Текст книги "Эльфийская погибель (СИ)"
Автор книги: Александра Рау
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц)
Глава 14
Ранним утром у дома нашей семьи собралась добрая половина Аррума. Юные сестренки едва ли понимали, куда и с какой целью я направляюсь, но их веселило, когда я начинал говорить, имитируя северный акцент, а чужеземные наряды тем более приводили в восторг. Их впечатляли рассказы о Сайлетисе и о том, насколько иной являлась жизнь там. Я рассказывал им историю о странствующем рыцаре, выдавая её за сочинённую специально для них сказку, и то, что она им нравилась, подтверждало, что история достаточно убедительна. Обмануть можно кого угодно – но с детьми сложнее всего.
Мать, напротив, прекрасно всё понимала. Боль от обстоятельств потери отца вспыхнула в ней с новой силой. Она хотела проводить меня, пожелать удачи, попросить быть осторожным и внимательным – я знал это, – но вместо этого стояла молча, направив абсолютно потерянный взгляд куда-то вдаль и изредка скидывая слёзы с щёк.
Индис хлопотал вокруг, поправляя на мне тот самый камзол, что был подарен аирати. Удивительно, как они сумели подобрать размер: любой горный эльф выше меня на голову, но камзол сел так, будто его сшили специально для меня. Не хотелось бы думать, что его создали мгновенно при помощи магии – о такой магии я никогда не слышал, и это было несколько жутко, – но мысль о том, что Рингелан заранее знал о содержании предстоящего разговора и подготовил подарок ещё давно, вызывала лишь больше мурашек.
Бэтиель не появилась. Однако визитом удивил её отец, попросивший по возвращению рассказать, как при королевском дворе живётся его жене. В нём не было той грусти и ненависти, что испытывала Бэтиель при каждом упоминании матери, – лишь интерес, наполненный теплотой и любовью. Глубина эльфийского сердца поражала меня всё больше: не получая и весточки, мужчина продолжал любить покинувшую его жену всё так же чисто и безвозмездно, приняв выбор, что сделала за них судьба. Разумеется, я пообещал ему, что расскажу так много, как только смогу.
Маэрэльд и весь её совет также пришли, чтобы от имени Богини благословить меня на столь важное дело. Я был счастлив увидеть Финдира; мы обнялись, будто не встречались с прошлой жизни, и я понял, что во всём происходящем, так или иначе, всегда есть что-то хорошее – я, например, обрёл невероятного друга.
Кого я не ожидал увидеть, так это Эвлона, величественно вторящего следам своей королевы. Подойдя, он упал передо мной на колени, настойчиво подставляя голову, будто кот, желающий ласки.
– Прикоснись к нему, – посоветовала азаани, пока я привыкал к свету, исходящему от священного зверя.
Стоило моим пальцам дотронуться до пушистой макушки, по телу прокатилась волна тепла. На мгновение мне показалось, что меня затащило в водоворот – закружилась голова, появилась тошнота, а грудь сдавило, выбивая оттуда остатки воздуха, – но чуть позже вздохнуть всё же удалось, и это был лучший воздух, которым я когда-либо дышал. Разум стал ясным и свежим, а в теле прибавилось сил; казалось, я смогу взлететь на самую высокую гору в пару шагов и за минуту возвести на ней самый большой из известных миру замков. Олень посмотрел мне в глаза, замерев в таком положении на несколько секунд, после чего встал и ушёл по коридору, выстроенному сотнями восторженных эльфов.
– Что он сделал? – повернулся я к Маэрэльд.
– Не представляю, – пожала плечами она. – Он не ставит меня в известность о своих намерениях, но, уверяю тебя, он способен на многое. Ты узнаешь, чем он одарил тебя.
– Когда придёт время?
– Когда придёт время, – улыбнулась королева.
Неделю назад в Грею пришло письмо – примерно такое, какое мог бы позволить себе странствующий рыцарь, находящийся в соседнем королевстве, – с просьбой приютить его в замке. Для людей благородных кровей это было обычным делом: в замках всегда пустует несколько десятков комнат для высокородных гостей, прибывших с теми или иными целями, надолго или проездом, потому мы не ожидали отказа. День моего приезда был указан неточно, потому стража не знала, когда именно ждать странника. И всё же, опасаясь быть замеченным, я решил выехать из леса с противоположной от Греи стороны.
