Текст книги "Амнезия "Спес" (СИ)"

Автор книги: Алексей Климин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

– Это я, вот этим, – и протянул ему бластер.

Тот отскочил и заорал еще громче:

– Не подходи ко мне! Как я тебя в казарму такого поведу?! От тебя ж дерьмом несет за три километра! Меня самого за такой подарочек Сток из отсека нахер выставит!

– Не надо в казарму, – все же рискнул ответить я, – мне идти надо…

– Куда? – сдулся Паленый. – Вот куда ты вечно рвешься?! Я уже устал пасти тебя… сегодня вот, хотел посмотреть, отпустил чуть вперед, форы дал, так сказать… так ты за десять минут без надзора в говно успел вляпаться, притом, в прямом смысле. Не пора ли рассказать, что происходит?

– Ладно, расскажу, – и, видно еще не придя в себя полностью, собрался и правда начать прямо сейчас.

– Тебе б помыться сначала, – напомнил наставник.

– Ага, – согласился я и поплелся обратно к посту хранов.

Там, в конце концов, целая душевая у меня в распоряжении имелась.

Ну, целая, ни целая, а воды там не было. Как-то не сразу допер, что здание давно закрыто и коммуникации все отключены.

Пришлось подключать коммуникатор и с его помощью разбираться хотя бы с водой. В результате, покрутив по паре вентилей здесь, в самой душевой, и в той бойлерной, через которую ходил в рубку, добыл. Холодную… вернее, ледяную. Так что под душ я полез прямо в защите Александра.

Но даже так, башку, ладони и ступни отморозил напрочь. С головой и руками помог тот же комбез, укрыв их шлемом и перчатками, а вот ноги заледенели настолько, что я кажись, даже пола не чувствовал.

Пока защита сушилась, одновременно отогревая меня, я намыл сапоги и постирал остальные вещи. Потом, открыл сразу несколько шкафов и развесил свое барахло по дверкам. Сапоги, понятное дело, надел опять на себя.

– Пойду так, – решил я.

– Куда пойдем-то, – спросил меня Паленый, который к этому этапу моих банных процедур уже безбоязненно подошел ближе.

Но, несмотря на то, что до этого он сильно не приближался, присматривался ко мне он пристально, не выпуская из внимания, ни возню с коммуникатором, ни костюм Александра, который обозначился во всей красе, стоило снять обычные вещи, ни отмываемый до блеска бластер.

Так что теперь смысла не было даже пытаться что-то скрывать от наставника. И я заговорил.

Все с самого начала. Как щеренок мамку пришел искать, как на меня напал, как бился с ним, пока не провалился в соседний отсек. Про встречу с тварями из парка, тоже рассказал, но кратко – если действительно пойдет со мной, то с этими сам познакомится. Потом про Сайруса поведал, коряво попытавшись объяснить, что он такое из себя представляет.

Не знаю, что понял Паленый из моих последних объяснений, но переспросить я не успевал. Мы к этому моменту уже подходили к мертвякам, с которыми надо было что-то делать, потому как оставлять их здесь, посреди улицы и так близко к решетке на въезде, было нельзя. Это понимали оба.

Близко подходить к телам не хотелось – воняло возле них убойно, да и разглядывать в очередной раз, с уже более трезвой головой, что я там наворотил с Валетом, желания не было. Но и другого выхода тоже.

И все же возле тел я замер пораженно, опять не в силах осмыслить произошедшее.

– Я человека убил…

Произнося это, не понял даже, кому говорю, себе, для лучшего понимания, или Паленому, чтоб знал про меня.

– Тебя это угнетает, Зак? – серьезно, как никогда, спросил наставник.

– Да… – признался я.

