Текст книги "Амнезия "Спес" (СИ)"

Автор книги: Алексей Климин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

– Вроде да… если правильно понимаю, то вы просто дремали без движения, не погружаясь в глубокий сон, и как бы внутри себя проигрывали прошедшие события?

– Примерно. Так вот, когда сегодня вы пришли, и я активировал все системы, то оказалось, что «моя личность» более развита, чем весь остальной функционал. Мы уже столкнулись с тем, что при появлении в доме постореннего человека был нарушен установленный порядок действий. А как только я проанализировал записи с камер наблюдения, оказалось, что так же нарушена синхронизация «испытываемых» по ситуации эмоций и мимики лица моего фантома. Поскольку нюансы первого стали разнородней и скоротечней, отображение их на проекции… местами подтормаживает… скажем так.

– Но это ж пройдет? – с надеждой спросил я, не поняв, как и раньше, половины терминов, но, кажется, уяснив главное – ловушка с жирной наживкой вроде отменяется…

– Надеюсь – да, я буду работать над этим, – кивнул мой собеседник.

Это успокаивало, но все же очень захотелось сменить и тему разговора, и обстановку в общем – вернуть все к более понятному порядку.

– Мне что-то еще следует увидеть? – спросил я, выгребая часы из кучи предметов, снятых перед переодеванием с пояса защитного костюма и сваленных теперь рядом – на столе, – У меня есть… – открыл бронированную крышку и принялся высчитывать – стрелки показывали двенадцать без пяти, и если учесть, что парни ушли где-то в семь, то… – …ага, еще целых девятнадцать часов!

Сайрус с интересом покосился на раскрытый футляр:

– Во времена господина Александра… да и если учесть данные из файла памяти, привнесенного в мой прототип от оригинала, оставшегося на Земле… то механические часы считались предметом роскоши, подтверждающим высокий статус человека. Вы так юны, но уже занимаете значимый пост, господин Зак? Или принадлежите к семье, в которой кто-то служит на руководящей должности?

Ничего не понял из сказанного – вот ничегошечки!

– Нет, это не мои, – начал говорить, цепляясь для опоры за то немногое – понятное, что хоть как-то позволяло выстроить вразумительный ответ, – мне их дал командир, когда оставлял охранять добычу, чтобы я мог отслеживать время. А так-то, такие переносные часы имеются далеко не у всех – очень мало мастеров могут их собирать. А в обычной жизни время мы отслеживаем по настенным – электронным, созданным еще праотцами и имеющимися в каждом общем помещении.

– Вот теперь я, не совсем все понял… – изрек Сайрус и его зрачки опять замельтешили, но он быстро справился с этим: – Сейчас мы с вами сходим на второй этаж и тем самым закончим со всеми формальностями по наследованию, а потом вы ознакомитесь с посланием господина Александра и, возможно, многое само собой встанет на свои места. Ну, а если что-то все-таки останется непонятным, мы поговорим после и разъясним сомнения друг друга. Вы согласны?

– Ну что ж, пойдемте? – поторопил я его.

Меня заинтересовало упомянутое послание от Александра и то, что в нем есть какая-то информация, которая многое «расставит по своим местам». А значит, следовало побыстрей закончить со всеми «формальностями», которые в моем понимание сводились к тому, что мне все же следует обойти весь отсек.

– Лифт или лестница? – спросил он меня, указывая на четвертую дверь.

– На второй этаж?! – уточнил я, а получив утвердительный кивок, махнул рукой: – Лестница подойдет.

Подниматься действительно пришлось не высоко, и мы очень быстро оказались в коридоре, в который с двух сторон выходили двери, которые принялись открываться сами, стоило нам приблизиться к ним:

– Это гостевые, – указал Сайрус на те, что шли в ряд после, так и не открывшейся двери лифта, – а это комнаты семьи, – повел он рукой на расположенные напротив.

Я заглядывал в каждый проем, но не останавливался, следуя за ним, не сбавлявшим шага.

