Текст книги "Эльфийская погибель (СИ)"

Автор книги: Александра Рау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)

Глава 25. Ариадна

Ирвин сопротивлялся, не пуская меня на спину; даже если у моего коня и было дурное предчувствие, то я планировала старательно его игнорировать. Отец советовал мне дать коню имя самостоятельно, как гласил обычай, но разве мог пятилетний ребенок доверить себе столь ответственное дело? Разумеется, я обратилась за помощью к тому, кому доверяла: господин Айред назвал моего коня “сумеречным штормом” за скорость и то, что шерсть его переливалась синим в солнечном свете, и отныне мне приходилось без конца напоминать ему, кто из нас хозяин.

Едва солнце показалось из-за горизонта, я вложила монету в руку стражника у ворот. Ставни приоткрылись, открывая безграничный мир за пределами моего скромного государства, и Ирвин с нетерпением рванул в сторону леса.

Подъехав к хорошо знакомому мне входу в Аррум, я спешилась, смущенно застыв перед незнакомым постовым. Честно сказать, я была уверена, что встречу тут Индиса, и проникнуть на совет не составит проблем.

– Приветствую, – слегка поклонилась я незнакомцу, и тот сделал шаг назад. – Меня зовут…

– Я знаю, кто ты, – настороженно бросил он. – Что ты здесь делаешь?

– Я прибыла на совет.

– Разве на него приглашали людей?

– Если высылали приглашения, то сделаем вид, что свое я потеряла.

Эльф усмехнулся, но в ответ лишь сложил руки на груди.

– Я знаю, что могу не вызывать доверия…

Мою фразу прервала крошечная певчая птица, севшая на плечо постового. Тот повернул к ней голову и едва слышно что-то шепнул, после чего птица улетела так же неожиданно, как появилась.

– Подожди здесь. За тобой придут, – попросил эльф, смягчив тон. – Но с конем вглубь леса я не пущу.

Согласно кивнув, я принялась привязывать поводья Ирвина к дереву. Он ненавидел, когда я оставляла его здесь; выезжая за пределы города, он, вероятно, надеется скакать по полям, пока не иссякнут силы, но я вновь и вновь заставляла его стоять на месте, унизительно привязанным к ветке. Фыркнув, он в очередной раз выразил свое недовольство. Я тихо извинилась, погладив его по морде.

Постовой замер на месте, а я принялась ходить вокруг коня, украдкой разглядывая незнакомца. Никогда прежде я не видела столь высоких эльфов; вспоминался разве что Киан, но к его происхождению у меня всегда возникали вопросы. Длинные русые волосы были зачесаны назад и струились, словно водопад, поблескивая и переливаясь. Тверд, как скала, но добр – иначе не стал бы даже слушать.

Спустя какое-то время из-за листвы показалось знакомое лицо.

– Индис! – воскликнула я.

Удивление постовой скрыл, хоть и с трудом, принимая от Индиса какой-то приказ. Друг Териата, как и прежде свободный от предубеждений, сразу заключил меня в объятия.

– Ариадна, – вздохнул он. – Не думал, что они отправят тебя.

– Я вызвалась, – объяснила я. – Киан меня поддержал.

Индис хмыкнул, не без оснований сомневаясь в моих словах; в любой другой ситуации я бы не поверила, что этот заносчивый скряга мог послушать кого-то, кроме себя и своего непосредственного начальства.

– Мать будет рада твоему появлению, – шепнул эльф, делая шаг вглубь леса и жестом предлагая следовать за ним. – Она и не надеялась на помощь принцессы.

Сделав два шага, я застыла на месте, обдумывая его слова.

– Ты – сын азаани? – уставилась на него я.

– Думал, ты знаешь.

Я отрицательно покачала головой.

– Выходит, мы оба наследники наших земель?

– Вовсе нет, – улыбнулся мужчина. – У нас всё устроено иначе.

