Текст книги "Санта-Барбара 4"

Автор книги: Александра Полстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

Тот пожал плечами.

– Думаю, что полиция уже едет сюда.

СиСи ни минуты не колебался.

– В таком случае, мы спрячем тебя, а потом вывезем.

Мейсона это развеселило, он снова поднес бутылку к глазам, посмотрел, и на сей раз немного выпил Джулия мерила шагами комнату. Руки ее не находили покоя.

СиСи внимательно смотрел на сына, ожидая бол подробных объяснений.

Мейсон уже пил не морщась, словно в бутылке был не сорокаградусный напиток из злаков, а обыкновенная пепси-кола.

Очевидно, алкоголь уже не действовал на него. Смакуя напиток и причмокивая губами, он, наконец сказал:

– Я, конечно, должен тебе сказать огромное спасибо, отец, за такую самоотверженную заботу обо мне.

Однако, думаю, что это напрасно. СиСи передернул плечами.

– Но почему, почему? Расскажи, что за глупости ты еще натворил.

Мейсон равнодушно отмахнулся.

– Больше я ничего не натворил, как видишь. Ведь и ты, и Джулия находитесь здесь вместе со мной. Хотя, не скрою, я хотел поступить с вами как с Марком Маккормиком. Однако, все, что ты делаешь, отец, напрасно.

Тут Джулия не выдержала, она подскочила к Мейсону и взвизгнула.

– Прекрати говорить загадками, ты скоро доведешь нас до инфаркта.

Глядя из-подо лба, Мейсон почесал лоб и, философски заметил:

– Как это говорится в пословице: не спрячешь трех вещей – убийство, дым и… Короче говоря, и еще что-то, сейчас уже не помню, что.

Наконец, терпение СиСи лопнуло.

Больше не заботясь о приличиях, он заорал:

– Прибереги свои идиотские пословицы для необитаемого острова, на который мы тебя отправим. Будешь развлекаться ими там.

СиСи бросился к телефону, расположенному на столе при входе в гостиную.

И тут Мейсон проявил необычайную для его состояния прыть.

Он быстро вскочил с дивана и подошел к СиСи.

– Я тронут твоей заботой, отец, – сказал он, – честно говоря, я не ожидал такого. Я думал, что ты с совершенным хладнокровием бросишь меня на съедение волкам.

СиСи набрал номер и приложил трубку к уху. Пока на другом конце линии не ответили, он тяжело дышал. В ожидании ответа, он сказал Мейсону:

– Знаешь, сынок, мы с тобой никогда не понимали и, похоже, никогда не поймем друг друга. Мы всегда разговаривала словно на разных языках. Хотя, вроде бы, принадлежим к одной нации.

В трубке, по-прежнему, раздавались длинные гудки. СиСи выругался:

– Черт, никто не отвечает. Но поднимите же трубку, хоть кто-нибудь.

Так и не дождавшись ответа, он в сердцах ударил по рычагу телефонного аппарата.

– Надо же такому случиться, именно, в этот момент никого нет, – расстроенно сказал он.

Не успел СиСи положить трубку телефона, как раздался звонок в дверь.

Джулия едва заметно вздрогнула.

Заметив ее испуг, Мейсон спокойно констатировал:

– Отец, ты можешь больше не нервничать. Я слышу, как длинная рука правосудия тянется к нашей дверной ручке.

СиСи стоял растерянно у телефона, кусая губы.

– Давай, давай иди! – ободряющим тоном сказал Мейсон, – они ждут. Не надо заставлять их нервничать. Кто знает, что после этого взбредет им в голову. Еще начнут двери ломать.

Звонок повторился снова.

Растерянно осмотревшись по сторонам, СиСи отправился открывать.

На мгновение задержавшись перед дверью, он снова посмотрел на Мейсона.

Тот стоял посреди гостиной гордо вскинув голову, словно итальянский революционер середины прошлого века, за которым явился наряд австро-венгерской полиции.

Сейчас с него можно было бы писать картину под названием «Арест агитатора».

СиСи, наконец-то, решился и резко рванул на себя дверную ручку.

На пороге, играя желваками, стоял Круз Кастильо.

– Ага, – радостно воскликнул Мейсон, – как я и предполагал – это полиция.

Кастильо вошел в дом и застыл у порога. Поза его была напряженной.

