Текст книги "Чужой клад"
Автор книги: Александра Девиль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)
Глава восьмая
Свидетельница преступления
В доме Василисы все было проникнуто ощущением недавней утраты. Скромно обставленная комната едва освещалась двумя маленькими окнами, которые сейчас и вовсе были задернуты шторами. В этом печальном полумраке еще ярче казались огоньки восковых свеч перед образами. На маленьком столике стоял портрет мужчины, обвитый траурной лентой.
– Это твой брат Егор Лукич? – спросила Полина.
– Да… это его лет десять назад нарисовали, когда он еще служил. – Василиса всхлипнула и перекрестилась. – Царство небесное моему Егорушке, святая была душа…
– Царство небесное, – повторила Полина. – Но ты крепись, не плачь. Тебе еще силы нужны и здоровье, чтобы помочь племяннику. Ты же сама говорила, что он для тебя вместо сына.
– Да, Николушка – мой свет в окне. Жаль, что на похороны он не смог приехать, так был далеко… Но да ведь служба. – Наверное, Егор Лукич тосковал, что редко видит сына? – А он с Николашей виделся незадолго до своей смерти. Полк тогда еще был расквартирован недалеко, в соседней губернии, так Егор и поехал сына навестить, разговор у него был важный к Николаю. Егор уже тогда хворал, а после того, как проехал в жару, да по тряской дороге, и вовсе слег. Вскоре и скончался, а Николаша к тому времени уже был в дальнем походе.
– Ну, не плачь, не плачь. Скоро ведь племянник твой приедет, утешит тебя. – В порыве сострадания Полина даже обняла всхлипывающую Василису за плечи.
Этот жест барышни, видимо, растрогал лекарку, и она, словно спохватившись, всплеснула руками и воскликнула:
– Что же это я, старая квашня, расхныкалась, когда у вас и своих горестей хватает! Хороша я хозяйка, даже не усадила гостью, чаем не напоила.
Василиса придвинула к столу единственное в комнате старое кресло, указала на него Полине, а сама уселась на скамью напротив, но тут же опять вскочила на ноги.
– Не хлопочи, Василиса, – остановила ее Полина. – Чаю мне не надо. Я к тебе по важному делу пришла, давай его сразу и обговорим, а потом почаевничаем, если время останется.
– Да уж я поняла, что тяжкая забота вас гнетет, – вздохнула Василиса, опершись локтями на стол и сложив руки под подбородком. – И не только бабушкина болезнь тому причиной.
– Ты проницательная женщина, Василиса. – Полина невольно отвела глаза от пытливого взгляда хозяйки дома. – Не знаю, с чего и начать… Я даже бабушке пока об этом не говорила. В общем… хочу к тебе обратиться как к знахарке, сведущей в женских недомоганиях.
– Не сомневайтесь, рассказывайте, барышня, – подбодрила ее Василиса. – Если смогу – помогу, и тайну вашу никому не выдам.
– Я верю тебе, Василиса, и хорошо тебя отблагодарю, если поможешь. – Полина слегка замялась, а потом одним духом выпалила: – Дело в том, что у меня уже четыре дня нет месячных, хотя раньше они всегда появлялись четко, день в день. Что бы это значило?
Василиса нахмурилась, сжала губы и, помолчав, рассудительным тоном ответила:
– Это может быть простая задержка, такое случается от волнений, от всяких передряг. А может быть и признак некоторых женских болезней, которые надо лечить. Ну и, конечно, вы, наверное, слыхали, что это может означать беременность.
– Но ведь четыре дня – срок небольшой, это же можно как– нибудь исправить? – невольно вырвалось у Полины.
– Так, значит, вы именно этого и боитесь, – пробормотала Василиса, тяжело вздохнув. – Значит, все-таки было… Не зря я за вас тревожилась. – Она в упор взглянула на девушку и задала прямой вопрос: – Куприян все-таки сделал свое дело?
Полина не в силах была лгать женщине, у которой пришла просить помощи, и потому ответила без утайки:
– Я виновата в том, что поверила ему, но он умел казаться лучше, чем есть на самом деле. А еще наговорил мне о своей несчастной судьбе, о том, как его насильно женили… Но после я узнала… Нет, не буду об этом. Сейчас я хочу одного: чтоб моя беда, мой позор не имели последствий. И пожалуйста, не читай мне морали, Василиса. Я сама себя уже мысленно изругала последними словами. Помоги мне, если можешь, если еще не поздно помочь.
