Текст книги "Амнезия "Спес" (СИ)"

Автор книги: Алексей Климин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Пятясь и не отрывая глаз от наступающих мелких тварюшек, я не сразу понял, что их наглый напор как-то притих. И только в тот момент, когда новая опасность уже предстала передо мной во всей «красе», осознал, что загнал себя в такую задницу, из которой выбраться, наверное, уже не смогу!

На пути до спасительного завала с лазом наверх, у нас теперь были два тлеющих дохлых таракана, воспринимаемые всеми остальными обитателями парка, как жратва, с полсотни попрыгунчиков и к ним добавились еще какие-то новые, но не менее голодные и опасные хищники.

Эти, новые, страшилищами не были, и даже вроде напоминали мне что-то… совсем не плохое. Звери эти имели четыре лапы, большие круглые глаза, хвосты их были пушисты, а уши, с кисточками на концах, даже на вид – мягки. Двигались они плавно, и на первый взгляд видом своим особо не пугали.

«Коты… кошки», – вспомнил я название, то ли мифических, то ли реликтовых и давно вымерших созданий.

Но те, если я правильно помнил, размером были с обычных кроликов с фермы, а вот эти превосходили щеренка! К тому же шерсть покрывала их тела не полностью, как вроде было положено, а уступала место защитным пластинам на спине и груди.

В общем, эти твари, тех кошек, которых я видел на картинках в детских книжках, напоминали весьма условно, а уж в том, что они тоже способны нас сожрать и не подавиться, сомневаться точно не приходилось!

И вот, пять таких особей выбрались из зарослей парка и, пофыркав над дымящейся еще тушей первого таракана, теперь с интересом приглядывались к нам. Эти, похоже, сразу уразумели, кого следует ловить, тем более что попрыгунчики конкурентами не были и дохлые насекомые доставались им так и так.

Один из этих «котов», тот, что был помельче, и вовсе принялся гоняться за зубастыми тварюшками, то ли играя, то ли все же охотясь на них.

Впрочем, остальные четверо на мелочь зариться не стали, видно оценив нас, как более стоящую добычу, и принялись наступать.

Я шмальнул по ним из фаербласта, но… тихо запикал индикатор заряда, показывая мне, что баллон фактически пуст!

Но я все равно жал на гашетку, пока дуло не перестало выдавать огонь, потому, как остаточное пламя, если и не доставало зверей, то хотя бы, не позволяло им приблизиться.

Сдаваться не хотелось ужасно! Даже страх затаился от такого отчаянного нежелания погибнуть вот так и быть сожранным какими-то непонятными тварями!

Я скинул на пол щеренка и взялся опять за сворд.

Когда коты поняли, что огня больше не будет, то обнаглели совсем и в открытую принялись заходить с разных сторон. А я, догадавшись об этом их маневре, вынужден был опять отступать, при этом, придерживаться стены, чтоб защитить спину.

Рывок первой твари я поймал на сворд! Вжик с размаха! И передняя лапа – хрясь пополам, тварюга покатилась кубарем в сторону, визжа и шипя.

Но разглядывать было некогда – на меня летели в прыжке еще две, а третья жалась к полу, готовясь тоже атаковать.

Замах клинка снизу! Тот кот, что попадал на него, вывернулся прямо в прыжке, и его едва задело, лишь чиркнув металлом по жесткой пластине. Он, шипя и скаля клыки, тоже отскочил, но было понятно, что этот отступил ненадолго.

И опять разглядывать мне было некогда – тот, третий, что стартовал вместе с ним и вовсе не попавший под сворд, прорвался и, впившись когтями в мой защитный жилет на груди, рыпнулся, целясь пастью под подбородок!

В последний момент я ухватил его за горло, не пуская к своему, и постарался отпихнуть, но тот вцепился в меня основательно. Клинок в моей руке был слишком длинен и неудобен, а выхватить нож я не мог, не выпустив сворд.

И я сделал то единственное, что мог в этот момент – нажал на кнопку электроподачи и приложил оружие плашмя, к висящей на мне тушке… надеясь только, что мой собственный костюм нигде не подран и антистатическая защита не нарушена.