– Это правильно, – кивнул он, – но, понимаешь ли, тут ведь ситуация такая – или ты их, или они тебя. Считаешь, оставили бы они тебя в живых после того, как отобрали бы артефакты? Не думаю. Да и исключать мстительность Валета не стоит. Вы его тогда лихо мордой в дерьмо макнули, да еще при всех. А убей он тебя здесь, на закрытой улице, где патруль появляется редко, то и следов от тебя бы не осталось никаких. И ищи свищи потом, где пропал наш Хвост.

– Я думал, здесь почти никто не водится. Близко жилье, – в голове, конечно, бешеным волчком крутилась фраза: «или ты, или тебя», но произнес я то, что было положено, чтоб разговор продолжился, а не погнал по кругу, вслед за тем волчком.

– Не, ты не правильно понимаешь, – помотал головой Паленый, – насколько я знаю, живность отпугивают электропровода под напряжением, причем, чем больше их, тем лучше. А здесь, какое жилье рядом? Так, на сотни три человек, не больше. И то не близко. А до верхнего уровня и того дальше, перекрытие толстенное. Мы сколько на лифте едем? То-то же. Так что водятся здесь все, кому положено. А почему кажется, что тихо, так это храны километра на два вглубь постоянно зачищают, чтоб и правда к нам не лезли. Ну, как постоянно? Раз в несколько месяцев.

Давая мне этот расклад, наставник обходил трупы по кругу, приглядываясь и примеряясь.

– Ну что, напряглись? – скомандовал мне наставник. – Ты за ноги, я за руки. Взяли!

Мы подхватили первым тело Рыгоча и поволокли к распахнутой двери.

– Слушай, наставник, – вспомнил я, – они тут похоже наркоту пользовали. Глаза больно бешенные были у обоих, зрачки так пучило, чуть на лоб не выпячивались!

– Стой тогда, – в ответ скомандовал он и отпустил руки трупа. – Слышал, что лазом в воротах на этой улице обдолбыши ходят, но самому проверять, понятно, не тянуло. Выходит, что сюда их нельзя. Может, кто еще из их приятелей этой нычкой пользуется, там, поди, все обустроено, чтоб поторчать с удобствами.

– А там есть лаз? – удивился я. – Не видел…

– Ну, у тебя вон игрушка, какая есть, а другие – так, по старинке, через дыру лезут. Там ворота понизу железные черви обожрали. Дело давнее, но новых прутьев, так и не наварили, а сеткой просто затянули. Ну, а те, кому надо было, сетку ту отгибали с угла. Этим вот, постоянно надо… ну, и мне разок сегодня пришлось, – потом другим тоном, уже командным, велел: – Так, дверь эту закрываем, а этих оттащим подальше.

Сам отошел вглубь по улице, и уже там открыл одну дверь. Как? Не знаю, мне не видно было, может все двери на неиспользуемом жилье вообще незапертыми стояли, я ж не проверял.

Пока тащили мертвяка, Паленый меня спросил:

– А ты откуда про наркоту знаешь? Дело ведь такое, тайное вроде. Даже за употребление в карьер без права на возвращение спишут, а за распространение и вовсе казнь обязательная! Грибы эти откасты разводят, сами на них сидят, и нашим придуркам продают… вернее, на жратву меняют. А они ведь враги наши извечные! Ловят, ловят тех, кто с ними вяжется. Казнят, казнят… но креды там не маленькие видимо крутятся, вот и рискуют кто-то постоянно… эти-то, попробовавшие разок, потом платят исправно, – он кивнул на Рыгоча, тело которого мы в этот момент уже пристраивали в дальнем углу открытого помещения.

– Да откуда знаю? – удивился я такому вопросу. – В интернате нам говорили, пугали-стращали, а потом так, понемногу на Торговой площади из разговоров насобирали.

– Понятно, – кивнул наставник, – но ты это, не вздумай даже пробовать!

«Во, опять начинается!», – как обычно в последнее время, начал заводиться я от его нравоучительных речей.