– Здравствуйте, мистер СиСи.

Поздоровавшись с хозяином дома, полицейский инспектор уставился на Мейсона, который, ерничая, шагнул ему навстречу и широко распахнул руки,

– Что ж, господин инспектор, забирайте меня, я весь ваш, целиком с потрохами. Не стоит даже раздумывать.

СиСи поспешно отмахнулся от сына.

– Круз, не обращай на него внимания, он просто спятил, – голосом, в котором явно угадывалась дрожь, сказал Ченнинг-старший. – Чем я могу помочь тебе?

Но Мейсон не унимался.

– Ну арестуйте меня, арестуйте меня, инспектор, – восклицал он, патетически вздымая к небесам руки. – Вам понятно? Делайте свое дело, – СиСи безнадежно посмотрел на Кастильо.

Поджав губы, Круз пристально посмотрел на Мейсона.

В глазах его сверкала, плохо скрываемая ярость.

– Пожалуй, ваш сын прав, – сказал он, обращаясь к СиСи.

Джулия перепуганно высунула голову из-за плеча Мейсона.

– Что это значит, инспектор?

Кастильо шагнул навстречу Мейсону.

– Это значит, что я приехал его арестовывать.

Мейсон удовлетворенно кивнул головой.

– Да, меня надо арестовать за убийство.

СиСи снова нетерпеливо махнул рукой.

– Помолчи, Мейсон.

Обернувшись к Кастильо, СиСи спросил:

– Так в чем же дело, инспектор? Что произошло?

Но Мейсон не унимался.

– Он приехал арестовать меня за убийство Марка Маккормика.

СиСи, с плохо сдерживаемой яростью, заорал:

– Да, заткнись ты, Мейсон. Дай мне выслушать инспектора.

Круз кивнул.

– Это действительно так.

СиСи стал терять самообладание. Его жесты стала какими-то ломаными и неестественными,

– Но ведь у тебя нет против него улик Круз, – без особой надежды в голосе, сказал он.

В разговор снова вступил Мейсон.

– Да есть у него улики, есть. Да, еще какие, – с какой-то непонятной мстительностью, сказал он.

Круз едва разжал губы, чтобы сказать:

– Мейсон хочет во всем признаться. Он сам позвонил в полицию и заявил, что намерен явиться с повинной.

СиСи тяжело вздохнул.

– Послушай, Круз. Я еще раз прошу тебя не обращать внимания на его слова. Посмотри на него, ведь он в стельку пьян. Убит горем, сам не понимает, что делает и, что говорит. Он не может нести ответственности за свои слова. По крайней мере, сейчас

Но все попытки СиСи оправдать собственного сына в глазах полиции были напрасны – Мейсон страстно желал произвести впечатление, даже не столько на Кастильо, сколько на собственного отца.

Он подошел поближе к инспектору и, сунув руку в карман, сказал:

– Вуаля.

В следующее мгновение все присутствующие в доме увидели в руке Мейсона сверкающий никелем пистолет.

Подражая героям боевиков, Мейсон дунул в ствол и сказал:

– Вот дымящийся пистолет, правда, дым уже не идет, но ствол еще теплый. Я отдаю его в руки правосудия как орудие убийства, – он протянул пистолет Крузу Кастильо.

Крузу пришлось достать из кармана платок, чтобы не испортить отпечатки пальцев, которые, возможно бы, послужили вещественным доказательством.

Завернув пистолет в платок, он осторожно положил его в нагрудный карман.

Все происходившее сейчас в доме Кэпвеллов напоминало классическую немую сцену.

Джулия и СиСи перепуганно смотрели на полицейского инспектора. Тот, плотно сжав губы, сверлил взглядом Мейсона.

А главный виновник событий сегодняшнего вечера отвечал ему спокойным взглядом, лишь едва пошатываясь.

Кроме него, никто из присутствующих не знал, что являются свидетелями грандиозной мистификации

Окружной прокурор, лениво засунув руки в карманы, вошел в вестибюль ресторана «Орион Экспресс».

Несмотря на поздний вечер, здесь было довольно многолюдно. Когда он посмотрел на стойку бара, брови его удивленно поднялись.

Походкой в развалку он направился к сидевшей там Иден Кепвелл.

Она хмуро водила пальцем по стенке, стоявшего перед ней на стойке бара, бокала, когда позади ее раздался знакомый голос:

– Так, так, вот значит, где мы. Она даже не оглянулась.