Впрочем, ничего интересного… вернее необычного, в тех каютах не было. Везде стояли кровати, тумбочки при них, в стенах имелись двери, назначение которых мимоходом было обозначено мне Сайрусом, как от шкафов и личных санузлов.

Единственное, что я для себя отметил, так это то, что каюты для гостей были пусты и кроме мебели ничего не имели, а вот комнаты господина Шона и мисс Саманты под завязочку заполнены тем, что я как раз и определил для себя, как «интересное», а Сайрус назвал «личными вещами».

Но мы двигались дальше, миновав практически весь коридор, и только у последней по правую руку двери мой провожатый остановился и велел жестом сделать то же самое и мне.

– Это спальня господина Александра и его супруги. Госпожа Майя умерла задолго до кончины хозяина и была похоронена так, как того требовал устав общины. Но господин закончил свои дни здесь, когда уже жил в полной изоляции. Проходите, – повел он рукой, приглашая меня в каюту после этой, предваряющей явно что-то серьезное, речи.

Я зашел… раз такое дело.

Там, считай в самой середине помещения, стояла кровать, а на ней лежал человек, и сначала я даже не понял, что все это время мы говорили именно о нем – о давно почившем господине Александре.

Если не считать Кука… но там-то тело было в броне, а головы и вовсе отсутствовала… мертвых я пока не видел, так что мое воображение, при мысли о смерти, рисовало все-таки нечто измененное, как-то отличающее от живого человека.

Александр же скорее был похож на спящего. И лишь немного неестественная поза – вытянувшись в полный рост и с руками вдоль тела, да практически прозрачная пленка, укрывающая его с головой, подсказывали, что он все-таки уже неживой.

Стоило мне приблизиться к кровати, как пленка пошла рябью.

– Вот, это последнее, что вы должны сделать, как правопреемник, чтобы вступить в полное наследование – распорядиться телом, – сказал Сайрус, указывая рукой на труп.

– В смысле?! – растерялся я.

– Есть три варианта, сгенерированных мной, в соответствии с пожеланием господина Александра и долгим сроком ожидания правопреемника. Первый: сообщить властям и захоронить тело, как того требуют нынешние правила общины.

Сообщить властям?! Да я пока никому рассказать не смогу! Даже команде… которая попросту припрется сюда и вытащит все имеющееся по запчастям.

Да и в дальнейшем… если через пару-тройку лет за право распоряжаться найденным имуществом с парнями я потягаться смогу, то вот с властями вряд ли, в каком бы возрасте не был. Хоть я пока и мал, но что-то все-таки говорило мне, что насколько бы я не повзрослел, но в глазах членов Совета и старших командиров так и останусь никчемной бесправной букашкой.

– Нет, сообщать властям я не хочу, почему, объясню позже, – …когда сам разберусь в своих ощущениях.

– Ничего страшного, вы в своем праве, господин Зак. Тогда второй вариант: вы можете поменять батарейку в аппарате, подающем стазис-поле. Видите, предыдущая уже исчерпала свой ресурс и дает сбои.

– Но сам господин Александр разве не предполагал такого варианта? – поразился я, так как из упоминаний о нем Сайруса, уже создал для себя образ человека мудрого, просчитывавшего каждый свой шаг. Все ж он – праотец!

– Хозяин не мог предположить даже, что сюда никто не придет в течение стольких лет! Он, конечно, в первую очередь надеялся на семью. Но и то, что никто из потомком первопоселенцев вообще не заинтересуется укрытыми до времени территориями, предположить не мог. Он до последнего считал, что жилые благоустроенные кварталы будут однажды расконсервированы, если не для проживания, то хотя бы в познавательных целях, когда община вернется на поверхность планеты. А это, по всем подсчетам, должно было произойти не позднее, чем лет через пятьдесят после его кончины.