Я много общалась с Индисом, пока Эзара был занят освоением магических сил, и привязалась к добродушному эльфу; однако тем утром он выглядел совсем иначе. Да, его глаза все так же светились зеленью, а кудри пламенным ободом танцевали вокруг лица, но кожа его будто стала серой, а прежде пылавший взгляд потух. Не сходившая с лица улыбка стала вымученной, будто он помнил о необходимости поднимать уголки губ и делал это лишь по привычке. Я не решалась спросить о причинах; впрочем, уверена, не смогу терпеть слишком долго.

До места встречи мы добирались пешком, и я без конца озиралась по сторонам: осенний Аррум поражал воображение. Подобных красок не увидеть даже в самом роскошном саду, над которым годами корпели сотни рабочих; никто не умел творить так, как Мать Природа. В какой-то момент до моего слуха стали доноситься голоса: все, как один, сдержанные и спокойные, и я невольно вскинула брови. Пожалуй, совету Греи стоило бы поучиться у соседей; сколько раз бы я не присутствовала на собраниях, меня неизменно перебивали не меньше трех раз за речь.

– Если сложим оружие, в их глазах станем скотом на заклание.

Как только взгляду открылся вид на поляну, у меня перехватило дыхание. Не знаю, что поразило меня больше: зрелище нескольких сотен эльфов, строгими рядами стоящих в лучах влюбленного в них солнца, два плетеных трона на возвышении и сидящие в них правители, которых раньше я могла лишь воображать, или исполинский олень, легенды о котором обожала в детстве. Показалось, что земля исчезла у меня из-под ног – ощущение нереальности происходящего наконец дошло до моего разума, – но Индис крепко сжал мою ладонь и уверенно повел между рядами сбитых с толку участников совета.

В полнейшей тишине я стояла, едва удерживаясь на ногах; уверенность, с которой я примчалась в лес, улетучилась, и, если бы не стоящий за моей спиной Индис, я бы давно грела спиной землю. Передо мной были лишь правители древнего народа, тогда как все прочие оказались позади, и меня прошиб озноб от мысли, что обо мне думало большинство из них.

– Дитя моё.

Голос эльфийской королевы прозвучал, будто красивейшая песня лучшего в мире барда.

– Наш народ сочувствует твоей утрате.

Я наконец набралась сил поднять взгляд, и он тут же оказался прикован ко спускающейся ко мне эльфийке. Азаани была прекрасна настолько, что это не укладывалось в слова; к тому же, глупо было даже пытаться. Разве какие-то буквы и звуки могли описать красоту богини?

Правитель горных эльфов недовольно фыркнул, в точности как мой конь, и я уязвленно ссутулилась. Разум мой понимал, что жители Армазеля не просто так ненавидели мой народ, но сердце отказывалось отвечать за грехи предков.

Азаани двумя пальцами коснулась моего подбородка, не позволяя неосознанному желанию спрятаться управлять моим телом.

– Мы благодарны, что ты присоединилась к совету, – пропела она. – И надеемся, что сможем помочь друг другу.

– Прекращай, Маэрэльд, – прогремел голос горного эльфа, и я поежилась. – Ты едва не целуешь ей руки.

Ничуть не восприняв его слова, как что-то обидное, эльфийка мягко улыбнулась мне и вернулась на свое место.

– Так ты и есть тот самый информатор мальчишки с молниями? Как я и говорил, он совсем не умеет врать.

– Он значительно улучшил этот навык, – не согласилась я. – Порой даже я забываю, почему он живет в замке.

– Считаешь, что это – показатель мастерства? – пренебрежительно бросил аирати. – Лжец знает, кто скрывается за его словами, и лишь глупец становится их воплощением.

Я гулко сглотнула. Казалось, что бы я ни сказала, у эльфа найдется повод меня унизить; один его вид вгонял меня в краску, заставляя чувствовать себя недостойной стоять на столь непочтительном расстоянии, хоть между нами и было несколько десятков шагов. От внезапно возникшего намерения сбежать меня остановила теплая рука, упавшая на мое плечо.

