Текст книги "Поющие во Тьме (СИ)"

Автор книги: Александр Воронич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

– Пожалуйста, нет, господин, – запротестовала девушка, – мне не нужна другая работа. Мне нравится ухаживать за Деймосом. Я так к нему привязалась.

– Ну ладно, – согласился Фольтест, – будь по-твоему. Только помни, молчок о сегодняшнем.

Советник схватил графа за плечо и помог подняться на ноги. Тот послушно пошёл вслед за стариком, не помышляя о сопротивлении. Спустя мгновение в спальне остались только младенец и его отважная защитница. Девушка подошла к колыбели и с нежностью взглянула на прелестное личико малыша. Глаза Деймоса были закрыты, а дыхание ровным. Словно ничего и не случилось.

***

Практически взвалив Ксенофа на свою старческую спину, Фольтест дотащил его до кабинета и усадил в кресло. Граф всё ещё пребывал в состоянии аффекта, но уже медленно начинал отходить. Это было заметно по лицу, на котором постепенно разглаживались морщины и растекалось спокойствие. Фольтест, тем ни менее, решил ускорить процесс пробуждения. Схватив хрустальный графин со стола, он вылил воду прямо на голову своего господина. Жидкие ручейки потекли по шее графа и попали за шиворот. Ощущение было не из приятных, однако Ксенофу полегчало. На щеках появился румянец, а глаза вновь стали осмысленными.

– О, Фольтест, – увидев советника, вскричал граф, – это было ужасно. Ты не представляешь себе, что я пережил.

Старик, не спрашивая разрешения, уселся напротив графа.

– Рассказывайте.

– Зачем ты меня облил? – только сейчас Ксеноф заметил, в каком состоянии находятся его волосы. – Ну зачем, подери Шарака, зачем ты это сделал?

– Господин, – попытался оправдаться советник, – вы были не в себе. Я должен был что-нибудь предпринять, и вот… Но ведь помогло.

– Конечно, помогло, – раздражённо крякнул граф, – я с детства ненавижу носить мокрую одежду. Теперь придётся переодеваться. Хорошо ещё, что здесь у меня имеется потайной гардероб. Пока я буду искать новый халат, достань из шкафа бутылку вина. Сейчас мне просто необходимо испробовать хороший сорт.

Ксеноф поднялся из кресла и подошёл к книжной полке. Нащупал на ней нужную книгу, нажал, и в стене распахнулась маленькая дверца, ведущая в соседнюю комнату. О существовании оной, наверное, кроме графа во всём замке не знал никто. Ксеноф улыбнулся в ответ на удивлённый взгляд советника и прошёл внутрь. Фольтест пожал плечами. Просто секретная комната, и ничего особенного.

Вспомнив о просьбе графа, советник извлек из барного шкафа изящную бутылочку белого крондорского вина. Взглянул на дно и присвистнул. Ого, выдержка триста сорок лет. Такой напиток могли позволить себе только поистине богатые люди. Насколько Фольтест помнил, партия крондорского из десяти бутылок, приблизительно такого срока выдержки, ушла с аукциона по пятьдесят корон за бутылку. За эти деньги на тарагофском базаре можно было купить стадо из тридцати коров или девяносто овец.

Наконец Ксеноф закончил переодеваться и соизволил вернуться в кабинет. На нём был новый халат, ярко-зелёного цвета, вышитый богатым узором. Что-то подобное носили калифатские владыки Золотых Королевств.

– Неплохой у вас вкус, милорд, – воскликнул советник.

– Ты о чём? О халате или о вине?

– Обо всём. – И шутливо добавил, – хотя, по моему скромному мнению, с вином вы переборщили. Никакая казна не выдержит таких трат.

– Не хочешь, не пей, – отрезал граф, закрывая секретную дверь.

Она возвратилась в исходное положение, и теперь даже самый острый взгляд не заметил бы её контуров на стене. Ксеноф плюхнулся в кресло, и устало вытянул под столом ноги. Затем протянул к советнику бокал, и тот наполовину наполнил его восхитительной белой жидкостью. Граф пригубил чуток и зажмурился, впадая в особое состояние комфорта. Фольтест последовал примеру господина, и вскоре они оба наслаждались покоем и тишиной.

