют запреты?

– Я не знаю! – с вызовом заявила девушка.

– Так вот я тебе объясню, для чего. Оборотни существуют с первого дня сотворения Гошты. И когда одно поколение заканчивает жизненный путь, старики подводят итоги: мы были бы гораздо счастливей, если бы избегали этого и того. Наблюдения записывают. Поколение сменяется за поколением и каждый раз старики убеждаются: правы были древние. Действительно этого и того надо избегать. Так появляются обычаи. Понимаешь? – Ранели открыла рот, чтобы опять возразить, но Балор перебил. – Обычаи – это защита молодняка от ошибок старшего поколения. Чтобы не погибли, чтобы достигли зрелости и узнали счастье. Чтобы плакать не пришлось, как древним. Неужели опять непонятно?

– Князь… а вам, старшему поколению, неужели непонятно, что есть вещи, которые надо узнать на собственной шкуре? Иначе так и проживешь жизнь в тоске и сожалении о том, чего не испытал, еще и еще сомневаясь: а так ли правы были древние? Поймите, запрещая посещать соседние народы, вы разжигаете в нас неуместное любопытство. То, что нельзя, то и хочется больше всего… Кажется, именно там найдешь счастье…

– Для того чтобы стать счастливей, не надо куда-то идти. От себя не уйдешь.

– Нет, не уйдешь. Но зато себя можно найти.

– И что ты предлагаешь? Снять все запреты?

– А почему нет?

– Да потому, глупое дитя, что я не хочу рисковать стаей! – снова вспылил князь.

– Вы рискуете гораздо больше!

– Молчи! Я спрошу тебя, когда тебе исполнится пятьдесят, не изменила ли ты мнение. А то пока молодые – все прыткие, все готовы разрушать устои. А проходит время, и с печалью осознаете: а старшие-то были правы. Хочу поставить в известность, что на последнем совете вставал вопрос о твоем изгнании из стаи.

– Что? – на этот раз Ранели вскочила.

– Ты сядь, сядь. Пока решили не делать этого. Но ты дурно влияешь на других наших девушек. Пошли разговоры: почему Ранели можно уходить, а нам нет. Что мы скажем им?

– Если не хотите отменять глупые законы, тогда скажите, что я служу стае.

– Это как же? – изумился Балор.

– Так же как торговцы и разведчики, – пожала она плечами. – Для чего вы посылаете их в Энгарн? Я тоже кое-что узнала для стаи. Немного, но все же. Я встретила оборотня в Энгарне. Оборотня из клана Онер.

– Южные кланы? – брови князя поползли вверх.

– Именно. Он живет среди людей и имеет большой вес у них. Не знаю, как ему это удалось. Я не поняла, можно ли ему верить, но он доказывал мне, что кто-то очень хочет поссорить людей и оборотней. А он, якобы, старается помешать этому. Не удивлюсь, если скоро мы увидим его.

– Очень интересно. Я немедленно сообщу об этом Вожаку.

– Значит, это важно? – встрепенулась девушка.

– Очень важно. Оборотень в Энгарне может быть нашим спасением и нашим проклятием. Нам надо быть готовыми к худшему, – Балор поднялся. – Хорошо, отдыхай пока, а потом придется тебе явиться на Совет и самой объяснятся со стаей.

– Это обязательно? – девушка жалобно взглянула на Балора.

– Ранели, – строго сдвинул брови князь. – Ты, кажется, забыла, что вернулась домой. Меня разжалобить труднее, чем людей, которых ты встречала.

Когда князь вышел, Ранели задумалась. Что же такого важного было в ее словах, что срочно призвали вожака?

Вожак стаи, как и князья, избирался, но несколько иначе. Князем мог стать любой житель города. Вожаком мог стать тот, кто обладает даром. Оборотни называли его "дар видения". Немало оборотней имели его, Эль-Элион щедро одаривал стаю. Поэтому при избрании Вожака устраивали что-то вроде соревнования. Обладатели дара предрекали исход поединков, указывали безопасный путь для разведчиков. И самое трудное: рассказывали о прошлом, настоящем и ближайшем будущем, приходящих к ним оборотней. Если бы что-то подобное проходило в Энгарне, обязательно использовали бы махинации, чтобы победить. В Умаре обман был невозможен.