Но разговор пришлось прекратить, потому как с Валетом так просто, как с его приятелем, дело не пошло – на нем следовало еще места найти, за которые ухватиться можно было и при этом не перепачкаться.

Волокли его тоже аккуратненько, на разговоры не отвлекаясь.

И только закончив с этим, грязным делом, двинули в путь и смогли себе позволить продолжить общение дальше. Что хорошо, к теме убитых охотников и наркоты больше не возвращались, за что я Паленому был благодарен. Мои мысли и так залипали в раздумьях о недавно пережитом, так что отвлеченная тема, тем более требующая именного моего внимания, как рассказчика, была кстати.

Правда, рассказчик, думаю, из меня получился не очень. В какой-то момент поймал себя на том, что одновременно, прыгая, то на одно, то на другое, пытался выдать обо всем разом.

Хорошо, хоть тема Сайруса к этому моменту была позади, но вот все остальное валилось в кучу. Жратва немереным перечнем, гальюн с тазом на пять человек, медкапсула, само собой, комп с его возможностями, ну, и как верх восторга – стеллаж с пушками!

Но Паленый – ничего, слушал, не перебивал, за что ему спасибо великое.

Потом я перешел к посланию Александра и понял вдруг, что и абзаца из него не смогу воспроизвести, пока не объясню хоть немного по строению вселенной, солнечной системе и всему остальному, что там числилось по списку. Так что – да, Саймон был прав, без этих знаний понять что-то о жизни праотцов не получится.

Ну, я не он, а потому, как уж смог – где-то просто подбирая сравнения, где-то на пальцах изображая, а где-то и вовсе сворачивая все к тому, что вот доберемся и сам, типа, увидишь.

Так и шли, не замечая пройденных километров.

Глава 23

Нет, по сторонам поглядывали конечно. Тем более, что вскоре зачищенный хранами отрезок пути закончился и живность стала давать о себе знать.

Первыми нам навстречу попались луженые тараканы. Эти ходили проторенной дорожкой, без большой необходимости не сворачивая с нее. В этот раз дорожка их пролегла как раз поперек нашей – через улицу.

Я, было, вскинул бластер и приготовился лупить по всему, что движется. Но Паленый велел пушку опустить:

– Хвост, это насекомые, а не животные, у них даже зачатка интеллекта нет, а потому, они просто живут по правилам. Дохлого, раненного, спящего – сожрут, не подавятся. Но нам тут не спать, так что попусту батарею не жги.

Тараканы перебегали дорогу перед нами, с разбегом метров в пять. Один остановился, развернулся к нам всем своим негнущимся телом, вскинулся и пощелкал жвалами на «груди». Но мы не двигались, да и стояли, в общем-то, далековато, так что, когда его нагнал следующий, он угомонился и побежал своим путем. Равномерность движения возобновилась.

– Видишь, – сказал на это Паленый, – предупреждают… не знаю, что их больше, что дорога занята… короче, бей давай по одному и покажи, что мы сильней.

Ну, я и вдарил. Точечно, как велел наставник, по тому таракану, что был как раз перед нами. С десяти метров ему снесло башку, вернее то место, где она могла бы находиться. Впрочем, мозги там точно были. Тварь дернулась и рухнула, раскинув лапы.

Тут погибшего таракана нагнал второй, который шел за ним по очереди, потоптался по нему, пощупал вытянувшимися жвалами. Я хотел стрелять повторно.

– Погоди, – остановил меня наставник.

И точно, тот второй, который избежал заряда в «морду», да и третий – подоспевший, оставили убитого сородича на месте и дунули на всех скоростях назад. Тут из здания к краю улицы подтянулась еще пара. Они все вместе «посовещались» и замерли в ожидании. Было впечатление, что на нас пялятся, хотя где там у них глаза, я не знал, а явных зенок видно не было.

– Пошли, – одернул меня Паленый, – спишь что ли? Смотри по сторонам. Оружие только у тебя.