Если первую часть фразы я понял хорошо, то вот вторая опять проскочила поверху. Но вопросы задавать было снова не время – следовало закончить то дело, из-за которого мы пришли сюда.

– Так, второй вариант – поменять батарейку. А третий?

– После замены энергоносителя предполагается, что тело останется лежать здесь и дальше. Но если вы, как многие люди, боитесь потустороннего и не сможете обитать в одном помещении с не упокоенным телом, вот тогда подойдет третий сгенерированный мною вариант. Вам в этом случае следует закопать покойного в местном парке, где-нибудь в укромном уголке, где не ходят люди, и обозначить захоронение, как положено. Так, если я не ошибаюсь, делали в старые времена на родине господина Александра.

По мере продвижения Сайруса по фразе я шалел все больше! Пойти в парк… ага, к тем тварям, от которых я с таким трудом сбежал, потом еще найти укромный уголок… хотя, думается, в тех зарослях они сплошняком идут… закопать тело… да там грунта не более, чем на метр – его ж отроют и сожрут!

Меж тем, спросил о другом пока:

– Что значит «потустороннее», и почему его следует бояться?

– Мой рациональный «разум» не приемлет таких понятий, но вот люди верили всегда, что есть этот мир и другой, и сущности, которые застревают между ними и оказываются неприкаянными. Явления полтерсгейта… призраки… привидения? – начал он перечислять нечто совсем мне непонятное. – Что-то неопределенное и бестелесное…

– Как вы?

– Нет, точно ни как я.

– Тогда, такого не знаю… давайте поскорей поменяем батарейку и дело с концом. В парк мы господина Александра не понесем однозначно.

– Я не вполне понимаю, чем вам не понравился вариант с парком. Возможно, он не отвечает традициям, сформировавшимся в общине на сегодняшний день? Но, я вас уверяю, что достаточно изучил традиции захоронений разных народов, и такой способ упокоения имел место на Земле. А мне хотелось предусмотреть все возможные варианты решения проблемы… – впал Сайрус в объяснениях, в которых я опять не понял ни слова.

Тем временем из стены выдвинулась панель, предложив мне пяток энергетических емкостей. Я взял одну и подошел к изножью кровати, на которой лежало тело, а потом сам попытался вскрыть коробочку, от которой и тянулось стазис-поле, визуально похожее на пленку.

– Сюда вставляйте, – отвлекшись от своих разглагольствований, ткнул полупрозрачным пальцем Сайрус в выемку под отщелкнувшейся крышкой.

– А вы сами что, не могли разве заменить батарею? – спросил я, вставляя в паз накопитель. – Вы же вроде хозяина уважали… а он бы без этого поля…

Что тут началось с Сайрусом! Вот, дернула же меня порхатка за язык! Глаза его заскакали с такой скоростью, что зрачки просто размазались по белку!

– Я мог?! Сам?!!! У меня программа… мне предписывается ждать… правильно, когда правопреемник… но я уважал… очень уважал… мог направить хозяйственный манипулятор… – затарахтел он.

В этот раз меня почему-то уже не напугало его такое состояние, а вроде даже разозлило:

– Эй, Сайрус! Стоп! Я просто спросил! И совершенно не хотел вызвать у вас чувство вины!

– Это было чувство вины?! – пораженно спросил он, приводя глаза в норму.

– Ну, я так думаю… теперь мы можем пойти, и ознакомится с его посланием? – спросил я, перенаправляя мысли собеседника прочь от предыдущей темы.

– Да, вполне, – кивнул он, полностью возвращаясь к своему обычному образу степенного пожилого мужчины.

Прежде чем выйти, я обернулся и еще раз посмотрел на Александра.

Профиль мужчины четко проступал над подушкой, а длиннопалые кисти рук спокойно лежали подле крепкого тела, как впрочем, и в тот момент, когда я вошел в каюту. Но стазис теперь не коробило в помехах, и полог был практически прозрачен – рябь не закрывала, то одну, то другую часть тела, так что я мог разглядеть покойного полностью.