Жизнь Вожака ничем не отличалась от жизни рядового оборотня: тот же труд, те же битвы, а ответственности больше. Вожак руководил советом князей, его слово завершало дискуссии. Он избирал стратегию на войне и разрешал спорные вопросы в мирное время. А правил до первой ошибки. Если Вожак хоть в малейшей заповеди нарушал закон стаи или хоть раз ошибался в видении, его переизбирали. Стая должна быть уверена, что ею править Вожак, который действительно знает, куда идти.

Пять лет назад проходило избрание нового Вожака. "Старый" – ему тогда исполнилось сорок семь, признался, что хоть и видит кое-что, но уже смутно и не может с уверенностью править стаей. Тех, кто почувствовал призыв стать Вожаком и обладал даром, насчитали девять человек. Большинство из них уже долго управляли городами, как князья, обладали жизненным опытом. Но победил тот, кого вообще не принимали в расчет. Молодой парень, не успевший создать семью. Он имел настолько сильный дар, что прозрачно видел, любого оборотня. Старики встревожились: "Трудные времена ждут Умар, если Эль-Элион послал такую силу оборотню". Но некоторые сомневались в разумности этого избрания. Слишком уж не соответствовал парень их представлениям о Вожаке. Они не поверили в то, что именно этого молодого человека надо избрать до тех пор, пока тот не вышел из храма Эль-Элиона. Соревнования соревнованиями, но утвердить Вожака мог только Эль-Элион. Избранный Вожак входил в храм в образе волка. Если Эль-Элион подтверждал выбор, окрас шерсти приобретал желтоватый оттенок. Такую шкуру он будет носить до тех пор, пока будет предводителем стаи.

Ранели встречалась с Вожаком однажды. В тот миг она почувствовала себя обнаженной – а это очень неприятное ощущение. Известие, что Вожак прибудет опять, напугало девушку. Если он расскажет, об ее отношениях с Алетом, у Ранели не будет никаких шансов остаться дома. Впервые девушка остро почувствовала, что так легко покидала стаю, потому что знала: она всегда сможет вернуться.

1 юльйо 5068 года от сотворения Гошты, замок графа Иецера.

По дороге обратно, Загфуран посетил еще две деревеньки. Завербовал еще нескольких минервалсов и оставил по одному проклятому оборотню. Пришлось еще потерпеть неудобство от нестерпимой чесотки, но в лесу никто его не видел, так что он, не стесняясь, снова и снова растирал тело. Обеспокоило одно: в последней деревне незадолго до его прихода побывал вампир.

Раньше минарс относился к рассказам о вампирах с иронией, но, увидев обескровленного человека, который практически превратился в обтянутый кожей скелет, признал, что слухи достоверны. Если бы подобное происходило в более развитом мире, он бы предположил, что для выкачивания крови использовали какой-нибудь прибор. Но на Гоште…

Само по себе наличие вампиров играло на руку – чем больше страшных слухов, тем больше паника среди населения и соответственно, раздражение королевой и Поладом, которые не могут защитить подданных. Обычно это приводит к восстанию, а это как нельзя лучше подготовило бы Энгарн для вторжения извне. Тревожило то, что кто-то вел в Энгарне свою игру и рано или поздно их пути могли пересечься. Загфуран не нравилось все, что он не мог контролировать. На душе стало бы спокойней, если бы он встретился с вампирами или теми, кто управляет ими, смог точно узнать их цели и тщательно обговорить сотрудничество. Подъезжая к захваченному замку, маг еще обдумывал: продолжать освобождать древнее проклятие гор или заняться поисками вампиров. Тщательно взвесив за и против, пришел к выводу, что первое дело важнее. В огромной стране искать вампиров, все равно, что гвоздик на вспаханном поле. Вряд ли они убивают людей там, где живут. А, судя по тому, что он читал о местной разновидности кровопийц, они умели летать, и преодолеть большое расстояние для них не проблема. Оставалось надеяться, что их появление на западе, где Загфуран активно развернул деятельность, случайное совпадение, а не заранее намеченный план.

