Текст книги "Эльфийская погибель (СИ)"
Автор книги: Александра Рау
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)
Глава 15
Лэсси шумно раздвинула шторы, за которыми я, вернувшись в покои с первыми лучами солнца, старательно прятал комнату.
– Доброе утро, господин! – воскликнула она, не оставляя мне никаких шансов ухватиться за остатки сна. – Пора вставать! Капитан Фалхолт уже ждёт вас.
Наш короткий разговор за ужином предполагал встречу в тренировочном зале, однако я не думал, что капитан так скоро найдёт время и желание провести со мной несколько часов, наполненных потом и тяжелым дыханием. Соответствующая одежда уже была подготовлена и нетерпеливо ждала момента быть надетой: черные узкие брюки, свободная светлая рубашка и массивные ботинки; вероятно, капитан надеется, что хотя бы они смогут удержать меня на ногах.
Фэй появилась, сопровождаемая звоном посуды. Она с трудом протиснулась в щель между дверью и стеной, что ей удалось создать нажимом хрупкого плеча, и поставила поднос с завтраком на ближайшую подходящую поверхность – на комод. Завтрак не был плотным: травяной чай, который Грея считала одним из своих достояний, булочка и вишневый джем.
– Капитан сказал, что вы позавтракаете после тренировки, а это – чтобы урчащий живот не занимал вашу голову, – виновато шепнула Фэй.
Отказавшись от помощи девушек, я быстро оделся и на ходу закинул в себя еду. Не хотелось, заставив капитана ждать, предстать перед ним изнеженным соней на третий день пребывания в замке, ведь с этим признаны были справиться мои скверные навыки ближнего боя.
На выходе из комнаты меня ждал молодой стражник. Мы кивнули друг другу, поняв без слов, и молча пошли на первый этаж. В конце правого крыла, прямо перед выходом к конюшням, располагался огромный зал. Полагаю, он использовался не только для тренировок, но в том числе и для торжественных состязаний и небольших турниров; поле битвы было окружено многочисленными рядами сидений для зрителей.
– Вот вы где! – Фалхолт вскинул руки и двинулся в мою сторону, будто увидел старого друга.
– Благодарю за приглашение, – поклонился я, сложив руки за спиной.
– В следующий раз приглашать не буду, – хитро улыбнулся он. – Я бываю здесь каждое утро. Приходите, если возникнет желание.
– Непременно.
Три дюжины гвардейцев заметно замедлились с тех пор, как я вошёл в зал. Они внимательно рассматривали, что за чужеземец так привлек внимание капитана, и их мечи едва касались друг друга, создавая видимость битвы, а не оттачивая навык реальной.
Судя по всему, капитан поднимал подчиненных на тренировку, как только рассветало; я проспал не больше двух часов, а их рубашки уже настолько промокли, будто они гуляли под проливным дождём. Сам Фалхолт же едва ли взмок – не знаю, из-за отсутствия нагрузок или, напротив, из-за хорошей к ним подготовки, – однако его слегка загорелая кожа раскраснелась, и я практически слышал выпрыгивающее из его груди сердце.
– Начните с разминки, Териат, – он обвёл зал взглядом, как бы указывая на круг, очерчиваемый ограждениями от зрительских рядов. – Предпочитаете пробежку или что-то другое?
– Пробежку, капитан.
– Кидо, – поправил он. – Раз уж вы просили звать себя по имени, позвольте и мне ответить тем же.
Я благодарно кивнул. Фалхолт всё больше удивлял меня своей любезностью и открытостью; я представлял капитана королевской гвардии совсем иначе. Впрочем, это могло быть маневром для того, чтобы завоевать доверие и узнать о коварных замыслах, если он подозревал меня в сокрытии таковых.
Пробежка далась мне легко; можно сказать, что я бегал всю жизнь – как в прямом, так и в переносном смысле. Жизнь в лесу и ремесло охотника подразумевает развитую выносливость, а занятия с Финдиром научили лучшему управлению дыханием, потому я бежал долго и без мыслей, абсолютно расслабленный и обо всём позабывший. Я продолжал бы ещё много часов – уж очень приятное чувство свободы, обдуваемое легким ветерком, теплилось в груди, – но краем глаза увидел капитана, смотрящего на меня со сложенными на груди руками.
