Текст книги "Полнолуние: закон стаи"

Автор книги: Алена Даркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

– Подарок отца? – осведомился маг.

– Камень от матери, – кратко пояснил принц. – Медальон выковал сам.

Намжилдоржи понял, что Ялмари не хочет ничего объяснять, и больше не проявлял любопытства. Он омыл рану, то и дело, бормоча что-то над ней. Потом наложил тугую повязку.

– Мазь не нужна. Крови ты потерял много, так что рана промылась. А поскольку ты не человек, скоро все затянется. Я помогу тебе не чувствовать боль, если ты не против.

– Не против, – согласился Ялмари и поежился.

Он чувствовал себя неловко. На груди росло слишком много волос, по сравнению с человеком, и от этого он испытывал смущение. Маг вышел и через минуту принес чистую рубашку.

– Надень пока мою, – принц с радостью воспользовался добротой хозяина. – Ты голоден? – продолжал расспрашивать маг. – Сейчас поужинаем. Ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя Ллойд или Ялмари?

– Ялмари, – отозвался принц. – Это имя дал мне отец.

– Понимаю, – Намжилдоржи быстро выставлял на стол снедь. – Может, поэтому ты так не хочешь быть принцем.

– Я не буду говорить на эту тему, – отрезал Ялмари.

– Не настаиваю, – маг успокаивающе поднял открытую ладонь. – Я ведь и так все знаю.

Принц съел диковинные блюда, что предложил Намжилдоржи. Темно-коричневую розу, на вкус определил как мясо, но какое – говядина или баранина? – так и не понял. Рыбацкая лодка, на которой выделялись скамейки и подобие удочек, оказалось рыбным блюдом. Жалко стало разрушать такую красоту.

Маг ничего не ел, сидел рядом и терпеливо ожидал, когда гость поужинает, но принц не торопился. Боль притупилась и Ялмари чувствовал зверский голод. А может, и маг постарался, он с недоверием посматривал на сидящего рядом старика. Тот отводил глаза. Наконец принц откинулся на спинку кресла и сложил руки на позолоченных деревянных подлокотниках, с изящными узорами.

– Теперь ванну? – предложил Намжилдоржи.

– Сказки, где враг обращается с героем слишком уж хорошо, обычно заканчиваются тем, что героя съедают, – заметил принц. – Не переусердствуйте в гостеприимстве.

– Я не враг, – Намжилдоржи тоже откинулся на спинку стула и побарабанил пальцами по столешнице.

– Тогда зачем меня заманили сюда?

– Я тебя заманил? – удивился маг.

– Ну, как же, – Ялмари потер занемевшее плечо. – Вы ведь сделали все, чтобы я не мог пройти мимо, даже если бы захотел.

– Извини, – в голосе слышалось искренне раскаяние. – Я не думал, что Ошин так сильно порвет тебя. И не думал, что ты настолько умен.

– А о чем вы думали? – Ялмари раздражался, и от этого начинали расти клыки. Улыбка получилась похожей на угрозу.

– Я думал, что ты – моя единственная надежда, и я не имею права упускать тебя, – маг пояснил это без лишней эмоциональности, будто сообщил о том, что наступило время сна, и слова произвели намного большее впечатление, чем, если бы он воздел руки к небу или горько заплакал.

– Объясните, пожалуйста, – принц успокоился, клыки вернулись на место.

– Я объясню, – так же просто продолжил маг. – Выслушай меня. И попытайся поставить себя на мое место: как бы поступил ты?

Слушая невеселый рассказ мага, Ялмари согласился: он бы тоже сделал все возможное и невозможное, доступное и запрещенное в этой ситуации.

В Энгарне, так же как и в Умаре магов ненавидят, считая, что они получают силу от Шереша – темного духа. Намжилдоржи принадлежал к церкви Хранителей Гошты в Кашшафе, поэтому он не сомневался, что черпает силу у Эль-Элиона. Высокий маг, глава совета Мудрых магов, он почти не отличался от обычного священника. Насколько мог, помогал людям, приходившим с бедами, – только не словом, а магией. Оставшееся время посвящал жене и сыну.