– Ариадна пришла, чтобы поделиться с нами планами сестры, – вмешался Индис. – Она хочет того же, что и все мы – мира.

– Её предки уже обещали нам мир, и вера их словам стоила нам многих братьев и сестер.

Я оглянулась, не в силах терпеть тяжелый взгляд эльфийского короля. Среди присутствующих были и молодые лица, и те, что явно вырастили не одно поколение потомков; и огненные локоны лесных жителей, и ледяные глаза обитателей гор. Кто-то смотрел на меня с интересом, кто-то – с безразличием, но все были напряжены, вероятно, опасаясь возможной реакции своего правителя.

Страх перед аирати стал медленно уходить, уступая место недовольству. Я подумала, что зазря теряю время, чувствуя вину за то, кем родилась.

– Разве мы выбираем, в чьей утробе окажется наша душа? – повернулась я к королю.

– Богиня делает это за нас, и ей несвойственны необдуманные решения.

– Ариадна, – произнесла азаани, прерывая зарождающуюся перепалку. – Поведай нам, что знаешь.

Я начала аккуратно делиться имеющимися у меня сведениями, наблюдая, как глаза Аирати закатываются все сильнее с каждым моим словом. Он даже морщил нос, как будто от меня смердело, как от гниющего трупа, и с каждой секундой это распаляло во мне гнев. Да, он могущественен, стар и мудр, но что стоила его мудрость, если его так задевало присутствие какой-то девчонки?

– Быть может, ты скажешь что-то, чего не знает любой пьяница в таверне? – выдохнул он. – Ради такого незачем было тащить сюда принцессу, Индис.

Я обернулась на друга; эльф не подал виду, что не имел понятия о моем прибытии, и кивнул, сдержанно признавая свое поражение перед правителем.

– А пьяница расскажет вам, что Минерва собирается пойти через ваши горы?

– Она не посмеет.

– Чтобы вы позволили ее армии сократить путь, она планирует предложить вам часть добычи.

– Нам не нужно ее золото, – отрезал король.

– Сомневаюсь, что она действительно собиралась отдавать вам что-либо, – язвительно бросила я. – Она мечтает о nuru elda и знает, что не расплатится, какую сумму бы вы не назвали.

Ноздри аирати расширились, а пальцы вцепились в подлокотники трона, но он промолчал.

– Люди идут за ней, – начала я, не уверенная в том, как правильно преподнести мысль. – Но в их умы закрадываются сомнения. Прежде они были околдованы ей, но теперь… её влияние будто стало слабее.

– Это может быть уловкой, – предположил один из председателей совета. – Дать людям немного свободы, чтобы они решили, будто принимают решения сами.

– Или её сил недостаточно, чтобы справиться с поставленной задачей. Амбиции всегда шли впереди нее.

– И все же они поражают воображение, – задумчиво протянула азаани. – Для того, в чьих венах лишь человеческая кровь, она…

– Никто не знает, что за кровь заставляет ее сердце биться, – прервал ее глава горных эльфов. – И лишь когда она прольется, мы откроем тайну, что Эвеард унес с собой.

Отцовское имя все еще заставляло меня вздрагивать; когда я слышала, как кто-либо произносил его вслух, мне начинало казаться, что я ощущаю на себе его взгляд. Слышу его раскатистый смех, вижу седую щетину на загорелой коже и то, как он лениво водит приборами по тарелке, сонный после раннего пробуждения. Вопреки желанию снова увидеть родное лицо, от его мнимого присутствия становилось лишь беспокойнее; я бы предпочла, чтобы Отец Духов поскорее отдал его душу Богине.

– Почему просто не убить её?

Из толпы молча наблюдающих эльфов выбралась миниатюрная, но бойкая девушка с пылающим от нетерпения лицом. Что-то в её чертах показалось мне знакомым, но ощущение было мимолетным и вскоре улетучилось.

– Она ведь всего лишь человек, – не унималась эльфийка. – Териат мог давно пробраться в её покои и перерезать ей глотку, тем самым избавившись от проблемы.