– А вы крепкий парень, – заметил он одобрительно. – Половина моих ребят не пробегут столько даже в случае смертельной опасности, не говоря уже об утренней пробежке. Никогда не думали о службе на благо короны?
– Честно говоря, нет, – прошептал я, изображая лёгкую отдышку и вытирая со лба воображаемые капли пота. – Но кто знает, куда нас может привести судьба.
Капитан ухмыльнулся, а я ощутил сверлящие взгляды оскорбленных гвардейцев за спиной. Махнув в сторону стойки с оружием, Фалхолт вопросительно вскинул брови.
– Я совсем позабыл тяжесть железа в руке и его оглушительный звон.
Кидо тут же достал со стойки два тренировочных меча. Они не были начищены до блеска и заточены так, чтобы резать пергамент на весу, однако при достаточной силе ударе вполне могли нанести серьезную рану. Вес оружия был внушительным; на мгновение я даже пошатнулся, оказавшись с ним один на один. В руках капитана же меч казался не тяжелее бокала с вином, и он так же играючи обращался с ним, как на вчерашнем ужине заливал скуку ароматным напитком.
Мы встали в стойку. Я не спешил нападать; куда важнее было изучить все приемы и повадки соперника. Капитану я не казался серьезным противником – что, впрочем, оправдано, – и он без раздумий двинулся в атаку. Его меч мелькал то справа, то слева, то снизу, и я едва успевал отражать скромные удары воина. Также я успел заметить, что правой рукой Кидо орудовал весьма проворно, тогда как его левое плечо доставляло ему дискомфорт – он не мог в полной мере отвести руку назад. Следствие старой травмы.
– Меч – не ваше любимое оружие, не так ли?
Ухмыльнувшись, капитан передумал церемониться и эффектно закончил поединок, поднырнув под моей поднятой рукой и сделав подсечку. Лезвие к горлу приставлять, однако, не стал.
– После турнира в Лоустофте я не так часто брал его в руки, – пояснил я. – Драться в моих странствиях приходится лишь с разбойниками, а дальний бой в таких случаях предпочтительнее.
– Лучший бой – тот, что не начался.
Капитан подал мне руку, помогая встать, после чего подбадривающе похлопал меня по плечу.
– Мне, пожалуй, пора идти, – откланялся Кидо. – Но я дам вам в тренеры одного из лучших моих воинов. Аштон, подойди!
Сорокалетний мужчина с недельной щетиной выполнил приказ начальства и стремительно приблизился. С недоверием взглянув на меня, он кивнул в знак приветствия. Я ответил тем же.
– Териат, Аштон, – представил нас Кидо. – Если меня нет, то проследи, чтобы у нашего гостя всегда был партнер для поединка.
Капитан покинул зал, и Аштон встал в стойку, не произнеся и слова. Я набрал воздуха в грудь. Молчаливый громила, явно побывавший не в одной войне, – отличный соперник. Но не для недотёпы вроде меня.
Аштон и не думал прощать мне мелкие недочёты и учитывать мои «забытые» навыки; он бил в полную силу, и мне оставалось лишь благодарить Богиню, что мечи были тренировочными. От беспрерывного отражения ударов рука предательски ныла, а ощущение бессилия против опытного воина заставляло магию в моей груди трепетать и пытаться вырваться наружу. Напасть получилось лишь дважды, и оба раза мой удар оказался очевидным и читаемым, а потому пресеченным ещё на корню. Дюжину раз я оказывался уложенным на землю. Спина начала ныть, вторя боли в руке, а рубашка промокла настолько, что песок, коим был усыпан зал для смягчения падений, уже не отлипал от одежды. На лбу Аштона виднелась лишь скромная струйка пота.