Нет, оказалась нарушена!

Хотя лишь всего парой когтей, проткнувших насквозь бронированное уплотнение жилета. Так что заряд меня только щипнул, а вот «коту» досталось по полной – его выгнуло и затрясло, отчего он всей массой повис на моей руке.

Другой я опять махал искрящимся свордом, встречая ту сволочь, что уже очухалась от первого удара. Ожидаемо, тварь и в этот раз увернулась от острой стороны клинка, но вот молния ее достала и, трясясь и воя, она полетела кубарем вслед той, которая сейчас зализывала обрубок лапы.

Щеренок сражался с тем зверем, который видно до меня так и не добрался.

Я с трудом, наконец-то, отодрал от себя закогтившегося на моем броннике кота и отшвырнул его подальше, до кучи к остальным.

Понимая, что сейчас звери очухаются и снова кинуться в бой, отступил и сам, желая секунду передохнуть, и ткнулся спиной в следующую, второю по коридору дверь.

Что-то, что мелькнуло в поле зрения, привлекло внимание к ней. Резко обернулся, остерегаясь уже новой опасности, которая в этом бою вечно приходила со спины, и увидел, что в отличие от предыдущей двери… да и от всех, видимых мною в брошенных помещениях праотцов, эта, кажется, имеет активный допуск – едва светящийся круг на полосе смыкания створок.

Такие круги были и у нас на многих дверях. По крайней мере, точно имелись на входе в интернат, в госпиталь, на воротах казармы хранов. Может, где еще стояли, но там я на них уже внимания не обращал, потеряв интерес к ним после объяснений отца, что это такие недействующие замки со старых времен просто остались. Сейчас-то, ко всем створкам были приделаны ручки, а запоры ставили – обычные, механические.

И вот, пожалуйста – действующий допуск! Возможно, это последняя и единственная наша надежда выжить!

А если нет, и там, за дверью кто-то тоже голодный обитает… что ж, быть сожранным здесь или там, большой разницы это уже иметь не будет.

Я с размаха приложил ладонь к светящемуся кругу и… ничего не произошло! Меня подорвало и я забарабанил по двери руками и ногами. Ноль эффекта! Я взвыл:

– Открывайся, сволочь!

– Для открытия двери следует приложить ладонь к индикатору и подтвердить деэнка человека, – ответил мне ровный безэмоциональный голос.

Я впечатал в круг ладонь еще раз.

Сзади урчали и шипели «коты», верещал щеренок, а этот неживой придурок продолжал талдычить:

– Для открытия двери следует приложить ладонь к индикатору и подтвердить деэнка человека.

«Да драные ж, пархатки! Еще б знать, что это за „деэнка“ такое?!!»

Тут в мечущихся мыслях всплыло когда-то и где-то услышанное, что ладонь к таким замкам праотцы прислоняли ничем не прикрытую!

«Снять перчатку?! Сейчас?!! Во время боя?!!!» – дошло до меня.

Такое запрещалось категорически! Ткань костюма в какой-то мере защищала и от высоких температур, и от ядовитой среды, и от многих механических повреждений, и снимать перчатки с капюшоном, не говоря уже о комбезе целиком, не допускалось даже во время отдыха и еды. Да, в рейде те, кто выходил за заставы регулярно, позволяли себе многое и правила бывало нарушали. Но не во время же боя с никому неизвестными тварями?!

А с другой стороны… какая разница, сдыхать в перчатках или без?!

«Насрать!» – решил я и, сдернув одну, приложил голую ладонь к светящемуся кругу. Кожу то ли укололо, то ли, обожгло слегка, но мгновенно.

– Деэнка человека подтверждено. Добро пожаловать, уважаемый гость, в апартаменты старшего админа коробля «Спес» Алексан… – бесстрастно затянул голос какую-то длиннющую фразу, в которой я понимал от силы лишь каждое второе слово, а смысла не улавливал совсем.