– И дав начало многим другим, – предостерегла королева. – Мы не можем просто так убить наследную принцессу.

– Просто так?!

– Это неплохой вариант, – пожала плечами я. – Но, боюсь, не все так просто.

На меня обратились сотни изумленных глаз, и лишь стоящий рядом Индис помог мне сохранить спокойствие. Никто из присутствующих не был поклонником моей сестры, но каждый почему-то искренне удивился, что и я не считала себя таковой.

– Она убила моего отца, – объяснила я. – Возможно, свела с ума мою мать, а еще рубит головы всем, кто перечит её словам. Я не хочу, чтобы Грея утонула в крови.

– И почему же нельзя пролить лишь кровь Минеры?

Возмущенная эльфийка подошла ко мне почти вплотную, уперев руки в бока. Её сердитый взгляд бегал по мне, будто оценивая каждый сантиметр, а затем перекинулся на Индиса.

– Не смей, Бэтиель, – буркнул он. – Отступи.

– Ни за что, – противилась та. – Меня достало выслушивать этот бред. Я не хочу сражаться ни за людей, ни против них, теряя друзей и родных под лезвиями их тупых мечей.

Некоторые горные эльфы поддержали бунтарку одобрительными выкриками, но правители слушали молча, не останавливая её порыва. Эвлон, все это время безучастно наблюдавший за происходящим, медленно скрылся за пожелтевшей листвой кустов.

– Почему нельзя просто вонзить нож в её проклятое сердце?

– Потому что её невидимо охраняет столько стражников, сколько тебе и представить не удастся, – отрезала я. – Потому что никто в действительности не знает, какими силами обладает моя сестра, и потому что на её стороне один из самых могущественных магистров континента. Как считаешь, легко ли на нее напасть? Может, посоветуешь спрятаться за шторой в её покоях?

– Не стоило Териату с тобой связываться, – прошипела эльфийка.

– Ох, а он тебе нравится, да?

Сама от себя не ожидая, я вскипела от одной лишь мысли об этом, и слова мои мгновенно пропитались худшим из ядов.

– Знаешь, кожа Минервы так горела от его губ…

– Прекратите!

Голос азаани разнесся по поляне, сгоняя птиц с ветвей деревьев. В глазах Бэтиель блеснули слезы, и она тут же отвернулась, зашагав на свое прежнее место, будто обиженное дитя. Девушка была до смешного мелкорослой и, проходя мимо жителей гор, казалась лишь жалким подобием эльфа.

Выполняя молчаливый приказ матери, Индис обнял меня за плечи и проводил в дальнюю часть толпы, противоположную той, куда ушла моя оппонентка. Ещё долго совет обсуждал, каким образом не допустить прохождение армии через горы Армазеля и как избежать конфликта, если Минерва все же придет просить об услуге. Обсуждал, каких еще разведчиков отправить в город. Обсуждал, что Териат не справлялся с поставленной перед ним задачей. Я хотела возразить, сказать, что они не видят, как каждый день он старается узнать хоть что-то, но… но перед глазами возник образ его сближения с Минервой на предсвадебном балу, о котором я так язвительно упомянула в споре с эльфийкой, возник образ тренировочного меча, вонзающегося в его щеку, образ моего поцелуя с Хантом и прячущегося за дверью Тера… Может, Бэтиель была права, и всего этого не случилось бы, не свяжи мы наши судьбы той случайной ночью.

Я сняла с запястья красную нить и подвязала ей волосы, как делала всегда, когда не могла собраться с мыслями. Брачный браслет выглянул из-под задравшегося рукава, блеском привлекая внимание Индиса; эльф тактично промолчал, и я поспешила вновь накрыть его тканью.

– Что с тобой? – наконец обратилась я к Индису. Он витал в облаках даже больше меня. – Ты…

– Другой?

– И не описать, насколько.

Горько усмехнувшись, он на несколько секунд спрятал лицо в ладонях. Наш шепот если и доносился до чьих-то ушей, то вряд ли был им интересен; жаркое, хоть и сдержанное обсуждение будущего их народа наверняка привлекало их внимание намного больше.

