Текст книги "Эльфийская погибель (СИ)"
Автор книги: Александра Рау
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)
– Приятно поражена вашими познаниями в сфере садоводства, сэр, – сладкозвучно отметила Лианна, скидывая с плеч плащ, очевидно лишний под палящим солнцем. Я молча выдвинул вперед согнутую в локте руку, предлагая помочь ей с этой ношей, и девушка так же молча воспользовалась моим предложением. – Где-то обучались и этому?
– Боюсь, сыновей лордов не учат копаться в земле, если только они не закапывают в ней своих врагов, – горько пошутил я. – Эти знания, скорее, результат моего недюжинного любопытства к книгам и окружающему нас миру.
– Что ж, если вас интересуют книги, наш замок может похвастаться своей коллекцией. Хоть Грея и молода, её библиотека впитала в себя множество столетий разных народов и культур. Вы обязательно найдёте что-нибудь по вкусу.
С тех пор, как выучил людскую письменность, я много тренировался на книгах, что приносил мне Финдир, однако выбор был скуден, и мне приходилось перечитывать одни и те же произведения по несколько раз. Возможность довести навык до совершенства и узнать что-то прежде неведомое о людской культуре – отличный способ понять живущих в замке людей, а ещё – лучший ответ на вопрос, почему мне постоянно не спится.
Всю прогулку я краем глаза наблюдал за друидом. За тем, как жизнь с каждой секундой всё больше наполняла её тело. Что, если эта магия направлена не на неё, а на меня? Проверка на сладострастие? Что, если глазу обычного человека ее молодость не видна, и тем самым она проверяла меня на наличие высшей крови? Я был одинаково вежлив и обходителен с ней как в облике старушки, так и в облике юной девы, но не знаю, насколько искусно мне удалось скрыть удивление.
Сады Греи действительно были прекрасны. Даже под нещадно палящим солнцем там трудились десятки слуг, хоть, казалось, они и без того доведены до совершенства. Идеально ровные дорожки водили по территории, кружа голову и одурманивая запахом первых цветов и плодовых деревьев. Рабочие корпели над кустами, выстригая из них фигуры разнообразных животных. Стоящий в самом центре сада лев возвышался над прочими: стоящий на двух лапах и в угрожающем оскале, он олицетворял боевую славу семьи Уондермир – наконец в уме всплыло фамильное имя короля, которое мне так давно не удавалось вспомнить, – а также их благородство и силу. Любопытно, что львы в здешних краях никогда не водились; разве что в горах Армазеля, куда нога человека не ступала сотни лет.
Лианна поклонилась и покинула меня, сославшись на необходимость посещения королевского совета. Я поблагодарил её за составленную компанию. Обед в тот день решили пропустить, так как завтрак был поздним, а день правящей семьи занят множеством дел, которые я своим присутствием был не в праве, да и не желал, срывать.
Я оглянулся на замок, прежде незнакомый с этой его частью. Видно, его архитектор обожал закаты: на западную сторону выходили десятки балконов из разных покоев. Я помнил, что окно напротив моей кровати смотрело на юго-запад, но также помнил, что не исследовал никаких комнат, кроме спальни, потому вполне возможно, что и у меня была возможность наблюдать, как вечернее небо переливается всевозможными красками.
Фасад замка украшали многочисленные витражи, так любимые здешними королями; это качество роднило их с горными эльфами. Флаги на башнях танцевали под безмолвную музыку, напеваемую им ветром. Вдалеке послышался хор женских голосов, и я, неготовый к очередной светской беседе, поспешно ретировался по направлению к замку и ближайшему стражнику, попросив его сопроводить меня до библиотеки. Светловолосый мальчишка в доспехах, явно слишком молодой для этой работы, удивленно взглянул на меня, подняв брови, но спустя несколько мгновений неровным голосом приказал следовать за ним.
