Текст книги "Амнезия "Спес" (СИ)"

Автор книги: Алексей Климин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Тут Паленый отпихнул ногой и голову от тела, при этом, та еще продолжала что-то бубнить.

– Повезло нам, еле двигался… видно ребята Прока его достали. Ага, вот и хвост старого болта под «челюстью» торчит, он то, похоже, ему и отрубал пол тушки. Удачно загнали, полисай его сам вынуть не смог, а потому, так полностью и не восстановился, – проговорил мой наставник, продолжая ворочать ногой все еще блымающую глазами и бубнящую башку.

Стояку это видно надоело и он, примерившись, вогнал сворд в одну из лупающих гляделок.

– Хорошо поиск начался, – констатировал он довольно, поднимая клинок повыше и разглядывая насаженную на него голову механоида, – отличный трофей! Еще и слава на весь Корабль – самого полисая завалили!

Но долго радоваться не стал, да и нам не позволил:

– Ну, что притихли? Это только начало, за работу парни!

В общем, загрузили всю расчлененку в кузов багги Пердуна и отправились примеряться к той каменной куче, что прятала от нас богатства «золотого» квартала.

Глава 10

А потом мы копали. В прямом смысле, небольшими такими, острыми лопатами.

Слежавшиеся за несколько сотен лет мелкие камни поддавались плохо, а за каждую высеченную с размаха искру Стояк устраивал нагоняй, грозя по возврату из рейда послать к интенданту Капу, выклянчивать новый инструмент.

По тому, как все после таких слов морщились, я понял, что дело это, как минимум, неприятное. Был ли прижимист казарменный интендант или просто, сам по себе человек говнистый, я пока не знал, а потому, в чем там суть наказания, не догонял. Впрочем, проверять на себе тоже не собирался и, когда наступала моя очередь вставать в забой, действовать лопатой старался аккуратно.

Но Паленый, стоило нам присесть в стороне на передых, на очередной, раздавшийся в чью-то сторону выговор командира, махнул рукой и пояснил:

– Не бзди, мелкий, это он не со зла – у него нэрвы! Щас, только до прохода докопаем, так он сразу забудет обо всем, – а потом еще и похвалил. – А ты ничего, молодцом, и кличка у тебя действительно подходящая – двигаешься быстро.

Я кивнул на это сдержанно, но внутренне возликовал, потому что подтвердить на новом месте свое прозвище, как я знал, удавалось далеко не всем, а вот за какие заслуги прилепится новое, еще неизвестно.

Так что к последующей копке я приступил преисполненный энтузиазма, и лопаточка моя порхала в руках, будто я сто раз уже с ней дело имел.

Хотя, конечно, никакой мой бравый настрой не мог сравниться с умением Пердуна! Он греб так, что мелкие камни из-под лопаты летели веером, а крупные, которые лично мне приходилось подкапывать и, напрягаясь, откатывать, у него как мячики скакали вниз по насыпи. Если честно, пока работал Пердун, все остальные старались держаться подальше, а то и вовсе сделать вид, что сильно устали и отвалить от места работ.

Но и производительность у него была, конечно, отменная, так что никто не удивился, что первым до нижнего края ригеля доковырялся именно он.

– Край, командир! – отрапортовал Пердун, когда в очередной раз, пока он греб, все «передыхали» подальше, – Пошел на подкоп.

На ту сторону он тоже пробился первым. Но в этот раз был сразу отстранен, а вот Бат, который к этому моменту уже находился рядом, оставив охрану возле насыпи Куку, первым сунулся в дыру.

Вернулся быстро.

– Там, по ходу, опять механоид… и возможно не один – уж больно скрип какой-то разномастный. А другой опасности вблизи, вроде нет.

– Вот, опять! – взвился Прыщавый. – А если они еще не подбитые, а цельные до сих пор бегают? Как мы с ними справимся?!

Паленый тяжко вздохнул, укоризненно посмотрел на него и, пропихивая вперед оружие, полез в подкоп.