– Тебе может показаться, что моя мать спокойна и рациональна, но последние месяцы она отравляет лес бесконечным беспокойством, – наконец отозвался Индис. – Она уверена, что наш народ окажется истреблен в ходе этой войны, и никакие аргументы не в силах ее переубедить.

В голове тут же возникло воспоминание о рассказе Кидо: пророчество Лэндона, моря крови, Минерва на месте богини.

– Она видела…

– Нет, – покачал головой эльф. – Или лжет, что нет, но Эвлон тоже молчит. Если бы в этом была необходимость, он бы поделился пророчеством с кем-то еще.

– Но что с тобой? – уточнила я.

– Я до смерти устал от ее обучений, – вздохнул он обреченно. – Однако мать настаивает, что ей нужен преемник.

– Но ты же не сможешь править после нее?

– Не смогу, – подтвердил Индис. – И ей нужно не это. Ей необходим эльф, за которым пойдет войско, эльф, который в её отсутствие сможет отдавать приказы, и по какой-то неведомой мне причине она решила, что я гожусь на эту роль.

– Тебе это чуждо?

– Я ненавижу это, – исправил он. – Знаешь, как счастлив я был, когда меня не избрали стать посланником в замке? Зато теперь думаю, что лучше бы танцевал на балах и размахивал мечом.

Я горько улыбнулась, понимая, что ему неведома настоящая жизнь при дворе, и положила голову на его плечо. Прежде Индис вызывал у меня чувство комфорта и умиротворения, и это было одной из причин, почему я приходила ко входу в Аррум, даже зная, что не встречу там Териата; однако в тот момент мне хотелось самой поделиться с эльфом верой в лучшее, хоть и в моей душе ей неоткуда было взяться.

– Как он там?

– Справляется… вроде, – призналась я. – Его принимают, как часть общества, и относятся соответственно – с осторожностью и внимательностью.

– Я знал, что у него получится, – вздохнул Индис с легкой улыбкой. – Пусть он сам и не надеялся на это.

Остаток дня мы действительно провели, внимательно слушая рассуждения советников и изредка даже получая позволение вступить в обсуждение. Горные эльфы мало что знали об устройстве Греи – не по глупости, а из-за отрицания существования нашего государства как такового, – и некоторые их планы были до смеха наивными. Для аирати люди были низшими существами, и в его картине мира они не обладали и задатками разума; он полагал, что по щелчку его пальцев наши стены падут, обнажая слабые места правителя. К сожалению или к счастью, в военном деле люди преуспели, как никто другой, и мне раз за разом приходилось объявлять его планы несостоятельными, облегчая задачу тактично подбирающей слова Маэрэльд.

Шли часы, рекой лились речи, но вопросов не становилось ни на толику меньше. Меня поразило, что одинаково внимательно выслушивали как высокопоставленных советников, так и обычных эльфов, хоть это, впрочем, и должно происходить именно так. Когда-то и отец пускал на совет группу случайных людей из города – торговцев, жриц, кузнецов, – но со временем эта инициатива стала порицаться высшим светом, и для обращения к королю у людей остались лишь строго установленные часы приема.

Когда сумрак стал окутывать лес, Индис предложил проводить меня до места, где остался мой конь, и я нехотя согласилась; почему-то мне чудовищно не хотелось возвращаться. Как только мы приблизились к дорожке, уводящей с поляны в глубь леса, Индис остановился.

– Останься, сын, – раздался голос Маэрэльд. – Ариадна сможет добраться сама.

Эльф не сдвинулся с места, словно прикованный к матери цепью, что уже натянулась до предела; кивнув, я покинула поляну в гордом одиночестве, заставляя себя поверить, что достаточно смела для подобного рода прогулок.