Прошло несколько минут. Граф задумчиво посмотрел на советника, размышляя с чего начать рассказ. Фольтест терпеливо ждал.

– У меня не было никаких шансов убить его, – наконец произнёс Ксеноф. – А вот он чуть было не прикончил меня.

Советник встрепенулся. В его глазах блеснул огонь интереса.

– Что вы имеете в виду, господин? Расскажите по порядку.

– А чего рассказывать? Пробрался я тайком в комнату. Фрейлина спала. Деймос тоже. По крайней мере, мне так показалось. Занёс я над ним кинжал, затаил дыхание. И тут он открывает свои глазёнки. Представляешь себе эту картину?

– Ужас, – прокомментировал старик.

– Вот-вот. Но я-то уже решился на убийство, и не мог уйти ни с чем. Замахнулся снова. И тут случилось невероятное. Он посмотрел на меня таким взглядом… таким, – граф замолчал, стараясь подобрать подходящее слово. – Не знаю, как объяснить. Кажется, я посмотрел в лицо смерти. И едва не ослеп.

– Вы хотите сказать, что он околдовал вас?

– Не знаю, – отмахнулся граф. – Может быть. Одно могу сказать точно: в тот момент, я действительно соприкоснулся со смертью. И знаешь, что я подумал? Покинутые – это Тьма. Не какая-нибудь там абстрактная или религиозная, а вполне себе реальная, настоящая Тьма во Плоти. И Деймос – один из них. Легенды не врут о сущности этих… существ. Если они не пособники Тьмы, то я уж и не знаю, кого в этом можно обвинить. Не знаю… – лицо графа передёрнуло от чувства отвращения.

– И что вы намерены делать?

– Ты о чём, Фольтест?

– О покушении на мальчика. Повторите свою попытку?

– О нет, – лицо графа залила мертвенная бледность. – После того, что случилось, я не подойду к нему и на арбалетный выстрел. Пускай забирают Покинутые, если он им так нужен.

– А как же эта девушка, фрейлина Мила? Что делать с ней? Она застукала вас на месте преступления и, если кому-нибудь проболтается, по Криниспану поползут слухи. Ваш дед придёт в ярость, когда узнает.

– А ты прав, Фольтест, – задумчиво сказал граф, – впрочем, как всегда. Как же ты объяснил Миле моё странное поведение?

Фольтест самодовольно улыбнулся.

– Сказал, что на вас наложили заклятие недруги Криниспана. Которых, кстати, в последнее время предостаточно, взять хотя бы бремарцев из Зеленогорья, или иранцев из Шадизара.

– Умно, – похвалил граф, – но это всего лишь временная отговорка. От Милы надо избавляться. Через несколько месяцев прикажи Трюшу заточить её в подземелье. Давно у нашего палача не было работы.

Фольтест согласно кивнул.

– А ещё лучше сделать это сразу после того, как Покинутые заберут Деймоса. Вы сможете обвинить её в предательстве. Якобы, враги Арханского Дома подкупили фрейлину, и она передала им своего принца. Превосходная причина, чтобы казнить назойливую девицу.

– Ты гений, старик, – восхитился Ксеноф. – Это лучшая идея за целый день.

С сердца владыки словно свалился тяжёлый груз. Теперь, когда он принял это решение, Ксеноф ощутил приятную лёгкость во всём теле, а душа наконец-то успокоилась. Впервые за долгое время.

Глава 4. Возвращение Токра

Глава 4

Возвращение Токра

«Гриффис Сет-Хар – таинственный герой-демоноубийца, живший в конце Смутных Времён Гарата, в начале Императорской Эпохи. Согласно легенде победил могущественного генерала армии Терфиады, известного как Ишанур – Бык Кармадона. Известен своей ненавистью к демоническим отродьям, с которыми расправлялся с особой жестокостью, за что и сам был назван Ситасом, что означает Воплощенная Тьма. В магическом братстве популярно мнение, что Сет-Хар действительно был архидемоном, пришедшим в Саул Тай из низших уровней Великой Оси. Иногда его также путают с Просатанусом[1]. Первое предположение кажется мне правомерным, но второе – несусветная глупость, достойная лишь никчемных умов»