В этот момент ко мне на спину что-то с размаху грохнулось и повисло на рюкзаке. По утробному рычанию и дерганным рывкам я понял, что это атаковал один из котов.

Не дожидаясь остальных, развернулся от двери и впечатался с размаха спиной в угол косяка. Тварь, что висела у меня на рюкзаке, задергалась сильней. Я повторил маневр.

Кот соскользнул, но сдаваться не пожелал, попытавшись вцепиться зубами мне в ногу. Я наподдал ему по тем зубам сапогом, добавив сверху и свордом, врубив электричество.

Той твари, что свалилась с меня, досталось хорошо – воя и истекая кровью из снесенного уха и разрубленного плеча, она принялась отползать. Но вот второй нападающий извернулся в прыжке, и его лишь едва задело молнией. Так что он отделался крупной дрожью и надолго отступать не собирался – сверкая глазами, припал к полу и погреб задними лапами камень, готовясь к атаке.

Третий все еще нянчил лапу, а четвертый кубарем катался с щеренком, но было непонятно, кто там побеждает – в разные стороны летели кровь и клочья шерсти.

А вот пятый, наигравшись с мелочью, заинтересовался происходящим и подкрадывался поближе.

В этот момент монотонный голос затих и за моей спиной щелкнуло. Я позволил себе на мгновение отвлечься и покоситься на дверь. Она открывалась.

Не раздумывая больше, прав ли я, что вламываюсь в неизвестное и, возможно, еще более опасное помещение, наподдал сапогом по клубку из сцепившихся щера и кота, сунул в последнего, не метясь, искрящимся свордом, и задом ввалился в открывшийся проем.

Переступив не глядя, не удержался и рухнул на спину. Окровавленный мелкий прямо по мне влетел следом и дверь сразу за моими ногами схлопнулась.

Вспыхнул свет и я ослеп.

Глава 13

Вокруг ничего не происходило – из звуков, только пыхтение щеренка, а по явному движению – его же шорканье по полу возле меня. Так что, не чувствуя угрозы, глаза я попытался открыть только тогда, когда под опущенными веками престало фонтанировать огненными вспышками.

То, что увидел сквозь прищур, меня даже не озадачило, а опять пришибло – прямо надо мной нависал склонившийся человек! Пожилой, старше, наверное, Паленого, но вполне с благожелательным выражением на лице.

– Я приношу свои извинения, юный господин, но мой функционал в течение почти пятисот лет был зафиксирован в режиме ожидания и по активации я не смог точно определить интенсивность освещения, доступную вашим глазам.

– Чего? – выдал я, поняв вроде, что мужик не смог нормально отрегулировать свет и за это просит прощения, но информация о его возрасте выбила из колеи, – Сколько вам лет, говорите?…

– Мой возраст не имеет значения, поскольку, в применении к искусственному интеллекту, которым по факту являюсь я, следует учитывать только сохранность емкости накопителя, на который произведена запись. А мой «возраст» исчисляется лишь условно с того момента, когда именно мой функционал был выделен в отдельную единицу. Так понятно?

– Нет, – честно признался я, усаживаясь на полу.

К слову, теперь, когда зрение пришло в норму, я разглядел, что мой собеседник не совсем человек… вроде как. Несмотря на облик мужчины солидного возраста, настоящего тела он, похоже, не имел. Сквозь него, если смотреть прямо, можно было разглядеть дверной проем с сомкнутыми створками и бледно светящимся кругом допуска на них.

– Вы вообще кто? – вопрос вырвался сам собой, да и не было у меня страха перед этим… неплотного вида человеком.

Видно все ужасы из меня уже вытряслись, и мой организм больше не желал вырабатывать адреналин.

– Позвольте представиться, Сайрус, – слегка наклонил голову этот некто, – то, что вы видите, это галопроецируемый фантом. А по факту я являюсь системой управления жилым помещением господина Александра Гайоса, а теперь, по его кончине и в соответствие с завещанием, вашего, юный господин. Как позволите обращаться к вам?