Однажды Намжилдоржи прочитал в древней рукописи о волшебных зеркалах, наделяющих мага знанием прошлого и будущего. Зеркала могли не только подсказать, что тебя ожидает, но и предостеречь от неправильного выбора. Он начал их поиски. Для этого пришлось потратить не один год, много путешествовать. Маг обошел все библиотеки Гошты, добрался до забытых и утерянных манускриптов. Опять и опять отправлялся на поиски артефакта, согласно найденным указаниям… Он отыскал столько зеркал, что многие маги начали сомневаться в его разуме. Чем больше он читал книг, тем больше понимал в том, что происходит на Гоште и во Вселенной. И вместе с прозрением, которое на него нисходило, удача повернулась к нему лицом – он нашел то, что искал.

Но радость длилась недолго. Вскоре к нему пришел человек в сером балахоне. Сначала он призвал Намжилдоржи служить Храму Света – но его слова не вдохновили мага, и он отказался. Тогда человек потребовал, чтобы Намжилдоржи отдал зеркала. Когда же незнакомец, не показавший лица, еще раз услышал отказ, он предупредил:

– Ты горько пожалеешь о своем решении!

И не обманул. В считанные дни Намжилдоржи лишился всего: жену жестоко убили, на сына наложили проклятие, да не обычное, когда человек обращается в зверя в полнолуние. Ошин раз в месяц становится человеком. При этом он сохраняет сознание человека в теле зверя – и это, кажется, самая ужасная кара. Мага же сковали, так что он потерял почти всю силу и не мог снять заклятие с сына. Единственное, что при нем осталось – это зеркала.

– Послушайте, – сдвинул брови Ялмари. – Если вашим врагам нужны были зеркала, почему вы их не отдали?

– Ты не знаешь моего врага.

– Почему же не знаю? Человек в сером балахоне являлся и мне. Тоже призывал стать послушником Храма Света. Даже обещал в случае положительного решения когда-нибудь показать мне первосозданный мир.

– Этого не может быть, – побледнел Намжилдоржи. – Бадиол-Джамала сожгли! Я лично присутствовал при этом.

– Его звали Бадиол-Джамал? Мой незнакомец представился Загфураном.

– Получается, пришел еще один, – маг помрачнел. – Скажи, ты поверил тому, что он сказал? Сделал то, что он просит?

– Нет. Я не знаю, лжет он или говорит правду… Но когда твою мать обещают лишить трона, а после этого предлагают служить Свету, и для этого дать какой-то обет… Однако у вас другой случай. Вы что пожалели зеркал для спасения сына?

– Все очень запутанно, мой мальчик. Ты не почувствовал, лжет Загфуран или нет. А я точно знаю, что он лжет. И при этом говорит правду. Бадиол-Джамал был такой же.

– Как такое возможно? – поразился Ялмари.

– А вот так. Он искренно верит в то, что делает. Искренно верит, что несет Гоште Свет и мир. Но его дело – ложь от начала до конца. Он принесет скорбь и разрушение. Он уничтожит Хозяина Гошты и саму Гошту.

– Откуда вы можете знать, что все будет именно так?

– У меня есть зеркала, сынок. Я привык советоваться с ними во всем. Они не лгут. Если бы они предсказали, что Бадиол-Джамал исполнит обещание, вернет мне силу, снимет проклятие с сына, я бы отдал зеркала. Но я знаю, что обратного пути нет. Он бы не простил мое упрямство в любом случае. А если бы и простил – недолго бы я радовался исцелению, ведь Гошта все равно погибнет, если зеркала попадут в Храм Света…

– Если Бадиол-Джамал был таким могущественным, почему не забрал зеркала силой?

– В древних свитках было сказано, что Творец Гошты защитил их магией. Они потеряют свои свойства, если ими завладеть силой.

– Хорошо, а причем тут я?

– Не знаю, – пожал плечами маг.

– То есть как? Вы устраиваете нападение на меня, говорите, что я ваша последняя надежда, но при этом не знаете, что я должен сделать?

– Именно так. Я каждый день смотрю в зеркала. Я каждый день задаю им вопрос: как мне спасти сына – о себе я давно не переживаю. Чаще всего они молчат. Это значит, что избавление слишком далеко. Но вот недавно в зеркале я увидел тебя. Я ухватился за эту соломинку. Вот и все. Можешь судить меня, если захочешь.