Разум твердил, что в эльфийском лесу не было ничего, что могло бы угрожать моей безопасности, но сердце выскакивало из груди при каждом неожиданном шорохе, даже если это был звук треснувшей под моими ногами ветки. Тьма награждала Аррум совсем иной атмосферой; переливаясь в солнечном свете, он казался местом, достойном Богини, но по ночам будто превращался в мрачную обитель её мужа. Листва еще не опала, и разглядеть усыпанный звездами небосвод не представлялось возможным.

Неожиданно вдали показался источник света; легкое полупрозрачное свечение манило за собой, погружая окружающий мир в еще более непроглядную тьму. Следуя за ним, я нетерпеливо ускоряла шаг.

Стой.

Голос в голове возник, пробравшись откуда-то извне, и я мгновенно замерла. Из-за сооружения, напоминающего беседку, вышел Эвлон, покрытый мириадами светлячков, и свернул на одну из дорожек, приглашая пойти за ним. Я опустила взгляд; увлекшись погоней, я почти по колено зашла в воду, гладь которой была настолько черной, что сама я бы ни за что не отличила её от земли.

Царь леса довел меня прямо до выхода из леса; я была уверена, что избрала неверное направление, пытаясь вернуться домой, но наш путь, казалось, занял не больше нескольких минут. Ирвин, привыкший к статусу одного из крупнейших коней в королевском стойле, насторожился, завидев исполинское животное, но быстро потерял интерес, вернувшись к поеданию остатков зеленой травы.

– Благодарю вас, – обратилась я к Эвлону и, не придумав, как поступить дальше, присела в легком реверансе. Даже наследных принцесс не учат общаться с существами из легенд.

Олень подошел почти вплотную; его горячее дыхание едва не сбило меня с ног. Он склонил голову так сильно, как только смог, и на расстоянии вытянутой руки надо мной оказались его рога.

В нос ударил сладкий запах. Рога Эвлона стали покрываться цветами невероятной красоты, и они все цвели и цвели, пока не образовали собой целый куст, горящий божественным светом. И без того испытывая восторг при виде священного животного, я в миг забыла, как дышать.

Возьми один, прозвучало в моей голове.

Протянув дрожащую руку к буйству красок и ароматов, я выбрала тот, что больше всего походил на ромашку; это творение природы напоминало мне не только об Арруме, но и о двух благородных мужах, выросших под его защитой, и потому больше других грел душу. Как только цветок был сорван, все вокруг на мгновение залило ослепляющим светом, заставив зажмуриться; подняв веки, я обнаружила на месте цветка кулон с бледно-желтым камнем в середине.

Надень его, а когда придет время – отдай тому, кому уже отдала свое сердце.

Я послушно надела цепочку на шею, с удивлением обнаружив, что она практически сливается с кожей, и спрятала кулон под одежду. Мне не хотелось, чтобы Хант заметил, что я ношу что-то, что подарено не им, ибо он усердно делал вид, что трепетно относился к нашему фиктивному союзу; впрочем, его подарки я не надевала вовсе.

Ирвин самостоятельно довез задумавшуюся хозяйку до ворот Греи. Только отдав поводья конюху, я ощутила, как чудовищно устала: день был длинным, но из-за массы впечатлений прошел, как вспышка, не дав и мгновения прислушаться к сигналам измотанного тела.

Еле передвигая ноги и уперев взгляд в пол, я медленно поднималась по лестнице, как вдруг кто-то влетел в мое правое плечо.

– Ваше Высочество, – пролепетал советник, спешащий вниз. – Вы не ушиблись?

– Куда же ты так летишь, Лэндон?

Глаза мужчины коварно сверкнули, и он спрятал руки за спиной, почтительно поклонившись.

– Вам это ни к чему, – сладкоголосо отозвался он. – Доброй ночи, принцесса.

Махнув рукой, я продолжила путь; как бы там ни было, приспешник Минервы не рассказал бы мне о своих планах, даже если бы спешил выпить воды перед сном. Поняв, что из моих уст скорее донесется храп, нежели хоть одно связное предложение, я свернула в свои покои.

Уверена, Териат и Кидо смогут подождать до утра.