Очередное «чего» застряло на подходе, вытесненное вбитой привычкой сразу же отвечать на вопрос, заданный взрослым человеком:

– Хвост… меня зовут Хвост…

– Извините, юный господин, но, насколько хватает моего понимания, это – прозвище, а хотелось бы услышать имя и фамилию, чтобы внести изменения в файл с документацией по передачи наследства и все оформить правильно.

– Тогда, Зак Два Восемь, – послушно выдал я, продолжая западать в непонятке почти на каждом услышанном слове.

– Интересно… – глаза Сайруса подкатились под верхнее веко, напомнив мне этой мимической ужимкой учителя Гата Семь Пять, который преподавал нам в школе математику и физику, и тоже делал так, когда хотел показать высокую степень своей задумчивости, – новое общество перешло на упрощенную систему поименования?

– Наверное… – выдал я, не зная, что говорить.

– Изменения внесены, – поведал мне собеседник, щер знает о чем, – и я прошу вас пройти теперь со мной и ознакомиться с тем, что включает в себя ваше наследство.

– С чем ознакомиться? – продолжал тупить я. – Уважаемый Сайрус, а нельзя ли попроще все объяснить?

– Попроще? – опять задумался тот, – Можно. Наследство – это деньги, недвижимость и другое имущество, имущественные права и обязанности умершего, которые переходят его наследникам. А наследник в данном случае, это вы, господин Зак.

С имуществом и деньгами было относительно понятно… со всем остальным, по-прежнему нет, но в целом я уяснил, что теперь все вокруг почему-то стало моим, и не по праву искателя, а потому, что так пожелал этот праотец Александр, которому все это и принадлежало. А вот почему именно я стал этим самым наследником, озадачивало вдвойне. О чем я и спросил Сайруса.

– Господин Александр оставил четкие указания, что если по его кончине в течение ста лет не объявятся прямые наследники семьи Гайос, то все перейдет тому, кто первый придет в дом.

– Подождите, – вспомнил я, что говорил бесстрастный голос на входе прежде, чем открылась дверь, – но семья Гайос, отвечающая за должность Администратора в Совете, до сих пор существует! Надо просто сообщить им!

– Нет, не надо. Господин Александр особо отметил, что если никто не объявится в обозначенный срок, то члены этой семьи перестают считаться его родственниками.

– Почему? – опешил я.

– Он исходил из того, что если такое произойдет, то это будет означать, что о нем забыли, и история семьи никого из потомком уже не интересует. Так что вы, господин Зак, в полном своем праве, и я прошу вас пройти за мной.

Я, наконец-то, поднялся с пола и поплелся за ним.

Впрочем, никуда далеко Сайрус меня не повел, а принялся обходить большую каюту, в которой мы и находились.

– Зона рабочего кабинета, – указал он рукой налево от двери туда, где стоял стол с каким-то некрупным оборудованием на нем и высоким креслом рядом. – Зона отдыха, – это уже прямо, в самую глубину помещения махнул.

Там располагалась довольно странная мебель, которой я никогда до этого не видел – и не кровать, и не кресло, что-то между: большое, низкое, даже на вид мягкое, но явно предназначенное лишь для сидения. Я плюхнулся на одну такую штуку… ну, раз теперь это мое… и попрыгал задницей, проверяя на удобство.

– Возможно, такие диваны давно вышли из моды… – продолжал говорить Сайрус, видно не понимая, что так заинтересовало меня в этих предметах.

Ну, так я тоже не понимал, откуда эти самые диваны вышли… и зачем.

– А головизор, думаю, и вовсе устарел… – предположил мой собеседник, указывая на какую-то панель, висящую на стене.

Стол здесь, кстати, тоже был странным, не пойми для чего приспособленным – невысоким и крепеньким, скорее похожим на низкий табурет.

Но пока я решил в расспросы не вдаваться, поскольку подозревал, что впереди еще много всего, что «устарело» и откуда-то вышло…

А мне было предложено пройти дальше.

– Зона для приготовления и приема пищи.

«Здесь вроде проще», – оглядываясь, решил я.