– Ясно, – проворчал Ялмари. – Я хотел бы помочь, но если бы я знал, что нужно сделать, было бы проще.

– У меня есть одна идея. Ты принц Энгарна, но сын Умара. И энгарнцы, и оборотни утверждают, что они знают Эль-Элиона, слышат его. Не поэтому ли меня, кашшафского мага направили к тебе? Может, только через тебя Эль-Элион услышит меня? Ведь храня эти зеркала, я защищаю Гошту!

– Хорошая мысль, – обронил Ялмари. – Одна беда я никогда не слышал голос Эль-Элиона.

– Может, все еще впереди. Я сделаю для тебя все, что могу. Мои зеркала в твоем распоряжении. Но если… если вдруг… – Намжилдоржи так и не смог сформулировать, на что он надеется, прервал себя. – Не забудь обо мне, хорошо?

– Я сделаю все, что в моих силах.

– Спасибо, – сердечно поблагодарил Намжилдоржи. – А теперь, может все-таки ванну?

– Было бы неплохо, – согласился Ялмари. – Но сначала хочется узнать, что это за зеркала. Я ведь пришел из-за них. Что за сила управляет ими?

– Зеркалами невозможно управлять, – запротестовал маг. – Каждый раз, когда заходишь в комнату, ты не знаешь, какое зеркало откликнется и что оно покажет. Иногда видения бывают настолько диковинными, что долго не можешь сообразить, что и зачем тебе показали.

Ялмари огорчился:

– Выходит, я пришел сюда напрасно. Я не люблю разгадывать загадки. Я считал, что найду ответы на вопросы. Как спасти королевство. Как предотвратить войну.

– Я видел в зеркале, что ты придешь ко мне, и ты пришел. Следовательно, ты должен был посетить меня. И должен пойти к зеркалу.

– Я не хотел бы пользоваться магией, – предупредил принц.

– Ялмари, в зеркалах особая магия, иначе они бы не понадобились Бадиол-Джамалу.

– Что такое "особая магия"? Мне кажется, это отговорки для простаков.

– Я объясню тебе, – ухмыльнулся Намжилдоржи. – Ты ведь учился в школе при храме, читал священные книги. Помнишь, что В Книге Вселенной написано о сотворении Гошты?

Ялмари посмотрел на потолок и процитировал:

– "В начале не было ничего, даже хаоса. Но вот сила Творца пронзила пространство и образовалась материя. В первый день появился мировой океан…" тра-та-та, тра-та-та, – принц сделал паузу. – Там дальше о красотах океана, – пояснил он. – Потом: "И назвал Творец планету Гоштой. И поднял из глубины океана Творец три материка Гошты, и произрастил на них диковинные деревья и цветы, на каждом материке особые", – Ялмари вновь прервался. – Ну и так далее до сотворения разумных существ. Что вас конкретно интересует?

– Скажи, разве это не похоже на магию? Ничего не было, даже хаоса, а затем появился Творец – и была создана Гошта, – принц хмыкнул, но не нашел слов, чтобы возразить. – Конечно, это нельзя сравнить с тем, что делают маги церкви Хранителей Гошты. Но как ты объяснишь силу исцеления, которой обладают энгарнские священники? А огненные стрелы, что они пускают на войне? Камни Зары? Разве нельзя это назвать "особой" магией?

– Я бы предпочел назвать это силой Творца – Он наделяет ею Своих слуг.

– Ох уж эти термины! – изрек Намжилдоржи. – А тебе никогда не приходило в голову, что все маги Кашшафы тоже поклоняются Эль-Элиону? Может, то, что внушают энгарнцам о "нечестивой магии" – это политический трюк, чтобы не стирался образ врага в сознании людей.

– Не знаю, – засомневался Ялмари. – В ваших словах есть зерно истины. Я подумаю об этом. Но, пожалуй, точно смогу сказать, только узнав, как именно маги поклоняются Эль-Элиону. Разве не сказано в Книге Вселенной, что Шереш требовал отменить закон Эль-Элиона. Он уговаривал духов, что не надо соблюдать все так уж ревностно. Может, и маги Кашшафы пошли по его стопам? Относятся к священным книгам как к рыбе: все, что легко проглотить с удовольствием исполняют, а все, что колет и трудно жуется – выбрасывают.