– Да… большое несчастье для девушки нарваться на такого прохвоста, как Худоярский. Но пусть Бог его накажет. А я уж постараюсь вам помочь. Только вы должны мне честно ответить: когда у вас было это дело с Куприяном?
Опустив глаза и теряясь от смущения, Полина сбивчиво пробормотала:
– Первый раз – десять дней назад, второй раз – семь…
– Ну, тогда… пожалуй, есть надежда, что все обойдется. Хотя, конечно, всякое бывает. Но у меня имеется сбор трав, которые уж точно вам помогут. Сейчас принесу и расскажу, как заваривать.
Василиса вошла в смежную комнату, меньше той, в которой принимала гостью. Через открытую дверь Полина увидела, что комната уставлена бутылями, пузырьками, увешана пучками трав.
Скоро Василиса вышла с небольшим платяным мешочком, наполненным измельченной сухой травой.
– Здесь у тебя прямо целая аптека, – кивнула Полина на дверь смежной комнаты.
– Да, мы с покойным братом разбирались в снадобьях почище иных ученых аптекарей, – сказала хозяйка не без гордости. – Это травку начинайте заваривать и пить прямо сегодня. Но, погодите… – Василиса озабоченно взглянула на Полину. – Бледная вы очень. Давайте-ка я на всякий случай осмотрю вашу грудь. Да не стесняйтесь, я же лекарка.
Полина нерешительно потянула шнуровку на своем корсаже. И в этот момент раздался стук в дверь. Вздрогнув, девушка спросила:
– Это, наверное, твоя служанка? А можно, чтоб она меня не видела?
– Спрячьтесь пока за ширмочкой, а я сейчас Федосью выпровожу на кухню.
Василиса указала Полине на дальний угол комнаты, который был отгорожен от окон выступом стены и тонул в полумраке. Там была натянута занавеска, служившая ширмой. Она состояла из двух половин, и в просвет между ними Полина могла видеть происходящее в комнате.
Василиса подошла к двери, спросила:
– Кто там? Ты, Федосья?
Ей ответил мужской голос с грубовато-простонародным выговором:
– Не, я от купца Щетинина, у него жена захворала, лекарства просит.
Василиса отодвинула засов, и в комнату, наклонив голову, вошел бородатый мужик в серой холщовой рубахе.
– Ну, чем она захворала, говори, – поторопила его лекарка.
– Щас, растолкую, дай только с мыслями соберусь, а то еще чего запамятую, – почесал голову мужик.
– Эх, темнота сермяжная, – пробормотала Василиса и пошла к столу.
Посетитель двинулся вслед за хозяйкой, и, когда он попал в полосу света из окна, Полина чуть не вскрикнула от удивления: в этом простом и неловком мужике она узнала франтоватого барина, встреченного сегодня в торговой лавке.
– Так что там стряслось с купчихой? – повернулась к нему Василиса.
И тут случилось неожиданное: мужик выпрямился, глаза его сверкнули, а голос зазвучал уже совсем не по-простонародному:
– А я не о купчихе с тобой пришел говорить, а о том наследстве, которое твой братец у меня украл.
Василиса ахнула, прижала руки к лицу и прошептала:
– Так ты тот самый… который Гридина погубил…
– Ага, ты про меня слыхала. Рассказывал твой братец обо мне, да? Значит, и карту он тебе оставил. Где она?
– Какая карта?
– Та, на которой указано место, где мой клад зарыт.
– Это не твой клад, а чужой! – дрожащим голосом заявила Василиса.
– Чужой, говоришь? – бородач рассмеялся коротким, сухим смехом. – Небось, племяннику его задумала передать? А это видела?
В руке незваного гостя блеснул нож, и Полина чуть не вскрикнула от ужаса, а Василиса, сделав два шага назад, прошептала:
– Разбойник…
– Я за своим пришел, и мне терять нечего. Не отдашь добром – силой возьму, весь твой дом разворочу, но карту найду. Только тебе тогда не жить. Или хочешь, чтоб я и до племянника твоего добрался?
– Нет! – вскричала Василиса и, метнувшись к шкафу, вытащила оттуда рулон, завернутый в бумагу. – Вот эта чертова карта, возьми ее и убирайся из моего дома.