Впервые в жизни у меня появился конь. Его шерсть была темно-серой с редкими белыми прожилками, а нрав – буйным. Таких коней ценят и любят в Сайлетисе, насколько нам удалось выяснить, поэтому заполучить его было необходимо, хоть и сложно. Впрочем, любые сложности меркли на фоне попыток его оседлать. Мы мучились полтора месяца, пытаясь подружиться, и, каких бы успехов мы ни достигали вечером одного дня, на утро следующего приходилось начинать заново. На то, что он не поведёт себя как капризный жеребенок, а сможет притвориться моим верным другом и союзником, оставалось лишь надеяться. Однако, подойдя к нему тем утром, я обнаружил, что он абсолютно спокоен и дружелюбен и совершенно не противится тому, чтобы какой-то эльф взобрался на его спину. Я прозвал его Пепел.
Создать видимость путешественника было несложно: потрепанное седло, пыльные мешки с вещами и снаряжением, загнанный конь. Понадобилось почти полдня, чтобы выехать из Аррума с другой стороны, учитывая время, что мы останавливались на полях с цветами. Мне творения леса нужны были для подарков принцессам; Пепел же, как истинный аристократ и эстет, завороженно вдыхал их аромат.
Из-за резко наступившей жары пыль на тракте вздымалась от каждого удара копытом, и я порадовался, что ни за кем не следую, иначе бы задохнулся, не проехав и минуты. Добраться до ворот Греи удалось, только когда солнце уже полностью опустилось за горизонт, но все ещё окрашивало небо в нежно-розовый цвет, предвещающий продолжение ясных дней.
– Кто, куда и с какой целью? – раздался со стены знакомый скучающий голос.
– Странник, – звучно ответил я, не забывая об акценте. – Сэр Териат Эрланд из Сайлетиса. Я присылал весть о своём визите.
Послышался звон доспехов и шёпот десятка стражников. Они забегали по стене, вероятно, договариваясь, кто отправится с сообщением в замок. Спустя несколько мгновений ворота зашумели, открываясь.
– Разумеется, – ответил мне уже другой, более низкий голос. – Мы ожидали вас, сэр.
Как только щель стала достаточной для того, чтобы через неё протиснуться, Пепел нетерпеливо подался вперёд. За воротами меня встретили два рослых стражника. Прием показался мне чересчур серьезным, но я понимал, что это капля в океане внимания, что моей персоне предстояло пережить.
– Добрый вечер, сэр, – произнёс один из мужчин в доспехах, снимая шлем. Воин средних лет поприветствовал меня с улыбкой на покрытом шрамами лице. По его глазам становилось понятно, что он не был настроен враждебно, и все же в них виделась твердость, присущая бойцу, многое повидавшему на своем пути. – Какая у вас любопытная кобыла!
Он протянул руку к гриве Пепла, желая погладить, но тот встретил его настолько недовольным взглядом, что воин тут же отпрянул.
– Конь, – пожал плечами я. – Уж больно гордый.
Мужчина расхохотался, держась за живот. Второй стражник по-прежнему не показывал лица и сохранял молчание.
– Сэр Бентон, – добряк протянул мне руку, представляясь, и я пожал её. – Начальник постовой стражи.
– Рад встрече.
– Мы проведём вас в замок, где вас встретит советник короля, – продолжал он, положив руку мне на спину, тем самым придавая движение. – К сожалению, с семьей короля сегодня познакомиться вы уже не успеете, но вас разместят и назначат слуг, что обеспечат вам ванну и сытный ужин.
– Не смею просить о большем, – кивнул я.
– Мне казалось, люди с севера ведут себя иначе.
– А вы встречали кого-то с севера?
– Нет, – честно признался он. – Но казалось, что раз там суровый климат, то и люди там суровее наших. А вы такой учтивый и опрятный, будто…
– Я много путешествую, – прервал я, и он выдохнул, более не нуждаясь в оправданиях. – Знаете, когда много общаешься с другими народами, начинаешь несколько им подражать, забывая свой собственный характер.