Нет, оружие, конечно, было и у него, но всего лишь сворд. Как он умудрился умыкнуть его-то из оружейки, для меня так и осталось неизвестным. Наставник только отмахнулся от вопросов, хотя и посожалел, что не смог прихватить что-то поубойней. Но, ни арбалет, ни фаербласт, под полой куртки не укроешь, так что ему пришлось довольствоваться тем, что есть.

Но, несмотря на то, что Паленый безоружным не был, сворд все-таки оружие ближнего боя, так что правильно он, в общем-то, сказал – здесь и сейчас оружие, считай, действительно было только у меня.

Мы тронулись – я, поводя стволом, Паленый просто насторожившись. Тараканы провожали нас «взглядом», но перекрыть путь не пытались. И мы благополучно, обогнув дохляка, двинули дальше.

Еще на пути встретили фиолетовых слизней. Но эти были столь медлительны, что мы, как заметили склизких толстяков, так сразу же про них и забыли.

Потом потянулись заросли травы, укрывающие собой не только улицу, но и здания, чуть не до потолка. В той траве постоянно что-то мелькало и издавало разные звуки.

– Где-то видно трубу давно и капитально прорвало или речка русло поменяла, – пояснил мне наставник, – так что будь внимательней.

Но, как ни странно, никто к нам больше не выходил и сожрать нас не пытался. Видно все, кто это мог сделать, были или мельче нас и боялись, или находились далеко, и им было лень нас догонять, все же мы продвигались довольно быстро.

В итоге стало ясно, что место не для привала, конечно, но без приключений пройти вполне можно.

Единственные, кто нас не трогал, но кого «тронули» мы, это были пауки. Непривычно мелкие, размером не больше головы ребенка, сидящие на тонких еще нитях паутин, на каком-то отрезке пути они стали нам встречаться, чуть не через каждые сто метров!

– Молодняк попер, – поморщился Паленый, когда нам попался третий такой подряд. – Жги их Хвост, не жди подсказки. А то, через пару месяцев здесь невозможно будет пройти.

Так и дошли до нужных нам лифтов. Зеленый сигнал со статусом «Активно» подавали целых пять из восьми имеющихся кабин.

– Ну, на каком поедем? – спросил я наставника.

– Да на любом…

«Любым» я выбрал крайний слева.

Открылся он без проблем, вот только ослепил неожиданно ярким светом. Я, щуря слезящиеся глаза, кинулся общаться с коммуникатором, веля ему сбавить напряжение в лампах. Паленый же, промаргиваясь, задумчиво изрек:

– Я давно подозревал, что зрение праотцов было немного другим. Уже попадал пару раз под неожиданно вспыхнувший свет. Что отчасти подтверждает теорию, что мы на Корабле неместные…

Я с ним спорить не стал, что это никакая не теория, а конкретные данные из послания Александра, пожал плечами в ответ и дал команду к спуску.

Тронулся лифт вроде нормально, лишь чуть скрежетнул и дернулся на старте, но дальше пополз, разгоняясь до привычной скорости.

Тадаххх!!! Нас так тряхнуло, что подбросив, повалило с ног!

– Это что было? – спросил я, радуясь, что язык не прикусил.

– Не знаю, застряли.

Точно – мы ж стоим! И тут тишину вокруг разорвал пронзительный визг.

– Порхатки, – констатировал и так понятное явление наставник.

– Может подняться и поменять кабину?

– Думаю, не стоит. Скорее всего, и в соседних шахтах есть гнезда. Они такие места любят…

– Что тогда будем делать? – озадачился я. – Предупреждаю, обратно не пойду! Лучше полезу с ними драться!

– Ну и лезь, чего ждешь? – насмешливо спросил Паленый.

– Чего?

– Ничего, я тебе на полном серьезе говорю – лезь и перестреляй их, – а сам присел и принялся ощупывать пол.

– Ты что делаешь?