– Так-то лучше, – хмыкнул опасный посетитель. – А это и впрямь та самая карта? Дай-ка я ее рассмотрю…
Он развернул рулон, подошел к свечам и стал разглядывать карту. Его лицо в этот момент оказалось ярко освещено. И вдруг Василиса, всплеснув руками, сдавленным голосом выдохнула:
– Так это вы!.. Узнала я вас, узнала, хоть и бороду отрастили! Память-то у меня не отшибло!
Незваный гость, положив карту на стол, с угрожающим видом двинулся к Василисе и пробормотал сквозь зубы:
– Ах ты, старая ведьма, для тебя же хуже, что ты такая памятливая. Или тебе не терпится попасть в преисподнюю?
– Это ты из преисподней вышел, туда и возвращайся! – крикнула Василиса и, перекрестившись, с поднятыми кулаками сделала шаг вперед.
И в этот момент гость бросился к хозяйке. Василиса стояла спиной к занавеске, и Полине не было видно ее лица, но она услышала хрип, и ей показалось, что бородач душит лекарку. Забыв об осторожности, девушка выбежала из своего укрытия и закричала:
– Не трогайте ее, отпустите!
Василиса повернула к Полине искаженное страхом лицо и прошептала:
– Беги, этот злодей…
Но назвать имя злодея она не успела, потому что в тот же миг рухнула на пол с перерезанным горлом. Убийца, спрятав за спину руку с ножом, в упор посмотрел на девушку и почти спокойным голосом сказал:
– Она сама нарвалась. Могла б еще пожить, если б язык свой глупый придержала. А вас, барышня, я даже рад повстречать. Вы давеча так быстро убежали, что я и познакомиться с вами не успел. А хотелось бы знать, как вас зовут. Интересно также, какая нужда привела вас к этой ловкой повитухе?
Оказавшись лицом к лицу с преступником, державшим за спиной окровавленный нож, Полина почувствовала себя в ловушке. Убийца преграждал ей выход из дома, и было ясно, что так просто он не отпустит свидетельницу преступления, успевшую хорошо разглядеть его наружность. Увидев, как заметались испуганные глаза девушки, бородач с усмешкой продолжал:
– Не бойтесь, я не убиваю молодых и красивых барышень вроде вас. Зачем убивать? Вы пригодитесь мне для более приятных занятий. Только уж вам, милашка, придется уйти отсюда вместе со мной, а потом я увезу вас в одно уютное место, где мы сможем предаться разнообразным наслаждениям. Не бойтесь, подойдите ко мне. Я дам вам таких капель, после которых вас покинут всяческие страхи и сомнения.
Полина с ужасом осознала, что у нее есть только два выхода: либо выпить дурманящих капель и стать игрушкой в руках злодея, либо нарваться на его нож, как Василиса. Девушка с тоской посмотрела на входную дверь, втайне ожидая, что там появится спаситель. Убийца заметил ее взгляд и, словно играя с жертвой в кошки-мышки, чуть отступил в сторону и усмехнулся:
– Не надейтесь, что кто-то войдет. Я запер дверь на засов.
И тут в голове Полины молнией мелькнула мысль: надо вбежать в смежную комнату, где хранятся лекарства! Дверь этой комнаты была незаметна в полумраке, и, если сделать пару шагов назад и вправо…
Чтобы на секунду отвлечь внимание преступника, девушка с удивленным видом глянула через его плечо – словно кого-то увидела на пороге. Бородач непроизвольно оглянулся, и Полина в тот же миг метнулась к укромной двери. Он с руганью кинулся следом, но девушка успела запереться изнутри. Забарабанив кулаками в дверь, убийца прорычал:
– Открывай, не то будет хуже!
Полина, лихорадочно оглядевшись по сторонам, подбежала к единственному в комнате окну и выглянула наружу. Окно выходило во внутреннюю часть двора и располагалось невысоко над землей. Протискиваться в это маленькое оконце придется боком, но это был единственный путь к побегу. Однако убийца тоже мог догадаться о таком пути и перехватить беглянку прямо во дворе. Стараясь отвлечь его внимание хотя бы на несколько секунд, Полина срывающимся голосом сказала:
– Я открою дверь, если вы пообещаете меня отпустить.
– Не бойся, ты уйдешь отсюда цела и невредима, – объявил он в ответ.