Подъезжая к замку, минарс по привычке тщательно обошел расставленные посты, надвинул капюшон глубже на лицо. В разгар лета эта деталь одежды особенно тяготила, но он не мог не признать разумность этой традиции ордена. Если бы Загфуран не носил капюшон, давно бы уже всем раздали приметы коварного мага, смущающего Энгарн.

Тазраш на этот раз встретил мага на лестнице.

– Приветствую вас, милейший. Как прошло путешествие? Надеюсь, удачно?

Загфуран опять насторожился. Он вроде бы помирился с герцогом перед отъездом, но не настолько, чтобы встречать мага с таким радушием. Когда человек так сильно меняется, начинаешь подозревать, что он задумал тебя отравить. Либо совершил какую-то непоправимую глупость и теперь пытается заранее загладить вину. И то, и другое, не могло вызвать приступ радости, поэтому вместо приветствия маг недружелюбно пробухтел:

– У вас именины сегодня?

– Почему именины? – герцог развеселился, намеренно не замечая тон мага. – Лучше, мой друг, лучше. Я как никогда близок к исполнению своих планов. Помните, я вам рассказывал?

Загфуран, поднимаясь на встречу герцогу по темной лестнице, освещаемой лишь редким светом факелов, полюбопытствовал уже спокойней:

– Расправились с кровником?

– Пока нет, но, как и рассчитывал, захватил в заложники его семью – жену и дочь.

– И, конечно, отдали их на забаву солдатам, – хмыкнул маг.

Герцог поморщился и отвел взгляд:

– За кого вы меня принимаете? Эти женщины – благородные леди. Дворянину не пристало обращаться с ними как с шлюхами.

"Странно, – отметил про себя Загфуран. – Не замечал раньше за ним такой щепетильности. Особенно к женщинам…" Вслух же опять поддел Тазраша.

– Неужели настолько благородные? А кто жаловался, что девушка изнасиловала вашего сына?

– Послушайте, Загфуран, – от благодушия Тазраша не осталось и следа, чего и добивался Загфуран. "Пусть хоть что-то в этом меняющемся под моими руками мире будет статично", – с удовлетворением подумал он.

– Все! – остановил он герцога жестом. – Умолкаю. Не буду бередить раны. Так где же ваши гости?

– Я запер их в одной из спален, – мрачно сообщил Тазраш.

– Что ж… желаю вам скорейшего завершения ваших планов, чтобы больше ничего не мешало вам претворять в жизнь мои, – Загфуран направился в спальню, распорядившись по дороге, чтобы ему принесли туда обед.

Запивая жареную курицу вином, Загфуран размышлял. Как мало в его жизни отдыха, но он совсем не чувствует себя усталым. Даже в храме Света, до назначения, он поражал всех работоспособностью и неутомимостью. Нельзя сказать, что учителя его за это ценили. Они считали, что у него гипертрофированное самомнение и старались поставить его на место при каждом удобном способе. Но гораздо чаще получалось наоборот. Минарс определил для себя, какие предметы ему нужны и изучал их тщательно. К тем же, которые считал "вымирающими", демонстративно не притрагивался. Но и в любимых предметах он зачастую старался показать себя умнее преподавателей. Не смущало то, что он задевал их гордость. Гораздо важнее то, что ровесники постепенно относились к нему все с большим уважением, и вскоре он стал непризнанным лидером. Когда-нибудь – маг надеялся, что к тридцати пяти – Загфуран станет диригенсом и тогда это лидерство очень пригодится…

Пообедав, маг прилег на кровать. Но уже через полчаса ездил по лесу, еще раз проверяя сторожевые посты, обновил заклятие, скрывавшие воинов. Он мог сделать их "невидимыми" для обоняния оборотней, но лишь не на небольшом участке леса – около квадратного лавга. Кто-нибудь непременно попадется в ловушку, если захочет узнать, что творится в замке Иецера.

После этого, захватив несколько воинов, чтобы они донесли необходимые вещи, Загфуран отправился в горы. В пещере, где он создал минимум удобств, маг рассчитывал провести несколько суток. Проход в его временное жилище был достаточно широк, чтобы туда внесли деревянную клетку, и достаточно высок, чтобы минарс мог войти не нагибаясь. Обо всех остальных он не волновался.