Мракорис Теодорский, «Тайны Эпохи», сокращённое издание

Прошло ещё семь месяцев[2]. Деймосу исполнился один год. За это время малыш окреп, вытянулся в длину и делал уже первые попытки ходить. Мила не могла нарадоваться на малыша, постоянно нахваливала его в разговорах с подругами-служанками, словно он был её родным сыном. Впрочем, для Деймоса она и стала настоящей матерью. Девушка не отходила от него ни днём, ни ночью. Следила за тем, чтобы он не поранился об острые углы мебели или не проглотил какую-нибудь пакость. Малыш практически ничем не отличался от обычных детей этого возраста. Временами Ксеноф издали наблюдал за ним, когда Мила выносила его на прогулку в сад. Они радостно смеялись, счастливые в своём маленьком обществе. В таких случаях граф испытывал неприятную, щемящую сердце тоску по той жизни, что могла бы у него быть вместе с женой и сыном. Впрочем, воспоминания о покойной супруге постепенно покидали Ксенофа. И Вальмонда, как могла, старалась ускорить этот процесс. Она до сих пор гостила в Тарагофе и, похоже, не собиралась покидать Криниспан.

Официально граф имел полное право выбрать себе новую супругу. Восьмимесячный траур давно закончился, и теперь его руки были развязаны. Однако Ксеноф не спешил принимать решение, что искренне удивляло Фольтеста. Советник не ожидал от своего господина подобной выдержки. Герцогиня, как могла, ухищрялась, стараясь соблазнить графа. То платье нечаянно соскользнёт с плеча, то из груди вырвется томный вздох, от которого придворных ловеласов прошибает сладострастный пот. Но Ксеноф держался. И объяснение тому было простым – граф не мог думать ни о чём другом, кроме обещания Агно Свирепого. Покинутый сказал, что вернётся через год. А ведь год-то уже истёк…

Наступил следующий день. С раннего утра Ксеноф ходил по замку сам не свой. Мрачный всегда, сегодня он бы выиграл первый приз за самое угрюмое лицо в империи. Задумавшись, граф попытался предугадать, когда же Покинутые нагрянут в Клык Дракона. Через час? Днём? Или может быть ночью? Главное, чтобы не повторился прошлогодний инцидент, когда Токра привлекли всеобщее внимание, затеяв показательную заварушку. Чтобы избежать чего-то подобного граф приказал сквайру Трюшу дежурить у ворот замка. Он должен был незаметно провести иноземцев прямиком в его кабинет. Здесь, вместе с советником, граф собирался дождаться Покинутых, чтобы раз и навсегда устранить причину своего беспокойства.

***

Солнце медленно опускалось за горизонт, нехотя уступая место своему антагонисту. В этот поздний час в город вместе с потоком крестьянских телег вошёл человек, странная внешность которого резко выделяла его среди аборигенов. Но, несмотря на это, мало кто из горожан позволял себе смотреть на него в открытую, не таясь. Облик воина, а это, несомненно, был воин, излучал ауру превосходства и вместе с тем несгибаемой воли. Угроза, которую он так явно выражал, не позволила множеству карманников покуситься на его поясной кошелёк, очевидно, набитый золотом. И только, когда таинственный человек вошёл в Трущобы Петрарки, ему пришлось впервые за день обнажить свой клинок.

– Стой, где стоишь, – визгливый голос остановил воина.

– Ну, стою, – усмехнулся он.

– Доставай кошелёк, тупая скотина. Или прирежу, как собаку.

Столь непочтительная речь заставила воина почувствовать раздражение. Резким движением он вытащил из-за плеча оружие, обдав переулок волной холода. В то же время от обветшалого здания отделилось несколько фигур. Все понятно, усмехнулся Агно (а это, конечно, был он). Обычное отребье, промышляющее по ночам во всех крупных городах мира. В руках они держали разные приспособления, которые только с натяжкой можно было назвать оружием. Рваные цепи, перепиленные трубы, самодельные копья и прочее. Воин прекрасно ориентировался в сумрачном свете, поэтому атака бандитов не стала для него неожиданностью.