– Ничего, – наконец произнёс он. Его голос оказался хриплым и низким. – Потенциал есть. А теперь ступайте, сэр, на сегодня хватит.
Поблагодарив за плодотворное занятие, я с облегчением вернул меч на стойку и покинул зал.
Коридоры встретили меня необычайным оживлением. В этом крыле на первом этаже жила в основном обслуга, потому никто не мог позволить себе спать в такое время. Несколько раз в меня чуть не врезались служанки с подносами, несущие завтрак тем, кто любил подольше пожениться в постели, а один раз я едва успел отойти от девушки, несущей роскошное многослойное платье, иначе точно потерялся бы в складках его ткани.
Свернув к лестнице, я наконец встретил знакомое лицо. Ариадна собиралась на конную прогулку, о чём недвусмысленно намекала её одежда и собранные в незамысловатую прическу волосы. Я любил смотреть, как её волнистые пряди спадали на плечи и спину, пружиня при каждом движении, однако так взору полностью представало её лицо, будто выточенное из мрамора лучшими скульпторами горных эльфов.
Я понял, что рассматривал его чуть дольше, чем то позволяли правила приличия.
– Доброе утро, Ваше Высочество, – поклонился я и вдруг почувствовал, как жутко от меня смердело. Щеки тут же залились румянцем.
– Доброе утро, сэр, – присела она в лёгком реверансе. – Побывали в утреннем аду от Кидо?
– Прошу прощения за свой внешний вид.
– Не стоит, – чуть обиженно ответила она. – Я тоже иногда там бываю. Может, однажды встретимся.
Подмигнув, она игриво сбежала по оставшимся ступенькам и завернула в правое крыло. Порой меня пугала её беспечность. Что скажут о почти замужней принцессе, почти наследнице двух государств, если увидят, как она подмигивает только приехавшему в замок чужеземцу? Что скажут о ней, когда увидят, как в её присутствии я краснею и забываю, как дышать? Впрочем, она всегда славилась бунтарским характером и непредсказуемостью; надеюсь, эти мелочи не привлекут излишнего внимания.
Придя в свои покои, я обнаружил их заполненными идущим из ванной паром и запахом обещанного завтрака из столовой. Лэсси отмывала с меня песок и пот с особым усердием, присущим ей, когда дело касалось чистоты. Я несколько раз хотел остановить ее, но, стоило мне совершить хоть малейшее движение, служанка вздрагивала и нажимала на губку еще сильнее. Я понимал, что рыцарям нужна помощь с надеванием доспехов, а благородным людям негоже самим стирать свои вещи, но мыться.… Никогда не думал, что с этим можно не справиться.
Предобеденное время было решено вновь провести в садах, но пройтись по ним в одиночестве, всему превратившись в слух. Щебетанье птиц и шелест листвы наполнили мое лесное сердце безграничным счастьем. Работающие в саду слуги обсуждали всё подряд: вчерашний наряд госпожи Аурелии, непотребное поведение герцога Фалкирка с приставленными к нему служанками, чью-то беременность, капризность белых роз и… случайную встречу с островным принцем около покоев его невесты. Они не давали этому событию негативной оценки. Общество в Грее не слишком строгое, к тому же они были обручены; их встречи даже естественны. Слуги судачили об этом просто так; лишь из-за того, что их жизнь была не так наполнена событиями, как жизни их работодателей. И всё же мне захотелось вмешаться и запретить им так говорить о лисице, в независимости от того, был ли слух правдой и в самом ли деле они занимались чем-либо за закрытыми дверями её покоев.
Я задержал дыхание. Глупейшее желание.
Я проходил по изворотливым дорожкам ещё как минимум час, но более ничего интересного не услышал. Молоденькие фрейлины и дочери знатных гостей замка ходили по садам небольшими группами по трое или четверо и непременно обсуждали свою будущую богатую жизнь с красавцем-мужем и чудными детьми, а также пытались выведать, кто в каком наряде придёт на свадьбу принцессы. Разумеется, это оказалось секретом чуть ли не государственной важности, и все они самоотверженно и стойко его хранили.