– Люк ищу, через который ты полезешь.

– А он есть?! – пол в лифте составляли девять равных квадратов из металлопластика, и Паленый в этот момент пытался подковырнуть ножом средний слева. – Тогда, наверное, посередине! – выдал я свое соображение.

Наставник, не вставая с корточек, задрал ко мне лицо и заржал:

– Хвост, вот иногда глядишь на тебя – кажись парень умный! А иногда, как ляпнешь чего, так навроде Пердуна! Ты со своей игрушкой, думается, уже все техтоннели в округе облазил, ни на что внимания не обратил?

– А что я должен был там заметить? Коридоры, как коридоры – тубы, провода…

– Ну-ну! – кивнул он, вернувшись к своему делу и на меня больше не глядя. – И ни разу не задумался, что праотцы, хотя и пользовались более навороченной техникой, чем мы, но, тем не менее, у них все оборудовано так, чтобы везде мог именно человек пробраться? Еще не видел ни разу их механоидов-ремонтников? Они очень тех паучков напоминают, которых ты сегодня пострелял. То есть, чтобы такому меху…

– Боту – роботу, – на автомате поправил я.

– Да херли с ним – хоть бот, хот мех! Ты опять главное упускаешь – такому «паучку» подобные тоннели не нужны, ему бы размером с кротовую нору за глаза лаза хватило. А значит, раз уж такие тоннели здоровенные – под человека, наворочены, значит и из любого помещение именно для человека ход найдется. Усек?

Я обалдел! Выходит, я этим пользоваться пользовался… но как-то неосознанно что ли?!

– А раз так, – продолжал наставник, тщетно пытаясь поддеть плиту, – то люк из лифта может быть только возле стены, на которой, по всей видимости, имеется лестница в шахте. А раз двери сквозные – с двух сторон…

– То люк или слева, или справа! – договорил я за него. – И открыться он должен с браслета! – в общем-то, на эту мысль меня тоже натолкнули объяснения наставника, но тут я хоть успел додуматься первым и без пендалей.

– И то верно, – согласился он, поднимаясь.

Но едва я успел активировать коммуникатор, Паленый меня остановил:

– Подожди, не спеши открывать. Сначала выключи свет, и открытие задай неполное, чтоб только ты мог пролезть. В дыру суйся побыстрей, постарайся сюда никого не запустить. Я аптечку, конечно, прихватил, думал, тебе, авантюрщику, понадобится. Но вот сам в защиту одеться не додумался, так что одежа у меня обычная и я не знаю, выдержит ли кролова шкура плевки, – и он для наглядности потряс полой куртки.

Но, тем не менее, он натянул ворот на голову и уселся, отвернувшись лицом в угол.

– Давай, – команднул он.

Я велел в коммуникатор перевести освещение на аварийное, «одел» шлем и перчатки, и только после этого разрешил открытие люка.

На мой приказ отреагировали обе средние боковые плиты, а не только та, которую ковырял Паленый… ну, в общем-то, правильно. И я уточнил: «– Левый люк закрыть».

Когда правый квадрат одним краем поднялся настолько, чтобы некрупный человек, вроде меня, смог просунуться в щель, я казал: «– Стоп» и тут же полез в нее, спеша собою заткнуть пространство.

Металлопластиковые плиты лежали на мощнейшей решетчатой раме, повторяющей квадраты рисунка пола и имеющей в каждом пересечении балок толстые пружины. Вся эта конструкция выдавалась вниз метра на полтора, так что пока порхаток возле самого люка не обнаружилось – они кружили ниже.

В шахте тоже горело аварийное освещение и мне, свесившемуся по пояс, мечущиеся твари были хорошо видны. Вполне можно было начинать стрелять по ним. Но я, извернувшись, окинул взглядом ствол шахты по кругу – мне было интересно гнездо, в котором застрял лифт.