Тяжелые двери из красного дерева лениво, но плавно открылись, не издав ни малейшего скрипа: всё же в замке имелись любители чтения. Масштаб зала застал врасплох, выбив воздух из груди. Минимальное количество окон – солнечный свет пагубно влияет на качество книг, – тускло освещало бесконечные ряды стеллажей. Из-за темноты в конце комнаты она и вовсе казалась бесконечной, а запах пыли страниц и застарелой кожи обложек намекал на бессчётное количество изданий, которых ни разу не касалась чья-либо любопытная рука. Стражник довольно улыбнулся тому, под каким впечатлением остался гость, пожелал приятного времяпрепровождения и закрыл за собой дверь.
Казалось, за тем, как я блуждал меж стеллажей, прошли часы. Разнообразие литературы действительно поражало, и я разрывался, с чего мне больше хотелось начать: с истории различных государств, с подробной летописи Греи, с поэзии или прозы. Разумеется, поэзия являлась обладателем самых цепляющих названий: «Когда солнце встретилось с луной», «Рассвет каторжника», «Шрамы от слов». Встречались даже эльфийские сборники стихов и песен: «Фелаадар и Андвен», «Avamarwa vala». Однако любовь к прекрасному словосложению побороло желание узнать больше о мире, в котором я отныне поселился, и я мысленно пометил несколько книг, к которым собирался вернуться после ужина.
Верх стеллажей окрасился светом закатного солнца. Дверь едва заметно приоткрылась, и оттуда показалось уже знакомое смуглое личико.
– Господин, – прошептала Лэсси, не решаясь войти в святилище знаний. Интересно, учили ли ее читать? – Нам приказано собрать вас к ужину.
Я глубоко вдохнул, набирая в легкие тяжелый запах пыли, еще раз взглянул на примеченные книги, стараясь точнее запомнить их местоположение, и молча проследовал за служанкой.
Я почти не рассматривал свои покои в день прибытия и последующим утром, но, вернувшись, захотел подробно их изучить. Прежде неприметная комната теперь пестрила множеством деталей, а дверей в смежные комнаты оказалось несколько, хотя днем раньше я заметил лишь ту, что находилась слева от кровати. Как раз за ней располагался небольшой кабинет – вероятно, для гостей, находившихся в Грее с дипломатическими миссиями, – обставленный мебелью из темного дерева и свечами разных размеров и форм. За другой – скромная, и всё же личная столовая: полагаю, не всех удостаивали милости ежедневно обедать с королем; впрочем, возможно и я скоро лишусь этой привилегии. Именно столовую наградили небольшим балконом, позволяющим любоваться цветущим садом; высота второго этажа позволяла как оглядеть все результаты трудов садовников, так и успешно подслушивать разговоры, ведущиеся среди искусно стриженых кустов и деревьев. Третья дверь вела в умывальню, и я поморщился, представив, как служанки по неведомой мне причине вытаскивали оттуда ванную, чтобы искупать меня в главной комнате.
– Сэр, – скромно прошептала Фэй, стоявшая за моей спиной. Она передвигалась, будто бы не касаясь земли; совершенно не слышал её шагов. – Нам приказали одеть вас торжественно. На ужине будет вся королевская семья и их приближенные.
Я тяжело вздохнул, и девушка удивленно, если даже не оскорбленно, подняла на меня взгляд.
– Прошу простить меня за такую реакцию, – тут же объяснился я, слегка поклоняясь. – После месяцев и лет в пути менять наряды дважды в день становится утомительным.
На лице девушки появилась теплая улыбка. Её взгляд был столь чистым, а руки так невинно сложены на животе, что она едва ли напоминала служанку; я бы сказал, что она больше похожа на служительницу храма.
– Милорд, – опуская глаза, произнесла она. – Вы не обязаны предо мной объясняться.