Лишь в дальнем углу сада, плотно засаженном цветущими вишнями, было подозрительно тихо. Несмотря на наличие там невероятной красоты беседки, украшенной искусной резьбой, ни одна замечтавшаяся леди или ленивый господин не располагались там, утомленные палящим солнцем. На лавочке едва заметно виднелась фигура в тонком белом платье, что со спины было больше похоже на ночную сорочку. Отсутствие корсета, ниспадающая ткань, очерчивающая изгибы тела. Ниспадающие по спине пшеничные волосы.
Минерва слегка приподняла руку, и одна из бабочек, летавших около недавно раскрывшихся розовых цветов, села на её палец. Найдя опору, она стала медленнее двигать крыльями, пока вообще их не остановила. Девушка неторопливо поднесла замершую бабочку к своим волосам и усадила её туда, будто она была частью украшения её причёски.
– Подглядываете, Териат? – вдруг раздался её голос.
Я с трудом поборол желание спрятаться в ближайшем кусте.
– Нет, – ответил я, гулко сглотнув. – Завороженно наблюдаю.
Девушка обернулась и встала с лавки. Она двигалась медленно и плавно, будто бы в танце. Сквозь тонкое платье, едва державшееся на почти незаметных бретелях, чётко виднелись очертания её груди. Она испытывала меня, но мне хватило лишь мимолетного взгляда – всё остальное время я смотрел ей прямо в глаза. Это платье и впрямь было ночным.
Подойдя ко мне практически вплотную – в данных обстоятельствах даже расстояние вытянутой руки нельзя было счесть приличным, – она вновь поднесла руку к волосам, сняла оттуда бабочку и слегка подула на неё. Насекомое, будто очнувшись от глубокого сна, невозмутимо покинуло палец временной хозяйки. Принцесса встала на цыпочки и прислонилась к моему уху, пощекотав локонами мягких волос. По шее пробежали мурашки.
– Если очень хочется – можете смотреть.
Едва я успел моргнуть, как она уже вышагивала босыми ногами по дорожке, ведущей к замку. Они разные внешне, но повадки и характер у сестёр схож, даже если они не хотели этого признавать.
– Аарон, – послышался шёпот в правом ухе.
Я инстинктивно обернулся, заранее зная, что не найду за спиной источник звука. Я давно не слышал имени древнего эльфийского короля, раньше иногда мелькавшего в моём сознании. Всё это время мне казалось, что оно каким-то магическим образом вело меня. Раз я услышал его вновь, значило ли это, что я двигаюсь в верном направлении? Или оно звало меня назад?
Вечера я всю неделю проводил в библиотеке. Изредка встречал там Ариадну, но всё, чем нам удавалось обменяться – мимолетные взгляды. Королевские библиотекари затеяли опись всех имеющихся книг, чтобы, на радость гостям, к свадьбе принцессы закупить новых, но при этом избежать дублирования экземпляров. Они бесконечно ходили кругами по библиотеке, поодиночке или по двое, и ничто не ускользнуло бы от их внимательного взгляда. Рисковать было глупо.
Язык «12 войн» с каждым рассказом усложнялся. Авторы стали более образованными, и это видно по сложным предложениям, сравнительным оборотам и образности слога – оно перестало быть сухим пересказом фактов. Повествование наполнилось красками, запахами, вкусами; читая, ты ощущал себя на месте событий, оттого испытывая одновременно и благоговение, и охватывающий существо ужас. Я читал, как правило, по рассказу за вечер, порой перемежая их поэзией или романтической прозой, чтобы снизить градус напряжения.