– Но вы сказали, что я уйду отсюда вместе с вами, а я так не хочу. – Полина, продолжая говорить, осторожно открыла окно. – Прошу, отпустите меня на свободу! Я никому ничего не расскажу о вас!
– Попробуй только расскажи – тогда и дня не проживешь. Не вздумай также заявлять в полицию, у меня там есть знакомые, которые живо мне обо всем доложат. Поняла?
– Да, да, я все поняла и буду молчать, – громко пообещала Полина, становясь на скамейку и влезая на подоконник.
– Имей в виду: я хорошо запомнил твое личико и найду тебя из-под земли, если обманешь, – прогудел за дверью угрожающий голос. – И не зли меня, а то выломаю дверь, тогда уж не жди поблажки. Ну же, открывай, обещаю тебя отпустить.
– Поклянитесь! – крикнула Полина и в следующую секунду, оцарапав руки и ноги, выпрыгнула из окна наружу.
Оказавшись во дворе, девушка сразу же решила, что бежать к калитке Василисиного дома нельзя, – там могут дежурить сообщники злодея. Она бросилась в сторону смежного двора, выходившего на другую улицу. Вместо изгороди на границе владений был лишь густой кустарник вперемежку с сарайчиками, увитыми диким виноградом, и Полина без особого труда проникла в соседний двор. Она вспомнила, что здесь живет некий купец Щетинин, и в первую секунду хотела кинуться к нему за помощью. Но потом у нее в ушах прозвучали угрозы бородатого убийцы, который говорил, что найдет свидетельницу из-под земли, что даже обращение в полицию ей не поможет, – и девушке стало страшно обнаруживать себя. Убийца пришел в дом Василисы, назвавшись купеческим слугой, и потому нельзя было исключить, что он знаком со Щетининым. Мысль об этом заставляла Полину быть вдвойне осторожной. Она пробралась через купеческий двор, прижимаясь к деревьям, – благо, вечерний сумрак делал ее незаметной. Ворота были открыты, в них въезжала телега, запряженная волами. Пока двое мужиков возле телеги о чем-то спорили, Полина бочком выскользнула на улицу. Вслед раздался громкий собачий лай, но теперь он был ей уже не страшен. Накинув на голову вуаль, девушка почти бегом устремилась по полутемной улице в сторону трактира «Пирожник».
Ермолай, ожидая молодую хозяйку, задремал на облучке, и Полина, толкнув его в бок, скороговоркой произнесла:
– Поехали домой, да побыстрее!
Садясь в карету, девушка огляделась по сторонам, дабы убедиться, что за ней никто не гонится и не следит.
В карете она немного отдышалась, сердце ее сменило бешеный ритм на более ровный. Пережитый ужас мешал ей собраться с мыслями, и девушке понадобилось немалое усилие воли, чтобы заставить себя трезво рассуждать. Полина с жестокой ясностью осознала, что сегодня к ее несчастьям прибавилось еще одно: оказавшись свидетельницей преступления, она сама едва не стала жертвой и теперь должна опасаться встречи с убийцей. Он не знает ее имени и адреса, но хорошо запомнил лицо, и, если судьба еще раз случайно сведет их в одном месте, то вряд ли такой безжалостный преступник ее пощадит.
Полина вспомнила перерезанное горло Василисы, окровавленный нож в руках убийцы и, схватившись за голову, застонала. Ее мучило собственное бессилие. Врожденное чувство справедливости подсказывало что-то предпринять для поимки злодея, но страх и растерянность подавляли ее волю. Она опасалась обратиться к служителям закона, помня слова убийцы о том, что в полиции у него есть свои люди. К тому же обращение в полицию могло обернуться долгим разбирательством и чиновничьей волокитой, а Полина должна была спешить в поместье, к больной бабушке, которая ждала из Москвы не столько лекарств, сколько благополучного возвращения внучки. После мучительных колебаний Полина решила, что Бог рано или поздно покарает злодея, а она сама не должна вмешиваться в это дело, пока не посоветуется с кем-то сильным и мудрым. Но кому, кроме бабушки, она решится рассказать о своем злосчастном посещении худояровской знахарки? Ни родственникам, ни соседям Полина не могла открыть всей правды. А бабушка больна, и ей тем паче нельзя давать повода для лишних волнений.