Обращаться с подданными, как с низшим сортом людей или не людьми вовсе, я был не намерен: моя роль всё же предполагает человека благородных кровей, добротного воспитания и безупречных манер. И даже если такие люди ведут себя, как звери, по отношению к тем, кто не равен им по статусу, я всё равно не был готов им уподобляться. Пусть принимают меня за чудака – всё же я чужестранец, чьё поведение вполне обоснованно могло быть непонятно местным жителям.
– Этот камзол сшили для вас по приказу королевы.
Лэсси подвела меня к зеркалу и поднесла камзол, чтобы зрительно примерить его на меня. Кивнув сама себе, она махнула рукой Фэй, и та стала робко снимать мою одежду. Нижнюю белую рубашку переодевать не стали – с утра она осталась относительно чистой, – однако всё остальное надлежало сменить. Подаренный мне аирати камзол полетел в общую кучу вещей, и я только открыл рот, чтобы попросить обращаться с ним аккуратно, как Лэсси тут же предугадала мои возражения.
– Не переживайте, милорд, все ваши вещи бережно выстирают и вернут на их законное место.
Новый камзол оказался темно-серого цвета – национального цвета Греи. Бархат перемежался вставками из темно-коричневой кожи; на груди, прямо над сердцем, красовалась золотая брошь в виде дубового листа. Сделанные из той же кожи штаны доставляли дискомфорт; внутри они были обшиты подкладкой из мягкой ткани, и это делало их ужасно жаркими для теплой весны. Я чувствовал себя поросенком на королевской кухне, что медленно коптился в печи.
Дорога до столовой в этот раз показалась волнительнее прежней. Возможно потому, что мне предстояло познакомиться с ещё большим количеством высокопоставленных лиц; возможно потому, что мой наряд душил меня жаром; а возможно потому, что я окажусь в опасной близости к принцу Куориана, и мне придётся всеми силами сдерживаться, чтобы не метнуть столовый нож ему между глаз.
Двери распахнулись. За столом находились лишь некоторые из гостей; королевская семья к ним пока не присоединилась. С одной стороны, отсутствие знакомых лиц могло напугать; с другой – стать отличным поводом взглянуть на придворных в отсутствии их правителя. Стражник, провожавший меня к столовой, указал на моё место и покинул зал.
Лианна, сидевшая в непосредственной близости от места короля, приветственно кивнула мне. В стенах замка она вновь стала несколько старше.
– Уже побывали в библиотеке, сэр Эрланд?
– И остался под большим впечатлением, – улыбнулся я. – Уже предвкушаю, как проведу за чтением не одну бессонную ночь.
– Не стоит чересчур усердствовать, – предостерегла друид. – Однако рвение ваше похвально.
Рядом с ней вся половина стола пустела; мест, тем не менее, было слишком много, чтобы расположить лишь королевскую семью. Вероятно, к ней присоединится жених принцессы, советник Лэндон, а также ещё двое или трое приближенных.
За половиной стола, где место было отведено и мне, несколько стульев уже были заняты. Грузный мужчина с багровым лицом и редкими темными волосами, торчащими во все стороны, был одет исключительно богато; перстни на его руках ослепляюще сверкали и своей тяжестью доставляли очевидные неудобства, а расшитый золотом камзол норовил лопнуть сразу в трех местах. Из-за лишнего веса и, как следствие, разглаженного от натяжения кожи лица, его возраст едва угадывался: он мог быть как избалованным сыном богатого человека – в таком случае, ему не было и 25, – а мог быть и высокопоставленным советником, находящимся в возрасте, когда двадцатилетняя дева могла приходиться ему как дочерью, так и любовницей.
Слева от него сидела женщина – обладательница классического образа благородной воительницы. Высокая, статная, широкоплечая, с короткими, зачесанными назад белыми волосами и молочной кожей. Глаза ее были настолько светло-голубыми, что почти прозрачными, и обжигали холодом взгляда. Ее умение держать себя, строгость и непоколебимость читались в каждом, даже самом мимолетном движении, особенно на контрасте с соседом по столу. Ей где-то между 40 и 50, и, очевидно, ни в каких битвах она давно не участвует, если вообще хоть раз держала в руках оружие, однако, уверен, управление людьми и борьба за влияние для неё ничем не отличались от поля боя.