Вернулся тоже почти сразу.

– Да, там три механоида, но это гуты, – спокойно сказал он, – кто не боится, может пойти туда со мной и на них сверху посмотреть, они нас даже не заметят. А заодно глянем, как они движутся, чтоб потом на их пути барахло не расставлять, – и сам нырнул обратно в нору.

– Так, ты, Прыщавый, и ты, Пердун, остаетесь здесь и расширяете проход, что б потом было удобнее добычу к машинам подтаскивать, – велел командир, – Мелкий, здесь останешься или с нами пойдешь? Выбирай сам, а то потом мне твой наставник опять мозг выедать станет, что я тебе учиться не даю, – усмехнулся он и тоже полез в проход.

Бат к этому моменту уже был на той стороне, последовав сразу за Паленым. Его никто не спрашивал и ничего ему не приказывал, он сам прекрасно знал, в чем заключаются его обязанности.

Ну, а что я? Так тут тоже особо задумываться не пришлось – мое любопытство, поддержанное ничем не омраченным доверием к опыту наставника, сразу же повлекло и меня вперед – в нору.

– Молодец, – одобрил мой порыв Паленый, встречая у выхода из подкопа.

А потом мы, все вчетвером, стояли наверху насыпи и смотрели, как к нам, не спеша, приближаются три механоида. Шли они строем, один за другим, строго посередине тоннеля.

Эти совершенно ничем не напоминали «одетого» в вечную броню полисая, и силуэты их лишь отдаленно напоминали человеческие. Типа, руки-ноги у них имелись, а вот явно выраженной головы – нет. Эдакое неопределенное нагромождение крупных составляющих, едва обозначающих примерный параллелепипед с… манипуляторами, как «руки-ноги» обозвал мой наставник.

– Здоровенные, – задумчиво сказал Стояк, – сколько они по высоте примерно, что-то я отсюда определить затрудняюсь? – посмотрел он на Паленого.

– Метра четыре будут, – ответил тот.

– И что, если мы даже встанем у них на дороге, то они нас не заметят? – спросил уже Бат.

– Знаю, что багги, однажды оказавшийся у них под ногами, они раздавили и не заметили… какое-то еще оборудование… а вот что они станут делать, если у них на пути окажется человек?… Никто даже не экспериментировал, думаю. А так-то – да, где-то рядом пройдут и внимания не обратят.

– Хорошо, – кивнул командир, – значит и нам мешать не станут. Где лагерь разбивать будем?

Все, стоящие на насыпи, окинули взглядом помещение, рассматривая его уже более предметно.

По ширине оно было, как и то – с другой стороны насыпи. Правда тротуары были пошире, да кое-где вдоль них виднелись лавки в окружении пустых вазонов, намекая, что когда-то там были зоны отдыха.

Вдоль стен высились кучи щебня. Нам были видны две слева и две, напротив них, при этом, если первые были не выше трети стены, то вторые высились, казалось, под потолок, а тротуар по той стороне перекрывали полностью. Возможно, завалы имелись и дальше, но лампы слабого аварийного освещения, расположенные здесь, как и везде, по стенам и частично оказавшиеся под кучами, разглядеть этого не позволяли, и дальний конец громадного тоннеля тонул в темноте полностью, лишь намекая, что пошел вдалеке на поворот.

– Думается, нам видно где-то половину квартала, – с прищуром вглядываясь вдаль, сказал Паленый. – Давай, командир, сегодня далеко забираться не станем? Обследуем на предмет опасности территорию вон до тех насыпей, – указал он на дальние, видимые нам, кучи, – а лагерь разобьем вон там? – и ткнул пальцем на более высокий завал – ближний, по правой стороне. – Уже бы пора и отдохнуть…

– Слушай, Паленый, – воскликнул Стояк, недовольно поджимая губы, – вот мы перли сюда целый день, не знали, пройдем ли вообще, все ли двери откроем, какая тварь сожрать нас захочет… и теперь мы тут, все целые и здоровые, а ты сейчас пытаешься мне предложить все свернуть?! Не-е, так дело не пойдет! Хоть один отсек, но откопаем!