– Поверь, маги отличаются друг от друга так же сильно, как энгарнские священники, – заметил Намжилдоржи. – Разве каждый из ваших служителей соблюдает все заповеди Эль-Элиона? – Ялмари поник, а маг продолжил. – Это твоя боль, я знаю. Священники вырождаются в Энгарне. Большинство из них уже не имеют силы Творца, а значит, не являются Его слугами. Но мы отвлеклись от зеркал. Уверяю тебя, ни один маг Кашшафы не имеет никакого отношения к их созданию. Для того чтобы собрать их, я посетил все три материка Гошты. Если хочешь знать на одном из них – Галдае – вообще нет ни священников, ни магов. Можешь себе представить?

– А священные книги?

– Одна, но значительно толще. И о том, что написано в ней, нет ни слова во всех священных книгах Гошты.

– Вы меня интригуете! – воскликнул принц и замолчал. – Постойте, – недоверчиво уточнил Ялмари. – Вы хотите сказать, что зеркала созданы Творцом или его силой?

– Я уверен в этом, – твердо произнес маг. – Не знаю, как и когда они попали на Гошту, но точно знаю, что они нужны Ему и однажды Он возьмет их обратно. Мне кажется, людям в серых балахонах нужны эти зеркала по той же причине. И я уверен, что энгарнский принц может без опаски смотреть в них.

Ялмари медленно кивнул:

– Ясно… Интуиция подсказывала мне это и раньше, иначе я бы не искал вас. Несколько странный прием меня насторожил. Когда можно пойти к ним?

– Ты не устал? За разговорами мы засиделись с тобой до полуночи.

– Нет, я готов.

– Тогда иди за мной.

Принц поднялся с кресла, заметив, что боль в плече и руке почти ушла. Он пошел следом за магом по коридору, оставив в стороне комнату, где пряталась девушка и проклятый сын Намжилдоржи. В конце длинного, около двух тростей, коридора темнела дверь. Маг остановился возле нее. Ялмари заметил, что дверь вырезали из цельного ствола незнакомого дерева и не покрыта лаком. Маг пропустил принца вперед.

– Туда ты должен войти один.

Ялмари толкнул дверь. Она открылась легко, без скрипа.

– Они ждут тебя, – облегченно выдохнул маг, и принц не сразу понял, что он говорит о зеркалах. – Если бы не ждали, дверь бы не открылась.

За порогом зияла темная бездна. Ялмари немного поколебался, но на память пришли слова из Книги Вселенной: "Когда ты открываешь дверь и встречаешь за ней темноту, разум говорит: "Подожди, ты должен узнать путь, прежде чем идти". Но Эль-Элион говорит: "Иди. И верь, что Я буду с тобой" Принц набрал в грудь воздуха и шагнул во мрак.

Тьма рассеялась, как только дверь за Ялмари закрылась. Комнату, вернее длинный коридор, всего в трость шириной наполнил бледно-серый свет, похожий на предрассветные сумерки. Ялмари с удивлением оглянулся – где же зеркала? Потом что-то блеснуло впереди. Он направился туда. С опозданием, изумился: дом Намжилдоржи, как и его домик в лесу, в длину около пяти тростей. Откуда же столько комнат? Как может этот коридор уходить в глубь так далеко?

В ту же секунду заметил тень справа. Машинально хлопнул по боку, где обычно висел меч. Теперь рукоять не легла привычно в ладонь – маг, перевязывая его, избавил от оружия. Но страха не появилось: он пришел сюда, потому что должен был прийти. Ялмари привык доверять внутреннему чувству – оно никогда не подводило. Может, это и есть, голос Эль-Элиона, который он должен слышать? Кто знает…

Перед ним стоял человек в штанах и холщовой рубашке. Не сразу Ялмари догадался, что это всего лишь отражение. Удивительно… Ранели упоминала о множестве зеркал. Маг тоже говорил о зеркалах. Но перед ним одно гигантское зеркало, настоящий зеркальный коридор. Он отправился дальше, с интересом наблюдая за отражением. Никаких изменений не происходило. Кажется, это посеребренное стекло, отличалось разве что гигантскими размерами. Он остановился. И в тот же момент внутри прозвучало: смотри внимательно.