Девушка вдруг вспомнила, что так и не успела взять приготовленную Василисой траву, – и новая волна страха захлестнула ее. «Я сегодня ничем не облегчила, а, наоборот, лишь усугубила свою участь», – подумала она, цепенея от ощущения безысходности. В какой-то момент Полине даже захотелось умереть – просто уснуть и не проснуться, чтобы сам собой исчез груз неразрешимых проблем.
Она тут же мысленно обозвала себя малодушной дурой, встряхнулась, потерла пальцами виски и выглянула в окно кареты. Дом был уже близко. Девушка вздохнула, представив, насколько мучительной и бессонной будет для нее предстоящая ночь в этом доме.
И вдруг она почувствовала какую-то перемену в своем теле. Насторожившись и боясь поверить, что это случилось, девушка едва дождалась момента, когда карета наконец остановилась.
Стремительно взлетев по лестнице на второй этаж, Полина оттолкнула вышедшую ей навстречу Дуню и закрылась в своей комнате. Здесь она дрожащими руками приподняла подол юбки – и тут же вздох облегчения вырвался из ее груди. Никогда еще вид собственной крови не вызывал у Полины такого ощущения свободы. Она сама себе показалась птицей, вырвавшейся из сетей. А еще ей подумалось, что пережитые потрясения исполнили роль той самой травы, которую она так и не взяла у Василисы. А может, задержка месячных была лишь жестоким уроком судьбы, решившей раз и навсегда оградить девушку от порочной любви.
Когда через несколько минут Дуня осторожно заглянула в комнату, то увидела, что барышня стоит на коленях перед иконой Богородицы и со слезами на глазах шепчет ей благодарственные молитвы и какие-то обещания. Горничная и сама растерянно перекрестилась, потому что такая истовость обычно рассудительной барышни показалась ей странной.
Утром Полина проснулась раньше всех, – да она почти и не спала, мучилась то кошмарными, то тревожно-просветленными сновидениями, – и тут же принялась собираться в дорогу. Она не хотела лишней минуты оставаться в Москве, где ее мог выследить или случайно встретить бородатый убийца, лицо которого теперь уж вряд ли сотрется из ее памяти.
Даже в аптеку Шмидта Полина пошла, накинув на лицо вуаль и настороженно оглядываясь по сторонам. Она боялась, что ей теперь вообще придется жить с оглядкой.
Лекарство было готово, и, получив его, девушка тут же вскочила в карету, где уже сидела сонная Дуня, недовольная тем, что барышня слишком торопится уехать из города.
Но одна мысль не отпускала Полину, не позволяла ей покинуть Москву, так ничего и не узнав.
Ермолай немного удивился, когда барышня велела ему снова ехать на ту улицу, где она вчера посетила торговую лавку.
Из окна кареты Полина увидела большое скопление людей возле дома Василисы. В толпе мелькнуло несколько полицейских мундиров. Все указывало на то, что убийство уже обнаружено. Но вот найден ли убийца? Первым побуждением Полины было приблизиться к толпе и узнать о подробностях происшествия. Но потом она поняла, что это опасно, что в толпе может находиться никем не узнанный убийца, от которого не скроешься и под вуалью.
Полина решила, что будет безопасней узнать новости в лавке. Предлог, чтобы зайти туда, она нашла быстро: сказала приказчикам, что к купленной накануне шали хотела бы приобрести еще и веер под цвет. Один из приказчиков кинулся показывать ей веера, а другой в это время с любопытством наблюдал из окна за домом Василисы.
Полина словно между прочим спросила:
– А что это у вас на улице за толпа? Там, вроде, и приставы мелькают. Наверное, вора поймали?
– Хуже, барышня, хуже, – сказал приказчик, почему-то понижая голос. – Тут у нас убийство-с произошло.
– Да что вы? – всплеснула руками Полина, изображая испуганную барышню, готовую хлопнуться в обморок. – Какой ужас! И кого же убили?
– Василису, сестру лекаря Егора Чашкина, зарезали-с ножом насмерть. – Приказчик вздохнул. – Бедный его сынок Николай Егорович: только отец скончался, а тут и тетку убили-с…
– А убийцу нашли? – спросила Полина, оглядываясь по сторонам, словно в лавке мог кто-то прятаться.