– Да как скажешь, – хохотул мой наставник, – я уж понял, что ты спокойно не уснешь, если на свою добычу, хоть одним глазком не глянешь!

– Понимаешь меня, да? – примирительно спросил у него командир.

Паленый усмехнулся еще раз и кивнул, но, тут же посерьезнев, указал рукой на механоидов:

– Смотрите, куда направились – кажется, возле большого завала пойдут. Думаю, стоянку там устраивать не стоит.

А те, до этого шедшие по середине улицы, развернулись почти по подножию насыпи, на которой стояли мы, и двинули как раз к той, которую Паленый было определил под лагерь.

Мы дружно пронаблюдали, как механоиды прошлись впритирку к куче и командир наконец определился:

– Оно может и к лучшему, с нее копать и начнем. Большой завал – большой отсек, ну и куш, похоже, оттуда будет соответствующий. А стоянку раскидываем на другой стороне улицы. Они же точно маршрута не меняют?

– По всем наблюдениям, именно так и ходят… наверное уж несколько сотен лет, – подтвердил Паленый.

Потом мне, как умеющему уже, выдали фаербласт, тяжелый и очень неудобный шлем, и отправили вместе с наставником и Батом обследовать окрестности на предмет опасного соседства.

Механоиды двигались по противоположной проезжей части, немного впереди нас, но, как и предсказывал наставник, по-прежнему на нас не реагируя. Минут через десять я спохватился на том, что перестал даже обращать внимание на тихий многоголосый скрип, который они издавали при ходьбе.

Да и понятно почему – мест, для приложения того внимания, вокруг было предостаточно.

Мы прихватили с собой переносной прожектор и теперь, врубив его на полную, просматривали все станы и потолок, который оказался здесь действительно очень высоким, но, как и везде в жилых помещениях, имел декоративные фальшпанели, укрывающие конструкции общего и сейчас недействующего освещения. А это достаточно опасно – там, за ними, могло обитать все, что угодно. Тем более что целостность потолка во многих местах была нарушена и, как сказал Паленый, это почти точно указывало на то, что где-то рядом с проломами кто-то живет.

Так что, через каждые метров пятьдесят Бат, примерившись, стрелял магнитными спецболтами и выгонял жильцов с насиженного места, чтобы на них посмотреть.

В мою задачу, кстати, входило, так же точно находить улетевшие болты в прицел еще более сильного магнита, подачей импульса сворачивать с места, ну, и собирать с пола… не без этого.

Паленый у нас, понятное дело, заведовал прожектором, двухглазую установку которого он и таскал на плечах.

Впрочем, смотрели мы только на железных червей, которые органику не жрали и нами заинтересоваться не могли в принципе. Ну, может еще и на жучков-падальщиков особого внимания не обращали, поскольку для этих мы были слишком свежи.

Но вот когда от разряда болта, ударившего точно в металлический элемент конструкции, на нас посыпались луженые тараканы, нам пришлось их выжигать… а потом снова бить из арбалета и опять палить гадов, и опять… пока сверху не свалилось ни одной твари.

Тараканы эти, как я знал… все ж чему-то нас в школе учили… были, в отличие от обычных, что иногда досаждали в камбузных отсеках, размером не с ладонь ребенка, а вымахивали порой с локоть взрослого мужика!

В общем, чтоб головы уберечь, в этот раз быстро побегать пришлось всем, а не только мне одному, как с болтами.

Ну и как апофеоз нашей охоты на всякую опасную гадость, сразу за вторым большим завалом мы обнаружили логово паука. Не самого крупного, как сошлись во мнении наставник с храном, обсуждая и его самого, и ловчую сеть, но мне, увидевшему его живьем впервые, хватило, чтобы без всяких позывов к тошноте сжечь волосатую тварюгу вместе со всем хозяйством подчистую.