По другую сторону от зажиточного здоровяка располагался молодой мужчина лет тридцати. Если бы я не узнал в нём капитана королевской гвардии, то принял бы за старшего брата или кузена Ариадны – в их лицах угадывались схожие черты. Серо-зеленые глаза, темные волосы, крупными волнами слегка спадающие на лицо, не сходящая с лица едва заметная хитрая ухмылка. Он был чересчур молод для своей должности, вступая в неё пять лет назад, но, полагаю, он служил короне верой и правдой, раз всё ещё занимал столь высокий и ответственный пост.
В отсутствие хозяина стола никто не приступал к трапезе; гости потягивали освежающее вино, общались и изредка дотягивались до легких закусок. Капитан отвлекся от разговора со стражником, принимающим от него ряд приказов, и обратился ко мне.
– Сэр Эрланд, вас обеспечили всем необходимым для проживания в замке?
– Прошу, зовите меня Териат, – с улыбкой поправил я. – Разумеется. Со мной обращаются куда лучше, чем я мог мечтать.
– Если возникнут проблемы или вопросы, прошу, без колебаний и стеснений обращайтесь ко мне, – кивнул он, обнажая чуть неровные зубы. Левый край его губы поднялся, оставив легкую ямочку на щеке. – Особенно, если это касается тренировок, оружия или охоты.
Простая приветливость с его стороны любезно спасла меня от неловкого молчания среди незнакомых людей. Он рассказал, в какое время тренировочные залы свободны для посещения, где они находятся, а также предложил свою кандидатуру в качестве соперника для спарринга, и я, поблагодарив за такую возможность, взял с него обещание в ближайшие дни напомнить мне, каково держать в руках меч.
Двери в столовую распахнулись, и древки копий в руках стражников приветственно ударились об пол. Все присутствующие поднялись со своих мест, и я, на мгновение замешкавшийся из-за попыток выглядеть Ариадну в толпе зашедших, последовал их примеру.
Король занял место во главе стола, окружив себя друидом и советником Лэндоном. Ближе к середине места заняли его жена, дочери, островной принц и две юных леди, одна из которых села по левую руку от меня.
– Герцог Фалкирк, – приветственно кивнул король, и грузный богач с выдохом облегчения опустился на стул. – Госпожа Аурелия Ботрайд, рады вновь видеть вас при дворе.
– Это чувство взаимно, – усаживаясь, ответила воительница.
– Капитан Фалхолт. Сэр Эр… Териат.
– Я хотел бы поблагодарить Ваше Величество за столь щедрый подарок, – обратился я к королеве, рукой указывая на камзол, и щеки Ровены тут же залились румянцем. – У вас невероятно меткий взгляд.
– Годы тренировок.
Занимая место за столом, я поймал на себе взволнованный взгляд лисицы, и оценивающий – её жениха. Он наблюдал, как я обращаюсь со столовыми приборами, как общаюсь с придворными, как жестикулирую; меня порадовало, что я не ощутил никакого магического вмешательства, однако его нахождение в этой комнате и без того разжигало во мне ярость, а его настойчивые попытки дотронуться до руки Ариадны – нещадно терзали сердце.
– Господа, разрешите представить вам моих племянниц, прибывших помочь своей кузине со свадебными хлопотами. Эйнсли, – королева указала на ровесницу Ариадны, сидящую напротив своей сестры. – И Элоди.
Последняя едва заметно толкнула меня плечом и подмигнула. Совсем юная – я бы сказал, что ей 12 или 13, – ещё по-детски пухленькая и озорная. Смуглая кожа дитя Драрента выгодно оттенялась бледно-розовой тканью её платья, а темные волосы были заплетены в причудливую косу, берущую начало у самого лба. Эйнсли держалась более хладнокровно, однако бросала заигрывающие взгляды всем без разбора; один даже долетел до герцога, и тот от неожиданности поперхнулся и закашлялся. Если не считать более стройной, уже сложившейся фигуры, а также распущенных волос, то они с сестрой были чудовищно похожи.