Оно нашлось прилепившимся к противоположной стене. Увиденное поразило. Если учесть неизменную эллипсоидною форму, то кабина с размаха снесла, похоже, кокон на треть. И, уже исходя из этого, выходило, что конкретно эта штукенция была крупнее той, что я видел в техтоннеле под «золотым районом», как минимум, раз в пять!

Я опять посмотрел вниз. Дно шахты при таком жидком освещении видно не было, но, то пространство, что проглядывалось, казалось, было сплошняком забито мечущимися порхатками. Работы тут – немеряно!

Я вздохнул, перевел поражение луча в стандартный режим и жахнул. Снова визг и хлопки лопающихся тел. А в мельтешащей стае подо мной, как сквозняком продуло! Но, почти сразу, края дыры, как будто срослись, и подо мной опять замелькало равномерно.

Вдарил еще раз – с тем же эффектом. Хватило бы батареи, всех уничтожить, а то там, внизу, у меня еще голодные зверухи из парка имеются…

– Хво-ост!!! – раздалось сзади.

«Я что, пропустил какую-то тварь внутрь?!» – ужаснулся и, елозя на пузе, поспешил обратно в кабину.

– Закрыть люк! Свет! – заорал я.

Освещение в этот раз было выдано привычное, да и фильтр в шлеме помог, глаза прозрели быстро. И первое, что я увидел, это смотрящего на меня, как на идиота, Паленого. На второй взгляд – никаких порхаток внутри.

– Ты что там делал? – спросил наставник весьма ироничным тоном, сопровождая вопрос вздергиванием брови.

– Порхаток бил.

– Вот точно, второй Пердун! – заорал он. – Что услышал, то и сделал! А самому мозгой тряхнуть?

– Что не так?!

– Ладно, времени нет ждать, пока ты догонишь сам. Надоело уже в этой коробке сидеть, – сбавил Паленый обороты. – Вот нахера ты их там по шахте гоняешь? Они тебе снаружи мешали?

– Нет.

– И внизу возможно не помешают. На том уровне их вроде не было. А если помешают, вот тогда и станешь воевать. Их в шахте, чей поди, немеряно? Раз лифт застрял, то гнездо тут висит, похоже, огроменное. То, что ты видел в рейде, кабина бы просто снесла! Ну, так что надо сделать? – он посмотрел на меня выжидательно.

Я только пожал плечами, не понимая, к чему он клонит.

– Придурок, честное слово! – покачал он головой. – Надо помочь кабине его сбить! Они из щебня и песка на соплях своих кокон ляпают. Просто это, очень большое оказалось, лифт не успел разогнаться и увяз.

«Примерно так и есть…», – вынужден был я признать правоту наставника.

– Ну?… – вздернул он бровь.

– Надо наковырять в нем дырок?

– Ну, молодец, допер наконец! Действуй, – и сам, обернувшись курткой, снова уткнулся в угол.

Дальше все пошло так же: свет, открытие люка и ныряние вниз башкой в щель.

Потом я, как и было велено, просто изрешетил гнездо лучом, хотя порхатки, прочухав наконец-то откуда идет угроза, принялись плеваться. Но в шлеме мне в ухо шелестело о настолько незначительных повреждениях защиты, что я быстро перестал обращать на них внимание.

Единственное, что я напортачил – это пару-тройку раз скосил и кое-где задел конструкцию амортизации. Ну, ничего, нам на этом лифте не спускаться до самого низа, обойдемся как-нибудь.

Сделав дело, я занырнул обратно и, закрыв люк, включил свет. Костюм на мне как будто вздыбился мелкой чешуей, и через полминуты было объявлено, что внешняя опасность устранена.

В этот момент мы уж возвращались на исходную позицию.

Когда кабина поехала вниз, мы с Паленым, умные, в ожидания удара уже сидели на полу.