Двое доходяг подскочили к Агно с разных сторон. Оба вращали над головой железные шары на толстой цепи. При удачном попадании такая болванка могла раздробить кости буйвола, не говоря уже о человеке. Но Покинутый не проявил ни малейшего испуга. Отточенным движением, очевидно совершенным прежде сотни раз, воин крутанул над головой смертоносную мельницу, очертив в воздухе широкий круг из металла. К несчастью для бандита, лезвие разрубило его тело пополам. «Утренняя звезда» вырвалась из ослабевших пальцев и улетела в сторону. Второй бандит ненамного пережил своего дружка. Он не успел даже пикнуть после гибели товарища, как меч Покинутого вонзился в его горло и тут же вышел обратно. Бандит свалился на землю, закрывая руками рану, но безрезультатно – кровь била ключом.

Ещё четверо отщепенцев стали окружать Агно по периметру. На первый взгляд, такая расстановка сил была не выгодна для него. Слишком большой казалась вероятность того, что один из множества ударов прорвётся сквозь защитную технику воина. Однако он был чужд подобным мыслям. Он знал, что никто из головорезов не сможет устоять перед мастерством Токра. И действительно. Пара боковых финтов, молниеносный разворот на месте, – и враги рухнули на холодную землю, словно колосья, скошенные прирожденным жнецом.

– Жалкие недоучки, – презрительно фыркнул Агно.

Не обращая внимания на звуки закрывающихся сверху ставен, воин вытер меч о тело ближайшего трупа, вернул его в заплечные ножны и продолжил свой путь. Трущобы вскоре закончились, и Покинутый вышел в квартал поприличнее. Здесь через каждые десять метров горели фонари, через каждые пятьдесят стояли вооружённые гвардейцы, оберегавшие покой горожан. Не задерживаясь у трактиров и гостиниц, Агно шёл вперёд, направляясь к центру города. Туда, где на Клыке Дракона возвышался замок Ксенофа Арханского.

Вскоре воин вышел на широкую дорогу, вымощенную серым камнем. Она змеёй вилась по склону горы и впивалась в самые ворота замка. Агно, даже не вспотев, взбежал по дороге и застыл перед тремя гвардейцами. Те насторожённо рассматривали гостя.

– Приветствую вас, сквайр Трюш, – первым заговорил Покинутый.

– Добро пожаловать в Тарагоф, милорд Агно. Я тоже вас узнал. Как вам гостеприимство нашего города?

– Превосходно, – развеселился воин, – не далее, как четверть часа назад меня поприветствовала отвратительная шайка из шести человек. Пришлось ответить на их приветствие.

Сквайр непроизвольно сглотнул слюну.

– Идите за мной. Я провожу вас к графу, – Трюш был немногословен, ведь он прекрасно помнил о том, кто именно скрывается под личиной «путника с юга».

Оказавшись во дворе, они обогнули графские конюшни и вошли в замок через неприметную дверцу для слуг. Здесь Трюш остановился, проверил, следует ли за ним гость, и быстрым пружинистым шагом взбежал по лестнице на третий этаж. Далее сквайр почему-то свернул в боковой пролет.

– Не хотите, чтобы меня кто-нибудь видел? – догадался Агно.

– Таков приказ Его Светлости, – сухо ответил Трюш.

Больше ничего не сказав, он вошёл в ближайшую комнату и, дождавшись Покинутого, захлопнул за ним дверь. Затем нащупал на стене необходимый камень, и книжный шкаф отъехал в сторону, обнажив за собой пустое пространство следующей комнаты. Агно вошёл в неё первым. Далее они попали в ещё один коридор, преодолели огромный зал, украшенный десятками барельефов, и, наконец, достигли конечной точки столь замысловатого перемещения.

Сквайр тихо постучал.

– Войдите, – раздался напряжённый голос, в котором Покинутый узнал тембр Ксенофа.

Отодвинув сквайра, Агно вошел в кабинет. В центре за столом сидел сам граф, а чуть в стороне, в огромном кресле, развалился Фольтест. Агно припомнил, что старик служит графу в качестве советника, совмещая это занятие с обязанностями телохранителя.

– Трюш, можешь идти, – кивнул Фольтест, давая сквайру понять, что свою миссию он выполнил. Человек со шрамом подчинился. Он не знал, да и не хотел знать, о чём будут разговаривать эти трое.