А мой сопровождающий повел рукой по обычным, как в обеденной зале, столу со стульями и двум стенам углом, забранным каким-то оборудованием, которое вполне напомнило агрегаты на камбузе, виденные не раз во время дежурства. Только эти были мельче, как-то глаже с виду и соединены в одно, а не расставлены по всему помещению.

– Я уже снял стазис-поле с морозильных камер, так что если захотите перекусить, можете делать запрос на комбайн, – меж тем закончил свою речь по поводу камбуза Сайрус.

После этого предложения, даже не поняв, как и раньше, половины из сказанного, почувствовал, что рот мой наполняется слюной.

– Да, я бы перекусил…

Сайрус, увидев, что юный господин продолжает тупо пялиться на технику в стене, кивнул:

– Я понял, это оборудование тоже устарело. Приложите палец вот к этому датчику, и высветится меню.

После тычка в указанную кнопку, передо мной засветилась такая же полупрозрачная, как и сам Сайрус, панель. На ней вполне узнаваемыми буквами было написано: «Закуски и салаты», «Первые блюда», «Вторые блюда», «Третьи блюда», «Десерты»… и опять кнопочки светящиеся шли рядком. Уже догнав по смыслу, я приготовился жать на них.

Первая надпись, мало того, что ни о чем мне не говорила, так еще и слово «закуски» показалось каким-то несерьезным. Вторая же строка чуть не испортила аппетит, напомнив, что нам порой давали под таким названием в интернате – мутную жижу с неопознаваемыми кусочками в ней. Так что я сразу ткнул в третью строку.

Стоило ей развернуться в новый список и мои глаза разбежались – «Мясо», «Рыба», «Морепродукты», «Мучные блюда»…

Вычитывание всего предложенного грозило захлебыванием слюной, которая, казалось, сейчас пузырями потечет наружу. Так что я ткнул побыстрей в первое, что было в списке.

Да и в выпавшем перечне перебирать не стал, сразу ограничившись знакомым: «Рагу из курицы и овощей».

Мою голень опять слегка прикусили. Понятно, звереныш напоминает о себе. Как только понял-то, чем я сейчас занят?!

Но он прав – его тоже надо покормить чем-то посытней, а то, хоть и нащелкал он тех попрыгунчиков много, но больно уж они хрустко скрипели на его зубах, думается, мяса в них было не много. Задумываться не стал и, чтоб с голодухи снова не лезть в слюновышибательный список, просто увеличил количество порций… до четырех. Для всякого.

На запивку себе взял клубничный компот, потому как большинство названий в этом разделе и подавно были мне незнакомы.

– А щеренку – воды, – решил было я, – где ее здесь найти?

– Вода у питомца должна стоять всегда, – строго сказал Сайрус, – это обговорено условиями содержания. Допуск на проживание питомца за этим помещением закреплен со дня ввода его в эксплуатацию, поскольку госпожа Майя свою питомицу привезла с Земли. Я возобновлю порядок организации содержания в соответствии с видом, размером и физиологическими потребностями животного. Конечно, у первых поселенцев были лишь кошки, собаки и некоторые виды грызунов, а ящеры тогда считались местным, мало изученным видом. Но моя программа позволяет понять, что времени с тех пор прошло немало и какие-то дикие виды могли поддаться одомашниванию.

– Чего? – помимо воли я опять упустил челюсть, которая брякнулась вниз, чуть не с треском.

– Маленький ящер будет обустроен со всеми удобствами, а его питание рассчитано по составляющим и станет выдаваться строго по времени, – ответил Сайрус, как ни в чем не бывало. – Кстати, вы не упомянули кличку животного.

– А ее нет… еще не придумал, – попытался выкрутиться я.

– А та, что указана в документах заводчика, у которого вы брали питомца, вам не нравится? Так часто бывает, – с пониманием покивал головой Сайрус.

– Угу, – подтвердил я, уже даже не пытаясь вникнуть в смысл сказанного.

– Еще, я бы посоветовал вам, господин Зак, осмотреть животное, мне кажется, оно ранено.

Это да-а… еще б знать, что с этим делать…

– Эй ты, иди сюда, – махнул я рукой щеренку, подзывая к себе.