– Человек мира, – понимающе кивнул он.
По дороге к замку Бентон рассказывал мне о городе и отпугивал зевак, собравшихся посмотреть на помпезно прибывшего гостя. Я рассматривал всё так, будто вижу в первый раз, и особенно похвалил сад около храма. Мужчина согласился, что это одно из тех мест в Грее, которыми он гордится.
– Знаете, а ведь Грея – это, по факту, заслуга всего одного человека!
– Полагаю, он был из достойнейших, – ответил я заинтересованно, словно ещё ребенком не слышал об этой истории.
– Он был прадедом нынешнего короля. Его звали Уинфред, – завороженно рассказывал мужчина. – И говорят, что в стенах замка по-прежнему замурован меч, сделавший его таким воином.
– Хватит трепаться, Бентон, – из-под шлема невозмутимого прежде спутника наконец раздался напряженный голос. – Пришли уже.
Добряку я вновь пожал руку, благодаря за познавательную беседу; второго же в благодарность одарил лишь сдержанным кивком. Пепла пообещали отвести в королевскую конюшню, где о нём позаботятся ничуть не хуже, чем обо мне, и где я без труда смогу навестить его в любой удобный момент. Меня же оставили ждать у входа в замок, и я оказался укутан одурманивающим жаром от нагревшихся в течение дня камней, что повеял в меня как со стороны стен, так и снизу, от каменной брусчатки. Оглушающий скрип тяжелых дверей прозвучал спустя несколько минут солнечной пытки, но полностью их открывать не стали, точно так же, как и ворота. Из помещения вышел высокий, статный мужчина, которого я бы прозвал чужаком, если бы не был о нем наслышан и сам не являлся таковым. Будто бы полуприкрытые глаза, крепкие темные волосы и острые скулы открыто сообщали о восточных корнях обладателя, а низкие брови делали взгляд подозрительным и жестким. Белоснежная улыбка говорила также и о том, что потомок безродных уроженцев Амаунета давно научился фальшивой открытости, столь любимой при любом дворе; роль советника шла ему, как никакая другая.
– Добрый вечер, сэр Эрланд, – сложив руки в районе живота, мужчина почтительно кивнул. На нем были легкие кожаные доспехи, что служили скорее эстетической цели, нежели не защитной, и всё же выглядел он так, будто нападать на него в любом случае не являлось хорошей идеей. – Меня зовут Лэндон. От имени короля Эвеарда и его семьи я счастлив поприветствовать вас в Грее. Мы рады страннику из столь далеких краев, и с удовольствием будем считать вас нашим гостем до тех пор, пока вы сами не захотите покинуть наши края.
– Безмерно признателен. – Я сильно наклонился вперед; в Сайлетисе принято таким образом выражать своё почтение. – Надеюсь, смогу за это время побыть вам полезным или хотя бы скрасить будни двора рассказами о своих путешествиях.
– Уверен, вам есть о чём поведать. Прошу, проходите.
На протяжении всего обмена любезностями Лэндон внимательно разглядывал мои доспехи и снаряжение; я знал, что нервничать нельзя ни в коем случае, и потому внешне, уверен, был спокоен, но глубоко в душе на мгновение засомневался в том, смогу ли сделать всё, чего от меня ждут. Советник вёл меня по тускло освещённым коридорам, периодически раздавая указания проходящим мимо слугам и страже; поднявшись по массивной лестнице на второй этаж, он провёл меня в левое крыло и остановился около шестой двери справа, в самом конце коридора. Дважды ударив по ее поверхности сложенными указательным и средним пальцами, он повернулся ко мне.
– Фэй и Лэсси сделают всё, о чём вы их попросите, – кивнул он на дверь, откуда показались два юных девичьих личика. – Чувствуйте себя как дома. Король будет ждать вас к завтраку, но, пожалуйста, не заставляйте ждать его слишком долго.
– Разумеется.