– Клетку в эту нишу, – распорядился маг, показывая налево у входа. Голос отразился от стен глухим эхом. – Дальше сумки с едой, а сюда постель.

Клетку Загфуран заговорил незадолго до этого: оборотень ее не мог сломать и даже прикоснуться. Темные шероховатые стены пещеры хранили прохладу. Загфуран радовался, что они сухие, небольшой, но все комфорт. Правую сторону, минарс оставил свободной: здесь он будет плести заклинание, освобождая древнее проклятие. Как только воины разложили все необходимые магу вещи, он скомандовал:

– Живо возвращайтесь в замок и если поймаете оборотня – сразу ко мне. Я заплачу, – в интонации звучала едва заметная ирония. – Если узнаю, что не выполнили моего поручения – тоже заплачу.

Он договорился с герцогом делить попавшихся волков между собой. "Будем считать, что сначала моя очередь", – заметил маг про себя. Сколько бы Тазраш ни заплатил воинам, магу принесут пленника из страха, чтобы их не превратили в баранов для замковой кухни. Он ведь вполне мог сделать такое, и последующий за этим зуд не остановил бы его.

В горах минарс вновь освобождал древнее проклятие – это не только деморализует жителей Энгарна, но и когда начнется открытая война, сильно проредит войска Полада.

Загфуран собирался сделать все, чтобы у всемогущего телохранителя – королеву давно никто не принимал в расчет – не осталось ни одной лазейки для спасения. Еще раз проанализировав нынешнее положение дел, маг порадовался успехам: пока все учтено и идет именно так, как он задумал.

1 юльйо 5068 года от сотворения Гошты, Гибельный лес

– Добро пожаловать в мою скромную обитель, принц Энгарна Ллойд Люп.

Услышав приветствие мага, Ялмари забыл о боли. Он замер в растерянности: на самом деле Намжилдоржи знает, кто он или хочет проверить свое предположение? Надо ли возразить: "Вы ошибаетесь" или это бесполезно?

Маг грустно улыбнулся:

– Я точно знаю, кто ты, принц Ллойд, потому что зеркала, ради которых ты пришел, существуют. Они рассказали о тебе. Так ты войдешь? Или энгарнский принц не имеет права заходить в дом мага?

Ялмари не ответил – раненая рука с бестактной навязчивостью напомнила о себе. Он сморщился от боли и покачнулся, потеряв равновесие. Намжилдоржи быстро спустился, легко прикоснулся к рукаву. Боль ушла. Он тревожно посмотрел на Ялмари:

– Ты серьезно ранен.

– Вы хотите сказать, что не знаете, кто меня ранил? – усмехнулся принц.

Намжилдоржи нахмурился:

– Обопрись на мое плечо.

Большие окна в доме маг полностью застеклил. Ялмари изумился: во дворце не могли позволить поставить такие большие стекла, а для мага это не составляло проблемы. Он усадил Ялмари в богатое кресло и крикнул в другую комнату:

– Мерем! Быстро теплой воды. И чистые тряпки захвати!

Из соседней комнаты выскочила девушка, судя по одежде – темно-коричневому холщовому платью – служанка. Увидев раненого, она всплеснула руками и опять исчезла. Принц услышал ее голос там:

– Как ты мог! Я думала ты хороший пес, а ты что вытворяешь?

Ялмари оскалился. Хотел бы он посмотреть на тварь, которую так строго распекает эта девчушка. Маг дернул куртку и принц, не выдержав, застонал от боли. Специально ведь сделал, мерзавец. Он с ненавистью вглядывался в Намжилдоржи.

– Это мой сын, – произнес тот с горечью. – Смех неуместен.

– Извините, – Ялмари усилием удерживал себя в сознании, но тут маг вновь прикоснулся к плечу, и боль исчезла. – Спасибо, – прошептал с благодарностью.

Вскоре девушка принесла воды, и маг отправил ее, чтобы не смущать видом обнаженного мужчины. Намжилдоржи попытался снять амулет с шеи принца, чтобы он не мешал при перевязке, но Ялмари не позволил. Зажав черный камень и медальон ладонью здоровой руки, он поднял его вверх.