Фигура Ялмари напротив внезапно пошла волной, словно он смотрел в воду озера и кто-то кинул камень. А в следующее мгновение принц очутился на поляне. В центре горел высокий костер. Под деревьями располагались столы и лавки со снедью. Вокруг них суетились женщины в длинных платьях, необычного для Энгарна покрова: свободными от груди. Несколько мужчин выкатили к столу бочку с напитком. Другие несли дрова, чтобы поддерживать костер. Кто-то играл на свирели, с ней перекликалась скрипка. Молодые девушки начали пританцовывать. Он перевел взгляд дальше – деревянные дома. Со стороны леса окон нет, только узкие щели. Если на город нападут, такой дом превратится в крепость. "Умар", – возникло внутри понимание.

– Это ты Ялмари из клана Онер? – раздался за спиной голос. Он оглянулся. Пред ним стоял парень, лет на пять старше его. Стрижен очень коротко, волосы непривычно светлые для оборотня. Белозубая улыбка и глаза цвета закаленной стали. Короткая куртка нараспашку. Руки держит в карманах. На белой рубашке круглый медальон на толстой цепочке: камень в виде человеческого глаза в оправе золотых ресниц. "Знак власти", – появилось в нем тайное знание. – Я Тевос из клана Восгран, – представился незнакомец. – Вожак стаи, – Ялмари неуверенно пожал протянутую ладонь. Вожак сразу посерьезнел. Не отпуская руку, произнес, прищурившись. – А ведь у тебя два имени. И одно из них ты не назвал нам. Принц Энгарна Ллойд Люп. Ялмари вместо ответа выдернул руку.

И тут же все вокруг изменилось. Вожак с обнаженным торсом стоял, опустив меч к земле. Лезвие клинка ослепительно сверкало серебром. Он тоже оказался раздетым до пояса. На теле несколько ран, из них медленно сочилась кровь. Рука сжимала меч, принц удобнее перехватил рукоятку. Клинок сверкнул точно так же как у Вожака. Что происходит? В душе боролись жажда победы и тревожное ожидание беды. Тевос не обращал внимания на его состояние, казалось, он расслаблен. Но Ялмари чувствовал, что это впечатление обманчиво. И все же он попытался достать Вожака неожиданным выпадом. Тот отбил удар, крутанув клинок, выбил оружие из рук Ялмари и сделал подсечку, одновременно отбрасывая меч дальше. Принц распростерся на песке, к шее прижалась холодная сталь. Если бы Тевос чуть-чуть не рассчитал движение, меч бы перерубил горло.

– Знаешь, почему Вожак всегда побеждает? – спросил он, не опуская меча, глядя, кажется, в душу Ялмари. – Потому что он знает, что предпримет противник на день раньше битвы. Стая изгонит тебя, принц Ллойд. Но знай: ты должен был прийти сюда.

Видение исчезло. Принц стоял в зеркальном коридоре, глядя на отражение. На этот раз внутри отчетливо прозвучал голос: "Ты знаешь все. Иди"

Он полагал, что придется возвращаться долго, но едва развернулся, вокруг стемнело, и он чуть не расшиб лоб о деревянную дверь. Нащупал ручку и потянул на себя. Маг ждал в коридоре. Бросив взгляд на озадаченное лицо принца, поинтересовался:

– Не узнал того, что хотел?

– Скорее нет, чем да, – пожал плечами Ялмари. – Скажи, ты пробовал когда-нибудь поступать иначе? Не исполнять то, что видел?

– Пробовал, – грустно усмехнулся маг. – И не только я. Возмездие будет жестоким. Ты проклянешь тот день, когда ослушался зеркала. Кстати, с которым из них ты говорил?

– Что значит с которым? Там было одно огромное зеркало. Зеркальный коридор.

Намжилдоржи посмотрел удивленно, затем лицо озарилось пониманием:

– Ну, конечно! Как же я не сообразил… – он сделал приглашающий жест. – Пойдем. Я покажу тебе комнату, где ты можешь отдохнуть.

Ялмари внезапно почувствовал такую усталость, что расспросы о догадке мага отложил до утра.