Когда мы вернулись, пройдясь по другой полосе дороги, которую механоиды уже освободили, уйдя скрипеть куда-то дальше в темноту, лагерь на обговоренном месте был раскинут.

Перекусив, мы присоединились к остальным, которые давно уж были на противоположной насыпи. Стояк и Прыщавый отдыхали, а Пердун, опять в одиночку, буром зарывался в каменный завал, чуть не под самым потолком.

Мы полезли наверх, естественно в стороне от накатанной камнями дорожки.

– Больно большой проем, – с сомнением сказал Паленый, когда мы достигли того места, где сидели командир с приятелем, – скорее всего, помещение не жилое, а общественное.

– Главное, не тронутое! – изрек Стояк.

– Тоже верно… пойдем Хвост, сменим Пердуна, – кинул наставник мне и направился к яме, из которой торчал только зад того и летели камни.

В общем, в этот раз «Приз первопроходцу», то есть, обнаруженный край проема, достался нам.

Тут же рядом нарисовался Бат, державший наизготовку фаербласт. Стояк с Прыщавым принялись расширять вокруг откопанной дыры яму и в результате тот толчок, когда камни пропихнулись на ту сторону завала, был встречен уже всеобщим радостным воплем. Все устали и измаялись ожиданием, так что хотелось, чтобы надежды оправдались, и долгий день, наконец-таки, подошел к концу.

Старший хран пыхнул в дыру огнем, и мы замерли в ожидании.

С той стороны не раздалось ни звука.

– Ну, я пошел, – сказа Бат и сунулся в дыру.

Только звуки шорканья трущейся о камень брони и шелест несильной осыпи с той стороны.

– Ну, что, теперь мы с тобой? – спросил меня Паленый, когда хран дал знать, что у него там все в норме.

Немаленькое помещение, в котором мы оказались, плохо проглядывалось в свете наших фонарей. Лучи выхватывали или пустое пространство, или непонятные силуэты, которые цветом сливались со стенами.

Через минуту мы уже принимали прожектор, пропихиваемый Стояком впереди себя. А только командир успел выбраться полностью, как сразу врубили свет. Тот вспыхнул и показал нам…

– Так это гараж! – заорал Стояк не своим голосом. – Обычный гараж!!! Да что за задница?! Столько пройти, чтоб отрыть простой гараж?! А-а-ар-р-р!!! – ревел он.

А я смотрел и не особенно понимал, что так раззадорило и достало его. Я особого разочарования не испытывал – внизу стояли рядами штук двадцать машин праотцов, правда, полузаваленные щебнем и щедро присыпанные пылью, а потому в деталях пока не опознаваемые.

Тем временем Бат с наставником тщательно оглядывали помещение в мощном направленном луче прожектора, проходя им по потолку, стенам и полу.

– Вроде чисто, – сказал хран.

Паленый с ним согласился:

– На первый взгляд, да. Пошли командир, спустимся, посмотрим хоть с краю, – обратился он к Стояку, который, усевшись прямо возле ямы подкопа, теперь горевал, обхватив голову руками.

– Идите, я тут посижу, – страдальческим тоном изрек тот, даже не подняв на нас глаза.

Паленый пожал плечами и переглянулся с Батам. Я, ничего не понимая, потянул наставника в сторону. А когда мы немного отошли от горюющего командира, спросил:

– А чё это с ним? Мы же нашли настоящие машины праотцов! Это же здорово!

– Оно, конечно, здорово… – покривился недовольно Паленый, – но, понимаешь ли, малой, это не тот куш, на который надеется каждый искатель. Завал наш в четвертой каюте помнишь? Так вот, это остатки от таких же вот машин. Резаку материал, из которого они сделаны, поддается плохо, но раскурочить их надо, чтоб хоть что-то добыть. Только вот начинка капота опознаванию не поддается и спецы давно отказались ее исследовать, так что сдаем, как лом – валом, в синтезаторный отсек. Одна радость, в салоне иногда личные вещи находят, вот они-то хоть чего-то да стоят.