Сверкнув дежурной улыбкой, Лэндон растворился в темноте оживленных лабиринтов из комнат и залов. Я впервые бывал в замке; точнее, однажды отец брал меня на какой-то торжественный прием, но я тогда был слишком мал, и с тех пор тут всё заметно поменялось. На стенах теперь висело больше портретов – что неудивительно, ведь столько членов королевской семьи с тех пор появились на свет и покинули его, – полы отныне покрывали амаунетские ковры, а окна украшали витражи различной степени сложности и дороговизны.
Одна из девушек раскрыла дверь в комнату, жестом предлагая войти. Комната оказалась больше и богаче, чем, как я ожидал, должны предоставить странникам. Огромная кровать из красного дерева, застеленная темно-зеленым покрывалом, скрывалась под тонким балдахином, укутывающим спальное место словно туманом. По обе стороны от кровати – тумбочки, на каждой из которых стояло по тройному подсвечнику. На противоположной стене располагалось огромное окно, выходящее на юго-запад, а под ним – стальная ванная, пышущая паром.
– Горячая ванна, господин, – прозвучал тонкий голос одной из девушек. Она отличалась худой и высокой, слегка угловатой фигурой, а вьющиеся русые локоны спадали по спине, сдерживаемые лишь двумя передними прядями, что были заколоты на затылке.
– Меня зовут Лэсси, – поклонилась другая.
Обладательницу округлых и мягких очертаний красила ее смуглая кожа, и все ее существо будто было воплощением лета и плодородия. Казалось, двух настолько разных девушек намерено приставляли к одному знатному лицу, чтобы точно угодить его вкусу.
– А вы, выходит, Фэй? – обратился я к первой девушке, и та дала молчаливый утвердительный ответ. – Приятно познакомиться. Вам не стоит, я справлюсь сам.
– Но сэр, – возразила Лэсси. Очевидно, из них двоих она была менее кроткой. – У нас есть приказ.
Приказ наверняка заключался не в том, чтобы помочь мне отдохнуть и помыться, а в том, чтобы детально рассмотреть меня без пыли слов и одежд. Пожав плечами, я понял, что просто так от служанок не избавиться – по крайней мере, не в первый день, – и принялся снимать с себя оружие. Девушки тут же подскочили ко мне, хоть помощь была и необязательна. Фэй аккуратно складывала все снятые вещи на полотне, расстеленном на полу специально для этого, а Лэсси настойчиво расстегивала на мне всевозможные пуговицы и распускала завязки. В момент, когда она со свистом стянула с меня штаны, у меня сперло дыхание; всё, что я раньше считал неловкими моментами своей жизни, вдруг померкло на фоне этого.
Ванна была обжигающе горяча. Кожа покраснела и зачесалась, но Фэй тут же вылила на меня несколько кувшинов холодной воды, и стало значительно легче. Я впервые мылся таким способом. Делать вид, что для меня это – обыденная вещь, было не так уж сложно – процесс не такой уж и удивительный, – и всё же его новизна забавно щекотала мой разум. Положив руки на бортики, я откинул голову назад и закрыл глаза, расслабляясь. Жесткие губки, управляемые девушками, заскользили по моему телу, отмывая его от пыли.
– Вы, верно, устали в дороге? – завела разговор Лэсси.
– Не слишком, – ответил я. – Это была лишь одна из многих. Я привык.
Я поднял веки и, встретившись с парой хитрых карих глаз, невольно улыбнулся в ответ. Рука девушки скользнула глубоко под воду, оставив губку плавать на поверхности, и потянулась к моим бедрам. Я с трудом сумел сдержать изумление. Похоже, эта служанка ещё не раз вгонит меня в краску.
– Не стоит, – невозмутимо, насколько это возможно, произнес я, вновь откидываясь назад. – На это у меня всё же нет сил.
– Хорошо, сэр.
Позже Фэй презентовала мне огромный шкаф, который я, войдя в комнату, заметил не сразу; он был полон нарядов на любой случай – от повседневных до торжественных. Мое телосложение едва ли сильно отличалось от того, какое имел любой другой рыцарь в возрасте от двадцати до тридцати, потому проблем с размером, полагаю, не предвидится.