В это же время в королевском дворце

Прошла целая неделя с тех пор, как Ялмари исчез. Первые два дня Илкер ждала его в библиотеке. Читалось теперь с трудом, мысли убегали далеко. Вместо того чтобы сосредоточиться на тексте, она снова и снова пыталась уловить звук шагов за дверью. Илкер перебрала в уме все встречи и разговоры. То ругала себя: "Какая же ты дура! Ну, с чего ты взяла, что ты ему нравишься? Что он такого сказал?" Припоминая его взгляд, прикосновения, ругала уже Ялмари: "Он действительно дал мне повод рассчитывать на что-то. А как же его слова: "В твоем присутствии я теряю голову!" Как я должна была их воспринимать?" Несколько раз она порывалась пойти в лес, но гордость брала вверх. Нет уж, бегать за ним, она не будет!

На четвертый день к радости Илкер принцесса, наконец, дала ей хоть какое-то задание. От горничной требовалось пересмотреть все платья: может, какие-то уже истрепались и не годились для гардероба принцессы. За этим занятием Илкер провела целый день – очень уж много у Эолин накопилось платьев. Щедрой рукой она определила около десятка как непригодных для носки во дворце, справедливо рассчитывая, что взбалмошная принцесса может одарить ими горничных. Пусть хоть кто-то порадуется. Сама она за этот день не выдержала и все же всплакнула. Ведь это так несправедливо: взять и бросить ее, ничего не объяснив. Если они встретятся еще хоть раз, она обязательно все выскажет. Почему не сказать правду в тот день? "Илкер, ты меня обидела, мне не нравится, когда со мной так разговаривают". Нет же, заверил: "Все в порядке. Завтра увидимся". И не пришел. Может, Ялмари так хочет проучить ее? Доказать, что любовь причиняет боль? В таком случае, она его так проучит, когда он появится! Если появится…

Пайлун, которую она утешала в печали, не проявила никакого сочувствия. Илкер по доброте душевной поделилась горем: Ялмари исчез, а та развеселилась от этого известия:

– Подумаешь! У тебя будет жених в сто раз лучше. А Ялмари этот – сдвинутый немного.

Слова неприятно задели. Лесник очень ей нравился. Впервые в жизни парень не пугал, не вызывал неприятных ощущений. До остальных дотрагиваться противно было. Неужели Пайлун не заметила, какой он замечательный? Может, она завидует?

Это отдалило от подруги. Она замкнулась в себе, машинально выполняя поручения принцессы. И хотя упрекнуть ее ни в чем не могли: она трудилась добросовестно, словно отрабатывая все дни беззаботной жизни, все же Илкер замечала, что принцесса смотрит на нее с необычным выражением на лице: то ли неодобрительно, то ли с сожалением, то ли вообще с подозрением. Но девушке не хотелось вникать в настроения ее высочества. Если бы ей сообщили, что она уволена, она бы, наверное, не расстроилась сильно. Перемены в жизни помогли бы скорее забыть Ялмари.

Вечером принцесса позвала Илкер к себе в спальню. Когда дверь в комнату горничных закрылась, Эолин взглянула на смиренно опустившую лицо Илкер.

– У тебя есть красивое платье? – поинтересовалась она.

Горничная недоуменно подняла взгляд.

– Да, госпожа.

– Принеси, я посмотрю, – скомандовала Эолин.

Когда Илкер вернулась с любимым, небесно-голубым платьем в руках, принцесса критически осмотрела его, потом горничную.

– Мы с тобой одинакового телосложения. Тебе должно подойти мое платье. Почему ты носишь голубое? К твоим волосам должно подойти золотистое.

Ничего непонимающая Илкер смотрела, как Эолин исчезла в гардеробе, и вскоре вынесла оттуда платье, которое по ее мнению подходило.

– Примерь, – тоном, не допускающим возражения, приказала она. – Нет, не выходи отсюда. Зайди в гардероб, если ты так стесняешься. Или тебе нужна помощь?

– Нет-нет, я справлюсь, – заверила Илкер, отметив про себя, что за пять лет уже научилась одеваться без горничных.

Вскоре она предстала перед принцессой в новом наряде. Эффект она произвела не тот, на который рассчитывала Эолин. Илкер раньше сообразила, что хотя они одинакового роста, но грудь у принцессы пышнее, а бедра шире. Платье с господского плеча болталось на Илкер как на вешалке, лишь в талии плотно облегая фигуру.