И вот именно цельный образ поразил – столько было в нем достоинства и какого-то истинного благородства, что мне как-то даже не поверилось, что виденный мною не раз Администратор Гайос, его потомок. Как мог тот человек, с его мягким сглаженным подбородком и рыхлым колыхающимся телом, крикливый и, в общем-то, неприятный, быть одной крови с этим ПРАОТЦОМ?!

Глава 14

С тем и спустились вниз.

Щеренок, взгромоздившись на один из диванов в зоне отдыха, дрых, выставив на всеобщее обозрение пузо в чуть отсвечивающей металлическим блеском мелкой чешуе. Его громкий сап наполнял всю большую каюту пыхтящими звуками, напоминающими работу какого-то немаленького агрегата.

Я не удержался и чесанул круглое брюхо. Тот, не просыпаясь, всхрапнул, потянулся и выгнулся, чуть не в обратную сторону. Больше тревожить его я не стал и направился в зону рабочего кабинета, где возле стола меня уже ожидал Сайрус.

Дальше, следуя его указаниям, я прикладывал палец к положенным кнопкам и регистрировал то самое деэнка, про которое я по-прежнему не знал, что это такое, потом разбирался с «элементарными функциями» оборудования, типа включить-выключить и «открывал-закрывал» ярлыки, вникая в систему их размещения.

В общем-то то, что Сайрус назвал персональным компом, меня не пугало. Скорее, было интересно.

От нажатия определенных значков, расположенных на панели, возникала клавиатура, увеличивающая количество кнопок для тыканья на порядок, и похожая на ту, которую я уже использовал на камбузе. Также над столом начинала светиться поверхность… объемность… порхатка знает, как это называть… на которой возникали картинки. Впрочем, Сайрус, как всегда, был тут как тут, и дал определение и этому – непонятно чему, назвав, экраном.

Так же все эти манипуляции можно было производить и голосом. Хотя я тут же определил для себя, что тыканье пальцами в кнопки, процесс добычи результата делает гораздо интересней.

Послание Александра развернулось передо мной на экране обычным текстом, который, как только мой взгляд зафиксировался на нем, потихоньку пополз вверх. Так же оно озвучивалось голосом самого господина Александра.

«Мой глубокоуважаемый и нежданный друг, доброго вам дня… или вечера! Согласитесь, здесь, в подземных помещениях, это, в некоторой степени, понятия условные. Хотя, не знаю, как для вас, но для меня даже спустя почти сотню лет, это по-прежнему так»

Голос, сопровождающий медленно текущий по экрану текст, был приятным на слух – низковатым, звучным, хотя и с небольшой надтреснутостью, выдающей возраст говорившего. В тоне вроде и звучала легкая насмешка, но чувствовалось, что она прикрывает, то ли грусть, испытываемую Александром, то ли и вовсе тоску.

«И раз именно Вы читаете эти строки, то значит, мои родные забыли обо мне и не захотели придти и проститься со старшим родственником, как положено.

Не знаю, захотите ли Вы выслушать историю жизни старика, но все же надеюсь, что уважите, и уделите мне пару часов своего времени.

Думаю, что, в любом случае, рассказ человека, одним из первых высадившегося на Надежду, должен иметь познавательную ценность.

Так что, если Вам, мой друг, по какой-то причине будет все-таки недосуг читать написанное, то прошу передать данное послание в Совет или кому-то из должностных лиц.

Единственное, что прошу мне простить, это некоторую однобокость взгляда на многие произошедшие события и полную необразованность в технических вопросах.

Итак, начну с самого начала – с момента отбытия с Земли и что послужило причиной нашего такого непродуманного и плохо организованного, как показало будущее, отлета»

Я слушал и понятно, что ничего не понимал. А потому уже к этой фразе вопросов в моей голове накопилось предостаточно, и ничего удивительного в том, что один из них вырвался непроизвольно и вслух, не было:

– Что такое «Земля»?!