Ночь провёл беспокойно. Сон то и дело забирал меня в свои цепкие лапы, но любой едва заметный шум вырывал из них, заставляя оглядываться и прислушиваться. Когда таким шумом стало пение первых птиц, а солнечные лучи стеснительно прокрались в комнату, я всё же поднялся с постели.
Одежда, в которой я приехал, лежала всё там же, но оказалась уже постиранной и высушенной. Неторопливо надев её, я встал у окна, чтобы взглянуть на Грею под прежде незнакомым ракурсом. Второй этаж находился не так высоко, и всё же люди оттуда казались крошечными, а город – игрушечным, особенно после того, как все фасады были расписаны. Раздался стук в дверь, и тут же, не дожидаясь ответа, в щели показалось лицо Лэсси.
– Ох, сэр, вы уже встали, – разочарованно протянула она, глядя на меня в полном обмундировании. – В таком случае, сообщу господину советнику, что вы уже готовы.
– Да, пожалуйста.
Лэндон появился спустя полчаса; вероятно, я встал чересчур рано. Он выглядел ещё лучше, чем вчера – свежий, отдохнувший, в белой рубашке под темно-синим жилетом, что выгодно оттеняло цвет его волос и кожи. В глаза бросился незаметный во вчерашнем полумраке темный рисунок, спускающийся с его шеи глубоко под одежду. Заметив, что я глазею, он понимающе кивнул и улыбнулся.
– В юности я побывал в плену, – вежливым тоном объяснил он, не скрывая, однако, усталости раз за разом тратить время на одну и ту же историю. – Я не хотел пугать матушку шрамами, что получил во время пребывания там, и нательный рисунок оказался приемлемым и эффектным решением данной проблемы.
– Простите, – поклонился я. – Не хотел обидеть. Рисунок очень любопытный.
– Это древние руны. Наш друид по достоинству оценила качество их исполнения. Вероятно, даже имеют определенную силу, но для её раскрытия необходимо быть чуть более чем простым советником. – Лэндон будто напрашивался на лесть, которую я не решался изображать, будучи столь мало с ним знакомым. – Пройдёмте, сэр Эрланд.
Коридоры утреннего замка навевали совершенно иные чувства, нежели вечером. Свет пробивался через многочисленные окна, подсвечивая бесконечные частички пыли в воздухе. Повсюду сновали слуги, будто страшно боясь куда-то не успеть. В какой-то момент мне показалось, будто стены стали сдвигаться, зажимая меня в тиски, но я успокоил себя тем, что попросту не привык к большому количеству людей в столь узком пространстве.
Когда двери королевской столовой распахнулись передо мной, я даже прикрыл глаза рукой – таким ослепительным было зрелище. Помимо обычных окон и витражей, завораживающих игрой света, комната была обставлена огромным количеством вещей, отражающих его: натертые до блеска приборы, камни в украшениях дам, отполированные доспехи стражи. Это настолько дезориентировало, что я не сразу обратил внимание на буйство витающих в комнате запахов, самым ярким из которых мне показался запах печеных яблок. Глубоко вдохнув, я, на несколько мгновений замерший на пороге, сделал шаг в столовую.
– Дорогой гость!
Королева поднялась с места, приветствуя меня. Взглядом она приказала встать и остальным, но пока они сонно пытались сконцентрироваться, рассматривая, на кого же указывает королева, я решил взять речь в свои руки.
– Рад приветствовать Вас, Ваше Величество, – поклонился я.
Женщина тепло улыбнулась мне; король, совершенно рассеянный и мало на себя похожий, наконец, заметил вторжение на их семейный завтрак. Минерва безразлично подняла на меня взгляд, лениво размешивая кашу в тарелке. Не повернув головы и не выдав лицом ни единой эмоции, Ариадна всё же едва заметно напряглась, как только звук моего голоса добрался до её ушей.