– Понятно… – протянул я, – ну, так завтра с утра примемся за другой завал!

– Ну, да-а… примемся, – покивал наставник, – но именно, что завтра. А сегодня Стояк и себе, и нам нэрвы еще помотает…

В общем, никто, конечно, никуда спускаться не стал и, когда командир нагоревался, мы подались обратно.

Ужин прошел тоже в невеселой обстановке, все, кроме командира, молчали и уже, похоже, без особого аппетита дожевывали остатки крола. А тот все ныл и ныл, вгоняя всех в еще более упадническое настроение.

Спальные мешки раскинули в углу между стеной и ближним к входу в тоннель склоном насыпи. Сам каменный завал прокалили огнем на всякий случай, и если не пожгли, то распугали надолго всю мелкую живность, которая могла в нем обитать.

Первая вахта досталась нам с наставником и мы, стараясь не светить на спящих фонарями, бродили возле лагеря, пристально вглядываясь в сгущающуюся темноту дальних подступов.

Впрочем, временами присаживались на склон отдохнуть, и тогда Паленый рассказывал мне о привычках и образе жизни разных существ, которые нам встретились сегодня… или могли попасться на пути завтра. Интересно оно получалось – вроде в школе знакомили со многим, но вся та информация вдруг показалась сухой и какой-то сжатой. А тут, поди ж ты, нюансики разные у всего имелись, без которых все те школьные знания никакой практической ценности считай и не имели.

Через два часа нас сменили Стояк с Прыщавым, а мы отправились на боковую. Я хотел было завалиться без перчаток и капюшона, но Паленый заметил и отругал, велев еще и повесить на шею защитные очки с намордником, которые перед ужином я перецепил на пояс. А налобный фонарь и вовсе собственноручно определил на положенное ему место.

– Ты должен быть во всеоружии, – нравоучительно бубнил он, подпихивая поближе ко мне арбалет, пока сам я умащивался на мягком спальнике, – никто не знает, что может случиться по пробуждению…

Он что-то еще бухтел потихоньку, вот только дослушать не получалось – не успев, кажется, прикрыть глаза, я стал проваливаться в сон, и даже заведший снова свое нытье Стояк, перебить мне его не сумел.

С сильного устатку что ли, но сон мой был пуст, черен и глух – одномоментное забытье какое-то, без сновидений и чуткости к постороннему. А потому проснулся я, как вынырнул из воды – резко и сразу, чувствуя, что задыхаюсь.

В следующий момент я понял, что воздуха мне действительно не хватает – кто-то с силой зажимает мой рот, подоткнув ладонью и ноздри, да и на грудь неслабо навалившись.

Первое, что я увидел, в ужасе распахнув глаза, это напряженное лицо наставника.

– Не ори, – одними губами произнес он, – понял?

Я кивнул.

Тот отпустил меня и, нацепив на себя намордник, опять взглядом велел сделать это и мне. Потом мы, также переглядываясь, подняли и защиту на глаза. И только после этого Паленый позволил мне сесть.

Тут же, поверх его плеча, я увидел стоявших чуть дальше Стояка и Прыщавого, замерших в напряженных позах. Все внимание их было направлено куда-то за край отгораживающего наш лагерь завала. В руках оба держали арбалеты, направленные туда же, куда смотрели их глаза.

Я подтянул свой и попытался вскочить. Паленый придавил меня ладонью и тихо буркнул:

– Не высовывайся, осторожно!

Я кивнул, давая понять, что понял, и мы двинули к парням.

Стараясь увидеть то, что так пугало старших, я все же аккуратно высунулся и обмер сам! Там, на самом верху противоположной насыпи, которую мы раскопали всего несколько часов назад, стоял щер!

Уже представляя размеры и самой насыпи, и, соответственно, других предметов относительно нее, я осознал, что зверь этот просто огромен! Навскидку, в холке он, скорее всего, был… не ниже меня!