Монолог, произносимый голосом Александра, тут же оборвался и с объяснениями вступил Саймон:

– Земля, планета в Солнечной системе, которая расположена ближе к краю рукава Ориона, Галактики Млечный Путь. Вокруг Солнца обращаются объекты этой системы: планеты и их спутники, карликовые планеты, астероиды, метеороиды, кометы, космическая пыль. Планет всего восемь, одной из которых и является Земля…

Под это, что я теперь и вовсе не воспринимал, поскольку слов таких не знал в принципе, текст послания сдвинулся в сторону, а основную часть экрана занял сине-зеленый шар с желтыми пятнами. Потом, видно следуя рассказу, картинка быстро стала меняться. Шар стремительно принялся уменьшаться, проваливаясь в черноту.

Зрелище завораживало, и казалось, затягивало в себя. Так и не сумев оторвать глаз, я «полетел» в объемную черноту следом за шаром. И когда в глубине, в которую я «падал», проявился яркий огненный кругляшок, несущийся навстречу, а вокруг него закружили уже несколько точек, меня повело, съеденное рагу подступило к горлу, а из-под рук и задницы пропала хоть какая-то опора.

Голос Сайруса звучал уже где-то в отдалении, а я только и понял, что сползаю с кресла и удержаться не могу. И проваливаюсь, проваливаюсь в ту черноту…

Приходя в себя, осознал, что нахожусь там же, где и начал – лежа на полу, притом, со склонившимся ко мне Сайрусом в наличии и опять с прищуренными глазами, которые полностью открыть не могу, правда, не из-за резкого света, а по причине вони, которая разъедала их.

Проморгавшись, разглядел рядом еще какую-то мелкую конструкцию на нескольких ножках, похожую на паука.

– Вы пришли в себя, господин Зак? – спросил Сайрус.

– Да, вроде, – ответил я, отстраняясь от конструкции, которая одной из ножек зачем-то тыкала в меня.

– Хорошо, – кивнул мой собеседник, и ногастая железяка дернула бегом от нас куда-то вглубь отсека.

– Это чё такое?

– Роботизированный манипулятор скорой мединской помощи. Мне пришлось его вызвать, когда вы не отреагировали на мой голос. Он распылил противообморочное средство. Как видите – помогло. Вы сами сможете дойти до медкапсулы, или мне вызвать предназначенного для переноски тяжестей бота? Нужно установить, что послужило причиной вашего плохого самочувствия.

– Не надо. У меня закружилась голова, когда на экране появилось это… я не понял что, в общем, затягивающая в себя чернота. Мне показалось, что я проваливаюсь в нее.

– Интересно, – задумчиво протянул Сайрус, немного подергав зрачками, – у меня есть подозрение, что вы так остро отреагировали на голопроекцию космического пространства. Вы никогда не были в космосе?

– Сайрус, я в принципе не знаю, что это такое!

– Однако… – и завис, естественно, как всегда с мельтешением в глазах.

Я тем временем поднялся и, стараясь не смотреть на замершую картинку с чернотой, отвернул от стола кресло и уселся в него.

К этому моменту Сайрус отмер.

– Я должен спросить вас, вы не знаете не только, что такое космос, но и про строение солнечных систем, про звезды и планеты вообще? Или все-таки что-то из этого вам известно?

Я только покачал головой.

– Вы живете на планете и не знаете о пространстве вокруг нее?! Неужели нынешняя цивилизация настолько деградировала?! Но ваша одежда, оружие, наличие часов и аптечки, ваше восприятие, в конце концов, техники и то, что она вас не пугает, говорит, что настолько плохо все быть не может! Подождите, у вас какой-нибудь транспорт имеется?

– Да, багги есть.

– А воздушный?

– Чего?

– Ну, такой, который способен оторваться от поверхности планеты и летать в небе?