– Я безмерно благодарен вам за столь радушный приём, особенно в свете того, что у вас намечается такое грандиозное торжество, – я сложил руки перед собой, зная, что это демонстрирует некоторую закрытость, и всё же нервничать при первой встрече с королевской семьей показалось мне нормальным для человека любого статуса. – Но я знаю, что слова в нашем мире ничего не стоят, потому…
Я обернулся, кивая Фэй, что этим утром пришла после Лэсси как раз, когда я задумался о помощи в данном деле. Девушка внесла две бархатные подушки, взятые с моей постели, на одной из которых лежали два цветочных венка – из ромашек и из ирисов, – а на второй – драгоценное колье. Взяв светлый венок, я подошёл к той из сестёр, что по цвету является его противоположностью, и был удивлен её актерской игре: она впервые посмотрела на меня с тех пор, как я вошёл, и в этом взгляде не было ничего, за что можно было бы зацепиться.
– Вы позволите?
– Разумеется, – чуть приподняв уголки губ, принцесса позволила опустить венок на её волосы. Отойдя на шаг назад и бросив на неё короткий взгляд, я тут же понял, почему именно эти цветы она любила больше всех; они бесконечно ей шли.
– Принцесса?
– Сэр, – ответила Минерва. Голубо-фиолетовые ирисы практически повторяли невероятный цвет её глаз. Удивительно, что я так точно подобрал цветы; не помню, чтобы обращал внимание на её глаза раньше, но, быть может, это знание само отложилось на задворках памяти.
Подняв с подушки колье, я проследовал к королеве, спешно перекладывающей волосы на одно плечо. К моей удаче, за завтраком украшений на ней ещё не было.
– Я слышал, что вы родом из Драрента, – произнёс я, безуспешно пытаясь попасть в застёжку украшения. Следовало потренироваться заранее. – Рубины там считают символом силы, красоты и достоинства. Уверен, вы как никто олицетворяете эти качества.
– Сэр Эрланд, – с придыханием ответила Ровена, вновь распределяя длинные волосы по спине.
– Прошу вас, – прервал я. – Я годами не вижусь с семьёй… можно даже сказать, что я практически к ней не принадлежу, оттого мне странно слышать, как повсюду звучит мое фамильное имя. Зовите меня Териат.
– Териат, – вдруг заинтересованно повторила Минерва. – Интересное имя.
– Присаживайтесь, Териат, – наконец гулко произнес король, указывая во главу стола напротив него. Вероятно, поглощенный завтрак всё же вдохнул в него силы; голос стал бодрее, а цвет лица – ярче. – И угощайтесь. Полагаю, у девушек к вам куча вопросов.
Согласно кивнув, я проследовал к указанному месту. Напряжение начало понемногу спадать; казалось, я неплохо справляюсь. Иногда мне даже думалось, что я и не лгу вовсе; будто бы я всегда вел себя, как высокородный богач с раздутыми самомнением и манерами. Стол ломился от угощений, и я, чтобы не погибнуть в муках выбора, попросту взял то, что стояло ближе всего – те самые печеные яблоки: мёд придавал ранним фруктам сладость, а орехи добавляли пикантности и фактуры.
– Расскажите, как давно вы путешествуете, сэр… Териат? – поинтересовалась королева, вежливо выждав несколько минут, чтобы не отрывать меня от трапезы.
– Уже восемь лет, – ответил я.
– Либо вы покинули отчий дом слишком рано, либо очень молодо выглядите.
– Скорее, второе, но только не «очень», – усмехнулся я. – А первое зависит от того, какой возраст вы подразумеваете под «рано». Мне кажется, я даже слегка припозднился.
– И как часто юноши уходят в путешествия по миру, как вы? – продолжала Ровена. – Простите мне моё любопытство. Я так мало знаю о вашей родине.
– Достаточно часто. Наш народ хоть и обосновался на земле, но его постоянно тянет в море. Однако я, будучи подростком, решил проявить кипящее во мне бунтарство, и отправился странствовать по суше.
– И почему же вы взбунтовались? – подала голос Ариадна. В её глазах сверкнул едва заметный огонёк.
– Не хотел жениться, – не сдержал улыбки я.
– И что же вы, просто сбежали? – засмеялся король. – Расстроили свадьбу! Знатно вы, полагаю, подставили отца.