– Я вижу, вы меня ждали, – насмешливо спросил воин, когда Трюш ушёл. – А говорили, чтобы я и не помышлял о возвращении. Даже, помнится, угрожали своей армией, милорд.

– Не надо играть со мной в игры, Токра, – оглушительно рявкнул Ксеноф. – Ты сам прекрасно знаешь, что не могло быть иначе. Почему ты не сказал мне, что те из вашего гадкого племени, кому не посчастливилось попасть в Орден, этот рассадник порока…

– Тенебриса, – насмешливо поправил Агно.

– Чего? – опешил граф.

– Рассадник Тенебриса, то есть Тьмы, – терпеливо повторил Покинутый, – если уж оскорбляете, то не отходите от истины. Токра – создания Тьмы, а Порок – это уже ваша область, человеческая.

– Хватит пудрить мне мозги, убийца. Так вот, ты ничего не говорил о том, что они превращаются в монстров, одержимых жаждой смерти?

– Вы имеете ввиду Отверженных, милорд? – в голосе Агно звучало удивление. – Вот уж не думал, что вам это неизвестно. В наших краях даже самый неграмотный крестьянин знает о том, что изменение Токра необратимо без специальной магии. Именно поэтому люди с радостью отдают нам своих детей, если те вдруг оказываются избранниками Тьмы. В противном случае их ожидает страшное будущее с обезумевшим от ярости чадом. Впрочем, некоторые в этом случае предпочитают убивать своих сыновей сразу после рождения. Но вы же всё-таки аристократ, а не какое-нибудь быдло. Неужели вам не претит идея сыноубийства?

После этих слов наступила глубокая тишина, столь красноречивая, что отпираться не было смысла. Фольтест даже услышал, как под высоким потолком пролетела жирная муха, чтобы затем расположиться на золотой люстре огромной чёрной кляксой.

– Что? – лицо Агно под капюшоном от изумления вытянулось. – Вы уже пытались сделать это? Не ожидал от вас, милорд, честное слово, не ожидал. Так чего же вы хотите от Покинутых? Если вы, людишки, сами совершаете столь мерзкие поступки, – в голосе Покинутого звучало нескрываемое презрение.

– Не тебе судить меня, проклятый прислужник Саранага! – закричал, выходя из себя, Ксеноф.

Эта вспышка ярости заставила Фольтеста вздрогнуть. Он знал, что если его хозяин выйдет из себя, то натворит много глупостей.

– И вообще, какое ты имеешь право разговаривать со мной, закрывшись этим капюшоном. Открой лицо и говори как честный человек, иначе пожалеешь.

Несколько секунд Агно пристально рассматривал графа из-под капюшона. От Покинутого явственно веяло несгибаемой силой, против которой вся власть Ксенофа Арханского казалась пустым звуком. Однако воин решил подчиниться, смирив гордыню и буйный характер. Незаметным движением он сбросил капюшон, открыв мужественное лицо. Широкие скулы, крепкий подбородок и сломанный нос. В глубоких впадинах глазниц светятся неукротимой яростью жёлтые глаза хищника. На высокий лоб спадает аккуратно подрезанная прядь чёрных волос. Золотистая кожа, продубленная южными ветрами и солнцем, выдавали в Агно чистокровного туранца, представителя самого агрессивного народа Золотых Королевств.

Граф пренебрежительно фыркнул.

– Теперь вы довольны? – насмешливо скривился Токра.

– Доволен, – буркнул Ксеноф. – Хорошо, поговорим теперь о моём сыне. Я убедился, что Деймос действительно Токра. Кроме того, он весьма смышлёный ребенок, нет, больше, чем просто ребенок. Вот почему я опасаюсь, что он не забудет о том, что я сделал.

– Ваши опасения понятны, – кивнул Агно. – Однако, более, чем надуманны. От воспоминаний о прежней жизни не останется ни следа. Невозможно пройти через ритуал Благостного Эльфирода и сохранить себя прошлого. Уверяю вас.

Граф не был удовлетворен.

– Прекрасно. Но мне нужны доказательства более существенные, чем просто слова?