– Н-да, – обронила принцесса. – А если еще утянуть? – она бесцеремонно повернула девушку и дернула за шнуровку.

Стало немного лучше, но все же на груди платье пузырилось.

– Может, подложить туда что-нибудь? – пробормотала Эолин. Но Илкер протестующе отпрянула и принцесса, задумавшись, закусила большой палец. Затем нашла нужным сообщить. – Помнишь, я говорила тебе, что могу потребовать странных вещей, которых обычно у горничных не просят? – Илкер неуверенно кивнула. По правде говоря, она уже забыла о том разговоре и жила в уверенности, что госпожа пошутила. – Так вот сегодня настал такой день. Ты пойдешь со мной на королевский ужин в кругу семьи. Хочешь поужинать с королевой?

От этого известия Илкер онемела. Она вглядывалась в принцессу, надеясь, что та рассмеется, показывая, что не стоит всерьез воспринимать ее слова. Но губы Эолин не дрогнули.

– Можешь не благодарить. Я вот размышляю, – сухо продолжила она, – что тебе лучше надеть: мое платье или твое голубое?

– Госпожа, вы шутите, – почти со слезами выговорила Илкер.

– Ничуть! Не ожидала, что ты расстроишься. Я, кажется, не требую от тебя ничего невозможного. Только поужинать со мной. Что тебя смущает?

– Но ваше высочество! – Илкер умоляюще сложила руки.

– Любая горничная сочла бы такое приглашение за великую честь. Так что хватит киснуть, скажи, что ты наденешь. Если это платье, то надо что-то подложить, чтобы на груди не топорщилось.

– Я надену свое, – безжизненно пролепетала Илкер.

– Тогда скорей переодевайся. Мы опаздываем.

Вскоре они шли по галерее, ведущей в небольшую столовую, где королева предпочитала ужинать с детьми. Часто она отпускала слуг, так что семейные трапезы оставались тайной за семью печатями для всего Энгарна. Никто не знал, о чем там говорили.

"Это что же, – растерянно соображала Илкер, еле поспевая за торопящейся принцессой, – я увижу принца? Зачем она все это задумала? Чего она хочет?" Беспокоило одно: не решила ли Эолин, что Илкер подходящая кандидатура на роль любовницы принца?

Когда принцесса распахнула двери столовой, Илкер задыхалась, но не от быстрой ходьбы, а от волнения. Столовую освещала небольшая хрустальная люстра, которая располагалась точно над центром стола, так что стены комнаты терялись во мраке, и Илкер не смогла рассмотреть, каков интерьер в этой комнате дворца.

К ее облечению за небольшим, красиво накрытым столом, сидела одна королева. Впервые девушка могла видеть эту женщину так близко. Холодный взгляд скользнул по принцессе. Губы уже сложились, чтобы выразить недовольство дочерью, но, заметив прислугу, окаменели. В глазах застыл вопрос.

Эолин подлетела к стулу по правую руку от матери:

– Мама! Сегодня мы будем ужинать вместе с моей горничной. Ее зовут Илкер, – повернулась к девушке. – Не смущайся, проходи. Сядешь рядом со мной.

Из темноты за троном неожиданно появился человек, он пододвинул стул с высокой спинкой, помогая принцессе сесть.

Илкер взирала на него с благоговейным ужасом: Полад обслуживал королевскую семью за ужином. Этого она даже предположить не могла. Выходит, он ни на мгновение не выпускает королеву из вида. Пристально посмотрев на девушку, Полад вдруг подмигнул и занял место позади стула королевы. От этого подмигивания, Илкер стало так плохо, что она побоялась, как бы ее не стошнило. Девушка нерешительно стояла рядом с принцессой. Надеясь, что этот кошмар закончится, и ее отправят обратно.

Королева с досадой скривилась, но и с этой гримасой не потеряла привлекательности:

– Эолин. Я не хочу оскорблять эту девушку… Но зачем ты ее привела? Мне кажется, тебе надо заняться чем-то серьезным, чтобы перестать шокировать окружающих, – она взглянула на Илкер. Из-за спины раздалось покашливание.

– Ваше Величество, – Полад по-прежнему находился в тени. Илкер могла смутно различить лишь кожаный жилет. – Осмелюсь предположить, что если ее высочество привела сюда горничную, для этого могут быть веские основания.