– Я не знаю, что такое планета, так что, даже представить не могу, как может выглядеть ее поверхность. Да и «небе» слово мне совершенно непонятное! – выдал все честно.

У моего собеседника видно опять произошел какой-то сбой, и он теперь не просто глазами чудил, а весь мигал и шел рябью, напомнив мне недавно виденное стазис-поле на разрядившейся батарейке.

Бояться неизвестного я по ходу устал, а может просто не отошел еще от последствий «падения» в черноту, так что, сидел и тупо ждал, когда Сайрус придет в норму.

– Разрешите мне кое-что для себя разъяснить, – наконец-то перестав мелькать, произнес он, – ответьте на некоторые вопросы.

– Давайте, валяйте уже, – устало махнул я рукой, – только учтите, потом придет моя очередь.

– Конечно-конечно, – закивал он, – итак, сопоставив кое-что, я пришел к выводу: община так и не ушла на поверхность планеты, а продолжает существовать в подземном городе?

– Саймон, я не понял суть вопроса, потому как многих слов даже не знаю, – вздохнул я обреченно.

– Ладно, спрошу так, – понятливо кивнул он, – вы живете в городе предков, который состоит из пещер и тоннелей?

– Да, мы живем в городе, который построили праотцы.

– Но вот эти территории, на которых мы сейчас находимся, по-прежнему законсервированы и члены общины тут не бывают?

– Если правильно понял вас, то – да. Мы сейчас на закрытых и неизвестных территориях, куда пробираются немногие.

– Так, подождите… – остановил меня Саймон и, поскакав зрачками, повел рукой мне за спину, – посмотрите туда.

Я развернулся к экрану. Там картинки с замершей чернотой уже не было, а над всем столом раскинулся объемный… теперь в полном смысле… план Корабля.

На наших картах его только пытались так изображать – выведенная углом трехмерная система координат и в ней примерная схема, которую я в свое время назвал «кругами на воде в нескольких уровнях». На пластилистах, конечно, изображение было достаточно условным – с четко прорисованными линиями первого плана и едва видимым пунктиром тех, которые якобы были не видны. Так что для понимания того графического изображения требовалось немалое воображение, чтоб воспринять объем, запечатленный на плоскости.

– Можете покрутить и увеличить нужные места, – добавил удобства в разглядывание схемы Сайрус, объяснив имеющиеся возможности экрана. – Будьте добры господин Зак, покажите мне, где сейчас располагаются жилые помещения общины.

«Ну, что ж…», – принялся я с азартом поворачивать и укрупнять те места на схеме, которые хотел увидеть мой собеседник.

Дурноты и упадка духа, которые пришибли меня после просмотра… чего там, как не бывало. Разговор о чем-то достаточно знакомом и поразительные возможности оборудования праотцов, с которыми я сейчас имел дело, взбодрили и подняли настроение.

– Вот это рубка, – указал я на сфероид, который почему-то на плане праотцов выглядел слегка инородно на фоне остальных изображенных территорий Корабля.

Он будто был покрыт металлом или пластиком, тогда как все остальные уровни и ответвляющиеся тоннели казались, как и есть, выточенными в камне. Что бы это значило, я, конечно, не знал, но пока отставил свои вопросы и продолжил говорить по существу:

– Насколько я знаю, в рубке три уровня. Я-то там был всего один раз. Под ней нижняя палуба, где живет основная часть народа. Но она заселена не полностью. Жилые кварталы расположены примерно вот до этой черты, – я провел пальцем по середине верхнего «круга на воде», – потом производственные кварталы и примерно треть по внешней окружности, это уже совсем пустующие территории.

Сам, пока указывал и объяснял, тоже увлекся рассматриванием.

– Есть еще несколько фортов на въездах в тоннели, ведущих к рудным разработкам и аграрным пещерам, – продолжал я свой рассказ, параллельно указывая на уровень ниже, – только здесь мне трудно сориентироваться – не могу понять, какие лифты и спуски сейчас задействованы. На пропускных пунктах на постоянной основе размещены только небольшие команды хранов, подразделения разнорабочих с близлежащих плантаций и на одной наша казарма искателей и охотников.