Тот, как будто поняв, что вопрос с его жратвой я утряс, успокоился и подался в вольное странствование, и теперь бродил по помещению, обнюхивая все подряд. А за ним следом… таскалась, то ли тряпка какая-то, то ли мочалка, и затирала кровь. Действительно, мелкий, похоже, был ранен не слабо.

А вот чего молчал? Кто знает… может чувствует как-то по-другому, а может, как и я, прибалдел настолько, что забыл о своих болячках. У меня-то тоже вроде руки и морда обожженными были…

Тем временем щеренок мой жест понял и потрусил ко мне.

Я присел возле него и отцепил от пояса аптечку. Оказывать первую медпомощь нас учили… но не щеру, а потому я не совсем понимал, откуда у него сочится кровь – он весь, казалось, был в ней, а местами уже и в подсохших корочках.

– Его бы обтереть… что ли… – посмотрел я на Сайруса.

– Вы правы, господин Зак… долгое пребывание в режиме ожидания и максимальная настройка программы имитации личности вошли в конфликт и дали сбой на поведенческой линии, проигнорировав порядок, предусматривающий этап гостеприимства, – как-то отстраненно отозвался он, дрогнув зрачками.

– А если попроще, а то я опять ничего не понял, – попросил я.

– Если проще… то программа имитации личности выдала радостные эмоции по поводу вашего прибытия, а выход из режима ожидания предполагал скорейшее упорядочивание формальностей по наследованию и признанию нового хозяина, чтобы произвести полноценный запуск всех систем управления и защиты. Первое спровоцировало сбой, и моя программа начала действовать в соответствии с первоочередной задачей, проигнорировав этап «Встреча гостя».

– Ясно, что ничего не ясно… опять, – совсем расстроился я.

– Как гостю, я должен был вам предложить воспользоваться всеми возможностями жилья – туалетной комнатой по необходимости, гостевой спальней для отдыха и пригласить утолить голод в столовой. А вот хозяин в своем доме сам решает, когда и что ему требуется.

– Ну, главное-то – «утолить голод», вы мне предложили.

– Нет, не предложил, а просто проинформировал, что статик-поле снято и функционал оборудования может действовать в обычном режиме.

– Ладно, вы ж не со зла, – подбодрил я его.

С одной стороны я уже понимал, что передо мной не человек, в привычном понимание этого понятия.

Но с другой, кроме явного отсутствия нормального тела… тоже в привычном понимании… ничто в Сайрусе, от того самого человека, не отличалось. А все его объяснения, что он такое на самом деле, ни о чем мне не говорили и якоря в имеющихся знаниях не имели.

И даже вся выдаваемая им заумь необычной не казалась, а скорее делала его похожим на того же, давно знакомого учителя Гата, который тоже любил загнуть что-нибудь эдакое, что никто, кроме него самого, не понимал.

– Спасибо, господин Зак, – кивнул тот благодарно, – но все же позвольте исправить мою оплошность и проводить вас в туалетную комнату. Там вы сможете обмыть питомца и принять ванну сами. А я прослежу, чтобы к вашему приходу заказанная пища была нужной температуры и положенного качества.

Гальюн… как гальюн, только огромный, если учесть, что это помещение предназначено для нужд одного человека. Да и обустроено все было по высшему разряду – не просто удобно, но и красиво. Гладкая облицовка с каким-то геометрическим рисунком, большой каменный таз стационарного вида и способный вместить человек пять разом, зеркало в полный рост, в котором я себя целиком узрел впервые в жизни.

Но обалдевал я недолго – быстро вспомнил, что я, по всей видимости, в доме одного из первых представителей семьи Гайос, а значит, члена Совета Корабля

От этой мысли все, что касается необычной обстановки, встало на место, а вот возникшее ощущение себя самозванцем заставило поежиться.

Впрочем, вид себя, грязного и какого-то потрепанного, а также окровавленная морда щеренка, которому любопытство видно подменило обезбал, привели меня в чувство и заставили воспользоваться тем, что предлагал Сайрус, хотя бы сейчас.