Тиммонс уселся на свободный стул рядом с ней и издевательским тоном воскликнул:

– Вот уж кого не ожидал здесь увидеть. Ведь это же Ненси Дрю из Санта-Барбары. Наверное, наша доблестная предводительница скаутов совершила свой очередной подвиг и теперь заслуженно отдыхает после трудового дня.

Она демонстративно отвернулась.

– Вообще-то, это мой ресторан, – глухо сказала Иден, – а вот, что здесь делаешь ты, мне совершенно не понятно.

Тиммонс растянул рот в жизнерадостной улыбке.

– А я вот решил пропустить стаканчик, другой, пока твое заведение не закрылось.

Иден почувствовала глубочайшую неприязнь к этому человеку.

То есть, нечто подобное она испытывала к нему всегда.

Но на этот раз, после того, как ее планы закончились в пустую, она уже не собиралась скрывать свое недружелюбие под маской притворства.

Иден решительно встала из-за стойки и решительно бросила черев плечо:

– На это у тебя есть еще сорок пять минут.

С этими словами она направилась мимо Тиммонса к двери. Однако, с необычайной прытью, он схватил ее за руку и воскликнул:

– Эй, эй, эй! Куда ты? Что случилось?

Она решительно высвободила руку, отступила на шаг и холодно взглянула на него.

– Извини, что сегодня произошло, – сдержанно сказала Иден.

Тиммонс повернулся на вертящемся стуле я, закинув ногу за ногу, спросил:

– А за что, именно, ты приносишь мне извинения? За все, что между нами произошло или за какие-то конкретные события?

Ее глаза горели упрямством. Чтобы сдержаться, она вынуждена была опустить голову.

– Я приношу извинения, что подозревала тебя в незаконных действиях, – тихо сказала Иден,

Он широко улыбнулся.

– Не знаю, к сожалению или счастью, но это происходит уже не в первый раз. Можешь не беспокоиться по этому поводу. Я на тебя зла не держу.

Ее холодный тон чуть-чуть смягчился.

– Это правда?

Голос Тиммонса в свою очередь приобрел оттенок сожаления.

– Жаль только, – протянул он, – что из-за этих твоих выходок между нами ничего не сложилось.

Она покачала головой.

– А на что ты надеялся?

Тиммонс некоторое время с улыбкой смотрел на Иден, а потом, словно опомнившись, сказал:

– Ты очень красивая девушка. Сильная, волевая и абсолютно не предсказуемая. Невозможно даже предположить, что ты выкинешь в следующую секунду.

Иден надменно посмотрела на него.

– Ты считаешь, что это весьма крупный недостаток?

Тиммонс рассмеялся.

– О, нет, нет, боже упаси. Как раз это я считаю огромным женским достоинством. Именно, поэтому я не держу на тебя ни крупицы зла. Поверь.

Неподалеку от Тиммонса и Иден, разговаривавших у стойки бара, в полутьме ресторана мелькнула фигура в темно-зеленом комбинезоне. Это была Джина Кэпвелл.

Делая вид, что ей абсолютно безразлично присутствие рядом окружного прокурора и владелицы ресторана, она осторожно присела у ближнего к стойке бара стола.

Ни Тиммонс, ни Иден не заметили ее.

Иден лихорадочно пыталась сообразить, как ей действовать дальше.

А Тиммонс, похоже, был не прочь восстановить статус-кво в их отношениях.

Не смотря на то, что произошло, он решил не отказываться от своего первоначального намерения завладеть этой женщиной.

Точнее говоря, происшедшие сегодня вечером события даже еще сильнее разожгли в нем страсть и желание.

Действительно, самостоятельность и непредсказуемость суждений и поступков Иден, все больше привлекали его. Он, вполне, был бы удовлетворен, что такая независимая и экстравагантная женщина как Иден, попадет к нему в постель.

Для него сейчас не имело особого значения то, что последние поступки Иден, явно, объяснялись не слишком дружескими чувствами к нему.

Однако, отгоняя от себя мысль о том, что он неприятен этой женщине, Тиммонс объяснял все происшедшее ее излишним любопытством. Именно, поэтому он делал, пусть формальные, но шаги к примирению.

На его лице появилась блуждающая улыбка.