Но, тряхнув нас, конечно, неслабо, в этот раз лифт не остановился, а продолжил путь дальше. И благополучно распахнул двери на запрошенном этаже.

Из неглубокой ниши, где в ряд располагались двери лифтов, я выглядывал на знакомую улицу с опаской. Да, в тот раз порхаток на ней мы не видели, но кто сказал, что теперь будет также?

Но, нет. Кругом было тихо и мы, оглядываясь, направились к завалу на другой стороне улицы.

– Слушай, а чем они питаются, если ты говоришь, что там, в шахтах, полно гнезд? – спросил Паленого.

– Ну, во-первых, где-то между уровнями недалеко речные промоины. Иначе, порхаток там вообще не было бы. А раз река, то и всякой живности полно. А во-вторых, они жрут себе подобных. И не просто могут поживиться особями из чужого гнезда, но и своих только так схарчат. Слышал как-то, в один, засушливый и голодный год, наши нашли гнездо, где пожраты были все, кроме матки, одного самца и нескольких, самых сильных защитников – трутней. Даже личинок слопали, типа, было бы кому новых наплодить. Но и старая матка, думаю, когда молодая подрастает, тоже идет в расход. Безотходный жизненный цикл, так сказать. Собственно, как и у нас, – невесело хмыкнул он.

– В смысле?!

– Ну, а куда ты думаешь умершие старики из Приюта деваются? Да и все остальные, кто внизу живет – безголовый Кук, к примеру. В синтезаторный отсек все попадают! Я, как-то по молодости этим вопросом нехило озадачился, подсмотрел там, поспрошал здесь…

– Подожди! – ошалел я от осознания очередной, выданной мне, неоднозначной информации. – Есть же где-то Место Памяти! Да, туда непринято ходить, тревожить мертвых…

– Э-э, малой, то место не про нас, оно для тех, кто в рубке обитает! Потому, для нас и не принято… – с горькой усмешкой не дал мне договорить Паленый. – У них семьи, есть, кому скорбеть, кому помнить… а у нас-то, типа некому. Я, кстати, был там, сумел нос тайком сунуть – тогда же, по молодости. Так что знаю, что говорю!

– И что это за место?

– Да обычная природная пещера. Вверх уходят выбитые по камню лестницы и балконы – подходы к местам захоронений. Мертвяки в замурованных дырах лежат, таблички сверху пришпилены… и знаешь, нет там ни одного, ни Тома Пять Пять, ни Джо Девять Девять… а у семей, члены которых входят в Совет, и вовсе свои усыпальницы имеются.

– А для нас что, дыр в пещере жалко?! Мы же тоже члены экипажа, как и они! – взвился я.

– Ну, тихо-тихо, – похлопал успокаивающе меня по плечу Паленый, – мы лучшие члены экипажа – мы, даже помирая, несем пользу Кораблю! Зачем-то тела в синтезаторный отсек отправляют… зверью за Предел не выкидывают. Думай лучше так, чтоб черепок не треснул…

– Не знаешь, да, зачем в синтезаторный отправляют?! А я знаю!!! То, что в его камеры попадает, разбирается на составные… какие, щас придем, у Сайруса спроси… в общем, как багги на запчасти, а потом из этого что-то новое и полезное собирают! – заорал я.

– Умно… – только покачал головой наставник, выпятив губу, – действительно, зачем бесхозной органике пропадать задаром?

– Органике?! Во что ЭТО могут перерабатывать? – спросил я, собственно и сам уже догадываясь.

– Ну, посуди сам! Молочка вся синтезированная, лекарства тоже, потом еще… э-э-э, парень, ты что, блевать собрался?! Да что ж ты у меня какой нежный-то?! Маленький еще… взрослеть пора, рационально мыслить учиться, – и снова принялся постукивать и поглаживать меня успокаивающе по вздрагивающей спине.

«Надо взрослеть, не спорю. Но как же тяжело мне это взросление дается!»