А через минуту мне уже некогда было страдать ни виноватостью, ни сомнениями.

Из стены выдвинулась секция со стопкой пластиковых пакетов.

– Господин Зак, – раздался голос Сайруса, хотя сам он с нами в гальюн так и не зашел, – я подобрал вам чистую одежду по размеру. А ваша в течение часа будет приведена в порядок.

– Спасибо, – на автомате ответил я.

А не успел разобрать предложенное и понять, что там есть все – от трусов до тапочек, как над каменным необъятным тазиком выдвинулась еще одна секция, на которой стоял ряд бутылок, наполненных разноцветными жидкостями.

– Это что?!

– Я не знаю ваших предпочтений, господин Зак, а потому предложил весь имеющийся ассортимент моющих средств. Но давайте сначала займемся вашим питомцем. Чтобы не напугать животное, я подам в ванну чуть теплую воду, соответствующую температуре его тела. Но советую воспользоваться защитными перчатками, все же попадание крови щера на кожу человека, может привести к некоторым повреждениям.

Перчатки тут же были мне предоставлены, а в таз из крана полилась вода… что позволило хоть в этот раз глупых вопросов не задавать и не спрашивать, что же это такое – ванна.

В общем, я накупал звереныша, который сначала брыкался и норовил сбежать, а потом урчал от удовольствия и подставлял бока. Затем обработал его раны, кровоточившие из-под пластин чешуи и, по всей видимости, полученные от острых, тонких и способных проникнуть даже под щерову защиту когтей котов.

А когда после щеренка ванна обработалась сама собой, обрызгавшись какой-то жидкостью, уже я испытал неведомое мне до этого момента удовольствие. Развалясь, лежал в горячей воде, хлопал радужные пузыри на ее поверхности и вдыхал незнакомый мне, но очень приятный аромат морского бриза. По ходу этого занятия…довольно урчал я погромче мелкого!

А стоило выбраться из ванной, пришла и моя очередь на медобратку.

После горячей воды ярче проявившиеся на лице красные пятна и мелкие пузырьки были замечены Сайрусом. И тот сразу же, пренебрежительно отклонив предъявленную из аптечки мазь, проводил меня в соседнюю с гальюном каюту, где стояла медкапсула.

Что это за зверь такой, конечно же, я не знал, но по названию предположить мог – очередной навороченный агрегат праотцов, в данном случае отвечающий за здоровье.

– Живя один, в полной изоляции, господин Александр воспользоваться ею в соответствии со своими нуждами уже не мог, но набор медикаментов общего назначения остался нетронут, – опять принялся давать непонятные мне объяснения Сайрус, заставляя улечься в мигавшую разноцветными огоньками продолговатую капсулу.

Спросить, что это значит, не успел – меня накрыло прозрачным колпаком и, едва почувствовав легкие «укусы» впившихся в плечи инъекций, я провалился в сон.

Выбирался из капсулы всего через час, как мне показал электронный циферблат на колпаке, прежде чем открыться. Но ощущал я себя так, будто проспал не меньше суток, а перед этим словно и не лазил по завалам, не дрался со всякой страшной живностью, да и, вообще, ничуточки не напрягался. Ни одна мышца не тянула, ни один ударенный сустав не болел, а ожогов, как и вовсе не бывало.

Да и бодряк был такой, что я вприпрыжку побежал в столовую – потому, как аппетит-то как раз, разыгрался вдвойне!

А на столе уже парила полная тарелка, и еще на подходе я почувствовал умопомрачительный запах тушеных мяса и овощей.

Сайрус стоял в сторонке и смотрел на меня довольными глазами.

Тут ко мне подбежал щеренок и принялся крутиться возле ног, тоже заглядывая мне в глаза, но уже преданно.

– Приятного аппетита, – пожелал тем временем Сайрус.

Я сел, а он продолжил стоять.

– Садитесь со мной за стол, – предложил я.

– Вы же понимаете, господин Зак, что я не смогу разделить с вами пищу?

– Ну, хоть компанию составите, – не сдавался я, настаивая на своем.