Вторая война развернулась между Сайлетисом и островом Тиавел, которых разделяет бескрайний Сапфировый океан. Тиавел – скромный по размерам, но гордый и могущественный остров; этим загадочным землям мир обязан появлением магии – среди людей считается, что именно там она зародилась и набралась сил. Оттуда происходили первые великие маги – Сильвия Крылатая и Эларий Змееуст, – о чьём противостоянии тоже складывали легенды, писали поэмы и пели песни. Благодаря своей богатой истории, Тиавел являлся обладателем несметных богатств в виде магических артефактов и драгоценных камней, а ближайшее из государств в лице Сайлетиса оказалось слишком честолюбивым, чтобы позволить так этому и остаться. Собрав крупнейшую армию, какую в те времена видел мир, и построив столько кораблей, что для них было мало целого моря, Сайлетис отправился к магическому острову с надеждой отобрать у него всё, чем он тогда владел. В ответ Тиавел поселил сильнейший ужас в сердцах смельчаков, смевших мечтать о её богатствах: магия его обитателей погубила громадное войско Сайлетиса и потопила их корабли, не понеся ни единой потери.
Одним из участников третьей войны тоже был Тиавел, но, к сожалению или к счастью, так же быстро, как от Сайлетиса, от Кристальных Скал ему отделаться не удалось. Множество мелких скалистых островов, заселенных горными эльфами, называли кристальными потому, что их горы отражали солнечный свет, будто исполинские драгоценные камни, а воды вокруг них всегда были прозрачны и холодны. Преисполнившись чувством собственной непобедимости, маги Тиавела решили, что им подвластно всё, а прародители с Кристальных Скал отныне должны им подчиняться. Среди людей в те поры отсутствовало понимание природы эльфов – все, кто с ними воевали, непременно погибали и не могли донести сородичам о представителях высшей крови, – а потому, с текущей по венам алчностью, они нападали вновь и вновь. Эта война длилась два столетия и видела семерых верховных магов и двух аирати, тысячи жертв и моря слёз, однако закончилась она сама собой – в один день обе стороны попросту отступили, не желая продолжать кровопролития. Не было заключено мирного договора, не были возмещены убытки, не было встречи двух глав – они просто прекратили войну. С тех пор прошли сотни лет. Государства хранят подозрительное молчание относительно друг друга: между ними нет конфликта, но между соседями не налажена торговля или даже морское сообщение. Есть легенда, что кто-то заколдовал острова, чтобы местные жители и их предки впредь никогда не видели друг друга – в прямом смысле, видели пустоту на месте земель и людей, – но мага или аирати, обладающего такой силой, невозможно даже вообразить.
Четвёртой войне хватило пяти лет. Два брата-близнеца из династии Ромберов, что в те времена правели Драрентом, после смерти отца отчаянно боролись за его трон. Они раскололи страну надвое, погрузив её в хаос: старший из близнецов, Нэш, собрал на своей стороне вассалов отца и их армии, пообещав тем полную самостоятельность и свободу в случае победы; младший, Нокс, заручился поддержкой придворных и королевской гвардии, пообещав тем роскошное жалование. Они перебили друг друга, превратив некогда влиятельное государство в пепелище, и погибли одними из последних, когда их ближайшие последователи, уставшие от бессмысленной бойни, перерезали обоим горло. На трон взошла их младшая сестра, во время войны бежавшая из страны и вышедшая замуж за странствующего рыцаря с запада. Так началась династия Кастелло, к коей принадлежит и нынешняя королева Греи, Ровена.
Закончив историю о четвертой войне, я закрыл книгу и отложил её в сторону. Когда-то я уже слышал о ней, и уже тогда она чудовищно напоминала ситуацию между двумя и народами эльфов. Страх, что наша история закончится похожим образом, не покидал моей души, хоть противостояние между аирати и азаани было холодным и с виду равнодушным. Если мы все же уничтожим друг друга, миром целиком и полностью станут править люди – а это значит, что ему вскоре придёт конец.
Наблюдать за деятельностью короля и его старшей дочери вне совместных обедов и ужинов оказалось сложнее, чем я ожидал. Охотничье чутьё, что я, казалось бы, развил за долгие годы жизни, совсем не помогало в слежке. Откуда бы я ни смотрел, как бы ни скрывался – Минерва всегда ловила мой взгляд. Стоило мне лишь задуматься о том, чтобы повернуть голову в её сторону – она всегда делала это первой. Эта удивительная чуткость и пугала, и восхищала; никогда прежде я такого не встречал. Возможно, её проницательность – одна из причин, почему она так влияла на отца и совет; она знала сильные и слабые стороны собеседника. Не только то, на что следовало надавить для исполнения её желаний, но и что предложить взамен.