Из-за перекатывающихся под бликующей чешуей мышц, массивное тело грузным не выглядело, а наоборот, пугало своей мощью. К тому же щер был в боевой трансформации – броневые пластины на морде закрыли ноздри, сделав ее похожей на заостренный таран, а наросты, которые превращали тело зверя в винтовой бур, когда он проламывал породу или нападал, стояли дыбом.

И тут, на краю зрения, где-то гораздо ниже, чем находился щер, я скорее почувствовал, чем действительно заметил, какое-то движение. Заставив себя оторвать глаза от страшной твари, опустил взгляд и у подножия той же насыпи увидел замерших Пердуна и Кука!

А они-то, что там делают?!

Но я успел только ошалеть от понимания, что им по ходу – все, кранты, а в следующее мгновение щер разверз пасть и взревел. Сейчас будет атаковать!

Вибрирующий гортанный звук взвился к близкому потолку, отскочил от него и наполнил собой, казалось, все огромное помещение, включая и далекую, невидимую в темноте, его часть. Я так и вовсе оглох.

А потом в звенящей тишине только и мог наблюдать, как, пригибая мощную голову к самым камням, щер метнулся вниз. Парни рванули с места тоже. Но тварь была настолько быстра, что те не успели сделать и десятка шагов, а она уже преодолела все метров тридцать спуска! А стоило ей достичь подножия насыпи, как ее зловещая пасть опять разверзлась и… она дохнула раскаленным воздухом.

Теплое веяние долетело до нас, находящихся на другой стороне улицы. А Пердун с Куком, так и не успевшие далеко убежать, от напора жаркой волны на ногах не устояли и покатились кубарем.

– Самка! – заорал Бат, стоявший чуть дальше за склоном и которого я до сих пор не замечал.

– Отлично, не огонь! – отозвался Паленый, – Погнали! Ей нужно время для нового дыха!

И мужики, как один, сорвались с места. Я тоже рванул вроде, но в этот миг щера метнулась опять и, достигнув парней, которые только-только начали подниматься, схватила ближайшего к ней Кука за голову. Тот и вскрикнуть не успел, как от первого толчка шея его видно надломилась, а от последующих и вовсе, не выдержав тяжести мотаемого из стороны в сторону утяжеленного доспехом тела, лопнула! Туловище, брызнув кровью из образовавшейся дыры, отлетело, а голова хрупнула в пасти так громко, что услышал даже я.

Но, расправляясь с храном, Пердуна щера тоже не упустила и, хватая Кука пастью, шипастым хвостом лупанула и по нему! То, что от удара такого хлыста тот в воздух подлетел, я краем глаза видел, но как приземлился – нет, взгляд мой упорно не хотел упускать перемалывающую череп челюсть, с которой меж зубов все еще свисала дрыгающаяся и истекающая кровью трубка трахеи.

От этого ужаса очнулся только тогда, когда чья-то фигура закрыла от меня морду зверя. Тут-то я и осознал, что все давно уже возле щеры, а я, как идиот, до сих пор стою на месте и отупело таращусь издалека. И видно все так хорошо, только потому, что остальные подсвечивали тварь для более точного прицеливания!

Ломанулся туда. Пока длился забег, лихорадочно вспоминал, куда следует бить щера. Но вздернутые происходящим мысли скакали, не желая извлекать из памяти нужные знания.

«Целиться следует… следует… куда?!»

Тварь эта бронированная настолько, что если не знать, куда бить, то ее ни болтом не прошибешь, ни свордом не достанешь! В их защитных пластинах металла столько, что по составу они не только сплав, идущий на наши клинки, переплюнут, а как бы и не покруче вечной брони хранов элит-звена будут!

Когда ноги донесли меня до места схватки, сообразить я так и не успел, но зато с ходу угодил под хлыст хвоста, мечущегося так быстро из стороны в сторону, что затормозить вовремя не получилось. И пришлось телу действовать самому, раз голова все равно соображать отказывалась.