– Знаешь что, Иден, – сказал он, не замечая навострившей уши Джины, – давай выпьем по рюмочке, другой.

Иден равнодушно пожала плечами.

– А, что это даст.

Тиммонс по-прежнему рассеянно улыбался.

– Я думаю, что в результате этого мы сможем простить друг друга. Ты позабудешь обо всем дурном, что касается меня, а я прощу тебе твои подозрения.

Возможно, она бы и согласилась на предложения Тиммонса. если бы оно прозвучало не в столь вульгарной форме – она не относила себя к любительницам улаживать разнообразные конфликты за рюмкой спиртного.

Поэтому, спустя несколько минут она решительно ответила:

– Нет. Спасибо.

Тиммонс слегка стушевался.

– Иден, перестань, – с нотками обиды в голосе, произнес он, – давай поступим согласно известному принципу – что было, то прошло.

На этот раз пришел черед улыбаться Иден. Но при этом в ее глазах сверкало такое мстительное чувство, что даже непредвзятый сторонний наблюдатель мгновенно бы понял, что этому парню здесь ловить нечего.

– Нет, Кейт, – холодно сказала она, – твоя интуиция тебя не обманывает, нам незачем больше встречаться.

Похоже, что и у самого Тиммонса на этот счет не осталось никаких иллюзий. Все-таки, слишком было ярко выраженным это желание Иден не возобновлять больше никаких отношений.

С некоторым разочарованием он пожал плечами.

– Возможно, ты и права. Хотя, откровенно говоря, я надеялся на то, что мы сможем помириться.

Она покачала головой.

– В океане много рыбы, Кейт. Я уверена в том, что ты обязательно найдешь себе кого-нибудь другого.

Чувствуя, что вот-вот потеряет лицо, Тиммонс попытался за мужским бахвальством скрыть свое уязвленное мужское самолюбие.

– Ты же знаешь, Иден, я открыт для женщин любого типа.

Она хитро улыбнулась.

– Мне об этом прекрасно известно. Так что, потеряв меня, ты ничего не потеряешь. Я думаю, что то, что ты имел раньше и имеешь на сегодняшний момент вполне устроит тебя.

Тиммонс непонимающе мотнул головой.

– Что ты имеешь в виду?

Улыбка, блуждающая по ее губам, превратилась в гримасу отвращения:

– Если хочешь знать мое мнение – лучше держись Сантаны. Она более всего в твоем стиле.

Тиммонс почувствовал, что разговор подходит к концу.

– Я знаю, что именно этого тебе бы и хотелось, – разочарованно сказал он, – но ты то лучше всех знаешь, что мне надо.

С этими словами он встал со стула и, чмокнув губами, сказал:

– Пожалуй, я сегодня уже ничего не буду пять.

Суетливо похлопав себя по карманам в поисках неизвестно чего, Тиммонс, с явной неохотой, покинул бар.

По пути он задержался и смерил Иден разочарованным взглядом.

Она демонстративно отвернулась. Очевидно, это побудило Тиммонса ретироваться. Задержавшись на мгновение у двери, он обратил внимание на то, что Джина Кэпвелл, вынырнув из-за спрятавшегося в полутьме столика, решительным шагом направилась к Иден.

Автоматически отметив про себя этот факт, Тиммонс вышел за дверь.

Иден по-прежнему стояла у стойки бара. Взгляд ее рассеянно блуждал по батареям бутылок, установленных за спином бармена. Пальцами она тихо барабанила по стойке.

Спустя мгновение, рядом с ней, сияя широченной улыбкой, стояла Джина Кэпвелл.

– Привет, Иден.

Та повернулась и вопросительно посмотрела на Джину.

– Добрый вечер. Я могу тебе чем-нибудь помочь, Джина?

Та обернулась, словно опасаясь того, что их могут подслушать.

– Иден, у тебя есть для меня минутка?

Иден с недоверием посмотрела на Джину.

– Зачем?

– Поговорить.

Джина снова обернулась, словно знала, что за ней шпионят.

– Да. У меня к тебе есть небольшое дельце.

Иден брезгливо поморщилась, не скрывая своего отношения к Джине.

– О чем мы можем с тобой говорить?

Джина кокетливо улыбнулась.

– Не сердись, просто я хочу кое-что сделать.

Пожав плечами, Иден отвернулась.