– Ладно, полезли уже, – сказал я ему, когда отдышался немного, – время поджимает, а там у нас еще «приятели» в парке живут, встречать сейчас дорогих гостей выйдут.

– Не, не успеют, думаю, – предрек наставник, вскарабкиваясь рядом со мной на верх насыпи, – ты ж сказал, там пятьдесят метров бежать, не больше, и нам откроют сразу. А вот обратно – да-а, ждать под дверью возможно будут нас.

Так и вышло, как он говорил. Мы отрыли присыпанный каменной крошкой лаз и съехали по накатанному пути внутрь помещения. Трусцой домчали до нужной двери, и только когда она стронулась на открытие, в парке, за спиной, вроде как послышалось какое-то шевелении. Мы ввалились внутрь, так и не поняв, кто там по нашу душу все-таки пришел.

– Господин Зак! Ну, наконец-то, вы вернулись! – воскликнул Сайрус, сквозь которого мы чуть не пронеслись, так ломились в двери.

Щеренок тоже крутился возле него, и стоило нам оказаться внутри, как с радостным повизгиванием бросился мне в ноги. И если учесть, что за эти двенадцать дней, что я его не видел, он стал вдвое крупней… по крайней мере, вдвое толще точно, то мне грозило не бегом пролететь сквозь Сайруса, а проехать на пузе.

Но обошлось – я затормозил вовремя.

Но я тоже был рад зверенышу и, не удержавшись, присел и принялся трепать его по бочинам. Паленый посмотрел на повизгивающего от восторга и виляющего хвостом щеренка, на меня, радого не меньше, и скептически хмыкнул:

– Ну, дела!

– Это питомиц хозяина, но у него пока нет клички, – пояснил Сайрус, а потом обратился ко мне: – У нас гости, господин Зак? Представьте нас друг другу.

Точно-точно! От счастья, что я все же добрался сюда, забыл даже об элементарных правилах поведения!

– Это Сайрус… хм, управляет всем, что есть в этой каюте, – представил его, как смог. – А это мой наставник – Паленый, – с ним было проще.

– Будем знакомы, – подал он руку Сайрусу.

– Господин, вы же понимаете, что я не смогу… – начал, было, тот, но наставник, продолжая держать ладонь протянутой, сказал:

– Жест – условность, так что ничего не мешает поздороваться и с условным, так сказать, собеседником.

– Ну, да… – задумчиво ответил Сайрус, протягивая и свою руку. Что радовало, глазами он вроде больше не дергал. – Будем знакомы, господин…? Как ваше имя, не прозвище?

– Мик Девять Один.

О как! Я оказывается до сих пор, так и не знал, как зовут Паленого на самом деле…

Но расстраиваться по этому поводу долго не получилось – зрелище, представшее мне, оказалось настолько прикольным, что я не выдержал и рассмеялся – ладони моих наставников встретиться-то встретились, но затряслись не слаженно – туда-сюда в разные стороны!

– Чего ржем? – возмутился Паленый. – Условно – значит, условно!

А Сайрус принялся выдавать, то самое, видно положенное гостю приветствие, которое не досталось мне. Ну, и естественно, на фразе: «– Я накрою стол в соответствии с вашими предпочтениями», наставник ответил: "– не откажусь".

Но вот когда многолапый робот принялся метать на стол тарелку за тарелку, то… кое-какие ассоциации всплыли тут же, испортив мне аппетит!

– Из чего эта еда сделана? – настороженно спросил я.

– Не из чего. Все выращено на плантациях и фермах общины, – ответил Сайрус и, видно не понимая, к чему такой вопрос, уточнил: – Технология хранения при сочетании глубокой заморозки и стазис поля позволяет сохранять продукты съедобными до семисот лет.

Заморозка и стазис? Пятисотлетняя жратва? Но никакого синтезирования? Да без проблем! И я, вооружившись ложкой, плюхнулся за стол.