– Если вы хорошенько подумаете, то поймёте, что все доказательства у вас на виду. Для начала осознайте, что у нас общая цель. Кион-Тократ желает заполучить своего ученика, вы желаете отдать своего отпрыска. Каждое найденное нами дитя получает новое имя и проходит полный курс мутагенной адаптации. В итоге появляется совершенно новый человек, навсегда потерянный для своих родных. Именно это, насколько я понимаю, вам и нужно?

– Ты умеешь убеждать, Покинутый. Но всё-таки, почему бы мне просто не убить своего, как ты выразился, отпрыска? Тогда проблема исчезнет.

– Вы уже пытались сделать это, и у вас ничего не вышло, – внешне Агно казался спокойным, но Фольтест подметил, как Токра внутренне собрался, готовый пойти на всё ради спасения малыша. И советник мысленно взмолился, чтобы Ксеноф бросил идею о новом покушении на сына.

– Хорошо, – согласился граф, – ты убедил меня.

Никто не обратил внимание на старика, облегчённо выпустившего из лёгких струю воздуха.

– Рад слышать это, – расслабился Агно. – Не могли бы вы утолить моё любопытство и ответить на один вопрос?

– Какой? – недружелюбно зыркнул владыка.

– Что помешало вам убить сына?

Ксеноф вздрогнул. События той страшной ночи навсегда отпечатались в его памяти.

– Он, – граф непроизвольно понизил голос, – использовал трюк с глазами. Не знаю, что это было. Я видел Тьму, или Тенебрис, как тебе угодно. Она была в нём, в моём сыне. Он сам был ею, воплотившись после долгого заточения в подходящем физическом теле. Не знаю, как это объяснить иначе. Тьма явилась в наш мир, чтобы разрушить его, и от ее вида я чуть не ослеп, – Ксеноф замолчал, собираясь с мыслями.

Покинутый сразу же понял, о чём идёт речь.

– Вот как! Тогда скажу вам, папаша, у вас действительно особенный ребёнок. Этот трюк, как вы выразились, ничто иное, как заклятие Кровавого Рогула третьей степени, более известное как «Глаза Смерти». Но меня удивляет другое. Этот двеомер относится к секретной технике, которой обучаются далеко не все Токра. Не каждый учитель Ордена владеет им. Судя по всему, любезный граф, ваш сынок обещает стать настоящим гением.

– Мне это не интересно, – оборвал Ксеноф. – Забирайте ребёнка и проваливайте из города. А я, так и быть, постараюсь забыть обо всём случившемся. Надеюсь, однажды я смогу убедить себя в том, что это был просто дурной сон. Фольтест, принеси Деймоса.

Старик тяжёло поднялся, с трудом подавив стон.

«Ситас побери, – подумал он, – я уже не мальчик, чтобы бегать по всему замку на побегушках. Тьфу!».

Советник вышел, и граф остался наедине с Покинутым. Оба молчали, рассматривая друг друга тяжёлыми взглядами.

– Могу я задать один вопрос? – спросил внезапно граф.

– Отчего же нельзя, – улыбнулся Агно. Его улыбка была холодней, чем тот лёд, который Ксеноф добавлял в горячительные напитки.

– В прошлый раз вас было трое, а сейчас…

– Год назад я прибыл в Арканию вместе с выпускниками моего Ордена. Они сдавали свой последний экзамен по внедрению в среду обывателей, коими, прошу прощения, считаетесь вы, люди. В этот раз я прибыл с единственной целью – забрать вашего сына, и поэтому решил не брать с собой студентов.

Внезапно Покинутый повернулся к двери и с удивлением спросил:

– Вы ждёте ещё кого-то, граф?

– Нет, а что?

– Сюда идут люди. Так, постойте, я слышу голос этого старика, вашего советника. И ещё один, вроде бы женский. Да, точно. Это женщина. И, судя по всему, она в истерике.

Прошла минута, и Ксеноф тоже услышал голоса приближающихся людей. Граф с изумлением покачал головой. Некоторые сказки о Токра начинали подтверждаться, в частности те, которые рассказывали о феноменальных способностях Покинутых.

Вскоре в комнату ввалился Фольтест с Деймосом на руках. За ним, цепляясь за одежду советника, вбежала молодая девушка со слезами на глазах. Она была перепугана, но вместе с тем на её лице застыла решимость, столь необычная для служанки.