– Не понимаю, какое я имею к этому отношение?

Джина, заискивающе, заглянула ей в глаза.

– То, что я собираюсь сделать ничуть не повредит тебе. А напротив, принесет тебе пользу.

Иден на мгновение задумалась – до закрытия ресторана оставалось еще сорок минут, а поскольку она уже решила до закрытия домой не возвращаться, то вольно или невольно, ей приходилось думать о том, как скоротать оставшееся время.

Пожалуй, ничего дурного в том, что она выслушает Джину не будет, В конце концов. Джина кое-чем обязана ей.

В свое время Иден оказала ей довольно значительную услугу и, тем самым, возложила на нее кое-какие обязательства, которые порядочный человек всегда должен соблюдать.

Хотя в порядочности Джины, Иден глубоко сомневалась, однако, как и все нормальные люди надеялась на лучшее.

Поэтому, она, в конце концов, согласилась.

– Выпьешь чего-нибудь? – спросила Джина. Иден кивнула.

– Пожалуй.

Она подозвала жестом бармена.

– Том, налей нам, пожалуйста, два мартини.

Джина уселась за стойку бара и, подождав, пока он принесет напиток в высоких тонких бокалах, начала.

– Знаешь, Иден, с тех пор, как ты оказала мне неоценимую услугу, уговорив СиСи не подавать на меня в суд, я все время думала, как бы тебя отблагодарить?

Иден пожала плечами.

– Ничего не надо, Джина. Ты же знаешь, что я абсолютно ни в чем не нуждаюсь и могу позаботиться о себе сама.

Джина вопросительно посмотрела на нее.

– А зачем же ты все это делала?

Иден задумчиво отпила мартини.

– Для того, чтобы ты оставила в покое нашу семью.

Джина вдруг стала суетиться и настойчиво повторять:

– Но, я, все-таки, нашла способ отблагодарить тебя.

Иден решительно покачала головой.

– Ничего не надо, Джина, Давай забудем об этом и не станем возвращаться к этой теме.

Джина стала нервничать.

– Так я не могу, – ерзая на стуле, произнеся она, – я такой человек, что не люблю оставаться в долгу. Я всегда оплачиваю свои счета.

Иден задумчиво водила пальцем по ободку бокала.

– По-моему тебе просто скучно.

Джина стала отпивать мартини из бокала большими глотками.

Выпив весь янтарный напиток, она торопливо сказала:

– Я бы хотела, чтобы ты просто выслушала меня.

Иден уступила.

– Ну, хорошо. Что ты можешь сделать для меня?

Джина воспряла духом.

– Том, налей-ка мне еще мартини, – крикнула она бармену.

Иден поморщилась.

– Тебе не кажется, что ты слишком много пьешь?

Джина уверенно помотала головой.

– Отнюдь, нет. Последнее время, как раз, я пью не слитком много. Ты вспомни, на что я была похожа, когда мы с СиСи расстались.

Иден усмехнулась.

– По-моему, об этом лучше не вспоминать. Ты была похожа на старую развалину, откровенно говоря.

Джина гордо вскинула голову.

– А теперь посмотри, что я представляю из себя сейчас. Я сбросила уже, наверное, килограмм восемь веса, так что стаканчик-другой мартини мне не помешает.

Когда Том поставил перед ней мартини, она снова отхлебнула вина и продолжила:

– Ты хочешь, чтобы Круз Кастильо расстался со своей женой? С Сантаной?

Внезапно лицо Иден окаменела Оно стало похоже на какую-то безжизненную маску, с плотно сжатыми губами и холодными, как лед глазами.

Она молча отвернулась и стала медленными глотками пить мартини.

– Да, ладно, – небрежно махнула рукой Джина, – я же не слепая и не глухая. Я все вижу. Я вижу, что происходит вокруг меня.

Иден спокойно поставила бокал на стойку и, стараясь сохранять хладнокровие равнодушным голосом сказала:

– И, что же ты видишь?

Джина радостно засмеялась и полезла, а сумочку за сигаретами.

Это был тонкий тактический ход – заставить Иден излишне нервничать и волноваться. Обычно такие штуки у Джины всегда срабатывали. Какой-нибудь легкой, полуминутной паузой она могла выбить противника из колеи, заставить беситься.

Ока рассчитывала на то, что так произойдет и на этот раз.