– Не нашли-с, но Федосья, служанка-с, видела этого злодея. Она вчера вечером-с возвращалась, только в калитку зашла-с, а ей навстречу мужик выскакивает. Толкнул ее так, что она упала, а сам побежал. Другая, может, на ее месте и разбилась бы, но Федосья-то баба здоровая-с. Она тут же подхватилась на ноги и заголосила на всю улицу. Люди скоро сбежались, но злодея того и след простыл-с. Говорят, будто его на углу закрытая коляска ждала-с.
– Ну а хоть приметы убийцы служанка разглядела?
– Да какие приметы-с? Мужик в рубахе, патлатый, с бородой-с, глаза страшные-с. Похож на настоящего разбойника из лесу.
– А за что же он убил бедную женщину?
– Да, видать, ограбить хотел, а потом и дом поджечь-с. В доме все разбросано было, одна дверь выломана, свеча сброшена на пол, подстилка уже начала гореть-с. Федосья едва успела потушить пожар-с.
– Ограбить, говоришь? Да разве Василиса была богата?
– Ну, может, какие-то денежки ей братец и оставил-с, но немного-с. Однако ж разбойник, наверное, думал-с, что у нее что-то припрятано-с.
– А почему все решили, что убийца – разбойный мужик, а не какой-нибудь переодетый барин? – осторожно намекнула Полина.
– Ну, как же? Косматый, в рубахе, с бородой…
– Да мало ли знатных господ, которые носят бороды? Вот хоть вчера здесь, в вашей лавке, был такой покупатель.
– Да, верно… – приказчик почесал затылок и слегка призадумался. – А тот вчерашний барин чего-то нас тут про семейство Чашкина расспрашивал-с. Как думаешь, Кузьма, рассказать о нем приставам? – обратился он ко второму приказчику.
Тот, отвлекшись от окна, с расстановкой ответил:
– Ну, ежели спросят – расскажем, а сами не будем называться. Приставы-то, небось, всех соседей будут расспрашивать, да и в нашу лавку заглянут-с.
Полина подумала, что и вправду в лавку скоро могут зайти полицейские, встречаться с которыми ей вовсе не хотелось, и она, расплатившись за веер, поспешила удалиться.
Теперь, после разговора с приказчиками, у нее хотя бы появилась надежда, что приставы могут пойти по верному следу. Впрочем, вряд ли служители закона станут много трудиться, чтобы найти убийцу простой женщины.
Покидая роковую улицу, Полина еще раз оглянулась на толпу возле дома и заметила фигуру в офицерском мундире. «Наверное, приехал племянник Василисы, – подумала девушка. – Может, хоть он похлопочет, чтобы убийство тетки было раскрыто».
По пути из Москвы в Лучистое Полина, мысленно войдя в роль судейского чиновника, размышляла об обстоятельствах преступления.
Она вспомнила, что бородач требовал у Василисы карту, на которой отмечено место клада, будто бы оставленного ему в наследство, а Василиса заявляла, что это не его клад, а чужой. Отсюда можно было сделать вывод, что злоумышленник пытался отобрать чужое достояние, но ему это не удалось, поскольку карта каким-то образом попала в руки Чашкину. Еще Василиса говорила, что незваный гость погубил некоего Гридина – возможно, того человека, которому принадлежала карта. Но ведь напоминание о Гридине не встревожило пришельца, – он был озабочен лишь тем, чтобы получить карту. Кажется, он даже не собирался убивать Василису, когда она под угрозой отдала ему ценный свиток. Ярость убийцы была вызвана тем, что женщина, присмотревшись, кого-то в нем узнала. Видимо, именно это показалось ему самым опасным. А Василисе не хватило одной секунды, чтобы назвать имя преступника. Если бы Полина знала круг знакомых лекарки и ее брата, она могла бы сейчас строить какие-то догадки и, возможно, даже прийти к правильному выводу. Но неосведомленность и неизвестность делали ее беспомощной.
Девушка подумала о том, что когда-нибудь непременно должна встретиться с Николаем Чашкиным и рассказать ему о подробностях гибели его тетки – может, он догадается, кем был убийца. Но сделать это Полина могла лишь после того, как бабушка выздоровеет и согласится на участие внучки в опасном деле, связанном с семьей Чашкиных.
Размышляя о горестных событиях в этой семье, Полина старалась отвлечься от мыслей о собственных бедах и разочарованиях – как прошедших, так и тех, которые, возможно, еще уготовила ей судьба.