– Да? И какие? – королева чуть повернулась в сторону верного слуги, но ответом опять стало покашливание. Почему-то Илкер казалось, что за ним Полад старательно скрывает смех.

– Веские, мама, веские, – со значением проговорила Эолин. – Ты разве не слышала, что сказал Мардан?

– Хорошо, – смирилась королева. – Садись, э-э-э, милая, – она уже забыла, как зовут девушку.

– Илкер, – напомнила принцесса. – Очень красивое имя.

Горничная хотела сесть, но не успела. В одно мгновение Полад оказался рядом и отодвинул ей стул точно так же, как принцессе.

– Садитесь, леди.

Илкер вспыхнула. Опять казалось, что этот страшный человек знает абсолютно все и поэтому называет "леди", а вовсе не для того чтобы смутить.

Она села за стол. Полад встал позади королевы, но та сморщилась:

– Мардан, не мельтеши у меня за спиной, пожалуйста. Если уж горничная ест с нами, ты тем более можешь сесть за стол.

– Спасибо, ваше величество, – он почтительно склонился и сел за стол напротив Илкер. Краешек губы насмешливо дрогнул, когда он поймал взгляд девушки. Почему-то это ужасно возмутило. Да что же это происходит? Это что новая забава у господ – издеваться над слугами? Возмущение убило страх: Илкер выпрямилась, расправила плечи. Посмотрела на Полада с вызовом. Тот одобрительно кивнул.

– Я прочту молитву, – объявила королева, с подозрением осмотрев всех присутствующих. Она закрыла глаза. Илкер последовала ее примеру. – Эль-Элион, заботящийся обо всем сущем. Благослови пищу, которую Ты дал нам и дай пищу тем, у кого ее нет. Да будет так. Ешьте, – добавила она без паузы. – Почти все остыло.

Эолин тут же положила в тарелку сначала мясо с соусом, потом овощи. Королева, несмотря на зловещее заверение, что все остыло, не торопилась. С интересом присматривалась к Илкер. Полад взял ложку и поинтересовался у девушки:

– Вам положить что-нибудь?

– Спасибо, я сама, – не отводя глаз, Илкер отвергла помощь. Она взяла рыбу и, умело управляясь ножом, нарезала на куски и стала медленно жевать.

– У вас хорошие манеры, – с удивлением заметила королева. – Где вы воспитывались?

Илкер заметила, что и Эолин смотрит на нее во все глаза, а Полад усмехается.

– Меня воспитывала мама. К сожалению, у нас не хватало средств на гувернантку.

– Прости, э-э-э… Илкер, – на этот раз королева назвала ее по имени. – А из какой ты семьи?

– Илкер Лаксме, миледи, – спокойно ответила та, и опять взглянула на Полада.

– Лаксме? – переспросила королева. – Что-то знакомое…

– Она дочь графа Лаксме, ваше величество, – уголок губ Полада вновь пополз вверх, – того, что попал в плен в Лейне, когда пытался наладить торговые связи с заграничной знатью,

– Что, Мардан? – Эолин со звоном бросила вилку. Мать поморщилась. Принцесса повернулась к горничной. – Илкер, это действительно так? Ты дочь графа?

– Да, госпожа, – откликнулась горничная.

– Но почему тогда ты горничная? – всплеснула она руками. – Ты же должна быть моей фрейлиной!

– Как заметил, господин Полад, мой отец попал в плен в Лейне. Мы разорились, пытаясь выкупить его. Все, что мы имели: замок, земли, драгоценности – пришлось продать. А вскоре после того, как отец вернулся домой, он умер. Через полгода умерла и мама. Так что теперь мы остались вдвоем с братом. Он из милости живет у тети. Меня она хотела выдать замуж, но я предпочла самой себя обеспечивать.

За столом повисла неловкая пауза. Затем принцесса еще раз повернулась к ней:

– Нет, послушай. Объясни, почему ты не стала фрейлиной?

– Быть фрейлиной могут себе позволить только богатые девушки, – с грустной улыбкой объяснила Илкер.

– Так решено, – Эолин тоже попробовала рыбу. С сегодняшнего дня ты будешь моей фрейлиной. Всем необходимым я тебя обеспечу.