В общем, она была не далеко от истины.

Иден стала, действительно, нервничать, но это было заметно только по ее слегка дрожащим рукам.

Чтобы скрыть от Джины свое волнение, она тоже полезла в сумочку и стала смотреться в зеркало, поправляя рассыпанные по плечам свои белокурые волосы.

Джина выпустила струю дыма и. удовлетворенно сказала:

– Я знаю, что именно этого ты хочешь.

Слова Иден подтвердили, что Джина в своих расчетах не ошиблась.

– Если бы так и случилось, – нетвердым голосом сказала Иден, – то меня это не должно никоим образом касаться.

Джина на мгновение отвлеклась, чтобы по привычке быстрым взглядом обшарить зал.

Заметив пару-другую заинтересованных мужских взглядов из полутьмы ресторана, она кокетливо поправила прическу и обворожительно улыбнулась.

Увидев это, Иден пренебрежительно фыркнула.

Однако, Джина, как никто другой в этом городе, на подобные происки внимания не обращала.

Повернувшись назад к Иден, она лукаво сказала:

– А, если у Сантаны роман с окружным прокурором? Мистером Тиммонсом? И Круз об этом узнает? Он ведь разведется с ней, так?

Лицо Иден снова стало неподвижным.

Но на этот раз с ее щек сполз румянец и она как-то мгновенно, на глазах, посерела. Растерянно хлопая глазами, она едва слышно произнесла:

– Я не знаю.

Торжествующе улыбаясь. Джина снова приложилась к бокалу с мартини.

– Ты все прекрасно знаешь, – сказала она, снова выдержав необходимую паузу, – разумеется, он непременно бросит ее. Надо только добыть кое-какие доказательства.

Иден рассеянно покачала головой.

– О чем ты говоришь, Джина,

Но та стала упоенно размахивать в воздухе рукой, в которой дымилась сигарета.

– Да, слухи и сплетни в данном случае не годятся. Тут должны быть веские доказательства. Нужно добыть что-то солидное.

Иден низко опустила голову и глухо сказала:

– Я бы не советовала тебе лезть в это дело.

Но Джина распалялась все больше и больше,

– А почему это я не должна этим заниматься? Я думаю, что, именно, такое дело мне по зубам.

Иден грустно покачала головой.

– Они не нуждаются в твоем вмешательстве.

Неестественно громким, возбужденным голосом Джина воскликнула:

– Но, ведь, ты еще не знаешь моего плана.

Иден помрачнела еще сильней.

– Я и не хочу знать. Меня это совершенно не интересует. Если хочешь выпить еще, то заказывай побыстрее – бар через тридцать пять минут закрывается.

С этими словами она порывисто соскочила со стула и покинула зал.

Джина проводила ее разочарованным взглядом.

– Ладно, еще не вечер, – пробормотала она. – Я думаю, что тебе еще стоит подумать, милочка, над тем, что я предложила. Похоже, что ты еще не совсем хорошо знаешь свой собственный характер. Тебе это, наверняка, понравится. К тому же, тебе ничего не понадобится делать самой. Я все сделаю за тебя.

Она снова опустошила бокал и осоловелым взглядом посмотрела вокруг себя.

Ей уже начало казаться, что все мужчины улыбаются, приглашают за свой столик.

Как-то неестественно живо она взмахнула рукой.

– Том, мне еще мартини. Только двойной.

Лайонелл Локридж продолжал свой затянувшийся ужин – на этот раз в компании своей бывшей супруги. Августа пыталась все-таки убедить его в том, что восстанавливать детей Кэпвелла-старшего против его самого, дело бессмысленное и, к тому же, небезопасное. Но Лайонелл, по-прежнему, стоял на своем.

– Ну а что, если Джина все-таки выудит информацию об Иден, которая меня интересует?

Августа положила себе в рот аккуратный ломтик нежнейшей рыбы.

– Нет, – небрежно сказала она, – я так не думаю.

Локридж задумчиво почесал подбородок.

– Мне тоже так кажется. Кстати, Августа, ты не могла бы помочь мне в моих предприятиях?

Она лукаво посмотрела на него.

– В каких предприятиях?

Локридж едва заметно смутился.

– Ну, я тебя потом посвящу во все подробности. А, в целом, тебе знакомо то, что я хочу предпринять.

Августа улыбнулась.