Король жестом приказал поднять бокалы и начать трапезу. Слуги сняли крышки с основных блюд, и перед гостями предстал очередной невозможный выбор. Стол, как, полагаю, и всегда, был заставлен всевозможными яствами; увидев перед собой запеченного кабана, я облегченно выдохнул и потянулся за порцией. От куска пахнуло розмарином и чесночным маслом.
– Откуда вы приехали, сэр? – прощебетала Элоди, проглатывая кусок утки. – У вас такое необычное имя!
– Я родом из Сайлетиса, но долгие годы там не бывал, – с вежливой улыбкой пояснил я, слегка наклоняясь к девушке.
– Я как раз вернулась из поездки в Сайлетис! – заявила леди Аурелия, и всё внутри меня похолодело. – И где же ваша родина: на юге или на севере?
– На севере.
– К сожалению, там бывать ещё не доводилось, – поджав губы, ответила она. – Невеселое у вас было детство в таких краях, полагаю.
– Ну что вы, по-моему, выковыривать мальков из толщи льда и соревноваться, кого дольше ветер не собьёт с ног, – весьма забавно.
Среди гостей прокатилась волна легкого смеха. Юмор – легкий и верный способ расположить людей к себе. Сложность состояла лишь в том, чтобы в один день не проснуться шутом.
– Сколько вам лет, сэр Териат?
Голос Минервы раздался громко и внезапно, прервав всеобщее общение. Её повышенный интерес вызывал у меня некоторую тревогу. Ариадна не знала, куда деть свой взгляд, чтобы наши глаза не встречались слишком часто, отчего он часто упирался в сидящую напротив мать или в сидящего рядом жениха.
– Двадцать пять.
– И вы по-прежнему не женаты?
Принца Ханта не было с нами за завтраком, как и некоторых других присутствующих, потому ему было простительно повторное поднимание темы. Впрочем, это было несколько неуместно; он очевидно осуждал меня за безбрачие, совсем не подумав о том, что старшая принцесса находилась в том же положении. Поразительно, но по заинтересованным лицам стало ясно, что этот вопрос действительно волновал придворных; я ответил не сразу, подбирая слова так, чтобы не повторять утренних реплик.
– Не могу позволить себе обречь прекрасную даму на скитальческое существование.
– Или же вы скитаетесь, чтобы не мочь себе этого позволить?
Самодовольная улыбка растянулась на его лице.
– Вас, как и прочих мужчин, это должно лишь радовать. Меньше претендентов – больше шансов заполучить сердце желаемой дамы, – сказал я, заталкивая в рот небольшой кусок кабанины, и Ариадна едва заметно хихикнула. – Впрочем, не сочтите за грубость. Разумеется, рука вашей невесты принадлежит лишь вам.
Рука, но не сердце. Сгусток магии в груди задергался, распуская легкие импульсы по телу. В разуме всплыл образ мягких губ Ариадны, ощущения тепла от её лица в моих руках, тяжелого дыхания и гулко бьющегося сердца. Взгляд серо-зеленых глаз. Её ярость. Слова о том, что сделал Хант.
Чтобы не выдать свой гнев, я обильно запил еду вином, скрывая лицо за массивным кубком.
– Почему же вы решили задержаться в нашем замке, раз так презираете оседлый образ жизни? – недоумевала старшая принцесса.
– Минерва! – зашипела на неё Ровена, но не удостоилась ответа ни единым мускулом на лице девушки.
– Так получилось, что я совсем не бывал в ваших краях, и совершенно ничего не знаю о Грее и её окрестностях. Наслышанный о вашем гостеприимстве, а затем и о предстоящем торжестве, я решил, что наступило время наверстать упущенное.