Лишь машинально фиксируя, как разворачивается в полете шипастый кончик плети, с разбега на ногах не удержался – на рассыпавшемся щебне по инерции поехал вперед и загремел на спину. Но, в общем-то, получилось это вовремя – едва успел хоть как-то сгруппироваться, чтоб не долбануться головой, как над лицом мелькнул хвост, чиркнув одним шипом по наморднику.

На отбитую задницу обращать внимание было некогда, а дыхание мое так и не пришло в норму с момента пробуждения, так что ком в груди, считай, я и не заметил.

Первый раз спустил болт из положения лежа, увидев, что под передней лапой щеры, в сочленении уже торчит один и испускает заряд, цветком расходящийся по металлизированной чешуе. Сразу, как прозрел – вспомнил, что именно такие места у них самые уязвимые, а еще возле наростов с левой стороны, на которую они укладываются в спокойном состоянии… и под челюстью.

Мысль о том, что только что, конкретно, жевала именно эта челюсть, под которую надо целиться, меня в этот раз не пришибла, а как-то отрезвила. И даже разозлила, придав сил.

Я вскочил и уже стоя спустил еще один болт. К сожалению, этот тоже отскочил от брони твари. Тут же пришлось опять уворачиваться от хвоста, который, что хорошо, опять пошел совсем низко, и я умудрился через него перескочить, что в ту, что в обратную сторону.

Краем глаза заметил, что Паленый, стараясь не попадать в поле зрения щеры, полез на насыпь. А оказавшись выше нее, принялся стрелять. Первый болт скользнул по чешуе, но вот второй угодил под одну из тех пластин у основания головы, что раскрываясь, вместе с заостренным носом образуют наконечник «бура». Молнии с треском пробежали по всему «вороту» и засверкали ореолом вокруг головы.

Зверюга на пару мгновений забыла о нас и затрясла башкой, попытавшись сложить пластины. Пользуясь возможностью прицелиться более тщательно, мы подступили ближе. Вдарили из всех пяти арбалетов разом!

Только два болта попали в цель, а три опять отскочили от бронированной туши. Разряды заскакали по чешуе из-под левой задней лапы и одного из средних наростов на спине.

Но в этот момент от тряски головы и шевеления пластин вылетел болт Паленого, а вот те, что были в теле, видно щере так уже не досаждали и движения зверя опять стали более осмысленными и, соответственно, опасными для нас.

К тому же зверюга просекла откуда прилетел тот, самый опасный для нее болт, и, отклячив зад, хлестнула хвостом, метясь по склону. По наставнику не попала, но щебень из-под ног выбила, и он, не имея возможности за что-то уцепиться, сорвался вниз и заскользил по слежавшимся мелким камням.

Мы, все вчетвером, усилили натиск, не давая зверю развернуться к склону.

Хотя траектория хвоста теперь все равно пролегала так, что б чиркнуть и по нему. Но наставнику удалось приостановиться и упереться пятками во что-то. Так что, уворачиваться он хоть как-то умудрялся… но вот снова воспользоваться своим удачным местоположением, нет.

Тут пришло понимание, что барабан с дротиками по боезапасу не бесконечен – и, то один, то другой из нашей оставшейся команды, вынужден был выходить из боя, отскакивая подальше, и перезаряжая арбалет.

А ведь с собой у нас было всего по одному запасному барабану! Да, сами болты меньше мизинца и достаточно легки, имея лишь металлический наконечник, который и предает заряд от батарейки к цели. Но вот двенадцать штук в связке барабана – это уже вес немаленький, и несколько таких увесистых болванок без особой нужды на себе особо не потаскаешь. Кто ж знал, что у нас тут щер среди ночи объявится?!

В какой-то момент я и вовсе остался один в ближнем кругу боя!

Хвост метался, проходясь по насыпи и на излете, самой колючей своей частью, летел ко мне. Паленый только успевал валяться из стороны в сторону, а я скакать, как взбесившийся крол, то прикладываясь грудью к полу, то наоборот, взлетая с вывертом вверх.