– Ты хочешь вернуть состояние, которое отобрал у тебя СиСи Кэпвелл?

– Да, – уверенно сказал, – я считаю, что для этого все средства хороши. В моем положении выбирать не приходится.

Она на мгновение задумалась.

– Что ж, если ты так решил… Вижу, что мне не удастся тебя переубедить. Так вот, если ты хочешь знать мое мнение, то, по-моему, ни Джина, ни Иден для твоих целей не годятся.

Локридж озабоченно посмотрел на бывшую супругу.

– Ты так думаешь? Для меня, довольно неожиданно услышать такое из твоих уст. Хотя… Тебе, наверное, виднее. Ты все-таки лучше знаешь женский характер.

Августа удовлетворенно улыбнулась.

– Да, разумеется, Лайонелл. В этом деле ты со мной сравниться не можешь.

Локридж хмуро кивнул головой.

– Да, уж… В таком случае, ты, как знаток женского характера, могла мне что-нибудь посоветовать?

На лице Августы появилось выражение глубокого удовлетворения.

– Разумеется, – сказала она. – Я даже вот, что могу тебе сказать – позабудь о всех этих Джинах, Иден и прочей шушере. Я сама займусь этим делом.

Локридж несколько растерянно посмотрел на жену.

– Что ж ты собираешься делать?

Она небрежно махнула рукой.

– Пусть тебя это не беспокоит. Я собираюсь пустить все это на самотек.

Лайонелл удивленно вскинул брови.

– Как? Закрыть на все глаза?

Августа заговорщицки осмотрелась по сторонам и наклонялась поближе к Лайонеллу.

Прожевав ароматный ломтик рыбы, она тихо сказала:

– На время, я вовсе исчезну со сцены.

Локридж выглядел совершенно обескураженным.

– Как это?

Она расхохоталась, откинувшись на спинку стула.

– Как приятно из твоих уст слышать, Лайонелл, что я тебе все еще не безразлична. Похоже, что будешь скучать по мне.

Локридж развел руками.

– Я просто не могу понять, что это все означает.

Она небрежно вытерла губы салфеткой.

– Пусть тебя это не беспокоит. Предоставь все это мне. Просто я хочу взять небольшой отпуск.

Локридж, по-прежнему, ошалело смотрел на бывшую супругу, которая с проснувшимся вдруг в ней аппетитом, стала поглощать все оставшееся у нее в тарелке.

Сделав небольшую паузу между очередными поглощениями пищи, она сказала:

– Все объясняется очень просто. Обычно в это время года мы выезжали из Санта-Барбары и я хочу поддержать традицию.

Выражение изумленности на лице Лайонелла сменилось каким-то двусмысленным любопытством.

– А меня ты не приглашаешь? Ты не хочешь отправиться на летний отдых в веселой компании со мной?

Августа скептически глянула на бывшего мужа,

– Вряд ли ты захочешь, Лайонелл…

Она потянулась к блюду с креветками и, выбрав себе ту, что покрупнее, аккуратно отправила ее себе в рот. Локридж разочарованно следил за ней.

– Понятно, – буркнул он.

Августа, любуясь произведенным ею эффектом, завершила – на время – прием трапезы столь же изысканным глотком вина.

– Я собираюсь сделать такое, что тебе никогда бы не пришло в голову. Лайонелл, ты даже представить себе не можешь, что это такое…

Он нервно заерзал на стуле.

– Ну же, не томи…

Августа победоносно улыбнулась.

– Я поеду в летний круиз с… родителями. Думаю, что погода в Тихом океане будет полностью соответствовать его названию. Во всяком случае, мне хотелось бы именно этого. Я знаю, что смогу придать своему организму необходимый заряд бодрости.

Локридж скривился.

– Погоди, погоди… Ты что, собираешься отправиться на этом грузовом пароходе, который по полгода стоит на приколе у нашего океанского причала?

Августа капризно надула губы.

– Почему это грузовой? Никакой он не грузовой.

Лайонелл наморщил лоб.

– Так как его название-то? По-моему, «Ураган»? Да? Нет, кажется, не «Ураган»… В общем, я не помню.

Августа снова отпила вино из бокала.

– Да, ты прав, Лайонелл. Это судно называется «Ураган».

Локридж вдруг расхохотался, откинувшись на спинку стула.