Сайрус подозрительно молчал. Я посмотрел на него и ожидаемо увидел очередной сбой. Но стоило мне обратить на него внимание, как он пришел в норму:

– Я прикидывал численность нынешней общины по занимаемой площади заселения. И у меня выходит прискорбно малое число! Получается, что сейчас численность общины насчитывает не более пятнадцати тысяч членов!

Не знаю, почему Сайрусу это казалось небольшим числом, по мне так, толпа просто огроменная! Я даже не мог представить столько человек сразу в одном месте! О чем я и спросил, не удержавшись:

– Почему мало-то?!

– Потому, что с Земли на Надежду прибыло сто семьдесят шесть тысяч триста пять человек! Вы понимаете, получается, что община с тех времен уменьшилась в своей численности, как минимум, в десять раз! – вытаращился на меня Сайрус своими сумасшедшими глазами.

– Я ничего не понимаю! – вызверился и я, не подумав пугаться, – Причем здесь земля?! Причем здесь надежда, на которую можно прибыть?! Я вам рассказал о том, о чем вы просили. Теперь ваша очередь!

– Да, вы правы господин Зак, – сник Сайрус, – это все максимально вздернутые настройки моей программы имитации личности дают такие бурные эмоции. Вы удовлетворили мой интерес, и теперь я должен ответить на ваши вопросы.

В следующий час мое восприятие привычного мира, можно сказать, вздрючило по полной! Я, то не верил, то пугался, то просто впадал в прострацию от той информации, что Сайрус принялся вываливать на меня.

Послание Александра было пока отложено в сторону, а я принялся познавать «основы мироздания», как с пафосом обозначил это мой новоявленный наставник.

В какой-то момент я даже попытался врубить заднюю, возмутившись, что он все придумывает, а нам в школе никогда даже не говорили ничего похожего! На что мне было заявлено, что я или принимаю ту информацию, которую мне предлагают к познанию, или… я все равно ничего не пойму из послания и можно даже не начинать знакомиться с ним.

Понятно, что таким, не очень честным финтом, мое неприятие было переломлено, и я был вынужден вникать в тему. Конечно, приживалось в моей голове это плохо, на уровне чисто гипотетического знания, которое вроде и получено, но ты точно знаешь, что на практике оно тебе никогда не пригодится.

Но все же я вскоре знал, что такое галактика, что в ней есть звезды. Так же мне пришлось принять, как факт, что вокруг такой звезды, то есть, солнца, в большинстве своем, вращаются планеты, планетоиды, метеориты и вся та дребедень, которую мне до этого перечисляли, и о которой теперь я имел пусть элементарное, но все же представление.

Для большей наглядности Сайрус опять задействовал экран. Но, что радовало, отрегулировал его так, что изображение чего-либо теперь объемным не было, а напоминало скорее картинку на пластилисте. Так что с горем пополам я смог просмотреть все положенное и не «провалиться» в космическое пространство, которое шло фоном ко всем обговариваемым объектам.

Но все же то, что Надежда… в данном случае именно, что с большой буквы, поскольку это имя мира, а не определение эмоции… что Земля, являются планетами – меня напугало не слабо. А картинка, показывающая наглядно структуру Галактики, чуть опять не заставила грохнуться с кресла. На ней солнечная система уменьшалась, сначала низводя планеты до точек, потом до мелкой крапинки само Солнце, а следом просто выдала блестящую спираль, которая тоже вращалась, замыкая в себе и все остальные вращения.

Впрочем, я быстро напомнил себе, что это все какие-то придумки, которые зачем-то Сайрус считает нужным мне рассказывать. А так-то, что может быть глупее, когда кто-то пытается тебе доказать на основе простых картинок, что твой мир мельче пылинки, а ты сам и вовсе такой микроб, что и нет, считай, тебя на фоне такого мироздания?!