Однажды я проходил мимо зала совета во время утреннего собрания. Король и его старшая дочь возвышались над остальными участниками как в прямом смысле, стоя, когда остальные покорно сидели за овальным столом, так и в переносном – их авторитет ощущался на расстоянии, будто бы их тени были настолько большими, что накрывали своей тьмой всех присутствующих.
На короля члены совета смотрели с большим почтением и уважением, внимая каждому его слову. На принцессу – с преклонением, с безумным желанием следовать и не упустить ни один её вдох. Что бы ни говорила Минерва – эти взрослые, знатные мужчины и женщины, обладающие землями и богатствами, едва удерживались от того, чтобы не начать рукоплескать ей.
На большом ужине, посвященном концу недели, присутствовал расширенный круг придворных. Капитан королевской гвардии стал садиться либо напротив, либо рядом со мной; совместные тренировки порождали множество тем для обсуждений, и на ужинах мы восполняли нехватку сил и дыхания между взмахами мечей, с упоением говоря о множестве вещей. В Кидо удивительным образом сочетались искусность в бою и неловкость в жизни; вино постоянно проливалось мимо его рта, соус капал на колени, а куски убегали из-под вилки, заставляя голодного гвардейца шептать ругательства. Ариадна, наблюдая за этим, всегда одаривала его полным нежности взглядом.
Минерва явилась на ужин с опозданием, лишь ко второму блюду. Двери широко распахнулись, и всё, что заметила большая часть присутствующих – её чёрно-красное платье с узким декольте до самой талии. Когда она, самолюбиво задрав подбородок, сделала шаг вперёд, жадные взгляды переместились к небывало высокому разрезу юбки вдоль ноги. Кидо, нахмурившись, с недовольством осмотрел открытые рты гостей; у герцога Фалкирк настолько отвисла челюсть, что на тарелку выпал только что поглощенный им кусок мяса. Хант, которого я мечтал уличить в прелюбодейских мыслях, смотрел лишь на свой нож.
Проходя мимо, принцесса кончиками пальцев провела по моей шее.
Той ночью я видел ее во снах.
Я проснулся в холодном поту. То, что я делал с ней в своём воображении, недопустимо и непростительно, однако бесстыдные сцены никак не покидали мой разум.
В дверь постучалась Фэй. Я встряхнул головой и быстро поднялся с постели. Стараясь ни о чём не думать, я позволил девушке одеть меня на уже традиционную тренировку и, отказавшись от завтрака, направился на встречу к капитану.
Кидо сразу заметил, что со мной что-то не так. Мои и без того неумелые движения были вялыми и неаккуратными; из-за невнимательности я совсем не понимал, куда он ударит в следующий раз. Пропустив один из таких ударов, я упал на песок, окрасив его в красный.
– Териат! – Капитан подбежал, подавая мне руку. Кровь лилась безостановочно и бурно, за несколько мгновений уже успев превратить рубашку в промокшую тряпку. – Мне стоило учесть вашу рассеянность при планировании атаки.
Капитан виновато поклонился перед знатным гостем короны, коим, как он считал, я являюсь. Я совсем не чувствовал боли; лезвие прошло в сантиметре от уха по челюсти, задев вену, отчего кровотечение и было столь сильным, но мягкие ткани почти не были повреждены. Я коснулся раны рукой, и маленькая молния с едва заметным треском пробежала по моей коже. Кровь тут же запеклась, запечатывая ссадину.
– Всё в порядке, Кидо. – Я отряхнулся от песка и устало улыбнулся капитану. – Посмотри. Рана не такая серьезная, как могло показаться.
Фалхолт тут же облегченно выдохнул. Собрав мечи и вернув их на стойку, он взял лук и вопросительно взглянул на меня. Он запомнил мои слова о дальнем бое; к тому же, любимое оружие могло бы немного меня отвлечь.