– И мы рады, что вы приехали именно в такую чудную для нас пору, – пропела королева.
– Не подумайте – у нас хорошо и без больших пиров! Но с ними, конечно, ещё лучше.
Герцог захохотал и вновь поперхнулся, на что Минерва и Ариадна синхронно среагировали закатыванием глаз.
Элоди рядом со мной нетерпеливо ерзала на стуле, мечтая вклиниться в разговор, но будучи слишком воспитанной, чтобы прерывать старших. Как только возникла тишина, она тут же ей воспользовалась.
– Ариадна! – позвала она, и та ответила ей теплейшим из взглядов. – А у твоего платья будет длинный подол?
– Полагаю, да.
– Ты позволишь мне нести его во время торжества?
– Я знала, что могу на тебя рассчитывать, – подмигнула лисица.
Девочка довольно захохотала. Хант повернулся к Ариадне, пытаясь погладить её по руке, и я с ужасом разглядел в его глазах неподдельную нежность. Он смотрел на неё, практически затаив дыхание, а уголки его губ сами по себе позли вверх. Ариадна, с трудом скрывая отвращение, выдержала и прикосновение, и взгляд; она знала, за ней наблюдают не только его глаза, но и добрая дюжина прочих.
Король довольно улыбался. Мысль о предстоящей свадьбе, вероятно, радовала его больше всех: он уже получил обещанное золото, в скором будущем прославится гостеприимным хозяином и могущественным союзником, а чуть позже получит еще и внука-наследника двух королевств. Безусловно, выгодная сделка.
Выгодная, если сердце и душа дочери для него – лишь товар. Возможно, Ариадна так и не высказала отцу своих мыслей по поводу брака, однако горечь, коей сочится её вымученная улыбка, не должна была остаться незамеченной взором любящего отца.
– А гостей будет много? – подала голос Эйнсли, и я с удивлением обнаружил, что её голос был ещё тоньше, чем у младшей сестры.
– Неисчислимое множество, – гордо ответил Хант.
– Матушка сказала, что есть вероятность подыскать мне хорошую партию среди молодых людей, приехавших на праздник, – расправила спину она, демонстрируя всем округлившийся стан и загоревшиеся глаза. – Надеюсь, не все гости женаты?
– Мы рассмотрим все варианты.
Королева попыталась закрыть тему, и все понимающе замолчали. Ровене чрезвычайно важен образ, складывающийся у других о её семье: они должны славиться безупречными манерами и чистейшими помыслами, иначе её многолетние старания пройдут зря. Это не было честолюбивым желанием; напротив, она делала это лишь из искренней любви, которую невозможно скрыть или замаскировать. Её бесхитростность подкупала. Мать, способная на всё ради благополучия детей. Вероятно, она, как и её супруг, думает, что деньги и плодородные земли островитян обеспечат благополучие её дочери.
Ужин закончился, как только король, синхронно с капитаном гвардии, встал из-за стола и пожелал гостям доброй ночи. Вместе с присоединившимся к ним Лэндоном, они покинули столовую, увлеченные живым обсуждением. Королева собрала племянниц и дочерей, чтобы еще пообщаться по пути в их покои, и Хант опустился перед невестой на одно колено, церемониально целуя её руку на прощание. Кузины принцессы вдохновленно ахнули, а Минерва поджала губы. Лицо Ариадны не выразило ни единой эмоции.
Я покинул зал вместе с госпожой Аурелией, мечтавшей поведать мне всё, что она узнала в своём коротком путешествии по югу Сайлетиса. Её поразила там практически каждая вещь: и фасоны платьев местных модниц, и замысловатая резьба на эфесах мечей и древках копий, и количество потребляемых морепродуктов, но особенно – язык. Она просила сказать что-нибудь на нём – в тот миг я мысленно расцеловал своих учителей, уделивших внимание и этому, – и я нёс полную околесицу, перемежая строки стихов с разговорами о погоде. Аурелия была в восторге. Язык Сайлетиса не слишком отличался от того, на каком говорили в Грее, однако он несколько грубее, а гласные в нём звучали глубже; если не знать устройства – звучит иначе, если знать хоть немного – тут же становится понятно каждое слово.