Но, как бы то ни было, я эти сомнительные и бесполезные знания получил и Сайрус опять вывел на экран послание Александра.

«Наш мир – Земля. Это наш отчий дом, любимый и дорогой, заставляющий, даже спустя сотню лет при воспоминании о нем, испытывать ностальгию и чувство тоски.

Но, при всей тяге к родному дому, все мы, кто отправился на Надежду без права вернуться, понимали, что дом тот неимоверно мал и наше отречение от него пойдет ему во благо.

Единственное, чего мы тогда знать не могли, что невозможность вернуться будет вскоре обусловлена не только взятым на себя долгом, но и обстоятельствами, перечеркнувшими нам даже гипотетическую возможность возврата»

Под эти слова боковая часть экрана выдала мне картинку Земли, в виде сине-зеленого шара, в непосредственной близи от которого плыли не только естественный спутник планеты Луна, про который я только что, тоже кое-что прослушал, но и какие-то громоздкие конструкции, уступающие ему конечно в размере, но зато многочисленные.

А голос Александра продолжал звучать:

«К моменту данной экспедиции уже более двухсот лет, как девять десятых населения жило не на самой планете, а на орбитальных станциях. Сама Земля была чем-то вроде заповедно-аграрной зоны, жить на которой дозволялось только самым достойным гражданам, обслуживающему инфраструктуру персоналу и пожилым людям, отслужившим свой срок на благо человечества. Все же остальные имели возможность раз в несколько лет провести отпуск на натуральных курортах»

– В смысле?! – не смог я сдержать восклицания. – Они что, жили прямо там, в этом космосе?!

– Да, это, как вы слышали, называлось орбитальными станциями.

Под его слова одна из висящий над планетой конструкций пошла на приближение. Стали видны мелькающие точки, стремящиеся к ней и от нее. Некоторые, что были покрупней, в свою очередь принялись проявляться в определенные разномастные конструкции.

– Орбитальный транспорт, – пояснил Сайрус, – пассажирский и грузовой, с помощью которого происходило сообщение между станциями и планетой.

К этому моменту, «подъехавшая» к самым глазам громадная конструкция «развернулась», преобразившись в нечто, напоминающее Корабль на объемной схеме праотцов. Стали видны улицы-тоннели, мелкие и крупные ячейки отсеков, парки и площади.

– Будем в подробностях изучать план станции? – спросил мой собеседник.

– Нет, я вроде понял. Подключайте дальше послание Александра.

«Мне, если можно так сказать, в этом смысле повезло – мои родители относились к тем самым достойным гражданам, которые постоянно проживали на планете. Так что и детство мое прошло в доме, стоящем не просто на земле, но и посреди чудесного обширного парка.

Но, как и большинство молодых людей, достигших восемнадцатилетнего возраста, учиться я был отправлен на орбиту, где находились все без исключения высшие учебные заведения.

На этом моя вольная жизнь на просторах планеты завершилась. По закону родители могли передать свое право жить на самой Земле лишь одному своему отпрыску, который к тому же к тридцати пяти годам обязан был доказать, что способен стать максимально достойным гражданином.

Нас в семье было четверо и к тому моменту, как мне пришло время отправляться на орбиту, старший брат вполне уже отвечал этим условиям. Ему исполнилось пятьдесят, он занимал достаточно высокую должность в департаменте связи, был женат и имел пятилетнюю дочь. В общем, во всех отношениях проявил себя положительным человеком, без единой отрицательной записи в личном файле.

Так что нам: мне, сестре и еще одному брату, было ясно, что отец сделает ставку именно на него, уже отлично зарекомендовавшего себя, чем на нас, еще фактически ничего не добившихся.

А нам ничего не оставалось, как упереться и прорываться по жизни самим, поскольку возможность заработать именно для себя и уже своих потомков право на жизнь на Земле, пусть небольшая, но имелась.