Тот кивнул и присел. А я, удовлетворенный, принялся наворачивать рагу, при этом, даже не пытаясь действовать ложкой аккуратно – сил не было, как хотелось есть!

В какой-то момент понял, что очередной кусок отчего-то застревает в горле. Глянул на Сайруса, тот деликатно пялился в стену… а вот щеренок сидел рядышком и следил восхищенными глазами за моей ложкой. При этом с нижней челюсти у него тянулась слюна и вязко капала на пол, уже образовав возле лап небольшую лужицу. Давно видно так сидит…

– А зверя что, до сих пор не покормили? – спросил я.

– Питомиц ел не далее, как полчаса назад, – отрапортовал Сайрус.

– Но он же явно голоден! – не поверил я.

– Думаю, что нет. Вон, оставил больше половины, выданной ему порции, – указал мой собеседник в угол, где я разглядел две немаленькие чашки на подставке. Одна была с водой, а вторая с коричневыми катышками.

Щеренок поглядел туда же и глаза его стали грустными. И, что самое интересное, я его понимал – такое гадостное на вид, я бы тоже без большой необходимости есть не стал.

– Ему не понравилась эта еда, – разъяснил я проблему Сайрусу.

– Не может быть. Корм синтезирован в соответствии с физиологическими потребностями его вида, – безапелляционно изрек тот. – Опасно кормить животное со стола хозяев.

А мне вспомнилось, как мелкий хрустел попрыгунчиками и, по всей видимости, прекрасно их усваивал, потому, как кроме сытой отрыжки, никаких «чудес» его пищеварение так и не выдало.

Я примерился к своему рагу, которого на тарелке было еще предостаточно… и понял, что уже сыт под завязочку. И тут же вспомнил, что в меню проставлял аж четыре порции, именно, что из расчета еще и щеренка.

В общем, не желая спорить с Сайрусом дальше, я просто пошел и вывалил в миску малого его законную порцию. Тот, урча и повизгивая от счастья, принялся есть, в спешке прихватывая и ложку, которой я переваливал пищу с одной тарелки на другую.

– Видите, как он голоден? – спросил собеседника, возвращаясь на свое место и демонстрируя ему покореженный столовый прибор.

Тот задумчиво посмотрел на него, а потом на чавкающего щеренка:

– Я делал все по правилам, по давно заложенной в мой функционал программе. Но теперь понимаю… что чего-то не понимаю… – выдав эту корявую фразу он задергал левым глазом, а правый зрачок у него и вовсе уполз под верхнее веко полностью.

Я растерялся, ведь что он такое на самом деле, я понять так и не смог, а в этот раз он впервые еще и повел себя… совсем не по-человечески.

– Не переживайте так, со всеми случается. Как говорит один мой знакомый человек, мы не можем всего знать.

– Я могу, и должен, – ответил он, безэмоционально упершись взглядом в противоположную стену, теперь и вовсе глазами, полностью лишенными зрачков.

Мы зависли в молчании. И впервые с момента, как я попал сюда, мне стало жутковато… откуда-то пришла мысль о ловушках, которые расставляют охотники на некоторую живность – пленяющая или даже сразу убивающая конструкция, а внутри нее жирный кусок для глупенькой тварюшки.

– Я испугал вас, господин Зак? – отмер вдруг Сайрус.

И спросил-то вроде тихо, но я аж подскочил на стуле от неожиданности.

– Приношу свои извинения. Видите ли, хотя мой функционал после смерти господина Александра и погрузился в режим ожидания, но максимальная интенсивность в настройке программы личности снята им не была. А потому, не проявляя себя внешне, блокироваться полностью… по вашему – уснуть, я так и не смог. И все без малого пятьсот лет перебирал имеющуюся в накопителе информацию. Анализировал, сопоставлял, применял к ней свои возможные поведенческие реакции, и снова сравнивал с тем, как поступали люди, если таковая запись в файлах имелась. То есть я, в какой-то мере занимался самообразованием в единственной доступной мне на то время форме. Я понятно изъясняюсь?