Из-за большого количества гвардейцев и стражников, проводящих утреннюю тренировку, было решено перенести стрельбу на небольшое поле за садами. Мы стреляли долгие часы, с каждой стрелой искренне стараясь улучшить предыдущий результат. На наше беззлобное состязание собрались посмотреть многие придворные, волею судьбы зашедшие вглубь садов. К моменту, когда мишени отодвинули на максимально возможное расстояние – прямо к стене, ограждающей королевские владения от города, наша тренировка стала больше похожа на турнир. Как и положено настоящему турниру, среди наблюдающих появились лица короля и его семьи.
Толпа по очереди скандировала наши имена.
Финальный выстрел. Первым был Кидо. Его стрела попала в центр – точнее, так близко к нему, что издалека выстрел казалась идеальным. Толпа ликовала, а король аплодировал своему капитану; никто и не думал, что я смогу его переплюнуть.
Если рассуждать разумно, у меня не было шансов. Не было бы, если я бы не был рождён в Арруме, и Богиня не даровала мне талант охотника с чутким слухом и ясным зрением.
Слегка улыбаясь, я поднял лук и натянул тетиву. Прицелившись, я почти был готов стрелять, но разум наполнили картинки, напоминавшие о недавнем сне. Я старательно пытался сконцентрироваться на стреле и мишени, но образы становились лишь ярче, дыхание тяжелело, а сердце ускоряло свой ритм. Я обернулся. Минерва смотрела на меня с той же ухмылкой, что я видел минувшей ночью. Магия, коей она обладала, незаметна лишь слепому.
Она пыталась меня сбить.
Какой ей с этого толк? Кидо очевидно сильнее меня; незачем помогать капитану победить странника, если он мог сделать это своими силами. Хотела меня опозорить? Опрометчивое решение; будь я в самом деле скитальцем, то разнёс бы по миру слухи о негостеприимности и враждебности Греи по отношению к заезжей знати.
Магия в груди взбушевалась. Я справился с тем, чтобы не выпустить её наружу, однако не ожидал, что она самовольно пустит разряды внутри тела, оставшись незаметной для других. Я весь вздрогнул; разряд пришёлся в основном на руки и голову. Удар был достаточно сильным, чтобы вышибить все оскорбительные мысли из головы.
Я отпустил тетиву.
Стрела вонзилась в стрелу противника, расщепив её.
Толпа удивленно ахнула. Кидо, по-дружески спокойно приняв поражение, похлопал меня по спине и поднял мою руку, демонстрируя зрителям победителя. Ариадна смущённо хлопала, скрываясь за плечом отца. Минерва, нахмурившись и согнав улыбку с лица, покинула поляну.
– Нужно как-нибудь взять вас на охоту, – крикнул мне смеющийся король. – Вот это будет добыча!
Принимая размытое приглашение, я убрал одну руку за спину и почтительно поклонился.
День в библиотеке прошёл зазря. Три следующих войны, о которых велось повествование в книге, были совершенно одинаковыми. Удивительно, как люди попадались на одну и ту же уловку три десятка лет подряд. Тогдашний король Куориана был счастливым обладателем шести дочерей. Вместо того, чтобы растить и воспитывать их, он распоряжался ими, преследуя мечты о богатстве и землях. Женив трёх дочерей на наследниках других государств, он решил, что получает от этого непозволительно мало, и придумал беспроигрышную тактику. Для начала король устраивал бал для претендентов на руку одной из дочерей и выбирал самого богатого из них. Отец претендента писал королю расписку, согласно которой обязывался выплатить баснословную сумму, что должна была пойти на организацию роскошной свадьбы. Как только дело подходило к самому торжеству – а точнее, к постепенному приезду гостей, – король инсценировал смерть невесты и обвинял в этом случайного гостя из приближенных жениха. Развязывалась война между «скорбящим» и оскорбленным отцами, и первый выиграл все три раза. О его постоянно растущем богатстве по миру ходили такие впечатляющие слухи, что в эту ловушку могли бы попасть ещё множество наследников честолюбивых богачей, если бы король не умер, немного не дожив до конца шестого десятка, вследствие пристрастия к вину и заморским курительным смесям.