– Свадьба ещё не была назначена, – пожал плечами я. – Нельзя расстроить то, чего нет.
Король многозначительно посмотрел на мгновенно поникшую Ариадну. Разговоры о свадьбе ранили её; хотя, имея представление о её темпераменте, я бы сказал, что они разжигают в ней нечеловеческий гнев, отчего загорелые щёки покрываются багровым румянцем. Ханта, вопреки моим ожиданиям, нигде не было видно; по какой-то причине я был уверен, что он принимает участие в подобных семейных собраниях.
– Расскажите нам о Сайлетисе, – почти потребовала старшая принцесса. – Чем люди там зарабатывают на пропитание? Чем богаты ваши земли?
Ровена заметно напряглась от вопроса падчерицы. Её губы поджались, взгляд опустился, а пальцы стали нервно перекладывать приборы на столе. Пытаясь снизить градус её напряжения, я ответил намеренно непринужденным и дружелюбным тоном.
– Наш главный ресурс – море. Кораблестроение, рыболовство, редкие в здешних краях морские гады, всё это – рутина для любого островного жителя. Земли богаты железом и драгоценными камнями, а умы людей кишат легендами и жаждой приключений.
– Насколько богаты? – прищурилась Минерва, проигнорировав мою лживую попытку пошутить и сменить тему.
– Достаточно, чтобы не закупать ничего у других.
– Интересно.
Я знал, что богатства, которые ей ещё не принадлежат – лучший способ привлечь её внимание. Она будет изучать меня, будет пытаться разузнать всё, что может помочь ей в получении ценных ресурсов, именно потому я так акцентировал внимание на драгоценных камнях. Когда я преподносил колье в подарок королеве, Минерва не пыталась скрыть раздражения, что оно застегивается не на её шее.
– Ваше Высочество! – в дверь просунулась голова оруженосца; судя по доспехам и лицу, куорианца. – Госпожа Ариадна, простите за беспокойство, но принц Хант уже ждёт вас, чтобы начать обещанную конную прогулку.
– Дочь, не заставляй его ждать, – поторопил её отец. – Вижу, ты не доела, но уже давно стоило бы. Давай, ступай к жениху.
Недовольно фыркая, прямо как её вороной конь, Ариадна встала, со скрипом отодвинув стул, и бросила салфетку прямо в тарелку. Приборы задребезжали, а бокал с водой опрокинулся на скатерть, оставив после себя темное влажное пятно. Ровена едва слышно ахнула, пораженная бесцеремонностью дочери, а король недовольно сжал губы и громко выдохнул.
– Итак, Териат, – возобновила беседу королева. – Сбежав от невесты однажды, обрели ли вы другую?
– Прошу прощения, что отвечаю вопросом на вопрос, но, Ваше Величество, стал бы я странствовать в одиночестве, будь у меня дама сердца?
– Мужчины поступают так постоянно, – буркнула Минерва.
– В таком случае, – расправил спину я. – Могу вас уверить, я женюсь лишь на той женщине, которую не захочу покидать ни на мгновение.
– Прекрасные слова, – кивнула королева.
В дверь вновь постучали. Лэндон вошёл в зал в компании пожилой женщины в зеленом плаще, и они молча остановились. Король, поняв их без слов, аккуратно вытер рот салфеткой, положил её и поднялся из-за стола. Встретившись с советником в середине зала, он подставил ухо, и тот что-то ему шепнул.
– Териат, если у вас нет других планов, – повернулся ко мне Эвеард. – То уверяю, после завтрака идеальным вариантом времяпрепровождения является прогулка по нашим садам.
– С удовольствием последую вашему совету.
– Отлично, – удовлетворенно кивнул он. – Наш друид Лианна сопроводит вас. Она многое знает о здешней растительности.