– Пошла прочь, Мила, – закричал Ксеноф. – Или завтра окажешься в руках палача.

Столь страшная угроза никак не подействовала на девушку. Её разум был замутнён внутренними рыданиями, мешая адекватно реагировать на слова и события.

– Что вы хотите с ним сделать? – выкрикнула в сердцах Мила. Её взгляд скользнул по кабинету и остановился на грозной фигуре Покинутого.

– Мила, – сердито зарычал Ксеноф, – повторяю в последний раз. Оставь нас.

– Нет, ни за что, – воспротивилась фрейлина. – Зачем вам Деймос? Что вы задумали с ним сделать? Отвечайте.

– Фольтест, вызови гвардейцев. Можно Трюша. Пусть уберёт отсюда эту дуру.

Агно напряжённо застыл, рассматривая девушку. Он пытался понять, какую роль она занимает в этой истории.

– Чего ты стоишь? Забирай своё исчадие, – заорал на Покинутого граф. – И убирайся прочь из моего замка. Вместе с ним.

– Нет, – в глазах Милы зажёгся огонь безумия. – Одумайтесь, милорд. Это же ваш сын, не убивайте его, – девушка захлебнулась в словах, которые перешли в бессвязный истерический вопль.

– Фольтест, я же сказал, убери её.

Советник пожал плечами и силой увлёк девушку за собой. Вытолкнув её за порог, он захлопнул дверь и привалился к ней спиной. Агно обратил свой взор на малыша. Тот, непричастный ко всему, ползал по деревянному покрытию пола и что-то бурчал себе под нос. Агно склонился над ребёнком и подхватил его на руки.

– О да, – удовлетворённо зажмурился воин, – я чувствую его силу. Она бурлит в нём.

– Прекрасно, – чеканя слова, заявил граф, – а теперь уходите. И никогда больше не возвращайтесь в моё графство.

Агно накинул на голову капюшон и с Деймосом на руках медленно подошёл к двери. Фольтест поспешил отскочить в сторону.

– Один вопрос, – остановился Покинутый, – что будет с этой девушкой?

На лице графа отразилось удивление.

– А вам не всё равно, милейший?

Агно задумчиво покачал головой и, не ответив, вышел из комнаты.

– Дорогу показывать не нужно, – донёсся снаружи его голос. – Сам найду.

В ту же секунду в кабинет вбежала Мила, всем своим видом напоминая яростную тигрицу, у которой отобрали котёнка. В её глазах бушевал гнев, руки сжимались в кулаки.

– Я всё знаю, – закричала она, уставившись на графа. – Вы ненавидите сына за то, что он не совершал. Вы эгоистично вините его в смерти леди Эйвил! И поэтому по какой-то чудовищной логике вы решили… избавиться от ребенка. Но в первый раз у вас ничего не получилось. Случайно я проснулась раньше, чем убийство было совершено. Но вы не успокоились, нет. Наняли душегуба, чтобы он исполнил за вас это… это мерзкое…злодеяние.

– Мила, успокойся.

– Нет, – в отчаянии заламывая руки, крикнула девушка. – Я не стану успокаиваться. Сегодня же я покидаю Тарагоф и направляюсь в Картузан. В столицу. И я добьюсь того, чтобы император выслушал меня, а тогда…

– Ты угрожаешь мне, детка? – граф приподнял левую бровь. – Напрасно. Советник, вызови Трюша, немедленно.

– Я здесь, – раздался почтительный голос. – Ваш гость уже ушёл, и я подумал…

– Заткнитесь, сквайр. Препроводите эту особу в каземат. Она только что совершила на меня покушение. Вот оружие, – в руках графа оказался метательный кинжал.

– Мила пыталась вас убить? – недоверчиво протянул Трюш. Шрам на его лице от волнения покраснел.

– Да, – жёстко рявкнул Ксеноф. – Фольтест – свидетель. А теперь выполняйте мой приказ.

Трюш недоумённо пожал плечами и шагнул к девушке. Когда его сильные пальцы сжали тонкую руку, она отчаянно закричала и попыталась вырваться. Но силы были неравны. Вскоре в комнате остались только граф и его советник.