Расставшись с госпожой Ботрайд, я направился в противоположную от своих покоев сторону – в библиотеку. Этим вечером выбор пал на летопись о международных отношениях; я решил, что начинать стоит издалека. Перетащив больше свечей на столик рядом с большим креслом, обитым красной тканью, я устроился поудобнее и принялся читать.
Слог оказался проще, чем я того ожидал; выходит, язык за это время практически не изменился. Книга делилась на 12 глав, каждая из которых рассказывала историю о крупном конфликте или войне. Первая была наполнена жестокостью и кровью, пролитой на фоне религиозных разногласий между югом и севером: Сайлетис и Куориан – точнее тот остров, на территории которого ныне находится Куориан, – воевали из-за недопонимания в результате неточного перевода священного писания. Я невольно ухмыльнулся. Мать Природа не покидает нас ни на секунду – зачем же писать трактаты и устанавливать правила? Она реагирует на наши действия незамедлительно: обрушившийся на страну ураган интерпретировать достаточно легко. Впрочем, многочисленные жертвы привели лишь к тому, что объявился компетентный дипломат, указавший на недостатки перевода в обоих вариантах писания, и правящим семьям пришлось объявить перемирие и поженить своих наследников, чтобы хоть как-то затмить воспоминания о беспричинной бойне.
Дверь едва слышно скрипнула. Я принял решение не оглядываться и выждать какое-то время. Приглушенный стук каблуков и шуршание платья по полу приближались ко мне; я сосредоточился на тексте. Послышался сладкий запах костра и шалфея.
Золотые вставки на коричневом платье Ариадны мелькнули в поле моего зрения. Она подошла к стеллажу, с которого была взята моя книга, и кивнула.
– «12 войн». Неплохой выбор.
– Решил, что она подойдёт для начала.
По её лицу скользнула улыбка, и свет свечи дернулся под порывом сквозняка от неплотно закрытой двери. Старательно вглядываясь в корешки книг и доставая некоторые из них, чтобы полистать, Ариадна говорила шепотом – так, чтобы её голос дошёл лишь до ушей бывалого остроухого охотника.
– Ты хорошо держался.
– Спасибо.
– Моя мать совершенно очарована тобой.
– Поверь, это взаимно.
Достав книгу с роскошной обложкой из красной кожи с железными вставками, она будто стала зачитывать строчки оттуда; я еле сдерживал смех от того, как старательно она скрывалась.
– Спасибо за ромашки. Этот символ для меня ценен. Разумеется, он не умел так искусно лгать, однако что-то в тебе чудовищно напоминает мне о господине Айреде.
– Что ж, это не удивительно.
Ариадна подняла озадаченное лицо. Я медленно, как будто ни на что не намекая, заправил выпавшую прядь за, пусть теперь и самое обычное, ухо. Сдвинутые брови вдруг резко взлетели вверх, а округленные глаза окатили меня оскорбленным взглядом.
– Ах… драконий ты сын!
Мой сдавленный смех эхом прокатился по идеальной тишине библиотеки, и я тут же сделал вид, что кошмарно закашлялся из-за обилия пыли.
– Не только принцессам дозволено скрывать своё происхождение.
Лисица вернула книгу на полку с гулким стуком. Она едва ли выглядела обиженной или в самом деле оскорбленной; скорее это было похоже на легкое раздражение из-за проигранной в игре партии. Уверен, в нашем состязании будет множество партий: какую-нибудь из них она непременно выиграет.
Двинувшись в сторону дверей, Ариадна едва заметно коснулась моей щеки тыльной стороной ладони. От места её касания по телу прошёл разряд.
– Доброй ночи, скиталец.