Лианна наконец опустила капюшон. Встретив ее в других обстоятельствах, я бы вряд ли распознал в ней ту мать Бэтиель, о которой слышал столько историй. Нам не доводилось встречаться лишь потому, что большую часть времени она проводила в Грее в надеждах снискать благосклонность королей, а оставшуюся толику без остатка дарила дочери, и все же я весьма ясно представлял ее красоту, так ярко описанную Бэт. Теперь же я видел испещренное морщинами лицо, усталый взгляд, потяжелевшие и деформировавшиеся черты. Лишь серебристые волосы по-прежнему были крепки и густы, что выглядело несвойственно женщине её возраста, и вероятно потому она прятала их в тугой косе. Иссушенные руки заметно дрожали без всякой на то причины; тремор слегка унимали разве что тяжелые кольца, украшенные драгоценными камнями, что красовались практически на каждом из её пальцев.
Молча встав из-за стола и кивком поблагодарив королеву и принцессу за чудесный завтрак, я последовал за друидом к выходу из столовой. Внешняя слабость скорее оказалась лишь обманчивой маской; прыти Лианны позавидовал бы любой гвардеец. Она ловко лавировала по коридорам, очевидно зная их наизусть; создавалось впечатление, что стены давили на неё, что утром испытал и я, и единственным спасением ей виделось скорее вырваться на свежий воздух.
Как только распахнулись двери, ведущие в роскошный цветущий сад, Лианна сделала глубокий вдох и обернулась. Половина её крови всё же была эльфийской, потому связь с природой едва ли покинула её так же легко и быстро, как сама она покинула Аррум. Лицо друида, прикоснувшись к аромату цветущей вишни, наполнилось светом и легким румянцем, а темно-карие глаза стали медовыми.
– Что ж, дорогой гость, – произнесла она легко и радостно, вторя пению птиц. – Рада приветствовать вас в наших краях. Что привело вас сюда?
– Душа моя находится в вечных странствиях, таская тело за собой, – с легкой улыбкой ответил я, пропустивший этап благодарностей. – Рано или поздно я бы всё равно забрел в Грею.
– Откуда вы прибыли к нам?
Кожа на руках и шее Лианны стала заметно разглаживаться, а в лице четко угадываться родство с дочерью. Поразительно, как эта милая с виду женщина – а ещё четверть часа назад и вовсе старушка – могла так беспощадно поступить по отношению к своему дитя. Интересно, знала ли она, что бушует в сердце Бэт, а если знала – неужели ей было так решительно наплевать?
– Я провел некоторое время в Альвертоне, небольшой деревушке на драрентском побережье Золотого залива. Удивительно умиротворенное место, – вздохнул я, будто действительно скучал по тишине сельской жизни. – Жил со старым рыбаком. Он делился жизненным опытом, а я взамен обучал его рыбацким хитростям, каким в детстве научился в Сайлетисе.
– А при дворе Драрента не останавливались?
– Когда-то давно, да, но ненадолго. Спешил на турнир, что проходил в окрестностях Лоустофта. К сожалению, совсем не успел познакомиться с местной знатью.
Лицо Лианны полностью закончило метаморфозы. Я никогда не слышал о подобной магии среди друидов, и она искренне поразила меня. Пухлые губы, которые Бэт точно унаследовала от неё, выглядели так, словно вот-вот взорвутся от наполняющего их ягодного сока, а медовые глаза окидывали меня оценивающим взглядом. Магия внутри моей груди преспокойно спала, не поддаваясь на провокации; я буквально ощущал, как цепкие лапы сил друида прощупывают моё существо на предмет странностей и незаурядностей тела и души, но все они были надежно спрятаны под толстым слоем искусной лжи. Киан был прав, говоря, что, прежде всего, нужно поверить в ложь самому, и тогда у любого скептика не останется и шанса.
Ничего не отыскав, Лианна, вероятно, решила, что я обычный богатенький дурень, на которого вовсе необязательно тратить время, хоть цели моего пребывания и неясны. Наш разговор плавно перетек в обсуждение красот местного сада; больше всего меня поразили экзотические для местных краев ломкие ивы, а друида, в свою очередь, моя заинтересованность обычным деревом, а не диковинными цветами. Некоторое время мы даже провели в беседе с садовником, жалующимся на сложности в уходе за недавно привезенными с Куориана розами, однако она быстро оборвалась, когда напарница бросила в садовода тяпкой, чтобы тот перестал болтать попусту.