– Наконец-то, милорд, – довольно потирая руки, протянул Фольтест, – наконец-то вы избавитесь от этой наглой фрейлины. Она никогда мне не нравилась.

– Замолкни, Фольтест, – граф обернулся к советнику и посмотрел тому в глаза. Лицо владыки Криниспана ужасало, губы подрагивали, ноздри раздувались, словно у хищного зверя, а в глазах притаилось бешенство. – Неужели ты думаешь, что я приказал заточить Милу только для того, чтобы удовлетворить твои извращённые желания? Глупец! Эта наглая девушка позволила себе лишнего и поэтому поплатится жизнью. Ясно?

– Да, мой господин, – советник покорно склонил голову, – мне всё ясно.

***

Агно повторял путь, пройденный ранее, но уже в обратном направлении. За спиной воина, в специальной сумке, притороченной сбоку от меча, барахтался маленький ребёнок.

– Утихни, – буркнул Покинутый, когда Деймос жалобно заскулил.

Удивительное дело, но малыш как будто понял слова воина и замолчал. Вскоре показались каменные ворота, ведущие в Трущобы Петрарки. Несколько секунд Агно колебался. Стоит ли идти этой дорогой? Теперь он не один, а рисковать малышом нельзя. С другой стороны, дорога через трущобы была наиболее коротким и, соответственно, удобным путём к южным городским воротам. Приняв решение, Покинутый решительно направился вперёд. Вскоре он углубился в запутанный лабиринт приземистых лачуг, среди которых лишь изредка встречались таверны и небольшие гостиницы, да и те казались неприспособленными для нормальной жизни – перекошенные, порой с обвалившимися крышами. Несколько раз Агно замечал сбоку тени крадущихся людей. Несомненно, очередные душегубы, терпеливо караулившие беспомощных жертв. Однако Покинутый не был таковым. Напасть на воина с ребёнком бандиты так и не решились. Очевидно, узнали того, кто недавно расправился с бандой Хорька, самого отмороженного ублюдка в Трущобах Петрарки.

– Вот видишь, малыш, – весело сказал Агно, обращаясь к беспомощному свёртку за спиной, – страх решает всё. Их здесь больше сорока человек, но тронуть нас с тобой не решаются. А всё потому, что уже почувствовали страх. Вспомни это, когда попадёшь в трудную ситуацию. Страх делает слабым даже непобедимого героя.

Деймос в ответ пропищал что-то невнятное.

Вскоре Покинутый вышел за пределы преступного квартала и смог расслабиться. Действительно, не очень приятно чувствовать за спиной постоянную опасность. Отсюда они добрались до городских ворот за десять минут. Железная решётка была опущена на ночь, и у неё дежурили два десятка солдат.

– Проваливай, бродяга, – рявкнул офицер, увидев перед собою Покинутого. Тёмный незатейливый плащ воина не показался солдату одеждой аристократа, которому всё дозволено.

– Я должен оставить город, – мягко начал разговор Агно.

– А мне-то что? Приходи утром, когда решётка будет поднята.

– Я не могу столько ждать.

Офицер начал раздражаться:

– Слушай ты, крестьянский сынок. Если я сказал утром, то значит утром.

В следующий момент меч вырвался из ножен Покинутого, и кончик его застыл в миллиметре от горла человека. Солдаты спохватились и хотели броситься на дерзкого незнакомца, но офицер понял, что с этим человеком лучше не шутить, и сделал знак своим подчинённым остановиться. Агно приблизил голову к лицу офицера, и в глубине капюшона загорелись два огонька, которые словно вобрали в себя душу солдата и заставили его забыть о воинской доблести и чести, ввергнув в пучину тёмного ужаса.

– Прикажи открыть ворота, – прошипел Покинутый с яростью рассерженной кобры.

Офицер кивнул, и солдаты бросились выполнять приказ. Заскрипела лебёдка, толстая цепь стала наматываться на барабан, и тяжёлая железная решётка медленно поехала вверх. Дождавшись, когда острые колья решётки исчезли в дыре сторожевой башни, Агно рванул вперёд, вырвался за пределы города и исчез в темноте ночи. Солдаты и не подумали преследовать столь опасного типа.

– Вы заметили ребёнка у него на спине? – удивлённо спросил один из них, когда решётка вновь опустилась на своё место.