Возможно, эти три войны чем-то и отличались друг от друга; возможно, каждая последующая дополнялась какими-либо интересными деталями. Возможно. Но я не замечал их, едва успевая улавливать хотя бы суть истории. Голову занимали совсем иные образы.
На ужине я едва мог смотреть на Ариадну; если мне удавалось поймать её долгожданный взгляд, я неконтролируемо прятал свой. Не мог взглянуть в серо-зеленый водоворот, помня всепоглощающий океан в глазах её сестры. Минерва же демонстративно не обращала на меня внимания, чем раздражала даже больше, чем когда показывала, что может иметь надо мной власть, если ей того захочется. Я знал, что она пыталась ее заполучить.
Той ночью она снилась мне снова.
Мы находилась в том дальнем углу сада, где я видел её завораживающий маневр с бабочкой. На теле принцессы вновь была сорочка из тончайшего шелка, заботливо повторяющая изгибы тела. Ночная прохлада заставляла мурашки бегать по коже, но бушевавший внутри огонь безжалостно их прогонял. Я поднял принцессу на руки, и она обхватила меня ногами. Мне казалось, что сердце мое билось так часто и сильно, что не давало мне дышать, но дело было в губах Минервы, что не отвлекались от моих ни на мгновение.
Наконец, нащупав место, где грань между сном и явью максимально тонка, я выскочил из объятий забвения и тут же вылез из кровати.
Я вышел на балкон. Ночи стали теплеть; поздней весной они самые романтичные и ароматные. Прохладный ветер приятно обдувал разгоряченную кожу. Я взглянул на свои руки: свежих мозолей после занятий с капитаном заметно прибавилось. На сгибе правой руки красовались три маленьких синяка; странное место для удара. Вероятно, пропустил в пылу битвы с капитаном.
Спать мне больше не хотелось.
Утром, когда Лэсси наряжала меня на приветственный завтрак, устроенный ради новоприбывших гостей, я попросил сделать это напротив зеркала, которого до этого настойчиво избегал.
– Лэсси, достань, пожалуйста, камзол, в котором я приехал, – бросил я девушке, старательно копающейся в шкафу, что недавно по приказу королевы вновь пополнился вещами. – Хочу надеть его.
– Конечно, господин.
Чтобы прошитый золотыми нитями камзол сел точно по фигуре, Лэсси пришлось придумывать, как дополнительно затянуть его; каким-то образом я скинул в весе. Она делала это аккуратно, внимательно следя за моей реакцией; если я вдыхал чуть напряженнее обычного или крепко сжимал губы, девушка испуганно расслабляла хватку и начинала все заново. Завидев кожаные штаны, я измученно выдохнул, представляя, какой жаркий день мне предстоит, но Лэсси тут же успокоила, что это – облегченный вариант, который она выпросила после продемонстрированных мной мучений, на что в ответ получила искреннюю благодарность.
Я наконец взглянул на себя. Фэй брила меня почти каждое утро, и на лице едва успевала появиться небольшая рыжая щетина. Волосы, чуть закрывающие уши, не отрастали; служанка следила и за этим. Учтивая улыбка даже в собственных покоях не сходила с лица, а зеленые глаза смотрели так, будто видят кого-то впервые. Неудивительно.
Это лицо мне незнакомо.
Я сам согласился жить в этой оболочке. Долго готовился, учился, убеждал себя, что это необходимо и это могу сделать лишь я. По какой-то причине боги и совет выбрали меня. Так почему меня должна напугать девчонка, вскружившая голову паре десятков представителей знати? Я – эльф, сын лучшего из друидов, к тому же обладающий недюжинной силой, хоть и не имеющий возможности использовать её прилюдно. Разве я недостаточно силён духом и разумом, чтобы противостоять зазнавшейся принцессе?