А тварюга, не даром говорят, что умна, поняла правильно и попыталась развернуться к наставнику, видно собираясь напасть. Я в очередной раз ускользнул из-под хлыста и один за другим, едва успевая передергивать рукоять перезарядки, выпустил в щеру последние три болта, особо не целясь уже, а лишь пытаясь отвлечь ее от задуманного маневра.

Тут, слава Спес, подскочили и остальные. А я, как был в то мгновение на корячках, так и отполз в сторону.

Занятый перезарядкой, я не усек момента, когда зверюга раззявила пасть, а отреагировал чисто на автомате уже на приказ Бата: «Морды в пол!». И только успел ткнуться лицом в гравий, как поверху пронеслась горячая волна.

Наш костюм, конечно, предусматривал какую-то защиту и от высоких температур, но все же настоящим доспехом его назвать было нельзя. И если меня жар пронял ощутимо, то, каково же было мужикам, которые сейчас находились к пасти щеры гораздо ближе меня?!

В испуге за парней я быстро перевернулся и глянул туда.

Бат уже вовсю стрелял из положения сидя. Ну, тут понятно: у хранов-то все-таки настоящая броня, пусть у наших она и послабей, чем у элит-звеньевых. А вот у искателей костюмчики все же рассчитаны на большую свободу движения и такой усиленной защиты не имеют.

Но наставника, по ходу, вообще не достало!

Командира, кажется, тоже. По крайней мере, в данный момент он уже был на ногах и уверенно уворачивался от хвоста.

А вот Прыщавого накрыло по полной! То ли он ближе всех к щере оказался, то ли не успел лечь перед ударом, и его обварило прямым потоком, но он теперь катался по полу, с воем зажимая руками лицо, и казалось, ничего совсем не соображал.

И, как следствие, тот замах хвоста, от которого лихо увернулся Стояк, Прыщавого достал. Усеянная шипами плеть влетела в него с размаха, подцепила и швырнула, впечатав в насыпь, по которой тот и скатился, уже совсем безвольно.

А в этот момент хвост настиг Бата! И хотя тот, едва приземлившись, сразу попытался подняться, щера четко поняла, что в этот момент против нее всего один противник и, отважившись повернуться к нам задом, рванула со всей дури к так и распластанному по неустойчивой поверхности Паленому.

Я с усилием вдавил новый барабан в пазы, а услышав щелчок, кинулся вперед.

И от страха за наставника что ли, но сумел именно этот болт, пущенный с довольно большого расстояния и совершенно без прицеливания, вогнать туда же, куда угодил тот, который нанес зверю самый ощутимый ущерб. То есть, под пластину на затылке.

Он настиг щеру в тот момент, когда она уже была на склоне и скребла передними лапами под самыми пятками Паленого!

От доставшего ее болта, башка твари опять затряслась, сияя ореолом молний, но зверюга, похоже, в этот раз все-таки соображала, так как с насыпи не сползла, а упорно тянулась к сапогам наставника. Еще миг и еще один гребок, и он сорвется прямо к ней в пасть!

Все это понимали и ринулись ближе, насколько позволял мечущийся хвост. Но наши болты, как назло, отскакивали, а эта тварь, щелкая от долбившего ее в затылок разряда челюстью, упорно продолжала скрести по щебню!

И тут Паленый, видно понимая лучше нас всех, вместе взятых, что ему грозит буквально через пару мгновений, рванул свой арбалет, которым цеплялся за склон, и уже соскальзывая, жахнул болтом прямо в раззявленную пасть!

Щеру затрясло сильней, разряд прошил череп насквозь и вырвался молниями из под пластин, прикрывающих ноздри, сверкнул из глазниц и… на какой-то миг замерев, тварь перевалилась на спину, грохнулась с размаха и постепенно начала затихать.

Пока она исполняла все эти непроизвольные действия, Паленый в таком же неуправляемом потоке осыпи съезжал под ее тушу, и в какой-то момент я даже испугался, что упав на кучу, щера его придавит. Но, слава Спес, на полу они оказались, хоть и вместе, но порознь!