Августа поморщилась, в душе осуждая такое вульгарное поведение бывшего супруга.

– Что такое? Почему ты смеешься? – недовольно спросила она.

Локридж, наконец, утих. Вытирая слезы, проступившие в уголках глаз, он с едким любопытством спросил:

– А что, нынче пошла мода возить туристов в грузовых отсеках трюмов? Рядом с горами пшеницы, барелями нефти, среди токарных станков?.. Наверное, интересно чувствовать себя грузо-местом? На тебя заводят накладную, расписывают по кодам, грузят на корабль с помощью лебедки… А потом, на месте назначения, точно таким же образом, но, наверное, погрузив в сетку, достают из трюма… Представляю, какие пикантные ощущения испытывает твоя мамаша Минкс, когда ее как корову опутывают сетью и поднимают через широченный проем в грузовой палубе. Ей, наверняка, это нравится…

Августа скептически ухмыльнулась.

– Ну, ну, Лайонелл. Что ты еще скажешь? Давай, давай. Продолжай фантазировать по поводу того, в каком виде перевозят мою маму на этом грузовом теплоходе.

Лайонелл по-актерски закатил глаза.

– Ну что ж, я бы мог еще высказать предположение о том, что на грузовых пароходах очень приятно во время шторма. Это позволяет позаботиться о своей фигуре. Ни одной лишней капельки жира после того, как пару суток подряд вам придется побегать по трюму, уворачиваясь от раскатывающих по грузовому отсеку взад-вперед стальных труб или сорвавшихся креплений тюков с хлопком. Они могут очень приятно намять бока, если не успеешь вовремя увернуться. Впрочем, если даже и намнут, это тоже не плохо. Человек, подверженный сидячему образу жизни, очень хорошо сможет прочувствовать каждый свой мускул, особенно на мягком месте. Все остальное время до пункта назначения, очевидно, придется провести на животе. Тоже, наверняка, очень полезное занятие особенно для позвоночника и крестца… Потом, после такой поездки, осанка туриста приобретает гордый вид. Он выглядит, словно африканка, несущая на голове тазик с моченой кукурузой.

Августа, мрачно насупившись, возобновила трапезу. Однако, похоже, весь ее энтузиазм, по поводу крупных креветок уже прошел, а, возможно, причиной этому была довольно непрезентабельная картина морского путешествия, описанная красноречивым Лайонеллом Локриджем.

– Ну, так что? – спросил ее бывший супруг. – Именно таким прелестям ты собираешься посвятить весь свой летний отпуск?

Августа сделала вид, что пропустила весь этот весьма живописный рассказ мимо ушей. Правда, кислое выражение не сходило с ее лица.

– Просто мои родители знакомы с капитаном этого судна, – сказала она спустя несколько мгновений, – и ездят каждый год. И вообще, это никакой не грузовой пароход, если хочешь знать! Нормальное судно, правда, довольно давно построенное, но от этого прелесть путешествия на нем не уменьшается.

Локридж снова брезгливо поморщился.

– О чем ты говоришь, Августа? Это же обыкновенная старая калоша. К тому же, насколько я знаю, он всегда отправляется в путешествие без пассажиров. Тебе придется общаться только со своими милейшими родителями. Они могут поднять тебе настроение получше любого шоумена с Бродвея. Представляю себе эту картину. Августа наслаждается разговором со старушкой Минкс… Августа тут же съехидничала:

– Я смотрю, ты просто без ума от моих родителей. Наверно, в этом городе нет ни одного человека, который бы так любил их.

Лайонелл съязвил в ответ:

– Во всем мире нет человека, который бы так любил твоих родителей, как я. Ты должна гордиться своим близким знакомством со мной.

Августа отмахнулась от Локриджа как от назойливой мухи,

– Прекрати, Лайонелл. Твои шутки начинают уже надоедать мне.

Он удивленно вскинул брови.

– Неужели? Я всегда думал, что являюсь для тебя образцом красноречия и остроумия.

Сполна насладившись остротой собственного ума, он снова рассмеялся.

Правда, Августа совершенно равнодушно отреагировала на его плоское, по ее мнению, замечание.

– Ладно, вернемся к теме нашего разговора, – сказала она. – Я собираюсь пробыть на этом судне всего лишь пять недель. Это не такой уж большой срок, чтобы меня могло тошнить от собственных родителей.